Текст книги "Вирус забвения"

Очень хотелось спать, но Флетт специально пришел сюда – морозный бриз бодрил, помогая оставаться на плаву. Именно так: на плаву – Лохлан словно бы плавал в океане бессмысленности и забвения. Сейчас он помнил все, что случилось за весь день. Сейчас он понимал, что с его памятью происходит что-то очень плохое. И он знал, что стоит ему заснуть, как воспоминания станут исчезать одно за другим, чтобы к утру развеяться как дым, не оставив места даже удивлению от того, что вчерашний день исчез.

Лохлан пытался понять, кто те люди, которых он убивал. И зачем он это делал. Теория о том, что это его работа, достаточно состоятельна – Лохлан проверил тайник, который нашел, прочитав одну из строчек на исписанном помятом обрывке старой рекламы: там лежала книга и довольно большое количество денег. Но что-то внутри подсказывало, что это не так. Нет, он был уверен, что поступает правильно, что он пресекает какой-то странный заговор, искореняет зло, сошедшее на землю, но он не понимал главного – зачем?

А впрочем, какое это имеет значение? Пока размышлял, Лохлан построил из песка башню, похожую на донжон замка, а песчаные замки, возведенные в полосе прибоя, имеют обыкновение очень быстро исчезать – завтра этот вопрос его беспокоить не будет.

* * *

Слепящая белизна, застящая все вокруг, снова исчезла. Перед глазами плясали темные пятна, сквозь них неохотно проступали очертания какой-то комнаты. За темным плафоном лампы, свет которой слепил Лохлана мгновение назад, угадывался силуэт человека. Невысокого и худого.

– Покупатель оставил координаты? – спросил худой.

Он подался вперед всем корпусом, и Лохлан увидел его лицо: узкое, с острым носом, черные с редкой проседью волосы небрежной прядью падали на лоб. Лохлан уже видел его раньше. Где? И эта внешность почему-то ассоциировалась у Флетта с книгой.

– Нет, – ответил Лохлан. Ответил машинально, словно что-то внутри головы подсказывало ответы.

– Каким образом вы получили деньги?

В голове Лохлана мучительно закололо, в глазах заплясали разноцветные искры. Он не понял, что произошло, но спустя мгновение из памяти, словно водопад, полились совершенно разрозненные воспоминания обо всем, что могло быть связано с деньгами и цифрами. Лохлан сморщился и потряс головой, стараясь отогнать наваждение. Но поток цифр внутри головы не иссякал.

– Каким образом вы получили деньги? – повторил вопрос худой.

– Перечислением, – пробормотал Лохлан.

Ему трудно было говорить, язык стал какой-то чужой и отказывался правильно двигаться. За этим «перечислением» ничего не стояло – куда перечислили, что перечислили, сколько? Ничего этого Лохлан не знал. Возможно, во всплывшем из небытия потоке цифр и был какой-то смысл, может быть, сумма или номер счета, но Флетт даже примерно не мог сообразить, который из этих тысяч номеров нужен худому.

– Вы получили подтверждение перевода?

Лохлан на секунду задумался о сути вопроса. Потом понял, о чем спрашивают, и удивился его бессмысленности – сеть не работала; даже в Даун Тауне, где вещание велось, у него не было права доступа. Откуда же тогда могло прийти подтверждение?

– Нет, – за все время допроса Лохлан дал первый осмысленный ответ.

Как же эта «сыворотка правды» туманит мозги. Мысли путались и смешивались, Лохлан не мог сосредоточиться ни на одной из них. Стоило задуматься о сути задаваемых вопросов, как тут же всплывало такое количество подробностей с похожим содержанием, пришедших совершенно из других воспоминаний, что Лохлан вообще переставал понимать, о чем спросили. И все сильнее начинала болеть голова.

– Номер счета, на который переведена сумма?

