Текст книги "Древний мир. Противостояние хамитов и симитов. Том 2. Предыстория евреев"

«Но ведь известно, что легендарный Кадм изобрел древнегреческий алфавит и подарил его грекам! И он, помнится, был финикийцем, но греки разрешили ему построить город Фивы на своей земле», – не упустит возможности показать эрудицию наш замечательный читатель. И снова дежавю: финикийцы создают Тору и отдают авторство мифическим евреям (см. Введение); пеласги-финикийцы создают древнегреческий алфавит и отдают авторство мифическому Кадму. На фигуре Кадма стоит остановиться. Но не теперь, позже.

Об ахейцах мы знаем от Гомера; о том, кого он имел ввиду под этим этнонимом – дискуссии ведутся и поныне. Или пришлый народ, захвативший власть в Пеласгии во времена Микена, или всех микенцев, называя их то пеласгами, то ахейцами, или кого-то ещё. Специалисты даже стали использовать два разных термина – «ахейцы (Гомер») и «ахейцы (племя)», дабы употреблять мух и котлеты отдельно (раздельное, так сказать, питание). Здесь надо сказать, что эпическме поэмы Гомера – это «греческое всё», как Библия для евреев. И если в «Илиаде» Поэт упоминает ахейцев 598 раз против 182 упоминаний аргивян, 138 – данайцев и 1 (!) – эллинов 1, то никто и никогда не переубедит греков, что в эпоху Героев они не назывались ахейцами. А то что львиная доля гомеровских топонимов, этнонимов, имен и пр. так и не обнаружена археологами и учёными – не беда, всё можно списать на свирепых и диких дорийцев, не знавших, что творят.

Фукидид говорил, что Гомер не знал общего этнонима для того народа, который мы знаем как греков или эллинов; потому поэт (возможно, с соавторами) использовал этнонимы отдельных известных ему племен – ахейцы, данайцы, аргивяне – в контексте, заставляющем думать, что речь идет о всем народе Пеласгии времён Троянской войны:

«… Эллада во всей своей совокупности не носила еще этого имени, что такого обозначения её вовсе и не существовало… названия ей давали по своим именам отдельные племена, преимущественно пеласги. Об этом свидетельствует лучше всего Гомер. Он жил ведь гораздо позже Троянской войны и, однако, нигде не обозначает всех эллинов, в их совокупности, таким именем, а называет эллинами только тех, которые вместе с Ахиллом прибыли из Фтитотиды… других же Гомер в своём эпосе называет данаями, аргивянами и ахейцами» ([11.35], 1.1.3).

Итак, ни Эллады, ни Греции ещё не было, а ахейцы (Гомера) – вот они. Гомеровский этноним подхватили античные авторы. Ни о каком «вторжении ахейцев» ни Гомер, ни историки и писатели античности не говорили. Заговорили, другие авторы, когда время пришло: ахейцы де, индоевропейцы из «Придунайской низменности или даже степей Причерноморья», греки, вторглись вначале в Фессалию (с начала II тыс. до н.э.), позже – на полуостров Пелопоннес [В: Ахейцы]. Здесь они основали свою Микенскую цивилизацию, построили свои цитадели и города, свой могучий флот, создали своё микенское письмо (вариант: покорили пеласгов и заставили их сделать всё это) и т. д. и т. п.

Потом много буйствовали на морях, надорвались в Трое и попали под молох братьев-дорийцев. Последним прибежищем, отведенным им дорийцами, якобы стала Ахайя (Ахея), гористая область на севере Пелопоннеса, не имеющая выхода к морю, где герои Трои могли заниматься скотоводством. Да еще фессалийская Ахайя, на юго-западе Фессалии, также пригодная для выпаса коз и овец. Ну и разведения свиней, куда без них.

Но все это – «высокая литература». А что исторические ахейцы? Упоминали ли о них современники? Переписывались ли ахейские цари с зарубежными «братьями»? До XIV в. до н.э. – полная тишина, затем появилось что-то – от хеттов.

