Текст книги "Сто лет после нас"

СТО ЛЕТ ПОСЛЕ НАС…

или

ВОЗМОЖНАЯ ИСТОРИЯ

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Часть 1. Начало пути.

Война.

Первый бой.

Плен.

Новая конструкция Мира.

Уроки истории.

Обретение корней.

Анатомия Мира.

Путь воина.

Обретение цели.

Пролог ко второй части.

Часть 2. Кураторы – третья сила.

Главный успех Гитлера.

Рассказ очевидца.

Гнездо подо льдами

Куратор.

Возвращение.

Снова в строй.

Бой у Карлова ручья.

Капитанские погоны.

Часть 3. Мир четвёртой категории.

Последняя встреча.

Краб и Крыса.

Счастливой Дороги!

Горький приз.

Обретение контакта.

Удивительный отпуск.

«Контакт Третьего рода»

И будущее назовёт нам цену…

ЧАСТЬ 1. НАЧАЛО ПУТИ.

Глава 1. ВОЙНА

Вот и завертелось… и совсем не в ту сторону, как Ион ожидал.

* * *

Ион не был одним из клонов, которых обильно плодили Репродуктивные фабрики для различных нужд Федерации. С ними намного проще, ведь они – изделия и никаких обязательств перед ними никто не нёс. Он был настоящим и потому помнил всё, или почти всё из своего прошлого. И своё детство в ДиСэДах – «Дворцах Счастливых Детей», где «Государственные Воспитатели», на слэнге – «госвосы», выращивали новых сознательных граждан Федерации. Он даже помнил свою маму, и это казалось куском из чьей-то чужой жизни – так давно это было. Он помнил, как его забирали от мамы: она плачет и он плачет, она старается руками удержать его и возражает кому-то… но те её не слушают и грубой силой забирают его!

Помнил он и юность в «МэЛах» – «Молодёжных Лагерях», где им разъяснялось, что такое добро, и что есть зло! Здесь им предоставлялось Право выбирать – кем быть и как служить Великой Федерации. Помнил он и день, когда пришло его время ступить на путь служения Федерации… а его в тот день, даже не спросив, отправили вместе с другими выпускниками МэЛа на далёкие мятежные территории «для восстановления Закона и приведения к Порядку одичавших племён ублюдков» – так называли обитателей этих территорий все каналы Эпрафы – Экрана Правды Федерации…

Экраны Правды (Эпрафа) – это главный канал снабжения информацией в Земной Федерации. Экран знал всё, обо всём и всегда! Все значимые события на планете сперва появлялись на Экранах Правды, где им давались экспертные оценки, подбирались слова и метафоры, а уж затем их могли процитировать все местные региональные каналы. Всё остальное время местные каналы круглосуточно транслировали рил-шоу для зрителей всех трёх возрастных групп. Это были цирковые представления и состязания жестоких бойцов-гладиаторов, а чаще Экраны регионов были заняты трансляцией различных конкурсов певцов, танцоров, фокусников: юных и старых, знаменитых и никому не известных либо сходящих со сцены… Это было так захватывающе и привлекательно, что оторваться часто оказывалось просто невозможным!

Так вот, насчёт ублюдков…

Как он помнил из курса истории, эти племена появились в 20-21 веке, когда все люди Земли поделились на тех, кто остался в русле цивилизации, а, значит, принял «Законы Либерализма, Демократии и Толерантности» – ЛДТ, и на всех остальных – «ублюдков», как их называли с Экрана Вожди и Государственные Воспитатели. И они, эти самые ублюдки, почему-то, никак не желали принимать святые и нерушимые истины «Толерантности и Терпимости», правила всеобщего Порядка и безусловного подчинения Закону! Почему они не приняли эти законы – никто не объяснял, а Экраны Правды выкладывали уже готовые истины.

Они были бесспорны, те истины, и оттого безоговорочно принимались всем цивилизованным обществом. Кто же решиться оспорить:

– Закон и его исполнение – священная обязанность для всех!

– Мировое Правительство – самое мирное, гуманное и справедливое правительство в истории планеты!