Вот вынь тебе да положь номер счета! Разумеется, Лохлан его не помнил. Особенно если учесть, что он не помнил о наличии какого бы то ни было счета вообще. «Балалайку» они, надо думать, проверили, там – пусто. Но допрос с «открывалкой» – это не обычный допрос, тут на память особо надеяться не надо, тут главное – правильные вопросы задавать. Если глаза хотя бы раз видели этот номер, мозг его выдаст сам, без привлечения сознания. Флетт в очередной раз задумался над тем, откуда ему столько известно об особенностях «сыворотки правды», ожидая услышать собственный голос, диктующий длинный ряд цифр номера счета. Но голосовые связки расслабились, и лишь тишина была ответом дознавателю. Он на самом деле не знал номера? Но как тогда он собирался получить деньги? Или в этот раз облажался дознаватель, нарушив нужную последовательность вопросов?

– Куда осуществлялся банковский перевод? – Худой решил попробовать зайти с другого бока.

Вообще его манера вести допрос несколько изменилась за последние полчаса. Или времени прошло больше? Лохлан на мгновение задумался о прошедшем времени и получил за это новый приступ головной боли – нечего терзать себя вопросами, на которые слишком много ответов, «сыворотка правды» этого не прощает, перегружая мозг подробностями. Не важно, сколько времени минуло, важно, что черноволосый начал сбиваться и говорить не так ровно, как в начале, урывками. Это могло означать только одно – у него закончился список заранее подготовленных вопросов, а полученные сведения не смогли удовлетворить его любопытства. И чем больше он сбивается в своих вопросах, тем менее точные ответы получит.

Лохлану, в сущности, было наплевать на удовлетворенность черноволосого дознавателя, но проблема в том, что он и сам не мог вспомнить то, о чем его спрашивали. А, судя по ответам, сведения вполне могли пригодиться в дальнейшей жизни. Если на нее у Лохлана еще оставались шансы.

– На счет, – речевой аппарат Лохлана выдал ответ, удовлетворивший как дознавателя, так и его самого.

– Каков номер этого счета? – медленно, четко выговаривая слова, чтобы не перепутать порядок, произнес дознаватель.

И снова тишина. Нет, Лохлан и в самом деле не знал этого.

Черноволосый обреченно вздохнул и посмотрел куда-то в сторону. Тут же из полумрака слева прилетело и обрушилось на скулу Лохлана что-то твердое и тяжелое. Потом послышался второй голос, и Флетт неожиданно вспомнил, что дознавателей было двое – этот, худой с черными волосами, и здоровяк с потными руками.

– Перестаньте дурить, Флетт, – послышался голос черноволосого. Он понял, что сбился с программы допроса и, видимо, решил просто расслабиться. – Вы же взрослый человек, профессор Университета. Для чего вам понадобилось ломать эту комедию?

Профессор Университета? Это какой-то новый способ вести допрос под химией, что ли? Хотя откуда Лохлану могут быть известны старые способы?

Но мысль, путающаяся в болоте отрывочных воспоминаний, вытащенных из глубин подсознания «сывороткой правды», продолжала развиваться. Возможно, оттуда и известно – профессора люди образованные. А если он и в самом деле профессор? Ведь самостоятельно Лохлан не мог вспомнить даже вчерашние события, так, может, он не помнит и своего профессорского прошлого? Или эта каша в голове – результат воздействия на сознание «открывалки»?

Поток мыслей, становящихся более связными, прервала яркая вспышка света. На мгновение Лохлан потерял ориентацию, а затем начал различать смутные тени, шевелящиеся за пляшущими перед глазами пятнами. И цифры – целая лавина ничего не значащих цифр, взявшихся будто бы из ниоткуда, проступала из небытия. Лохлан ничего не понимал, но где-то внутри зрела уверенность, что цифры имеют значение. И самое важное – это порядок их расположения.

Перед внутренним взором промелькнул ряд небольших серых контейнеров. Цилиндрической формы, немного поблескивающих, судя по всему, пластиковых. На каждом – номер и цветовая маркировка. Контейнеры лежали в среднего размера титапластовом кейсе.

