Текст книги "Глава субъекта Российской Федерации: политическая и юридическая история института (1990-2013)"

Виталий Иванов
Глава субъекта Российской Федерации: политическая и юридическая история института (1990–2013)

Автор считает нужным указать, что все высказанные в этой книге мнения, оценки и пр. (кроме взятых из тех или иных источников, указанных в тексте) отражают его собственную позицию и ничью более.

От автора

Исследованиями региональной политики и федеративной практики я занимаюсь с 1996 г. Долгое время, правда, их получалось облекать лишь в научные и научно-публицистические статьи, колонки, а также аналитические доклады.

В 2006 г. я написал книгу «Путин и регионы. Централизация России». Ее мне заказало издательство «Европа». Сроки тогда поставили довольно жесткие и, увы, работа получилась не вполне качественной. В ней были допущены некоторые фактические и интерпретационные ошибки.

Исправить их удалось в расширенной версии книги, вышедшей уже в 2008 г. в издательстве «Территория будущего» под названием «Путинский федерализм. Централизаторские реформы в России в 2000–2008 гг.».

В начале 2009 г. у меня возник замысел написать отдельную работу, посвященную правовой и политической истории института главы субъекта Федерации в 1990–2000 гг.[1]1
  В 1990 г. произошло принципиально важное событие – главами субъектов Федерации (республик) стали председатели Верховных Советов (они сменили первых секретарей партийных комитетов). Я счел необходимым начать отсчет именно с этого года. Да, Россия тогда официально называлась Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой (РСФСР). Однако название «Российская Федерация» уже официально употреблялось. Например, оно использовалось в преамбуле Конституции (Основного Закона) РСФСР 1978 г. (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1978. № 15. Ст. 407) и т. д. Так что говорить о «субъектах Российской Федерации» в 1990 г. совершенно правомерно.


[Закрыть] Благо, материала накопилось предостаточно.

За год работы мне, как представляется, удалось вполне исчерпывающе обобщить и проанализировать 20-летнюю практику, как правотворческую, нормативную, так и политическую. В 2010 г. получившуюся книгу выпустило издательство «Праксис». В нем же спустя год вышло ее второе издание – оно охватывало события 2010-го.

В последние два года произошло много важных событий, в частности, были вновь введены прямые выборы глав. Очевидно, что стало востребовано третье издание.

Эта книга продолжает и в отдельных фрагментах дополняет не только «Путинский федерализм», но и другие мои книги, изданные в 2007–2011 гг. – «Нормативный конституционно-правовой договор: теория и практика», «К критике современной теории государства», «Теория государства» и «Партия Путина. История „Единой России“».

Введение

Эта книга написана, что называется, «на стыке» юриспруденции, политологии и политической истории, и я заранее прошу коллег не сетовать на «увлечение» политологическими понятиями и интерпретациями, «избыточное» изложение нормативно-правового материала или «чересчур подробные» исторические экскурсы. Убежден и настаиваю: комплексное межотраслевое исследование лучше узкоотраслевого, ограниченного традиционными форматами.

1. Разумеется, необходимо определиться с самим понятием «глава субъекта Российской Федерации», «глава региона». Так здесь и далее в тексте называются, как правило, высшие должностные лица и главы исполнительной власти субъектов Федерации – президенты; председатели правительств, губернаторы; главы администраций и т. д. Необходимо, правда, оговориться, что с 1999 г. в нашем законодательстве используется формулировка «высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководитель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации)». Но на практике высшее должностное лицо (будучи главой исполнительной власти) не всегда возглавляет высший исполнительный орган.

Теперь о других значениях (употребляются преимущественно в1 и II главах). Во-первых, до 1992 г. статус субъекта Федерации имели лишь республики, края и области были административными территориальными единицами и т. д. Иными словами, до 1992 г. глава региона не обязательно был главой субъекта Федерации. Во-вторых, до 1990 г. главами регионов, в том числе субъектов Федерации, являлись первые секретари региональных комитетов КПСС. В-третьих, в 1990–1991 гг. главами субъектов Федерации (республик) были председатели Верховных Советов, представительных органов власти. Некоторые республики сохраняли у себя советскую модель и позднее (Карачаево-Черкесия – до 1995 г., Хакасия – до 1996 г.). В-четвертых, в 1990-е гг. в двух субъектах Федерации главами de jure и de facto стали председатели парламентов (Алтай, Удмуртия), а один регион учредил у себя «коллективное руководство» выборной директории и ее председателя (Дагестан).

2. Взявшись за эту тему, я, разумеется, тщательно изучил состояние источниковой базы.

2.1. Естественно, с подбором нормативных правовых актов, в том числе периода 1988–1991 гг., никаких проблем нет. Они легко доступны (как в правовых базах, так и в библиотечных фондах).

За минувшие годы было подготовлено и защищено немало диссертаций, посвященных организации государственной власти в российских регионах[2]2
  См., например: Гошуляк В.В. Теоретико-правовые проблемы конституционного и уставного законодательства субъектов Российской Федерации: Дисс… докт. юрид. наук. Пенза, 2000; Малый А.Ф. Организация органов государственной власти области как субъекта Российской Федерации: Дисс… докт. юрид. наук. Северодвинск, 2000; Сурков Д.Л. Законодательная и исполнительная власть субъектов Российской Федерации в конституционном праве России: Дисс… докт. юрид. наук. М., 1999; Шумков Д.В. Система органов исполнительной власти республик – субъектов Российской Федерации: Дисс… канд. юрид. наук. М., 1999.


