Текст книги "О Главном. IT-роман"

Глава 4
День третий. Пятница. Германия. Мюнхен

Пассажир рейса Москва-Мюнхен Илья Стольский был задумчив. За последние два дня многое изменилось в его жизни. Главное – у него появилось реальное понимание того, что он должен и может сделать в этой жизни.

Дело в том, что он относился к тем немногим людям на Земле, кто реально мог предъявить владельцу того сайта искомый миллиард долларов. Последний номер журнала Форбс, посвященный крупнейшим современным состояниям в России, впервые включил Стольского в состав миллиардеров и не ошибся. Более того, Илья мог показать миллиард долларов зафиксированным в одном месте, в форме так называемой банковской гарантии. А именно это было выставлено непременным условием начала переговоров.

Времени в полете было достаточно. Перед Ильей вставали картины последних двадцати пяти лет. История состояния экс-преподавателя Плехановского института была и проста и невероятна одновременно.

Когда Михаил Горбачев на пленуме ЦК КПСС в апреле 1985 года впервые обозначил наступление перемен в экономике, Илья Стольский сразу вычислил, что нужно делать. Было ясно, что масса толковых людей из министерств и ведомств бросится делать легкие деньги. Схема, официально разрешенная с началом перестройки, была непонятна только очень нерасторопным. А близко к власти обычно такие не водятся.

Государственный серьезный заказчик (больше всего денег было у Минобороны и КГБ СССР) что-то заказывал за большие деньги государственному же серьезному исполнителю (как правило, Всесоюзному НИИ или Научно-производственному предприятию). Подавляющее большинство таких заказчиков и исполнителей располагались в Москве и Ленинграде. При этом заказчик давал согласие на выполнение части работ сторонней организацией.

Все работы на самом деле выполняли работники тех же НИИ на своих же рабочих местах, но под шапкой частной инициативы, как независимый творческий коллектив. Сторонняя организация просто пропускала через себя деньги, которые частично выплачивались работникам, а в основном оседали в карманах руководства заказчика и исполнителя. Оперативное создание и исчезновение таких организаций, привлекательных и надежных, стало первым серьезным бизнесом Ильи. Младший брат его Андрей, со своим мехматовским образованием и привычками научного сотрудника, сразу поставил себя в положение советника старшего брата. Он хотел быть «высокоуровневым экспертом», не желая быть хозяином и руководителем бизнеса со всеми вытекающими рисками.

Ставка за легальное превращение денег из безналичных в наличные составляла тогда не менее тридцати процентов, дело было новое, чиновники сами «светиться» не хотели. Через конторы Стольского в одной только Москве за три года протекло в пересчете на доллары более 80 миллионов. Основа состояния была создана быстро.

Кстати, именно доллары, а точнее, гиперинфляция рубля по отношению к доллару, была вовремя прочувствованы братьями как идеальный источник дохода. В то время практически любая контора имела право получить в Сбербанке крупный кредит для развития своего бизнеса на восемь лет под восемь процентов годовых. Нужно было только, чтобы конторы были живые, с конкретной деятельностью, остатками на счетах и так далее. Как раз этого добра у Ильи было в достатке. Инфляция же составляла сотни процентов в год. Фактически, возвращать через восемь лет Сбербанку нужно было совершенные гроши. Все, что потребовалось – это быстро получать максимально возможные кредиты, а рубли немедленно переводить в доллары и класть на долларовые счета под проценты.

Деньги в руки шли сами собой, практически даром и совершенно легально. В течение полутора лет, пока дырку в Сбербанке не заткнули, Илья взял таких «растворяющихся» кредитов почти на семьдесят миллионов долларов. Расплатился же он за эти кредиты через восемь лет процентами, полученными за хранение небольшой части этих самых кредитных денег на долларовых счетах.

Став настоящим и легальным миллионером за считанные годы, Илья искренне собирался на этом и остановиться. Но в это время в его личной жизни произошло событие поистине трагическое. Он к тому времени был женат второй раз. Первый брак был ранним и каким-то нелепым, а вот во второй раз он, что называется, попал «в десятку». Его любимая Наталия оказалась доброй и преданной женой, прекрасной любовницей, надежным другом. Они запланировали ребенка, ждали его с надеждой.