– Каков номер счета, на который переведены деньги? – послышался голос, показавшийся смутно знакомым.

Не отвлекаясь от раздумий, Лохлан выдал длинный код, состоящий, казалось бы, из нескончаемого ряда цифр. Когда он назвал последнюю в ряду цифру, Флетт вспомнил, что это – номер его счета по оплате коммунальных услуг. Это было единственное вырванное из контекста воспоминание – ни про коммунальные услуги, ни про то, когда, где и зачем он их оплачивал, Лохлан ничего не знал.

Но что это был за ряд контейнеров? Тоже с цифрами. Может, в кейсе с контейнерами лежали деньги, о которых хочет узнать тот темноволосый мужчина?

Как бы то ни было, учитывая саднящее от удара лицо, пристегнутые наручниками к подлокотникам кресла руки и не самую приветливую обстановку, возражать этим людям не стоило. Стоило как можно скорее вспомнить то, что они хотели услышать. Да и самому понять, что вообще происходит, тоже было бы неплохо.

Лохлан сконцентрировался на круге света, падающего из-под опущенного плафона лампы, стоящей на столе перед черноволосым, и попытался выловить в ползущих из подсознания обрывках воспоминаний хоть какой-нибудь смысл.

Глава вторая
Два месяца назад

1

Вид из Замка был так себе. Раньше, когда в Эдинбурге не было ни одного небоскреба, отсюда был виден весь город. Теперь же бо́льшую часть панорамы закрывали массивные телеса башен, пыльными и местами растрескавшимися стеклянными громадами исчезающие за высоким оконным сводом. Между небоскребами виднелись северные, прилежащие к Даун Тауну районы территории Sway.

Разве мог Морти Мортенс, нынешний директор эдинбургского филиала СБА, предположить, что древний оплот безумных шотландцев, отправлявшихся бить англов всякий раз после славной попойки, станет заменой такой современной и функциональной «Солнечной игле»? В который уже раз он задавал сам себе этот вопрос и, в который же раз, отвечал на него утвердительно. Мог. Именно поэтому и приказал за несколько месяцев до запуска Станции снабдить Замок – туристическую достопримечательность Анклава – всеми современными системами безопасности. Одна беда – больше половины этих систем теперь не работала.

«Солнечная игла» казалась неприступной крепостью. Каждое перекрытие, каждая декоративная панель в штаб-квартире эдинбургской СБА была снабжена датчиками, трансляторами, камерами и эффекторами – от инфракрасных ослепляющих мигалок до автоматических пушек, способных пробить танковую броню. И во что превратилась цитадель полуторакилометровой высоты? В полуторакилометровой высоты свалку бесполезных механизмов: в условиях ограниченных поставок электроэнергии Британским халифатом они не могли запустить и десяти процентов оборудования «Иглы».

– Какие у нас перспективы? – спросил Мортенс, отойдя от окна. Стекла пуленепробиваемые, их заменили уже после переезда.

– Мы работаем над вопросом, – ответил президент Эдинбургского Университета.

Сейчас на него была вся надежда. На его верное руководство и гениальные головы ученых Анклава. На работу Университета не жалели ни денег, ни электричества. Ученые ни в чем не нуждались, но и спрашивали с них строго – работа велась практически без выходных, о безопасности проводимых экспериментов беспокоились в последнюю очередь. На первом месте стояла эффективность. Хотя некоторых стремящихся приложить руку ко всем экспериментам даже приходилось останавливать – заменить их светлые головы было некем.

И все же ничего принципиально нового ученые предложить не могли. Во всяком случае – пока. Мортенс надеялся, что – пока. До сих пор все их достижения заключались в обновленной версии ветряков, которых с каждым днем становилось все больше на верхних этажах небоскребов, и разработке дизелей, пригодных для эксплуатации на базе бесполезных теперь мобилей. Менталитет в первую очередь им надо поменять – микрочипы размером с булавочную головку сейчас приладить было некуда, а многие годы светлые головы ученых работали только в этом направлении.

