Текст книги "Дерево самоубийц"

Гайя на машину не реагировал. Он старательно обнюхал ее, как положено, но не задержался ни у багажника, ни возле дверей. Покончив с этим, пес сел возле ограждения и со скучающим видом уставился на город.

– Означает ли это, что покойный был чист, как первый снег? – осведомился Ян, кивнув на Гайю.

– Нет, это означает, что он не таскал с собой наркотики промышленными партиями и не занимал багажник мертвыми проститутками. Если у Дежурова было немного «травки» в бардачке, Гайя не учует, только не через закрытую дверцу. Если мы хотим от него больше, машину надо вскрывать.

– Вскрыть-то мы ее можем, не проблема, но нужно ли нам это?

– В смысле? – удивилась Александра.

– Я вот думаю… Даже если мы найдем там наркотики, что с того? Мы и так знаем, что он употреблял. Нам сейчас важны не его грехи, а машину он, похоже, покинул самостоятельно и добровольно.

– Фотографию в квартире мы тоже не ожидали найти, а вон как все сложилось. Ян, у нас слишком мало улик, чтобы пренебрегать такими возможностями.

С машиной улик стало чуть больше – просто потому, что она здесь. По словам свидетелей, Дежурова последний раз видели живым днем тринадцатого февраля – и тогда же он загнал машину на паркинг. Получается, именно сюда он направился, именно отсюда исчез. А на следующий день умер непонятно где.

Почему он приехал сюда? Почему бывал здесь так часто? Вряд ли машина могла дать им все ответы – но попытаться получить их все равно стоило. Поэтому Ян готовился заняться сигнализацией автомобиля, когда по паркингу пролетел, протаскивая за собой гулкое эхо, радостный вопль:

– Вот вы и попались, Ян Михайлович!

Вряд ли Инна собиралась так вопить, и получилось неловко. Но сдержанностью она никогда не отличалась, иначе и вовсе не устроила бы здесь эту клоунаду. Она еще спешила к близнецам со стороны служебного входа, а Ян уже сообразил, что именно она сделала.

Она нашла машину сразу, но не трогала, решила проверку устроить. Инна понимала, что, если Ян действительно копается в этом деле, мимо автомобиля он не пройдет. Конечно, наблюдать за паркингом круглые сутки она не могла. Но следовательница уже продемонстрировала, что умеет договариваться. Она наверняка приплатила охране парковки, чтобы те следили за «БМВ». Это ведь несложно, когда повсюду камеры!

Как только близнецы начали крутиться возле автомобиля, охранники сразу же сообщили об этом следовательнице. А Инна, судя по тому, как быстро она добралась, бросила все и на метле прилетела за добычей.

Это раздражало. Не пугало, как наверняка ожидала Инна, а лишало терпения сразу по многим причинам. Но Ян заставил себя сдержаться, не показывать гнев, да и Александра казалась абсолютно спокойной.

– Что вы здесь делаете? – требовательно поинтересовалась следовательница, остановившись перед ними. Возможно, она подошла бы и ближе, но не решилась из-за Гайи, хотя пес на нее не реагировал.

– Городом любуемся.

– А это кто? – Инна указала пальцем на Александру.

– Кинолог, – отозвалась та.

– Почему вы так похожи на Яна Михайловича?

– Необъяснимое стечение обстоятельств. Да и вообще, все люди, говорят, сделаны из одних и тех же клеток, образовавшихся в результате Большого взрыва.

– Вы издеваетесь надо мной?!

– Да. Нет. Не знаю. Какой был вопрос?..

Издевалась она, конечно, откровенно – но умело. С таким артистизмом, что казалось: она действительно не понимает, о чем речь.

Инна быстро сообразила, что близнецы одинаково плохи. Чтобы не размениваться по мелочам, она сосредоточила все внимание на Яне, которого уже успела объявить своим главным врагом.

– Я вас предупреждала, Ян Михайлович. На этот раз ваши выходки без последствий не останутся! Я подам жалобу, куда следует.

– В спортлото? – сочувствующе поинтересовалась Александра.

