Текст книги "Слово, образ, миражи"

Глава 3. Укрощение строптивой

По личным стандартам Кости, это был провинциальный аэропорт. Да, со времен его последнего визита тут кое-что изменилось, ремонт провели, залы новые открыли, и все же от общего впечатления никуда не уйдешь. Он объездил полмира, поэтому ему было с чем сравнить.

Хотя нельзя сказать, что он скучал по толпам Гонконга или шумным залам Буэнос-Айреса. В здешнем провинциальном аэропорте был определенный шарм: отсутствие очередей, улыбчивые девушки на паспортном контроле, быстрое обслуживание. Поэтому уже через пятнадцать минут после того, как он покинул самолет, Костя первым выходил в зал прилета.

Его уже ждали. Артура, куратора предыдущих этапов, он узнал сразу. Это радовало: Косте хотелось, чтобы рядом мелькало поменьше новых лиц. А они и так будут…

– Добрый день, рад снова видеть вас, – сдержанно улыбнулся Артур.

Он был моложе Степана, эмоциональней и хуже скрывал, что на самом деле не особо он и рад. Костю это не волновало. Он бы беспокоился, если бы Артур с его полицейским опытом был соперником, а так – пусть развлекается!

– Далеко нам ехать? – поинтересовался Костя.

– Часов восемь.

– И это в общем автобусе… Дожили! Аэропорта поближе там не нашлось?

– Не в пределах этой страны, – покачал головой Артур. – Но автобус для вас подобрали современный, а длинную дорогу можно использовать для знакомства с другими участниками и, в первую очередь, вашей напарницей.

Другие участники интересовали его лишь в определенной степени. Насколько они опасны и чего от них можно ожидать – вот все, что он хотел знать. Да и относительно напарницы он иллюзий не питал. Он видел ее фото, и она ему не понравилась. Пары назначал Тронов, а по какому принципу – Костя и гадать не брался. Но он не возражал, что его объединили с женщиной. С ней проще: будет стоять в сторонке, молчать и не мешать.

Гораздо больше его интересовала другая участница. Он точно знал, что Саша вернулась в проект, он ее в самолете видел! Но не подошел. Потому что расстались они не лучшим образом.

При первой встрече она не привлекла его внимания. Саша, прожившая девять лет с мужем-наркоманом, выглядела отвратительно: поседевшая, потерявшая форму, вечно уставшая. Костя тогда скользнул по ней взглядом и не запомнил даже. А на следующем собрании уже не узнал: она преобразилась. Причем не только внешне, он видел новый свет, мерцавший в ее глазах, и это интриговало.

У них был роман. Быстрый, эмоциональный, как раз в его стиле. Костя не собирался делать это мимолетной интрижкой, напротив, Саша стала первой, кого он всерьез рассматривал на роль постоянной девушки и даже жены. Но ей не понравилось! Она твердила, что как только они стали парой, он тут же начал относиться к ней по-другому.

А Костя это не отрицал. Он не считал всякие там комплименты и красивые жесты нормальной частью своей жизни. Они нужны были как приемы, чтобы заполучить внимание. Но потом начиналась рутина, и он мог быть собой.

Сашу это не устраивало. Она привела ему десяток причин, по которым его отношение к ней не имело ничего общего с любовью. Костя спокойно пропустил их мимо ушей, счел это женским капризом. Он был уверен, что вернет ее – и не вернул. Ее дружок-стилист настроил ее против него окончательно, она даже номер телефона сменила!

Костя во многом вернулся в проект из-за нее. Конечно, он мог бы с легкостью найти другую девушку, женским вниманием он никогда обделен не был. За это он мог благодарить не только природу, но и регулярные походы в спортзал вкупе со спортивным питанием. Это никогда не подводило: красивое тело, ослепительное улыбка, и все в порядке!

С Сашей тоже сработало, она потеряла голову. А потом нашла, прикрутила обратно и больше на него не смотрела. Костю это не устраивало. Ему нужно было выигрывать по жизни, и Саша сама себя сделала желанным призом.

