Текст книги "Жизнь «второго сорта»? Как принять жизнь такой, какая она есть"

Глава 3
Посвящение в новый мир

Каким-то образом, когда нас переполняют слезы, для нас уже уготован дар. Каким-то образом, когда мы погружены в скорбь, рождаются первые шаги танца. Каким-то образом наш плач, который проистекает из наших потерь, принадлежит уже песне благодарности.

Генри Ноувен[2]2
  Henri J. M. Nouwen, With Burning Hearts, p. 28.


[Закрыть]

И предал Господь в руку его Иоакима, царя Иудейского, и часть сосудов Дома Божия, и он отправил их в землю Сеннаар, в дом бога своего, и внес эти сосуды в сокровищницу бога своего (Дан. 1:2).

Как и у многих людей, которые вынуждены жить в мире «второго сорта», у Даниила было много причин жаловаться. Жизнь приняла поворот, который не зависел от его выбора. Неистовый царь Навуходоносор отправил его вместе с другими иудеями в Вавилон. Изгнание, как и всякий опыт «альтернативы второго сорта», имело конкретную причину. Удивительно, но события эти начались не с вторжения Навуходоносора. Истоки этого вавилонского мира «второго сорта» находятся в жизни самих иудеев и в их отношениях с Богом. Иудеи попали в «ситуацию второго сорта» из-за свой неспособности услышать слова Бога.

Не все «ситуации второго сорта» начинаются с неповиновения Богу, однако Даниил и другие иудеи были угнаны в Вавилон в 605 году до н. э. именно за то, что «издевались над посланными от Бога, и пренебрегали словами Его, и ругались над пророками Его, доколе не сошел гнев Господа на народ Его, так что не было ему спасения» (2 Пар. 36:15–21). Словом, недовольство Бога было вызвано серьезной, но такой человеческой глупостью. Даниил оказался в месте, где быть не хотел, и основной причиной его неприятностей были прегрешения других людей, многих из которых к тому времени уже не было в живых.

Иногда наши «ситуации второго сорта» являются результатом промахов, начинаний, решений и глупости других людей, и мы вынуждены иметь дело лишь с последствиями: наложенными на нас ограничениями и новыми возможностями. Даниилу пришлось действовать примерно в таких же условиях. Он был дважды жертвой: он не только оказался в изгнании, но еще и пострадал из-за других. Жизнь его замечательна именно тем, как он вышел из этого положения; он справился со своей ролью жертвы и из несчастного пленника превратился в фигуру, которая оказывала большое влияние на враждебный ему народ.

Важно помнить, что вся жизнь Даниила проходила в мире, которым правили вавилонские цари, политики и чиновники. Не будучи хозяином своей судьбы, он всегда был чьим-то слугой и был вынужден подчиняться чьим-то интересам. Всю свою жизнь он приспосабливался к мыслям, страхам и пристрастиям других людей.

На первый взгляд кажется, что Даниил был обречен оставаться неудачником. Он не соответствует современному представлению об успехе. Наша культура говорит нам, что успешные люди строят свой собственный мир, выбирая только те альтернативы, на последствия которых они могут влиять. Люди, которые не в состоянии осуществлять свой собственный выбор, считаются слабыми и нуждающимися в сочувствии или помощи. Но внешность может быть обманчивой. Даниил ведет нас в тайный мир, который опровергает наши предположения, в мир, где все не так, как кажется на первый взгляд. И хотя он вынужден был жить во враждебной атмосфере вавилонского хаоса и в подчинении другим, совершенно очевидно, что жизнь его не является в каком-либо смысле неудачей. Мир «второго сорта» стал ареной для ошеломляющего успеха.

Все мы хотя бы часть своей жизни проживаем в мире «второго сорта». Некоторые из нас вынуждены жить там всю жизнь. Наше преуспевание в мире «второго сорта» в первую очередь зависит от того, как мы к нему относимся и используем его. Мировоззрение, с которым мы попадаем в мир «второго сорта», существенно влияет на то, как мы отвечаем на новую для нас ситуацию. Если мышление наше узко, духовность неглубока и у нас нет друзей, тогда «ситуации второго сорта» могут стать особенно болезненными и проблематичными. Когда Даниил прибыл в Вавилон, в нем, казалось, не было ничего особенного, однако уже вскоре стала проявляться его мудрость, чуткость и особая близость к Богу. На какой потенциал опирался Даниил, когда имел дело с вавилонским миром «второго сорта»?

