Текст книги "Виктор Цой и его КИНО"

Георгий Гурьянов: «КИНО» продюсировали себя сами. И к тому моменту, когда появился этот Белишкин, группа уже была раскручена и известна. Не нужна была вся эта продюсерская деятельность – знакомство аудитории с продуктом, выводы на сцену. Наш продукт, нас самих, уже к тому времени все знали¹¹².

1-2 октября 1988 года Цой выступил в Москве, в ДК МАИ. Сохранились воспоминания очевидцев этого концерта и несколько довольно удачных фотосессий.

Из воспоминаний поклонника «КИНО»:

Виктор выходит на сцену. Один. В руках гитара. Синеватый свет прожекторов, в котором четко отражается его профиль. Он стоит перед залом и смотрит на людей, приехавших из разных концов Москвы, чтобы услышать его. Зал притих в ожидании. С первыми аккордами люди вскакивали с мест, начали подпевать, махать шарфами и шапками. Закончилась первая, затем вторая песня. Третья, четвертая. Порвалась струна. Пятая, шестая песня. Рвутся еще две струны. Зал встал и тоже пел вместе с ним. Десятки маленьких огоньков от зажигалок и спичек зажглись в разных концах. К последней песне у Цоя осталось три струны, но он доиграл все до конца¹¹³.

Олег Толмачев, один из организаторов концерта в ДК МАИ, а впоследствии гастрольный директор группы «КИНО», вспоминал:

Нашу первую работу с Цоем 1–2 октября 1988 года мы делали в ДК МАИ. Должен был быть сборный концерт: «Звуки Му», «Ва-Банк», «Коррозия Металла», еще кто-то, но билеты шли так себе, и тогда директор зала дала телефон Наташи, и сказала, что если удастся уговорить Цоя хотя бы на 20 минут, то аншлаг гарантирован. Так и было. Билеты разлетелись в пять минут, зал чуть не разнесли. А спустя год я уже забивал гастроли. Первые концерты с «КИНО» прошли в Красноярске. Десять аншлагов во Дворце спорта. После них я уже как директор работал дальше, можно сказать, до последнего дня¹¹⁴.

28 октября 1988 года, вскоре после того как директором группы стал Белишкин, в ленинградском СКК состоялись первые стадионные концерты «КИНО».

За пару дней до этого группе организовали постановочную фотосессию дома у Георгия Гурьянова в Купчино. Снимала музыкантов на профессиональную фототехнику и среднеформатную пленку команда фотографов из Москвы во главе с Валентином Скляровым (камера Mamiya RB67) и ленинградский фотограф из ЛДМ Виктор Лаврешкин (камера Pentacon Six). Впоследствии именно эти фотографии «КИНО» стали каноническими и закрепили за группой имидж «героев в черном». С фотографий Лаврешкина и Склярова было напечатано множество плакатов и постеров, которые продавались на концертах группы во всем Советском Союзе. Также некоторые из них использовали при оформлении афиш концертов в ДС «Юбилейный» в декабре 1988 года.

В конце октября Цой отправился в Новокузнецк, где 31 октября выступил во Дворце спорта кузнецких металлургов, затем, 1 ноября 1988 года, концерт в Кемерово в СК «Октябрьский».

16-20 ноября 1988 года, в Москве, в Лужниках, во время мемориальных концертов памяти Александра Башлачева толпа зрителей полностью смела стулья в партере, но, несмотря на хамское поведение администрации, Цой уверенно довел выступление до конца. За это группе «КИНО» на целый год запретили выступать в Москве.

Из воспоминаний очевидца: «Я была на том концерте. Когда зрители разошлись и начали крошить мешающие им стулья (рок-концерт, и эти стулья в партере действительно глупость огромная), включили свет, «КИНО» перестали петь и минут 10–15 смотрели на отрывающихся зрителей. Вышел какой-то административный мужик, попытался увещевать публику, но нарвался на оглушительный свист и хохот. Тогда он обратился к Виктору: «Ну, сделайте что-нибудь, скажите им чтобы вели себя тише». Виктор сказал спокойно: «Ребят, поаккуратнее, а то провода и аппаратуру сломаете». Партер еще немного побузил и успокоился»¹¹⁵.

