Текст книги "За них, без меня, против всех"

Глава 3. Остров тысячи слез

Никакого страха Вероника не чувствовала. Путешествовать одной ей было привычно, она так полмира объездила. То, что расследование придется вести без Севера, ее печалило, но в панику не вгоняло. Она не испытывала острой необходимости в его присутствии, ей просто нравилось, когда он рядом.

Но сейчас ему важно выздороветь, и в этом он уже преуспел. Когда они улетали, он наловчился передвигаться довольно бодро, раны заживали, он перестал принимать обезболивающие препараты. И все же Вероника настояла, чтобы первоначальный уговор был выполнен и Алиса на время пятого этапа жила рядом с ним. Они оба не слишком благоразумны, и Вероника надеялась, что они будут сдерживать друг друга. К тому же, зная, что он не один, ей проще было сосредоточиться на расследовании.

Италия встречала их теплом, почти жарой. К счастью, терпеть это долго не пришлось, потому что сразу из хорошо кондиционируемого здания аэропорта их проводили в нанятый для них автобус. С этого момента они становились туристами компании Ювашева, причем первыми, так что им собирались обеспечить максимальный комфорт.

На остров должна была заселиться лишь их группа, лишних туристов, как и предполагал Костор, не оказалось. Только те восемь человек, что были связаны с проектом. Они делали вид, что не знают друг друга, и тут особого мастерства не требовалось. Они действительно были представлены весьма поверхностно, дополнительной информации им на этот раз не давали.

Вместе с молчаливым водителем-итальянцем их встречала молоденькая девушка в футболке с логотипом компании. Судя по внешности, миловидная шатенка была из местных, но на русском говорила хорошо, пусть и с заметным акцентом.

– Добро пожаловать! – У нее была широкая, солнечная улыбка. – Надеюсь, перелет прошел хорошо и не утомил вас? Меня зовут Белатриса Сен-Клер, для вас – просто Бела. Я буду вашим менеджером и здесь, и на острове. Сейчас автобус доставит нас в порт, там ждут комфортабельные лодки. Так что обедать вы будете уже на Либертине! Ваш отдых можно считать походным, но поверьте, мы сделаем все, чтобы воспоминания у вас остались как от лучшего из курортов!

Это было в их интересах. Хорошие отзывы – двигатель торговли.

Вероника заняла одно из первых мест в автобусе, рядом устроился Дамир. Они не разговаривали, но это молчание не давило на нее. Напротив, ей было вполне комфортно работать с ним. Она тоже любила тишину и избегала суеты.

Остальные участники пока держались подальше друг от друга. Вероника сомневалась, что это долго продлится. Она уже видела, что здоровяк-байкер с любопытством поглядывает на миниатюрную Дашу, а бывший военный Олег Хорин явно будет по привычке пытаться набрать себе отряд подчиненных.

Конкуренты не волновали Веронику. Она не тяготилась собственным одиночеством – она к нему привыкла.

Когда автобус тронулся с парковки, Белатриса взяла микрофон. Похоже, она собиралась заняться тем, с чего начинают любое путешествие туристические гиды: убалтыванием клиентов.

– Всем еще раз здравствуйте! Ехать мы будем недолго, поэтому я сразу начну. Эта поездка очень необычная, и раз вы заинтересовались ею, то наверняка знаете, куда направляетесь. Но я вам напомню. Дело в том, что вокруг Либертины родилось много городских легенд. Придумывают их не очень умные и не очень грамотные люди, так что бояться не нужно. У меня высшее историческое образование, и я считаю своим долгом рассказать, как все было на самом деле.

– Если у вас высшее образование, что же вы гидом работаете? – иронично поинтересовался молодой блондин, Артур Буевский. Как и большинство скандально известных блогеров, он был склонен к провокациям на ровном месте.