Изучить контекст

И сказал царь Асфеназу… чтоб он из сынов Израилевых, из рода царского и княжеского, привел отроков… чтобы научил их книгам и языку Халдейскому (Дан. 1:3,4).

Даниилу пришлось изучить обычаи Вавилона. Его «ситуация второго сорта» настоятельно требовала от него этого. На это пришлось бы потратить значительные усилия, но в конечном счете это было очень важно. Даниил собирался ответить на предложенные Вавилоном возможности, а это неизбежно подразумевало изучение его литературы, языка и культуры.

Если мы собираемся преуспеть в нашем мире «второго сорта», нам часто придется бороться с ним, вовлекаться в него и в конце концов постигать, что же это за «Вавилон». Если нас бросают в мир, где мы быть не хотим, нашей первой реакцией будет сопротивление обстоятельствам или людям, которые в этом повинны. В конце концов, осознав долговременный характер нашей ситуации, мы вынуждены будем принять этот мир «второго сорта», иначе мы обречены жить в конфликте и вечно испытывать душевное опустошение. Находясь в неустойчивой ситуации, когда, с одной стороны, нужно противостоять, а с другой, принять мир «второго сорта», мы можем понять природу новой среды, в которой оказались. Это особенно верно на начальных стадиях этого опыта. Процесс знакомства с миром «второго сорта» напоминает процесс знакомства с людьми: споры, увлеченность, игра, диалог. Живя в общем контексте радостей и горя нашего мира, мы начинаем понимать, как мы можем найти в нем свое место.

Мир «второго сорта» часто пугает нас – не в последнюю очередь из-за того, что мы предпочитаем не говорить о нем. Когда мы попадаем в него, мы уже исполнены страха, потому что он приобрел чудовищный образ, созданный нашим незнанием окружающей действительности. Как при включении света в спальне ребенок изгоняет чудовищ своего воображения, так и понимание природы мира «второго сорта» освобождает нас от страха и задавленности.

Даниил и его друзья-иудеи познакомились с Вавилоном и затратили немало времени, энергии и таланта, чтобы понять его. Это был мир совершенно чуждой ментальности, Бог и мировоззрение которого были весьма отличны от того, что они оставили в Иерусалиме. Мир Вавилона населяли боги, которые были персонификацией природных сил, а также сонм мелких божеств и демонов – персонажи мира колдовства и астрологии[3]3
  Goldingay, Daniel, p. 16.


[Закрыть]. Но они также поняли, что у вавилонян были в цене «отроки, у которых нет никакого телесного недостатка, красивые видом и понятливые для всякой науки, и разумеющие науки и смышленые и годные служить в чертогах царских» (Дан. 1:4).

Есть три среды нашего обитания, которые нам нужно научиться воспринимать и понимать, если мы хотим преуспеть в мире «второго сорта». Мы должны понять непосредственно окружающий нас мир, мир, где люди не признают Бога и настаивают на том, что у них нет никакой связи с Ним. Каково мировоззрение моих теперешних друзей-нехристиан и как через него можно с ними общаться? Как думают, какие решения принимают и чем живут люди в том месте, где я должен прожить свою жизнь? Кроме того, мы должны понимать свою христианскую общину. Насколько здорова моя христианская община? Знает ли она, как поддерживать связь с Богом и сохранять смирение? Насколько можно доверять моим друзьям-христианам, когда они помогают мне в моем мире «второго сорта»? Насколько они могут доверять мне? Мы также должны научиться понимать характер наших личных взаимоотношений с этими двумя реальностями. Все эти вещи должны находиться в динамичном сопряжении между собой. Если мы не понимаем себя, нам будет трудно понять окружающий нас мир. Если мы не понимаем свою общину, нам будет трудно понять, что происходит у нас на работе или службе.

Чтобы добиться этого, нам нужно особое умение наблюдать. Это существенно важно, если мы хотим дать точную оценку миру, в который попали. Христиане проводят много времени, присушиваясь к Богу, читая Библию и вслушиваясь в проповеди. Однако мы не столь внимательны в познании места, людей и культуры, где Бог призвал нас жить. Мы зачастую не в состоянии уяснить характер организации, где работаем, культуры, в которую попали, людей, с которыми испытываем особые трудности. Даниил не делал этой ошибки. В мире «второго сорта» легче ориентироваться, если мы его действительно понимаем и в состоянии избежать безумных догадок, которые возникают, когда мы сознательно закрываем глаза и уши.