– Когда я увижу результаты, Мейер? – Мортенс оперся кулаками на стол и нависал над субтильным ректором, словно скала. Стального оттенка серые глаза, светлые с проседью, сильно поредевшие на макушке короткие волосы, серый костюм с иголочки – всем своим видом, включая выражение лица, директор СБА напоминал каменное изваяние. Не только внешне, но и манерами.

– Мы делаем все возможное, – ответил Мейер. – К сожалению, гении, способные изобрести очередную Новую Энергию, не рождаются каждый день.

– Но где-то же они есть! Не можете обучить собственных гениев, найдите в других местах. Транспортом я вас обеспечу.

Из противоположного конца длинного зала для переговоров послышался сдержанный кашель. Там в большом кожаном кресле сидел Пер-Андерс Койман, «главный верхолаз» Анклава. После смерти Фадеева он занял вакантное первое место в сообществе владельцев корпораций.

– Мы обеспечим, – поправился Мортенс, услышав кряхтение верхолаза.

Унизительная ситуация. У него связаны руки, без согласования с Койманом или кем-то другим, кого Пер-Андерс пришлет на очередное совещание, Мортенс шагу не смел ступить. Нет, он прекрасно понимал, что СБА всегда существовала на деньги верхолазов и для верхолазов. Но раньше, до Катастрофы, директор филиала мог распоряжаться средствами по своему усмотрению. Перед ним ставили задачу и ждали ее решения, а как ее решать, Мортенс вполне мог определиться самостоятельно.

Деньги верхолазы платили и сейчас. Только теперь деньги стали никому не нужной информацией, записанной на носителях уцелевших банков, или бумагой, которой спустя еще полгода-год можно будет смело топить печь. Потому что стоить эта бумага ровным счетом ничего не будет, а топить нечем уже сейчас.

– Какие у вас планы? – Вопрос адресовался Мейеру.

– У нас готовые проекты по модернизации зданий. Мистер Койман…

– Очень интересные проекты, поинтересуйтесь, Морти, – встрял Пер-Андерс.

Голос брюзгливый. Он, видите ли, недоволен отсутствием подвижек в отношениях с Британским халифатом. Хорошо, хоть сегодня не явился Ли Сянь – вместе с Койманом они составляли дуэт, от игры которого у Мортенса возникало острое желание застрелиться. А что Мортенс мог противопоставить давлению официального Шеффилда? Университет обещал технологии, тот же Койман – строительную технику и медикаменты, а поставки постоянно срываются, оговоренные сроки не соблюдаются. И бандитизм… Но это, что уж там, проблема как раз юрисдикции СБА.

– Я ознакомился с ними, – стараясь убрать язвительность из голоса, сказал директор. – Проекты замечательные… в своем роде, – последние слова он пробормотал себе под нос: он ждал совсем других «замечательных проектов», весь Анклав их ждал, а получили «автоматизированную систему регулирования энергоресурса зданий» или что-то типа того. Курам на смех. – Но они требуют значительного финансирования. И снабжения. А пищевых фабрик всего две. Вы же, Пер-Андерс, обещали, что третью фабрику введут в эксплуатацию в августе, в крайнем случае – сентябре?

Койман и ухом не повел. Свои обещания он умел забывать начисто, не обращал он внимания и на напоминания о них. Но никогда не упускал шанса напомнить СБА, за чей счет безы получают ежедневный паек, электроснабжение в жилых районах хотя бы по часам и вообще – существуют.

Ситуация с Британским халифатом складывалась не самым лучшим образом – если бы геополитического соседа можно было поменять, Мортенс с радостью это сделал бы. Арабская привычка вечно юлить и торговаться в сочетании с английской расчетливостью и прагматизмом доводили его до белого каления во время переговоров. После каждой встречи с эмиром Шотландии, который до сих пор никак не мог определиться, сколько точно гигаватт он может выделить Эдинбургу и что за это попросить, Мортенс как минимум на день выбывал из строя, мучаясь повышенным давлением. Что уж говорить про поездки в Шеффилд.

