Текст книги "«Смыслы Мёбиуса». Тексты в столбик"

«Смыслы Мёбиуса»
Тексты в столбик
Виталий Юрьевич Дубко

© Виталий Юрьевич Дубко, 2024

ISBN 978-5-0062-9732-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Осознанность

 
Мысли стучатся –
 
 
пудрой присыпаны сахарной…,
двери откроешь –
 
 
закружит вдруг сладостно…,
руки в перчатках
 
 
из нежного, белого бархата…,
крепких объятий –
 
 
сковавшего белого мрамора…
 
 
Сердце откроешь –
 
 
наивно мечтая о благости…,
ложкою дёгтя ли? –
 
 
или касание Ангела…,
гостю не каждому быть
 
 
за столами семейными…,
кто-то стучится –
 
 
сверяю Я с сердцебиением…
 

Символ

 
Любовь и тишина
– ума зеркальная поверхность,
всё в отражении есть – Я,
 
 
и отражение во  мне – «Всё»,
ты словно  строчка тайного письма,
 
 
где Бог сидящий у камина,
 
 
наносит знаки, письмена
– Себя выводит словно символ.
 
 
И белый лист, всего лишь Мир,
 
 
а символ – сам Ты…
 

Аквариум

 
    Города. Населённые пункты -
переполнены мусором. Кучи.
 
 
Копошится на улице кукла -
в проводах – в перепутанных мыслях,
 
 
бьются в «лайках» заблудшие Души,
застревая в «скриншотах желаний»,
 
 
имена заключая в «хэштеги»,
в виртуальных пространствах теряясь…
 
 
А над городом, звёзды и вечер,
горизонт и душистые травы…,
 
 
и Вселенная молча взирает
на «Аквариум», что в океане…
 

Настроение

 
У улиц, сегодня
холодный вкус
 
 
– прогорклого кофе…,
 
 
взъерошено небо
завтрашним снегом
и вечер, и серость…,
 
 
уставший прохожий
«куском рафинада»
– растает в тумане…,
 
 
секундная стрелка
мешает пространство
с желанием неги…
 

Новый день

 
Умру, быть может завтра,
а, Ты? – продолжишь по утру —
пить кофе у окна, и плакать
– над Кафкой, что используешь
для чашки, как подставку…
 
 
Слеза коснувшись запятой,
что на бумаге мятой,
и завтра снова день другой,
и та же чашка, и мята
в чае крупно-листовом… 
 

Процесс
(каламбур)

 
Твоя особенность,
лишь в том, что – «Есть»!
 
 
– набор историй,
и удач, и – «Всё»!
 
 
и все, кто
 
 
окружают – «Ты»!
 
 
а Ты, что между,
– союз невидимый…,
 
 
– межа Ты,
в букве – «И»!
 

Чайная медитация

 
Я слажен из тысяч
 
 
идей и сердечных тактов,
 
 
и ритмов, что ветер
доносит от дальних звёзд…,
 
 
и в струнах Вселенских
– Божественным Актом-
вкус терпкого чая, и в ложечке
 
 
– мёд, я так различаюсь
 
 
полётом пчелиным
– коснувшись поверхности вод,
и атом первичный взорвётся -
собой порождая тысяча звёзд.
 

Осень

 
Вечереет. На аллеях
– средь пожухлых листьев -
 
 
пары на скамейках
шелестят друг с дружкой…,
 
 
пробивает зелень,
словно бы в апреле…,
 
 
прорастает свежесть
между предложений…,
 
 
на закате, Солнце
– может, чуть желтее,
 
 
так на старых фото
 
 
– глянец красит время…
 

Безответная любовь

 
Разбей ей сердце на капель
– на двадцать три её весны,
и эта белая метель,
в цветущих яблонях – апрель,
пускай почувствует любовь,
– почём разбитые сердца,
сольётся с песней соловья
– бессонной ночи тишина,
 
 
кровь совершает оборот,
всё возвращается к себе,
и если нравится цветок,
то, обязательно сорвёшь…,
разбей ей сердце на капель
полей любимые цветы,
пускай воды круговорот
 
 
напомнит ценностью своей,
– что, если даже нелюбим,
ты отражение весны…
 

Жизнь

Не смерти нужно бояться, а отсутствие Себя – в этой жизни.

