Текст книги "Безымянный человек. Повесть"

Крест увидел, что я завязываю шнурки на кедах, и в его взгляде мелькнуло волнение. В двух шагах от входной двери он преградил мне дорогу и, наконец, заговорил.

– А ты это самое того… – было единственное, что он смог произнести внятно.

– Чего тебе?

– Отдохнуть хочешь? – скороговоркой выпалил он, становясь пунцовым, будто его ограничили в доступе кислорода.

– Именно этим я и занимаюсь, – ответила я и попыталась продвинуться ближе к двери.

Но Крест схватил меня за талию и сделал попытку пустить руки в вечное странствие по моему телу. Я услышала шаги в комнате. Видимо, парни, оставшиеся в квартире, наблюдали с порога. К тому времени у меня уже сработал защитный рефлекс. Со всей скопившейся злостью я двинула Кресту в незащищенное место, и пока он корчился в позе истинного коленопреклоненного рыцаря, я уже распахнула дверь квартиры. Я обернулась и увидела на пороге комнаты затаивших дыхание Сашу и Андрея. В компании их называли Щегол и Казак. Прозвища они получили от своих фамилий: Щеглов и Казаков.

– Только троньте. Тема вас покалечит.

Но они разразились диким мужицким хохотом.

– Крест, сотку на базу, – сквозь смех сказал Казак.

– Думаешь, мы такие развратники? – обратился ко мне Щегол с кривой улыбкой. Он и без того был криворотым. Среди всех он казался самым вразумительным. Он даже не матерился. Точно не при мне.

– Поспорили мы, – прокряхтел Крест, вставая с колена, все еще держась за больное место.

Меня охватила такая гадливость, что я не нашла, что сказать. Вместо этого я хлопнула дверью и, перебирая ногами ступеньки, вскоре оказалась перед выходом из обшарпанного подъезда. Я прислонилась к стене, чтобы перевести дух после пробежки с восьмого этажа. Лифт в доме, видимо, не работал специально для поддержания жильцов в тонусе. На стене маркером была криво дописана фривольная характеристика некой Оленьки, которая любит Сережу. Уж не сам ли бесчувственный Сережа дописал эту непристойность? Бросив анализировать надпись, я вышла из подъезда. На меня кинулся холодный ветер, сгущавший августовские сумерки. Август – такой лукавый месяц года. Это вроде бы уже и не лето. Темнеть начинает сравнительно быстро, и вечера становятся прохладнее обычного. Но это еще и не осень – выпадают теплые деньки, когда можно поехать искупаться или просто одеваться по-летнему. В общем, август я никогда не любила.

Первым делом я пожалела, что не взяла куртку.

Возвращаться в квартиру не хотелось. За домом была беседка, где можно было бы скрыться от ветра, но обычно там собирались малолетние влюбленные парочки. Поскольку желания составлять им компанию у меня не было, я устроилась на лавочке в сквере через дорогу от Теминого дома. Ехать к Семе тоже не хотелось. После того, как я полгода прожила в доме открытых дверей с ежедневными ночными кутежами, я начала чувствовать, как у меня разлагается мозг. Я надеялась, что в фигуральном смысле. Вернуться домой и попросить прощения у родителей мне не позволяла гордость. Напрашиваться к подругам в сожительницы было плохой идеей – их родители сами мечтали пустить их на вольные хлеба. Но и с Темой оставаться надолго не входило в мои планы. Что делать? Я не знала ответа. Потому просто ждала. Открыв початую бутылку вина, я делала попытки согреться изнутри и размышляла о своей бестолковой жизни. Ничего хуже дешевого сухого красного вина я не пробовала. Редкостное пойло. Но за неимением ничего лучшего приходилось мириться. На улице зажглись мутно-желтые фонари. За деревьями мелькали редкие прохожие, в основном, возвращавшиеся с работы трудяги. Проезжали один-два автомобиля. Ко мне начала ластиться бродячая кошка, мерзко подергивая хвостом. Боковым зрением я заметила кого-то постороннего, кто наблюдал, как я осторожно отпихиваю от себя кошку ногой. Наконец, кошка отстала, села и начала вылизывать тощую лапу.