Стать частью альтернативной культуры

И переименовал их начальник евнухов – Даниила Валтасаром, Ананию Седрахом, Мисаила Мисахом и Азарию Авденаго (Дан. 1:7).

Даниил не был одинок в своем мире «второго сорта». Его окружали друзья-иудеи, которые образовали своего рода «альтернативную», или «тайную революционную», группу. Они были противовесом силе и мощи Вавилона. Если нам предстоит пройти через опыт «жизни второго сорта», будет легче, если мы будем проходить через него вместе с другими. Именно в общении с другими мы нередко получаем возможность понять природу нашего мира «второго сорта»; с другими у нас появляется возможность видеть его в истинном свете.

Все иудеи должны были пройти через обряд получения новых имен. Это означало, что на этих юношей накладывается печать Вавилона. Это должно было напомнить им, как далеко они оказались от Иерусалима, их настоящего мира. Новые имена были знаком перемен и указывали на неизбежность нового будущего. Невозможно было придумать более явной демонстрации господства Вавилона, чем переименование этих иудеев. Однако благодаря переименованию эти юноши получили отличительные черты, которые были нужны им, чтобы стать в Вавилоне по-настоящему «своими». Это также напоминало им, что они вместе. Когда в Вавилоне их заставили пройти трехгодичный курс обучения, они, похоже, только сблизились, а не разъединились.

Люди редко преобразуют мир в одиночку. Часто великие реформаторы имеют рядом с собой команду, которая помогает выработать четкое видение проблемы и более тщательно разработать стратегию действий. Даниил был не одинок, он был в сообществе переименованных иудеев, которые должны были либо пойти ко дну, либо выплыть вместе. Западная тенденция справляться с проблемами самостоятельно – скорее слабость, нежели сила. Это иудейское сообщество сыграет решающую роль в Божественном плане низвержения Навуходоносора и преображения его в милосердного человека.

Эту команду объединяла решимость: они держались и жили вместе в условиях «альтернативы второго сорта», которую им предложил Вавилон. Опыт жизни в «ситуациях второго сорта» может помочь создать прочные человеческие отношения и команды реформаторов. Сам факт пребывания в месте, где мы быть не хотим, ставит перед нами вопросы. Как мы преодолеем эту ситуацию? Примем ли сложившиеся обстоятельства и подчинимся ли им? Сможем ли мы быть искренними, когда жизнь приняла явно неверное направление? Трудная жизнь в Вавилоне, похоже, заставила иудеев слиться воедино, и они стали «альтернативным» сообществом реформаторов.

То, как мы объединяемся в сообщества, определяет успех в преодолении «второсортных ситуаций». Если мы объединимся только вокруг идей, богословия, учений или отвлеченных понятий, то пройти через неблагоприятные обстоятельства нам будет еще труднее. Эти иудеи решили просто, как люди, держаться друг друга и совместно принимать определенные действия. Они не только познали Вавилон, но и научились отвечать ему как особое сообщество.

Синтез компромисса, диалога и духовности

Даниил положил в сердце своем не оскверняться яствами со стола царского и вином, какое пьет царь… Тогда сказал Даниил Амелсару, которого начальник евнухов приставил к Даниилу, Анании, Мисаилу и Азарии: «Сделай опыт над рабами твоими: в течение десяти дней…» (Дан. 1:8,11,12).

Мир «второго сорта», в который вступил Даниил, открыл перед ним целый ряд альтернатив. Он вынужден был рассматривать альтернативы, о которых и не мог подумать раньше, когда его мир еще не был разрушен Навуходоносором. Впервые он столкнулся с ними, проходя вместе со своими друзьями-иудеями обучение, несшее в себе опасности религиозного компромисса и ассимиляции. Однако именно благодаря этой подготовке они укрепились перед лицом грядущих испытаний. Мы видим, как в этих первых столкновениях с Вавилоном Даниил пользуется мудростью, которая необходима в ситуации, представляющей угрозу жизни. Он, юный неопытный иностранец, был вынужден войти в мир полуправды и политических интриг. В этой непростой и опасной ситуации он сумел несколько раз сделать правильный выбор.

В жизни Даниила ранее не происходило ничего подобного, у него не было под рукой инструкций специально для этих случаев. Следует ли ему взять имя Валтасар с его оккультными корнями? Несмотря на спорность этого выбора, он берет это имя. Следует ли ему занять строгую позицию относительно еды? По каким-то причинам он сказал «нет» тем, кто предлагал ему еду вавилонян[4]4
  Baldwin, Daniel, p. 83.