Оказалось, что топоним «ахайя», точнее близкие к нему «аххиява» и «аххия», вполне себе историчен, встречается в переписке правителей Хатти и страны АХХИЯВЫ, а также в анналах царей Хеттской империи XIV – XIII вв. до н.э. [11.36]. Из найденных археологами табличек можно узнать следующее:

1. Отношения Хатти и Аххиявы если и не дружественные, то партнерские; хетты признают аххиявян равными (почти) себе и предпочитают улаживать конфликтные ситуации с ними мирным дипломатическим путем.

2. Правители Аххиявы и Хатти связаны определенными родственными отношениями; к примеру, жена Суппилулиумы I (царь Хеттского царства начала XIV в. до н.э.) родом из Аххиявы.

3. Яблоком раздора является расположенная на юго-западном побережье Анатолии страна Лукка (Ликия), протеже или вассал Аххиявы, но одна из провинций которой принадлежит Хатти.

К сожалению, хетты не локализовали Аххияву, указали лишь, что она «на западе». Сильная держава западнее Хатти? Мнения ученых разделились: одни называли Крит, другие – материковую Пеласгию, называя её Микенской державой. Второе мнение предпочтительнее (сомнение лишь в державности), т.к. к XIV веку минойская цивилизация угасала, микенская же набрала силу. Главное же, за что хетты могли уважать аххиявян – мощный флот – был в то время у микенских пеласгов.

Итак, хеттский топоним «Аххиява» («Ahhiywoi») происходит от самоназвания Микенской Пеласгии – «Ахиява» («Achaiwia»), найденного в табличках, написанных дешифрованным линейным письмом Б? Гомер знал о нем и использовал в бессмертной «Илиаде», слегка изменив, как того требовала поэтическая форма? Круг доказательств замкнулся? Возможно, но тогда придется принять и тот факт, что до XIV в. до н.э. хетты об ахейцах ничего не слышали, а значит, ахейцы появились в Греции в XV – XIV вв. до н. э. Что, впрочем, совпадает с нашей оценкой их прибытия, связанной со временем разработки пеласгами (финикийцами) микенского языка для вновь прибывшего этноса. Выходит, для ахейцев.

Но откуда прибыли ахейцы-аххиявцы? Официально принятая и вошедшая в учебники точка зрения (мы о ней уже говорили) – с севера. Почему? Потому что там находился ареал носителей индоевропейских языков, а именно на таком языке написаны найденные археологами глиняные таблички. Сам Вентрис сказал, с ним не поспоришь.

Однако ряд ученых продолжают придерживаться другой версии, появившейся в старые добрые времена, еще до Вентриса. А именно, исторические ахейцы – выходцы из Западной Анатолии, хорошо известной и даже родственной хеттам страны, называемой ими Аххиявой. Примечательно, что в обширной мифологии греков, как и в античной традиции, не отражен факт вторжения ахейцев в Эгеиду из Европы. Греческим праотцом считается Девкалион, спасшийся, подобно Ною, от Всемирного потопа и обосновавшийся в Фессалии; там же родился и обитал его сын Эллин, греческий родоначальник. У Эллина было три сына – Дор, Эол и Ксуф; последний родил Эллину двух внуков – Ахея и Иона. Так появились на свет божий четыре греческих рода: дорийцы, эоляне, ахейцы и ионяне. И никаких заграниц. Правда, Прометей, дед Эллина, отец Девкалиона, провел некоторое время на Кавказе, прикованным к скале, но это может дать и хурритский след: гаплогруппа J2a родом с Кавказа. Да и хаттская G2a, похоже, оттуда (гл. 4).

А приход ахейцев из Малой Азии? Отражен ли он в греческой мифологии? Как ни странно, да. В мифе о ПЕЛОПЕ. Его нечестивый отец Тантал проживал близ горы Сипил, что восточнее современного турецкого Измира (бывшая греческая Смирна) и севернее Малого Мендереса (Эфес), где, как считается, находилась столица древней Арцавы [11.37]. Однажды, решив проверить всеведение богов, он пригласил их к себе и угостил мясом убитого им сына Пелопа. Номер не прошел, боги догадались и только «Деметра в задумчивости съела плечо Пелопа». Тантал был примерно наказан в подземном царстве «танталовыми муками», Пелопа боги оживили и наградили неземной красотой и плечом из слоновой кости, после чего тот отбыл (не один, конечно) на позже названный в его честь Пелопоннес, в Элиду, что по соседству с Ахайей.