[Закрыть] или непосредственно институту главы субъекта Федерации[3]3
  См., например: Гаркуша П.И. Конституционно-правовой статус главы администрации (губернатора) края, области Российской Федерации: Дисс… канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004; Кайль А.Н. Конституционно-правовой статус высшего должностного лица Субъекта Федерации в системе органов власти (На примере края, области): Дисс… канд. юрид. наук. Саратов, 2004; Мазуров В.Ю. Конституционно-правовой статус глав администраций субъектов Российской Федерации: Дисс… канд. юрид. наук. М., 2001; Маршалова В.А. Эволюция конституционно-правового статуса президента республики в составе Российской Федерации: Дисс… канд. юрид. наук. Казань, 2007; Мещеряков А.Н. Институт президентства в республиках в составе Российской Федерации: Дисс… канд. юрид. наук. М., 2002; Миронов В.Н. Правовой статус высшего должностного лица исполнительной власти субъекта Российской Федерации (на примере Южного федерального округа): Дисс… канд. юрид. наук. СПб., 2003; Першина Е.А. Конституционно-правовые основы института губернаторства в России (на примере Южного федерального округа): Дисс…. канд. юрид. наук. М., 2008; Савленков A.A. Правовой статус высшего должностного лица субъекта Российской Федерации в конституционном праве и законодательстве России: Дисс… канд. юрид. наук. СПб., 2005; Сахиева P.A. Конституционно-правовой статус высшего должностного лица республики – субъекта Российской Федерации (На примере Республики Татарстан): Дисс… канд. юрид. наук. Казань, 2004; Синдякин H.H. Институт высшего должностного лица субъекта Российской Федерации: понятие, структура, содержание (на примере Республики Мордовия): Дисс… канд. юрид. наук. Саратов, 2004; Цареградская Ю.К. Институт высшего должностного лица субъекта Российской Федерации: политико-правовое содержание и пути оптимизации: Дисс… канд. юрид. наук. Орел, 2004.


[Закрыть]. Выпущен ряд книг[4]4
  См., например: Комарова В.В., Магомедов Ш.Б. Глава государства, региона Российской Федерации. М., 1999; Лебедев В.А. Проблемы организации и деятельности законодательной и исполнительной власти в субъектах Российской Федерации. М., 2000. См. также: Организация государственной власти и местного самоуправления в субъектах Российской Федерации: Материалы научно-практической конференции 29 марта 1995 г. / Под ред. С.А. Авакьяна. М., 1996.


[Закрыть], среди которых выделяется великолепная монография Александра Мещерякова «Правовой статус главы субъекта России: единая федеральная модель»[5]5
  Мещеряков A.H. Правовой статус главы субъекта России: единая федеральная модель. Челябинск, 2006.


[Закрыть]. Пожалуй, в середине 2000-х гг. это было самое полное и качественное юридическое исследование истории и современного (на момент издания) положения института главы.

К сожалению, ознакомиться с этими диссертациями можно в ограниченном количестве библиотек (Российская государственная библиотека, Юридическая научная библиотека издательства «Спарк»[6]6
  http://www.lawlibrary.ru


[Закрыть] и т. д.). А книги выходили незначительными тиражами и потому остались не замеченными многими специалистами.

2.2. Что касается теоретико– и историко-политологических работ, то здесь ситуация сложнее.

Обобщающих теоретических исследований сделано немного[7]7
  См., например: Институт губернаторства в России: традиции и современные реальности / Под ред. Н.С. Слепцова. М., 1997; Казаков В.Г. Институт высшего должностного лица субъекта Российской Федерации в условиях реформирования политикоадминистративных отношений: Дисс… канд. полит, наук. М., 2004; Соколова Т.В. Феномен губернаторской власти в России: модели политического лидерства: Дисс… канд. полит, наук. Пермь, 2006; см. также: Лысенко В.H., Лысенко Л.М. Институт губернаторства в истории и современной России: некоторые общие и отличительные черты // Государство и право. 1998. № 5. С. 13–16; Россия регионов: трансформация политических режимов / Общ. ред.: В. Гельман, С. Рыженков, М. Бри. М., 2000; Центр и региональные идентичности в России / Под ред. В. Гельмана и Т. Хопфа. СПб., 2003.


[Закрыть]. И полнотой и глубиной они, увы, не отличаются. Исключением выступает, пожалуй, только фундаментальная «Политическая регионология» Ростислава Туровского (формально эта работа – учебное пособие)[8]8
  Туровский Р.Ф. Политическая регионология. М., 2006.


[Закрыть]. В ней есть соответствующие главы, написанные весьма качественно.

История политических взаимоотношений Центра и регионов, федеральной власти и региональных глав в 1990-2000-х гг. никем не обобщена и не проанализирована[9]9
  Удивительно, но теме взаимоотношений Бориса Ельцина с главами регионов практически не уделяют внимания ни бывшие сотрудники первого Президента (Юрий Батурин, Михаил Краснов, Георгий Сатаров и др.) в коллективной работе «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории» (М., 2001), ни Лилия Шевцова в монографии «Режим Бориса Ельцина» (М., 1999), ни другие мемуаристы и исследователи ельцинского периода.
  Нужно упомянуть здесь о мемуарах Николая Медведева, Начальника Управления Администрации Президента по работе с территориями, представителями Президента, связям с Верховным Советом в 1993–1994 гг. «"Новые" на Старой площади: кремлевско-провинциальные истории» (М., 1997). В них, разумеется, рассказывается лишь о событиях, в которых автор принимал непосредственное участие, то есть освещается очень короткий период.


[Закрыть]. Определенные попытки предпринимались Туровским и некоторыми другими учеными. Однако их нельзя признать удачными. Одним авторам не хватило эмпирических знаний, другим – хотя бы приблизительного понимания, как реально работает государственный аппарат, как принимаются и реализуются решения (без этого адекватно разбирать практику невозможно).

Единственные издания, в которых можно почерпнуть подробные комплексные сведения о новейшей политической истории всех регионов, в том числе о назначениях и выборах глав, их деятельности – двухтомный «Политический альманах России 1997» (под редакцией Майкла Макфола[10]10
  В настоящее время Посол США в России.


[Закрыть] и Николая Петрова) и два приложения к нему (под редакцией Петрова)[11]11
  Политический альманах России 1997 / Под ред. М. Макфола и H. Петрова: В 2 т. М., 1998; Регионы России в 1998 г.: Ежегодное приложение к «Политическому альманаху России»/ Под ред. H. Петрова. М., 1999; Регионы России в 1999 г.: Ежегодное приложение к «Политическому альманаху России» / Под ред. H. Петрова. М., 2001.


[Закрыть], охватывающие период 1990-х гг., а также двухтомник о федеральной реформе первой половины 2000-х гг. (подготовленный под руководством Питера Реддуэя и Роберта Ортунга при активном участии Петрова)[12]12
  См., например: Федеральная реформа 2000–2003. Т. 1. Федеральные округа / Под ред. H. Петрова. М., 2003; Федеральная реформа 2000–2004. Т. 2. Стратегии, институты, проблемы / Под ред. H. Петрова. М., 2005.