 
И вы, толпитесь на базарах,
на расстоянии в полтора…,
 
 
в пространствах тех, что между вами
– звеняще-рабская стезя…,
 
 
– как память в иерархии пространства,
как завещание – кем стать!
 
 
Сотрёте вы – свои колени,
просуществуете сто лет,
 
 
запечатлев в сознании детском -
отцова – «согбенную стать»…
 

Везение

 
Не плачь и не отступай,
шагай, порой с закрытыми глазами,
Тебя выводят словно штрих,
рукою Бога – будто в символ…,
 
 
ещё пока не завершён,
ещё, наверно не расписан,
и «кисть» Твою случайно обмакнут
в палитру Ангельского сонма…,
 
 
беги на дуновение ветров -
что производное от крыльев
и может, если повезёт
 
 
– перо падёт в твои ладони…
 

Радость

 
Звенят колокольчиком
– цепи рабов…,
 
 
свободу добавили
в несколько звеньев…,
 
 
довольные трутся
 
 
о ноги господ…,
 
 
ведь есть, что
оставить в наследство!
 

Город «Стабильность»

 
Пространство города
разбито на квадраты,
 
 
прохожих говоры
острижены до шёпота,
 
 
и в клеть домов
вливается – молчанием
 
 
– надежда, сквозь
бутылочное горлышко,
 
 
а мысли чешутся -
цепляются за здания,
 
 
и слышен гимн, где
между строк читаю Я -
 
 
"…в трёх мерном мире
есть – еда и размножение,
 
 
и в автозаки –
 
 
посещение бесплатное…".
 

Бог

 
Мне кажется,
                      как будто бы я чей-то
персонаж во сне и
                  век мой, для «Спящего»
                                   – мгновение,
и дышит Он —
                         объяв собою всех…,
а все – Его – блуждающая мысль.
И снятся мне галактики,
 
 
                                там – в «рукаве»
– средь миллиардов – в парке
                            – мечтает мальчик,
 
 
сидя на скамье
                                   – читая книгу,
о том,
                              как где-то далеко,
– пират – играя в карты,
свой козырь
 
 
                                 прячет в рукаве,
 
 
на кон – поставив жизнь…
 

«Суть»

 
Когда поймёшь себя
                               вдруг
осознаешь – что
 
 
                        Суть Твоя
– всего лишь
                 – механизмы,
Ты «шестерня»
          большой системы,
– вращаешь
   «звёздные машины»…
А, может – Ты
     в пространстве Духа,
цветёшь
        средь звёзд
                   – благоухая,
и в треск костра
– аккордами вплетаясь,
так, словно бы
 в «нечаянность» играя -
руки
              касается рука,
в прикосновении
рождаешь – быть может -
нового Себя!
 

«Древнее Это…»

 
Я чувство, что вьётся в кронах
Вселенского древа,
как птица,
а лица свои меняю от жизни
к жизни – как Феникс
– собой украшая,
летаю средь песен
– листвою проклюнувших
в древнее Это…
 
 
И сколько таких же, как Я,
освежают – улыбкой,
касанием нежным – звёздное небо…
 

«У сороки на хвосте…»

 
Мысли вспорхнули
на кончик носа, присев отдохнуть.
Им бы сил, чтобы в небо взлететь,
да и по ветру нос, как трамплин…
 
 
Выше, чтобы голов,
да и в небо нырнуть,
до богов донеся зёрен-суть,
что в пустыне любовь не растёт…
 
 
Долететь бы до небесных блинов,
что на масленицу снова пекут.
Только жгут там не чучел,
а солдат, не давая зерну прорастать....
 