Итальянка не обиделась:

– Кризис! Да и потом, я считаю, что создание правильного впечатления о моей стране – важная миссия для историка. Но вернемся к Либертине. Остров расположен очень близко к побережью, поэтому людьми он используется давно. Еще во времена Римской империи там была больница, где лечили тяжелобольных людей. Потом эта традиция получила продолжение. Тут свою роль сыграло расположение острова: он достаточно близок, чтобы больных удобно было везти туда, но достаточно изолирован, чтобы не было массовых заражений среди горожан. Потом последовало развитие медицины, больницы стали строить ближе, а Либертина получила другое назначение, пусть и довольно близкое. Здесь построили клинику для умалишенных. Для начала двадцатого века это был грандиозный проект – с главным корпусом, процедурными, рекреационными зонами и домами персонала. Там использовались прогрессивные для своего времени методы лечения. То есть на больных не ставили крест, их пытались вернуть к полноценной жизни. Были, конечно, несчастные случаи, но они в любой крупной клинике бывают! Просто на Либертине они получили излишнее внимание. Впрочем, больница, вопреки городским легендам, была закрыта не из-за этого. Просто обслуживание такого большого комплекса на острове обходилось очень дорого. Как только появилась возможность, функционал больницы перенесли в другое место. Здание реставрировать не стали, денег не было. Несколько десятилетий спустя обратились к частным инвесторам. Из всех вариантов действительно рентабелен в случае Либертины только туристический бизнес. К сожалению, к тому моменту варварские байки про остров достигли удручающих масштабов. Инвесторы появлялись и исчезали, так ничего и не сделав. Но это в прошлом! Сегодня Либертина привлекает гостей богатой историей, шикарной зеленью и близостью к большому городу!

– Но электричества и водопровода там все равно нет, так? – хмыкнул блогер.

– Но в этом и прелесть! – без сомнений заявила Белатриса. – Вы сможете погрузиться в атмосферу того времени! Кстати, часть острова занята историческими кинодекорациями, их вы тоже сможете осмотреть, это входит в программу тура! Вы будете жить в модернизированных шатрах, для вашего удобства на острове размещены централизованная кухня, душевые, блоки питания для зарядки электронных устройств. Я буду проживать там с вами, также к вашим услугам будут госпожа Анджелин Бриан, она руководит проектом, и Давиде, он у нас… как это сказать по-русски правильно… разнорабочий! Давиде, к сожалению, говорит только на итальянском, но со мной и госпожой Бриан вы можете пообщаться в любой момент. Я понимаю, что перед приездом сюда вы наверняка начитались в интернете всяких страшилок. Но, поверьте мне, Либертина быстро убедит вас, что все не так плохо!

Это можно было бы воспринять как очередной рекламный ход. Однако когда они достигли пристани, Вероника получила возможность убедиться, что в чем-то Белатриса права.

Остров, пусть и далекий, отсюда хорошо просматривался. Размером он был примерно с большой стадион и весь утопал в зелени. На фоне пышных крон просматривались фрагменты старых зданий, но и они с годами скрывались под сетями плюща. Впрочем, самая большая постройка сохранилась неплохо – со стороны города виднелись гладкая стена и островерхая башня. Похоже, там недавно провели косметический ремонт – обновили краску и штукатурку. Это было бы логично, если Ювашев планировал привлекать сюда туристов.

На пристани их ожидали четыре довольно большие лодки. Это было неудобно, но Вероника подозревала, что возле острова слишком мелко для судна посолидней. Итальянцы, управлявшие лодками, косились на туристов с явной неприязнью. Такое поведение для этой страны было редкостью – и заставляло задуматься.

Но никаких предостережений и зловещих легенд со стороны местных не прозвучало. Как только все туристы перешли на борт, небольшая флотилия тронулась. Солнце продолжало сиять над ними, всюду бурлила жизнь, и их путешествие выглядело развлекательной прогулкой.