[Закрыть]. Они писались по заказу и издавались за счет Фонда Карнеги за Международный Мир (Carnegie Endowment for International Peace). Нельзя не возмутиться тем фактом, что ни одна отечественная организация (хоть государственная, хоть негосударственная) за столько лет не задалась целью проделать аналогичную работу, и единственные, повторяю, издания, в которых комплексно изложена политическая история наших регионов, выпущены иностранцами[13]13
  Иностранные фонды финансировали мониторинги политического развития российских регионов, которые в 1990-е гг. делали Институт гуманитарно-политических исследований (ИГПИ), Московский общественный научный фонд (МОНФ) и Институт права и публичной политики (ИППП). Мониторинговые проекты также запускали Московский центр Карнеги – «Региональный мониторинг» и Институт «Восток-Запад» – «Российский региональный бюллетень»). «Региональный мониторинг» ведется по сей день (http:// monitoring.carnegie.ru).


[Закрыть]. Это совершенно ненормальная ситуация.

Работ, посвященных политической истории отдельных регионов, довольно много. Если оценивать их в целом, то бросается в глаза, что, во-первых, весьма заметная их часть написана опять же в рамках исследовательских и т. п. программ зарубежных фондов, институтов, университетов и пр.[14]14
  Довольно подробные «политические портреты» целого ряда российских регионов содержатся в сборниках, изданных Центром славянских исследований при Университете Хоккайдо по итогам многолетнего исследовательского проекта, профинансированного Министерством образования, науки, спорта и культуры Японии. (Регионы России. Хроника и руководители / Под ред. К. Мацузато, А.Б. Шатилова. Т. 1–6. Саппоро, 1997–2003; Регионы России. Хроника и руководители / Науч. ред. К. Мацузато. Т. 7–8. Саппоро, 2000–2003; см. также: Феномен Владимира Путина и российские регионы: победа неожиданная или закономерная? / Науч. ред. К. Мацузато. Саппоро, 2004).


[Закрыть] Во-вторых, есть регионы, чья политическая история исследована очень подробно (к примеру, республики Северного Кавказа и Поволжья) и есть такие, о которых можно найти считанное количество публикаций.

Отдельно надо отметить освещение региональных избирательных кампаний. Статистическая информация обобщалась и публиковалась Центральной избирательной комиссией[15]15
  См., например: Выборы глав исполнительной власти субъектов Российской Федерации. 1995–1997. Электоральная статистика. М., 1997; Выборы в органы государственной власти субъектов Российской Федерации. 1997–2000. Электоральная статистика: В 2 т. М., 2001.


[Закрыть]. К тому же вышел ряд работ, посвященных истории российских выборов, в том числе, выборов глав. Среди них я хотел бы отметить довольно глубокое исследование Александра Иванченко (бывшего Председателя Центризбиркома) и Аркадия Любарева «Российские выборы от перестройки до суверенной демократии»[16]16
  Иванченко А., Любарев А. Российские выборы от перестройки до суверенной демократии. М., 2007.


[Закрыть].

Найти большинство упомянутых изданий и публикаций не составляет никакого труда. Они есть как в библиотеках, так и в книжных магазинах. Многое размещено в Интернете в свободном доступе.

2.3. Подробные справочники о региональной власти выпускались и выпускаются Информационно-экспертной группой «Панорама» (основатель – Владимир Прибыловский)[17]17
  См., например: Белонучкин Г., Михайловская Е. Регионы. Справочные сведения о субъектах Российской Федерации. 2003 (май). М., 2003.


[Закрыть]. Она же предлагает довольно обширные (и регулярно обновляемые) базы «Лабиринт» (включает в том числе справочные данные о регионах, о персональном составе их органов власти, о результатах избирательных кампаний и пр., а также биографические справки)[18]18
  http://www.labyrinth.ru.


[Закрыть] и «Просопограф» (биографические справки)[19]19
  http://www.panorama.ru/info/proso.html.


[Закрыть]. При необходимости историки и аналитики могут почерпнуть оттуда массу полезных сведений.

В Интернете помимо базы «Лабиринт» есть несколько сайтов, обобщив информацию с которых, можно хотя бы составить полный список всех глав всех регионов за весь период новейшей истории. Я имею в виду в первую очередь «Политику» (учредитель – сотрудник «Панорамы» Григорий Белонучкин)[20]20
  http://www.politika.su.


[Закрыть] и «Всемирный исторический проект»[21]21
  http://whp057.narod2.ru. На этом сайте можно найти перечни руководителей не только российских регионов, но и правителей практически всех современных и многих исторических государств.


[Закрыть]. Настоящим кладезем стала русскоязычная Wikipedia, хотя ее статьи подчас, увы, содержат неточные или неполные данные.

Отдельно нужно упомянуть справочник «Губернаторы новой России. Энциклопедия карьер», составленный Николаем Зеньковичем. Он включает биографические справки о 237 главах, назначенных и/или избранных в 1991–2007 гг.[22]22
  Зенькович H. Губернаторы новой России. Энциклопедия карьер. М., 2007.


[Закрыть]

3. Я видел и вижу свою задачу в том числе в опровержении трех вредных мифов, распространяемых нашими либералами. Увы, к ним прислушиваются гораздо больше, чем они того заслуживают.

Миф первый: настоящий федерализм немыслим без прямых выборов глав субъектов федерации. Очень часто этот миф базируется на определении федерализма как «территориальной демократии», а потому прямой выборный способ наделения полномочиями глав объявляется еще и необходимым элементом демократической системы.

Миф второй: в 1990-е гг. все главы в Российской Федерации избирались на прямых выборах.

Миф третий: благодаря прямым выборам главы несли не только формальную, но и фактическую ответственность перед населением своих регионов.

Вред этих мифов состоит в искажении действительности, исторической и современной. А также, что хуже, в пропаганде, мягко говоря, неподходящих России моделей организации региональной власти.

Первый миф я неоднократно разбирал и разоблачал, как в научных работах, так и в публицистике. Кратко перескажу здесь свои аргументы, чтобы дальше к этому вопросу не возвращаться.