– А вы вообще молчите, женщина, вашу личность еще нужно разъяснить!

– Может, хватит? – не выдержал Ян. – Пока вы тут устраиваете охоту на ведьм, у преступника все больше шансов сбежать!

– Это вряд ли – он под подпиской о невыезде!

– Я не о Кирилле говорю!

– А разве вы не его прикрываете? Разве вы пришли сюда не для того, чтобы уничтожить улики, указывающие на него?

– Именно за этим мы и пришли, – снова вмешалась Александра, и на этот раз она говорила куда серьезней. – Давайте, найдите связь с Кириллом, если сможете. Главное, обыщите эту чертову машину, потому что она слишком долго стоит без внимания.

– Я сама разберусь, что мне делать, а вас я прошу удалиться – немедленно!

Разговаривать с ней было бесполезно, это ее еще больше разозлит. Сейчас хотя бы можно надеяться, что, если близнецы пойдут на ее условия, она поступит правильно и все-таки организует полноценный обыск машины. Ну а жалобу она действительно напишет в любом случае, тут уже спорь, не спорь, все едино.

Поэтому они ушли. Позже, когда все закончилось, Ян не раз вспоминал этот день – и корил себя за него. Если бы они проигнорировали Инну и сами вскрыли машину, если бы увидели, что там хранилось, возможно, расследование завершилось бы иначе, и все, кто стоял рядом с автомобилем в тот день, остались бы живы…

Но история никому не подыгрывает и не дает шанса исправить свои ошибки. Она идет так, как удобно ей. Близнецы не вскрыли машину, ушли – по лестнице, не на лифте, потому что лифты здесь были тесные, Гайя такие не любил. Поначалу они не разговаривали, потому что понимали: Инна может подслушивать, с нее станется. Ян намеревался обсудить то, что здесь произошло, когда они вернутся в машину.

Но заговорить пришлось раньше, потому что на втором этаже Александра вдруг остановилась, а потом пошла в сторону, к рядам машин. Гайя последовал за ней сразу, он-то ничему не удивлялся – ему было все равно, куда идти. А вот Ян, не ожидавший такого, замешкался и догнал сестру, лишь когда она остановилась возле черного автомобиля.

– Ты чего? – поразился Ян.

– А я знаю, чья это машина.

– Неожиданно.

– Вот и я о том. Но сложно не запомнить машину, которая в нашем дворе чуть ли не каждый день торчала. Ты бы тоже запомнил, если бы был внимательней – кстати, будь внимательней. А машина принадлежит Андрею.

Как ни странно, Ян сразу же вспомнил, кто это. Проверил – и убедился, что Александра была права, номер совпадал. Он ведь о временном любовнике сестры собрал куда больше сведений, чем она сама! Но он и не надеялся заметить этот автомобиль среди многих других, при неярком освещении.

А она смогла, выцепила боковым зрением. Такое бывает, только если объект имеет большое личное значение. Получается, не так легко ей дался этот разрыв, как она пыталась показать. Может, она даже выглядывала в окно, надеясь снова обнаружить эту машину во дворе, потому и заметила здесь.

Александра наверняка не находила этому объяснения, а вот Ян сообразил, что к чему.

– Он здесь работает, рядом. Ему как раз удобно оставлять машину на этом паркинге.

– Шпионил за ним, значит, – сдержанно усмехнулась Александра.

– Собрал основные данные. Для тебя это новость?

– Да нет, я бы на твоем месте поступила точно так же. Его нужно допросить, и это сделаешь ты.

Она произнесла это обыденно, вопросов больше не задавала, а значит, взяла себя в руки. Но по этому сложно о чем-то судить: Александра хорошо владеет собой, она знает, как скрыть боль и слабость. Гораздо больше для Яна значило то, что она решила доверить допрос ему, сама она явно не собиралась встречаться с бывшим.

Да и Ян к этому не стремился:

– Зачем мне его допрашивать?

– Потому что это несложно, а польза может быть. Смотри… Абонемент на этот паркинг изначально был самым странным, необъяснимым. Мы не представляем, зачем Дежуров так часто приезжал сюда, но именно отсюда он пропал. Думаю, одно связано с другим.