Рождение инвалида с непоправимой генетической мутацией, обреченного на неподвижность, было для Ильи и его супруги страшным ударом. Хуже всего было то, что это трагедия не была полной случайностью. Когда в Чернобыле взорвалась атомная станция, Илья был неподалеку, на оборонном заводе в городе Речице на практике. Они с друзьями были в тот выходной день на природе. Никто и не думал, что прошедшая туча и выпавший странный дождь несли смертельно опасные дозы радиации.

Когда правда о Чернобыле просочилась на публику, Илья какое-то время настороженно прислушивался к своему самочувствию. Никаких недомоганий не было, и он решил – пронесло. Не было как-то у него и мысли рассказать об этом жене, вытеснилось это совсем из памяти, забылось. И вот такое несчастье. Он не смог не рассказать жене, что это на нем лежит вина за случившееся.

Они так и не вернулись к прежним отношениям, через полгода жизни рядом Наталия предложила разойтись и попросила Илью никогда больше не искать ни ее, ни их сына. Все, на что она согласилась – это на ежемесячный перевод денег на главпочтамт Москвы до востребования.

И тогда Илья нашел способ забыть все неприятности жизни в постоянной, всепоглощающей гонке за деньгами.

Следующим большим направлением бизнеса, выбранным братьями, стала купля-продажа недвижимости в Москве. Илья очень хотел немедленно после развода сменить место жительства, да и брату давно было пора улучшить жилищные условия. Разобравшись в ходе этих операций с правилами игры и ознакомившись со стоимостью недвижимости в Париже и Лондоне, братья поняли, что перед ними настоящая золотая жила. Квартиры в центре Москвы, особенно большие квартиры, были недооценены примерно раз в двадцать – тридцать. И все свободные деньги с тех пор братья вкладывали в московскую недвижимость. Они сразу сфокусировались на наиболее обеспеченных клиентах и создавали на базе коммунальных квартир достойные «новых русских» апартаменты.

Затем стало интереснее заниматься нежилой недвижимостью. Пришла очередь стремительно разоряющихся НИИ и КБ, здания которых становились в руках Ильи первыми в столице бизнес-центрами. Снабженные хорошей связью и службами безопасности, отремонтированные на уровне, получившем именно в эти годы название «евроремонт», большие светлые площади влет уходили в аренду хлынувшим в Москву иностранным компаниям.

Для бизнеса в сфере недвижимости Ильей была основана отдельная фирма, ныне контролирующая не менее пятнадцати процентов рынка недвижимости в Москве. При этом Илья как частное лицо не первый год официально владел в столице несколькими новыми бизнес-центрами класса А.

Последние годы фирма уже не разменивалась на мелочи, а выколачивала у Московского правительства под реконструкцию целые кварталы. Фирма честно и быстро освобождала территорию, расселяла аварийные жилые дома, а предприятия перевозила на новое место, в основном за пределы Московской кольцевой автодороги. В результате за какой-нибудь год фирма приступала к строительству на освободившейся площадке элитного жилья или бизнес-центра. Продажа строящейся недвижимости (или сдача в долгосрочную аренду) производилась еще на этапе котлована. С учетом стремительного роста цен на московскую недвижимость, этот бизнес на каждом объекте давал не менее 300 процентов прибыли, после расчетов со всеми, с кем полагалось. А Илья с самого начала умел делиться с кем нужно. Не то, чтобы он любил давать взятки. Просто он был реалистом и считал это обязательным условием успешного бизнеса в стране «переходного периода».

Заключительным аккордом развития его предпринимательской активности было создание банка. Сначала, как и в случае с квартирами, банк потребовался для себя. Финансовых операций происходило много, в том числе с наличными, и нужен был свой надежный банк. Такой банк и был создан. Когда случился банковский кризис 1998 года, Илья, опять же по совету брата, купил за бесценок один из известных банков с сетью по всей стране, и объединил его со своим.

Лично возглавив правление банка, включив в него своих самых проверенных и толковых сотрудников, Илья сделал из банка конфетку, не пожалев ни денег, ни труда. Уже через семь лет банк вошел в десятку крупнейших в стране. В результате буквально год назад один из банков мирового уровня, со штаб-квартирой в Париже, после долгих переговоров выкупил у Ильи половину акций. Публикация данных об этой сделке и послужила основанием для обозревателей Форбс – они уверенно ввели Илью в список легальных российских миллиардеров.

Именно эта публикация оказалась последней каплей, переполнившей что-то внутри Ильи. Ему уже давно стало казаться, что он стал рабом школьной задачки про бассейн с трубами, через которые что-то вливается и что-то выливается. Только в его бассейн вместо воды вливались и выливались деньги.