По мифической генеологии дочь Пелопа вышла замуж за Сфенела, сына легендарного Персея, царя Аргоса. Аргосский трон достался их сыну Эврисфею, а потом его дяде Атрею (в хеттских дощечках упоминается некий Аттарсия, правитель из страны «Аххия». Он же мифический Атрей?). У Атрея были двое сыновей – Агамемнон и Менелай. Они женились на дочерях Тиндарея, царя лакедемонян, Клитемнестре и Елене соответственно. Далее следует пересказать «Илиаду» Гомера с участием названных героев, поговорить о «нашествии народов моря» во главе с «акайваша», что мы и сделаем, но отдельно – и вот, легендарная история вышедших из Анатолии ахейцев-пелоптидов изложена.

Как видно, в изложенной версии ахейцы никакого отношения не имеют к могучему индоевропейскому племени, покорившему пеласгов и другие народы Эгеиды. Такого племени до дорийцев просто не было, как не было до них никаких масштабных вторжений в Эгеиду, оставивших хоть какие-то следы (о генетическом следе мы поговорим позже). Причем она (версия) никак не противоречит Гомеру и античной традиции; более того, она объясняет, почему последние порой не различают ахейцев с пеласгами: ахейцы там – просто один из пеласгических народов, попадающий под зонт под названием «пеласги».

Итак, ахейцы-аххиявцы пришли из Малой Азии, откуда мы, пропитанные античной традицией, их совсем не ждали. Да и греки ли они? Может, того, лудиты-симиты? Или, с чем ещё можно смириться, хатто-хурриты? Но не азиатские же аборигены, в конце концов! В колыбели европейской цивилизации! Кто допустил?!

Спасая положение, некоторые специалисты (Л. Гиндин, В. Цымбурский В. и др.) объясняют нам, что двигаясь из индоевропейских северных земель на юг, греки (первая волна) де не заметили дорожного указателя и повернули вначале не туда, в Малую Азию вместо Южных Балкан. Но, дойдя до страны Аххиява, осознали ошибку и повернули назад, в сторону Фессалии. И при этом изменили свое самоназвание на «ахейцы» в честь тупика, в котором оказались [11.38]. Дальнейшее известно: ахейцы в Фессалии, ахейцы на Пелопоннесе, ахейцы на Крите, далее везде. До «нашествия дорийцев».

Что ж, если занял выгодную позицию – держи её до последнего… оппонента. И очень похоже на толкование талмудических мудрецов. Автора совсем не удивит, если подобно появлению толстенного Талмуда, где сионские мудрецы толкуют Тору, вскоре появится столь же толстое толкование к «Илиаде» мудрецов европейских. Которые и расставят все точки над «и»; учёным такое не по силам.

Однако, надо признать, что без предположения о временном пребывании греков в Малой Азии задолго до образования Аххиявы (Ахейской Пеласгии или, как её ещё называют, Ахейской Греции) трудно объяснить, как малоазийский топоним стал самоназванием страны греков. «Так, может, не греков?! В этом вся проблема. Не были б ахейцы греками – не было бы и проблемы!» – объясняет нам суть вопроса наш читатель. И он, конечно, прав. Но для разгула фантазии надо обойти М. Вентриса. А он, как мы уже знаем, утверждает две вещи: 1) письмо линейное Б создано для греческого языка; 2) оно создано для ахейцев. Из чего следует, что ахейцы – носители греческого языка, то есть греки (по крайней мере языковые, что-то вроде семитов).

Обойти Вентриса по пункту 1) сложно: нужно предложить иную дешифровку микенского письма, не используя предположения, что оно заточено под греческий язык. Вылезет перепись овец, коз и свиней – порядок, нет – продолжайте работать. А вот гипотеза о том, что ахейцы не этнические греки, а всего лишь языковые, более перспективна.