– Да, но я сильно сомневаюсь, что Андрей был с ним знаком! Я вот крайне редко знаю тех, с кем парковку делю.

– Скорее всего, не знаком, – согласилась Александра. – Но если он тут работает, должен хорошо знать район. Что тут могло привлечь богатого студента? Зачем кататься сюда так часто? Вот такие штуки у него спроси.

– Сама спроси.

– Нет – и ты знаешь, почему. Нам с ним лучше не встречаться… больше никогда, по возможности. Так что я забираю машину и везу Гайю в парк. А ты общаешься с сомнительными личностями, а потом берешь такси. Встретимся дома.

Было желание повредничать – совсем как в детстве, когда сестра просила его об одолжении, а он делал вид, что сомневается, помочь ей или нет. Но детство прошло, и одолжения обрели иной масштаб. И вообще, Александра делала то, чего он требовал от нее еще в декабре: держалась подальше от странного типа, чуть не покончившего жизнь самоубийством.

Вот только. Ян не признался бы в этом сестре, но вынужден был признаться хотя бы самому себе: Александра вычеркнула психа из своего мира как раз в тот момент, когда он начал нравиться ее брату.

Допрос Андрея был не настолько важен, чтобы планировать его и назначать заранее, так что Ян решил следовать плану сестры. Александра уехала, а он покинул паркинг и прошел вниз по улице к невысокому зданию, блестящему зеркальными окнами и новенькой вывеской, которая обозначала это здание как ветеринарную клинику «Аргос».

В будний день, да еще при не самом удачном расположении Ян ожидал застать клинику полупустой, но просчитался. Посетителей там было хоть отбавляй: люди дисциплинированно выстраивались в очереди, а их питомцы рядом с ними обеспокоенно мяукали, поскуливали, пищали и хлопали крыльями. От атмосферы скотного двора спасали просторные коридоры и грамотная система вентиляции.

Все это указывало на то, что в клинике собраны хорошие специалисты – к таким обычно съезжаются со всего города. Если бы Андрей был простым врачом, Ян бы к нему не пробился: его за одно невинное «Я только спросить» заклевали бы тут все эти бабуси с гусями.

Однако Андрей Викторович Шереметьев значился не рядовым сотрудником, а директором, к которому эту гудящую толпу не пустили бы. А Яна пустили – для этого достаточно было показать удостоверение.

– Обязательно назовите ему мое имя, – попросил он несколько встревоженную девушку-администратора, сразу же устремившуюся к боссу.

Долго ждать не пришлось, буквально через минуту та же девушка уже вела его по служебным коридорам, услужливо интересуясь, чай он предпочитает или кофе.

Кабинет директора располагался на последнем этаже – просторный, светлый, дорогой. Похоже, тут проходили и общие собрания, вряд ли у клиники был свой конференц-зал. На фоне внушительного пространства рабочий стол, за которым сидел Андрей, как-то терялся, будто таился в углу.

Но это не значит, что и сам Андрей был здесь жалким и незаметным. Напротив, одного взгляда хватало, чтобы понять: это хозяин на своей территории. Странная все-таки штука жизнь. Когда Ян впервые услышал об этом человеке, он представлял его дрожащим неудачником, обливающимся слезами и соплями. Когда он увидел Андрея, мнение пришлось подкорректировать. Но лишь теперь он начал признавать в Андрее человека, которого могла уважать и ценить Александра… когда эти двое уже расстались.

Яну было любопытно, как будет вести себя Андрей. По идее, он должен был остаться спокоен – или удивиться, но не сильно. В конце концов, когда Александра сказала ему уйти, он ушел, он не пытался с ней связаться. Создавалось впечатление, что он все отпустил так же легко, как она.

Теперь же Ян видел, что он, как и Александра, просто притворялся. Да уж, хороша пара! Александра, впрочем, держалась лучше. Андрей тоже старался делать вид, что совершенно не нервничает, однако актер из него был так себе.