К тому же, насколько он мог видеть в самолете, она продолжила работу над собой. За месяцы, прошедшие с шестого этапа, Саша постройнела, больше не сутулилась, походка стала гибкой и плавной. Видно, и она теперь тренировками не брезговала! Буйные кудри отросли длиннее и сохраняли тот же пепельный цвет, который он помнил, а карие глаза искрились уверенностью. Вызовом даже!

Он знал, что вернуть ее будет непросто. Гораздо сложнее, чем раньше! Но в этом вся прелесть. Для Кости истинная соль отношений была в укрощении строптивой. Это как охота на дикого зверя: никогда не знаешь, чего от него ожидать.

Саша покинула зону прилета вместе с толпой других пассажиров. Она улыбнулась Артуру, а Костю проигнорировала.

– Рад новой встрече, – на этот раз Артур казался гораздо более искренним. – Мы можем пройти в автобус к остальным.

– Как это? – удивился Костя. – Что, больше никого не ждем?

– Нет. Не забывайте, что другие участники летели не из Москвы. Исключение составляет Георгий Северов, но он прибыл в Минск еще вчера по деловым вопросам, а сегодня приехал в аэропорт, чтобы присоединится к нам.

– А кто еще из старых участников будет? – полюбопытствовала Саша.

– Упомянутый Георгий Северов и Лю Ланфен. Всё, все остальные – новички. Вы ведь уже знаете правила спецвыпуска!

Для Кости и эти двое были новичками. Может, не в проекте в целом, но в общении с ним так точно! Они не участвовали в шестом этапе, а он только тогда и присоединился к игре.

Впрочем, предыдущие выпуски он смотрел, поэтому определенное представление о них имел. Георгий Северов участвовал в третьем и четвертом этапах и везде проявил себя ярко.

Смелости ему было не занимать, наглости – тоже, а деньги и уважение в обществе давали дополнительные преимущества. К тому же, он обладал отличной физической подготовкой.

Авария вывела его из проекта на два этапа, но теперь было достаточно одного взгляда на него, чтобы понять: лечение полностью завершено. Сегодня это опытный и опасный соперник.

С Лю Ланфен вопросов было побольше. Она впервые пришла на проект как участница, до этого работала куратором. Но списывать ее со счетов Костя не собирался. Красивая подтянутая китаянка в свое время не раз разбиралась в ситуациях, которые пугали участников, она была умна, спокойна, а психологическое образование у нее не хуже, чем у самого Тронова. К тому же, ходили слухи о ее романе с Гробовщиком. Руководство проекта никогда их не подтверждало, сама Ланфен упрямо хранила молчание. Однако дыма без огня, как известно, не бывает…

Ну а еще четыре человека, как и следовало ожидать, стали для Кости совершенно новыми лицами. Вроде как они даже тест не проходили, и что здесь делают – непонятно.

Саша забралась в автобус в сопровождении Артура. Видно, хотела побыстрее увидеть своего напарника – или скрыться от Кости. Косте нравилось верить во второй вариант, потому что это предполагало какие-то чувства с ее стороны. Он же несколько замешкался на улице, подбирая место для своего чемодана в переполненном багажнике.

Артур снова вышел к нему, и уже не один. Его сопровождала женщина лет сорока, среднего роста, стройная – но гармонично, не до болезненной худобы. В реальности она выглядела лучше, чем на фото. Длинные светлые волосы с темными корнями, по странной моде, волнами падали на плечи, частично закрывали лицо. Из-под золотых нитей на него смотрели огромные голубые глаза, мерцавшие над аккуратным носиком и несуразно маленьким ротиком, который несколько нарушал общую гармонию лица. Судя по мини-юбке, цветным колготкам и коротенькой курточке, она надеялась показаться моложе своих лет. Издалека, надо отдать ей должное, это удавалось. Но стоило ей подойти поближе и стряхнуть волосы с лица, как ее возраст был как на ладони.