Представим себе, что некое малоазийское племя, называющее себя Аххиявой, под давлением могущественных хеттов перебирается в Фессалию, где уже давно обитают пришедшие с северо-востока греческие племена фессалийцев (позже их будут называть дорийцами). Сблизившись с ними, аххиявцы решаются связать судьбу своего народа с дорийцами, став их «родственниками». Словом, решаются на языковый сдвиг – сознательный переход на греческий язык [В: Языковая ассимиляция]. Процесс этот не быстрый, но и вполне возможный для тех, кто никуда не спешит [11.38].

(Напомним, что где-то в III тыс. до н.э. под давлением ряда европейских народов, передвигающихся из центра Европы в теплые края, в Подунавье, на Балканы, грекоязычные племена македнов вышли на северные рубежи Пеласгии: Эпир, Македония, Фессалия. Теснимая иллирийцами, часть македнов переместились на юг, обосновавшись на юго-западе Эпира (западное крыло), другая – в Фессалийской долине (восточное крыло); на севере над ними нависли близкородственные им македонцы Античные историки назовут эти племена ДОРИЙЦАМИ (дорянами), которых разместят в исторической области ДОРИДА [11.40; 11.41].)

В племени этом заметную роль играли хурриты, предки которых в незапамятные времена переселились в эти места из южной Анатолии и Северной Сирии (гл. 4); это обстоятельство в своё время способствовало установлению дружественных отношений Аххиявы с могущественным восточным соседом – хурритской державой Хатти. Аххиява процветала, впрочем, не так сильно, как её северный сосед – пеласгическая Вилуса, также лояльная к Хатти. Но затем отношения расстроились, и Аххиява стала союзником своего южного соседа АРЦАВЫ, главного противника Хатти на западе. Ответка не заставила себя ждать: хеттские цари, чуть ли не ежегодно включавшие в свой план-график пункт «умиротворение Арцавы», стали наведываться и в Аххияву.

Следует отметить, что Аххиява располагалась не только между Вилусой и Арцавой согласно [11.38] (по другим данным между Смирной и Милетом), но и между двумя Лариссами – той, что в Троаде и той, что близ Смирны. Это значит, что аххиявцы соседствовали с пеласгами и, возможно, были дружны с ними (напомним, что и среди пеласгов было немало этнических хурритов (гл. 4).

Пеласги сыграли значительную роль в судьбе аххиявцев. По-видимому, они перевезли аххиявцев морем в Фессалию, когда тем стало невмоготу от постоянных набегов хеттов. Там их взяли под опеку фессалийские пеласги, город Лариса и поселения которых занимали лучшие земли Фессалийской долины. Ахейцам (так стали зваться аххиявцы в Фессалии; впрочем, не исключено, что «ахейцами» они стали только у Гомера и по чисто просодическим причинам) отвели земли на юго-западе региона, в области, получившей название Ахайя (Ахейская Фтиотида).

Здесь надо сказать, что пеласги, наделенные многими талантами, но обделенные мужеством и умением постоять за себя и потому вечно гонимые (см. Введение), битве за свою обустроенную землю предпочитали отбытие на целину. Лицемерные же гонители ещё и упрекали их за это: непоседы де, перелетные птицы, одно слово – «пеларги». Вот и претензии дорийцев на их земли в Фессалии вынудили многих пеласгов покинуть их и отбыть на юг, в Пелопоннес. Тогда-то оставшиеся без поддержки пеласгов ахейцы и приняли судьбоносное решение перейти на дорийский (греческий) язык.

(Заметим, что самые плодородные земли Пеласгии находились в Фессалийской долине. Этим объясняется длительное пребывание там дорян: идти воевать Пелопоннес у них не было внутренних стимулов. Нужны были внешние.)

Перешли, но «своими» у греков так и не стали. Рано или поздно случилась конфликтная ситуация и тогда ахейцы впервые узнали, что греки (дорийцы) «бьют по морде, а не по паспорту» (вновь ахейцы убедились в этом во время т.н. «дорийского вторжения», когда получили от своих «братьев» по полной, как и прочие «варвары» Аххиявы). Понимая, что противопоставить многочисленным воинственным и хорошо вооружённым дорийцам им нечего, засобирались ахейцы в Пелопоннес, в Микенскую Пеласгию, снова под крыло пеласгов.

