Текст книги "Звезды князя"

Затем были обычные и привычные утренние процедуры, разминка в зале вместе со всей семьей гоблинов, которых я уже окончательно стал воспринимать как свою настоящую семью, умывание, завтрак – в этот раз очень плотный – и по окончании серьезный разговор с дедушкой У о храмовых делах. Мы с ним решили снабдить амулетами связи наиболее нужных членов клана хранителей, в том числе и Олевара, затем я обещал заняться проблемой налаживания производства основных магем из тех, что не могли скопировать маги, и, наконец, распорядился собрать известных клану жрецов. Пора всерьез браться за восстановление храмов. Для этого в первую очередь, с моей точки зрения, необходимо восстановить работу порталов. Я попросил дедушку У никому обо мне пока не рассказывать, хотя бы для того, чтобы избежать лишних вопросов: «Чего это такой молодой стал вдруг Верховным жрецом, когда такие опытные и более заслуженные остались в стороне?» Ну и по некоторым другим соображениям.

– И еще, дедушка У. Большая просьба никому из хранителей не сообщать о существовании порталов. Как я смог убедиться, среди хранителей тоже попадаются разные.

Старый ювелир встал и на полном серьезе поклонился мне.

– Я благодарю Верховного за доверие и со своей стороны обещаю: никто из моей семьи не предаст вас.

– Зачем такие торжественные слова? – Я даже немного смутился от подобного обращения. – Достаточно было просто сказать: «Да».

– Да.

– Что «да»? – теперь я не понял старика.

Ювелир усмехнулся и с долей ехидства повторил:

– Да! Если тебе так будет понятнее. А вообще, Ра, я очень рад, что наконец-то после стольких веков ожидания мне или хотя бы моим внукам, может быть, доведется увидеть возрождение храмов. Для этого я готов сделать все. Все, что в моих скромных силах. Не беспокойся. Все будет сделано в лучшем виде. Даже жрецов, прежде чем посвящать в тайны храма, мы проверим с помощью Лю. Гнилых не допустим. Вот только хорошо бы изготовить хоть небольшой запас амулетов для продажи.

– Этим я займусь в первую очередь. Потом мне надо будет сходить с отрядом охотников. Олевар обещал меня пристроить в ближайшую партию…

Дедушка У неожиданно прокашлялся, задумался и после некоторого колебания выдал:

– Знаешь, вчера вечером Олевар связался со мной. Это, конечно, не мое дело и, возможно, тайна храма, но наш хранитель уверен, что эльфы затевают что-то против тебя. Доказательств никаких. Так. Намеки. Но намеки очень прозрачные. Те бандиты, что напали на тебя… г-хм-м-м… в общем, напали именно на тебя, а не осуществляли прикрытие операции эльфиек. К сожалению, люди Олевара подошли с опозданием, однако никто не ожидал, что нападут такими силами… так вот, они сумели в последний момент отвлечь разбойников и даже до прибытия стражи захватить пленного. Тот показал, что незадолго до нападения к ним обратились с предложением работы две эльфийки. Кстати, обе с зелеными повязками на голове – это у эльфов знак смертника на задании. Так сказать: «Победа или смерть!» Эльфийки дали бандитам денег и снабдили оружием. Они сказали, что задача наемников – по сигналу двигаться за ними и ждать появления молодого парня. Дескать, парень маг, но ничего собой не представляет. Зовут Гаррад. Сами они его убить не могут, поэтому платят такие хорошие деньги за пустяковую работу людям.

– Почему же эльфийки сами не могли меня прикончить?

– Тут надо учитывать некоторые неписаные законы Градорики. Мне растолковал их Олевар. Люди стараются не влезать в дела эльфов, поскольку позиции градориканского Великого леса в правительстве Великого князя очень сильны, но и эльфы просто так не могут причинять вред людям. Каждый такой факт тщательно расследуется. Поэтому эльфийкам удобнее нанять людей для убийства человека, или орка, или даже гоблина, но со своими соплеменниками приходится разбираться без помощи людей.

