Текст книги "Золотое сияние Холинсу"

Но тем больше было ее облегчение, когда она увидела в списке допущенных к полету все имена. Все до единого, даже Триана! Ей удалось сохранить свою команду!

На борт Лукия возвращалась с чувством непреодолимой радости. Ей казалось, что об этом знает только она, никто больше ничего не поймет. Однако Триан, улучив момент, шепнул ей на ухо:

– Осторожней, капитан. Еще чуть-чуть, и вы вызовете подозрения.

Пожалуй, ей не следовало удивляться такой наблюдательности с его стороны. Триан тоже был телепатом, хотя и не таким хорошим, как Альда. Зато он был старше ее, а опыт порой значит больше, чем уровень способностей.

И снова Триан остался на ее стороне. Если бы он упрекнул ее открыто, на станции бы это заметили. Но он вел себя так, будто ему просто потребовалось сообщить что-то капитану перед вылетом.

– Вам не следует волноваться, – добавил он. – Вы были вне подозрения с самого начала. Собственно, весь этот балаган был затеян ради возможности снять с меня шкуру. Но, как видите, не сложилось.

– Зачем вообще все это? Вы чем-то вызвали их подозрения?

– Ни в коей мере, я по-прежнему на хорошем счету. Но легионера всегда оценивают после первого совместного задания с командой, это стандартная процедура. Кстати, результаты опроса мне известны, я-то знал, зачем мы сюда летим.

– Я рада, что команда вас высоко оценила.

– Шутите? – усмехнулся Триан. – Да я по нулям набрал почти ото всех! Может, не совсем по нулям, но дно было рядом.

Вот теперь он сумел ее смутить.

– Вы получили низкие баллы – и все равно остались на хорошем счету?

– Да потому что боссы знают: легионеров не любит никто. И не зря, работа у нас такая – делать все, чтобы даже свои не расслаблялись. Дело не в этом. На мнение большинства членов экипажа нашему руководству плевать с наблюдательной вышки, их спросили просто для того, чтобы они чувствовали себя значимыми. Для того, чтобы дать оценку моей работе, по-настоящему важно мнение всего двух человек.

– Кого же?

– Вас и Альды Мазарин. Капитана должен устраивать легионер. Не важно, у кого какой номер и какие способности. Вы остаетесь главой «Северной короны», и я должен вам подчиняться – и я буду. Хорошо, что вы понимаете это.

Кто-то другой воспринял бы его слова как вызов или насмешку, но Лукия лишь благодарно кивнула. Они оба прекрасно знали, что Триан намного сильнее ее, и его подчинение – это просто проявление доброй воли.

– Хорошо, но почему именно Мазарин? – поинтересовалась Лукия. – Она – младший член экипажа, только окончивший академию.

– Несколько наивный подход, не ожидал от вас такого. С момента, как Альда перестала быть кадетом, не важно, сколько ей лет. Она – такой же солдат, как и остальные, а еще – штатный телепат. Именно она должна первой определять, у кого в башке шестеренки больше не вертятся, кто может превратиться в угрозу для остальных. Мои шестеренки ее, видимо, устраивают, она была одной из немногих, кто дал мне высокую оценку. Так что я остаюсь.

Он сказал это как-то странно, как будто в его словах был иной смысл… Как будто ему хотелось остаться! Но Лукия решила, что она дает волю фантазии.

У Триана не было причин радоваться тому, что он все еще на «Северной короне», да и с Мазарин он не слишком ладит. Пока шло задание, они отлично работали, но на корабле начали сторониться друг друга, и это не укрылось от Лукии. Да и Киган Рэйборн ведет себя странно. Хотя с ним как раз все понятно: создание проблем на ровном месте – более естественное состояние для Рэйборна, чем адекватное поведение.

Поэтому Лукии хотелось, чтобы им как можно скорее выдали задание. Да, это будет опасно – это всегда опасно. Но с таким пристальным вниманием к их команде, бездействие может оказаться еще опасней. Лукии нужно было показать, как много они могут, да и многие конфликты будут сглажены общей работой.