– Это Марина Чайкина, – представил ее Артур. – Будете работать вместе.

– Очень приятно! – заявила она, протягивая Косте руку. Голос был слишком писклявый даже для кукольного – высокий такой, резкий. Он, пожалуй, был ее главным недостатком. – Уверена, мы победим!

– Не сомневаюсь в этом.

Костя пожал ее руку и даже не поморщился при этом писке. Ему оставалось лишь надеяться, что ультразвук она дает от волнения, а когда успокоится, будет говорить по-человечески.

– Нам нужно выдвигаться, – поторопил их куратор. – Чем раньше выедем, тем раньше будем на месте!

– Логично.

Автобус был действительно комфортабельный, большой, рассчитанный на полноценную туристическую группу. Естественно, при нынешнем количестве пассажиров мест там было больше чем достаточно. Каждый мог не то что сесть свободно – лечь даже. И все равно Марина плюхнулась на кресло рядом с ним.

– Я из Сочи, будем знакомы! – сообщила она. – Можно же на ты, да?

– Конечно, – растерянно отозвался он.

– Ты ведь из Москвы, да?

– Вроде того.

– Думаю, эта поездка – отличный способ узнать друг друга! Я знаю, что ты был одним из победителей предыдущего этапа, и мне очень лестно работать с тобой…

Она болтала о чем-то еще, но Костя не слушал. Он просто отсеивал ее высокий голос, как белый шум, сосредоточившись вместо этого на других командах. Хотелось думать, что это всего лишь изучение соперников, нормальный шаг в такой ситуации. Однако в первую очередь его взгляд устремился на Сашу.

Ей выпало работать с мужчиной. Это не радовало. Причем с молодым мужчиной – по виду они были примерно ровесники! Правда, на этом опасные моменты заканчивались. Мужчина был не ниже Кости ростом, но не мог похвастаться таким же идеальным телосложением. Хотя слабым он не был: чувствовалось, что в его случае мышцы просто сухие, жилистые, выработанные не походами в спортзал и обилием протеиновых добавок, а какой-то тяжелой работой. Волосы медного рыжего цвета, настолько темного, что они казались почти каштановыми, были неровно острижены чуть ниже ушей. Это была не работа стилиста со своим видением, а просто небрежная стрижка. Будто ножом срезали! Черты лица у незнакомца были резкие, острые, с четко очерченным подбородком, среднего размера носом и странной формы глазами – чуть узковатыми, но не на азиатский манер.

Он выглядел спокойным, почти сонным. Они с Сашей не разговаривали, он вообще, похоже, собирался задремать. Что ж, его можно списывать со счетов!

Не разговаривали друг с другом и Георгий Северов и его напарник. Им оказался молодой мужчина лет двадцати пяти, высокий, но весь какой-то рыхлый, как плюшевый медведь, а еще – белесый. У него была очень светлая кожа, которую летом наверняка безжалостно уничтожало солнце, льняные волосы и водянистые глаза. Ни рыба ни мясо – где Тронов вообще нашел это шоу уродов?

Еще один новичок общался вполне бурно, хотя его выступление больше напоминало монолог, который Лю Ланфен не особо и слушала. Мужчина был мелкий – не выше своей спутницы, но откровенно мускулистый, и без качалки тут точно не обошлось. Костя для себя решил, что это просто компенсация низкого роста. Лицо у этого участника было подвижным и эмоциональным, с мелкими чертами, как у хищного зверька вроде хорька. Рассказывая о чем-то особенно бурно, он привычным жестом откидывал с лица русые волосы, хотя они были острижены достаточно коротко и не мешали ему. Во всех его движениях чувствовалась странная нервозность.

Та еще компашка. И весь этот гастролирующий цирк скоро осядет в психушке! В своей победе Костя уже не сомневался, он лишь надеялся, что предполагаемые конкуренты не будут путаться у него под ногами.