– каждый житель планеты своим существованием обязан Великой Федерации и его жизнь полностью принадлежит ей!

Что тут неясного? Всё предельно ясно! Простые, казалось бы, истины, но те, кого Воспитатели называли ублюдками, не хотели истины принимать! Они выбрали преступный путь неподчинения Всеобщему Порядку, и это был путь исполнения старых правил, из древних бумажных книг, в устаревших «Сводах Законов»! Тех «Законов», что во все прошедшие века приводили к бесконечным и жестоким войнам на планете! Те Законы позволяли спорные ситуации трактовать то так, то эдак, а это всегда зависело от толкователя! И значит, тут же появлялись разночтения, выгодные то тем, то этим, которые искажали и смысл, и суть любой ситуации! И опять возникали новые поводы для следующей войны…

«Но Великий Ягва не забыл о нас! – так говорили с Экранов Правды, когда хотели подчеркнуть важность сообщаемого события, и продолжали:

– В 18 веке появились на Земле новые люди – светлые и чистые! Их было вначале всего несколько мальчиков, родившихся в лучших домах избранных Великим Ягвой. Те благословенные семьи были жестоко притесняемы окружающими их дикими злобными народами! Притесняемы всего лишь за желание «избранных» всячески помогать бедным и страждущим: своими деньгами и советами, своим стремлением принести тем диким народам свет негасимых истин и спасти от беспросветной темноты и дикости их детей!

Великий Ягва помог им и дал Силу: они объединились и победили Зло!

А все гнусные национальные правительства, вечно притеснявшие своих соплеменников и несчастные пришлые народы – все пали и растворились в песках времён!

И пришли новые времена – времена Истины и Порядка!

И Волей Богоизбранных Семейств возникло Великое Мировое Правительство – ВМП, самое Великое и самое Справедливое правительство планеты Земля!

ВМП издало новые прогрессивные Законы и Правила – такие, которые невозможно ни оспорить, ни отменить – так они были универсальны и хороши!»

Невозможно оспорить или нарушить – это так! Так ведь, каждый из живущих на планете, понимал, что означает слово – изъятие. А именно так говорилось о будущем всех, кто станет нарушать новые священные Законы и Правила! И конечно, никто не желал быть «изъятым» из общества…

Хотя нет, вначале были такие, но их всех изъяли! И память о них растворилась в песках времён – примерно через год после изъятия…

– Сурово – скажет кто-то.

– Сурово – подтвердит тут любой, и добавит – но справедливо!

И как не подтвердить, ведь промолчавший уже вечером того же дня, окажется в кабинете Дознавателей Правды, и будет потом до последней своей минуты терзаться в догадках: кто же донёс?!

Вот так и сформировался Справедливый Мир планеты Земля. И теперь его следовало защитить от злобных и диких ублюдков, не желавших жить по Закону и Кодексу Великой Федерации.

* * *

В самом начале кампании, когда выпускники МэЛа летели к месту службы в составе 20 маршевого батальона, у всех было одно общее представление: восставшие ублюдки – это такие недочеловеки, с тупыми мозгами, отравленными древесным спиртом и галлюциногенными грибами, которые они постоянно употребляют в своих тёмных сырых лесах и грязных избах. Ведь именно так всегда рассказывали с Экранов Правды те, кто побывал в тех лесах и избах. Они все очень похоже говорили:

– это бывшие люди! Они забыли, что когда-то были людьми, теперь это существа, потерявшие страх перед Законом и уважение к ВМП, а оттого утратившие все права называться гордым именем – «Человек разумный»!

Вчерашние курсанты, прибывшие с Ионом верили сказанному, не зная сомнений, и все они понимали свою задачу просто: приведение к покорности грязных ублюдков с их семьями, либо их полное уничтожение!