Я повернула голову и увидела мужчину в рабочем комбинезоне. Выглядел мужчина довольно взросло, на голове у него была темная кепка, похоже, того же фасона, что и комбинезон. Я приняла вид, будто не обращаю на него внимания, глотнула вина и начала царапать на песке перед лавочкой абстрактные фигуры.

– Распивать спиртные напитки в общественных местах запрещено законом, – через несколько минут тишины произнес он. Я даже не поняла, ко мне ли он обращается, потому что в момент, когда я повернулась к нему, он смотрел на дорогу.

– А вы что, за порядком следите?

Он казался едва различимым, почти призраком. Или, сказать вернее, на тень призрака, если так вообще можно сказать. Сидел весь в темном, руки в перчатках, из-под кепки выбились волосы. Неспешно он поднялся с лавочки и подсел ко мне. Какое-то время призрак продолжал вести себя так же неприметно, следя за дорогой.

– Видимо, нет, – ответила я сама себе.

Он только бросил короткий взгляд на меня.

– Ждете кого-то? – сделала попытку разговорить незнакомца.

Но и на этот вопрос ответа я не получила. Глотнула еще вина и поморщилась. Почему-то мне представлялось, что я пью моторное масло, искренне надеясь никогда не узнать настоящий вкус моторного масла. Видимо, мужчина заметил, как меня передернуло, потому что после этого он снял перчатки, полез во внутренний карман куртки (это я увидела, лишь когда он развернул ее, вероятно, держа свернутой подмышкой) и достал походную фляжку.

– Это лучше, – произнес он приятным голосом с хрипотцой, отвинтил пробку и протянул мне.

Выбившаяся прядка волос упала ему на лицо. Я взяла фляжку, продолжая смотреть на него. Он снял кепку, чтобы убрать волосы, и я успела разглядеть его лицо. В сумраке глаза у него блестели. Я предположила, что они светлые, как и волосы. Широкое лицо с ястребиными глазами. Выглядел он серьезным и напряженным. Это придавало ему загадочности. На вид ему было не больше двадцати пяти, хотя возраст я никогда не могла угадать. Когда он говорил, я разглядела ямочки на щеках, они придавали ему обаяния и молодости. Руки были будто бы в ссадинах, костяшки пальцев казались мозолистыми. Впрочем, тогда могло разыграться мое воображение, дорисовывая то, что я видела почти без дневного света, да и сознание покрывалось слабой одурманивающей пеленой. Каким бы отвратительным вино ни было, оно разбавляло мою кровь алкоголем.

Глотнув из фляжки, я едва не захлебнулась. На вес казалось, что там на донышке, поэтому я смело начала заливать содержимое в себя. Жидкость пробежала по пищеводу жгучей струйкой. Я раскашлялась. Парень придвинулся ко мне и начал хлопать по спине. Я показала жестом, что все в порядке, и вернула фляжку.

– Глоток хорошего виски лучше всякого дешевого пойла, – прокомментировал он, после чего сделал маленький глоток, закрутил фляжку и спрятал ее в куртку.

Я покосилась на него. Он снова надел перчатки и поправил кепку. Со стороны дороги послышалось движение. Показались две машины: шевроле и знакомая тойота. Из них вышло несколько человек. Но Темы среди них не оказалось. Может, он остался в машине?.. Компании обменялись рукопожатиями и начали и о чем-то разговаривать. Можно было предположить, что они обсуждают что-то важное. Несмотря на то, что на улице было тихо, до нас доносилось лишь легкое шуршание голоса. Зато парень рядом как-то напрягся и сделался еще более мрачным, чем казался прежде. Я снова перевела взгляд на кучку секретничающих парней, которые сильно жестикулировали и продолжали оглядываться. В один момент я увидела моего незнакомца, направляющегося в их сторону с метлой. Почему я раньше ее не заметила?.. Внешне он походил на приземистого дворника. Кепка у него была надвинута на лицо, шея втянута в плечи. Так он выглядел на все сорок с лихвой. Начав мести с одного конца улицы, он становился все ближе к компании парней. Оказавшись почти впритык к ним, он принялся собирать окурки, которых там было целое кладбище. Я знала это потому, что на том углу улицы часто собирались компании курильщиков, оставляя десятки сигаретных трупов. Картина, что я наблюдала из сквера, разворачивалась до тех пор, пока один из парней не заметил дворника. От любопытства я встала с лавочки и крадучись прошла несколько метров по направлению к ним, выглядывая из-за детской горки.