Однако когда они добрались до острова, хорошее настроение Вероники улетучилось само собой. Объективных причин для этого не было: их встречал добротный отремонтированный причал, зелень шелестела под мягкими порывами ветра, а заброшенная больница, покрытая с этой стороны бежевой штукатуркой, зловещей не выглядела.

И все же есть еще инстинкты, а их красивой картинкой не обманешь. Вероника не была сторонницей суеверий, но она прекрасно знала, что такое темная энергетика. Она с этим впервые столкнулась, когда попала в онкологическую клинику. Там страх и боль достигали такой концентрации, что висели в воздухе сплошной густой массой. Люди, сами того не замечая, вдыхали их, проникались чужим отчаянием и едва могли сражаться с ним. Улыбаться там в первое время было тяжело, а на глаза то и дело набегали слезы – сами собой, без причины. Потом Вероника адаптировалась, однако то чувство она запомнила навсегда.

Она была убеждена, что места страшнее и быть не может. Но здесь… Здесь было нечто особенное. Концентрация негатива, но гораздо более сильного по своей сути. У людей, которые лежали в больнице, все равно оставалась надежда. А тут, видно, случилось нечто такое, что высвобождало настоящую ненависть… Веронике, несмотря на всю ее решительность и силу воли, вдруг захотелось развернуться и покинуть проект прямо сейчас.

Она стряхнула наваждение, не поддавшись ему. Она не собиралась позволять себе такую слабость! Это всего лишь психосоматика: она начиталась жутких фактов об этом месте, убедила себя, что они реальны, и теперь ей кажется, будто на нее что-то давит.

Ее реакция не осталась незамеченной. Дамир подошел к ней поближе и тихо спросил:

– Ты в порядке?

– Что? Да, да, я в норме, – нервно улыбнулась Вероника. – Просто показалось.

– Если тебе от этого легче, мне здесь тоже не нравится. Но будем продолжать игру в счастливых туристов.

На широком причале их встречали те двое, о которых говорила Белатриса. Госпожа Анджелин Бриан вполне соответствовала своему аристократичному имени. На вид ей было лет сорок пять, высокая и стройная, с красивым, хоть и заметно тронутым возрастом лицом. Как и все они, Анджелин находилась на острове в походных условиях, но гостей она встречала в элегантном бежевом платье и туфлях на каблуке.

Зато разнорабочий Давиде представлял собой куда менее привлекательное зрелище. Это был настоящий гигант – но явно не из богатырей. При своем внушительном росте Давиде сутулился настолько сильно, что на спине за его пятьдесят – пятьдесят пять лет жизни сформировался четкий горб. При этом сгибался здоровяк не от стеснения, а под влиянием огромного лишнего веса. Вероника могла представить, что в нем килограмм сто пятьдесят, если не больше! Все эти килограммы гравитация тянула к себе, а Давиде ей отчаянно сопротивлялся. Эта вечная борьба давалась ему с большим трудом: он то и дело промокал пот с покрасневшего лица, но влажная пленка все равно постоянно покрывала его кожу. Если нужно было что-то сделать, он пыхтел, как паровоз вековой давности, и что-то бормотал себе под нос.

Но работал. Со своим делом он справлялся прекрасно: погрузил крупный багаж на тележку и повез куда-то. Сопровождать его никто не стал, группа собралась вокруг Анджелин. Вероника не могла не заметить, что лодочники, выгрузив последние вещи, поспешили отплыть, им не нравилось в этих водах.

Руководительница острова их опасений определенно не разделяла. Ее улыбка казалась вполне искренней, а вкрадчивый голос лился сладкими волнами.

– Я уверена, вам понравится здесь, на Либертине, – сказала она после формального приветствия. – Но прежде чем вы начнете наслаждаться отдыхом, я должна кое-что сообщить. На острове для вас установлены туристические шатры. Каждый из них может вместить до четырех человек. Таких шатров пять, и очевидно, что не каждый из вас сможет жить по одному, хотя вы бронировали поездку в одиночестве. Поэтому я бы хотела решить этот вопрос сразу. Скажите, не согласится ли кто-то из вас объединиться с другим туристом? За это компания предоставит вам подарок!