Начну с основ. Федерализм есть комплекс государственно-правовых институтов, образующих две параллельные системы государственной власти, две параллельные системы права и, следовательно, две параллельные юрисдикции, а также набор обосновывающих и обеспечивающих такое «раздвоение», «расщепление» государственной власти научных теорий, идеологических и пропагандистских концептов. Федеративное устройство предполагает наличие федеральной (центральной) власти и власти субфедеральной (региональной), участие федерального центра в решении вопросов регионального значения и привлечение субъектов федерации к делам федерации. Иными словами, как в геометрии Николая Лобачевского, параллели пересекаются.

По сути, чтобы определить, федеративное государство или нет, достаточно уточнить факт формального наличия в нем одной или двух систем государственной власти. И все, остальное надумано.

Федерации бывают централизованными и децентрализованными. Субъекты децентрализованной федерации – полноценные государственные (государствоподобные) образования, самостоятельные от центральной власти – земли в Германии, штаты в США, кантоны в Швейцарии. Децентрализация влечет определенное обособление субфедеральных систем власти, правопорядков, экономик, политических режимов (у американских штатов есть даже свои правоохранительные системы, у некоторых эмиратов ОАЭ – собственные вооруженные силы, каждый субъект нидерландской федерации[23]23
  Имеется в виду Королевство Нидерланды, включающее собственно Нидерланды, Арубу и Нидерландские Антильские острова.


[Закрыть] имеет собственную валюту).

Субъекты же централизованной федерации суть либо государственные образования, чья государственность предельно сокращена отнесением к федеральному (и совместному федерально-субфедеральному) ведению всех ключевых вопросов, а также закреплением за федеральными властями обширных полномочий по контролю за субъектами федерации, вмешательству в их дела, – Россия, Венесуэла; либо вовсе автономные образования – Индия. Для централизованных федераций характерно единство правового, экономического, политического пространства, единство системы государственной власти (не единые системы, как в унитарных государствах, но тесным образом интегрированные системы федеральной и субфедеральной власти).

Теперь собственно о способах наделения полномочиями глав субъектов федераций. Опыт мирового федеративного строительства в этой части довольно разнообразен и, определенно, несводим к опыту отдельно взятых США, Мексики или Нигерии, где губернаторы штатов избираются на прямых выборах, или Швейцарии, в которой кантонами управляют выбираемые населением директории. Еще есть Австрия и Германия, образцовые парламентско-правительственные государства, в землях которых также установлено парламентско-правительственное правление. Главами правительств земель, собственно главами земель – ландесгауптманами, министрами-президентами, бургомистрами – парламенты избирают лидеров депутатского большинства (фракции партии, победившей на земельных выборах, парламентской коалиции).

Есть Малайзия, тоже парламентско-правительственное государство. В одних ее штатах сохранились монархии, в других Центр ставит губернаторов. Главами правительств (главными министрами) монархами и губернаторами назначаются лидеры депутатского большинства.

Есть Индия, где организация региональной власти очень похожа на малазийскую, только там губернаторов назначают во все штаты.

Есть федерация деспотий («абсолютных монархий») – Объединенные Арабские Эмираты.

Кто возьмет на себя смелость утверждать, что все эти федерации – «ненастоящие», «неправильные»?

С другой стороны, к примеру, главы провинций Индонезии и префектур Японии избираются на прямых выборах, что, разумеется, не делает устройство этих государств федеративным.

Государство выбирает форму устройства и форму правления в регионах, исходя из констант своей политической культуры, исторического опыта и текущих политических и иных конъюнктур. Здесь нет и не может быть никаких общих правил или «стандартов». Упрощенно, то, что идеально подходит для одних, совершенно неприемлемо для других. Да, в известной поговорке про русского и немца гораздо больше содержания и смысла, чем кажется на первый взгляд.

Определение федерализма как «территориальной демократии»[24]24
  В России это определение принято приписывать Томасу Джефферсону, одному из отцов-основателей США и их третьему Президенту (1801–1809 гг.). Он выступал за «мягкую» федерацию, полемизировал с федералистами (Александром Гамильтоном и пр.), ратовавшими за сильное централизованное государство. Но никогда ничего не говорил и не писал о «территориальной демократии». И было бы странно, заяви он что-либо подобное, ведь в его время слово «демократия» считалось едва ли не ругательным. На самом деле, как указывает Даниэл Блейзер, впервые понятие «territorial democracy» употребил Орест Браунсон, журналист и политический аналитик. Было это в 1850-х гг. Браунсон противопоставлял централизованную «якобинскую» демократию американской территориальной. Не более того. Много позже о территориальной демократии стал писать классик американского консерватизма Рассел Кирк. Он использовал это понятие применительно к родным порядкам и только к ним (Elazar D.J. Territorial Democracy and the Metropolitan Frontier// http://jcpa.org/dje/books/am-ch9.htm). А дальше «territorial democracy» стали «универсализировать» теоретики вроде того же Блейзера, и, в конце концов, она, как водится, превратилась в клише. И в этом качестве уже попала на язык российским либералам. Очевидно, что федерализм никак не может быть «формой» какой-либо демократии, другое дело, что он способен специфически повлиять на демократию (см. далее).


[Закрыть] совершенно несостоятельно. Федеративное устройство не гарантирует демократичность политического режима и, тем более, демократический режим не обязательно востребует федеративность. Приведу здесь мнение авторитетного специалиста по теории и истории федерализма Эдварда Гибсона: «Федерализм – это всего лишь принцип организации территории государства… Демократия же – это система, которая занимается взаимоотношениями индивидуума и государства… Люди часто смешивают эти два понятия. Они считают, что большее количество федеральных элементов в государстве автоматически ведет к демократии, однако на самом деле существует масса унитарных государств, безупречных с точки зрения демократии». И еще: «Федерализм автоматически и сам по себе никого не делает более демократичным». Роберт Даль отмечал, что когда люди говорят о демократии, они прежде всего думают об основополагающем правиле: один человек – один голос. Но федерализм, настаивает Гибсон, нарушает это правило. «Федерализм отдает предпочтение не людям, а территориям. Таким образом, правило „один человек – один голос“ может быть нарушено тем, что один регион более репрезентативен, чем другой. Даже в самом начале работы над американской Конституцией вопрос о том, что федерализм будет доминировать над демократией, уже стоял на повестке дня. Конституция изначально так задумывалась. В Сенате каждый штат имеет двух представителей. Поэтому, скажем, в Калифорнии за одного сенатора голосует в 67 раз больше избирателей, чем в Вайоминге»[25]25
  Эксперт. 2005. № 41. (http://expert.ru/expert/2005/41/41ex-gibson3_7437).


