Текст книги "Искусство. Современное. Тетрадь тринадцатая"

Искусство. Современное
Тетрадь тринадцатая
Вита Хан-Магомедова

© Вита Хан-Магомедова, 2017

ISBN 978-5-4485-6201-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Художники-аутсайдеры и «Новые визионеры»

Введение

За пределами жесткой институциональной системы профессионального искусства живет совсем другое искусство, создаваемое людьми, по определению не входящими в художественное сообщество. Часто (по крайней мере, в начале своей творческой деятельности) они и сами не считают себя художниками и не относятся к своим работам, как к произведениям искусства. Это одна из определяющих особенностей аутсайдерского творчества – очень специфического, провокативного, загадочного, жизнетворного, брутального, экзотического, одержимого навязчивыми идеями, бросающего вызов профессионалам. Зачем они занимаются искусством? Почему современных художников все больше «цепляет» творчество аутсайдеров? В чем родство и различие между произведениями «новых визионеров», или «фальшивых наивистов» и работами их двойников – художников-аутсайдеров?

Искусство аутсайдеров: определение

Искусство аутсайдеров (термин придумал в 1972-м британский искусствовед Роджер Кардинал) подразумевает произведения художников-самоучек, авторов работ, концептуально находящихся за пределами социально-культурного мейнстрима, производящих свои творения главным образом для себя, что обращает к art brut. Это более раннее определение, обозначающее «грубое искусство», ввёл модернистский художник Жан Дюбюффе в 1940-е и обратился прежде всего к специфическим, технически новаторским видениям талантливых европейских художников-самоучек. Их работы нелегко классифицировать, согласно существующим ярлыкам, они находили источники для своих творений в бессознательном. Позже термин «искусство аутсайдеров» стали чаще применять к художникам-самоучкам Британии и США. Эксперты подчёркивали, что речь идёт о визионерах, маргиналах, которые не были академически подготовленными, «профессиональными» художниками. Если в Европе таких творцов открывали профессиональные художники и психиатры, проявлявшие интерес к так называемому «psychotic искусству» или даже к «искусству insane», то в США многие коллекционеры искусства аутсайдеров обратились к нему после сильного увлечения народным искусством. На первый взгляд работы аутсайдеров могут вызывать раздражение, недоумение, казаться провокативными. Зритель, Впервые увидевший такие работы, может даже сравнивать их с каракулями, набросками, сделанными людьми, когда они расстроены или разговаривают по телефону. Эти наброски каким-то образом могут напоминать рисунки аутсайдеров. Главное различие, однако, в их функции: вот почему мы воспринимаем одни как искусство, а другие – нет. Для обычных людей каракули рождаются случайно. Для художника-аутсайдера эти символические рисунки имеют динамичный, экспрессивный характер и демонстрируют безусловную организационную функцию: служат для освобождения творца от эмоциональных конфликтов.

Искусство аутсайдеров можно определить как способ оригинального художественного выражения, основанный на независимости, избегающий вовлечения в общественную сферу и арт-рынок (в наши дни ситуация несколько изменилась). Такое искусство может быть в высшей степени идиосинкразическим и закрытым, тайным и отражает индивидуальную попытку творца построить логически обусловленный, очень странный, частный мир. Критерий искусства аутсайдеров гибкий и включает не только работы людей, страдающих острыми ментальными заболеваниями, но также охватывает искусство индивидов, вполне способных жить в обществе, но сознательно или бессознательно отказавшихся от создания искусства, подчинявшегося установленным в обществе стандартам. Некоторые эксперты настаивали, что искусство аутсайдеров могли создавать только люди с психическими отклонениями или тяжёлыми физическими заболеваниями. Либо люди с очень низким социальным статусом, живущие в условиях крайнего дискомфорта, в жизни которых произошли тяжёлые потрясения. Таким образом возникла тенденция рассматривать искусство аутсайдеров только в следующих терминах: это искусство творцов с биографиями сбившихся с пути людей. То есть имеются в виду изгои, эксцентрики, неприспособленные к социальной жизни, заключенные, отшельники, лунатики и т. п. Несмотря на то, что чуждый условности образ жизни и отклоняющееся от привычных норм, асоциальное поведение внесли свой вклад в подпитывание подходов аутсайдеров к искусству, существует более перспективный способ определения искусства аутсайдеров. Имеется в виду подчёркивание анти-традиционной природы самого процесса сотворения искусства, его идиосинкразии, часто его неземного, непривычного дистанцирования от общепринятых художественных норм, как и банального опыта. Искусство аутсайдеров получило название не благодаря ассоциации с трагическими случаями в истории или сенсационной биографии творцов, но потому, что предлагает публике волнующий, захватывающий визуальный опыт, оно часто озадачивает и творения аутсайдеров погружают зрителей в воображаемые, очень индивидуальные миры. Работы аутсайдера полностью удовлетворяют его, вырывая из нормального существования, которое предстаёт чуждым и отталкивающим.