– Дядя, мети-ка ты в другую сторону, – отчетливо донеслось до меня.

Он развернул дворника лицом к скверу и слегка подтолкнул его рукой в спину.

– Ребят, – просипел недавний мой сосед по лавочке. – У меня тут рабочий квадрат. Мне платят за то, что я мету.

Они обменялись еще парой фраз, которые я не расслышала из-за поднявшегося ветра – листва кленов надо мной зашумела в самый неподходящий момент. Парень, что хотел поскорее избавиться от постороннего слушателя, достал из кармана бумажник, вытащил несколько купюр. Он сунул деньги в нагрудный карман куртки дворника. Тот, в свою очередь, поклонился, отсалютовал, касаясь при этом рукой козырька кепки, так и не поднимая головы, и медленно зашагал в мою сторону. Метлу он волоком тащил за собой.

Я сиюминутно оказалась на прежнем месте, подняла с земли оставленный мною прутик и стала делать вид, как будто мне ни до чего нет дела, кроме выведения моих песочных каракуль.

– Недалеко ты продвинулась, – только и произнес своим привычным голосом парень. Хотя после увиденного я не была уверена, сколькими голосами он может говорить. Может, это вечер пародий?..

– В смысле?

Он кивнул на мои художества под ногами. Я тут же стерла все, что вывела, ногой, а прутик сломала и кинула в сторону. Из-под лавочки выскочила облезлая кошка и начала играться с прутиком. Я поежилась от холода. В бутылке оставалось меньше половины, но пить не хотелось. Дворник изображал подметание сквера, продолжая какое-то время наблюдать через плечо за парнями. Кошка переключила внимание на ветки его метлы и принялась гоняться за ним, куда бы он ни передвинулся. Вскоре парни расселись по машинам и разъехались в разные стороны. Тему среди них я так и не увидела.

Тогда незнакомец кинул метлу возле лавочки, сел на край, достал из куртки сигареты и закурил.

Я некоторое время смотрела на то место, где стояли машины, и пыталась предположить, о чем же говорили те парни. Вдруг что-то коснулось моих плеч, отчего я вздрогнула. Парень, что на моих глазах притворялся дворником, накинул на меня свою куртку.

– Она чистая, не бойся.

– Спасибо, – тихо ответила я.

Он вернулся на лавочку, поставил локти на колени, слегка подавшись вперед, и выпустил клуб дыма. Кошка с интересом наблюдала, как рассеивается табачный дым.

– Как тебя зовут?

– Макс, – почти машинально ответил он, как будто ожидая этого вопроса.

Я отметила для себя, что, вероятно, это его ненастоящее имя. Только я хотела назвать свое имя и спросить о том представлении, как у меня заверещал мобильник в кармане джинсов.

Звонил Тема. Наверное, его дружки сообщили, что я ушла и долго не возвращаюсь. В действительности, они испугались, что я все расскажу своему парню, и им не поздоровится, и вели себя тихо. Тема же звонил узнать, купить ли мне чего-нибудь. Я хотела космический корабль или изолирующий от внешнего мира купол. Бункер тоже подошел бы. Но это были лишь мечты девчонки, заварившей кашу непонятного вкуса, поэтому я попросила две плитки самого горького шоколада со словами, что жду его (он никогда не прекращал разговор, не услышав это). Неужели людям так обязательно знать, что их кто-то ждет?.. На деле я ждала только шоколад. Горький, как моя жизнь.