(Часть ахейцев останется в Фессалии; со временем они назовутся ЭОЛИЙЦАМИ (эолянами). Некоторые учёные считают, что эолийцы прибыли в Пеласгию ещё до дорийцев, и они в определённом смысле правы. А во время Микенской Пеласгии Фессалия и вовсе будет называться ЭОЛИЕЙ.)

Микенцы приняли их, отвели на севере полуострова земли для расселения; так появилась пелопоннесская АХАЙЯ. Пеласги помогли в обустройстве пришельцев и интеграции их в микенскую цивилизацию, разработав в том числе для них линейное письмо Б. И вполне естественно, что использовали его ахейцы, земледельцы и скотоводы, в основном для хозяйственных нужд и фиксации прав собственности на имущество; никаких тебе монументальных надписей, ни какой бы то ни было литературы.

Таким образом, ЛИНЕЙНОЕ Б ПИСЬМО СОЗДАВАЛОСЬ ДЛЯ ГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА, НО НЕ ДЛЯ ГРЕКОВ.

(Объективности ради следует отметить, что приведенные выше рассуждения в определенном смысле подходят и для раскритикованной нами выше версии Л. Гиндина и В. Цымбурского [11.38], согласно которой ахейцы-аххиявцы – это греки, которые зашли в Малую Азию, пожили там да и ушли к своим, в Фессалию: «… мы не видим ничего невероятного в допущении, что некая часть прагреков, вторгшаяся в Северо-Западную Анатолию под 2300 г. до н.э. или позднее и продвинувшаяся к югу от Трои в сторону Герма и Меандра, могла заселить здесь местность, носящую анатолийское название Ahhijawa, и принять это название в качестве наименования своего этноса» [11.38].

Объяснить можно решительно всё; на то мы, сапиенсы, и наделены способностью ко лжи (читай: фантазии). Ну забрели греки в Малую Азию и чтобы не высовываться, слились с ландшафтом, назвавшись тамошним каким-то местом. Не понравилось, перебрались в Фессалию, но фессалийцами почему-то не назвались, хотя высунуться здесь было ещё опаснее: кругом фессалийцы-дорийцы. Остались тем самым малоазийским местом. Как понимать такое отношение к самоназванию народа?

И ещё одно: почему этих греков (аххиявцев) другие греки (дорийцы) били так же больно, как и прочих варваров? Из-за этнонима? Но тогда почему легко меняющие самоназвание аххиявцы не сменили его в этой чрезвычайной ситуации («дорийского вторжения»)? Ответ очевиден: этноним этот родовой, коренной, не придуманный в процессе любования чужими ландшафтами. И он не греческий, потому как аххиявцы не греки; а значит варвары в глазах греков, за что и были биты.)

Отношения между пеласгами и ахейцами складывались нормально, ахейцы жадно впитывали элементы культуры пеласгов, находящихся на более высокой ступени цивилизационного развития. Обладая преимуществом над критянами-симитами на море, пеласги с ахейцами стали пиратствовать, захватывая и разоряя прибрежные, вновь отстроенные (после войны и минойского извержения [В: Минойское извержение]) дворцы. По-видимому, около 3,4 тлн они высадились на Крите и захватили его. Решающая роль в операции принадлежала ахейцам; по ее завершении они пришли к власти на Крите и, постепенно, на материке, вытеснив пеласгов из их укрепленных дворцов. Минойская цивилизация пала, формировалась потенциально могущественная микенская держава – Аххиява.

Это, конечно, не прошло мимо хеттов, которые имели свои виды на Восточную Эгеиду в стремлении стать морской державой. Именно в это время возникает дипломатическая переписка «братьев» – хетских царей с правителями ахейцев, в которой хетты называли страну своих визави Аххиявой и Аххией (другого названия, видимо, не знали, потому как его и не было). Ахейцы, судя по всему, не возражали, им нравилось. По крайней мере, протестующих писем не обнаружено.