Уже больше пятнадцати лет его жизни были посвящены решению двух проблем. Первая проблема – что сделать, чтобы из действующего бизнеса в бассейн вливалось побольше денег. И это никому нельзя было передоверить. Личные усилия требовались постоянно, чтобы действующий бизнес был максимально эффективным.

Вторая проблема – что делать с тем, что вливается в бассейн. Нельзя ведь допустить, чтобы бассейн переполнялся. Значит, нужно куда-нибудь инвестировать вновь и вновь появляющиеся свободные средства.

Илья вдруг понял, что не хочет закончить жизнь сантехником этого денежного бассейна, бегающим от трубы к трубе. Для жизни ему деньги в таком количестве совершенно не нужны. И на тот свет, как известно, денежные переводы не ходят. Илья решил вырваться из обычного круга и поразмыслить о том, а зачем ему все это вообще нужно. Так он оказался в монастыре, из которого столь внезапно и стремительно уехал.

Когда Илья позавчера пришел к настоятелю, чтобы предупредить о своем отъезде, тот не удивился. Он ранним утром уже прогуливался по своему обычному маршруту по монастырю и слышал голос птички-вестника в окне Ильи. Внимательно посмотрев в глаза уже бывшего послушника, настоятель перекрестил его и дал ему небольшой заклеенный конверт из грубой бумаги со словами: «Опять не будешь знать, что делать, – развернешь».

Убирая конверт во внутренний карман куртки, Илья ощутил, как внутри конверта свободно двигался какой-то твердый прямоугольный предмет.

Покинув обитель утром в среду, Илья направился в главный город острова – Ираклион, прямо в аэропорт. Ему было необходимо срочно добраться в Москву, и он настраивался лететь с пересадкой.

– Наверное, через столицу, через Афины, будет быстрее всего, – планировал он по дороге. Все оказалось неожиданно просто. Как раз по средам летал прямой рейс из Москвы в Ираклион и обратно. На обратный рейс в самолете оказались свободные места.

Времени у Ильи до окончания срока действия предложения оставалось всего ничего, одна неделя. Поэтому следующий день, это был четверг, прошел в его московском офисе в атмосфере напряженной деловой активности. К концу дня на факс, указанный на сайте, Илья отправил предварительное письмо – согласие банка на выдачу необходимой гарантии. Чтобы это письмо появилось, Илья позвонил прямо председателю правления того самого Парижского банка, который недавно стал его партнером в России. И дело решилось за полдня. Под залог практически всего, чем Илья владел, банк с мировым именем согласился дать такое письмо и приступить к оформлению гарантии под возможную сделку.

Указав в факсе номер своего мобильного телефона, Илья не думал, что реакция будет столь оперативной. Однако всего через час после отправления факса с ним уже разговаривал некто, представившийся продавцом. Продавец уточнил, есть ли у потенциального покупателя действующая шенгенская виза. Получив утвердительный ответ, он назвал место и время первой встречи – Мюнхен, завтра, в пятницу.

Илья смог взять билет только на очень неудобный рейс, в пятницу поздно вечером, из Домодедово. Он перезвонил, сообщил продавцу ситуацию. Тот категорически не хотел откладывать встречу. В результате договорились приступить к обсуждению контракта сразу по прилету, прямо ночью.

И вот Илья в самолете, заходящем на посадку над темной землей с аккуратными и красивыми, какими-то картинными полями и лесами.

Аэропорт Мюнхена был гораздо больше, чем предполагал Илья. Длинные, нескончаемые переходы вели от места высадки к паспортному контролю и далее к выдаче багажа и таможне. Тем не менее, он довольно быстро добрался до выхода. В небольшой группе встречающих Илья увидел человека с табличкой, на которой было написано Stol’sky.

Встречающий человек быстро повел Илью по новым переходам и лабиринтам. Потом они прошли по просторному двору, поднялись на эскалаторе и вдруг они оказались где-то на крыше, где была стоянка автомобилей.

Лимузин был достойный, немного старомодный и очень длинный. Илью усадили на заднее сидение, и он через пару минут понял выбор лимузина. С заднего сидения, на котором он оказался, не было видно ни дороги, ни знаков, практически ничего. Все окна рядом с ним были затемнены почти до полной непрозрачности, а лобовое стекло отстояло слишком далеко.