[Закрыть].

В одних государствах в силу стечения ряда факторов федеративное устройство стимулировало демократизацию, в других, напротив, тормозило. Можно тут вспомнить и порядки в южных штатах США в 1880–1960 гг. или «касикизм» в латиноамериканских федерациях в XIX–XX вв. И в том и в другом случае в регионах сформировались консервативные режимы, так или иначе обособленные от центральной власти и довольно эффективно сопротивлявшиеся демократизации. Федеративное устройство не способствовало демократизации Австро-Венгрии (1866–1918 гг.)[26]26
  Предоставление Венгерскому королевству государственности позволило укрепить консервативный порядок, при котором власть концентрировалась в руках венгерской элиты, а представители элит других народов королевства (словаков, румын и пр.) практически не допускались в политику.


[Закрыть] и Германской Империи (1871–1918 гг.)[27]27
  Ее называли «республикой династий».


[Закрыть]. Как не способствует демократизации ОАЭ их федеративность. И т. д.

Для демократии принципиальное значение имеет как соблюдение правила «один человек – один голос», так и конституционное установление выборности общегосударственной высшей власти (хотя бы частичной выборности – в случае «конституционных монархий»). Выборность же региональной власти не принципиальна, точнее, не принципиальна выборность глав регионов, глав исполнительной власти регионов. В Швеции или Польше население не выбирает глав, но тамошние демократии от этого нисколько не страдают.

Два других мифа будут подробно опровергнуты в соответствующих главах этой книги.

Глава I
Нормативное регулирование и политическая практика позднесоветского периода

1. Среди историков пока не сложился консенсус относительно периодизации истории Союза Советских Социалистических Республик-СССР. Но в принципе вполне обоснованно отсчитывать начало позднесоветского периода с 1964 г., когда был отправлен в отставку Никита Хрущев. На этот период пришлось правление триумвирата Леонида Брежнева, Алексея Косыгина и Николая Подгорного (1964 – середина 1970-х гг.), затем собственно Брежнева (середина 1970-х гг. – 1982 г.), Юрия Андропова (1982–1984 гг.), Константина Черненко (1984–1985 гг.) и Михаила Горбачева (1985–1991 гг.). Таким образом, упрощенно, речь идет о «застое» и «перестройке», завершившейся крушением Советского Союза осенью-зимой 1991 г.

Официально власть в СССР осуществлялась Советами (до 1936 г. – Съездами Советов и собственно Советами), представительными органами, избиравшимися посредством прямых или косвенных выборов (отсюда «советская власть»). Исполнительные органы – Советы Народных Комиссаров, Советы Министров, исполнительные комитеты Советов – формировались депутатами и были им прямо подчинены. Форму правления, предполагающую верховенство представительных органов (и теоретически допускающую разделение властей лишь как разграничение функций властных органов «в рамках государственной власти как целого»[28]28
  См., например: Батурин Ю.М., Лившиц Р.З. Социалистическое правовое государство: от идеи – к осуществлению (политико-правовой взгляд). М., 1989. С. 17–18.


[Закрыть]), я называю централистской[29]29
  См. подробнее Иванов В. Теория государства. М., 2010. С. 124–126.


[Закрыть].

Однако реальная роль Советов всегда была второстепенной, а порой – даже декоративной.

Еще при Владимире Ленине, Председателе Совета Народных Комиссаров РСФСР в 1917–1924 гг., Председателе Совета Народных Комиссаров СССР в 1923–1924 гг. правящая большевистско-коммунистическая партия[30]30
  В 1918–1925 гг. – Российская коммунистическая партия (большевиков) – РКП(б); в 1925–1952 гг. – Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) – ВКП(б); в 1952–1991 гг. – Коммунистическая партия Советского Союза – КПСС.


[Закрыть], точнее, ее политическое руководство и остальной аппарат были интегрированы с политическим руководством и остальным аппаратом государства и образовали единое партийно-государственное политическое руководство, единый аппарат.

Стоит указать, что Ленин, будучи признанным лидером партии, не занимал в ней высшего руководящего поста. Такового тогда просто не было. Партией формально руководили коллективные органы – Центральный комитет (ЦК), Политическое бюро (Политбюро) ЦК, Секретариат ЦК и др.

Иосифа Сталина в 1922 г. избрали Генеральным секретарем ЦК (руководителем Секретариата). Эта должность не была прописана в партийном Уставе и считалась технической. Но по мере укрепления его личного авторитета и власти она стала политической. К 1928 г. Сталин сделался безусловным лидером партии и государства, а его должность стала восприниматься как высшая в СССР. Однако в 1934 г. она была de facto упразднена – на очередном Пленуме ЦК Сталина выбрали лишь Секретарем ЦК (секретарей было несколько и все они имели равный статус). Кстати, до этого он никогда не подписывался полным наименованием своей должности, а в справочных изданиях, выходивших в 1920—1950-е гг. его именовали Секретарем (причем в них порой даже не упоминалось об его избрании генсеком в 1922-ом). В 1941 г. Сталин возглавил Совет Народных Комиссаров СССР (с 1946 г. – Совет Министров). С этого времени начал прослеживаться определенный дуализм, с одной стороны, правительства и, с другой, высших партийных органов – Политбюро (в 1952 г. реорганизованного в Президиум) и Секретариата ЦК. (Во время Великой Отечественной войны высшим органом власти был Государственный Комитет Обороны.) К концу сталинского правления правительственные посты считались важнее партийных.

В 1953 г. накануне смерти Сталина[31]31
  Сталин был освобожден от должностей Председателя Совета Министров и секретаря ЦК за час до своей кончины. Он умер лишь членом Президиума ЦК.