Осень

 
Вороны в небо осыпаются с деревьев.
Осенний, чуть подпревший аромат.
 
 
Коровок божьих» остовы. Не улетели.
Горстями облаков усыпан небосвод.
 
 
Прохладный воздух. Ощущение стекла,
как в детстве – лбом – к окну прижавшись,
 
 
в фантазиях своих – нырял за горизонт,
и в этом воскресенье оказался.
 
 
Под топот детворы и смех, в сейчас
– я в осени тихонько растворяюсь.
 
 
Хотелось бы не «божию коровкой»,
а мыслью – что стекло преодолела….
 

Общага

Остров заблудших Душ…

 
Хруст и разбитые стёкла,
пьяный мужик у стены.
Где-то кричат возмущённо:
«…снова сломали душ!».
 
 
Запах табачный и водка,
патриотический тост,
– бабу пустили по кругу,
«захороводила» гнусь…
 
 
Пьянство. Пасха и похоть,
тёмных разводов тушь,
из телевизора громко-
«…мы возродим тебя Русь!»
 

Город
(Ассоциации)

 
Снова тлеет уличный фонарь.
И из зданий, город цедит вечер.
Люди растворяются во тьме,
окунаясь в глубину подъездов…
 
 
Затирает улицы туман.
И из звуков чертится пространство.
В полынье подъездов скрип дверей.
Топот отбивающий морзянку…
 
 
Вот секунда до щелчка, и ключ
провернётся на мгновенье. Душу —
распахнёт уставший человек,
а затем закроет снова двери…
 
 
Город сцеживает это «до…».
Ощущая капли настроений.
Курит неизвестный. У крыльца.
От «щелчков» элитного – хмелея…
 

Сансара
(тексты в столбик)

 
И, снова чей-то клич
наполнит смогом – Ум.
В мозгах извилистых – окоп
и взрывы от гранаты…
 
 
И тлеет чья-то мысль,
 
 
солдату выжигая грудь.
Мечтая о весне, не знает он
– что уж давно убитый…
 
 
Тернист же путь –
 
 
собою удобрять пространства.
чтоб снова прорасти
в смертельном танце....
 

Ноябрь

 
Ноябрь. Изморозь и запах
 
 
пряных листьев, и птичий клик
– скользящий в русле вен,
пьянит какой-то безутешной
грустью – креплёной винами
– незавершённых дел…
 

Осеннее настроение

 
Туманы осени – сознание застилают,
Вампиры мысли – прячутся в листве,
Вот сумасшедшие по улицам гуляя
Вычерчивают планы в голове…
 
 
Крик воронья, шум крыльев
– Мимолётно – промчалась чья-то
Мысль – спеша к себе. Там в голове
Приятно и, спокойно, теплее чем в листве…
 
 
Закралась мысль, – что всё конечно,
Что нет ни рая, не любви,
Лишь бег по кругу – бесконечный,
– Палитру отражающий в листве…
 
 
Туманы осени сменяет межсезонье,
«Tabula rasa»-саваном в ночи,
На белый лист наносят год рожденья,
И, бесы шепчутся в листве…
 

Фантазия-"Быть"!

 
Мечтая быть героем,
не жаждешь ли
спасаемому горя?
 
 
На лаврах лицемерия
спасаешь ты, по сути
– свой убогий мир…
 

Каламбур

 
Дыши обычно, как привык
– порой спокойно, с глубиною,
 
 
бежит по небу – колобок,
– Луна свои сменяет позы…
 
 
И, в каждой фразе, что прочтёшь
– невидимою нитью – память,
 
 
достанешь скомканный листок,
в нём – Солнце-папа, мама
 
 
– и, сколько Лун тому назад
встречал рассветы с нею рядом…,
 
 
и взгляд стремится на восток –
 
 
чтобы войти в чертог отцовский.
 