Только дальше всё как-то странно изменилось…

2. ПЕРВЫЙ БОЙ

В первой боевой операции, когда они приняли выданные сержантами «капсулы Марса», а затем и встретились с врагом, оказалось, что этот враг ничем особенным не отличался от них самих. И ростом – такие же, и головы у них, кажется, не меньше, да и лица – вполне человеческие. Правда, одеты они были намного хуже, чем войска Федерации. Да и оружие у них было словно из прошлых веков. Поэтому верно, в результате первого столкновения их осталось на поле боя много больше, чем солдат правительственных войск.

Но что поразило всех солдат-федералов – никто из ублюдков не просил пощады!.. Не просил, и всё! Обычно они умирали, молча глядя в глаза своим убийцам, кто со страхом, а кто с ненавистью! Но были такие, кто улыбался… только улыбка эта была страшна! Многим соратникам Иона было непонятно: как это возможно – улыбаться на пороге смерти, если тебя терзают боль и ужас наступающей смерти?!

После того, первого боя, вечером, всем солдатам федерации, на столы были выставлены дорогие вина и шикарная еда – еда достойная героев! Многие из них впервые в жизни пробовали настоящие мясные бифштексы – они и названия такого ранее никогда не слыхали! А такой напиток, как вино, никто из них просто не знал – в системе воспитания такие продукты не были предусмотрены…

* * *

Великая Федерация, хоть и богата всем наследием Земли, но «стратегия выживания» предложенная ВМП, опиралась на основополагающий акт:

– неравные блага общества – не равным её членам!

И это – сама справедливость! Не может же быть так, чтобы курсак-первогодок был равен мастеру и учителю, а Член ВМП – сборщику мусора или тому же курсаку?! Ведь так? Так! Кто же с этим станет спорить?..

Поэтому, все жители Федерации «первого уровня» это «производители»: участники процессов производства материальных товаров. Это и два нижних уровня руководителей производства всех товаров, это и курсаки МеЛов, и солдаты первых пяти лет службы… и многие-многие другие, чей труд был малоэффективен, а, значит – дёшев!

Все они содержались так, как и заслуживали жители первого уровня – получали в потребление только «еду 1 уровня». А это: комбинированные очень питательные смеси, в которых присутствовали необходимые для здоровья элементы и ингредиенты – так обо всей их еде говорилось с ЭП. Это и синтетические напитки с витаминами и микроэлементами, и многое другое, изобретённое и составленное лучшими учёными Федерации… оснований возражать, конечно, ни у кого никогда не появлялось!

И одежда у жителей первого уровня, тоже была не так хороша, как у сограждан второго или третьего уровня! В ассортименте и по качеству: всего несколько моделей и простые неброские цветовые гаммы. Жильё им предоставлялось самое простое: с небольшим Экраном и малым числом каналов. Оно было без душевой кабины – только с умывальником над унитазом, и, конечно же, без «порта прямого канала пневмодоставки» товаров… В общем, всё было продумано до мелочей и всё это прекрасно стимулировало к росту каждого члена свободного общества!

* * *

Да-а, пир тот был великолепен! Все они теперь – соратники! Вчерашние курсаки МэЛа могли теперь себя таковыми называть – бой они выдержали с честью, никто из них не побежал, и никто не щадил врага!

Правда, сержанты, выпив свою порцию вина, вдруг развязали языки и со смехом стали вспоминать эпизоды первого боя: кто, чего и как делал! При этом, закатываясь смехом, они сообщили, что основа общего их героизма – это те самые пилюли, что они раздавали перед боем. Мол, без них, всех вчерашних курсаков, пришлось бы собирать по окрестным лесам ещё две недели – говорили они и хохотали! Но соратники этому не поверили…

Поэтому, перед вторым боем, уже через несколько дней, кое-кто из тех «неповеривших», взять-то таблетку – взял, но отложил её приём, спрятав в карман обмундирования. То же сделал и Ион…

* * *

В этот раз косморазведка донесла, что в одном из поселений ублюдков, замечены скопления боевой силы, а это лучшая новость для настоящих воинов! Ведь чем больше будет уничтожено солдат врага, тем быстрее грянет Победа – таковы правила, которым их учили в МэЛах! И они отправились на своих коптерах, в указанный район, где враг собирал силы. Отправились, чтобы убить их всех!