[Закрыть] должность Председателя Совета Министров занял Георгий Маленков (на момент избрания – Заместитель Председателя Совета Министров, член Президиума ЦК, Секретарь ЦК). Однако он не стал единовластным правителем СССР, ему пришлось по факту разделить высшую власть с Лаврентием Берией (Первым заместителем Председателя Совета Министров, Министром внутренних дел, членом Президиума ЦК) и Хрущевым (Секретарем ЦК, членом Президиума ЦК). То есть был образован триумвират (сразу после утверждения премьером Маленков вышел из Секретариата). Но Берию вскоре сместили. И триумвират сократился до дуумвирата. А затем Хрущев переиграл Маленкова. В том же 1953-ем он добился учреждения должности Первого секретаря ЦК (не технической, политической) и своего избрания на нее. А в 1955-ом – организовал замену Маленкова Николаем Булганиным, заведомо не способным претендовать на лидерство. При Хрущеве примат партийных органов стал безусловным фактом. Высшая власть – это ЦК и непосредственно его Секретариат, Президиум и Первый секретарь. Хотя в Уставе партии о Первом секретаре, как прежде о Генеральном, не говорилось ни слова. И к тому же в 1958 г. Хрущев счел необходимым встать во главе Совета Министров.

Иными словами, в 1920-1960-х гг. первым лицом Советского государства мог быть неформальный лидер партии, возглавляющий правительство (Ленин), один из партийных руководителей (Сталин в 1928–1941 гг.), один из партийных руководителей, возглавляющий правительство (Сталин в 1941–1953 гг.), высший партийный руководитель (Хрущев в 1955–1958 гг.), высший партийный руководитель, возглавляющий правительство (Хрущев в 1958–1964 гг.). Практиковалось и коллективное правление.

При триумвирате Брежнева-Косыгина-Подгорного (в 1966 г.) в Уставе закрепили, что ЦК избирает Генерального секретаря – должность занял Брежнев, с 1964-го бывший Первым секретарем (одновременно Президиум тогда вновь реорганизовали в Политбюро). В 1977 г. в новой Конституции (Основном Законе) СССР[32]32
  Конституция (Основной Закон) СССР // Ведомости Верховного Совета СССР. 1977. № 41. Ст. 617.


[Закрыть] прописали особый статус партии, ее государствообразующую роль («Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза» – ст. 6) и тем самым окончательно оформили единство партийно-государственной системы и партийный примат. Благодаря этому Генеральный секретарь официально стал пусть не главой государства, но одним из государственных руководителей. Фактически же Брежнев был лидером правящего триумвирата, а по мере ослабления позиций Подгорного и Косыгина остался единственным правителем.

В регионах – союзных республиках, автономных республиках, губерниях (унаследованное от Российской Империи губернско-территориальное деление сохранялось до 1923–1929 гг.), краях, областях, автономных областях, национальных (с 1977 г. автономных) округах, городах республиканского подчинения – с руководством дело обстояло, что называется, проще. Еще с 1920-х гг. их фактическими главами однозначно были первые секретари (ответственные секретари) партийных комитетов[33]33
  Борис Бажанов, секретарь Сталина в 1923–1928 гг. (сбежавший на Запад в 1928-ом), писал, что секретари сделались главами регионов после окончания Гражданской войны: «Тут централизаторски объединяющую деятельность в деле управления, которую выполняет Политбюро в центре, начинают брать на себя […] в губерниях Бюро губкомов. А в губкомах на первое место выходит секретарь – он начинает становиться хозяином своей губернии вместо председателя губисполкома и разных уполномоченных центра. […] Начинается период «секретародержавия». Только в Москве во главе всего не генеральный секретарь партии, а Ленин» (Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. СПб., 1992. С. 215).


[Закрыть]. Центральных – в союзных республиках[34]34
  РКП(б) включала в свой состав Коммунистическую партию (большевиков) Украины, Коммунистическую партию (большевиков) Белоруссии и т. д. Иными словами, в правящую партию РСФСР в качестве структурных единиц, «субпартий» входили правящие партии других советских республик, до создания СССР считавшихся отдельными государствами. В 1925 г. правящая партия была переименована во Всесоюзную. При этом от образования внутри нее российской «субпартии» воздержались. То есть РСФСР стала единственной союзной республикой, не имевшей ни своего ЦК, ни своего Первого секретаря. Российскими крайкомами, обкомами и пр. непосредственно руководил ЦК ВКП(б), КПСС. Это положение сохранялось до 1990 г. (см. сноски № 37, 130).


[Закрыть], краевых – в краях, областных- не только в областях и автономных областях, но и в автономных республиках, окружных – в округах, городских – в городах республиканского подчинения[35]35
  В 1962–1963 гг. по инициативе Хрущева во многих регионах прошло разделение партийных комитетов (и Советов) по производственному принципу – на промышленные и сельские. То есть, например, Красноярским краем стали руководить два крайкома и два первых секретаря (и в нем работали два Совета). В одних случаях это приводило к двоевластию (в Ростовской области, например, дошло до практически открытого конфликта между обкомами), в других – устанавливались дуумвираты, в третьих – более опытный и политически сильный первый секретарь подминал другого. Реформа вышла настолько бестолковой и неудачной, что ее отменили немедленно после отставки Хрущева (1964 г.).


[Закрыть]. В 1977 г. статус первых секретарей как опять же государственных руководителей утвердила Конституция.

2. Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, РСФСР, основанная в 1917–1918 гг. как Советская Российская Республика, была: 1) субъектом СССР, одной из 15 советских социалистических республик (ССР), государственным образованием; 2) полуфедерацией, одна часть которой организовывалась на федеративных началах, а другая – на унитарных. Хотя провозглашалась «государством» и «федерацией».

В Конституции (Основном Законе) РСФСР 1978 г. (как и в прежних российских конституциях, а также в союзных) не использовалось понятие «субъект федерации». Но из нее тем не менее ясно следовало, что автономные советские социалистические республики (АССР) являются субъектами Федерации (им гарантировалось представительство в Президиуме Верховного Совета РСФСР и пр.), а края, области[36]36
  Впервые различие между краем и областью было формально проведено в 1924 г. в одном из решений Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета (ВЦИК). В нем указывалось, что край, в отличие от области, включает в свой состав национальноадминистративные территориальные единицы. (Вторая сессия ВЦИК XI созыва. Стенографический отчет. М., 1924. С. 459). Однако, как хорошо известно, ни в 1920-е гг., ни в дальнейшем при решении вопросов государственного устройства это правило не соблюдалось. Так, в составе Приморского края никаких национальных единиц никогда не было, зато Тюменская область включала два национальных (позже автономных) округа и т. Д.