Впрочем, интерес Хеттской империи к Эгеиде в это время был невелик: все силы были брошены на борьбу с Египтом за гегемонию в Ойкумене. «А за стеной уже что-то ковали»; видимо, железо, которое придет на смену бронзе. Близилась цепь событий, которые сметут и хеттов, и микенцев, и многих других. Но принесут, наконец, в Аххияву подлинных греков. Равноценно? Видимо, нет, т.к. историки назовут эти события катастрофой, «бронзовым коллапсом».

Итак, где-то в XIV в. до н.э. для своего языка пеласги разработали (получили от финикийцев) алфавит, начертания букв которого, судя по надписи Лемносской стелы, были теми же, что и букв греческого алфавита, появившегося лишь в IX – VIII вв. до н.э. [В: Греческий алфавит]. Как он был создан, греческий алфавит?

(Заметим, что по нашему мнению самыми искусными лингвистами древности были финикийцы. Видимо, хамитские жрецы располагали и всеми силами развивали некую структуру, которую бы сейчас назвали лингвистической лабораторией, где тысячелетиями накапливались знания о языках, разрабатывались технологии их совершенствования и, главное, создания письменности. На счету лаборатории знаменитый лингва франка – аккадский язык, письмо для другого лингва франка – арамейского языка, минойский язык, письменность для пеласгийского, микенского, греческого и др. языков.)

И здесь самое время поговорить о КАДМЕ. Напомним, что известные греческие мифы о похищении Европы повествует о финикийском царе Агеноре, сыне Посейдона и Ливии, и его детях – сыновьях Кадме, Фениксе, Килике и Тасосе, а также дочери Европе. Перескажем его кратко, попутно интерпретируя (комментарии ниже выделяются скобками <->).

Верховный бог Зевс, воплотившись в быка, уговорил Европу, дочь Агенора, покататься, а сам увез ее в далекий край, за синие моря – на Крит. <Боги покинули Финикию, забрав с собой Благополучие (Европу) её народа. Засуха и голод пришли на финикийскую землю 4,0—3,7 тлн.> Агенор посылает на поиски Европы её братьев, наказав не возвращаться без нее. <Финикийские роды Кадм, Феникс, Килик, Тасос мигрируют в поисках лучшей доли; вернутся на родину лишь в случае, если смогут обеспечить её возрождение.> Не найдя Европы, братья прекращают поиски.

Килик селится в Киликии, севернее Финикии. <Киликия попадает под политическое и экономическое влияние Финикии.> Кадм строит крепость Кадмею в Беотии, вокруг которой вырастает и становится могущественным город Фивы. <Успешное начало колонизации финикийцами Эгеиды на новом этапе, развитие торговых отношений с её народами.> Тасос, младший брат, упоминаемый не во всех версиях мифа: открывает богатый ресурсами, золотом, серебром и медью в частности, остров Тасос (Фасос) в северной части Эгейского моря и селится на нем. <Финикия получает столь необходимые ей минеральные ресурсы.>.

Наконец, Феникс, основав 3,5—3,2 тлн Утику, первую колонию Финикии в Северной Африке, в бухте, где со временем поднимется пунический Карфаген [11.42], возвращается в Финикию. <У протоегиптян-хананеев было поверье: священная птица Феникс (Бену) живет на ветвях священного ливанского кедра; каждые 500 лет она умирает и возрождается вновь. Возвращение Феникса символизирует возрождение Финикии через 500 лет.> Вместе братья нашли Европу, вернули Благополучие на родину. Финикия начинает колонизацию Средиземноморья, принесшую ей процветание, а Европе – цивилизацию.

Итак, финикиец Кадм, что означает «восточный», где-то 3,5—3,4 тлн, что совпадает с оценками археологов, возводит акрополь Кадмею в микенском стиле в Беотии, вокруг которого вырастает поселение; несколько позже братья Зеф и Амфион обносят все стеной с семью воротами, называя город Семивратными Фивами (в отличие от «стоврвтных» египетских Фив, в стенах которой было 12 ворот) или просто Фивами. Подтверждением историчности Кадма считается «письмо царя Аххиявы царю Хаттусилису III (около 1250 г. до н.э.). Он упоминает, что его предок Кадм выдал свою дочь за царя Ассувы, и некоторые острова перешли под контроль Аххиявы. Царь хеттов утверждал, что острова принадлежат ему» [В: Кадм].