Жаловаться мне было бы нечестно, ведь я сама виновата в том, как все складывалось. Я могла бы быть дома, закрывшись в своей комнате от родителей, или на свидании с каким-нибудь молоденьким предпринимателем или банкиром, которого мне присмотрели мать с отцом. В общем, все могло быть по-прежнему, но я не хотела этого. Нужно было что-то делать, но я еще не знала, а когда не знаешь, что делать, либо совершаешь что-то из ряда вон выходящее, либо продолжаешь идти по той же колее. В моем случае насовершала я предостаточно. Мне так казалось.

Я убрала мобильник в карман, вернула куртку парню и зашагала к дому. Кошка рысцой двинулась за мной. На полпути, оказавшись прямо под фонарем, я развернулась и, продолжая идти спиной вперед, крикнула парню: «Пока». Он сидел на скамейке в той же позе, только уже без сигареты. В темноте я едва различала его силуэт, но мне показалось, что он помахал мне рукой. Тогда я взяла кошку на руки и зашла в подъезд.

Пока я поднималась на восьмой этаж, я придумала кошке имя – Прутик. Это оказался кот. У меня никогда не было домашних животных, кроме стайки золотых рыбок, за которыми следила мама, поэтому я решила, что есть шанс попробовать завести питомца. Вдруг окажется, что я люблю животных и хочу быть ветеринаром или, на крайний случай, парикмахером для животных. Или, как минимум, смогу потренировать свое чувство ответственности. Прутик прожил у меня ровно двадцать минут.

Вернувшийся Тема вышвырнул его из квартиры, посыпая кота всевозможными проклятиями. Мне он строго-настрого запретил приносить в его дом любых живых существ, будь то кошка или паук. Парням он сказал, что хирург найден и завтра у нас рабочий день. Я забрала свой шоколад и ушла в комнату, а Тема со своей компанией остался пить пиво на кухне и дымить сигаретами. На душе у меня было гадко. Так гадко, будто из меня вынули все живое, изваляли в грязи, хорошенько протоптались и засунули обратно. Я разделась и залезла под одеяло. Мне на мгновение захотелось стать тем бродячим котом, чтобы иметь возможность свободного передвижения и волю в принятии решений, но вскоре я пришла к выводу, что жизнь бродячего кота не намного лучше моей собственной. Было около полуночи, когда я услышала, как Тема выпроводил парней, договорившись о завтрашней встрече, а через минуту послышались его шаги, и в комнате раздался шорох. Я почувствовала его прикосновения и поцелуи. Я старательно притворилась спящей крепким сном, испытывая отвращение к этому человеку, после чего его рука, как ремень безопасности, обвила меня за талию и прижала к горячему мужскому телу. Спустя несколько минут он засопел. Я же заснула не сразу. В голове у меня бродили мысли о том, как я могла начать встречаться с таким человеком, как Тема. Почему люди не наделены чутьем, которое моментально распознает истинную сущность человека? Первое время Тема старательно за мной ухаживал, чуть ли не каждый день дарил цветы, баловал всякими безделушками, водил по кафе и кино, а когда я стала его девушкой, потеряла суверенитет и превратилась в куклу, которой он управляет. На смену негодованиям пришло желание узнать, как там мой кот, который больше не мой. И тут же я задалась вопросом, что сейчас делает тот парень из сквера. Может, он все еще сидит там, продолжая следить за кем-то или чего-то ждать?

Шли минуты. В комнате было совершенно темно. Возникший вопрос превращался в навязчивую идею. Я высвободилась из объятий Темы и собиралась уже встать с кровати, как он проснулся и спросил, почему я не сплю. Вопрос моей бессонницы он решил моментально. Овладев мной, он отнял мои оставшиеся силы. После связи без удовольствия я потеряла последнее уважение к себе. Закрыв глаза, я тут же провалилась в сон.