Кто они – художники-аутсайдеры?

Эти странные индейские куклы – деревянные и каменные, небольшие и в человеческий рост, непропорциональные, с очень характерными плоскими лицами – притягивают какой-то таинственной, исходящей от них силой. Их создатель Реймонд Коинс из Северной Каролины (США) – не профессиональный художник, а самоучка, как принято называть сейчас – аутсайдер. Его судьба типична для художников-аутсайдеров. Большую часть жизни он работал на ферме, выращивал табак, имел небольшое поле зерновых и выполнял различные работы по настилу полов для оптовых магазинов, торгующих табаком. С уходом на пенсию в 1976-м занялся тем, что выполнял имитации индейских артефактов и продавал их в магазинах, выдавая за подлинные. Позднее перешел к созданию авторских работ – огромных кукол, стилизованных под индейские. Эти работы показывались в США на многочисленных выставках народного искусства и творчества аутсайдеров.

Весьма оригинальны работы и другого художника-аутсайдера – Артура Спейна. Пустые бутылки из-под виски он заполнял маленькими деревянными крестами, гвоздями и фигурками людей, разрисованными шариковыми ручками. В течение многих лет Спейн довольно успешно продавал подобные образцы своей творческой деятельности.

Еще один мастер, Бенджамин Уорд, построил совершенно необычный каменный дом, увешанный гранитными дощечками, на которых гравированы цитаты о смысле существования из сочинений Томаса Джефферсона, Вольтера и Бернарда Шоу. Строительство дома помогало Уорду, бывшему работнику на лесопильном заводе и изобретателю преодолевать свое горе – смерть молодой жены – и наполнило его жизнь новым смыслом.

Клайд Джонс был и рабочим на текстильной фабрике, и лесорубом. В 40 лет получил травму, больше не смог трудиться. Потеря занятости вызвала глубокую депрессию. Спустя какое-то время начал вырезать из дерева фигуры животных. Это занятие не только освободило его от проблем, но и вернуло чувство собственного достоинства. Изменилась самооценка: «Я – никчемный безработный», – говорил он прежде. Теперь уверен: «Я – создатель деревянных животных». Эти скульптуры заполнили всё пространство его двора, превратившегося в идиосинкразический энвайронмент, который он сам назвал «Jungle Boy ZOO». Работы Джонса показывались на многочисленных выставках в американских центрах современного искусства.

В жизненных ситуациях художников-самоучек можно обнаружить много сходных и типичных моментов. Потеря работы из-за болезни, травмы или несправедливости; смерть жены или родителей; мучительные религиозные сомнения; социальный остракизм; заключение в тюрьму – все это часто ввергает людей в такое состояние, когда для обретения сил или забвения, в поисках ответов на мучительные вопросы они неожиданно для себя начинают заниматься искусством. Прекращение выполнения обычных обязанностей, утрата любимого дела, которое их удовлетворяло, или разрыв с религиозной верой рождают ощущение духовного вакуума. Люди остро воспринимают возникающую вокруг них изоляцию и чувствуют сильную потребность заполнить пустоту каким-либо видом творческой деятельности, в том числе созданием произведений искусства. У некоторых этот процесс быстрой трансформации обыкновенных фермеров, лесорубов, рабочих какой-либо текстильной фабрики в художников сопровождается особыми психическими состояниями: видениями, галлюцинациями или яркими снами, религиозным экстазом или необычными явлениями (так, самый известный американский религиозный художник-аутсайдер Говард Финстер уверял, что его посещает призрак Элвиса Пресли).