– Как бы то ни было, – продолжил Мортенс, обращаясь к Мейеру: не на Коймана же, в конце концов, спускать собак, – это все несерьезно. Нам нужно Большое Решение, понимаете? Большое с большой буквы «Б»!

– Но модернизация энергетической системы зданий позволит высоткам перейти на полностью автономное существование! – возмутился Мейер. – Или вам нравится ютиться в этом неотапливаемом каменном мешке?

Президент Университета демонстративно поежился. В Замке и в самом деле было прохладно. Нет, он, конечно, прав – автономное в энергетическом плане существование небоскребов – это тоже большое дело. Как минимум можно будет восстановить хотя бы часть жилого сектора, а это снимало проблему нехватки территорий. Но это не то, что Эдинбург мог предложить миру – с ветряками большинство государств справятся сами. Анклав не мог существовать без новых технологий, это основа его жизни. В Анклаве, по сути, ничего другого нет – только технологии и средства их материализации, то есть – производство.

Технологии у Университета были. Отличные и современные. Но они не удовлетворяли новым потребностям – сегодня не нужен невероятно сложный робот, способный самостоятельно отстроить склад из пластиковых панелей, потому что в большом дефиците были и пластиковые панели, и электроэнергия, с помощью которой этот робот работал. Нужно что-то принципиально иное. Что – вот этого Мортенс не знал, да и не его это забота. А Мейер который месяц разводил руками и рассказывал о ветряках.

Секреты, хранившиеся в сети Тринадцатого полигона «Науком», – вот что требуется сегодня Эдинбургу. Вот в каком направлении нужно в первую очередь работать умникам, разбирающимся в сетях.

– На сегодня у нас еще один вопрос, который необходимо обсудить, – решил сменить тему директор. – Филгорн, прошу.

Из-за длинного массивного стола, за которым принимались многие важные политические решения на протяжении нескольких сотен лет, поднялся полноватый мужчина с глубокой залысиной и короткими, стриженными ежиком волосами вокруг нее. Филгорну было немного за пятьдесят, но, несмотря на излишний вес, выглядел он моложе.

Шеф машинистов поправил задравшийся пиджак и начал:

– Дело в том, коллеги, – на последнем слове Койман, сидевший в диаметрально противоположном конце длинного зала, отчетливо хмыкнул. Филгорн запнулся и стал неистово трепать левой рукой полу пиджака.

– Продолжайте, – отвернувшись к окну, сказал ему Мортенс. Он не хотел, чтобы участники совещания видели его недовольную мину: ему до чертиков надоело наблюдать, как его сотрудники – ЕГО! – то и дело заглядывают в рот Койману. Хмыканье Пер-Андерса значило для них больше, чем официальное распоряжение непосредственного начальника. Никакой субординации! Заглядывать или не заглядывать Койману в рот – его, Мортенса, дело! Уж от Филгорна не ожидал. Хотя машинист – известный рохля.

– Д-да, – заикаясь, согласился Филгорн. – В общем, у нас наметились некоторые проблемы.

Мортенс, разумеется, уже был в курсе этих неприятностей. Можно сказать, он узнал о них раньше самого Филгорна. По ряду причин. Но Койман был не в курсе. Это Мортенс понял по его вдруг взлетевшим вверх бровям. Ну, хоть чем-то его можно удивить, а то совсем, бедолага, скис. Неинтересно ему на совещании.

– Дело в том, что имеющиеся у нас мощности не позволяют наладить полное покрытие территории Анклава сетью. Маршрутизаторы перегружены, мы резко ограничены в использовании даже имеющегося оборудования из-за энергетического коллапса. Программное ядро нашей сети имеет множество дыр, устранить которые просто невозможно. Необходима полная замена, переход на совершенно иную основу – р-вирус Сорок Два надежно поселился в сети, и противоядие от него так и не создано.