Вообще, по рассказам близких к Цою людей, этот концерт принес группе только проблемы. Во-первых, на целый год запретили музыкальную деятельность в Москве, во-вторых, из-за поведения фанатов пострадала репутация группы.

Но досталось тогда не только «КИНО». «Алиса», да и почти все остальные участники концерта, тоже попали в опалу.

Сохранились даже документальные свидетельства этим запретам, и кое-что из документов можно увидеть в этой книге.

Олег Толмачев: Когда «КИНО» запретили выступать в Москве, мы договаривались на концерты одного Цоя. Под акустику. Может, даже афиши те сохранились. Они висели на ДС «Динамо» на улице Лавочкина. Концерты Виктора Цоя и, отдельно, концерты «Аквариума». Не успели мы афиши вывесить – билеты улетели все. Шесть-восемь часов – и нет билетов!

Моя теща тогда дружбу водила с замом директора этого ДС. Позвонила ему, сказала, что придет ее зять Олег и надо бы ему помочь. Мы с Юриком пришли договариваться, а нам говорят: попал ваш Цой, и «КИНО» попало, хотя, может, если Цой будет один, то проканает. И ведь проканало, афиши развесили. А потом кто-то стукнул, куда надо. Тогда же просто так афиши не повесишь, разрешение нужно было. Тогда запретили и Цоя¹¹⁶.

В декабре 1988 года, в Москве, на студии Валерия Леонтьева, с помощью Михаила Кувшинова, группа «КИНО» записала свой следующий студийный альбом «Звезда по имени Солнце». Но чтобы «Группа крови» продавалась по-прежнему хорошо, новый альбом музыканты решили придержать до осени 1989 года. Заглавную песню «Звезда по имени Солнце» Виктор написал во время съемок «Иглы» в Алма-Ате. Она и прозвучала там впервые. Все остальное – «Невеселая песня», «Печаль», «Апрель», «Стук», «Место для шага вперед» было написано уже следом за «Звездой».

В середине января 1989 года группа «КИНО», по приглашению датского активиста движения «Next Stop Sovjet» Йона Кальдана, отправилась в Данию, где выступила в Копенгагене на фестивале «Next Stop» в помощь пострадавшим от землетресения в Армении. Цой. Игнорировавший до этого предложения выехать с гастролями за рубеж, на этот раз просто не мог остаться в стороне.

Из интервью Виктора Цоя: Землетресение в Армении подвело нас к черте, стоя на которой рождается мысль о невозможности жить по-прежнему. Это предел, призывающий исправлять то, что наворочено за всю историю. А иначе – я не знаю, что может случиться¹¹⁷.

Йон Кальдан: «КИНО» приехало в Данию зимой 1989 года. Место для концерта в Копенгагене мы нашли быстро, такое огромное пространство, очень красивое, на озере. Бывшие военные казармы, оккупированные хиппи, и среди них большой концертный зал. Мы рассчитывали, что придут жители Копенгагена, а пришли все любители рок-н-ролла. Почти четыре тысяч человек собралось. Они танцевали, пели, кричали, все были в полном восторге¹¹⁸.

Виктор Цой: Еще мы ездили в Данию. И только потому, что там проводились концерты в фонд Армении. Им нужна была для концертов какая-нибудь русская группа, они выбрали «КИНО». Тут отказаться было уже трудно, хотя, скорее всего, я бы отказался при других условиях¹¹⁹.

Еще в 1986 году, будучи кочегаром «Камчатки» Цой через своего приятеля Сергея Фирсова познакомился с француженкой Натали Минц. Она училась в Сорбонне, в Ленинград попала по обмену студентами. После знакомства с русскими музыкантами она увлеклась рок-музыкой и совершенно забросила учебу. Вернувшись во Францию, Натали через пару лет совместно с Жоэлем Бастенером организовав продюсерскую компанию «Volya Productions», приглашала Кинчева, Гребенщикова, Цоя, «АукцЫон», «Звуки Му» и помогала организовывать их концерты.