Конечно, те или иные травматические ситуации порождают яркие творческие проявления, но только у тех людей, у кого есть дар. В то же время существует определенный набор умений и мотиваций, обусловленный реальным жизненным опытом художников-аутсайдеров и связанный с годами выработанной потребностью в той или иной деятельности. Большинство из них, приступая к работе и создавая НЕЧТО, не имеют ни малейшего представления о том, как создаются произведения искусства. Почти все художники-аутсайдеры начинают с делания или написания вещей. И лишь позднее кто-то из их окружения или извне назовет это искусством. Многие одаренные самоучки на протяжении длительного времени создают чудесные объекты, испытывая неодолимое желание писать, лепить, гравировать, рисовать, создавать объекты или энвайронменты. И это сугубо личностный процесс, которому они отдают все свои силы и умение. Отличительная особенность их искусства – настоящая одержимость творчеством. Создавая многочисленные предметы искусства и объекты (и небольшие, и масштабные), они иногда полностью заполняют ими свое жизненное пространство.

Притягательность и своеобразие искусства художников-аутсайдеров заключается в том, что их работы – активные, живые, порой весьма непривычные – становятся исключительным свидетельством человеческой способности находить особые формы описания и интерпретации повседневных занятий и открывают совершенно новые перспективы для исследования природы художественного творчества. Их произведения, полные загадочных духовных и мистических откровений, позволяют по-новому определить значение творчества в тяжелые периоды жизни человека. Поскольку художники-аутсайдеры развивают техники, подходящие исключительно для реализации их собственных целей и личных замыслов, они часто ощущают себя слишком неумелыми для копирования или подражания сложным образцам высокого искусства. Они не готовы применять способы, открывающие дорогу к признанию их творчества знатоками изобразительного искусства. Впрочем, в большинстве случаев они и не нуждаются в таком признании.

Эстетическое, культурное, художественное значение творчества художников-аутсайдеров часто не принимается во внимание и еще ждет своего исследователя. В разные времена критики называли искусство художников-самоучек «наивным», «фантазийным», «воображаемым», «примитивным», «грубым». Известный американский искусствовед Т. Паттерсон охарактеризовал его как «искусство, которое не может быть названо», т. е. безымянное» [10, Р. 27]. Однако ни один из ярлыков не дает исчерпывающей характеристики столь необычного явления. Это не стиль и не школа. Самоучки пребывают вне традиционной и современной культуры: они возвращаются к истокам, развивая личную культуру, собственную неповторимую манеру. Не существует и каких-либо формальных характеристик, которые позволили бы объединить их работы в различные группы. Можно говорить лишь о неких специфических чертах творчества, эстетике и философии художников-аутсайдеров.

В США искусство художников-аутсайдеров означает искусство, созданное вне основных традиций, существующих в художественном мире. И все же с 1970-х годов творчество художников-аутсайдеров постепенно начали вводить в контекст изобразительного искусства. Благодаря вниманию музеев и галерей, проведению выставок эти вполне обычные люди, которые работают, ходят в церковь, как их соседи, но при этом еще и занимаются искусством, все больше стали осознавать свой статус художников. Ответить на вопрос «почему они занимаются искусством?» нелегко. Условия, порождающие это искусство, часто эфемерны и бессознательны, они не поддаются жесткому определению, но всегда возникают за пределами культурного контекста.

В то же время было бы неправильно называть аутсайдерское искусство спонтанным или случайным творческим проявлениям, либо рассматривать его лишь как изолированную эксцентричность. Определение творчества художников-аутсайдеров как странные манифестации затемняет истинный смысл и истоки, лишает его существенных значений. Вдохновение рождается у этих людей из-за неспособности общества оценить потребности каждого индивида, особенно его стремление к идентичности, к оценке собственных способностей и контролю над чьей-то жизнью. В любом обществе лишь малый процент людей, отличающихся сугубо личными проблемами, обладает талантом создавать работы, которые отвечают их жизненным потребностям. Возможно поэтому, аутсайдерское искусство в ситуации крайнего социального дисбаланса, когда профессиональное искусство «предлагает лишь искусственно созданное равновесие», оказывается настоящим альтернативным искусством [3 Р. 11]. Ибо художники-аутсайдеры, отказываясь от следования традиционным культурным нормам, открывают в своем искусстве новые, зачастую непривычные нюансы, связанные с человеческими переживаниями и отвечающие насущным потребностям личности.