– Да. Странная ситуация. Выходит, они знали или, во всяком случае, предполагали, что я брошусь на помощь невесте, а про зов и чувство направления, которыми я руководствовался, знали лучше меня, что, впрочем, логично.

– Скажи, Ра, – после некоторого молчания, заговорил дедушка У, – а почему бы тебе не обратиться за помощью к герцогине, матери Альмилиры? Все-таки ее дочь – твоя невеста? – На этих словах я поморщился, но ювелир, словно не заметив, продолжил: – Ты ее спас от смерти, следовательно, можешь рассчитывать хотя бы на небольшую благодарность.

– Нет, дедушка У. К сожалению, такой вариант не пройдет – герцогиня не просто мать, но еще и руководитель тайной стражи. Поэтому она, в первую очередь, обязана предусмотреть все возможные варианты развития событий, в том числе и то, что это я сам ранил Альмилиру, а потом, возможно, испугавшись последствий, притащил ее в больницу. Даже если она расценивает вероятность подобного как минимальную, все равно на ее месте я бы постарался некоего Гаррада, то ли свидетеля, то ли главного подозреваемого, попридержать где-нибудь под рукой, откуда этот скользкий тип не смог бы выскользнуть до тех пор, пока в нем не отпадет надобность. А свобода для меня многое значит, дедушка У. Особенно теперь, когда процесс вот-вот сдвинется с мертвой точки и начнется возрождение храма. А вместе с ним и освобождение моей земли. Знаешь что? Дай-ка герцогине один из амулетов связи и сообщи ей мой номер. Поговорим на расстоянии.

– Ты все-таки готов немного приоткрыться? Уж не хочешь ли и вправду стать мужем ее дочери?

Какое бы каменное выражение лица ни держал старый многомудрый ювелир, но аура предавала хозяина тела хуже продажного шпиона – дедушку У этот вопрос почему-то беспокоил не меньше, чем судьба храма.

– Нет, дедушка У! – твердо ответил я и по наитию добавил: – Теперь вопрос о моей женитьбе на Альмилире даже не рассматривается. Почему именно теперь? Да не знаю я почему! Просто утром я проснулся с четкой мыслью – Альмилира для меня самый близкий чело… э-э-э… друг. Но только друг. Может быть, любовница – врать не буду, всякое бывает. Но она никогда не сможет переломить себя и перестать командовать, а если переломит, то… а нужна ли мне в супруги сломленная жен… э-э-э-э… эльф. Точнее, эльфийка. Это же будет совсем другая личность. И не факт, что эта личность мне будет нравиться так же, как прежняя… В общем, я так решил – так и будет!

Я замолчал, окончательно запутавшись в словесах, а дедушка У, тонко улыбнувшись, не стал требовать подробностей и пояснений. Покивал головой, спросил, что мне понадобится в храме, кроме еды, и сколько заготовок приготовить для амулетов, после чего ушел по своим делам, а я взялся за перо и в подробностях расписал сколько и каких ингредиентов мне потребуется на первое время. В основном мне предстояло хорошенько припомнить курс алхимии и, в частности, способы создания копий кристаллов по образцу.

Лю только тяжело вздохнула, узнав, что я опять собираюсь надолго похоронить себя в лабиринте, но ничего не сказала и, если я правильно понял, пошла готовить мои любимые пельменчики с тремя сортами мяса и зеленью.

Глава 6

– Все амулеты снял, пассажир? Все до единого?! – в восьмой или девятый раз спросил у меня предводитель нашего отряда, здоровенный мужик, обликом то ли недомерок-орк, то ли каланча-гном. Пропорции тела у него были чисто гномьи, кряжистые и квадратные, а рост и нижние клыки – точь-в-точь орочьи. – И еще раз напоминаю, клятва на древнем артефакте, конечно, не позволит тебе рассказывать о том, что увидишь в походе, враз убьет, но и сам не тужься ее преодолеть. Уяснил?

– Да уяснил я, уяснил… – с некоторым раздражением ответил я.