В 1963 г. в Фивах случайно обнаружились останки части комплекса древних зданий, который археологи относят к XIV в. до н.э. и называют «домом Кадма» или «Кадмейоном». Он превосходил дворец «златообильных Микен», где, как считается, жил Агамемнон, и дворец «песчаного Пилоса», предположительно принадлежащий Нестору. Помимо замечательных фресок и 45 табличек с линейным письмом Б из дворцового архива, были найдены 4 микенских цилиндрических печати (три из агата и одна из красного камня) и 36 вавилонских (из афганского лазурита). Так получили подтверждение данные легенд о контактах Фив с востоком, выходящих за пределы обычной торговли. Контакты эти осуществлялись, видимо, через Финикию, о чем свидетельствуют и микенские находки, сделанные на побережье Финикии [11.43; 11.44]. Словом, Фивы были частью огромного хамито-хурритского мира с центром в Финикии, о котором мы уже много говорили на страницах настоящей книги.

Подтверждением тому служит мифическая история Даная, двоюродного брата Кадма, рассказанная Геродотом и пересказанная Эсхилом в драме «Просители». Данай был потомком Зевса и пеласгийской принцессы Ио из Аргоса, история которой кратко описана в главе 9. То есть, Данай был пеласгийских кровей. Согласно преданиям, Данаю, правившему Ливией, пришлось бежать от своего брата Эгипта, правителя Египта, в Эгеиду. Суть конфликта между ними не ясна, но вот что пишет Манефон: «Армаис, которого также называли Данаем, правил (Египтом – авт.) пять лет. После этого он был изгнан из Египта, уплыл от своего брата Эгипта, прибыл в Грецию и, захватив Аргос, стал править аргивянами» [11.45; 11.46].

То есть, Данай до своего побега в Эгеиду успел поцарствовать в Египте. Прибыв на Пелопоннес, Данай построил цитадель в Микенах и узурпировал власть в Арголиде, ссылаясь на свое происхождение от Ио. Как это происходило, мы уже описывали выше: объявил себя царем «и всем, пеласгов имя прежде кто носил, данаев прозвище велел в Элладе взять» [11.2; 11.3]. То есть, сменил людям имя на прозвище. Так в Пеласгии появился славный пеласгийский народ данайцев, принявший позже участие в троянской войне и в «нашествии народов моря».

Эти и другие данные (см., например историю об Ио (гл. 9) заставляют нас думать, что история о Данае и Эгипте представляет собой мифологизированную версию реальной истории гиксосов, у которых Данай был одним из последних царей. Но не самым последним.

«В Туринском Каноне имя шестого (последнего [В: Список фараонов] – авт.) царя династии «больших гиксосов» («большие гиксосы» были пеласгами, финикийцами, хурритами, амореями, а также касситамм, прибывшими в Египет с Крита через Угарит после поражения от симитов, выходцев из Египта, Шумера и Малой Азии, в межобщинной симито-хамитской войне на острове примерно в 1700 г. до н.э. (см. выше и гл. 9,10) – авт.) дано как «Хамуди»; фактически это имя ближе к Кадму. По преданию Хамуди был финикийским правителем, который приплыл в греческие Фивы и принес письменность на Запад» [11.45]. Что же касается имен Кадм (Khadmui) и Хамуди (Khamudi) «мы имеем дело с простой метатезой (перестановкой звуков или слогов, часто возникающей при заимствовании слов, особенно онимов – авт.)» [11.45].

А вот еще один фрагмент из жизни Кадма, рассказанный Геродотом:

«На теперешнем острове Фера, который прежде назвался Каллистой, обитали потомки финикиянина Мемблиара, сына Пойкила. Ведь Кадм, сын Агенора, в поисках Европы высадился на острове, ныне называемом Ферой. Полюбилась ли ему эта земля, или он захотел поступить так по другим причинам, но он оставил на острове несколько финикиян, в том числе одного своего родственника – Мемблиара, сына Пойкила. Восемь человеческих поколений жили финикияне на острове Каллиста, пока Фера не прибыл туда из Лакедемона (видимо, не один, а с отрядом дорийцев – авт.)» [11.46; В: Кадм].