Итак, художников-аутсайдеров отличают две основные черты: изоляция от той социокультурной среды, в которой работают профессиональные художники (по обстоятельствам рождения, воспитания, из-за потери работы или болезни, иногда душевной), и необыкновенно сильная власть воображения и фантазии. Отсутствие профессионального образования заставляет их изобретать искусство на свой манер, используя новые формы выразительности, порой возвращаясь к самим истокам художественного творчества и медленно развивая собственную культуру. Недостаток профессиональной выучки – важный критерий искусства художников-аутсайдеров, но это вовсе не означает отсутствие в их работах самостоятельно приобретённого мастерства. Некоторые самоучки имеют любопытный опыт работы по развитию воображения, фиксируя в творениях некие проявления сверхъестественного. Они слышат таинственные голоса, рассказывают в картинках о жизни на других планетах. Для них собственный воображаемый мир гораздо богаче реального. Зрители воспринимают работы аутсайдеров как намеренный эстетический эпатаж, испытывая сильный визуальный шок. Публику, прежде всего, поражает колоссальная непохожесть этого искусства на творчество профессионалов, совершенно иной непривычный для большинства способ видения мира, порой обретающего элементы магии.

Творения художников-аутсайдеров

Наверное, никогда не постигнуть природу творческого процесса, механизм рождения образов у далёких от искусства творцов-аутсайдеров – изгоев, маргиналов, людей без художественной подготовки, но в некоторых случаях с психиатрическим опытом. В их работах всё непривычно: композиционные построения, способ заполнения холста, листа, цветовые, ритмические, пространственные решения, стилистика, материалы и техника. И абсолютная свобода во всём – никаких табу. На экспрессивном «Автопортрете» британка Джудит Макникол изобразила себя в виде странной четырёхглазой сущности с наполовину тёмным, наполовину светлым ликом в обрамлении жёлто-оранжевой массы волос на красном фоне. Есть нечто непостижимое в работах аутсайдеров, которые воздействуют на зрителя, не затрагивая интеллекта, обращаясь к бессознательному, когда открывается нечто, давно забытое или тщательно сокрытое. Авторы работ – чудаки, люди «не от мира сего», очарованные души, преисполненные внутреннего горения. В искусстве аутсайдеров поражает то, что темы, материалы, средства выражения авторы черпают сугубо из внутренних источников. И всегда делают акцент на интенсивность творческого акта, как англичанка Мэдж Гилл. Её рисунки поражают изощрённостью, многообразной штриховкой и сложными пространственными решениями. Столь сильное напряжение между фигуративностью и орнаментальностью добивалась она в рисунках, что некоторые даже рождают головокружение. Гилл начала рисовать в 35 лет после тяжёлой болезни, от которой она чуть не умерла. После выздоровления она заявила, что стала медиумом и ею руководит дух Myrnineres. C тех пор она начала заполнять листы причудливыми орнаментами. Часто повторяются одухотворённые женские образы в лёгких воздушных одеждах.

Кажется, этот удивительный дворец находится на пересечении между храмом Ангкор в Камбодже и собором «Sagrada familia» Антонио Гауди в Барселоне. А у некоторых, возможно, возникнет и вовсе невероятная ассоциация этого дворца с картинами Эдуара Мане: слои мелких и более крупных камней дворца, словно заменяют живописные мазки. Пилястры, подпорки и гроты, тщательно выполненные из найденных камней, образуют «Идеальный дворец» длиной 26 м и высотой 10 м. Французский почтальон Фердинанд Шеваль (1836—1942) начал работать над воображаемым дворцом в конце Х1Х века. Имея минимальное формальное образование, без всякого архитектурного опыта, художник-самоучка, архитектор-аутсайдер вдохновлялся картинками из журнала Le Magazine Pittoresque. В течение 34 лет он подвергался критике и насмешкам со стороны соседей, но продолжал строительство, собирая камни без всякой поддержки извне. Однако, критика превратилась в восхищение и толпы туристов начали прибывать в Отерив (Франция), чтобы увидеть Идеальный Дворец. В архитектуре дворца Шеваль вдохновлялся различными стилями и эпохами, смешивая китайские, алжирские и североевропейские влияния для создания фантастического и абсолютно оригинального дворца.