– Уяснил он! – фыркнул, в свою очередь, предводитель. – Надо, чтобы не просто «уяснил», но и крепко вбил в свою башку как святой наказ. Только мы знаем, сколько таких «понятливых» осталось в проклятых джунглях. Им говоришь-говоришь, а они злятся, бесятся. Как же, они – самые умные! Чего там слушать темного варвара из простолюдинов? Что он может сказать умного? Не знаю, кто ты, да и не моего ума дело. Для нас ты пассажир, а не член отряда. Однако Олевар за тебя поручился и, случись что, спрос будет с него и его семьи. Все очень серьезно. Без хиханьки-хаханьки. Уясни главное, что нам он не хозяин, а мы не холопы. Мы с ним только сотрудничаем. Нам так выгоднее. Но и улететь, аки птицам вольным, нам никто помешать не сможет. Уяснил? – в который раз повторил он.

– Уяснил, – мрачно пообещал я.

Вообще слово «уяснил» было любимым у предводителя. Он его произносил часто и с удовольствием. Учителем бы ему… начальных классов. Однако, как только представил могучую фигуру у доски, нависающую над мелкими ребятишками и ревущую грозным голосом: «А-а-азззз!! Бу-у-у-уки! Ве-е-еди!» – так на смешки пробивает… вот как сейчас. Бедные дети!

– Что рже-о-ошь? Я что-то не так сказал?! А не оставить ли тебя здесь, паря? Ты и так нам, как телеге пятое колесо. Уяснил?

– Да это я так, о своем вспомнилось, – поспешил я отвести от себя грозу. – Случай из школы вспомнился. Извините.

– Мальчишка, – вздохнул командир и повернулся к отряду: – Через пятнадцать минут выходим на маршрут. Точка встречи с… – он с подозрением покосился на меня и продолжил, – сами знаете, с кем, не поменялась. Нас уже ждут.

Одиннадцать охотников за древностями, составлявшие наш отряд, завозились, в последний раз проверяя снаряжение, и стали потихоньку с ворчанием надевать плащи. Причем самые обычные. Без внедренных магем водоотталкивания. Водонепроницаемые, «дышащие» плащи, конечно, штука дорогая, но не так чтобы очень. Многие зажиточные крестьяне вполне могут себе позволить держать в хозяйстве парочку. Кстати, плащи без магем сказали мне о серьезности требований предводителя об оставлении всех амулетов больше, чем все его голословные угрозы. Мокнуть под осенним дождем, вместо того чтобы прикрыться недорогой магией, может заставить людей только острая необходимость. Я со вздохом снял последний амулет – медное колечко, которое было у меня на пальце долгие годы, и положил в сумку, остающуюся здесь, на базе, до нашего возвращения.

Олевар выполнил свое обещание и договорился с одним из лучших отрядов охотников. Только вот выступить они должны были по плану не раньше начала второго месяца осени. Пока вернутся из похода, пока залечат раны, а то и подберут новичков взамен погибших товарищей. В общем, пока то, пока се, уже и осень наступит.

Отчасти отсрочка похода отвечала и моим планам. Я собирался посвятить это время артефакту копирования амулетов с магической начинкой, чем и занялся в подземельях храма. Там, без лишнего внимания всевозможных искателей моей персоны, мне было спокойнее. Ведь насчет мамаши Альмилиры я оказался со всех сторон прав, и она сама это признала.

Амулет герцогине доставил тот же санитар, который позвал ее к дочери. Лю мне обещала, что бывший воин человек очень надежный и, если пообещает, будет хранить секреты даже собственных врагов. Санитара быстренько научили пользоваться амулетом привязки, продемонстрировали его безвредность, а то мало ли что взбредет в голову руководительнице тайной стражи, повернутой на заговорах и интригах. Впрочем, если она побоится привязывать к себе разговорный амулет, то пусть потом и ходит с сопровождающим или вызывает его каждый раз, как только возникнет нужда в разговоре.

Эльфийка не побоялась.

– Гаррад? – Герцогиня с любопытством крутила головой, пытаясь рассмотреть и мою личность, и то, что прячется за моей спиной.