– О таких вещах нужно предупреждать заранее! – возмутился Артур. – Что это вообще? Я бы, может, не поехал, если бы знал!

Он бы поехал в любом случае, но сейчас его игра была вполне убедительна, Вероника мысленно аплодировала.

– Мы можем жить вместе, – заявила она, указывая на себя и Дамира. – Мы давно знакомы, у нас с этим проблем нет.

Ей было плевать, как на нее будут смотреть остальные. Жить в одном шатре им удобней и безопасней.

– Я готов помочь малышке, – байкер подмигнул Даше.

– Ну уж нет! – вспыхнула та.

– Так, ковбой, придержи коня! – вмешалась крупная женщина, Юлия. – С деткой могу поселиться я, присмотрю за ней, как мать!

Чувствовалось, что эта материнская забота не слишком радует Дашу, и все же она кивнула. После навязчивого внимания байкера она вряд ли решилась бы жить одна, даже если бы была возможность.

После недолгих переговоров согласились объединиться также блогер Артур и Олег Степанович. Ланфен настаивала на своем одиночестве, а байкеру Эдуарду Воронцову просто не досталось соседа. Он по этому поводу не особо горевал.

Внутри шатры действительно оказались настолько просторными, что два человека могли сосуществовать внутри, вообще не встречаясь. Благодаря стратегически размещенным перегородкам здесь четко выделялись зоны: спальни, гостиная. С одной стороны от лагеря находились души с солнечным подогревом воды, с другой застенчиво притаились кабинки биотуалетов. Для кухни на остров доставили целый трейлер с подключенным к нему генератором.

Анджелин и остальные представители персонала жили не в шатре. Им достались комнаты в одном из небольших домов, находившихся на реставрации. Проживание там было не таким комфортным, но вряд ли это беспокоило Рената Ювашева.

На первый взгляд здесь не было никаких следов присутствия посторонних, но укромных уголков на острове хватало.

Почти все участники проекта сразу принялись обустраиваться, разбирать вещи. Вероника понимала, что это логично и правильно. Но ей самой пока не хотелось оставаться в шатре. Она все еще адаптировалась к этому месту, и у нее кружилась голова.

Она направилась к выходу и чуть не столкнулась с Дамиром, заносившим внутрь их сумки.

– Ты куда? – удивился он.

– Прогуляюсь. Хочу осмотреться… быстренько, потому что потом все остальные здесь сновать начнут. А я спокойствие люблю.

– Анджелин сказала, что обед через час.

– Шутишь? Я буду здесь через полчаса!

Она не была уверена, что в таком состоянии прогулки – хорошая идея. Вероника просто решила последовать первому желанию, что пришло в голову.

Она не собиралась бесцельно бродить по острову. Ее путь лежал к главному корпусу больницы, находившемуся относительно недалеко от лагеря. Вероника решила, что это как входить в холодную воду: нужно сразу окунуться целиком, и станет легче. Поэтому если уж она вбила себе в голову, что энергетика в этом месте темная, то нужно было сразу отправиться туда, где негатив, по идее, зашкаливал.

Вот только странное дело… Того эффекта, который она ожидала, не было. Напряжение в этом участке острова не нарастало, и она не почувствовала ничего особенного, миновав металлический забор, окружавший полуразрушенное здание.

Его реставрация была чисто косметической, только с той стороны, которую могли видеть люди из города. С внутренней части острова запустение было более очевидным. Но даже так заброшенная клиника сохранила чуть ли не царский облик. Чувствовалось, что в прошлом это было впечатляющее здание, сравнимое разве что с дворцом.

Только события внутри происходили далеко не королевского уровня.