– Так вот, мою мать изнасиловали…

Очередная реплика со стороны Марины прервала поток его размышлений, заставила вздрогнуть и снова повернуться к ней. Хотя Костя ее и игнорировал, ключевые слова его подсознание все же улавливало, чтобы не пропустить нечто важное. «Изнасиловали» было одним из таких слов.

– Чего? – только и смог произнести Костя.

– Ну мы же договорились! – сердито надула губки Марина. Это совсем не льстило ее крохотному ротику, делая его похожим на не самую приличную часть тела курицы. – Мы расскажем друг о друге, чтобы нам проще было работать вместе!

Костя сильно сомневался, что это упростит совместную работу, да и рассказывать о себе не планировал. Но он не хотел пока сообщать это Марине – она его заинтриговала.

– Прости, отвлекся. Что я пропустил?

– Да почти ничего, я только начала! Я просто всегда начинаю с самого начала!

– С зачатия?

Марина иронию в его голосе не уловила и энергично кивнула.

– Ну да! Потому что то, как я появилась на свет, во многом определило мою судьбу! Моя мама совсем девчонкой была, когда это случилось. Она жила в Сочи, к ней приехали подруги, вместе по вечеринкам ходили… Мама большой скромницей была, даже не целовалась никогда!

А тут на танцах встретила моего папу. Они только познакомились, он такой очаровательный был… Ей было стыдно, что она из всех девушек одна не целованная. Поэтому она согласилась отойти с ним в сторону, чтобы поцеловаться на берегу моря. Ей казалось, что это будет очень романтичная история – первый поцелуй под лунным светом!

– Я так полагаю, поцелуем дело не ограничилось?

– До поцелуя вообще не дошло! Прикинь? Он ее уболтал так, что она отошла от танцплощадки гораздо дальше, чем планировала, утащил на какой-то дикий пляж, изнасиловал, избил настолько, что она двинуться не могла. А уже потом, в больнице, она вспомнила, что поцелуя так и не было!

Марина смеялась над этим вполне откровенно, как над забавной житейской историей. Мол, оцените, Константин, анекдотец из советского прошлого! То, что произошло с ее матерью, выросшую Марину нисколько не заботило. Костя, пусть и не отличавшийся сентиментальностью, был смущен этим.

– Мама бы умерла тогда, могла умереть, – продолжила она. – Папуля постарался на славу: у нее было сильное внутреннее кровотечение из-за самого изнасилования, плюс он сломал ей пару костей, когда избивал. Она просто там валялась в полубессознательном состоянии. Врачи сказали, что к утру она бы умерла, если бы ее не нашли. Но ей повезло: на нее наткнулась пара таких же любителей целоваться под луной.

– Да уж… это был ее счастливый день! – фыркнул Костя.

И снова сарказм прошел мимо Марины.

– Ну еще бы! Она выжила, хотя могла умереть. Это удача! Ее выходили, вернули домой, и только там до нее дошло, что она беременна. Она сначала думала, что месячные не начинаются из-за травм, хотя могла бы догадаться, конечно. Побежала к родителям, они предсказуемо начали настаивать на аборте. И она сперва даже согласилась! Говорю же, молодая была, тут еще такой стресс… мнение родителей имело для нее огромное значение. Они сами отвезли ее в больницу, все устроили… И уже там, когда она лежала на операционном столе, до нее дошло, что она совершает преступление не лучше того, что совершил мой отец. Всякая жизнь свята по умолчанию. Мой отец совершил изнасилование, а она совершила убийство – что хуже? Вернее, она готовилась совершить. Когда она это поняла, то не могла уже спокойно лежать. Она сорвалась с кресла, сказала, что не будет этого делать, и так уже в ее истории много страдания.

Родители, конечно скандалили… А потом все-таки поддержали ее.

Марина рассказывала об этом с явной гордостью, а вот Косте было не по себе. И от степени ее откровенности, и от того, что она считала нормой.

– Мама больше не вышла замуж, других детей у нее не было. Как видишь, решение оставить меня было правильным – а то совсем одна бы на старости лет осталась!

– А тебе не кажется, что наличие тебя и сыграло свою роль в том, что она замуж не вышла? – не выдержал Костя.