[Закрыть], города республиканского подчинения, автономные области и автономные (бывшие национальные) округа – лишь административными территориальными единицами РСФСР. Иными словами, формальный статус АССР был выше. Хотя реальное политическое и экономическое значение многих из них в масштабах государства не дотягивало до уровня средней области.

Территориальный состав РСФСР, конституционно зафиксированный в 1978 г., не менялся потом до самого 1991-го. Советская Россия делилась на:

16 АССР – Башкирская, Бурятская, Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Калмыцкая, Карельская, Коми, Марийская, Мордовская, Северо-Осетинская, Татарская, Тувинская, Удмуртская, Чечено-Ингушская, Чувашская и Якутская;

6 краев – Алтайский, Краснодарский, Красноярский, Приморский, Ставропольский и Хабаровский;

49 областей – Амурская, Архангельская, Астраханская, Белгородская, Брянская, Владимирская, Волгоградская, Вологодская, Воронежская, Горьковская (в 1990 г. ее переименовали в Нижегородскую), Ивановская, Иркутская, Калининградская, Калининская (в 1990 г. ее переименовали в Тверскую), Калужская, Камчатская, Кемеровская, Кировская, Костромская, Куйбышевская (в 1990 г. ее переименовали в Самарскую), Курганская, Курская, Ленинградская, Липецкая, Магаданская, Московская, Мурманская, Новгородская, Новосибирская, Омская, Оренбургская, Орловская, Пензенская, Пермская, Псковская, Ростовская, Рязанская, Саратовская, Сахалинская, Свердловская, Смоленская, Тамбовская, Томская, Тульская, Тюменская, Ульяновская, Челябинская, Читинская и Ярославская;

2 города республиканского подчинения – Москва и Ленинград;

5 автономных областей, входивших одновременно в состав краев: Адыгейская – в составе Краснодарского края, Горно-Алтайская – в составе Алтайского края, Еврейская – в составе Хабаровского края, Карачаево-Черкесская – в составе Ставропольского края и Хакасская – в составе Красноярского края;

10 автономных округов, также входивших в состав края и областей: Агинский Бурятский (АБАО) – в составе Читинской области, Коми-Пермяцкий (КПАО) – в составе Пермской области, Корякский (КАО) – в составе Камчатской области, Ненецкий (НАО) – в составе Архангельской области, Таймырский (Долгано-Ненецкий) (ТАО) – в составе Красноярского края, Усть-Ордынский Бурятский (УОБАО) – в составе Иркутской области, Ханты-Мансийский (ХМАО) – в составе Тюменской области, Чукотский (ЧАО) – в составе Магаданской области, Эвенкийский (ЭАО) – в составе Красноярского края и Ямало-Ненецкий (ЯНАО) – в составе Тюменской области.

Всего 88 субъектов Федерации (16) и административных территориальных единиц (72)[37]37
  Михаил Соломенцев, Председатель Совета Министров РСФСР в 1971–1983 гг. (Первый секретарь Ростовского Обкома в 1964–1966 гг., Секретарь ЦК в 1966–1971 гг., кандидат в члены Политбюро с 1971 г.), описывает в своих воспоминаниях, насколько слабым было российское (республиканское) руководство:
  «В России республиканской партии не было. Россией, автономными республиками, краями и областями занимался напрямую ЦК КПСС. От этого возникало много проблем.
  России […] при решении вопросов, требующих согласования с партийными органами, приходилось иметь дело не с республиканским партийным комитетом, а с союзным. Любой заведующий отделом ЦК рассматривал наши вопросы с позиций не российского, а союзного органа, и это имело немалое значение. Наиболее важные решения союзные республики принимали совместным Постановлением ЦК Компартии республики и Совета Министров [республики – В.И.]. В них давались поручения не только советским и хозяйственным органам, но и партийным комитетам, вплоть до первичек. Совмин РСФСР не имел права, естественно, в своих постановлениях делать какие-либо записи в адрес парткомов.
  А от парткомитетов очень многое зависело, в том числе и служебная карьера любого руководящего работника. Руководящая партия подбирает и руководящие кадры во все звенья управления. Правда, во всех отделах ЦК были замы, курирующие РСФСР. Но это далеко не властная должность. Им приходилось заниматься исполнением поручений, контролем. Они не были лоббистами в хорошем смысле этого слова интересов России. Их возможности не шли в сравнение с возможностями ЦК компартий союзных республик. Я считаю, что это серьезно мешало нормальному развитию Российской Федерации. […]
  Немало примеров, когда правительственные, госплановские, министерские и другие союзные структуры решали в обход Совмина республики с руководителями российских краев, областей и АССР вопросы, входящие в компетенцию правительства России. А при наших протестах заявляли: «А мы этот вопрос согласовали с партийным и советским руководством области (края или АССР)». Госплан и Минфин Союза дошли до того, что позволяли себе в течение года делать изъятия из утвержденного Верховным Советом бюджета России в пользу другой республики или союзного министерства.
  […]
  Заслуживает разговора и структура органов государственного управления России. На первый взгляд, она полностью соответствовала Конституции РСФСР. Был законодательный орган – Верховный Совет […]. Была исполнительная власть – Совет Министров […]. Однако в составе правительства, во всей управленческой структуре не было многих министерств и других нужных звеньев. Сложилось это в силу ряда причин субъективного характера. В других союзных республиках они были.
  В республике не оказалось Министерства внутренних дел. […] Не было в РСФСР и республиканского КГБ, хотя во всех остальных союзных республиках они были» (Соломенцев М.С. Зачистка Политбюро. Как Горбачев убирал «врагов перестройки». М., 2011. С. 103–108).
  Необходимо добавить, что Соломенцев 12 лет руководил российским Совмином, не будучи членом Политбюро (он стал им в 1983 г. уже после избрания Председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС). Впрочем, его предшественники (Дмитрий Полянский, 1958–1962 гг. и Геннадий Воронов, 1962–1971 гг.), а затем преемник (Виталий Воротников, 1983–1988 гг.) членами Политбюро (Президиума) были.
  С председателями Президиума Верховного Совета РСФСР дело обстояло гораздо хуже. Ни Николай Органов (1959–1962 гг.), ни Михаил Яснов (1966–1985 гг.), ни Владимир Орлов (1985-88 гг.) не избирались даже кандидатами в члены Политбюро (Президиума). Лишь Николай Игнатов (1959 и 1962–1966 гг.) был членом Президиума ЦК (в 1957–1961 гг., то есть ко времени своего второго избрания Председателем Президиума Верховного Совета в высшее партийное руководство он уже не входил).
  С учетом того, что РСФСР не имела своего Первого секретаря, в то время как первые секретари Украинского, Белорусского, Казахстанского, Узбекистанского, Грузинского ЦК могли состоять членами или кандидатами в члены Политбюро, положение крупнейшей союзной республики представлялось откровенно ущербным.