Ион сидел, зажатый плечами вчерашних курсаков, в вибрирующем, продуваемом холодным воздухом, коптере и ему было как-то не по себе. Он стал задумываться в последнее время: почему следует их убивать – тех, кто не хочет жить так, как живут все подданные Федерации? Где здесь вина?

Или вот ещё: кому они мешают, эти лесные люди, пусть бы себе и жили в своих лесах? Хотя про них с ЭП всегда говорили, что все они злобные и агрессивные, что они ненавидят всех пришлых, не слушают никаких советов и живут так, как им нравится! Ну и что? – задавался он вопросом. Они могут жить так, как хотят, могут не любить тех, кто им навязывает свои порядки и всех, кто пытается их подчинить! Всё вроде выходило ровно – могут! Где же он не прав?..

Однако, у него хватало ума никому не задавать этих вопросов – какие-то укромные уголки памяти иногда показывали ему и такие картинки, где всё было совсем не так! Здесь, в этих уголках, хранилось такое, расскажи он о нём, никто не похвалил бы его. Всплывали какие-то стены, забрызганные приторно пахнущей кровью, кто-то пронзительно кричал, слышны были звуки ударов, выстрелы и вспоминалась боль, пронзающая его! Боль от железных рук, схвативших его маленькое тело поперёк туловища, сжавших-смявших его, и куда-то несущих… Что это были за воспоминания – он не знал! Как и не мог понять, каким образом он иногда угадывает, что скажет или сделает в следующий момент тот или иной из окружающих его курсаков и преподов МэЛа. Это у него получалось, но он это скрывал. Потому что знал: как только он расскажет о своём умении, в его жизни всё изменится и, скорее всего – в худшую сторону…

Не всегда он предчувствовал явственно и чётко, но сегодня перед вылетом, что-то накатило на него: сильное беспокойство, чувство тревоги, страха и чёткое нежелание ехать со всеми… однако, солдат – это солдат! Хочу-нехочу здесь нет, и приказ солдату – закон для него!

* * *

Не долетели они туда, куда направлялись! Удар-взрыв, огонь и темнота… ощущение одиночества и пустоты, сквозь которое в сознание проник серый свет, пробивающийся с трудом сквозь полуоткрытый левый глаз и зыбкое марево качающегося мира …

А вокруг него оказался совсем другой мир! Мир, не имеющий никакого отношения к тому, в котором он только что был! Он был переполнен чёрным дымом и противным запахом горелого мяса! Ион начал приходить в себя и вместе с этим, стал ощущать то, чего раньше не знал – острую, просто непереносимую боль в ногах, в груди, во всем своём истерзанном теле… Это было, как погружение в кипяток… он закричал и тут же потерял сознание…

* * *

Опять очнулся… какое-то время лежал, прислушиваясь к себе, пытаясь понять меру понесённого ущерба – всё болело! Тогда он попытался раскрыть глаза, чтобы осмотреться – и это у него не вполне получилось: один левый глаз чуть приоткрывался, а правый как будто бы слипся. Пришла мысль: надо протереть глаз и убрать то, что мешает его открыть. Он поднял руки к лицу, стараясь рассмотреть пальцы, но скрюченные, липкие от крови и грязи кисти рук не слушались его. По болевым импульсам Ион попытался определить, где и какие повреждения получил, выходило: ничего целого и не осталось!

Но самое плохое было то, что вокруг была тишина… а это могло означать только одно: их коптер сбили, все, кто летел в нём погибли, а остальные улетели. Может быть, они сейчас уже ведут бой, а звуков боя не слышно из-за дальности расстояний. Или бой уже закончился и кто-то из соратников спешит к нему на помощь… сколько же таких предположений можно придумать? Как и где найти костыль-поддержку совсем угасающей надежде и после ждать?..

– А может и не стоит ждать помощи? Она не придёт – подумалось ему, и эта мысль застала его врасплох…

– Как не придёт? Как они могут бросить своих, терпящих бедствие соратников? Как это возможно? А он? Он – молодой, никого не обидевший и ничего преступного не совершивший – почему он должен умирать здесь, в этих ужасающих снегах, в этих страшных непролазных лесах?!