Сергей Фирсов: Француженки к нам в 86-м приблудились. Натали Минц и Люси Терпиньянц. Они учились в Питере по обмену. Обе дочки эмигрантов из России. Жили рядом с Казанским собором и постоянно пропадали у нас на «Камчатке». Натали была пробивная, шумная, веселая девчонка. В итоге она стала работать с «АукцЫоном», «Воплями Видоплясова», «Звуками My», «КИНО». Свозила их всех в первый раз во Францию, выпустила им там первые пластинки¹²⁰.

В апреле 1989 года группа «КИНО» вместе с «АукцЫоном» и «Звуками Му» выступила на крупнейшем во Франции XIII фестивале популярной музыки «Весна в Бурже» («Printemps de Bourges») в Ле Бурже.

Жоэль Бастенер: Приезд трех советских групп на фестиваль «Printemps de Bourges» был авантюрой, которая осталась в истории потому, что тогда сняли фильм, в котором зрители впервые увидели советские рок-группы на Западе. А группы там были уникальные. Хотя в целом гастролями мы остались недовольны, ожидали лучшего приема и от публики и от прессы. Ведь затея была не из простых – надо было убедить сотрудников госаппарата самого высокого уровня в необходимости столь знакового события. Чтобы организовать эту поездку мы вышли на министра культуры Джека Лэнга, который обратился к своему советскому коллеге, но Москва наш выбор не поддержала. Советские чиновники хотели отправить за границу совсем других музыкантов и не во Францию, а в Германию или США. Один советский дипломат даже сказал мне, что Цою нельзя оформить документы на выезд, потому что у него нет прописки. Мне так же объясняли, что нельзя приглашать немытых бездельников из «АукцЫона», поэтому пришлось глушить чиновников МИДа бесконечными объяснительными записками. В результате Ролан Дюма, наш министр иностранных дел, написал напрямую Шеварднадзе, после чего ОВИР все-таки принял Белишкина и других администраторов выбранных нами групп. Отдельной проблемой было потом собрать всех этих музыкантов, и удостовериться, что они зашли на борт самолета «Эр Франс». Мы так же потребовали, чтобы артистов не сопровождали «люди в штатском» – «Ва-Банк» и «Звуки Му» были в Германии за два месяца до этого, и их там повсюду сопровождали агенты. Во всей этой истории, как и в знакомстве, группами за два года до описываемых событий, основную роль сыграла Натали Минц. Если я был «ушами» нашей команды, то она была ее «носом», ну и мы вместе с братом Натали Николя Минцем были также «глазами» и «голосом». Но без ее нюха, ее женского чутья мы никогда бы не вышли на нужных людей, никогда бы не заметили вовремя препятствий, и не услышали бы правильных записей. Я занимался эстетической стороной вопроса, придумывал художественную часть проектов, делал историческое обоснование, предлагал политическую аргументацию нашим дипломатам и чиновникам. Николя переводил меня на язык журналистов, договаривался о датах концертов, а Натали была идеальным фронтменом для создания полноценного мифа. В тот период мы ощущали себя частью истории, не сомневались ни секунды в том, что делаем все правильно и отважно рвались вперед. Помню, как мы весьма резко разговаривали с министрами и руководителями аппаратов, мы ничуть не робели, потому что были преисполнены чувства, что под нашим натиском сдвинется с места мировая система координат. С русскими артистами нас тогда роднило именно отсутствие пиетета к мировой системе, мы были как бы вне всего и не собирались подчиняться никаким правилам. Самыми несгибаемыми и уверенными в себе были Цой с Гурьяновым. То есть в определенном смысле мы все были похожи, поэтому наше самолюбие иногда входило в противоречие с самолюбием русских. Все были резкими, амбициозными и считали себя истиной в последней инстанции. Конечно, сейчас эта уверенность в себе кажется инфантильностью, но она оправдана историей России: то, что мы говорили тогда было правильным, ибо таковым остается и сейчас, 25 лет спустя. Как и тогда слышна в песнях Цоя истинность, и ничуть его музыка не устарела. Лишь результат нашей деятельности оказался разочаровывающим: мир не перевернулся, парадигма не изменилась…¹²¹