Ну да. В первый раз я точно так же пытался. Из кожи лез змеюкой линяющей, но все равно на малюсеньком экранчике ничего толком разглядеть не смог – уж очень детальки мелкие. Ни магическое, ни оптическое увеличительное стекло помочь в этом деле не смогли.

– Он самый, Ваша Светлость.

– Какой интересный амулет. Мои эксперты говорят, что о подобном даже не слышали. Это снова добыча того охотника?

– Ага. Его. – Я был предельно краток и не собирался облегчать жизнь тайной страже. Пусть уж сами, как смогут. А в том, что они хоть что-то смогут, я очень и очень сомневался. Столько накрутил маскирующих линий, накидал ненужных магем и связал их в причудливую схему, что теперь и сам не сразу смогу разобраться, случись что. Да мне и не надо – все в записях, а записи в сейфе Верховного жреца, а сейф в лабиринте, а я туда еще своих ловушек понаставил, а два призрака продолжают охранять с небывалым энтузиазмом, тем более сейчас, когда могут выразить свою полезность хозяину, то есть мне, по своей основной специальности и отрываться от нее очень не любят, а… Короче, добраться до записей можно только при поддержке армии, которой больше заняться нечем, кроме как искать невесть что и никто не ведает где.

Подозреваю, король мог бы направить армию, если бы узнал, что в его королевстве есть места, где его правление ничего не значит. Грубо говоря, в столице его верх, мой низ. В городе главный он, под городом – я. Но об этом знает не так уж много людей. Точнее, один человек и несколько гоблинов, которые не намерены кричать об этом на каждом перекрестке.

– Гаррад, – снова повторила эльфийка, – давай отложим мелочи на потом, а сейчас я хотела бы узнать главное. Ты как-то причастен к ранению Альмилиры? – и, не дав мне времени ответить, добавила: – У меня нет доказательств, одни подозрения, но случай с градориканской боярышней и моей дочерью весьма схожи. Обе очень быстро оказались далеко от мест событий. Я не могу точно сказать, где была моя дочь, но в том, что она никак не успевала вернуться в столицу, я совершенно уверена. Не хочешь ли прийти ко мне и поговорить? Как с будущей тещей?

Она ласково улыбнулась с экрана, а у меня мороз по коже пробежал.

– Простите, ваша светлость, но нет. Есть у меня подозрение, что вам непременно захочется оставить меня в гостях на неопределенный срок. Да и вопрос о теще я бы не поднимал. Скоро действие вашей магии закончится, и тогда…

– Ну и погостил бы, – снова улыбнулась эльфийка. – А насчет срока я бы не была так уверена…

– О чем это вы? – насторожился я.

– А вот приходи ко мне, расскажу.

– К сожалению, у меня нет времени. Поэтому я и просил передать вам этот амулет. Сами понимаете, подобные игрушки дорого стоят.

– Ценю, – кивнула герцогиня. – Готова купить. Этот и еще парочку.

– Я подумаю над вашим предложением.

– Так что все-таки случилось? Не расскажешь ли?

– Для этого, собственно, и озаботился связью с вами. Чтобы рассказать, что знаю, и в то же время не рисковать остаться у вас в гостях… слишком надолго.

Я рассказал, что произошло в столице Градорики, опустив некоторые подробности, о которых эльфийке знать не стоило. В частности, снова сослался на древний артефакт, с помощью которого смог перебросить Альмилиру в Вильдорию.

– Значит, говоришь, напали девушки. Эльфийки. С зелеными повязками. – Глаза герцогини опасно сверкнули. – А знак ты рассмотрел?

– Да. Вот нарисовал, как сумел. Смотрите, – приложил я бумагу с рисунком к экрану.

– Достаточно. Я перерисовала, – в голосе начальницы ТС звучал такой холод, что даже вдалеке от нее я замерз. Видимо, ей было известно значение этого знака, но рассказывать мне явно не собиралась. – Жаль, что мы не узнаем подробности от них самих. От людей толку мало – их явно наняли только для прикрытия. Хотя… они ждали тебя. Значит, удар был нацелен не только на мою дочь. Очень разумно. Люди разбираются с людьми, а эльфы с эльфами.