– Да нет, кому она нужна была! Моя мать не такая уж красавица, по мне не суди. Я больше на отца похожа… Я его не видела, чисто методом исключения могу определить. Мне было шестнадцать, когда она рассказала мне. Напилась у подружки на дне рождения, не выдержала и рассказала. Конечно, поначалу у меня был шок. Руководствуясь навязанными нормами, я решила, что моя судьба – это что-то плохое. Но чем больше я думала об этом, тем четче понимала: проблемы не у меня, а у общества. Само отношение к детям, рожденным после изнасилования, искажено. А уж аборт, любой аборт, это и вовсе кощунство!

Для Марины это были не пустые слова. Она загорелась идеей, которую придумала еще подростком. В тридцать лет она стала основательницей общественной организации «Невинные дети», основной целью которой был полный запрет абортов, независимо от ситуации.

Изнасилование? Не повезло, но это не повод убивать! Проблемы со здоровьем? Наблюдения врачей, на которых ссылалась Марина, доказывали, что беременность и роды влияют на организм женщины гораздо лучше, чем аборт.

Чувствовалось, что эта мысль закостенела в ней, и она не готова даже к переговорам на эту тему. Пока что организация Марины многочисленностью похвастаться не могла, так что приглашению Тронова она особенно обрадовалась. Она не рвалась вести расследование, просто воспринимала это как бесплатную рекламу.

Это и было ее основной целью. Предположения Кости полностью подтвердились: его напарница оказалась абсолютно бесполезной. Он не возражал. Пусть копошится перед камерами, занимается своими делами. Расследование он мог провести и самостоятельно – или, если повезет, с помощью Саши.

⁂

Саша приехала сюда, чтобы побеждать. Это был не просто вопрос денег – хотя против денег она ничего не имела. Они ей были очень даже нужны, ведь после смерти мужа она впала в такую затяжную депрессию, что лишилась работы. Однако финансами ей могли помочь и родители. Главным моментом для нее было то, в кого она превращалась благодаря проекту и победе в шестом этапе. Саша снова начала нравиться себе! Она уже не старалась торопливо пройти мимо зеркала, не отводила взгляд в смущении, когда кто-то спрашивал о ее жизни. Она вдруг обнаружила, что она тоже сильная, смелая и умная – а не женщина-тряпка, которую многие видели в жене наркомана. На мужчин вообще надежда невелика. Это подтверждал Константин Петровский, который снова на нее пялился, как на трофей. Только на этот раз у него ничего не выйдет! Саша была твердо намерена думать только о проекте и ни о чем больше. Напарник ее тоже не радовал. Сначала она испугалась, когда ей сказали, что ей предстоит работать с уголовником, контролировать его с помощью следящего устройства. Воображение Саши сразу нарисовало татуированного лысого амбала, мрачного, агрессивного и очень опасного. А Кирилл оказался другим. Сильным – да, но при этом безразличным ко всему. Он честно признался, что пошел на это, чтобы избежать тюрьмы. Думал о расследовании, но потом почитал детальное описание дела и решил, что это не его. Он собирался просто отмаяться на проекте положенное время. Что ж, одна так одна. Так даже лучше, честнее. Прошлую победу пришлось разделить с Костей, да и другие люди помогали ей в расследовании… Теперь Саша хотела все сделать самостоятельно, доказать себе, что она может. Они добрались до деревни Степновичи ночью. Фонарей здесь не было как явления, и свет давали только лампы, установленные на некоторых домах. Старики из этой деревни либо съехали, либо умерли, здания выкупила больница. Участников проекта заселили в гостевые домики, которые обычно занимали волонтеры или проверяющие. Домики модернизировали специально для нового использования. Теперь в каждом из них располагалось по две большие комнаты с четырьмя кроватями в каждой и общая кухня. Увы, ванной и туалета не было – проектировка прошлого века не предусматривала подобных «излишеств». Этой цели служили серые кирпичные домики, отстроенные во дворе. Их подключили к канализационной системе больницы, так что хоть здесь можно было радоваться цивилизации.