Я проспала до часа дня. И, кто знает, во сколько бы проснулась, если бы меня не разбудил Тема. В коридоре уже переминались с ноги на ногу Щегол, Крест и Казак. Еще двое, Слава и Рома (Ростик и Ромыч для своих), ждали в машинах, как я узнала от Темы. Завернувшись в простыню, я протиснулась между ними в ванную, награждая ненавистным взглядом вчерашних спорщиков. Даже после контрастного душа я чувствовала себя разбитой. Позавтракать (а по режиму дня нормальных людей, пообедать) мне не удалось. Во-первых, в холодильнике не было ничего, кроме замороженных котлет и кефира, а во-вторых, у нас было мало времени, и парни психовали, что они ждут, пока «девчонка наведет марафет». А я специально тянула время. В первую очередь, потому что теперь знала, чем занимается команда Темы. Да и на голодный желудок мало что хочется делать. Тема требовал, чтобы я поторопилась, присоединяясь к психующим товарищам. В такие моменты ноздри его раздувались, он становился похожим на быка. Вот только рогов ему не хватало. Я начала быстрее собираться, как только получила обещание плотно позавтракать в любом ближайшем кафе. Заметно повеселели и парни, услышав предложение поесть за счет Темы. После еды мы встали на углу его дома, куда подъехал Ромыч на машине скорой помощи и Славик – на белом панельном фургончике. Тойоту Тема на работу не брал.

Все были в костюмах санитаров, в которые переоделись в скорой. Из фургона вышел Ростик и еще один парень в белом халате. Оказалось, это и был новый хирург, который нашелся накануне вечером. Представился он как Антон. Парни тут же переименовали его в Энтони, но он согласился только на Тони. Тема следил за временем. Крест и Щегол объясняли хирургу, что от него требуется. Услышав речь об операции, я поежилась и отошла в сторону, чтобы не слышать этого разговора. В мои обязанности входило привлечь жертву и увести из людного места. Для этого я была откровенно одета: белый топ без бюстгальтера, короткая джинсовая юбка, цветные колготки в мелкую сетку и босоножки на платформе. На плече у меня болталась маленькая сумочка, куда я положила мобильник для связи. Волосы я собрала в высокий хвост, а на лице у меня красовались подведенные стрелки в стиле Клеопатры и помада, красная до неприличия. Выглядела я как продажная женщина, снятая для адской оргии.

До выезда у нас оставалось минут двадцать. Я встала возле кабины скорой, где Андрей, Саша и Рома уже играли в карты. Отсюда я видела всех, включая Антона. Дом Темы был крайним на улице, позади него начиналась большая пустошь, ведущая к перелеску, за которым находился заброшенный склад. Потихоньку я начинала мандражировать. Что делать? Может, стоит предупредить мужчину о грозящей опасности, а Теме сказать, что он сбежал от меня? Рискую собственной безопасностью, слишком подозрительно будет. Но ведь его же убьют! А что они делают с телами? Истерика была уже близко. Отчего-то Антон казался мне знакомым. Каскадом отпущенные светло-русые волосы прикрывали скулы, спускались до основания шеи и ложились по пробору на две стороны. В его серо-голубых глазах плясали бесы. Я всматривалась в его лицо. Широкий лоб с виднеющимися волнами морщинок от напряжения, линия рта тонко изогнута, чуть выступающий вперед квадратный подбородок со вчерашней щетиной. Когда он начинал говорить, можно было заметить, что нижние зубы у него неровные, а на щеках отчетливо выделялись ямочки, из-за которых казалось, будто он улыбается. Моя память не могла меня подвести – это был мой вчерашний незнакомец из сквера. Но что он делаел здесь? Этот вопрос, как червь, сверлил мою голову. Я продолжала рассматривать парня, пока он не взглянул на меня. Более того, он бесстрастно выдержал мой зрительный посыл: «Привет! Я узнала тебя!» А может, я обозналась. Мне стало скучно наблюдать со стороны, к тому же парни в скорой начали угнетать меня ругательствами, большую часть которых я слышала впервые, поэтому я вернулась к Теме, Ростику и Тони.

Наш фиат был припаркован параллельно дороге. Мы стояли за фургоном так, чтобы со стороны дороги нас не было видно. На земле стоял медицинский чемодан. Чемодан был открыт, а принадлежности для оперирования разложены на голубой ткани. Шла проверка всех необходимых инструментов. При виде скальпеля у меня потемнело в глазах. Ростик оказался анестезиологом. С Темой они обсуждали дозу какого-то препарата. Антон собирал чемоданчик хирурга.