Ему показалось, что кто-то схватил его железной, знакомой уже рукой, за горло и стиснул-сдавил с невероятной силой!! Паника – понял он, нужно успокоиться, ведь только спокойствие и разумные действия спасут его… и он вновь уплыл в то пространство, где не было боли…

* * *

…Сколько так лежал, он не знал, но следующее, что ощутил, это было прикосновение! Прикосновение к руке, а затем и к лицу.

Приоткрыв глаз, Ион обнаружил, что его обнюхивает какой-то зверь!

Их когда-то водили в зоопарк, показывали зверей, проживавших там, в вольерах, и рассказывали им о прошлом Земли. О том, что много-много лет назад, когда людей на планете было меньше и на Земле водились ещё дикие, свободно передвигавшиеся звери! Разные! И они делились на тех, кто ел растительность и тех, кто убивал и ел всех этих – поедавших растения…

Уже тогда Ион поразился изначальной свирепости и беспощадности мира: каждый ел каждого, кто меньше и слабее! Немного подумав над этим, он иначе сформулировал открытый им главный принцип:

– в этом мире каждый ел каждого – кого мог съесть!

И сейчас, он вдруг понял, что здесь, в диком заснеженном лесу ещё оставались те трупоеды из тёмных веков, и один из них перед ним. А значит, жизнь его подошла к концу… ведь он не может даже защитить себя – на это нет ни сил, ни желания жить – слишком велики, раздавившие его усталость и боль!

Но тут где-то раздался голос. Человеческий голос! Который, вероятно, что-то приказал животному, и страшный зверь слегка отступил. А за ним Ион увидел человека, одетого в незнакомые одежды, сделанные, будто из шкур зверей – Ион видел таких в книгах по истории Древнего Мира. И у этого, как и у тех, были длинные волосы на голове и угрюмое, заросшее шерстью лицо.

Человек хмуро смотрел на Иона и, видимо решал, что делать с ним…

К Иону сразу и остро пришло осознание: кто он в глазах этого дикаря? Он – захватчик и смертельный враг! Ион вспомнил всё, что слышал о диких племенах, об их злобе и жестокости, вспомнил он и как сами они убивали врага в своём первом и единственном бою. И надежда в нём умерла… но страха не было. Осталось любопытство: как это будет? Как его убьют?

Внезапно вспомнилось ему, как улыбались перед своей смертью их враги, и он отчётливо понял: вот так и следует ему умереть! Глядя прямо в глаза своему убийце и улыбаясь!

Ион собрал все силы и, преодолевая боль и странную, наваливающуюся на него усталость, раздвинул в последней улыбке разбитые губы…

Это было так трудно… так трудно… что он соскользнул с тонкой грани реальности в тишину бесчувствия и мрак зазеркалья…

ПЛЕН.

Сколько он лежал без сознания, что с ним было – ничего этого память не сохранила. А очнулся он в тёмном помещении, где было тепло, тихо и лежать было мягко и удивительно приятно, чего Ион не мог себе раньше даже и представить. Спальные места в казармах были оборудованы из соображения экономичности и целесообразности: на лежаках тонкие пластиковые маты, в головах – такие же пластиковые цилиндры, обернутые серо-зелёной тканью, и накрывались курсаки перед сном тонкими накидками, вставленными в чехлы из той же армейской ткани.

По первым ощущениям, здесь всё было иным. И пахло здесь чем-то совершенно ему незнакомым. Скорее, это была смесь различных запахов, природу которых он установить не смог – не с чем было сравнивать.