– А почему нельзя узнать подробности? Понимаю, что поймать их трудно, но с вашими возможностями…

– Даже с моими возможностями мертвых допросить не удастся, – с некоторым раздражением прервала она меня. – Хотя ты же не знаешь… Зеленая полоска и знак-отличие «Покидающих лес во имя леса». Обычно это лучшие воины, лично преданные одному из хранителей. Задание они не выполнили… во всяком случае, подтверждения представить не могут, поэтому обязаны лишить себя жизни.

– А что за подтверждение?

– Например, голова моей дочери. Нет головы – нет отчета о выполнении задания. Нет надежды в самое ближайшее время завершить его выполнение – есть обязанность покончить с собой. Как ты доставил Альмилиру сюда?

Она задала последний вопрос, не меняя интонации, словно продолжала перечислять обыденные последствия неудачного для смертниц завершения дела. Я же находился под впечатлением пережитого и чуть было машинально на него не ответил. Вот ведь неймется тайной стражнице!

– Если вы будете продолжать ловить меня, то я перестану отвечать на ваши вызовы. Вы этого хотите?

– Нет. Не хочу. Успокойся. Я обязательно должна понять, кому же настолько перешла дорогу, что враги стали действовать так жестко. Что могло послужить причиной?

Эльфийка замолчала, напряженно что-то обдумывая.

– А что вы имели в виду, когда сказали, будто я ошибаюсь в сроках действия вашей магии?

– А? Что? Какие сроки? Какая магия? Ах да! Я про вашу связь с Альмилирой… С-стоп!! – Герцогиня вперилась в меня поистине змеиным взглядом. – А ну-ка скажи, тебе совсем недавно, в пределах месяца, не снилось чего-нибудь необычного? Говори честно, как на духу. Это может оказаться крайне важным! Спрошу прямо – Альмилира тебе не снилась?!

– Ну, снилась, – буркнул я. Говорить про свой эротический сон совершенно не хотелось.

– Она тебя касалась?

– Чем это касалась? Во сне же…

– Не важно чем. Рукой, ногой, грудью… Касалась?! – голос эльфийки стал мягким и убеждающим. – Ты пока не понимаешь, но, поверь, малейшие детали сна имеют громадное значение. Откровенно скажу – это был не совсем сон. То, что ты видел, – результат одного крайне редкого и крайне затратного ритуала, а я не успела спросить у дочери, как все прошло. Она теперь без сознания и пребудет в целительском сне еще долго. Потом она может потерять память, а время очень, очень дорого!

– Мы занимались с ней любовью, – словно нырнув в ледяную воду с разбегу, признался я. – Да что в этом такого? Обычные мальчишеские фантазии. А девушка она очень красивая. Признаю. Да мало ли что снится парням?

– Вот-т оно что! Королевская свадьба! Ну надо же! Кто бы мог рассчитывать на подобное? Теперь понятно, кому могло не понравиться случившееся. Понятно-то понятно, но кто из них?.. Не могли же они все разом… Впрочем, – спохватилась герцогиня, – это не твои проблемы. Не забивай голову. Я сама разберусь и кое с кем поговорю… Ох и поговорю-у-у-у! – внезапно тон ее стал деловитым и напористым: – Слушай меня… зятек. Тебе и моей дочери угрожает очень серьезная опасность. Есть некие силы, которые сделают все возможное, чтобы уничтожить вас. Для их нейтрализации мне потребуется время. И не факт, что я смогу победить. Дочь я окружила охраной, но теперь понимаю, что этого недостаточно. Я обещаю тебе свою защиту. В стенах тайной стражи тебе ничего не будет угрожать. А чтобы не было скучно, могу предложить работу в нашей экспертной группе. Там собрались самые опытные маги. Они могут тебя многому научить. У нас хорошая лаборатория. Соглашайся, зятек.

– С каких это пор я стал вашим родственником?