Вероника как раз собиралась войти, когда услышала шаги за своей спиной. Обернувшись, она увидела Давиде. Гигант не крался к ней, да и агрессивным не казался, однако она все равно вздрогнула. Вероника понимала, что это невежливо, но уж очень он был страшным… В других обстоятельствах она бы сдержалась, однако не на этом острове.

– Простите, синьорина, не хотел напугать вас, – виновато улыбнулся он. Улыбка его краше не сделала. – Здесь небезопасно.

Другой участник проекта его бы не понял, но Вероника давно знала основы итальянского, а специально перед поездкой подучила язык. Свободно изъясняться она по-прежнему не могла, но понимала все, что ей говорили.

– Почему? – спросила она. – Нам сказали… можно везде.

– О, итальянка! – Давиде заулыбался еще шире, демонстрируя желтые зубы. – Тем более не стоит. Они думают, что все тут безопасно, потому что нет опасности…

– Разве это не логично?

– Не всегда. Не всякую опасность можно увидеть! А она есть, даже если в нее не верить.

Сейчас, при свете дня, клиника не выглядела такой уж пугающей.

– Не все относятся к этому месту как к важному. – Вероника указала на граффити, покрывающие обшарпанные стены. – Похоже, много кто не боится!

– О нет, боятся! – рассмеялся Давиде. – Просто глупы, потому считают, что надо показывать, будто нет страха! Но на ночь никто из них тут не останется. Это такое место, оно особое… Остров тысячи слез.

– Я читала историю Либертины, – кивнула Вероника.

– Читала! Нет, синьорина, читать – бесполезно! Ее можно узнать только здесь, потому что ее надо чувствовать. Чем больше ты открыт миру, тем проще чувствовать. Вот те психи, которых сюда присылали когда-то… Они же как дети! Они чувствовали все раньше других. Они видели и слышали то, что было скрыто от обычных людей. Они боялись! Каждую ночь они оставались один на один со своим страхом, а призраки мучали их, чтобы отомстить живым за ту боль, через которую они сами прошли.

– Призраки?

– Да, синьорина, призраки, – уверенно повторил Давиде. – Их полно здесь, на Либертине. Они не могут уйти – и хотят быть услышанными. Несчастные психи слышали их голоса… Злые голоса, взывавшие к ним с того света! Каждую ночь, когда санитары приковывали их к кроватям, призраки склонялись у них над ухом и шептали страшные вещи о загробном мире. О страдании, которое перенесли… Ведь тело умирает, а страдание остается! Либертина пропитана им. Она вся состоит из страдания.

Вероника пыталась держаться за здравый смысл, но и у нее мурашки шли по коже. Не только из-за его слов, но и из-за того, что она чувствовала здесь.

– Может, никто, кроме них, этого не видел, потому что они были сумасшедшими? – попыталась отшутиться Вероника.

– Сумасшедшими их назвали мы. А они просто другие. У них душа открытая, поэтому призракам проще было пытать их… Но и на других они воздействовали. Люди, звавшие себя нормальными, становились здесь другими. Злыми. Они делали то, чего раньше боялись! Один врач поддался этому сильнее других. Он начал делать так, чтобы пациенты умирали при лечении…

– Я читала об этом. Это городская легенда. Ее не подтвердили.

– Зачем подтверждать? Это всегда хотели скрыть. Как и то, что однажды он сорвался. Он начал нападать на всех подряд. Зарезал тогда многих пациентов, потому что они были связаны и не могли спастись. А он всего лишь хотел сделать так, чтобы голоса затихли! Когда сознание вернулось к нему и он понял, что сделал, он поднялся на самую высокую башню… Вот на ту, синьорина! – Давиде указал на острую крышу, возвышавшуюся над ними. – Он спрыгнул вниз. Умереть хотел, чтобы остановить страх и боль! Но ему не позволили. Упав с крыши, он был еще жив. Он лежал на земле, парализованный, и видел тех призраков, о которых твердили его пациенты. Они приближались к нему, а он не мог даже крикнуть. И призраки утащили его, живого, под землю, чтобы он никогда не смог покинуть Либертину. Скажите, синьорина, вы все еще уверены, что хотите остаться на острове?