– Тебя она прислала? – спросил он, как только за администратором захлопнулась дверь.

– И тебе привет, – усмехнулся Ян.

– Привет. Тебя она прислала?

– Слушай, ты ведь ее знаешь. Ну каковы шансы, что это была она?

– Никаких, – обреченно признал Андрей. – Тогда зачем ты здесь? Сказать, чтобы я оставил ее в покое? Да я, вроде, и так это сделал.

Если уж придираться к деталям, Яна действительно послала сюда сестра – только вот не решать свои проблемы. Но теперь, глядя на Андрея, он допускал, что Александре лучше было прийти самой.

Хотя это не его дело. Сами пусть разбираются!

Андрей вернулся за стол, Ян устроился напротив него в гостевом кресле. Следователь постарался максимально понятно и кратко объяснить те маловероятные обстоятельства, которые его сюда привели. Андрей слушал, понимал, время от времени кивал, но чувствовалось, что ждет он другого. Вопроса, намека, переданного послания. Чего угодно, что сведет на нет то странное субботнее утро, после которого он вынужден держаться подальше от места, дарившего ему покой.

Под конец Андрей посмотрел на фото Дежурова и даже его предполагаемой возлюбленной, но ответ оказался предсказуемым:

– Нет, этих двоих я не знаю. Если мы и встречались на том же паркинге, я их не запомнил.

– Хорошо, подойдем к делу с другой стороны. Что этому парню могло здесь понадобиться?

– Не знаю, но я тебе другое скажу. Я давно уже заметил, что молодняк, подобный твоему покойнику, полюбил этот район. Не недавно и не вдруг, это уже больше года длится. Когда точно началось – не уверен, я не сразу заметил. Но в какой-то момент до меня дошло, что тут многовато дорогих машин и юной публики.

– Что они тут делают? – насторожился Ян.

– Да что обычно: в кофейнях зависают, по магазинам шастают. Подвох в том, что мне неясна такая концентрация. Когда это происходит в центре – нормально, так сложилось исторически. Но зачем им вдруг ехать на эту окраину? Здешние заведения – точно такие же, как по всему городу. Должна быть причина, по которой они предпочитают эту часть города.

– Догадываешься, что за она?

– Да я об этом как-то и не размышлял, – пожал плечами Андрей. – Просто заметил, удивился и не более. Мое какое дело? Не моя возрастная категория.

– А если я попрошу тебя подумать да поприсматриваться, сможешь?

– Попробую, но ничего не обещаю. Если у них тут какой-нибудь тайный клуб наркоманов запрятан, никто мне его неоновой стрелочкой не обозначит. Но… попытаться можно.

– Позвони мне, если что нароешь. Номер у тебя есть?

– Откуда?

– И то верно.

Ян протянул ему визитку, Андрей карточку принял, кивнул, но продолжал буравить следователя напряженным взглядом. Получается, сложной темы он избежать не даст. Либо он не так хорошо владеет собой, как показалось Яну, либо тема для него так важна, что не помогает никакой самоконтроль.

Ян не обязан был вообще реагировать на вопрос, который так и не прозвучал. Можно было сделать вид, что он не понял намек, попрощаться, уйти. Да не получилось. Потому что у них с Андреем было кое-что общее: им обоим была дорога Александра, пусть и по-разному.

Поэтому Ян остался на месте, он лишь тяжело вздохнул:

– Ты ведь понимаешь, что я не могу говорить за нее? А она со мной ничем не делится.

– Так уж и ничем?

– Насчет тебя она была немногословна. Тоже показатель.

– Со мной она тоже была немногословна. Вон – и все. Вроде как мне следовало ожидать, мы же договаривались. А я был не готов. Я до сих пор не понимаю, что делать дальше.

– Так, ты же не собираешься?.. – насторожился Ян. Закончить вопрос он не сумел, но они оба понимали, о чем речь.

– Самоубиваться? – невесело рассмеялся Андрей. – Вот уж нет! Это даже унизительно. Хотя я тебя не виню: огребаю, что заслужил. Нет, об этом речи не идет, я не собираюсь шантажировать ее самоубийством. Жить точно буду, как бы хреново мне ни было.