 
Бежит по небу колобок,
собою меряя пространство…,
 
 
дыши обычно, глубоко –
 
 
как дышат те, кто не проснётся…
 

«Искра»
(размышления о жизни)

 
Метрика. Имя и тело.
Личность, ещё не созрела.
Брошено в «землю» семя,
жизнь прорастёт древом…
 
 
А, теперь по порядку —
блекнет с чернилами – имя,
метрика – жёлтыми листьями,
тело теперь лишнее…
 
 
Что, за пределами буквицы?
– мыслью, уже – не выразить.
Может быть, просто «Искренность»?
– «пулей» в пространство вылетит…
 

Сто снежинок

 
И быть может, с тобой в этой жизни
друг друга не встретим, не коснёмся
сердцами случайно и взглядом…,
 
 
пробежим второпях, притворившись,
что надо – сохранить, то, что есть -
ради «общего блага», и увянем…,
 
 
в суете городской, словно пазлы
-собирая в Себе, подгоняя под праздность,
только сердце своё не обманешь…,
 
 
сыпет снег, чей-то след, – Ты была где-то рядом,
– сто снежинок назад, в параллельной вселенной…
 

Смыслы

 
Она сказала, – что живёт!
 
 
– Но, жизнь – словно тюбики
 
 
от крема, и туши, и помада,
а если повезёт, и нижнее бельё,
как будто бы с рекламного плаката…
 
 
Вот выжат тюбик, высохла
и тушь, помада стёрлась,
на нижнее бельё, уже никто
не смотрит, лишь где-то
случайно промелькнёт -
«Готовьтесь для полёта!».
 
 
Но, выжат крем и крылья
– разобраны на щёточки
к ресницам…, чтобы порхать
как бабочка, средь писек…
Пока живёт! Пока…
 

Жизнь

 
Сердце бьётся про любовь с нетерпением,
виноградною лозою вьётся мысль пусть,
тело бренное идёт к воскресению,
наслаждайся же пока – понедельником…
 
 
Опьянённый и живой, не испить до дна,
моя лодочка плыви, рассекая дни,
а наступит вдруг – среда, и затем – четверг,
твою лодочку несёт, по волнам судьбы…
 

«На птичьем языке»

 
Взошла Анахата, зарёю в груди,
собой освежая пространство,
улыбка моя – лёгкой тенью её,
– как строчка письма о прекрасном…
 
 
И музыкой сфер, Вишудха – поёт,
в оркестре играет – кифара,
мелодия вьётся, и связана нить
невидимым интервалом…
 
 
И, Аджна – наполнена силой огня,
пронзённое мыслью пространство,
строка за строкою – на коже небес,
Акаши – в «протуберанцах»…
 
 
Ключом родниковым. Святая-святых.
– Пройдя Пропилеи, и в спелых полях,
где звёзды созрели, – возьмёт Он пригоршню,
– чтоб вновь Их посеять…
 

«Звёздный странник»

Не нужно, не злись – не впишусь в твои рамки,

я к звёздам привязан, а Ты к своим платьям…

Грустишь Ты о теле, о том, что седеешь,

а я – как мальчишка, о крыльях радею…

И, я для Тебя – персонаж твоей сказки,

в ней роль моя – рыцарь, платок твой поймавший…

Но, звёздные карты, что спрятал я в сердце,

стократно милее пространства театра…

Ноябрьские ассоциации

 
На изломе линия ветвей оголилась нервами. И карма.
Что связала вехи прошлых дней с этим жёлтым листопадом.
 
 
И дома укутаны свинцом, и на фоне сером запах.
Как картина в рамке, где цветок на контрасте с враньим гвалтом.
 
 
Клок тумана с каплями дождя, отсыревшей веткою без листьев,
заварила осень в ноябре, ностальгией припорошив.
 
 
На ладонях линия судьбы, что со множеством случайных.
Результат всегда один – одиночество под привкус чайный.
 