Определившись с первыми впечатлениями о своём месте пребывания, Ион решил провести ревизию: что у него осталось и в каком состоянии. Он стал двигать сначала пальцами рук и ног. Болели пальцы рук, и он понял, что кисти рук забинтованы, а стопы ног – нет. Тогда он попробовал сгибать и разгибать руки: правая сгибалась свободно, не болела, а вот левая, вероятно, была повреждена и закреплена, будто в шине – так закрепляют при переломе, вспомнилось из курса «жизнеобеспечения». Зато его ноги были почти что в порядке, кроме колена левой ноги, которое заболело сразу, как только Ион попытался им двинуть. Он даже охнул…

В тот же момент где-то рядом раздался негромкий звук, и в кромешной тьме появилось светлое пятно – кто-то приоткрыл дверь, а в руке вошедшего был какой-то странный предмет, освещавший пространство колеблющимся светом. Человек этот был с белыми длинными волосами, которые росли у него на голове и лице, спадая на грудь и плечи – такого Ион прежде не видал и оттого очень удивился.

Он напрягся, задвигался, пытаясь привстать, чтоб хоть как-то оказать знак почтения, поприветствовать этого человека, но маневр не удался… Вошедший приостановился в двери, наблюдая за стараниями Иона, и увидев, что его усилия ни к чему не привели, на плохом «интерне» – международном языке Федерации, предложил:

– сынок, не делай резких движений, не навреди себе. Я – твой врач, ко мне можешь обращаться со своими проблемами. Зови меня Дед…

После это вступления, он поставил освещающее устройство на некое подобие тумбочки, рядом с ложем, на котором лежал Ион, а сам присел на край постели и стал не спеша осматривать и ощупывать больного. При этом он что-то приговаривал на незнакомом языке, иногда причмокивал, иногда покачивал головой, и наконец, закончив осмотр, сообщил:

– Ничо, жить будешь! Может даже без последствий… это зависит от тебя. Но организм молодой, полагаю, обойдётся…

Ион, в котором волнение достигло верхней точки, схватил руку Деда и не зная, как благодарить за жизнь, подаренную ему, за заботу о себе, за сладкое слово «сынок», пробившее до самых глубин души, и за будущее, которое у него теперь могло бы и появиться, судорожно сжал её и тут же испугавшись, что причинил боль этому человеку, совершенно неожиданно для себя, поцеловал эту старую сморщенную руку!

Такого с ним не бывало! И от происшедшего, от боли и страха или от смущения и непонятных ему переживаний, неожиданно для себя, заплакал! Слёзы, конечно, были знакомы ему. Ведь жил он в мире, где Сила и Власть всегда желают сломать любого и готовы принудить его к нужному эталону поведения – это он хорошо запомнил из своего недавнего прошлого. Но там он сражался с теми, кто его хотел унизить и подчинить, там он был как воин в битве, и понимал, что будет означать для него сдача и проигрыш! Там он плакал по ночам, в своей постели под покрывалом, зная, что никто не уличит его. И он подозревал, что так делает не он один, а все курсаки… там это было вполне понятно, а здесь? Что случилось с ним, почему…

– Ничо-ничо… поплачь – пройдёт и быльём порастёт – хрипло сказал Дед и вышел…

Вскоре он вернулся, принёс еду на большой глиняной тарелке, и какое-то питьё в кувшине. Поставил всё это на «тумбочку» и добавил:

– вона в углу ведро, как понадобится. Табе ходить надо потихоньку – колено разрабатывать, а то заплывёт, потом всю жись хромать буш… а как сможешь ходить, ты стукни в дверь-то, я и приду, понял?.. – и он ушёл.

А у Иона появилось, впервые за всю его жизнь, личное время! Это было время, которое принадлежало ему всецело: никто не гнал его в класс или на полигон! Не вёл в общую столовую или спальный кубрик. Это были часы и минуты, когда он мог попытаться разобраться в своих мыслях и в том, что произошло с ним. Он мог, обдумав всё, определиться, как вести себя с теми, кто захватил его в плен…

– В плен – это неправильно! – тут же подумалось ему, – Правильно будет: быть с теми, кто подобрал его умирающего в снегу, среди мятого железа, в которое превратился коптер, догоравший вместе с окровавленными частями тел курсаков его роты… По сути, ему подарили жизнь, спасли его, солдата вражеской армии, которая напала на мирные поселения!