– С ней сложно, понимаю.

– А еще с ней счастье. Но об этом болтать бессмысленно. Я был бы признателен, если бы ты подсказал мне, что делать. Может, все-таки настоять? Добиваться или.

– Нет, – прервал Ян. – Этого точно не надо. Если я в чем и уверен, так это в том, что Александра сама принимает подобные решения. Ты ничего не сделал неверно.

– Это как посмотреть.

– Ты не можешь вечно подстраиваться под тараканов в ее голове. Ей самой нужно понять, хочет она видеть тебя за гранью этой вашей безымянной интрижки или нет.

– Это она уже решила.

Ян невольно вспомнил, как его сестра поспешила смыться, сообразив, что Андрей сейчас очень близко и может увидеть ее в любой момент.

– Не скажи. Не третируй ее звонками и визитами, просто жди. А вот мне звони – сам знаешь по какому поводу.

– Понял я. На связи, значит.

Ян пожал ему руку, уверенно, и ответное рукопожатие было сильным. Это было прощанием, и все же Андрей не выдержал, окликнул собеседника, когда тот был уже у двери.

– Ян, подожди! Скажи ей. Скажи, что я ее люблю.

– Вряд ли это что-то изменит.

– Не изменит вообще. Но она хотя бы будет знать, а я терпеть не могу недосказанность. Сама-то она меня к себе больше не подпустит.

Глава 4

Пока тайна принадлежала ей, все было хорошо. Алиса давно не чувствовала себя такой спокойной и счастливой. Не то чтобы она размышляла об этом круглыми сутками, на самокопание у нее не было времени. Просто жизнь сама собой потекла по нужному руслу, подарив внутреннее умиротворение.

Вот тогда ей приспичило поделиться тайной. Алиса и сама толком не понимала, зачем, когда спрашивала себя об этом. Сначала оно как будто к слову пришлось, а дальше уже некоторые знали, стало ясно, что сплетни расползутся, и не было смысла ничего скрывать. Возможно, виной тому была любимая тема их дружеских посиделок – все рассказывали о своих отношениях, и Алисе было неловко молчать, когда подруги ей вроде как доверяют. А может, все дело в том, что даже у нее в подсознании засела мысль о трофейности возлюбленного. Есть мужик – ты состоялась. Нет мужика – все твои достижения не так уж важны, ты просто пытаешься заполнить пустоту в жизни.

К тому же, ей хотелось хвастаться Яном, хотелось показывать его фото. Она не делала этого, когда они просто иногда спали вместе и толком не принадлежали друг другу. Но теперь они встречались все чаще, он пригласил ее отпраздновать Новый год вместе с его семьей. Алиса была убеждена, что это давало ей определенные права. Да и потом, ей просто надоело ходить с репутацией старой девы – единственной в их тусовке.

В общем, рассказала и рассказала. Только вот последствия оказались совсем не такими, как она ожидала.

Как выяснилось, извечный женский квест в поисках «биологической успешности» не заканчивается никогда. Нет мужчины – ищи. Нашла – жени на себе, чтоб не рыпался. Поженились – быстрей детей рожай, дура, а то сбежит. Отгрызет себе лапу и уйдет бегать с волками.

Так Алиса обнаружила, что оказалась на втором уровне игры. Теперь ей полагалось не просто рассказывать о Яне, а хвастаться обручальным кольцом, потому что иначе – не считается. На общих встречах и в телефонных разговорах подруги с разной степенью деликатности рассказывали ей, как определить, любит ли он ее, и как ускорить грядущее бракосочетание.

Они пачками подсовывали ей всевозможные тесты, любезно предоставленные интернетом. Там рассказывалось, как любящий мужчина смотрит, как одевается, какие поступки совершает, в какую сторону разворачивает ступни, когда рядом предмет его обожания. Алиса только смеялась и иногда наблюдала за Яном забавы ради, чтобы определить, насколько он вписывается в стандарты интернет-гуру. Затея оказалась бессмысленной. Ян Эйлер вел себя, как кот: он мог устроиться на любом месте, в любой позе, и ему было удобно.