– Ты прошел единение в момент ритуала. Откровенно говоря, никто не знает, какие силы откликаются в это время на призыв, но лгать там, где вы с Альмилирой были, совершенно невозможно. И… Самое главное! Там невозможно даже просто коснуться собеседника без благословения этих самых сил. А уж чтобы любить друг друга… Такие случаи бывали крайне редко и всегда только между двумя чистокровными эльфами. Буду откровенна, но сразу предупреждаю, только отчасти. О многом знать тебе пока еще слишком рано. Альмилира должна была постараться всего лишь коснуться тебя. Любой обнаженной частью своего тела любой обнаженной части твоего тела. Тогда привязка продлилась бы еще на три года. Вижу, не понимаешь. Венок помолвки связал вас на два года. Это стандарт, и в подавляющем большинстве случаев этого срока достаточно. Но ты ускользал, ерепенился, никак не хотел понять, что мы с Альмилирой желали тебе исключительно добра. Снять груз забот с твоих плеч, дать возможность заниматься чистой наукой. Ничто бы тебя не отвлекало…

– Простите, Ваша Светлость, нельзя ли ближе к теме? Эти доводы мне уже не раз приводила Альмилира, а время идет, и его все меньше…

– Да, прости.

Я удивился сдержанности могущественной эльфийки. Внутри она, может быть, и рычала от ярости, но я лично видел перед собой образ мягкой, доброй и мудрой женщины, немного уставшей увещевать неразумное дитя.

– Таким образом, цель ритуала была вполне невинной. Но случилось то, чего я не ожидала, и, признаться, очень и очень рада такому исходу. Да. Что касается вопроса: почему вдруг ты стал моим родственником. Так вот. Единение во время ритуала там, в неведомом пространстве и времени, по эльфийским законам означает безусловное и неоспоримое супружество участников. Такой союз не вправе разорвать даже объединенный совет хранителей Великих лесов. Таким образом, зятек, хочешь ты этого или нет, но с того самого момента ты стал моим родственником. Такие вот дела. А теперь улыбнись и сделай счастливое лицо. Тебя ведь учили в нашей актерской мастерской. Давай-давай. С тещей нельзя портить отношения.

– В вашей(!) актерской мастерской?! – с нажимом уточнил я, хотя уже и догадывался об ответе. И спросил я с единственной целью – получить небольшую передышку для привыкания к ошеломительной вести и выработки линии поведения.

– От родни у меня нет секретов. Да и ты давно должен был догадаться, что выпускники этого центра подготовки все поголовно работают на нас. Каждому спустя некоторое время после выпуска поступило предложение, от которого невозможно было отказаться. А многие так даже рады были, ибо давно подозревали, что учат в мастерской слишком уж серьезно для сцены. Один ты – фанатик магии – ничего не заметил. И учти! Один ты не получил предложения. Надеюсь, оценишь. Может быть, не сейчас. Позже. Но оценишь! В общем, так, зятек. Прекрати позорить жену. Приходи ко мне, вместе подумаем, как тебя защитить от опасности.

Сказать, что безапелляционный тон эльфийки меня возмутил – ничего не сказать. Нет, это ж надо было – женить меня во сне! Все расы со смехом столетиями вспоминают случаи, когда парня женили, напоив так, что он терял последнее соображение, а здесь и вовсе обхохочешься. Заснул свободным – проснулся женатым! Кошмар, да и только. Это же теперь каждый раз, когда что-нибудь эдакое приснится, просыпаться придется в холодном поту, соображая, не было ли все приснившееся результатом эльфийского ритуала? Например, приснится, что иду по лесу и шишки сшибаю, а проснусь и узнаю, что передал свое княжество эльфам в полное, бессрочное и безвозмездное пользование.

Словно ледяной ком выморозил у меня все внутри. Впору было задрожать и заклацать зубами, но я сдержался. Вскоре на меня сошло ледяное спокойствие и полное равнодушие.