[Закрыть].

Он вел диалог в условиях нестабильного политического окружения, но, находясь в нем, он должен был научиться сочетать свои собственные интересы с вавилонскими, оставаясь при этом покорным Богу. Суть ситуации Даниила была в том, что никто за него этот выбор не сделал бы. Он и его друзья должны были сами выбирать и принимать наиболее оптимальные решения.

Многие наши «ситуации второго сорта» напоминают эту, особенно если мы попадаем в них уже не детьми. Они для нас как нехоженые морские пути, полные встречных течений и водоворотов. Мы попадаем в новый для нас мир и теперь предстоит неоднократно делать сложный выбор. У меня есть друг в Нью-Йорке, работающий там адвокатом, и его постоянно мучит вопрос: «Как мне сегодня обойтись без вранья и не потерять при этом работу?» У меня есть еще друг, который громогласно выступал против повторного брака для разведенных. Затем его собственная дочь вышла замуж за разведенного, и он, благодаря дочери, попал в мир «второго сорта».

Мир «второго сорта» становится опасным, если мы сворачиваем с пути, которым шел Даниил. Это путь адаптации и осознания, что в этом мире я должен идти на компромиссы, знать, где нужно быть твердым, а где можно вести диалог. Жесткая позиция, заключающаяся в том, что мы будем жить так же, как жили раньше – независимо от обстоятельств, – может показаться привлекательной и даже смелой, но может стать и опасной. Отрицание того факта, что мы попали в мир «второго сорта», может привести к тому, что этот мир станет господствовать над нами и в конце концов поглотит нас. Мы должны смотреть без страха в лицо болезни, вести диалог с новым и трудным для нас коллегой, принимать вызов могущественных сил тьмы, чтобы мир «второго сорта» не расколол нас надвое. Даниил справился с этой задачей; Вавилон не выбил почву из-под его ног и не расколол его. Благодаря способности смотреть без страха в лицо новой реальности, ему постепенно удалось сделать Вавилон частью своей жизни, и в конце концов Вавилон потерял над ним свою власть.

Делай свое дело хорошо

По окончании тех дней, когда царь приказал представить их, начальник евнухов представил их Навуходоносору. И царь говорил с ними, и из всех отроков не нашлось подобных Даниилу, Анании, Мисаилу и Азарии… (Дан. 1:18,19).

Даниил и его друзья бросились в эту вавилонскую «второсортную» жизнь. Так или иначе они стали открыто служить Вавилону. Они влились в этот мир, несмотря на то что не желали там жить, и Вавилон был всем тем, что они легко бы могли счесть для себя «невозможным». Иудеи демонстрировали «мудрость» и «понимание», и происходило это, когда они служили обществу с абсолютно чуждой для них культурой. Для иудеев быть «мудрым» не значило быть сообразительным и умным. Для них «мудрость» всегда ассоциировалась с набожностью и подразумевала постоянную ответственность перед Богом. Эти иудеи отдавали лучшее, что получили от Бога, и отдавали это обществу, которое было очень далеко от их Бога. Возможно, ими и двигало прежде всего желание избежать смерти, и наилучшим способом достигнуть этого было служить с воодушевлением, но их история показывает, что в любое время они были готовы встретить смерть.

Этот удивительный пример является показательным для нас всех. Вместо того чтобы убежать от мира «второго сорта», они вступили с ним в контакт и отдали ему лучшее, что могли дать. Они двинулись к центру вулкана, к источнику бури, в пучину всех своих страхов. Для этих людей, чтобы смотреть без страха в лицо Вавилону, нужно было стать искусными и влиятельными членами данного общества, а не быть обособившимися чужаками. Выбрав этот путь, они отказались от обид, жалости к самим себе, негодования и самоедства. Вавилон был местом неурядиц, боли и разочарования, но они не повернулись спиной к этому языческому миру. Будучи служителями Божьими – в равной мере и в Иерусалиме, и в Вавилоне, – они вынуждены были проявить себя в этом мире с лучшей стороны.