Были у Алисы и те подружки, которые убеждали ее, что нужно бежать от него как можно скорее. Одни – потому что он просто использует ее, раз не женится. Другие – потому что он работает в полиции. Начинались страшилки в стиле пионерского лагеря: «А вот у младшей сестры соседки моей подруги был случай, когда мент убил жену, потому что у него крышу снесло!» В ответ Алиса смеялась и напоминала, что работает помощником прокурора. Если ее кто и пристукнет, то недовольные «клиенты» ее босса, но уж никак не Ян.

Своим наивным хвастовством перед подругами она не разрушила тайну, нет. Если ее что и удивило, так это реакция людей, которых она считала близкими. Ну, и то, что больше всех злобствовали не одинокие дамочки, а те, которые считались счастливо замужними. Казалось бы: какое тебе дело до других, если ты якобы купаешься в блаженстве и транслируешь это на весь интернет? Так нет же, спокойно не сидится! Алиса не собиралась менять свое отношение к Яну из-за чужой болтовни. Она просто проредила ряды знакомых, обнаружив, что их скопилось слишком много.

Самую большую ошибку она допустила, когда рассказала про Яна маме.

Знала же, что нужно молчать! Что мама – это тяжелая артиллерия матримониальных войск. Однако Алисе надоело слушать ее снисходительное «Что, у тебя по-прежнему никого нет?» Она и в подробности не пускалась! Просто упомянула, что встречается с полицейским, в наивной уверенности, что этого будет достаточно.

Как бы не так. Мама – это тебе не подружки, поумнее будет. Она ловко вытянула из Алисы все подробности ее отношений с Яном Эйлером. И, конечно же, осталась недовольна.

– Алиса, тебе напомнить, когда у тебя день рождения? Сколько тебе лет? Ты не можешь позволить себе быть запасным аэродромом!

– Часики тикают, мам? – усмехнулась Алиса.

– А чего ты веселишься? Часики твои действительно не останавливаются! Хочешь стать матерью-одиночкой?

– Ты только что беспокоилась о том, что у часиков батарейка сядет до того, как я яйцо снесу!

– Я для тебя настоящего семейного счастья желаю. Сейчас ты думаешь, что ты такая особенная и у тебя все будет по-другому. Но в итоге ты поведешь себя точно так же, как остальные женщины. Мы все одинаковые! Когда ты обнаружишь, что просто так он на тебе не женится, ты забеременеешь, надеясь удержать его ребенком. А он тебя бросит, раз ты ему одна не нужна, то с дитем – подавно. И будешь гордой матерью-одиночкой – так?

Мама работала школьным психологом. Мама претендовала на единственно верное знание об устройстве бытия.

И это тоже был не очень-то болезненный удар. Может, чуть более ощутимый, чем мелодичное шипение подружек, потому что одобрение родителей все еще было важно для Алисы. Она понимала, что это не совсем правильно, и все же… Ей порой хотелось услышать, что они гордятся ею, что признают ее достижения и не будут больше цепляться по мелочам.

Но она не собиралась менять свою жизнь из-за стандартных рассуждений о тикающих часиках. Алиса прекрасно помнила, какой ее жизнь была до Яна – и представляла, какой может стать после. Она ведь уже пыталась его бросить, и к чему это привело? Да ни к чему хорошему! Тогда Алиса и решила для себя, что будет просто наслаждаться моментом, раз уж хотя бы так она может почувствовать счастье, о котором ее «правильные» подруги имели весьма смутное представление.

Мама все это поняла. Она затаилась, как опытный стратег, и снова проявила себя, лишь когда была готова ударить по больному.

– Неужели ты не понимаешь, что он не уважает тебя, Алиса? Уважая женщину, мужчина на ней женится, а не использует как подстилку, все ведь это знают. Сейчас об этом якобы романе знаешь только ты. Или вот я знаю. Но скоро узнают многие, не от тебя – так от него. Как они будут на тебя смотреть? Ты хочешь казаться такой важной, в прокурорши, небось, метишь. Кто же будет уважать прокуроршу, которую «топчет» обычный следователь?