++++++

Это была ее первая ночь на острове.

Подростком Белатриса приезжала сюда с друзьями. Они тайком крали лодку у чьего-нибудь родственника, приплывали к Либертине и оставались тут на пару часов. Здесь много чего было: первые поцелуи, жадно выкуренные втайне от родителей сигареты, бутылки пива и вина… В общем, все то, что при других обстоятельствах Белатриса относила к хорошим воспоминаниям.

Но не на острове. Даже тогда, еще не став историком, она знала, сколько людей умерло в этом месте. Она верила в легенды. Ей постоянно казалось, что кто-то смотрит на нее – и осуждает. Не за сигареты эти дурацкие, не за пиво, а за то, что она позволяет себе радоваться, что остается живой, стоя на чужих костях.

Они каждый раз храбрились, собираясь провести на острове ночь, и никогда не смели. Сколько бы их ни было, как бы они ни напивались. Было странное общее чувство, гнавшее их прочь отсюда…

Но теперь Белатриса должна была решиться. Она для того и устроилась сюда на работу! Сама идея туризма на острове была ей противна: кучка русских будет глумиться над тем, что если не священно, то, по крайней мере, трагично. Они не понимают, куда прибыли, и никогда не поймут!

Она не планировала развлекать их. Белатриса собиралась использовать их, чтобы провести здесь свое небольшое исследование и наконец преодолеть страх, доказать себе, что она выросла и стала сильной.

Ночью она улеглась в своей комнате, а потом ускользнула оттуда, прихватив камеру. Ей выделили спальню на первом этаже, так что выбраться через окно было проще простого. В шатрах света не было – приезжие спали. Она знала, что одна, сюда никто просто так не полезет.

Чего она не учла в полной мере, так это темноты. Белатриса, всю жизнь прожившая в большом городе, привыкла к фонарям; на Либертине их не было. Звезды сияли не слишком ярко, не так, как в кино. Ей приходилось полагаться только на тонкий лучик фонарика, который она взяла с собой.

В такой кромешной тьме она бы не заметила постороннего, даже если бы он шел в пяти шагах от нее. Она вздрагивала от каждого шороха, постоянно оборачивалась и хотела вернуться, но не позволила себе. Белатриса подозревала, что если поддастся слабости сейчас, то ко второй попытке себя не подтолкнет. Поэтому она продолжала упрямо шагать вперед, хотя ее уже била мелкая дрожь.

В главном корпусе больницы положение было еще хуже: сюда не проникал даже скудный свет звезд. Белатрисе казалось, что она стоит перед распахнутой пастью чудовища – и в сравнении с ним она была такой крохотной и жалкой!

«Что я делаю, Господи, что делаю? – вертелось в голове. – Дура, дура, Господи, помилуй…»

Она боялась, чувствовала, что пересекает черту, и все равно шла. Белатриса не знала, кому и что доказывает этим. Ей казалось, что остров смотрит на нее с любопытством. Он простит ей наглость за смелость – а не за бегство. Ведь отсюда некуда бежать!

Внутри ветхого здания приходилось быть особенно внимательной. Залы, которые она изучила во время дневных визитов, ночью казались просто бесконечными. Менялись цвета, бледный свет фонаря создавал новые тени, а еще движение, которого не было… или было?

Белатриса почувствовала, как шевелятся, поднимаясь дыбом, крохотные волоски на ее руках, а кожа идет мурашками. Как будто кто-то коснулся ее, аккуратно, близко, как ветер, и ее тело отреагировало на потустороннее прикосновение.

– Вы… здесь? – спросила она. Хотела громко, но громко не получилось, голосовые связки просто отказывались слушаться ее. – Я хотела бы… увидеть… вас…

Ответа не последовало, но Белатриса была даже рада этому. Позвать еще раз она не смогла: горло сводило от страха.