Виктор Цой: У меня есть свои жизненные принципы, основываясь на которых я пишу об окружающей меня жизни, о волнующих проблемах. Важно лишь быть не кем-то, а только самим собой. Пусть для кого-то странным, смешным, неприемлемым, а для кого-то замечательным, но только собой. А рок-музыка для меня, так же, как и для огромной массы молодежи, совершенно естественная и органичная форма самовыражения. В ней нет ничего конъюнктурного, заказного. Только ты, твоя совесть – главный цензор. И эту позицию не надо афишировать на каждом углу. Ее нужно просто реализовать, воплотить в песне¹²².

Благодаря стараниям француза Жоэля Бастенера во Франции была выпущена пластинка «КИНО». Музыканты специально записали сборник своих хитов на студии Валерия Леонтьева сразу после записи альбома «Звезда по имени Солнце». Пластинка под названием «Последний герой» вышла в Париже. Это стало неким ответом Цоя на выход в марте 1988 года пластинки «Rock in Soviet», по сути первого сборника советского рока, который ему совершенно не понравился.

Как вспоминал Жоэль Бастенер, Цой полагал, что французская пластинка «Rock in Soviet» будет подобна американской «Red Wave», на которой Джоанна Стингрей отвела группе «КИНО» половину диска. На практике же получилось совершенно иначе, группа «КИНО» была представлена всего двумя песнями, что откровенно задело Виктора, даже несмотря на феноменальный успех у французской аудитории песни «Электричка», которую крутили на радио. И вот, заручившись одобрением Цоя и воспользовавшись сложной ситуацией фирмы «PolyGram editions/Polydor rec», Жоэль Бастенер сумел убедить ее руководство в целесообразности издания сольной пластинки «КИНО». Пластинка вышла во Франции за месяц до приезда «КИНО», небольшим тиражом, и даже несмотря на то, что руководство «PolyGram editions/ Polydor rec» не дало разрешения на достойное освещение выхода записи, тираж пластинки был охотно раскуплен в короткий срок.

Есть один любопытный факт, по которому можно судить о том, как Виктор позиционировал себя за границей. Когда «киношники» прилетели в Париж, ему и музыкантам «КИНО» Натали Минц заявила, что прямо из аэропорта все поедут на интервью. На что Цой возразил, что хотел бы сначала заехать в гостиницу, привести себя в порядок и поесть. Она же, как западный продюсер, ледяным тоном ответила, что все будет так, как написано в их графике. Тогда Цой спокойно сказал: «Останови автобус, я лечу домой». По его лицу было ясно, что он не шутит. Поэтому Натали вздохнула и повезла всех в гостиницу. А потом рассказывала журналистам про покладистого и сговорчивого Шевчука, добавляя при этом, что, в отличии от него, Цой не готов строиться.

Михаил Садчиков, журналист: Цой никогда не шел на «левые» варианты. Он вообще-то всегда начеку («Следи за собой, будь осторожен!»), а в отношении заграницы – особенно. Да, другие выезжали чаще, но будем откровенны и расскажем читателю правду, как они там жили в то время. Практически без гонораров, на нищенские суточные, непонятно в каких гостиницах, экономили каждый цент или пфенниг, чтобы наскрести на видеокассету, двухкассетник, видеоплеер, а дома выгодно продавали все это и радовались, если «оправдывали» поездку. Такова была тогдашняя реальность: не нравится – сиди дома! Цой один из немногих, у кого хватало сил не хвататься за любую поездку при каждом удобном и неудобном случае, он предпочитал, если уж ехать, то жить там как человек, а не голодать из жадности. Помню, спросил его как-то: «Почему вы избегаете заграницы?» И услышал в ответ: «Не хочется терять свое достоинство. Чем ехать на таких кабальных условиях в роли бедного советского артиста, лучше не ехать вообще… А путешествовать можно и туристом, благо друзей у нас по всему свету хватает».