– Подай мне вон те ножницы, – обратился он ко мне.

– Вообще-то, это зажим для ватных тампонов, – заметил Ростик.

Они обменялись подозрительными взглядами с Темой и сразу напряглись.

– Ну да, зажим. Давно никого не оперировал с ассистентом, – виновато улыбнулся хирург. – Уже отвык, что есть те, кто знает названия всех инструментов. Приятно.

Тема с Ростиком расслабились и посмеялись.

Из скорой послышались крики. Картежники спорили. Тема отправился к ним. Ростик принял взволнованный вид и присоединился к нему. Как только они повернулись к нам спиной и начали удаляться, Антон наспех закрыл чемодан, взял меня под локоть и повел в сторону соседнего дома, стоящего рядом с маленьким магазинчиком. Сначала мы шли молча. Убедившись, что нас не услышат, он быстро заговорил, отчеканивая каждое слово:

– Как только в квартире подам тебе знак, беги. Я скажу что-то типа: «Принеси мне воды». Или еще чего-нибудь. На кухне балкон. Перелезешь на лестницу. Двери они запирают на ключ на время всей операции, поэтому так сбежать не удастся.

– С чего ты взял, что я хочу сбежать?

– По глазам прочитал.

– Кто ты такой?

– Герой твоей жизни, – он оглянулся. – Слушай внимательно. Много времени у тебя не будет. Минута-полторы, чтобы попасть на лестницу. На лестнице будь аккуратна. Желательно бы сменить обувь. Там тонкие металлические ступеньки, как прутья.

– Почему ты мне помогаешь? – я пристально посмотрела в его ясные глаза.

– Не место девчонкам рядом с такими парнями. Все это время он крепко держал меня под локоть, ведя по тротуару и немного склоняясь ко мне. Ростом он был почти на две головы выше меня. После каждой фразы он оборачивался и смотрел на место, где находилась в полном сборе наша компания. В магазине он купил минералки и леденцы для меня. Обратно мы пришли таким же скорым шагом. До нас доносились обрывки ругательств Темы, он стоял перед Щеглом и Крестом. В ответ парни лишь размахивали руками. Увидев меня, Тема сердито спросил, где носят меня черти и почему я ушла вдвоем с доктором. В ответ на его возмущения я показала пакет леденцов и указала на минералку, которую держал Антон под мышкой. Это его слегка успокоило, после чего он скомандовал:

– Рассаживаемся по машинам. Мы втроем на фургоне.

С этими словами он обошел машину, чтобы сесть за руль. В этот момент ко мне подошел Антон и снова прошептал:

– Это адрес, куда ты сможешь обратиться за помощью. Тебя спрячут.

Быстрым движением руки он сунул сложенный клочок бумаги мне в ладонь и шагнул в сторону, но я сделала вид, будто поправляю застежку на босоножках. Тогда он поставил чемоданчик на землю и, раскрыв его, начал перебирать содержимое.

– Как тебя зовут?

– Антон.

– Но вчера ты был Максом, – почти обиженно прошептала я.

– Вы чего там копаетесь? – прокричал Тема, выглянув из-за машины.

– У меня тут застежка сломалась. Застряло что-то.

Антон помогает мне.

– Вечные проблемы с бабами. Долго там? Иди другие возьми.

– Уже все, – спокойным голосом сказал Антон и закрыл чемодан.

– Давай в фургон. Тони, тебе в скорую.

– А… – я хотела спросить, разве Антон не поедет с нами, но Антон опередил меня со словами: «До встречи на месте», – и ушел в машину скорой помощи.

Я залезла на заднее сиденье фургончика и, отодвинув на свободное место ворох нашей одежды, уставилась в окно. В тот момент мне очень хотелось, чтобы этот парень поехал с нами. Или чтобы я поехала с ним, не важно. Пока он держал меня под локоть, я почувствовала себя соучастницей чего-то таинственного и неизвестного. Чего-то захватывающего. Мне очень захотелось узнать о нем больше. Ну, или просто побыть рядом. Когда парни расселись по машинам, мы вырулили следом за скорой на большую дорогу. А я смотрела в окно и думала о людях. Точнее, о людях нашей жизни.