Под ногами у нее хрустели обломки плитки и штукатурки. Эхо гулких звуков разлеталось по зданию и возвращалось к ней, пугая. Чувствуя, как щиплет глаза от слез, Белатриса часто моргала. Она и так видела плохо, ей эти слезы помешали бы!

У острова было много названий, помимо официального. Остров тысячи слез. Земля дьявола. Территория больших костров. Место, из которого не возвращаются… Белатриса не хотела думать об этом сейчас, но мысли лезли в ее сознание сами собой, пока она шла по пустынным коридорам.

Она добралась до процедурных. Здесь частично сохранилась мебель, в первую очередь – металлическая. Ржавые каркасы выглядели скелетами животных, которые когда-то доставили столько боли людям. С потолка свисали остатки крупных медицинских ламп. На светлой плитке стен, чудом уцелевшей, образовались темные потеки – грязь и ржавчина, конечно, а казалось, будто кровь…

Если и были на острове призраки, то они должны были ждать здесь, потому что в этих стенах родилось слишком много страдания. Белатрисе казалось, что если она закроет глаза, то непременно услышит крики людей. Они извивались тут, беспомощные, пристегнутые к столам, а потолок у нее над головой, возможно, был последним, что они видели перед смертью.

Фонарь в ее руках на секунду погас, потом снова загорелся, но луч его стал заметно тусклее. Это было плохо! Белатриса знала, что маленьких батареек надолго не хватит, но не подозревала, что у нее в запасе не ночь, а пара часов. Она не хотела и представлять, что будет, если она останется в этом лабиринте без света.

Она поспешила к выходу, насколько спешка вообще была возможна в таких условиях. Бежать все равно не получалось, в гаснущем свете фонаря она видела, сколько мусора у нее под ногами. Причем значительная часть этого мусора была очень опасна: куски бетона, битая плитка, изогнутые металлические пруты. Все это пусть и выглядело пугающе, но все же давало хоть какую-то возможность сосредоточиться и не думать о другой причине ее страха, менее осязаемой и более зловещей.

А потом фонарь погас. Ей казалось, что луч будет гаснуть постепенно и времени у нее еще много. Так ведь всегда бывало! Но он погас, погрузив ее в абсолютную темноту.

Первые секунды Белатриса боялась пошевелиться. Даже дышать с трудом удавалось! Ей казалось, что рядом с ней кто-то ходит, она слышит отзвуки криков у себя за спиной, чувствует кожей дыхание… Потом оцепенение прошло. Она трясла фонарик, пыталась стучать по нему, чтобы оживить бесполезные батарейки, однако это никак не помогало. Наконец она со злостью отшвырнула фонарик в сторону, и грохот, прозвучавший из-за этого, показался ей оглушительным.

Она стояла посреди коридора, где и остановилась, будто слепая. Призраки могли быть рядом с ней, плавать вокруг нее, проходить сквозь нее, а она бы не заметила! Ей казалось, что они касаются ее. Чувство было такое, будто крошечные лапки насекомых перебирают по ее коже.

Белатриса не хотела оставаться тут, просто не могла. У нее был только один способ двигаться: камера. Та самая, из-за которой она и пришла сюда – чтобы съемкой доказать себе, что в этом месте нет потусторонних сил.

Света маленькой ручной камеры было недостаточно, чтобы полноценно осветить ей путь. Гораздо лучшую картинку давал монитор, работавший в режиме ночной съемки. Было странно и немного дико: то, что находилось прямо перед ней, она была вынуждена смотреть как на записи.

Но это лучше, чем брести тут на ощупь! В зеленовато-желтых тонах съемки это место выглядело еще хуже, как будто все вокруг плесенью покрыто. Белатриса уже не могла сдерживать слезы и лишь время от времени раздраженно стирала их рукавом. Чтобы она еще раз решилась на такую глупость… Да никогда!