Цой всегда гнул свою линию, и его надо было принимать таким, каким он был, или не принимать вовсе. Когда читаешь воспоминания свидетелей, создается впечатление, что он был спокоен, неконфликтен, но люди перед ним пасовали.

Сегодня многочисленные участники той поездки часто вспоминают парижский тур. Причем иногда делают это весьма странно. Например, Кирилл Миллер, участник группы «АукцЫон», рассказывал, что во время поездки в Париж подошел его день рождения, и организаторы, решив сделать имениннику подарок, повезли музыкантов к Эйфелевой башне. Как вспоминает Кирилл, всех туда поднять не могли. То ли из-за отсутствия финансов, то ли еще по какой причине. Но так как именинник был из «АукцЫона», объявили, что поднимут только «АукцЫон». После возвращения «АукцЫона» с Эйфелевой башни, по словам Миллера, «киношники» гордо подняв головы, даже не смотрели в их сторону, будто объявили им бойкот, молчали завидовали и больше ни с кем из «АукцЫона» не общались.

А вот Жоэль Бастенер совсем иначе комментирует ситуацию:

Да, мы хотели сделать Миллеру подарок. У нас было особое отношение к «АукцЫону». Они выглядели очень плохо, точно бедные родственники, мы их жалели. Конечно, я не помню, чтобы кто-то обиделся, кроме администратора «Звуков Му»¹²³.

С ответом Бастенера все становится на свои места, и лишний раз показывает, как держалась группа «КИНО» за рубежом. «Киношникам», независимым и уверенным в себе, претила позиция бедных родственников, которую занял «АукцЫон». А у Миллера, по всей видимости, были собственные причины оговаривать коллег из «КИНО».

Жоэль Бастенер: Я ставлю под сомнение некоторые высказывания, потому что хочу оставаться верным Виктору. Я не раз подчеркивал, что он не был совершенством и ничем не напоминал божество, но, в отличии от многих, никогда не фальшивил. А в России, я знаю, достаточно много фантазеров, способных наговаривать на других, чтобы приукрасить себя¹²⁴.

Георгий Гурьянов: В Париже мы играли концерт, в связи с выпуском пластинки «Последний герой». С нами была группа «Звуки Му», которую продюсировал Брайан Ино, и третья группа, не люблю я их, сборище дегенератов, все уроды, только все по-разному, их бы в цирке показывать. Это не наш круг абсолютно… Кирилл Миллер чудовищный и такой прилипчивый, картины его. Он следовал всему, что делал Тимур и компания.¹²⁵

Виктор Цой: Мы попытались все сделать иначе. Во-первых, сначала выпустили во Франции пластинку. Это же было не просто мероприятие типа «Концерт из России», а очень известный в Европе рок-фестиваль. Поэтому, во-вторых, я решил поехать и посмотреть, насколько можно установить коммуникацию. Не могу сказать, что это было очень удачно, потому что от нас ждали какой-то русской экзотики, а увидели собственно рок-музыку. Больше внимания было группе «АукцЫон», потому что она как раз и дала ту самую русскую экзотику, которая требовалась, от серпов и молотов до полного цирка. Я не хочу устраивать цирк, я хочу чтобы люди слушали музыку, и забыли откуда я, из СССР или из Канады¹²⁶.

Никто из «КИНО» голой задницы там не показывал. Мы вообще практически не используем никаких внешних эффектов, мы просто играем и поем. Поэтому на фоне их голой задницы мы прошли незамеченными на том концерте¹²⁷.

Во Франции у «КИНО» состоялось всего два концерта, и только потому, что Цой больше не захотел играть. Как вспоминал Жоэль Бастенер, «КИНО» больше не собиралось выступать на одной сцене с «голой задницей», на фоне которой их выступления почти никто не заметил. И Цой был в этом абсолютно прав.

Вернувшись 10 апреля из Парижа, Цой отправился в Мурманск, где в рамках все того же движения «Next Stop» выступил в Межсоюзном дворце культуры, ответил на записки из зала и дал небольшое интервью журналистам местной газеты. Это выступление стало первым после возвращения Виктора из Франции.