И вот эта шпилька уже долетела куда надо. Уважение было действительно важно для Алисы, потому что оно питало ее гордость. Она ведь могла многого добиться, если бы пошла легким путем! Используя свое тело, свою красоту, она бы завела парочку влиятельных покровителей и двигалась по карьерной лестнице куда быстрее. Но она предпочла наглухо застегнутые костюмы и честную работу. Алиса делала это в первую очередь ради себя, теперь она точно знала, что каждый ее успех заслужен, а не подарен.

И вот теперь слова матери горьким ядом расползались по душе. Действительно, как выглядят эти отношения со стороны? Никому ведь не важно, что Алисе просто хорошо. Все всегда думают, что мужчина использует женщину. Она превратилась в то, чем никогда не хотела быть: смазливую куколку-любовницу. Не человека, а объект.

Разум шептал, что это все неправда. Что она поддается, реагирует так, как хочется ее матери, и скоро начнет ныть про кольцо и свадьбу. Алиса сопротивлялась этому – и вполне успешно. Однако ее счастье уже не было таким безоблачным, как прежде.

А Ян ни о чем не знал. Это она сомневалась и не представляла, нужно ли начинать какой-нибудь серьезный разговор. Ян был погружен в очередное сложнейшее расследование, как и всегда, если его к чему и ревновать, так только к работе. Алиса знала, что он бы, наверно, догадался, что ее что-то тревожит, если бы наблюдал за ней так же внимательно, как за своими подозреваемыми. Но ему и в голову не приходило это делать.

Все бури пока были надежно заперты в ее душе, о них знала только Алиса, а для внешнего мира она оставалась такой же спокойной и рассудительной. Она выходила на работу, как обычно, она была не просто помощницей прокурора – она была его доверенным лицом. Она знала все то же, что знал Денис, и уж он точно уважал ее.

Вот и в тот день Алиса сидела с ним в кабинете, обсуждая очередное дело, когда взволнованная секретарша предупредила прокурора, что к нему гость. Без записи, без звонка, но достаточно важный для того, чтобы вот так врываться сюда.

Денис такое не любил. Он был еще относительно молод и знал, что из-за этого многие относятся к нему снисходительно. Мол, не прокурор вы еще, а зародыш прокурора, можете не выпендриваться! Он это пресекал на корню и ни для кого не делал поблажек.

Поэтому таких незваных гостей он обычно выпроваживал, заставляя их записаться на прием по общим правилам. Но и осторожности ему было не занимать, прежде чем скалить клыки, он убеждался, что ему эти самые клыки не выбьют.

На этот раз проверка оказалась мудрейшим решением. Выяснилось, что видеть Дениса так внезапно и срочно возжелал крупный военный чин. Какой именно – секретарша не знала, да это было и не важно. С военными вообще лучше не шутить, у них свое представление о чувстве юмора. К тому же, непонятно, зачем этот военный сюда явился, что ему могло понадобиться от прокурора – никакого отношения к армии Денис не имел. Ему только и оставалось, что согласиться на встречу.

Его гость оказался человеком немолодым – и это еще мягко сказано. Алиса предполагала, что ему около семидесяти, и этому старику вроде как давно пора было на покой, а он все равно носил форму. Выглядел он неплохо – высокий, подтянутый, не иссушенный временем. Но при этом он казался бесконечно уставшим, словно не спал уже тысячу лет, и как будто больным, однако неясно, какой болезнью. Алиса догадывалась, что это следы огромного горя, которое недавно пережил этот человек.

– Бизин Николай Алексеевич, – представился он. – Я бы хотел побеседовать с вами наедине.

Военный пришел сюда не один, Алиса видела в приемной двух человек, сопровождавших его, но в кабинет прокурора они не вошли. Бизин намекал, что и Алисе, по-хорошему, следовало бы выметаться отсюда, да поживее.

Вот только Денис не спешил ее выгонять. Он и так пошел на определенные уступки, нарушив свой график ради военного. Теперь ему нужно было восстановить баланс, проявить власть на своей же территории, поэтому он спросил:

– О чем будет идти речь?