А швейцарский скульптор, художник-аутсайдер Бруно Вебер большую часть жизни посвятил сотворению массивного и причудливого мультимедийного скульптурного парка в Дитиконе, недалеко от Цюриха. Парк на территории 20 тыс. кв. м, состоящей из лесов, озёр, лугов, заполнен небольшими зданиями и цветными монументальными скульптурами мифических зверей, включая драконов, змей, единорогов, в стиле «фантастического реализма». Вебер начал работать над проектом в 1962-м, рассматривая свой парк как «визионерский сказочный мир», противостоящий «конкретной пустыне» промышленного городского ландшафта. Вдохновляясь восточной мифологией и европейскими сказками, как и своим богатым воображением, он использовал изразцы, мозаику, бетон, камень, стекло, сталь, чтобы наполнить парк многочисленными мрачными, комическими и меланхолическими биоморфными фигурами и извивающимися монументальными формами. А в центре парка соорудил фантасмагорический дом с фасадом, напоминающим готических горгулей, с поручнями балконов в форме драконов и нимф, с единорогами, змеями и сатирами – венчающими башню высотой 25 м. В доме внутри есть столовая с полом в виде мозаичного лабиринта, с украшавшим камин монстром, извергающим пламя из ноздрей. Вебер мало внимания обращал на урегулирование проблем с планированием строительства, поэтому возникли трудности с властями. Но вскоре парк стал настолько популярным у посетителей, что власти дали грант в несколько млн евро на создание сада с использованием воды.

Художника-аутсайдера Жана-Мишеля Чесне, создателя собственного сада и грота (1997—1999), привлекала «маргинальная архитектура» и необычные конструкции. Его цепляло и восхищало всё необычное, за пределами привычных временных рамок. Поэтому он искал индивидуальные материалы, элементы и в течение нескольких недель для воплощения своей идеи собирал килограммы выброшенных тарелок, зеркал, полок… Инфраструктура состояла из дерева, стекловолокна, резины, покрытых мозаикой. Причём у Чесне не было никакого плана по строительству зданий. Изготовление отдельных элементов более или менее соответствовало его неодолимой потребности работать в мозаике, нежели отвечали логическому процессу построения. Через два года в 1999-м всё было готово.

А Нек Чанд построил свой уникальный сад в Чандигархе (Индия). Необычным он был человеком. Днём работал дорожным смотрителем. А ночами, сжигаемый внутренним огнём, работал на найденном сказочном, сокрытом от посторонних глаз месте, с упорством и неукротимой энергией, воплощая свою мечту и сотворял из бросовых строительных материалов сказочную страну. В 1975-м власти открыли тайную Утопию. Страна-фантазия уже занимала поверхность в 13 акров, заполненную многочисленными, связанными между собой двориками с сотнями скульптур танцоров, музыкантов, обычных людей, животных и птиц, сделанных из переработанных строительных отходов, включая разбитую фаянсовую и керамическую посуду, мозаичные изразцы и губчатую лаву. Сегодня на площади в 40 акров бутылки, кабели, переработанный строительный мусор образуют удивительный ковёр-материализацию дерзких творческих замыслов Чанда для создания красивой и странно западающей в память страны.