Их с Кириллом поселили в одну комнату. Саша напряглась. Каждую кровать тут можно было завесить шторами, но на этом приватность заканчивалась. Если ему взбредет в голову что-то противозаконное…

Кирилл успокоил ее еще до того, как она успела представить его страшные действия.

Сославшись на адаптацию после длинного перелета, он разделся и сразу завалился спать.

Никакого интереса к своей напарнице он не проявлял.

Утром, когда Саша проснулась, его уже не было рядом. Это испугало ее ровно на секунду – пока она не проверила показатели следящего устройства. Прибор добросовестно сообщил, что Кирилл все еще в доме.

И действительно, он обнаружился на кухне, где уже успел приготовить завтрак. Только на себя.

– Я смотрю, в джентльмены ты не рвешься, – прокомментировала Саша.

– И счастлив этим.

За окном шумел густой лес – им достался дом на окраине деревни. Снега не было, но с утра все вокруг покрылось блестящей изморозью, которой предстояло исчезнуть к обеду. Ощущения зимы не было вообще.

– После завтрака я иду в больницу, – предупредила Саша.

– Удачи тебе.

– Ты тоже идешь.

– С чего это? – удивился Кирилл. – Ты все-таки хочешь заставить меня участвовать в этом?

Брось, зачем тебе?

– Много о себе вообразил! Мне плевать, чем ты занят и зачем приехал сюда. Я, как видишь, даже не интересуюсь, за что тебя посадить хотели. Но вот эта штука, – Саша указала на браслет на его ноге, – не позволяет тебе отдаляться от меня больше чем на пятьсот метров. А больница дальше. Тебе придется таскаться за мной, нравится тебе это или нет. Хочешь – ковыряйся в носу, хочешь – смотри на птичек. То, что ты решил не участвовать в расследовании, не значит, что и я не буду!

– Так и знал, что на халяву меня никто не выпустит… Ладно, попремся, раз тебе загорелось гов…

– Стоять! – прервала Саша. – При мне – никаких ругательств!

– Совсем офигела, ляля?

– Не совсем, и ханжой себя не считаю. Но и не хочу, чтобы вещи, которые можно сказать вполне вежливо, выражались вот так. Мне даже плевать, что тут повсюду камеры. Мое личное пространство ты загрязнять не будешь.

Она не боялась его. Саша и сама не знала, почему. Если бы он захотел ударить ее, он мог бы легко это сделать… или что похуже. Он был намного сильнее ее, а браслет его бы никак не сдержал.

И все же страха не было. Саша смотрела в его лисьи каре-зеленые глаза и не видела там тупой злобы, свойственной отмороженным уголовникам. Сомнение, иронию, иногда – презрение, но не злобу. Этого ей было достаточно.

– Вляпался, – проворчал Кирилл. – Бл… В смысле, черт. Скорее бы это закончилось!

– Солидарна.

Когда они покинули свое временное жилище, вокруг было пусто и тихо. То ли остальные участники уже ушли, то ли еще не проснулись – Саше было все равно. Она не обязана была все время находиться рядом с ними!

Она невольно сделала паузу, чтобы полюбоваться деревней. Домики здесь были простые, старой постройки, но раскрашенные в яркие цвета – даже те, где никто не жил и которые никто не собирался восстанавливать. Должно быть, причиной служила дорога к клинике, пролегавшая через поселок. Люди, приезжавшие сюда, обычно настраивались на нечто мрачное и зловещее, и вид чуть ли не сказочной деревни был призван успокоить их.

Психиатрическую лечебницу можно было увидеть издалека. Ее окружал высокий серый забор, сверху укутанный в колючую проволоку. На заборе были закреплены осветительные приборы, а вот камер Саша не увидела; это несколько удивляло.