– Разговор приватный.

– Но не думаю, что он будет личным для нас обоих. Рискну предположить, что это связано с каким-нибудь делом, которое я веду. А если так, мне может понадобиться помощь Алисы. Она порой знает больше, чем я.

Алиса и сама бы не отказалась улизнуть, ей не нравилось сидеть тут под обжигающим взглядом старика. Но знала она и то, что со стороны ее волнение не видно.

– Речь пойдет о Яне Эйлере.

Вот теперь Алисе было особенно сложно удержаться, не вздрогнуть, сохранить ту безупречную маску, которой она так гордилась. Кажется, у нее получилось… Не факт. Желание уйти отсюда вмиг отпало, ей нужно было знать все, что связано с Яном. Не может такой человек интересоваться следователем просто так!

Денис это понял:

– Тогда Алисе тем более следует остаться, она часто ведет переговоры от моего имени и назначает встречи. Но все же я должен спросить: при чем тут Ян Михайлович? Сейчас мы с ним не ведем никаких совместных дел.

– Для начала, выслушайте меня, – велел Бизин. Нет, возможно, это была просьба, а прозвучало как чистой воды приказ. – Все, что я скажу здесь, конфиденциальная информация. Надеюсь, ваша секретарша понимает это так же хорошо, как вы.

– Алиса – моя ассистентка, и здесь все всё понимают, – отозвался Денис. – Я вас слушаю.

Алиса отчаянно пыталась сообразить, когда Ян успел перейти дорогу военным. Она знала все дела, которые он вел, он не раз обсуждал их с ней. Что бы там ни болтала ее мамочка, Ян уважал ее и ценил ее мнение. Да она даже пару раз помогала ему с расследованиями!

Но сейчас это не имело значения. Среди всех дел, о которых ей было известно, не нашлось ничего, связанного с армией. Ей, как и Денису, оставалось только слушать.

– Речь пойдет о моем сыне, – спокойно сказал Бизин. – Поэтому я и хочу, чтобы этот разговор остался между нами. Хотелось бы, чтобы двумя, но пусть будет тремя. Потому что все, кто знает меня, сразу же спросят: о каком еще сыне? Я всю жизнь был женат на одной женщине – мы уже полвека вместе. У нас выросли две дочери. У меня подрастают внучки – только девочки, пока так. Официально, никакого сына у меня нет. Но мы ведь с вами знаем, что жизнь не ограничивается сухими официальными данными.

Николай Бизин был из военной семьи, вопрос о будущей профессии в его случае никогда не стоял. Он знал, что будет заниматься тем же, чем занимались отец и дед до него. И как они, он собирался завести одну семью навсегда. Ему нужна была жена, которая безропотно моталась бы с ним по городам и странам и обеспечивала ему быт, чтобы он ни на что не отвлекался.

Он нашел такую жену и очень ценил ее. Не любил, потому как считал себя человеком практичным и не сентиментальным, однако понимал, что ему с ней повезло. Изменял он ей редко и осторожно, не то чтобы намеренно, но – случалось иногда. Она далеко, а рядом – девица, которая пришла к нему с понятной целью. Он не считал это проблемой, он даже не запоминал имена таких девиц и делал все, чтобы вести о них не нарушили покой его супруги.

Николай только-только справил пятидесятилетие, когда он впервые влюбился. Вдруг. Он этого не искал и даже не хотел, все получилось само собой. Познакомился с юной провинциальной девочкой – и словно в омут рухнул. Хотя она-то его не соблазняла, она не искала его общества! Может, этим и запомнилась? А может, какой-то гармоничной, естественной красотой… Сложно сказать, это просто случилось.

Он мог сколько угодно говорить себе, что так нельзя, это наверняка проявляет себя пресловутый кризис среднего возраста. Бесполезно. К тому моменту Николай уже многое прошел, многое попробовал, жизнь становилась пугающе скучной. И тут – нечто совершенно новое, еще неизведанное, а потому манящее.