Текст книги "Человек за бортом"

Висенте Бласко-Ибаньес
Человѣкъ за бортомъ

Съ наступленіемъ ночи лаудъ[1]1
  Лаудъ – небольшое судно съ латинскимъ парусомъ.


[Закрыть] «Санъ-Рафаэль» вышелъ съ грузомъ соли изъ Торревіеха въ Гибралтаръ.

Трюмъ былъ совершенно полонъ, и даже на палубѣ громоздились мѣшки съ солью, образуя цѣлую гору вокругъ главной мачты. Чтобы пробраться съ носа на корму, экипажу приходилось ходить по борту, удерживаясь на суднѣ только помощью опасной эквилибристики.

Ночь стояла прекрасная – лѣтняя ночь съ безчисленными звѣздами и свѣжимъ, нѣсколько неровнымъ вѣтромъ, который то надувалъ большой латинскій парусъ съ такою силою, что трещала мачта, то затихалъ, причемъ огромная пчрусина повисала и шумно билась о дерево.

Экипажъ – пятеро мужчинъ и одинъ мальчикъ – поужиналъ послѣ маневровъ, необходимыхъ для выхода въ море. Столпившись вокругъ дымящагося котелка, всѣ опускали въ него свои куски хлѣба, по братски, какъ настоящіе моряки, начиная съ владѣльца лауда и кончая юнгой. Сейчасъ же послѣ ужина всѣ свободные отъ службы спустились по лѣстницѣ въ трюмъ, чтобы растянуться на жесткихъ тюфякахъ и дать отдыхъ своимъ животамъ, вздутымъ отъ вина и арбузнаго сока.

На рулѣ остались только дядя Чиспасъ, старый, беззубый морской волкъ, выслушавшій послѣднія указанія хозяина съ нетерпѣливымъ хрюканьемъ, и подлѣ него его протеже Хуанильо, новичекъ, совершавшій на «Санъ-Рафаэлѣ» свое первое плаваніе. Хуанильо относился къ старику съ крайней признательностью, такъ какъ вступилъ въ экипажъ только благодаря ему, гюложивъ этимъ конецъ своему продолжительному голоданію.

Жалкій лаудъ казался мальчику не то адмиральскимъ судномъ, не то волшебнымъ кораблемъ, плывущимъ по морю изобилія. Сегодняшній же ужинъ былъ первымъ настоящимъ ужиномъ въ его жизни.

Онъ прожилъ до девятнадцатилѣтняго возраста, всегда голодный и почти голый, какъ дикарь, проводя ночи въ покосившейся хижинѣ, гдѣ вѣчно охала и молилась его бабушка, лишившаяся ногъ отъ ревматизма. Днемъ онъ помогалъ спускать лодки въ воду, выгружалъ корзины съ рыбой или отправлялся въ качествѣ паразита иа лодкахъ, шедшихъ на ловлю тунцовъ и сардинъ, чтобы привезти домой пригоршню мелкой рыбешки. Но теперь, благодаря дядѣ Чиспасу, покровительствовавшему Хуанильо по старому знакомству съ его отцомъ, онъ сдѣлался настоящимъ морякомъ; передъ нимъ раскрывалась нѣкоторая будущность; онъ могъ теперь съ полнымъ правомъ запускать и свою руку въ котелокъ и даже носилъ башмаки, первые въ жизни, великолѣпную пару, спрсобную плавать, какъ фрегатъ, и приводившую его въ неописуемый восторгъ. А еще говорятъ, что въ морѣ страшно! Какой вздоръ! Это лучшее занятіе въ мірѣ.

Не отрывая глазъ отъ носа судна и рукъ отъ руля, согнувшись, чтобы пронизать мракъ между парусомъ и грудою мѣшковъ, дядя Чиспасъ слушалъ его съ насмѣшливою улыбкою.

– Да, ты недурно выбралъ службу. Но у нея есть свои дурныя стороны… Ты узнаешь ихъ, когда доживешь до моихъ лѣтъ… Но твое мѣсто не здѣсь. Ступай на носъ и крикни, если увидишь впереди какую-нибудь лодку.

Хуанильо пррбѣжалъ пр борту спокойно и увѣренно, точно по бярегу мрря.

– Осторожнѣе, мальчикъ, осторржнѣе.

Но тотъ былъ уже на носу и усѣлся у бугшприта, вглядываясь въ черную поверхность моря, въ глубинѣ котораго отражались волнистыми свѣтовыми линіями мерцающія звѣзды.

Пузатый и тяжелый лаудъ опускался послѣ каждой волны съ торжественнымъ глухимъ плескомъ, вздымая брызги, долетавшія до самаго лица Хуанильо. Двѣ полосы искрящейся пѣнытскользили по обѣимъ сторонамъ неуклюжаго носа, и надутый парусъ съ терявшейся во мракѣ верхушкою, казалось, бороздилъ небесный сводъ.

Какой король, какой адмиралъ былъ счастливѣе Хуанильо, юнги на «Санъ-Рафаэлѣ»? Бррр… Это полный желудокъ привѣтствовалъ его пріятной отрыжкой. Какая чудная жизнь!

– Дядя Чиспасъ! Дайте сигарку!<

...

конец ознакомительного фрагмента