[Закрыть].

3. Итак, в позднесоветский период (до «перестроечных» реформ) главами регионов РСФСР – автономных республик, краев, областей, автономных областей, автономных округов – являлись первые секретари региональных партийных комитетов.

Обычно эти должности занимали кадровые партийцы, то есть люди, прошедшие школу партийной (комсомольской[38]38
  Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодёжи (ВЛКСМ) – молодежная организация КПСС.


[Закрыть] и собственно партийной) работы, руководившие партийными организациями предприятий, районов и городов и т. д., работавшие «рядовыми» и вторыми секретарями региональных комитетов. У многих партийному этапу карьеры предшествовал хозяйственный, к примеру, директорство, многие чередовали партийные посты с хозяйственными и государственными (советскими). Бывали и исключения. Так, Первым секретарем в моем родном Красноярском крае в 1969–1972 гг. был Владимир Долгих, до избрания работавший Директором стратегически важного Норильского горно-металлургического комбината, а прежде занимавший исключительно инженерно-технические и инженерно-административные должности[39]39
  В 1972 г. его избрали Секретарем ЦК, в 1982 г. – кандидатом в члены Политбюро. В 1988-ом он был отправлен на пенсию. В 2011–2013 гг. Долгих был депутатом Государственной Думы, в 2013-ом он стал членом Совета Федерации от Москвы.


[Закрыть]. (Его сменил Павел Федирко (1972–1987 гг.), затем в крае «секретарили» Олег Шенин (1987–1990 гг.) и Геннадий Казьмин (1990–1991 гг.). Все трое были кадровыми партийцами, у каждого имелся и определенный хозяйственный опыт.)

Первые секретари избирались на комитетских пленумах на безальтернативной основе. Кандидатов представляло («рекомендовало») Политбюро[40]40
  Кандидатуры на должности первых секретарей партийных комитетов автономных областей и автономных округов подбирались и выдвигались при участии партийных комитетов краев и областей, в состав которых входили автономии. Упомянутые Шенин и Казьмин до избрания первыми секретарями Красноярского Крайкома руководили Хакасией.


[Закрыть]. Статусы партийных комитетов и первых секретарей регулировался внутренними правилами КПСС, не только формальными, но и неформальными (в редакциях Устава партии 1934 и 1952 гг. закреплялось, что на пленумах избираются первые и вторые секретари, в редакции 1961 г. первые секретари отдельно вообще не упоминались[41]41
  На должности вторых секретарей в партийных комитетах союзных и автономных республик целенаправленно ставили русских, славян (первыми же секретарями обычно были представители титульных народов). Они фактически исполняли функции полномочных представителей ЦК, им вменялось в обязанность отслеживать деятельность «националов» и оперативно информировать Центр о любых мало-мальски серьезных проявлениях нелояльности.


[Закрыть]). Первые секретари становились членами или кандидатами в члены ЦК, а также депутатами Верховных Советов СССР или РСФСР (если, конечно, они не были ими до избрания)[42]42
  Карен Брутенц, работавший в ЦК с 1961 по 1990 г., доросший до должности Первого заместителя Заведующего Международным отделом ЦК (занимал ее в 1986–1990 гг.) в своих мемуарах нарисовал такой коллективный портрет первых секретарей: «Понятно, что это был разный люд и по уму, и по подготовке, и по манере держаться. Но они очень походили друг на друга, как если бы были вычеканены по одной модели да еще одной машиной (такой по существу и была система): властность и уверенность в себе и своей избранности, странным образом соединявшаяся с готовностью к безусловному послушанию «сверху», приверженность не столько марксистско-ленинским максимам (в них они, как правило, разбирались плохо), сколько великодержавной идее, поглощенность главным образом хозяйственными вопросами, волевая хватка, аппаратная изощренность, внутренняя жесткость, трудность в общении с «не своей» (не областной, краевой и т. д.) аудиторией, особенно массовой и иностранной, засоренность речи партийным сленгом и официальными штампами» (Брутенц K.H. Несбывшееся. Неравнодушные заметки о перестройке. М., 2005. С. 45–46).


[Закрыть]. Партийные главы Московской и Ленинградской областей, Москвы могли входить в состав Политбюро (Президиума) ЦК, параллельно занимать посты секретарей ЦК.

Горбачев, к слову, в 1970–1978 гг. был Первым секретарем Ставропольского Крайкома партии, с 1970 г. регулярно избирался депутатом Верховного Совета, а с 1971-го – членом ЦК. (В 1978 г. он стал Секретарем ЦК, в 1979-ом – кандидатом в члены Политбюро, в 1980-ом – членом Политбюро).

Вторыми по значению были советские (собственно государственные) должности.

В АССР избирали Верховный Совет (сроком на пять лет, как и Верховные Советы СССР и РСФСР и прочие Советы), высший орган государственной власти, который в свою очередь выбирал свой Президиум, постоянно действующий орган, «коллегиального президента», и назначал Совет Министров, правительство. У автономной республики было два советских руководителя – Председатель Президиума Верховного Совета и Председатель Совета Министров. При этом премьер считался главнее. Также депутатами избирался Председатель Верховного Совета, однако он не имел никаких даже номинальных политических полномочий и выполнял исключительно технические функции (вел заседания и пр.).