Амфитеатр…

 
Герои с обеих сторон! – их жертва
– игра на сцене. И, кукольный биатлон
как зрелище в амфитеатре…
 
 
Горящие тысячи глаз, впиваются
в экраны. Окопы – для них – и грязь,
как специи вольготной жизни…
 
 
Один ушедший – боль, статистика -
тысяча мёртвых. В засаленных
пальцах – ферзи – убитыми – генералы…
 
 
А пешки, всего лишь грязь -
могильная под ногтями. Играет
где то Бах. В бокалах Каберне – Совиньоны…
 

Молитва

 
Боже, кулак преврати
мой – в ладонь и
тьму чтоб смахнуть…,
 
 
в сердце моём не позволь
сорнякам прорости -
вырви их с корнем…,
 
 
как же больно молчать,
Боже дай силу ответить,
чтобы ни страхом, ни плотью…,
 
 
пусть я ладони подставлю Солнцу,
пусть мои руки сеют пшеницу,
синее небо рисуют и птицу…,
 
 
дай же мне силу
вдохнуть полной грудью,
чтоб горизонт изогнулся дугою…
 

Кринж

 
Засорена речь. Журавли улетели.
Теперь и в капусте, детей не найдёшь,
их варят в пространстве, где жизнь
проводят – фалловер и лук…,
 
 
осенние вайбы – волной прокатили,
и дворник в свой личный факап погружён,
а город, всё юзает в разных режимах -
над скиллами рофлит – потерянных Душ…
 

Трансформация (выбор)

 
Страдание, не есть – твоё,
– оно лишь обнажает – «паразита»,
с обидами – приходит «он»,
желая стать основой для скелета…
 
 
Болит порою не Душа,
за пазухою спрятан – «камень»,
тобою заготовленный когда-то для броска
– теперь забытый, «он» – на сердце давит…
 
 
В своей основе – ты – полёт!
Но, сколько тех, – плечо подставив,
в начале учат не ходить, затем бросают,
но, балансируя навзрыд, расправишь крылья…,
 
 
или упадёшь ты, словно камень в воду
в объятье оправданий и обид,
и  в злости желчной в мир всмотришься
«Его глазами» и, – о сладостно страдание и гнев,
обида словно воздух. Я поздравляю!
– теперь ты паразит…
 

Жизнь

 
Вкусить кусочек тишины,
растаять в плавности движений,
и снова сделать шаг к судьбе,
внимательно глядя под ноги....
 
 
Любить и жить, отдав весне -
наивность – превращаясь в опыт,
свой след отчётливый в земле,
оставишь позже ты – на взлётной....
 

Четверг

Вчера слепил

себя Я

из среды —

подъёма в шесть,

прохлады

пасмурного неба,

из тесноты

маршрутного такси,

из документов,

графиков и целей…,

а вечером —

я выплеснул

остатки суеты…,

чтобы наполнить —

«Завтра…»

– ароматным чаем,

быть может,

с привкусом

Буддийской тишины,

на фоне топота

бесчисленных желаний…

FERRUM

 
«Железо»
с набором опций —
программы
на каждый день,
системный
администратор…
– посредник
чужих идей…
Учитель,
папа и мама —
с завода…
таких же
гвоздей
– скрепляющих
чётким шагом
загон (ы)
для своих же
детей…
 

Дыхание

 
    На вдохе – поглощаю тишину
    На выдохе – покой туманом,
 
 
    Он словно растворяется во мне,
 
 
    Привносит память океана…
 
 
Волной прибрежною к ногам
Далёких радостных мгновений,
У жемчуга наверно грань
Имеет несколько значений…
 
 
И пульс биением волны,
– Ласкает тёплою водою,
Как будто, есть немного сил
Проникнуть в глубину сомнений…
 
 
Волна касается земли,
Сознанье проникает в тело,
Быть может счастье для двоих
– Дарить частицу озарений…
 

Настроение с корицей

 
Небо царапает брюхо о кроны деревьев
– чешет усталые нервы февраль,
липкий туман «волокнится» – цепляясь за ветви,
снег камикадзе пикирует прямо в окно,
 
 
в чаши дорожных колдобин – на ужин  разлито
с корочкой тонкого «хрустного» льда…,
ну, а в руках моих кофе с корицей —
мне помогает смириться с непостоянством всего….
 