Мортенс вздохнул. Недовольно вздохнул – никто из присутствующих не понял, о чем толкует Филгорн. Чертовы машинисты. Ну неужели нельзя разговаривать на нормальном человеческом языке?!

– Проще, пожалуйста, Дэвид. Мы… – начал директор, но не успел.

Кто бы мог сомневаться – встрял с предложениями Койман:

– Послушайте, Филгорн, что вы нам предлагаете? Сменить серверы, устранить р-вирус или заняться этими вашими маршрутизаторами? Вам не кажется, что это как раз ваша задача?

Пер-Андерс резко повернулся к Мортенсу. Аж привстал.

– Морти, ты меня удивляешь! Я не думал…

Директор закатил глаза, вздохнул и ударил кулаком по столу. Нет, сделал он это, конечно, мысленно. На самом деле Мортенс улыбнулся, стараясь изобразить максимум радушия, приветственно развел руки, словно собирался заключить разозленного Пер-Андерса в объятия и, не прислушиваясь к тому, о чем не думал Койман, громко и настойчиво пояснил:

– Дэвид хотел сказать, что сеть в том виде, в каком мы привыкли ее видеть, больше не существует. Восстановить ее не удастся даже с достаточным уровнем инвестиций.

В зале повисла тишина. Недобрая и гнетущая.

– Но появилась альтернатива.

Вздохов не было, но Мортенс мгновенно почувствовал изменение характера тишины. В ней появилось облегчение.

Директор выдержал паузу и через «балалайку» включил черный коммуникатор во всю стену, висящий между экспонатами коллекции древнего оружия.

«Новая сеть! Возможно ли такое?» – вещал с экрана мужчина. Артист не выглядел слишком броско: обычная, без особой укладки прическа, опрятная, но совершенно обыденная одежда. Его вид изо всех сил кричал зрителю: «Я такой же, как вы! У вас может быть то же, что и у меня!»

«Возможно! Новая политика корпорации «Науком» даст возможность каждому пользоваться сетью уже сегодня. Космическая программа «Науком», рассчитанная на три года, позволит покрыть трансляцией всю территорию планеты, а с новой «балалайкой», – на фоне стремительно развертывалась картина «покрытия планеты», а в руках мужчины появился индивидуальный чип сетевого подключения с мелкой, но отчетливой и очень заметной надписью «Науком» белыми буквами по черному корпусу, – вы можете выходить в сеть, абсолютно не опасаясь взлома ваших счетов. С новыми технологиями «Науком» ваша личная жизнь будет в полной безопасности!»

– Я это уже видел, – голосом, полным неприязни, произнес Койман.

– Разумеется, – согласился Мортенс, реклама на экране застыла, поставленная на паузу, – мы все смотрим новости и иногда попадаем на рекламу.

Мортенс не стал уточнять, что рекламу «балалаек» от «Науком» показывают почти исключительно во время сериалов самого разного содержания. Реклама рассчитана на массового пользователя, а не на верхолазов. Но раз Койман это уже видел… Морти улыбнулся, незаметно, только кончиками губ.

Собственно, то, чего Мортенс добивался, он получил. Теперь осталось нанести решающий удар. А потом на арену снова можно выпускать Дэвида.

– Я лишь хотел напомнить вам, господа, об этой технологии, – Мортенс сделал небольшую паузу. – Несколько дней назад мы получили предложение от москвичей о подключении Эдинбурга к сети нового формата. Все работы «Науком» готов произвести бесплатно, в том числе – они берут на себя открытие центра по продаже гаджетов, работающих в новом формате. Старый формат все их устройства также поддерживает.