Но это никак не вписывалось в «мировой порядок», который подавался курсакам, как единственно возможный! Ведь в том мироустройстве врагами Федерации были кровожадные и злобные дикари, единственное желание которых – отнять имущество и жизнь у цивилизованных жителей Федерации!

Но всё оказалось не так – было о чём подумать…

Шло время, незанятое, оно рождало мысли, а мысли рождали новые вопросы, без ответа на которые картина Мира никак не выстраивалась… а Ион старался. Он ел и пил то, что приносил ему юноша, который не пожелал с ним разговаривать, а на вопросы, возможно не понимая, молча и холодно смотрел в глаза. Ион принимал снадобья, присылаемые стариком, занимался гимнастикой, насколько ему позволяло пространство каморки и физические его возможности, и с каждым днём всё явственнее ощущал, что раны его заживают, силы восстанавливаются… и наконец, дверь открылась, а на пороге он увидел Деда…

* * *

Ион каждый день ожидал его прихода, потому сразу поднялся навстречу, изо всех сил стараясь не показывать своей радости. А внутренне он ощущал какие-то особенные чувства к этому человеку, почти ровеснику пирамид – так ему казалось. И это были чувства незнакомые или сильно забытые в том далёком потерянном прошлом, о котором некие воспоминания теплились ещё где-то в коридорах памяти…

– Здравствуйте… доктор – произнёс он, слегка запнувшись, не зная, как иначе обратиться и стесняясь назвать вошедшего словом «Дед» – слишком фамильярным, казалось это ему, – думаю, что я уже здоров…

– Ну что же, здоров – это хорошо. Это хорошо всегда, а особенно, когда нет условий, чтобы долго хворать – сказал Дед. Он помолчал чуть, как бы подбирая слова, и продолжил:

– Собирай-ка свои вещи – поживёшь в другом месте пока…

И он вышел из каморки. А Ион засуетился, одеваясь в принесённую ему чужую одежду, затем сунул в карман ложку с кружкой, и оглядевшись, чтобы удостовериться, что ничего не забыл, вышел за дверь…

Первое его ощущение – это ярчайшее солнце и сияющий огнём снег! Настолько сияющий, что он не смог сдержать крик и согнулся пополам, прикрывая руками глаза, из которых обильно брызнули слёзы.

Ион услышал, как Дед бранит юношу, что присматривал за ним. За время пребывания здесь Ион стал кое-что понимать из их речи, правда, это была самая малость, но того было достаточно, чтобы понять, что Дед ранее поручил юноше соблюсти некую процедуру при выводе его из хижины, а тот ничего этого не исполнил и, как понял Ион – не исполнил умышленно.

– Что ж, – подумалось ему, – им не за что хорошо относиться ко мне! Его можно понять: чем слабее враг, тем лучше! Если глаза врага станут слепыми – такой враг станет неопасным рабом…

Подошёл Дед и, положив руку на плечо, сказал что-то успокаивающее, велел закрыть глаза и не открывать. Затем, крепко взяв за локоть, повёл. Глаза Иона болели так, будто в них попал песок или соль, и шёл он не опуская рук от лица. Через короткое время они с Дедом вошли в помещение, и только тогда Ион решился чуть приоткрыть глаза.

Это был дом, построенный из гладко обструганных брёвен, с полами из широких гладких досок и окнами почти такими, как и в городах Федерации. Дед пошёл вглубь дома и отворил лёгкую дверь внутрь комнаты с лежаком и небольшим столиком, на котором стоял старинный комп, в виде большой серебристой книги – такие Ион видел только в исторических фильмах, и никогда не встречал наяву. Вдоль одной из стен на дощатых стеллажах были расставлены старинные бумажные книги, о которых он тоже знал только из фильмов.

– Вот эта комната будет твоей в ближайшее время. Заходи, располагайся. Дом этот – моё жилище, мы с отцом его когда-то построили. Я тут всегда поблизости – обращайся. А сейчас давай-ка закусим, чем Бог послал…

И Дед жестом пригласил Иона вернуться назад, к здоровенному столу, стоящему на толстенных ногах посереди той комнаты, в которую они вошли в самом начале. Вокруг стола стояли табуреты, под стать столу: массивные из тёмного дерева, а вдоль стены нечто похожее на широкую скамью. Всё здесь было для Иона, как в сказке или фильме: странное, невиданное и оттого он постоянно вертел головой, осматриваясь и запоминая.