Так что на следующий день, когда ей пришло сообщение о новой миссии, она даже обрадовалась. Но ненадолго, ровно до того момента, когда увидела, куда их отправляют. Прочитав задание, Лукия незамедлительно связалась с куратором «Северной короны».

– Я думаю, что произошла какая-то ошибка, – спокойно сказала она. Никто среди руководства не должен был знать, что она способна на эмоции, и ее обращение должно было показаться им результатом анализа всех вариантов. – Название планеты указано неправильно.

– Глизе 832с. Разве не это название значится в документах?

– Именно это. Иначе я не считала бы его ошибочным.

Еще перед первым заданием в рамках проекта «Исход» Лукия изучила все предоставленные документы. Там был и список планет с общими сведениями о них – совсем немаленький список. Кто-то другой и читать бы его не стал, считая, что все равно ничего не получится запомнить. Но память капитанов никогда не подводила, и Лукия не давала себе никаких поблажек.

Вот и теперь, увидев название планеты, она мгновенно вспомнила предостережение, стоявшее рядом с ним.

– Чему вы там удивляетесь? – нахмурился куратор. Он, в отличие от Лукии, не считал должным прятать свои эмоции, хотя ему это как раз не помешало бы. – Глизе – очень близкая планета. Вы безропотно мотались в чертову даль, а теперь не хотите покружить относительно недалеко от Земли?

– Мы с вами мыслим разными категориями, – сдержанно пояснила Лукия. – Для меня не важно, где находится планета.

– Что ж вам тогда важно?

– Когда нас присоединили к общей миссии «Исход», планета Глизе 832с была заблокирована, а ее посещение – строжайше запрещено. Это было относительно недавно, если применять земное летоисчисление, и года не прошло. Что изменилось?

– Блок снят, об этом можете не волноваться!

– И все же я позволю себе некоторую настороженность и попрошу пояснений.

Все планеты, к которым когда-то отсылали колонистов, были опасны. Все сведения, которые были у космического флота, оказались условными, люди летели в никуда, подгоняемые лишь обманом.

И если планету Г лизе заблокировали даже на этом фоне, с ней должна быть связана совсем уж темная история.

Вот только куратор, словно не понимая этого, продолжал выпендриваться:

– Вам дали всю информацию, которая вас касается, больше ничего не нужно!

– Я так не считаю, и если вы не готовы предоставить мне сведения, я обращусь к кому-нибудь другому.

Угроза подействовала: Лукия была не просто капитаном, а семнадцатым номером, это давало ей определенные преимущества. Куратор недовольно поджал губы, но все же удосужился пояснить:

– В отношении планеты был введен протокол 113.

Лукия прекрасно знала, что это означает – и ей лишь чудом удалось не выдать шок.

– Подозрение на развитые и разумные формы жизни?

– Оно самое, – кивнул куратор. – Все планеты, вовлеченные в «Исход», были признаны хотя бы условно обитаемыми. Но некоторые, такие, как Глизе, еще и сочли подходящими для разумной жизни. Их временно исключили из проекта, или, если угодно, заблокировали. Никто не должен был соваться туда, пока мы не определим, есть там разумная жизнь или нет.

Ситуация начинала проясняться. Разумная жизнь была большой редкостью – и большой ценностью. Никто во флоте не хотел рисковать, сразу же посылая туда разведывательную миссию, сначала новые данные пытались получить осторожно, через спутники и дроны. В случае с Глизе, это было проще, потому что к планете можно было отправить сложное оборудование.

– Но теперь блок сняли, – задумчиво произнесла Лукия. – Значит, проверка показала, что разумной жизни там все-таки нет?

– Блок сняли, потому что проверка сняла неопределенность, предполагаемую протоколом 113, и показала: разумная жизнь, не являющаяся людьми, на Глизе точно есть. И теперь вашей команде предстоит изучить ее, капитан.