На пропускном пункте у них долго и тщательно проверяли документы, потом заставили оставить мобильные телефоны, ремни, любые острые предметы и горючие вещества. Кирилл счел это забавным. Саша возмутилась:

– О таком нас не предупреждали! Мы шли просто на общий осмотр территории и беседу с главврачом, мы не собираемся ходить к опасным пациентам!

– Без разницы, – пожал плечами охранник. – Тут, если уж строго говорить, безопасных пациентов нет. Просто одни успели накуролесить, другие – нет, вот и вся разница.

Он не сказал, что считает их визит сюда ошибкой, но это угадывалось по его взгляду. И тем не менее, он выдал им временный пропуск и даже послал своего помощника проводить их к руководителю клиники.

За забором скрывался небольшой ров, покрытый легкой корочкой льда, под которой плескалась мутная вода. Это удивило Сашу, хотя удивляться, может, и не стоило: провести сюда воду с ближайших болот не так сложно. И все же этот ров особо впечатлял в сочетании с главным корпусом.

Фотографии не могли передать ту особую атмосферу, которую хранила эта постройка.

Свежая побелка здания не скрывала его величественные столетние линии. Кладка из добротного кирпича угадывалась сразу, строили на века, и даже теперь корпус будет проще сохранить, чем снести. Блестящая медная крыша, витражи в маленьких верхних окнах, кованные перилла и небольшие башенки – все это указывало на благородное в прошлом происхождение здания.

А неподалеку, за внутренним забором из сетки-рабицы и колючей проволоки, находилось стражное отделение больницы. Здесь уже чувствовался новодел: простая прямоугольная постройка под поросшей мхом шиферной крышей. Все окна там были закрыты металлическими решетками, а по двору прогуливались полицейские с собаками.

– Это после обнаружения трупа на ферме полицию прислали? – поинтересовалась Саша.

– Да не, тут зауседы так охраняли, – отозвался провожавший их санитар. Даже русские слова он говорил с заметным акцентом. – Тут жа не цвяточки-люцики живуць! Некаторыя з их убили больш людзей, чым любы маньяк. По правилам положено их охраняць. И нихто з их не уцякау з прыезду сюды! Так шо хто б ня прыбиу Тадевуша, гэта не яны.

– И много их там? – Кирилл кивнул на новое здание.

– Зараз – чалавек дваццать, а у розныя гады па-усякаму бывала. Гэта ж не людзи, вот как вам кажу… Гэта дзикия зверы, пачвары! К ним не суйцеся николи. Да и к тым, што у галоуным корпусе, тожа лепей не паварачвацца спиной. Хотя у целым, яны мирныя.

С этим Саша соглашаться не спешила. В больнице царил странный дух, который нельзя было назвать легким. Здесь не было драк и криков, но вокруг мелькали странные люди с блестящими от нездоровых эмоций глазами. Персонал к такому привык, гости – нет. Саша никогда не призналась бы в этом, но сейчас она была рада тому, что рядом с ней Кирилл.

Пациенты замечали их, проявляли интерес, но – издалека. То ли это было здешним правилом, то ли они боялись этого конкретного санитара. Саша обратила внимание на то, что мужчинам и женщинам было позволено находиться вместе в общих залах, однако наблюдали за ними постоянно. Персонал внушал уважение: даже медсестрички в большинстве своем были покрепче среднестатистического мужчины. Совсем юных сотрудников Саша не видела нигде – хотя, возможно, им пока просто не позволяли напрямую работать с пациентами.

Санитар проводил их на самый верхний этаж, полностью отданный администрации и процедурным кабинетам, никто из пациентов тут не жил. Под кабинет главврача был отведен большой зал с башенкой и парой витражей. Помещение хорошо отремонтировали, пространство позволяло разместить тут многочисленные стеллажи с документами без ощущения захламленности.

Письменный стол врача и стол для гостей занимали центральное место в кабинете, выставленные в форме буквы Т. Осташов мог принять до восьми посетителей одновременно, но сейчас беседовать ему предстояло только с двумя: санитар оставил их, пообещав дождаться в коридоре.