Одни нам нужны по какой-то определенной причине, быть может, по привычке, быть может, в эгоистичных целях, а в других мы нуждаемся просто так, без вразумительных объяснений. И эти «другие» чаще всего нужны нам больше, потому как они появляются в нашей жизни внезапно, так внезапно, как это делает ветер, вероломно врываясь в комнату через неплотно закрытое окно. Они приносят нам перемены. После короткого и волнительного разговора с парнем, чье настоящее имя я не знала, мне казалось, что он относился как раз ко второй группе людей. Я не знала, какие перемены принесет мне это загадочное знакомство. Не знала, принесет ли оно их вообще, но мне хотелось верить в это. А вместе с этим мне хотелось думать и думать о нем, строить догадки и искать ответы на собственные вопросы. Я закрывала глаза и вызывала в сознании его лицо, при этом каждый раз у меня случалась приятная внутренняя дрожь. Но все мои воображения прервал басистый голос Темы.

– О чем докторишка с тобой там говорил? – вопрос прозвучал не как бы между прочим, а более чем настойчиво. Тема любой вопрос задавал с напористой требовательностью.

– Волнуется, говорит, – соврала сходу я. – Это его первое крупное дело, и он хочет, чтобы все прошло гладко.

В зеркало заднего вида я увидела одобрительную ухмылку на лице Темы. Сидящий на пассажирском сиденье Ростик довольно хмыкнул.

– У него другого выбора нет. Если начальство будет недовольно, долго он не протянет.

– А если и сболтнет чего лишнего… – подхватил Ростик.

– Ууу… – протянул Тема, и они одновременно загоготали.

Тема повернулся ко мне и протянул фотографию. На ней был изображен мужчина со светлым лицом и карими, кажущимися бездонными глазами. Не глубоко посаженными, нет, все дело было в цвете его глаз. Они были настолько темными, что казалось, будто смотря в них, тебя засасывает в бездну. Я должна была запомнить, как он выглядит, чтобы узнать его в кафе, куда мы и направлялись. С минуту я разглядывала фотографию, затем убрала ее в сумочку.

Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча. Желания разговаривать не было, и потому я притворилась спящей, а сама пыталась вновь вызвать в сознании лицо нового знакомого, окутанного тайной, но, как это обычно у меня бывает, в памяти не задержалось четкое лицо, поэтому вместо него появлялся лишь смутный образ. Я старалась представить, как он выглядит, но ничего из этого не выходило. Я знала, что как только увижу его вновь, внутренний голос скажет мне: «Ну как же ты могла забыть, как он выглядит? Вот же он перед тобой, теперь ты точно не забудешь его внешность». И так будет повторяться каждый раз. Каждый раз, пока не случится что-то неожиданное, богатое на впечатления…

Я машинально открыла глаза, как только фургончик остановился. Стало страшно, а от волнения вспотели ладони.

Парни из скорой сказали, что мужчина находится внутри почти полчаса. Как выяснилось, в это кафе приходили обедать люди с высоким социальным статусом. Наполовину зал был полон. Все посетители были одеты в деловые костюмы, многие были при галстуках, несколько человек сняли пиджаки и сидели в рубашках. Я начала искать взглядом нашу жертву. Подошла администратор и, окинув меня сомнительным взглядом, дала понять, что в таком виде я не могу попасть дальше порога. Я начала сходу врать, что меня ждет мужчина, но как только администратор открыла блокнот и попросила назвать его имя, я без слов развернулась и вышла на улицу. С внешним видом на этот раз я переборщила. Торопливо вернулась в фургончик, припаркованный через дорогу за углом дома. Внутренне я была рада, что все шло не по плану. Но я зря надеялась, что дело на том и закончится. Тема вышел из фургона, отошел на расстояние и несколько минут говорил по телефону. Видимо, советовался с кем-то из вышестоящих. Вернулся он с новым планом. Раз внутрь я не попала, значит, нужно взять его на улице. Главное, чтобы он не сел в такси. Таксопарк находился рядом с площадью. Тем временем я снова подумала о возможности спасти этого человека: предупредить и передать записку с адресом, которая лежала в кармане моей юбки. Эту мысль я быстро откинула. Вдруг все это западня? Вдруг Тема проверяет меня? Может, он все это подстроил? Я еще не знала, как поступлю, когда услышу от Антона сигнал к побегу, но в тот момент, еще находясь в фиате, я решила действовать согласно новому плану.