– Это по вашим! – с нажимом произнес я. – Эльфийским! Законам! Я стал мужем Альмилиры. Но я человек и гражданин Вильдории. Пока обряд не будет проведен по законам нашего государства, лес может хоть сто раз считать меня мужем девушки, я этого не признаю. После случившегося и вовсе ни о каком браке между нами не может быть и речи. Жульничество во время помолвки! Что может надежнее разбить добрые отношения, не говоря уж про любовь? А теперь, если у вас больше нет вопросов, я хотел бы прервать связь. У меня полно забот. А благодаря вашему(!) ритуалу, мне еще и опасность грозит, как вы сами признаете, очень и очень серьезная. Да! И впредь прошу беспокоить меня исключительно по делу. Честь имею!

Эльфийка вызывала на связь еще не раз, но, надо отдать ей должное, отвлеченных разговоров не вела. У меня даже сложилось впечатление, что ей, в общем-то, все равно, выживу я или нет. Стану реальным мужем Альмилиры или навсегда исчезну с ее глаз. Не скрою, мне такая позиция принесла некоторое облегчение. Во всяком случае, надеюсь, теперь хотя бы с этой стороны никто не будет носом землю рыть, чтобы меня отловить…

…Все лето я был занят разработкой системы копирования амулетов. В этом деле трудностей оказалось гораздо больше, чем я предполагал. Я-то думал, что самый умный и использую наработки алхимиков для своих целей, слегка подправив магемы подготовки растворов. Ага. Двадцать раз, и все по лбу половником. Магическая структура самого предмета копировалась хорошо. Более-менее. И сам предмет формируется в растворе один к одному. А вот внедренные магемы, как явно чужеродные элементы, сикось-накось. Месяц бился и ничего не добился. Убираю стабилизирующие магемы – плохо копируется уже и структура предмета. Пластина серебра, используемая в качестве опытного образца, получается меньше (или больше) по размеру, изогнутая самым причудливым образом, да еще и разной толщины. Увеличиваю жесткость системы – магемы вовсе перестают копироваться, зато сам предмет получается идеальной копией образца.

В общем, не буду утомлять подробностями своих метаний. В конечном итоге мне удалось просчитать и отладить совмещение двух способов копирования через систему магоалхимических зеркал. Одно отражает магическую структуру предмета, другое – магем, прочие фокусируют отражения, снова «переворачивая» их с ног на голову в общую камеру, где совмещают в одной точке пространства. В этой камере как раз и протекает… нет, не емкость, а процесс… синтеза предмета со внедренными магемами.

Пришлось создавать довольно большое хранилище под переменные магемы, внедрять целые библиотеки универсальных (а потому и объемных) магем, пригодных для выполнения целого спектра специализированных задач, объединять их множеством перекрестных связей… Короче говоря, устройство по размерам получилось довольно габаритным. Пожалуй, с двуспальную кровать. Зато имело четыре камеры, в которых за пять-десять минут, в зависимости от габаритов образца, созревали сразу четыре готовых изделия. Правда, само «сердце и мозг» изделия по размеру было с прикроватную тумбочку и разделялось на восемь частей-кубиков двадцать на двадцать сантиметров. А разделялось оно для того, чтобы… это устройство можно было скопировать по частям. Целиком бы не влезло. Я-то сначала приуныл, представив себе, как с утра до вечера штампую копиры для производства – устал, видимо, вот и отупел маленько. Потом хлопнул себя по бестолковой голове – можно же их самих точно так же, как любой амулет или артефакт, скопировать.

Копиров сделал шесть штук, написал подробные инструкции по эксплуатации, состав растворов для разных изделий и правила использования. Дедушка У обещал позаботиться о том, чтобы побыстрее доставить оборудование на предприятия и оформить патент в Гоблери.

Пришлось еще настрогать некоторый запас образцов амулетов и артефактов для копирования. Дело в том, что копию с копии снять можно, но не более двадцати раз. Это в среднем. Ограничение связано с накапливающимися погрешностями, которых в любом деле не избежать. Копии ведь получаются не идеальные. В некоторых случаях и после десятого копирования количество бракованных амулетов переходит за грань приемлемого процента. Так что копировать двадцатую копию практически бесполезно, на выходе будет только брак. Учитывая, что некоторые ингредиенты для растворов стоят недешево и добыча их ограниченна, в идеале лучше копировать с эталона. Будет меньше, но качественнее. Хотя для элиты можно делать с эталона, а для покупателей среднего и небольшого достатка подойдут и более дешевые амулеты. Надо не забыть пояснить эти тонкости дедушке У, чтобы как-нибудь маркировали копии, а то сами запутаемся, продадим эталон и… Я-то потом еще сделаю, но когда? И еще один момент. Мне показалось, что сам эталон в момент копирования тоже подвержен негативным изменениям. Однако для более определенного вывода не хватало экспериментальных данных. Но это можно оставить до возвращения.