Дед это заметил и со смешком сказал:

– Смотри, башка с резьбы соскочит – назад не прикрутишь…

Две женщины, неизвестно откуда вдруг появившиеся, за минуту-две накрыли стол, заставив его круглыми невысокими блюдами, с какой-то незнакомой Иону едой, соблазнительный запах которой разлился и заполнил всё окружающее пространство…

Все сели за стол, и сложив кисти рук на край стола, повернули головы в сторону Деда и замерли. А Дед, явно выполняя какой-то неведомы Иону ритуал, не спеша поднялся, оглядел каждого из сидящих за столом и негромко произнёс:

– Благодарю тя, Отец наш, Господь Всемогущий! Благодарю за пищу, что даёшь нам! От себя благодарю и от кажной души нашего малого народа! И от всякой зелёной души, что безмолвно растёт пред глазами нашими – кланяюсь Тебе, Господь наш! Благодарны мы Тебе за кажный день, что дал Ты нам, за кажную минуту этой Жизни, в коей есть и Добро, и Любовь, и Мудрость! За кажный глоток воды и воздуха, дарованный Тобой, что дают нам счастье жить в Твоём Замысле! Жить и творить Добро и Жизнь – во славу Тебе, Господь наш! А жить мы пришли, чтоб творить Добро! Аминь…

И все повторили:

– Аминь…

4. НОВАЯ КОНСТРУКЦИЯ МИРА

После удивительного обеда, поразившего Иона вкусом пищи, а ещё больше речью, произнесённую Дедом, он пошёл вслед за ним в соседнее помещение, похожее на небольшую террасу. Одна сторона здесь была построена из застеклённых рам и смотрела на большие деревья с густой тёмно-зелёной хвоей и золотисто-розовыми стволами, а на другой стене террасы висели необыкновенные картины, притягивающие взгляд. Сквозь прозрачную стену солнце заливалось вовнутрь и хорошо прогревало воздух помещения, а небольшие форточки в стеклянной стене наполняли пространство прекрасными ароматами окружающего леса…

Дед сел в одно из двух стоящих рядом с небольшим столиком кресел и жестом предложил сделать то же своему спутнику. Сам он прикрыл глаза и замер, как будто о чём-то задумавшись. А Ион присел в кресло и, понимая, что у него нет права самому начинать разговор, затих, рассматривая лес.

И было на что смотреть: невиданной красоты лес из высокорослых мощных деревьев среди отсвечивающих синевой глубоких снегов, стоял словно стена. Ощущение мощи и покоя этого вечного леса как-то передалось в настроение, и оттого Ион, впервые с момента выхода из своей каморки, как-то успокоился и расслабился. Столько вопросов крутилось в его голове, и он начал выстраивать мысленно структуру и порядок изложения вопросов, когда ему будет это позволено, но…

– Как ты говоришь, тебя назвали родители? – неожиданно спросил Дед.

– Ион – ответил Ион.

– А из каких ты мест – снова спросил Дед.

– Я не знаю, был лет пяти, когда меня забрали из дому.

– Как звали родителей, – спросил Дед.

– Маму звали Марией, а отца я не помню – ответил Ион.

– Сколько те полных лет и вспомни всё, что сможешь, о своём детстве?

– Когда меня забирали, мама сильно плакала! Помню, горели соседние дома… помню, было лето… сейчас мне, вероятно – 21 или 22 года.

– Как звучит твоё родовое имя?

– Не знаю, но меня первое время называли «волчонком»… может – Вульф или Вольф?

– Какие подробности вспоминаешь о местах, где жил с мамой: река, горы, степь?..

– Река была. Тогда она казалась мне большой. Но я был маленький, и всё мне казалось большим. И горы были большие, я их видел вдали за лесом…