Глава 2

Он стоял прямо за дверью, и избежать этого разговора было невозможно. Конечно, она могла бы вылезти через вентиляцию… Но это же бред, правда? Нельзя бегать от него вечно, нравится ей это или нет, а побеседовать придется. Поэтому Альда, тяжело вздохнув, открыла дверь.

Было немного странно видеть Кигана, обычно жизнерадостного и беззаботного настолько, что это раздражало половину команды, таким мрачным. Осторожно проверив его эмоции, Альда убедилась, что он не зол на нее, он просто расстроен. А читать его мысли она не стала: она ведь пообещала не делать этого без крайней необходимости. Ее переживания такой необходимостью считаться не должны.

– Через полчаса у нас общее собрание, – напомнила она, пуская Кигана в свою комнату.

– Полчаса хватит. Черт, да после того, как ты от меня по стенам убегаешь, я за десять минут наедине с тобой благодарен буду!

– Не ругайся, пожалуйста.

– Попытаюсь сдержаться, – криво усмехнулся Киган. – Но ты ведь понимаешь, что у него все получилось? Он сделал, что хотел, а ты подыграла ему!

– Кому? – смутилась Альда.

– Чудовищу, естественно! Ты отреагировала именно так, как он хотел. Неужели ты не понимаешь, что для него это просто забава? Он сам не способен ни с кем нормально общаться – и другим мешает!

Они с Трианом никогда не ладили, а после того, как легионер выдал тайну Кигана, и вовсе были на ножах. Альда не сомневалась, что уж от бортового механика Триан получил самую низкую оценку в той анкете!

Она и правда не знала, зачем Триан сообщил ей правду. Но она была благодарна ему за то, что он сделал это.

– Он сказал то, что должен был сказать ты, только и всего.

– Нет, не должен был, – упорствовал Киган. – Зачем это вообще?

– Дурачка из себя не строй, а? – устало попросила Альда. – Ты прекрасно знаешь, к чему все шло между нами. Ты это чувствовал, я это чувствовала. Ты обязан был рассказать мне правду о своей семье даже как друг.

– Да при чем тут вообще мои жена и дочь? Их нет на «Северной короне» и никогда не будет! Значит, не считается.

Ей снова захотелось заглянуть ему в голову, чтобы понять, что там вообще творится. Они будто разговаривали на разных языках! Вроде бы, слова знакомые, но смысл за ними такой дикий, что его невозможно воспринимать всерьез.

– Давай начнем сначала, – предложила Альда. – Расскажи мне, что это за семья такая и почему я должна делать вид, что их нет.

Киган посмотрел на нее так угрюмо, что сразу стало ясно: не хочется ему ничего говорить. Но отказываться он все-таки не стал, а значит, действительно хотел ее вернуть.

– Если ты уже вообразила красивую историю любви, то не нужно. Это случилось, когда я еще был кадетом и в дни отгула прилетал на Землю. Так получилось, что в группе со мной были только парни – биоэлектрокинетика чаще передается по мужской линии, от этого не уйти. Теперь представь, каково это – торчать несколько месяцев в космосе в компании одних мужиков! Понятно, что когда я прилетел на Землю, мне все девушки казались красавицами, божественными созданиями, сотканными из звездной пыли, и все такое.

– Подозреваю, что интересы у тебя были не такие романтичные, – сухо указала Альда.

– Вообще, да. Но и девицы на мой счет не обольщались, все знают, что с кадетом связываться – гиблое дело. Что, скажешь, женщины секса не хотят? Я не искал там отношений, я искал тех девиц, которым, как и мне, просто хотелось развлечься. Но так получилось, что в какой-то момент я сошелся с подругой детства – девушкой, которую я помнил еще по первым годам на Земле. Потом меня забрали на обучение, и я ее не видел, и теперь она предстала передо мной совершенно другим человеком.

– Чудесное преображение?