Христиане легко уклоняются от подобной ответственности. «Сепаратистское» мышление, которое я сейчас имею в виду, выглядит примерно так. Христиане воспринимают себя служителями святого Бога. Получается, однако, так, что в офисе или на производстве им приходится работать среди людей, которых они воспринимают как безбожников. Им кажется, что, служа миру «второго сорта», они не служат Богу. В результате они чувствуют себя как бы «пророками для самих себя». Христиане остаются обособившимися чужаками, которые выглядят немного странно, но остаются чистыми. К сожалению, они не всегда так чисты и часто проявляют гордость, осуждают других и отстраняются от людей, среди которых они призваны быть солью и светом. Даниил и его друзья приняли реальности Вавилона. Они глубоко погрузились в его культуру и вышли победителями.

Глава 4
История Лан

Я только что вернулся из поездки в Турцию и должен был дома заняться своей работой. Жена и наша квартирантка уже ушли на работу, когда вдруг зазвонил телефон. К моему большому удивлению, человек на другом конце провода спросил: «Могу ли я поговорить с китайской девушкой, которая остановилась у вас в доме?» Я ответил ему, что у нас нет никакой китайской девушки – должно быть, он ошибся номером. Я вернулся к своей работе, но спустя две минуты телефон зазвонил вновь. Это был тот же человек с тем же вопросом. Я сказал то же самое, что и в первый раз, но чуть более тверже. Он извинился и сказал, что был уверен, что телефон у него правильный, я же постарался уверить его, что он ошибся.

Доклад для конференции был уже наполовину готов. Думая о чем-нибудь, я иногда начинаю бродить по второму этажу нашего дома. Я встал из-за стола и медленно пошел по коридору. Решил зайти в нашу свободную спальню, чтобы посмотреть на поле, которое находится за нашим домом. Оно не вызывает большого вдохновения, но это лучше, чем смотреть на большой жилой дом из моего кабинета.

Я открыл дверь – на кровати лежала китайская девушка. Она с сонным видом подняла голову с подушки, я быстро извинился за беспокойство, голова ее опустилась на подушку, я закрыл дверь. Состояние мое было почти шоковое. Кто она такая? Откуда пришла? Почему человек, говоривший по телефону, знал, что она живет в моем доме, а я нет? Кто, вообще, этот человек, который знал о моем доме больше, чем я? Как это случилось? Может быть, она спустилась в нашу запасную спальню с небес?

Я позвонил жене и спросил ее: «Шила, ты что-нибудь знаешь о китайской девушке, живущей в нашей запасной спальне?»

«А! – ответила она, – разве я тебе ничего об этом не говорила? Пока ты был в Турции, мы договорились о том, что Лан будет жить у нас в доме. Это подруга Кейт».

Кейт была нашей квартиранткой; она и моя жена все заранее устроили, но не побеспокоились о том, чтобы рассказать мне. Они обе сошлись во мнении, что это моя вина, так как я слишком много путешествую, и в этом есть доля правды. Итак, кто же была эта таинственная китайская девушка?

Спустя некоторое время мы узнали удивительную историю Лан. Она действительно была китаянкой, но она не спустилась с небес; она родилась во Вьетнаме. Когда Лан было семь лет, она и ее семья оказались на лодке в Южно-Китайском море – продав все свои пожитки и отдав земельный участок государству, они присоединились к беженцам, отплывавшим на лодках в Гонконг. В то время во Вьетнаме преследовали китайцев, и родители Лан поняли, что пора пожертвовать многим и уехать. Они наверняка понимали, что у них уже никогда не будет прежней жизни. Проведя в море неделю, они добрались до Гонконга. Их поместили в лагерь для беженцев, где они вынуждены были ждать, пока, в результате бюрократического процесса, им не подберут какую-нибудь западную страну, которая сможет их принять. Для Лан и ее семьи таким местом стала Англия. Когда семилетняя девочка наконец прибыла в эту страну, она, будучи беженкой, уже пережила весь драматизм и боль миграций конца XX века.

Попав в Англию, Лан смогла быстро адаптироваться к новому окружению. Она была и остается очень смышленой. Когда говоришь с ней спустя двадцать лет после ее приключений в Южно-Китайском море, начинает казаться, что беседуешь с человеком, родившимся и получившим начальное воспитание в Англии. Между прочим, Лан говорит по-английски лучше, чем многие, для кого этот язык родной. Она восприимчива и умна. Когда, в конце концов, она оказалась в Центральной Англии, там нашлась семья, которая проявила к ней особый интерес. Благодаря решимости их дочери, школьной подруги Лан, семье удалось ввести ее в свой домашний круг и оказать на нее благотворное влияние. Их теплота и открытость позволили Лан понять британский образ жизни и мышления; кроме того, они обеспечили для нее безопасное пространство для существования. Хотя у Лан лично дела в эти годы адаптации шли хорошо, переходный период для других членов ее семьи был очень тяжелым. Они так полностью никогда и не оправились от боли и сумятицы пребывания в мире «второго сорта».