«Недо…»

 
Симметрия домов теряется в тумане,
в кубах наполненных терпеньем – тишина…,
деревья расцветают чёрными цветам
– вороний источая звуко-аромат…
 
 
Визг тормозов с отборным русским матом
– как заключение врача: «Недофевраль»,
на фоне обострённого «Предмартья».
Рекомендация – горячий сладкий чай!»
 

Разговор Ангела

 
Что ты можешь?
– всего лишь
вцепиться в пространство
и выпить всё без остатка
– в своём нетерпении
успеть насладиться
божественной Сомой
– проявленной в форме удачи…,
Крапленые карты
в твоём рукаве не помогут.
Ты хочешь пройти
«сквозь игольное ушко»,
– чтоб были и бабы с вайфаем,
пельмени и вечная жизнь?
 
 
Тебе прошепчу – Я,
на ухо – «Сквозь игольное ушко»
– тебе не протиснуть
ни тело, ни ум, ни удачу!
 

Благодарность

 
Молюсь ли? – Конечно же – нет!
Лишь в сердце моём, благодарность Тебе —
за песни – что спел я, и умение – Быть,
за волю, подняться с коленей!
 
 
Зато, – возношу благодарность свою,
– в час слабости был не услышан!
Но, в силе своей, став на крыло —
поддерживал ветром меня ты – попутным!
 

Невроз

 
     Невроз, как страх не быть
в единстве со своей фантазией,
устать гоняться за мечтой.
Твой бог, страдающий афазией,
давно «махнул своей рукой».
Ведь на молитвы Отвечающий
всегда находится в «Сейчас».
А ты всё мечешься, цепляешься
и замки строишь на песках…
 

Тайное…

 
Пространство полнится чужим,
 порой тобою притворяясь,
 те мысли вьются средь других
– гнездясь, в чужих «покоях»…,
 
 
и так, в театре ты теней,
смешав зерно с плевелом,
не светишь, но порой блестишь,
шагая глиняной ногою
 

Ложь

 
И, быдло подымает знамена,
в любви клянётся Богу,
и топчут сапогами письмена,
где веру называют лишь – свобода!
 
 
Христа все распинают навсегда,
ведь если не распять, признаться,
что сердце отдано – тельцам,
комфорту, роскоши и фарту.
 
 
И хорошо бы, только нет любви.
И щёку трусы подставляют.
в надежде, что признают их
– наместниками счастья!
 

Жизнь

 
Разминулись с Богом послезавтра,
добежать успеть бы – до вчера,
поздним вечером, когда-ты —
улыбнувшись – умерла…,
 
 
и  шагнув за белый саван,
– прыгнуть в жёлтую листву,
точно так же, как когда-то —
пробежать свою весну …,
 
 
а затем, и – «с первым вдохом»,
крикнуть Богу – «Эй, мужик!
Не подскажешь сколько —
ты отмерил мне любить?»,
 
 
а, в ответ – о килограммах,
что родился в две пятьсот,
что в улыбке – есть, от мамы,
– про любовь же ничего…
 

Февраль

 
Февраль так холоден, как, впрочем, и всегда
укрытый снегом город. А точнее,
под снегом спрятана походка старика
своею шаркающей, смазанной строкою.
 
 
Письмо под белым саваном его,
как завещание пространству.
В походке чиркал он подошвой полотно.
Так зажигают спички. Он и вспыхнул.
 
 
В снежинках – память тысяч стариков,
истории замёрзших пальцев
и взгляды, что не раз ещё за горизонт.
И выдох, дымкой улетевших в небо.
 