– Да не то чтобы. Просто красивая девчонка. Понятно, что я был ей рад, мы посидели, повспоминали былое – хотя вспоминать было почти нечего. В процессе умудрились нажраться и под конец вечера были пьяны в ноль. Честно, я даже не помню, как оказался с ней в койке. Утром проснулся с бодуна, но у таких, как мы, это быстро проходит. Мы с ней посмеялись, и я думал, что все завершилось. А потом она приходит ко мне и заявляет, что беременна, вот тебе и случайная встреча!

Альда, даже не знавшая ту девушку, сильно сомневалась, что и встреча, и ночь были такими уж случайными. Это на космических миссиях еще может быть беда с контрацептивами: используют их куда быстрее, чем пополняют запас. Но уж на Земле с этим давно проблем нет! Если та девица увидела молодого, красивого кадета, да еще и прекрасно знакомого ей, она могла догадаться, чем закончится их встреча. Чтобы забеременеть с первого раза, ей нужно было не просто отказаться от предохранения, желательно еще и принять стимулирующие таблетки.

Но Киган, похоже, был далек от таких подозрений.

– Я тогда был молодой и тупой, – продолжил он. – Кое-кто в нашей команде скажет тебе, что я совсем не изменился. Может, так и есть, но сейчас бы я отреагировал по-другому. А тогда мне казалось, что это круто-круто – вау, у меня будет сын!

– У тебя родилась дочь.

– Тогда это было неочевидно. Я не любил ту девушку, Альда, но я знал ее и уважал. Она была настроена сохранить ребенка. Она сказала, что любит меня, и, знаешь, это было чертовски лестно! Она бы сохранила ребенка в любом случае, но я решил, что до моего отлета нам обязательно нужно пожениться, чтобы дитенок этот родился в браке. Сама знаешь, какие привилегии это дает.

Альда знала – помнила со времен академии. Девушка, соблазнившая Кигана, скорее всего, тоже знала.

Космический флот поощрял любые отношения, в которых рождались дети. Никакой романтики здесь не было, просто так проще было отследить будущих солдат специального корпуса с правильным генетическим кодом. Поэтому женщинам, решившимся на такой брак, назначалось многолетнее пособие – и очень щедрое. Так что жена Кигана могла остаться на Земле и ни о чем больше не беспокоиться, пока ее дочь не станет совершеннолетней.

– Когда ты последний раз видел их? – тихо спросила Альда.

– Уже и не помню, если честно. Давно. Задолго до «Исхода».

– И тебя это не волнует?!

– Да как тебе сказать. А как ни скажу, будет криво звучать, поэтому вот тебе самая простая правда: нет, не волнует. Не сказать, что я совсем не люблю свою дочь. Но это не та любовь, которую я ожидал. Я смотрю на нее и вижу не себя, а ее мать, которая мне, по большому счету, безразлична. Я знаю, что тебя это разозлит.

– С чего бы мне злиться?

– По той же причине, по которой ты выбесилась, когда уродец сказал тебе про мою семью, – поморщился Киган. – Ты еще слишком молодая и наивная. Нет, тебе это идет! Но рано или поздно от этого нужно избавиться.

– От чего? Уважения к семье?

– От попыток романтизировать то, что романтизировать не нужно. Между мной и моей женой никогда не было любви. Я пошел на этот брак, чтобы ребенок рос в нужных условиях. Но я никогда не считал, что – все, у меня есть семья, больше ничего не надо! Как бы странно это ни звучало, мои жена и дочь – это не мой дом. Я у них бывал редко и гостем, и та женщина не близкий для меня человек. Так понятней?

– Понять могу, – кивнула Альда. – Принять – не очень.

Она знала, что он не врет ей. Альде не нужно было читать его мысли, чтобы понять это, телепаты такое мгновенно улавливают. Но это небрежное отношение к семье, просчет и святая вера в то, что он все равно свободен, потому что женат, не любя. Это было странно.

– Да я и не удивлен… Говорю же, ты – идеалистка! Наверно, веришь в настоящую любовь и родство душ?

– А ты не веришь?