Складывая все имеющиеся фрагменты, получаем мозаичное панно жизни Кадма. Итак, финикийский род Кадм мигрировал на Крит где-то 4,0—3,7 тлн, когда в Ханаане и Северной Сирии свирепствовали засуха и голод. Около 3,7 тлн Кадм принял участие в межобщинной симито-хамитской войне на острове на стороне хамитов. Война длилась недолго, хамиты проиграли и оставили остров; основная часть их переселилась на материковую часть Пеласгии, другая, включая кадмейцев, отправилась в Египет. Отомстить и взять свое: финикийцы всегда считали египетскую Дельту своей вотчиной. В Угарите к ним присоединились касситские и хурритские колесницы; образовалась коалиция, известная нам как гиксосы, точнее, их верхушка, «шемау» (см. гл. 9). Прибыв в Аварис, шемау сформировали XV египетскую династию, одним из правителей которой был Хамуди из рода Кадма.

Есть мнение, что египетские жрецы были очень близки к созданию алфавитного письма; специалисты утверждают, что египтяне обладали, как минимум, фонетическим слоговым письмом со сравнительно небольшим количеством иероглифов. Вот что говорил Ж. Шампольон в письме во французскую Академию надписей и изящной словесности [11.47]:

«Истолкование демотического текста Розеттского камня при помощи сопровождающего его греческого текста позволило мне установить, что египтяне пользовались известным количеством демотических письмен, которым они приписывали способность выражать звуки, для того, чтобы вводить в свои тексты собственные имена и слова, чуждые египетскому языку (иностранного происхождения – авт.)».

Но демотическое (народное – авт.) египетское письмо возникло лишь к VII в. до н.э. [В: Демотическое письмо] и несколько (на тысячу лет) припоздало ко времени гиксосов. Что же касается «демотических письмен» – египетских аналогов букв, обозначающих звуки:

«В египетском письме имелось три вида фонетических знаков (демотических письмен – авт.):

1. Примерно 24 знака, обозначавших только один согласный (звук – авт.).

2. Примерно 70 знаков, обозначавших два согласных.

3. И несколько знаков, обозначавших три согласных» [11.48].

Итого, около сотни. Сложно, громоздко, ориентировано на ограниченное применения. Да и поздновато – VII в. до н. э. Для сравнения: в финикийском алфавите всего 22 буквы, XV в. до н. э. Так что, вряд ли именно в Египте и именно кадмейцу пришла в голову идея алфавитного письма, которая и была там же реализована в виде первого финикийского алфавита.

Как известно, гиксосы вынуждены были оставить Египет где-то 3,6—3,5 тлн.; Кадм ушел в Финикию. Затем кадмейцы или часть из них вернулись на свою вторую свою родину, в Пеласгию. На Крите все еще правили симиты и потому Кадм высадился на Каллисте. Затем он перебрался в Беотию, где основал Кадмею и Фивы. Календарь показывал XV – XIV в. до н. э. КАДМ ПРИВЕЗ АЛФАВИТ, НО ТОЛЬКО НЕ ГРЕКАМ, КОТОРЫХ ЕЩЁ НЕ БЫЛО; ОН ПРИВЕЗ ЕГО ПЕЛАСГАМ.

Итак, деяние Кадма, прославившее его в веках – изобретение греческого алфавита на основе финикийского, верно лишь отчасти. " … финикийское происхождение греческой письменности (алфавитной – авт.) – это факт, не вызывающий ни малейшего сомнения. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить начертания древнейших финикийских и более поздних греческих букв. И более того, названия этих букв, не объяснимые из греческого языка, легко выводятся из финикийского. Так, греческая буква альфа (знак А) связана с финикийским словом «алеф», что означает «бык». И сам знак А – не что иное, как рисунок перевернутой головы быка с прямыми рогами. Равным образом в финикийском языке находят объяснение названия таких греческих букв, как «гамма», «дельта», «каппа», «ламбда» и других» [11.43; 11.44].