Верхолазы молчали, в недоумении глядя друг на друга. Почему представители «Наукома» не связались с Койманом? Мортенс не знал. Возможно, в Москве, где безраздельно правил Мертвый, СБА считали основным игроком на поле Анклавов. И они, черт возьми, были правы!

– И вы считаете это выходом?! – взревел Пер-Андерс. От глубины возмущения он даже перешел с Мортенсом на «вы», что с ним случилось впервые.

– Нам нужна сеть, – спокойно ответил директор. – Наша задача – обеспечить максимальную безопасность корпоративных территорий и создать наиболее благоприятные условия для развития бизнеса в Анклаве. Без тотального контроля хотя бы на корпоративных территориях мы этого обеспечить не сможем. Спокойные дни в Анклаве на исходе, думаю, все это прекрасно понимают. А вы не можете предложить нам ни технического, ни программного решения. Университет бездействует, потребляя треть всей поставляемой нам электроэнергии. Дэвид ведь доходчиво – как мог – объяснил, что проблему не устранить простой загрузкой нового антивируса. Сеть слишком погрязла в отбросах, принесенных туда тритонами. Ее не удастся вылечить, тем более в нынешнем плачевном состоянии.

– Но продаваться «Наукому»!.. Это же чистой воды самоубийство! Я не могу позволить, чтобы москвичи рылись в нашей сети!

Вот оно! Замечательно! Расчет сработал верно. Теперь время выпускать Дэвида. Только бы он больше так не мямлил.

– Дэвид, обрисуйте перспективы.

Филгорн снова поднялся. Мортенс с удовольствием отметил, что Дэвид больше не дергает пиджак. Он поднял руки и начал говорить, активно помогая себе жестикуляцией. Эту речь они с директором репетировали трижды.

– Нами разработано новое программное обеспечение, которое позволит проводить проверку соответствия индивидуальных чипов подключения ежедневно и сменить управляющий сетевой протокол.

Стройную речь главного машиниста Анклава прервал, конечно же, Койман:

– Объясните человеческим языком, что все эти смены протоколов позволят нам получить.

Филгорн на секунду запнулся и сморщил губы – говорить о сети «человеческим языком» он не любил.

– В общем, модернизация сети собственными силами позволит полностью интегрировать в нее все структуры Анклава. Плюс мы получаем тотальный контроль над всеми операциями и гарантированную защиту от вторжений извне. Во всяком случае, на какое-то время.

– А связь с общей, планетарной сетью? – Это был Мейер.

– Подключение возможно, однако все сообщения должны будут пройти через конвертер СБА. Как вы понимаете, это не позволит кому попало воспользоваться ценной информацией, хранящейся на наших серверах.

– Но ведь это подрыв устоев Анклавов, – сказал Койман. Тон верхолаза не был возмущенным, скорее задумчивым. – Анклавы всегда были свободной зоной, никакой цензуры…

– Именно поэтому вы, Пер-Андерс, обращались в СБА с просьбами разузнать… – договорить Мортенсу Койман не дал.

– Я понимаю, сегодня другого выхода нет. Насколько велики наши плюсы?

Интересно, он на самом деле не понимает или просто хочет услышать мнение СБА?

– Мы имеем контроль собственных территорий, – Филгорн начал загибать пальцы, – постепенно восстановим контроль над большей частью сделок на территории Анклава, как это было раньше. В конце концов, мы получим нормальные коммуникации и возможность пользоваться данными со всего мира.

– Вы считаете, мир станет делиться с нами? – с легкой усмешкой на губах спросил Пер-Андерс.

– Р-вирус никто не отменял. Мы сделаем неуязвимой нашу сеть, но остальные – те, кто еще не успел перейти на формат, пропагандируемый «Наукомом», останутся с прежними проблемами, – объяснил Мортенс.

В зале для совещаний повисла тишина. Было только слышно, как Койман стучит ложечкой о край чашки с кофе.

Мортенс едва заметно кивнул Филгорну – нужно продолжать.