Таким образом, основные дела я завершил к середине первого месяца осени и отправился в Либедь, столицу Градорики, уточнить с Олеваром детали путешествия. С некоторых пор я ему стал доверять гораздо больше. Дело в том, что еще летом, когда у меня случился небольшой творческий кризис и хотелось наплевать на магию с самого высокого моста, а в голове крутились обоснованные мысли о собственной бездарности, дедушка У предложил мне развеяться и передать Олевару амулет связи.

Не без опаски я телепортировался в градориканский храм, ожидая всего чего угодно. И дождался. У телепорта висели два унылых призрака… гнома – помощника Олевара – и еще какого-то типа, не обезображенного науками и культурой. Призраки имели императив безусловного подчинения любому жрецу (высший приоритет – Верховному). Ну а я и просто жрец, и Верховный, да и конкурировать пока не с кем – клан хранителей еще только собирает и проверяет живых жрецов, – поэтому могу целиком и полностью доверять ответам на свои вопросы. Собственно вопросов было два: какого хрена они здесь делают и кто послал? Оказалось, что они искали золото храма. Гном был абсолютно уверен, что оно именно здесь. И поиски были его, и только его, инициативой. Найдя золото, гном собирался не возвращаться к своему работодателю, а в качестве тонкой издевки нанять его потом на какие-нибудь работы. Весь отряд из десятка головорезов довольно быстро полег, нарвавшись на мои ловушки. Кто сгорел, кто в буквальном смысле потерял голову, кого разрезала сеть на аккуратные кубики… В общем, смерть членов отряда была разнообразна и впечатляюща. Самыми последними, как самые умные, покинули мир глава отряда и его помощник. Причем самое обидное, что проникнуть им удалось совсем не далеко – минут пять до входа быстрым шагом. На что же они рассчитывали? Оказывается, на небольшие магические таланты гнома и его пособника. И надо сказать, многие ловушки они сумели распознать и миновать без жертв. Но, как теперь им предельно ясно, далеко не все.

К сожалению, использовать их так, как я использовал Брога и Хрыска, не представляется возможным – уровень образования настолько далек, что они просто мало чего поймут в книгах. Поэтому, кроме обычного патрулирования и защиты храма, большего ожидать от эктоплазменных нельзя. Я их оставил, наказав служить и защищать.

Согласовав с Олеваром детали, снова вернулся в Вильдорию и устроил себе небольшой отдых – постоянные тренировки с ювелиром или Лю нагрузкой уже давно не считал. Затем, завершив основные дела, предупредив семью и хранителей, я присоединился к походу охотников за древними артефактами. В дождь, сырость и фактически голым. То есть без привычного набора амулетов.

Своих имен охотники мне не называли и моим тоже не поинтересовались. Друг к другу они обращались исключительно по кличкам, а я для них стал «паря» или, в минуты пасмурного настроения, «эй ты, пассажир». Но я не обижался, лишь бы провели по моему княжеству, хоть по краешку, да показали, как там обстоят дела. Того, что я князь, они тоже, разумеется, не знали и, вероятно, принимали меня за любителя острых ощущений или мальчика из богатеньких, проигравшего спор. Отношение было соответствующее – настороженно-внимательное. Некоторые их взгляды мне откровенно не понравились. Олевар предлагал мне даже отказаться от похода. Он, конечно же, потребовал от охотников клятвы беречь меня, но вынужден был согласиться с тем, что нянек не предвидится, а места там опасные, поэтому полностью ручаться за сохранность моего тела охотники не могут.