– Хочу верить, – уверенно ответил Киган. – И хочу понять. Но если это существует, это никак не связано с тем, есть у меня официальная супруга или нет. Все, что было на Земле, остается на Земле. Мы существуем в космосе, Альда, мы сами по себе, и каждый день мы рискуем умереть. И уж прости, что, зная об этом, я позволяю себе любить, не задумываясь о прошлом! Тебе тоже не мешало бы научиться.

– Наплевательскому отношению к семье?

– Опять ты за свое. Свободе! Прекрати идеализировать что бы то ни было, идеалов не существует. Научись наслаждаться каждым днем, ты не знаешь, что будет завтра! Хочешь поцеловать кого-то – целуй, хочешь переспать – вперед, хочешь любить – не собирай перед этим базу данных! Честно, ты сама придешь в итоге к этому выводу, когда прослужишь на флоте чуть дольше. Я просто экономлю тебе время. Ты скована ненужными, тобою же выдуманными ограничениями!

В чем-то он был прав. Холодная, циничная сторона сознания Альды уже соглашалась с ним. Но пока это была неважная сторона, неспособная определять ее будущее.

– Да ничем я не скована. Согласна, может, я слишком бурно отреагировала на слова Триана. Но мне было обидно, что ты сам не сказал мне!

– Потому что не о чем говорить, это важно только для тебя. А чудовище тебя просчитало и воспользовалось твоей несвободой.

– Нет у меня никакой несвободы!

– Да? А сколько мужчин у тебя уже было и как быстро ты с ними сходилась?

– Киган, ты охренел? – устало поинтересовалась Альда.

– Что, с дамами о таком не говорят? Знаешь, я подозреваю, что ты еще не вышла из режима принцессы, которая ожидает большого и чистого чувства!

Он попал в точку – и наверняка догадывался об этом. Нет, не то чтобы Альда сидела и ждала той самой любви, ей просто было не до того. Последние годы она провела в академии, а там община маленькая, все друг друга знают. Кто-то сходится, кто-то ждет момента, когда можно будет выйти во внешний мир.

Ей никогда не хотелось отношений с другими кадетами, потому что любой такой союз становился новостью дня, которую мусолили от скуки все, кому не лень. Да и потом, Альда, в отличие от многих, развивала две способности, и свободного времени у нее почти не оставалось. Она почему-то была уверена, что потом все станет просто и понятно.

Но в чем-то Киган прав: большую часть своей жизни она проведет на кораблях, в маленьких группах, и круг ее знакомств будет не так уж велик. Шанс на истинное чувство редко выпадает, и нужно относиться ко всему проще, чтобы не покрыться плесенью в каком-нибудь темном уголке.

Впрочем, даже если это все так, Альда догадывалась: она еще не готова. Она просто не достигла нужного уровня цинизма и язвительности, чтобы ночь с кем-то стала для нее равносильна массажу или бокалу вина.

– Иди отсюда, – только и сказала она.

– Что, снова будешь бегать от меня?

– Бегать не буду, но ты со своими откровениями забыл, что мы можем опоздать на встречу. Капитан Лукия вряд ли впечатлится тем, что ты учил меня радоваться жизни, пока мы должны были работать.

По дороге к залу общих собраний они оба молчали. Альда пыталась убедить себя, что у нее нет причин злиться. Киган ведь действительно хороший человек – он сумел поддержать ее, когда от нее все отвернулись, он оберегал ее, рисковал ради нее. Пожалуй, однажды все это перевесит остальные его черты и позволит относиться к нему как раньше. Но не сейчас.

Альда тихо радовалась, что капитан собрала их – значит, будет новое задание! Это позволит ей отвлечься. Задание – это сложно, но это же и понятно. Там она будет при деле и ей не придется рассуждать, правду сказал Киган или нет.

Они вошли в зал последними, но не опоздали, так что причин для выговора не было. Увидев их вместе, Рале подмигнул им. Он, должно быть, решил, что они наконец помирились и снова сошлись. Остальные члены экипажа вообще не обратили на них внимания. Альда невольно посмотрела в сторону Триана, занимавшего место рядом с капитаном. Но он выглядел откровенно скучающим, его не интересовали ни Киган, ни Альда, ни вся «Северная корона», и своим присутствием он сделал им большое одолжение.