Немецкий художник-аутсайдер Маркус Мёрер рос в 1960-е в долине Эйфел, недалеко от Монреальского замка (Германия), где проживал до 2006-го. Он унаследовал анимистические таланты отца видеть живых существ в каждом предмете. Его считали антисоциальным, неспособным подчиняться существующим в обществе нормативам. Он следовал собственным правилам, своей логике, своей теории и взглядам на историю мира. Чтобы защитить себя и близких от зловредных духов и опасностей, он сотворял стражей, окружал себя таинственными, техническими, гибридными приспособлениями, приводящимися в движение дуалистическими существами – наполовину насекомые, наполовину мопеды. Эти могучие стражи, по замыслу Мёрера, обладают функциями защищать и придавать силу. Для него не существует иерархии в используемых материалах. Он предпочитает применять предметы с биографическими ассоциациями, придавая им магическую власть. На некоторых стражей он накладывал слой за слоем в течение многих лет и они превратились в гигантов. Компоненты своих творений он соединяет с помощью проволоки, используя кабели, верёвки, колокольчики…

Немецкий художник art brut Адольф Вёльфли, несмотря на психические заболевания, был необычайно ярким, творчески одарённым в различных сферах человеком. Его одержимость творчеством проявилась в том, что он оставил более 1500 коллажей и 1400 отдельных рисунков, каждый требовал напряжённой и тщательной работы. Но он был также писателем и поэтом, автором более 20 тыс написанных от руки и разрисованных страниц в серии сделанных от руки книг. Также Вёльфли был композитором и музыкантом. Музыка сыграла даже более значительную роль в его жизни и космологии, чем образы или слова. Он сочинял песни, польки, мазурки, вальсы и марши в стиле народной музыки, исполнял свои музыкальные сочинения, дуя в бумажные рожки, чей звук современники сравнивали с деревенской медно-духовой музыкой. Он создал поразительные музыкальные партитуры. В его многочисленных рисунках и текстах появляется нотация с обычными и таинственными знаками. Ноты в большинстве партитур служили символическим и декоративным целям, но не поддавались прочтению, с музыкальной точки зрения. По мнению Андре Бретона, хотя Вёльфли находился в клинике для душевнобольных Валдау в Берне 35 лет, он произвёл «одну треть или одну четверть всей яркой художественной продукции ХХ века».

Американская художница-аутсайдер, с синдромом Дауна, Джуди Скотт (1956—2005) имела врождённый талант к работе с текстилем, создавая произведения из деревянных объектов, обвёрнутых льняным, шёлковым волокном, нитями, называя их «тотемами». Творческий процесс был неустойчивым и инстинктивным. Работы превратились для неё в источник коммуникации, ибо ранее вербально и социально она была «заблокирована». Скотт тщательно подбирала нити, узлы, находила подходящие оттенки, решала, когда произведение закончено, экспериментировала с аксессуарами. За 18 лет она создала 200 похожих на кокон скульптур. Многие получили мировое признание.

Используя семь тысяч мешков с цементом, 75 тыс. ракушек и тележки с разбитой фаянсовой и керамической посудой, изразцами, бутылками Симон Родиа, итальянский иммигрант, проживающий в США, в течение 33 лет работал над построением трёх парящих башен – «Корабль Марко Поло» – и сложных арок, фонтанов и павильонов во дворе его дома в Лос-Анджелесе. В 1921-м он приобрёл участок в юго-центральном регионе Лос-Анджелеса, известном как Уоттс и начал работать над комплексом «Наш город» или Башни Уоттса. Родиа работал в скальных карьерах, на заготовках и транспортировке леса, занимался обработкой почвы, конструированием в железнодорожных лагерях, что позволило ему приобрести различные навыки, помогающие в создании Башен Уоттса. Вскоре он начал конструировать группу из нескольких ассамбляжей-скульптур, сделанных из более 70-ти тыс. кусочков цветных найденных предметов и металлических элементов – перекладины кровати. Родиа использовал самые простые инструменты, включая молоток, стамеску, для строительства семи башен, фонтанов, бельведера, сада, скульптурного корабля, зубчатой стены. Днём он зарабатывал на жизнь, а вечерами возникали его скульптуры. Сначала появилась стена, украшенная разбитыми плитками, бутылками, раковинами с изображениями сердец, розеток. Как стена и другие структуры, включая «Корабль Марко Поло», башни были покрыты мозаичными украшениями из найденных предметов. Художник-аутсайдер умело находил и использовал всё, что помогало осуществить его замыслы.