22-23 апреля 1989 года с выступлений в Волгограде началась большая гастрольная поездка по стране. В мае группа «КИНО» выступила в Витебске и Минске.

Из воспоминаний поклонника «КИНО»: Я в восемьдесят девятом, кажется, сходил подряд на несколько разных концертов. Такой интересный зрительский чес получился. Порядок был такой: «Технология», Агузарова, БГ, «Комитет охраны тепла», «ДДТ», «КИНО». Их концерт проходил на стадионе, я пришел туда с девушкой. Так вот, поднимаются они на сцену, Цой так в микрофон фирменным своим гнусавым баритоном «Здравствуйте». И тут же – тудум… тудум… тудум… бас и ударные, помните, да? Ну, такое фирменное начало любой их песни. Вот прямо взяли весь стадион за кадык и держат мягко так. Каспарян красавчик. Моя звезда мне все уши потом прожужжала: ах, Каспарян, ох, Каспарян. Пришлось стать похожим. Гурьянов в черной майке на барабанах давал жару, притопывая. Эта его манера стучать стоя была шикарна. Тихомиров на басу мало запомнился. Он был музыкантом правильным, поэтому больше играл на инструменте, а не на публику. И сам Цой. Поздоровался, голову вскинул и погнал…

Вообще без остановок, без этой трепотни с залом, хлопания над головой, махания руками. Вот как поставили его, как фикус в кадку, так и стоял весь концерт, только головой туда-сюда вертел.

Когда они в финале песню «Перемен» уже не пели даже, а я бы сказал, бросали слова, как мягкие булыжники, мне уже было пофигу и на девочку мою, как и ей на меня, собственно, и на заваленную сессию, и вообще на все. И публика, что интересно, не бесновалась, не прыгали, не размахивала руками, даже особо не подпевала. Как-то вот просто стояли все и раскачивались в стороны.

Такой единый комок людей на стадионе.

Чувствуешь дрожь и запах каждого, кто попадает в поле зрения. И вот допели они песню, а Цой вдруг объявляет:

«Спасибо, до свидания». И все уходят куда-то вниз. Всё! Никаких тебе «Я люблю тебя, Минск!», никаких тры-ды-ды-ды на барабанах, или запилов, упав на колени, на гитаре. Вот так все как-то просто, что аж мурашки¹²⁸.

Удивительно, но сохранились видеозаписи с белорусских концертов «КИНО». Вот что вспоминает Светлана Борисевич, которая в 1989 году сняла и сохранила уникальный материал с концерта в Витебске.

Светлана Борисевич: Было всего пять концертов – сперва один, потом два дня по два. Я умудрилась получить на руки камеру и разрешение Юрия Белишкина. Судорожно снимала весь концерт. А потом передала запись музыкантам буквально перед их отъездом¹²⁹.

На видеозаписи этого концерта, выложенном в сеть первым администратором Летнего амфитеатра Светланой Борисевич, наверное, многим запомнилась маленькая девочка подражавшая Виктору Цою. Перед Рождеством случилось небольшое чудо – она узнала себя на видео и связалась со Светланой, а та, в свою очередь, сообщила ее координаты «Народным новостям Витебска». Это Настя Кривенда, ей тридцать лет, а во время концерта, было всего шесть. Сейчас она живет и учится в Санкт-Петербурге в Государственном Санкт-Петербургском архитектурно-строительном университете. Дома в Витебске у Насти хранится номер «Витебского курьера» с репортажем о том концерте.