Увидев, что все собрались, Лукия не стала медлить. Она поднялась с кресла и включила экран. Перед ними появилось изображение планеты – мутный шар, замерший в вечной пустоте, гигант, который, впрочем, казался крошечным рядом со своей величественной звездой. Альда не знала ни эту планету, ни эту галактику. Но какая разница? Все это – часть «Исхода», и очень скоро все они окажутся там.

– На что мы смотрим? – полюбопытствовал Киган таким тоном, словно ему вот-вот предстояло отправиться в парк развлечений.

– На Глизе 832с, – ответила Лукия. – Это наша новая цель. Расположена в созвездии Журавля, вращается вокруг красного карлика Глизе 832.

– Созвездие Журавля? – переспросил Рале. – Недалеко! Понятно, что это не на соседнюю станцию за пивом сгонять, но до этого нас швыряли дальше. С чего это вдруг?…

Он не закончил, но Лукия его поняла – как и все, кто находился в зале. Планеты, выделенные под колонии, обычно располагались очень далеко от Земли. Так далеко, что само путешествие к ним было смертельно опасным, и на такое ни за что не решились бы, если бы нашелся вариант попроще.

Так вот, Глизе – это и есть относительно безопасный вариант. Даже во времена «Исхода» с его не самыми совершенными кораблями добраться туда было куда проще, чем до тех планет, на которые уже посылали «Северную корону». Получается, если к Глизе направили корабль, исследовать ее нужно было первой!

Но до нее добрались только сейчас, да еще и посылали туда одну из самых сильных команд – Альда догадывалась, какая у них репутация. Что-то здесь не так…

– Уже во времена «Исхода» эта планета считалась одним из самых выгодных вариантов, – невозмутимо продолжила капитан. – Индекс подобия Земле в ее случае – 0,81, а вы знаете, как это много. Вероятность атмосферы была крайне высока, красный карлик дает очень хорошую температуру, сама планета расположена удачно, словом, многое сошлось.

Рале первым догадался, к чем она клонит:

– А когда многое сходится, появляется вероятность разумной жизни.

– Да. На момент «Исхода» Глизе числилась в коротком списке потенциально обитаемых планет. Почти никто не сомневался, что там есть жизнь – какая-то. Но не было уверенности, что эта жизнь разумна. Тем не менее, по сравнению с другими планетами, которые даже в теории оставались просто булыжниками в космосе, Глизе была лакомым вариантом. Планеты в «Исходе» назначались методом жеребьевки, и получить направление на Глизе воспринималось как большая удача.

– Кому же в итоге повезло? – осведомился Киган.

– Туда был направлен колониальный корабль «Татенен», один из самых больших в «Исходе». Он перевозил примерно пять тысяч человек. Судя по сохранившимся у нас данным, «Татенен» благополучно добрался до Глизе и приземлился.

– Приземлился или рухнул? – уточнил Рале.

– Приземлился и даже послал сигнал на Землю.

Это значило очень много. Посадка любого колониального корабля была авантюрой. Люди в большинстве случаев выживали – хотя бы часть экипажа. Но чем мягче проходила посадка, тем больше оборудования и припасов оставалось в их распоряжении. «Татенен» преодолел не самый опасный путь, мягко опустился на планету с хорошими условиями, там должна быть развитая колония!

Но если бы все было так идеально, с исследованием планеты не стали бы тянуть.

– Его ведь в итоге потеряли, не так ли? – печально улыбнулась Ноэль. – Как и все остальные корабли…

– Сложно сказать, когда именно прервалась связь. Развалился сам проект «Исход», и даже если «Татенен» пытался связаться с командованием, им просто не отвечали. А век спустя, когда «Исход» был восстановлен космическим флотом, молчал уже «Татенен».