Она просто хотела выйти, вернуться к людям. Эта цель помогала ей собраться, не поддаваться панике. Осталось ведь совсем немного, нужно проявить чуть-чуть терпения!

Но случилось именно то, что она собиралась опровергнуть. Перед объективом камеры мелькнуло сияющее белое пятно – ненадолго, всего на долю секунды. Однако для Белатрисы это стало последней каплей. Позабыв об осторожности, она бросилась бежать. Камеру, ставшую бесполезной, она не упустила просто потому, что уже не думала о ней. Ей нужно было выбраться, как – не важно!

Удача не желала переходить на ее сторону. Белатриса уже видела выход, когда ее нога наконец зацепилась за что-то большое. Не удержав равновесия, Белатриса упала, проехалась по грязному полу, но тут же вскочила. Она не могла оставаться здесь!

По сравнению с темнотой больницы звезды показались просто невозможно яркими. Под этим светом Белатриса добежала до своего временного дома, забралась в свою комнату и зажгла все лампы, которые у нее были. Плевать на инструкции по экономии энергии генератора, ей нужен был этот свет!

Первое время она просто лежала на кровати и плакала, свернувшись калачиком. Почему – она и сама не знала. Так выходил страх, пожиравший ее изнутри.

Немного успокоившись, Белатриса почувствовала, что ей больно. Только сейчас почувствовала. Приподнявшись, она осмотрела себя и обнаружила, что джинсы на колене разодраны, а под ними кровоточит крупная ссадина. Содрала кожу, значит, когда упала… Да и немудрено! Это было малой ценой за ее спасение.

Небо над Либертиной уже окрасилось рассветом, когда Белатриса наконец решилась пересмотреть запись, сделанную чудом уцелевшей камерой.

Белым пятном, напугавшим ее до истерики, оказался в равной степени напуганный ночной мотылек.

++++++

Жить нужно легко, чтобы не пришлось умирать уставшим.

С таким девизом Эдуард Воронцов, который среди друзей отзывался только на Ворона, а Эдуардом позволял называть себя одной матери, жил всю жизнь и искренне удивлялся, когда окружающие ожидали от него чего-то другого. А может, удивляться и не следовало… Чем старше он становился, тем четче понимал, насколько они погрязли в стереотипах и конформизме. Просто потеряли связь с природой! Он таким становиться не собирался.

Даже этот проект не был для него поводом изменить себе. Он видел, что остальные ищут что-то с самого утра, суются куда попало, шарахаются от ящериц, но все равно продолжают. На что надеются – непонятно. Что этот чувак, Дмитрий или как его там, будет ходить тут с кейсом важных документов?

Про задание Ворон помнил. Его бы не привлекла эта мышиная возня, если бы не обещанный приз, пятьдесят штук зеленых – это вам не шутки! Он на такие деньги мог много лет жить так, как ему нравится, вообще ничем не заморачиваясь. Поэтому полностью забрасывать расследование он не собирался.

Но и изменять своим принципам не спешил. Погода была шикарная, солнце грело вовсю, но еще не наступила полуденная жара. Ворон считал, что это лучшее время побродить по острову с сигаретой, посмотреть на красоту природы… и не только природы.

Он сразу себе приметил одну из местных девочек. Она была как раз в его вкусе: милая, подросток почти, с наивными и вместе с тем гордыми глазищами. Ему такой тип внешности нравился больше, чем роковые красотки. А в том, что и он ей симпатичен, Ворон не сомневался. Он такие вещи нутром чуял, промахов еще не было.

Поэтому, пока остальные искали документы, он искал Дарью. Возле больницы и примыкающих зданий ее не было, видно, побаивалась. Тогда Ворон направился к мосту.

Либертина была разделена на две почти одинаковые части каналом. В принципе, выглядело это как река, но остров был слишком мал для собственных рек, так что вода, протекавшая через него, была соленой. На одной половине располагалась больница, дома персонала, беседки, прогулочная галерея. На другой половине не было ничего.