Анастасия Кривенда: Увлечение творчеством Виктора Цоя началось с раннего возраста… Это был приблизительно 1988 год. В то время песни группы «КИНО» звучали только что не из холодильников. Я, пятилетняя, однажды вернулась домой со двора, напевая «Закрой за мной дверь, я ухожу»… Пела до тех пор, пока папа не купил кассету с каким-то их альбомом. Собирала фотографии, в то время они были ужасного качества, по сборникам песен заучивала тексты наизусть. Затем стало известно, что группа «КИНО» приезжает на Славянский базар, в наш город. Родители не раздумывая купили билеты в первый ряд. На концерт мы пошли с отцом. Как сейчас помню: очередь была, как в Мавзолей! Люди с трудом добирались до своих мест. Я сидела рядом с отцом и подпевала тихонько каждую песню. Отец говорит: «Подойди ближе к сцене». А там ограждение и охрана, ужас, но я встала. Вдруг на меня направили камеры, отступать уже поздно. Так весь концерт там и пропела, подражая Цою во всем: выпятив нижнюю губку, сжав кулачки. «Перемен! Мы ждем перемен!»¹³⁰.

В мае «КИНО» выступили с гастролями в Свердловске и Краснодаре, а после летных каникул собрались в Ленинграде, и в сентябре 1989 года полетели в Италию, где приняли участие в советско-итальянском рок-фестивале «Back In The USSR» в Мельпиньяно.

Всего несколько выступлений, данных группой «КИНО» за рубежом, прошли в довольно непримечательной обстановке. Пожалуй, только копенгагенским концертом сами «киношники» остались довольны.

Георгий Гурьянов: Концерт в Дании я помню, конечно. Первый выезд в капстрану, в западный мир. Дания – самая гадкая страна. Какой-то загон помню. Территория, огороженная в центре. Очень похоже на Таллинн, поэтому меня все раздражало. Сыграли там нормально, это да. И аудитория была нормальная, в отличие от какой-нибудь советской или парижской. Съемки на телевидение, записи для радио… Все было. А в Риме вообще ничего, как ветром унесло¹³¹.

Цой тоже был не очень доволен тем выступлением.

Виктор Цой: При всем моем интересе к зарубежной аудитории я прекрасно понимаю, что мне лучше выступать здесь, в нашей стране. Почему? Наверное, потому, что, как я уже говорил, очень ценю взаимопонимание между мной и слушателями. Хотя и не вижу ничего плохого в том, что артисты одной страны выступают в другой. Искусство действительно не знает границ и принадлежит к общемировым, общечеловеческим ценностям¹³².

В середине сентября Цой по приглашению активистов движения «Next Stop» принял участие в концерте, устроенном в Москве, в парке недалеко от Университета.

После этого 16–17 сентября «КИНО» выступили в Калининграде, а 21–22 сентября – в Харькове.

В истории группы «КИНО» есть один интересный факт. Согласно легенде, в октябре 1989 года, Цой, уже взошедший на пик своей популярности, должен был давать концерт в Житомире, на Центральном стадионе, носившем тогда имя Ленинского комсомола. За несколько дней до концерта в кассах раскупили почти десять тысяч билетов, как на хороший футбольный матч. Однако Цой в Житомир так и не приехал. Назывались причины: из-за сумасшедшей занятости рок-звезды; что в Житомир Цой просто не успел бы приехать после концерта в Омске. Словом, версии ходили разные.

Валерий Трофимов, в те времена работавший в УКГБ Житомирской области, ныне пенсионер, в интервью газете «Эхо» рассказывал: В нашей структуре не очень любили Виктора Цоя, особенно старшие офицеры, люди старой закалки. Не столько его песни не нравились, сколько опасались его как человека, который способен повести за собой массы. В песнях-то как раз не было никакой антисоветчины, однако их содержание никак не соответствовало постулатам соцреализма, поскольку Цой не пел о родной партии, о строительстве коммунизма, ограничиваясь отнюдь не философией соцреализма. Спасало Виктора Цоя от преследований со стороны КГБ покровительство самого Михаила Горбачева: генсеку нравилось творчество рок-певца, и даже не столько ему, сколько Раисе Максимовне. Потому и не возникало у Цоя проблем ни с организацией концертов, ни с выпусками новых сборников песен. Хотя его гениальность признавали в нашей структуре многие. И вот в начале октября 1989 года нам звонят из Москвы: будьте готовы, через две недели Цой дает концерт в Житомире. Кто его надоумил приехать сюда, неведомо, я не вникал в эти подробности. Якобы на Цоя еще в начале года вышел первый секретарь Житомирского обкома Кавун и лично попросил выступить в нашем областном центре. И Цой согласился, пообещав, что обязательно выкроит время в своем плотном графике.