Вряд ли это произошло просто так. Альда знала, что ей не нужно придумывать лишнего, нужно просто слушать капитана и все. Но воображение не всегда подчиняется здравому смыслу, и теперь оно безжалостно рисовало тот ужас, который, должно быть, пережили колонисты. Они попали не просто на райскую планету, они попали в мир, где уже была жизнь. Которая могла не обрадоваться их прибытию! Улететь они не могли, они молили о помощи – а в ответ получали только глухую тишину.

– Планета расположена не так уж далеко от Земли, туда несложно направить разведывательное оборудование, – указал Стерлинг Витте. – Не обязательно лететь команде, планету можно изучить дистанционно!

Конечно, этого хлебом не корми – дай работы избежать!

– Это уже было сделано, – кивнула Лукия. – Но мы смогли использовать только орбитальные спутники. Электромагнитный фон в атмосфере Глизе быстро выводит из строя дроны, и запустить туда хорошие камеры не получилось. Но кое-что мы увидели.

Картинка на экране сменилась. Теперь вместо планеты перед ними предстала плотная горчично-желтая дымка, через которую едва просматривалось нечто странное. Сначала Альда вообще не понимала, на что смотрит, но быстро догадалась: это рельеф планеты, съемка с тех самых спутников, о которых говорила капитан.

Глизе не была цветущим садом, это уж точно. Дымка мешала толком рассмотреть ее, однако Альда видела, что там очень много пустынных земель, а между ними располагаются то ли горные долины, то ли гигантские кратеры. Центром каждого из них служило очень большое озеро правильной круглой формы, вокруг которого поднимались скалистые берега. И эти берега не были пустынными!

Сейчас все внимательно присматривались к снимкам, но первой задать вопрос решилась Ноэль:

– Это что. города?!

– Все на то указывает, – ответила Лукия. – Нам по-прежнему известно очень мало. Но теперь мы знаем, что там есть жизнь, способная возводить города.

– Так может, это люди? – предположил Киган.

– Маловероятно. Во-первых, городов слишком много и они разбросаны по всей планете. Люди вряд ли могли добиться такого результата всего за один век. Во-вторых, наши спутники обнаружили «Татенен». Он выглядит покинутым и неиспользуемым.

– Это ничего конкретного не означает, – заметил Рале.

– Но на многое намекает.

Тут Альда была согласна с капитаном. Корабль должен был оставаться центром жизни людей на планете – хотя бы первое время. Неужели они бы рискнули бросить его просто так? Не использовать, а именно бросить? Нет, вряд ли.

Их там ждала другая жизнь. Совершенно другая! От этой мысли мурашки шли по коже. Нет, Альда знала, что это не первый случай обнаружения разумной жизни во вселенной. Но сама-то она с таким не сталкивалась!

Теперь вариантов нет. Раз им рассказали о Глизе, значит, они летят туда – и вовсе не затем, чтобы посылать спутники и дроны. Когда Альду только определили на «Северную корону», одна лишь возможность ступить на другую планету приводила ее в детский восторг. Но то, что произойдет на Глизе. это больше, это важнее!

– Завтра мы будем возле Глизе, – предупредила Лукия. – Дальнейшие инструкции вы получите от меня на месте. Можете быть свободны.

Альда видела, что грядущая миссия повлияла на всех. Они ведь с таким раньше не сталкивались, сколько бы они ни служили во флоте! Даже Киган больше не приставал к ней, совершенно позабыв об их недавнем споре.

И только Триан, за всю встречу не проронивший ни слова, по-прежнему вел себя так, будто ничего особенного не произошло. Наблюдая за ним, Альда невольно задумалась: а готова ли Глизе со всей своей разумной жизнью к его прибытию?

* * *

Это была голодная пора, опасная пора, и Рива знала, что рано или поздно дойдет до беды. Она и рада была бы ошибиться, да куда там! Она поняла, что сбылись ее худшие опасения, когда к ее дому прибежали девочки, жившие на соседней улице.