Остальные парни сидели в машине за углом на противоположной стороне улицы, откуда они могли наблюдать за нашей целью. Я же прогуливалась по улице перед кафе, чтобы не упустить мужчину. Теперь мой внешний вид казался еще более неуместным. Проходящие мимо гастарбайтеры щелкали языками и подмигивали мне. Один пытался познакомиться, пока я прямолинейно не послала его. Девушки и женщины смотрели оценивающе, мужчины (не все) встречали и провожали взглядом хищника. Спустя полчаса я устала ходить взад-вперед, придумывая варианты, как же привлечь внимание жертвы, когда он окажется на улице. Решила сменить ход своих мыслей, но ничего, кроме разочарования в собственной жизни, мне не лезло в голову. Я села возле парикмахерской на лавочку с облупившейся краской и, поставив локти на колени, взялась за голову. Через несколько минут у меня завибрировал телефон. Пришла эсэмэска от парней в скорой, где говорилось, что объект выходит. Тогда я быстро встала и зашагала в сторону кафе, не зная, куда мужчина направится после выхода. На улице было столько прохожих, сколько обычно бывает в четыре часа дня в будний день. Узнав высокого мужчину со светлым лицом, что направлялся в мою сторону, я прибавила ходу. К тому времени у меня появился план. Увы, не в пользу мужчины.

На подходе к нему я изобразила, будто бы подвернула ногу. Когда за мной ухаживали кавалеры, временами я разыгрывала сцену с подвернутой ногой. Забавы ради. Мне было интересно наблюдать, как кто-нибудь из них начинает суетиться вокруг, помогает дойти, присесть, растирает якобы больное место, выполняет все мои капризы. Хотя куда уж больше! Вот и в этом случае я решила вжиться в старую роль. Только в этот раз я забыла, что на мне обувь на высокой платформе, и я подвернула ногу по-настоящему. Вскрикнув от боли и едва не потеряв равновесие, я схватила мужчину за руку. Не знаю, кто из нас в ту минуту напугался больше, но мой план сработал. Мужчина растерянно подхватил меня и наклонился со словами, все ли со мной в порядке. Мне не пришлось прибегать к своим актерским умениям, чтобы убедить его в неспособности самостоятельно передвигаться. В конце улицы, на углу кафе я увидела Сашу и Рому в костюмах санитаров. Они были готовы действовать, как только я завлеку жертву в переулок.

– Ой, мне кажется или вон там врачи? – с наивностью в голосе произнесла я и указала жестом через его плечо.

Он увидел парней в белых халатах и заглотил приманку. Санитары к тому времени уже развернулись и намеренно начали удаляться. Моя жертва окликнула их в переулке, и те поспешили навстречу. Мужчина начал описывать произошедшее со мной.

– Может, вы нам поможете довести ее? – сказал Щегол вкрадчивым голосом и кивнул в сторону кареты скорой помощи. – Рома, приготовь там все мигом.

– Ээ… – только и протянул мужчина. – Я немного… Что вы делаете? Что…

Договорить он не успел, потому что Щегол уже незаметно для окружающих вколол ему какой-то препарат, и через несколько секунд мужчина обмяк. Щегол подхватил его, закинул руку себе через плечо, будто тот по-братски обнимает его. Тем временем Казак уже катил носилки нам навстречу. Случайные прохожие, что оказывались в переулке, водили носом от любопытства. Санитары торопились, просили их не стоять на пути, мол, ничего катастрофического не произошло, просто мужчине стало плохо, и ему нужна медицинская помощь.