То, что стадион будет забит до отказа, стало понятно, когда в продажу поступили билеты. За четыре дня размели больше восьми тысяч билетов, и ажиотаж не спадал. Стадион мог вместить максимум двенадцать тысяч человек. Организаторы концерта, областной отдел культуры, всерьез опасались, что полуаварийный стадион попросту не выдержит такого напора и трибуны рухнут. Мне и еще троим коллегам было поручено обеспечивать безопасность Цоя и всей группы «КИНО» от «происков врагов».

Мы поначалу ухмылялись, мол, какие там могут быть враги, однако ближайшее будущее показало, что враги у Цоя были, причем серьезные¹³³.

Если верить рассказам ветерана КГБ, то организаторы концерта предполагали, что сцена будет стоять в северо-западной части стадиона, там, где трибуны отсутствуют, а на поле пустят зрителей – сюда продавались билеты как на стоячие места. Однако все проблемы с организацией концерта разом превратились в ничто, когда перепуганные устроители концерта в панике сообщили сотрудникам органов, что во время монтажа сцены на одной из деревянных конструкций обнаружили прикрепленную к стропилу взрывчатку.

Прибывшие на место происшествия сотрудники КГБ действительно нашли пакет с пластиковой взрывчаткой, правда, без детонатора. Видимо, террористы собирались приделать его уже после того, как сцена будет смонтирована. Расследование установило, что взрывчатку украли на одном из гранитных карьеров в Коростышевском районе. Даже узнали имена тех, кто это сделал.

Первой версией было: теракт на столь массовом мероприятии организован экстремистами с целью дестабилизировать обстановку в регионе и в стране в целом. Но потом все оказалось немного проще: теракт пытались организовать психически больные люди.

Валерий Трофимов:

Группа молодых людей в возрасте от 25-ти до 32-х лет, употреблявших наркотики, дружно подвинулась умом на том, что Виктор Цой «объявил войну Люциферу» и якобы сам Люцифер снизошел к «террористам» и дал им задание «уничтожить врага». Психиатрическая экспертиза, проведенная после ареста «террористов», показала, что эти наркоманы неадекватны. После закрытого суда все они отправились в специальную психиатрическую лечебницу в Днепропетровске. Цою же рассказали, что произошло в Житомире, и предупредили, чтобы он пока не приезжал, а то мало ли… Певец тогда признался, что ему и ранее поступали телефонные угрозы от неизвестных лиц, которым он не придавал значения. Вообще же, скажу я вам, до сих пор не понимаю, почему сатанисты объявили ему войну. Я так и сяк анализировал его творчество. Да, в песнях и в том, как Цой их преподносил, было что-то мистическое, но не до такой же степени, чтобы попытаться его взорвать. Хотя, сами понимаете, у сумасшедших вообще непонятно что в голове творится¹³⁴.

Эта история, рассказанная ветераном КГБ Трофимовым журналисту газеты «Эхо» Вадиму Киплингу, обошла многочисленные Интернет-ресурсы, посвященные группе «КИНО». В это можно даже поверить, если бы не кое-что другое.

Допустим, первый секретарь Житомирского обкома компартии Кавун действительно вышел на Цоя, и тот действительно пообещал ему приехать в Житомир.

Но вот Юрий Белишкин, администратор группы, занимавшийся всеми поездками, никакого концерта в Житомире не помнит. То есть концерта в Житомире осенью 1989 года попросту говоря не было.

Концерт не состоялся, как предполагает Белишкин, не из-за какого-то теракта, а из-за жуликов. В те времена продажа билетов на несуществующие концерты была вполне распространена. В городе объявлялись гастроли какой-либо звезды, появлялись билеты, которые быстро скупали «свои» люди и перепродавали их народу по спекулянтской цене. Затем концерт «отменяли» и кассы начинали работать на возврат. Только принимали билеты обратно по их реальной стоимости. А разница оседала в карманах «своих» барыг.