– Рива, Рива, мама сказала, чтобы ты пошла и посмотрела!

– На что?

– Мама сказала, что люди сейчас солдата сожрут! Она сказала, чтобы ты помешала!

Рива, на самом-то деле, была немногим старше этих девочек. Она заметно вытянулась за минувшие сезоны, но все равно уступала в росте взрослым. Ее грудь оставалась плоской, бедра – узкими, ее тело не было готово к рождению ребенка. Так что было странно получать просьбу о помощи от матери этих детей, кто-то другой на месте Ривы вообще не имел бы права голоса в такой ситуации!

Но она уже знала, что не должна сравнивать себя с другими, и знала, почему. Ей рассказали те, кто заботился о ней после смерти родителей.

Ее отец был главой сообщества людей. Именно он связывал их между собой, не давал им забыть свое прошлое, он вел переговоры от их имени с сеншеном. Конечно, отец все равно был не выше, чем таруа – и уж точно не выше, чем холини. Но его очень уважали, потому что он помнил многое из того, что другие забыли. Он помнил про Татенен!

Он любил свой народ, а потому не готов был держаться за ту жалкую жизнь, которая была дозволена сообществу людей холини. Отец планировал восстание, а мать помогала ему в этом. Они понимали, что вряд ли смогут забрать себе весь город или вернуть Татенен. Но они хотели показать холини и таруа, что люди тоже имеют определенные права! Они хотели добиться уважения и равенства… У них были союзники, готовые идти за ними до конца, готовые даже жизнь за них отдать. К тому же, в городе Триинсте сообщество людей было очень велико, у них могло получиться!..

Но не получилось. Их план выдали до того, как они успели к нему приступить. И кто выдал! Юста, ее родная сестра! Рива до сих пор не знала, почему так получилось. У нее не было шанса спросить: после казни родителей они с сестрой больше не виделись. Ей оставалось лишь самой гадать, почему Юста так поступила, но всякий раз она заходила в тупик.

Объяснимых причин просто не было! Родители всегда любили Юсту, они доверяли ей, они считали ее своей наследницей. Возможно, в будущем Рива даже ревновала бы из-за этого. Но тогда она была слишком мала. Она только чувствовала, что в ее доме все любят друг друга. Ей казалось, что это никогда не изменится.

Но ее знакомство с суровой реальностью было ранним и безжалостным. Юста была старше, она уже стала достаточно взрослой, чтобы разобраться в плане родителей. Ей не полагалось ничего делать, никто не призывал ее участвовать в этом! Но она приняла решение сама: она пошла и рассказала все сеншену.

Результат мог быть только один. Любого, кто осмелится на восстание против холини, ждет смерть. Можно было бы предположить, что Юста не знала об этом, не ожидала такого, если бы Рива не видела ее в тот день возле домика родителей. Все она прекрасно знала! Старшая сестра наблюдала, как маму и папу связывают, как уводят к озеру, как кричит, рыдая, маленькая Рива. Но из ее глаз не пролилось ни одной слезинки, она наблюдала за всем так, будто просто пережидала это – и готовилась к новой жизни.

Конечно, домой Юста не вернулась. Весь город знал о том, что она сделала. Да люди бы сами швырнули ее в озеро, если бы она вернулась в их общину, и не важно, ребенок она или нет! Но холини не могли допустить, чтобы она погибла. Для них она тоже была символом – только не предательства, а должного повиновения. На ее примере они собирались показать, как сладко живется тем, кто подчиняется.

Поэтому Юсту не заставили вернуться на узкие улицы человеческой общины. Сеншен подарил ее своему сыну, и она стала личной игрушкой наследника Саркара. Она часто появлялась в городе – и всегда под охраной. Пока другие люди работали, ей вообще ничего не приходилось делать, разве что сидеть у ног своего господина на общих праздниках. Юста выглядела ухоженной, здоровой и всем довольной. Она не жалела о цене, которую заплатила за такую роскошь, и не интересовалась, что стало с ее младшей сестрой.