– Мы подготовили проект и начали внедрение. – На коммуникаторе появилась сложная схема, похожая на лабиринт тонких разноцветных линий, вписанных в карту Анклава. Дэвид управлял картинкой со своей «балалайки». – Здесь вы видите зоны покрытия уже установленного оборудования. Все маршрутизаторы автономны и требуют лишь периодического подключения к электричеству.

– Вы хорошо подготовились. Похвально, Морти, – Койман почти улыбался. Мортенс легко кивнул с излишней, немного карикатурной учтивостью. Он надеялся, что его вложения окупятся. Еще он надеялся, что Койман не станет спрашивать, почему в разработке проекта не принимали участия специалисты из его «МегаСофта».

Картинка на коммуникаторе сменилась. Карта осталась прежней, но цвет и расположение линий стали другими.

– Этот проект – существующая на сегодня система покрывает все корпоративные территории, часть Лейта и территории Sway. На очереди Муслим, Оксганс и Punkground. Когда мы полностью замкнем периметр, к нашему вещанию смогут подключаться окрестные фермеры.

Койман согласно кивал.

– Морти, ты наверняка оставил фермерам привилегию бесплатной загрузки обновлений для «балалаек»? – спросил он. – А что скажет на это наш дорогой эмир? Я уж не говорю о ребятах из Шеффилда.

– Шеффилд далеко. А с эмиром мы как-нибудь договоримся. Особенно, если, – короткий взгляд в сторону Мейера, – мы сможем поделиться с ним полезными технологиями. Эмир очень заинтересован в генетических исследованиях. Устойчивость к радиации – основная тема. «Рабы недолговечны», – так он сказал. И потом, мы не планируем аннексировать часть эмирата Шотландия – свободный выбор свободных людей. Законы шариата нарушать мы тем более не планируем.

По этому направлению промашек быть не должно: люди настолько привыкли к повседневному подключению, что его отсутствие превращало их почти в инвалидов. Мортенс был уверен, что за возможность пользоваться полноценной сетью фермеры с готовностью пойдут на сотрудничество и снижение оптовых цен.

– Что вам нужно для реализации проекта? – спросил Койман. – Специалисты «МегаСофт» с радостью помогут.

Вот и началось. Ну что ж, для специалистов «МегаСофт» тоже найдется фронт работ. Вдали от главной цели проекта.

– Будем только рады, – улыбнулся Мортенс. – Но хотелось бы поговорить об инвестициях.

– У вас есть смета?

Вот это уже деловой подход. Мортенс кивнул Дэвиду, и смета появилась на экране. Кто-то из верхолазов хмыкнул.

– С материальным обеспечением мы вполне справимся, – сказал Оле Ульссон, владелец корпорации, которая сегодня являлась основным производителем дизелей. – Но энергетические затраты… Где мы возьмем такой ресурс?

Справятся они! Конечно, справятся, особенно если учесть, что почти половину работ технический отдел СБА уже выполнил. А ресурс – сегодня был только один путь его обеспечить.

– Необходимо уменьшить потребление электроэнергии на корпоративных территориях, не занятых непосредственно в производстве.

Это был удар для верхолазов – фактически Мортенс предлагал обрезать электричество в их домах. А также в нескольких развлекательных центрах, на улицах элитных, наглухо блокированных безами районов восточного Даун Тауна.

– Я не случайно показал рекламный ролик «Наукома», – сказал директор. – Нам необходимо спешить: если «Науком» внедрит свои технологии в Британском халифате раньше, чем успеем мы, план не сработает. Пока и в Глазго, и в Шеффилде согласны с моим мнением относительно «новых технологий» москвичей, пока они лояльны к нам и, может быть, даже будут участвовать в нашем проекте. В будущем. Но бесплатный сыр манит, даже если он в мышеловке.

– Мы все понимаем, – сказал Койман, перебив открывшего было рот Ульссона. – Продолжайте подключение точек. Соответствующее финансирование вы получите. И своих программистов я к вам тоже пришлю.