Февральская ночь

 
Ночь окутала пространство,
и в проёмах окон тьма,
белой скатертью укрыта
городская суета…,
 
 
от деревьев тень ложится,
превращается в скелет —
нарастая белой плотью —
оживает странный зверь…,
 
 
и февраль облекшись в тело,
рыщет, чтоб ещё поесть,
доедает от деревьев —
тени в свете фонарей…,
 
 
и, на скатерти останки
от прошедшей кутерьмы,
чёрно-белые контрасты,
городские фонари…
 

СКРЫТОЕ

 
Прощение – приходит в простоте,
в прозрачности, в отсутствии обиды,
с текучестью ума – сплетается Любовь
– то плоть – Божественного мира…
 
 
Аквариум не видно в океане,
стихия обращённая в стекло,
невидимые стены – именами,
– иллюзия раздельности Всего….
 
 
Случайное касанье стихиалий,
и сферы – колыбельную поют
– Вселенная – пространством проницая,
играет с разделённостью Миров….
 
 
Всё не прощёное – застынет —
в глазах остекленевших – рыб,
и в отражении, в витринах
– мелькнёт знакомый силуэт…
 

Жизнь

 
И вы толпитесь на базарах,
на расстоянье в полтора…,
в пространствах тех,
что между вами
– звеняще-рабская стезя,
 
 
свои стираете колени,
по звеньям цените других,
и в душах ваших накоплением,
– длина цепи…
 

Время

 
Ветерочек прохладой касается лба
– здесь и сейчас – как и тогда,
нежно так – прикоснувшись губами,
словно в приветствии иль в расставании….
 
 
Звуки пространство окутали праздные:
песнями птиц, проезжающим транспортом,
топотом чьим-то, разговорами разными,
– все расслабляет в своей безучастности….
 
 
В днях, растворившихся, за горизонтами
– образы разные: лица друзей, отражения в зеркале
– словно все в дымке прошедшего времени,
как раскрывают нас эти видения….
 
 
Так в поцелуе ли? – сердце оттаяло
и теплотой проникает за грани те,
как половодьем – сметая плотины,
это на выдохе – освобождение….
 
 
Мысли – заики – сознанием отторгнуты
– эхом смешаются с звуками праздными,
радостью тихой – пространство напоено,
в тело – с дыханием – проникает гармония….
 
 
Дни же, грядущие – в ракурсе вечности,
это всего лишь ростки настоящего,
взгляду из сердца откроются двери те,
в них и усмотришь – свое продолжение….
 

«О главном…»

 
Стемнело, Луна взошла на востоке
– монетой целковой подброшена в высь,
в вечерней прохладе желанье удачи
и мирного неба, и песен о правде…,
 
 
а завтра, восьмое, цветы и улыбки,
привычка надеяться, что теплотою
заполнится месяц весенний и птицы
пространство украсят песней о главном…
 

Благодарность

 
За боль хвала моя – Тебе,
за шрамы, что на сердце,
за сплетни, страх, наветы,
за гнев, желаний мести,
 
 
за тупики, Тебе я благодарен,
за споры, и за тьму, за морок,
за злость и ножевые схватки,
за связь – клинка и наковальни,
 
 
за ложку дёгтя в бочке с мёдом,
за страх, что я не стану целым,
за молот, придающий форму,
– за это всё, чем я не стану больше....
 
 
За всё, что было – плодородной почвой
– чтобы взрастить Любовь!
 

Духовный бизнес

 
Что предложим мы
– Богу от себя,
где же, этот – Ты?
И, что есть в Тебе?
– только имена,
паспорт и дома.
Что возьмёшь с Собой -
к звёздам уходя?
– может только – прах,
– может только – боль.....
Что произрастёт,
в сердце у меня?
Что посеял – Я?
И, – во что одет?
– только в имена,
в паспорт и, в дома!
Ну, а где любовь?
Ну, а где Душа?
– утопил в делах,
– растворил в мечтах....