Несмотря на свой солидный возраст, Аркадий Осташов оказался крепким, подвижным и абсолютно не дряхлым мужчиной. Помимо отличной физической формы, он мог похвастаться ясным взглядом, за которым определенно скрывался гибкий живой ум.

Только такой человек мог справиться с психиатрической клиникой. Дело было не в возрасте, а в том уникальном наборе качеств, который и создает истинного лидера.

– Доброе утро, – Осташов сдержанно улыбнулся им. – Вы пришли первыми, это радует.

Признаться, я уже жалею, что не назначил общее собрание, но менять что-то теперь поздно.

Алексей Петрович прислал мне досье на всех участников, и я взял на себя смелость изучить их.

Вы ведь Александра и Кирилл, не так ли?

– Они самые, – кивнула Саша.

– Прошу, присаживайтесь. Я вас надолго не задержу. Я просто хотел бы обозначить свое видение ситуации и кое о чем попросить вас.

Саша слушала его внимательно, Кирилл со скучающим видом смотрел в окно и даже не пытался притвориться, что его интересует этот разговор.

– Я не афиширую то, что я пригласил сюда этот проект. У меня с Алексеем Петровичем есть договоренность: при эфире не будет сказано, где проходили съемки, и лица пациентов затемнят.

Я связался с этим не ради публичности. Я знаю, что мои пациенты остаются главными подозреваемыми по делу Мацкевича. Однако сейчас в двух корпусах больницы проживает около ста человек, и милиция не может мне сказать, кто конкретно сделал это. Я и сам не могу, вот что меня беспокоит! Степновичи – сложное заведение. Это больше, чем клиника, это своего рода мост между лечебницей и тюрьмой. Чтобы сохранять порядок, мне нужно точно знать, мог ли кто-то из пациентов совершить такое жестокое убийство. У следователей нет ни времени, ни ресурсов, ни, если уж на то пошло, желания детально осматривать каждый уголок больницы и находить индивидуальный подход к каждому пациенту. Я решил, что вы справитесь лучше. У вас есть две недели на то, чтобы проверить территорию – по обе стороны забора. Если вы ничего не найдете, я буду даже рад… И, наконец, спокоен. Я считаю, что ваша помощь даст нам больше, чем любые действия, которые мы можем предпринять самостоятельно.

Саша знала, что он изучает их, пока говорит. Следит за их реакцией, оценивает. Она старательно пыталась подчеркнуть свою внимательность, кивала и хмурилась. Кирилл время от времени зевал.

Но это ничего. Если Осташов читал его досье, должен понимать, что с уголовника спрос невелик.

– Я считаю, что в Степновичах установлены великолепные меры безопасности, – добавил врач. – Я даже горжусь этим! И все же об определенной осторожности я вас попрошу. Первое и главное – не проносите с собой запрещенных предметов. Поверьте, этот запрет внедрили не просто так, не пытайтесь что-то скрыть от охраны. Вам тут доверяют, так не злоупотребляйте этим. Еще, прошу, не пытайтесь установить дружеские отношения с пациентами. Не грубите им, не провоцируйте, но не думайте, что они – ваши друзья. Они могут походить на здоровых людей, иногда это сходство настолько велико, что даже я не отличу! Но долго это не длится. Они не случайно оказались в клинике, что бы они ни говорили. Они – великолепные актеры. Я знаю их много лет, и даже я не уверен, что не они убили Тадеуша. В особенности это касается пациентов стражного отделения. К ним никогда не входите без персонала! Александра, а вам лучше нигде не появляться одной в принципе. Это моя личная просьба.

Саша была с ним согласна. Она хотела испытать себя, хотела самостоятельности. Но она не собиралась забывать о здравом смысле. Чем больше она узнавала об этом заведении, тем меньше в ней было уверенности, что она в безопасности.

Она не собиралась жертвовать своей гордостью и просить о помощи. Что бы ни случилось, минимум один мужчина всегда будет оставаться в пятистах метрах от нее. Может, об этом и думал Тронов, назначая их напарниками!