Годы отрочества у Лан были замечательными. У нее были необходимые умственные способности, красноречие и социальные навыки, чтобы великолепно проявить себя в университете и затем поступить на работу в маленькую издательскую компанию. Как и многие представители китайской диаспоры, она очень быстро продвигалась по социальной лестнице. Именно во время этого продвижения воспоминания о том, кем и где она некогда была, стали подрывать ее уверенность в себе. Настоящая борьба, вызванная перемещением в географическом пространстве, для Лан началась спустя пятнадцать лет после того, как это перемещение фактически состоялось.

Лан приходилось сталкиваться с некоторыми проявлениями расизма на протяжении всей своей жизни. Она всегда была частью меньшинства: во Вьетнаме – китаянкой, в Гонконге – беженкой, в Англии – эмигранткой, бежавшей на лодке из Вьетнама. У нее есть навыки и опыт выживания; это навыки, которые приобретаются меньшинствами для того, чтобы маневрировать в культуре большинства и преуспевать там. Хотя расизм и присутствовал в ее жизни, он никогда не был самой большой проблемой. Набираясь опыта, она научилась адаптироваться к окружающей публике и давать им то, чего от нее ожидают. Дома она исполнительная дочь, на работе – увлеченный профессионал, а со своими друзьями – настоящая женщина. У многих азиатов есть подобные способности. Однако за приобретение и развитие таких способностей нужно заплатить определенную цену, и цена эта – самобытность. Необходимость адаптироваться к разной публике может разбить вашу жизнь на несколько отдельных фрагментов, которые, кажется, так никогда и не стыкуются. Может возникнуть ощущение, что «тебя самого», куда можно «вернуться домой», не существует; приходится жить, изнуряя себя постоянной необходимостью что-то из себя изображать и адаптироваться.

Беседуя с Лан о ее жизни, я полагал сначала, что главной ее проблемой в «ситуации второго сорта» в Англии была ее национальность. К моему удивлению, это оказалось не так. Самой большой ее проблемой было то, что может появиться и без смены страны обитания, – чувство глубокой ответственности за свою семью. Вполне вероятно, что в результате миграции у нее обострилось чувство ответственности, однако то, что она чувствует в Англии, она вполне могла бы почувствовать и во Вьетнаме.

Сегодня Лан преуспевающий специалист, работающий в международной корпорации. Она – тот тип человека, которого вы хотели быть иметь среди своих друзей, человек, к которому можно обратиться в тяжелые времена, зная, что он поможет тем, что у него есть. Она умеет хорошо слушать, у нее есть редкая способность сосредоточиться на интересах другого, и спустя полчаса разговора с ней начинаешь поражаться ее глубине и зрелости.

Как Лан удалось пройти испытание изгнанничеством, да еще решая при этом проблему своей самобытности и испытывая обостренное чувство ответственности за семью, братьев и сестер? Ответ для Лан совершенно ясен. Причина успешного преодоления в своей жизни всех препятствий – то, что она называет «общением с Богом один на один». Самое главное – она всегда прибегает к Божьей помощи. Она действительно может спокойно положиться на Божью любовь, зная, что Он поведет ее в нелегкие времена, потому что Он всегда вел ее. Она видела, как с ней случалось плохое, и видела, как Бог преобразовывал это плохое в нечто хорошее и полезное. Именно эта простая, но глубокая духовность так примечательна в Лан. Она не особенно дисциплинирована в молитве, однако все же старается молиться, потому что всегда обращалась за поддержкой к Иисусу. Он, Кто Сам был изгнанником, полностью понимает ее мир, когда никто другой не понимает. Другие беженцы, оказавшись в Англии, описывают свой опыт так, будто живут со страшной болезнью и не способны испытывать радость в своем мире «второго сорта». Лан смогла открыться «альтернативе второго сорта» и поэтому живет хорошо.

Нет сомнения, что ее талант и ее друзья сыграли большую роль в том, что мир «второго сорта» стал для нее местом самореализации. И, тем не менее, в основном ее поддерживала и «подпитывала» одна простая практика: Иисус говорил Лан и Лан говорила Ему в ответ. Вдвоем они делают это уже многие годы.