Примерно через полтора часа пути лимузин наконец-то остановился. Илью пригласили на выход. Он понимал, что небольшой особняк с уютным двориком, на территорию которого его сейчас завезли, вполне может быть уже не в Германии, а, например, в Австрии или Италии.

Глава 5
1389 год. Франция. Город Лирей

Темным осенним вечером епископ французского города Лирей мессир Пьер д’Арси нетерпеливо ходил взад и вперед вдоль стола в своем рабочем кабинете. На столе лежало второе письмо, полученное на этой неделе епископом захолустного прихода от верховного понтифика (первосвященника) вселенской церкви Папы Климента VII.

В первом секретном послании, полученном неделю назад, Папа указывал епископу, как следует вести себя в связи с обращением прихожанина графа де Шарни. Молодой граф пожелал выставить в храме на всеобщее обозрение верующих так называемую плащаницу – отрез полотна с изображением тела, якобы погребальные пелены Христа.

Раб рабов божьих, как именует себя в письме Папа, считает, что требуется время для принятия решения о разрешении или запрещении публичного показа. По мнению Святого престола, следует проверить, что же представляет эта плащаница: есть ли это произведение рук человеческих или нечто большее.

Достопочтенному епископу было настоятельно рекомендовано выбрать из художников своего города человека богобоязненного и порядочного. Следовало проинструктировать этого человека о деликатном характере его миссии и предложить дать заключение об изображении на полотне. Для заключения предписывалось взять с полотна нитки с тех мест, где есть изображение. Художник должен попробовать определить, как именно, какими средствами создано на полотне изображение.

Это заключение должно быть сделано письменно и отправлено вместе с пробами в Ватикан при строжайшем соблюдении конфиденциальности. При этом высочайше обещано было, что в ближайшие дни будет направлено еще одно послание. Папа обещал детально разъяснить, почему нужно быть предельно осторожным при обращении с плащаницей и принять всяческие меры для сохранения результатов исследования в тайне.

Уже на следующий день после получения первого письма Папы, епископ пожаловал в дом де Шарни со своим знакомым художником. Его старый приятель, можно сказать друг детства, уже много лет зарабатывал на жизнь написанием парадных портретов многочисленных представителей бедного, но гордого местного дворянства.

Молодого графа де Шарни неожиданный визит епископа нисколько не удивил. Граф уже несколько месяцев назад обратился письмом к Святому Престолу за разрешением на показ плащаницы, однако и не надеялся получить ответ от недавно избранного Папы лично.

Узнав о полученном высочайшем указании провести небольшое исследование, граф, не раздумывая, провел гостей в комнату, соседнюю с приемной.

Кроме покрытого белоснежной скатертью длинного большого стола с деревянным ковчегом посредине, в комнате ничего не было. Стол был низким, его столешница находилась на уровне немного выше колен взрослого человека. Было понятно, что этот стол был сделан специально, не для трапез.

Не без труда сняв и отставив крышку ковчега, граф бережно вынул сложенное полотно и аккуратно развернул его на столе во всю длину.

На льняном полотнище, длина которого соотносилась к ширине примерно как четыре к одному, были явственно видны желто-коричневые пятна. Граф предложил гостям отойти от стола так, чтобы можно было охватить взглядом все полотно. При таком цельном взгляде становилось очевидным, что в левой половине полотна находится как бы отпечаток человека, лежащего лицом вверх, головой к центру полотна, а в правой половине – отпечаток той же фигуры, но лицом вниз. Отпечатки головы почти соприкасались друг с другом.

Помимо желто-коричневых отпечатков лица и тела, на полотне были четко видны более темные, красно-коричневые пятна. И епископу и художнику по малому размышлению стало понятно, что эти пятна в принципе могут соответствовать по месту расположения большим и малым ранам Христа, нанесенным бичом, терновым венцом, гвоздями и копьем.

Приглашенному художнику графом было разрешено взять образцы волокон полотна из двух пятен, соответствующих правой руке и правой ноге. После совместного обсуждения, было также решено взять пробу и из большого пятна, расположенного на боку. Небольшие, почти невидимые кусочки ниток художник брал острым пинцетом и складывал в маленькие пакетики из тонкой полупрозрачной бумаги.

И вот в ожидании заключения уважаемого художника, епископ вновь и вновь перечитывал только что доставленное гонцом второе послание понтифика.

Как следовало из второго письма Папы, им создана особая комиссия для формирования официального мнения Святого Престола по поводу возможного происхождения плащаницы. Конечно, если будет доказано, что это всего лишь изображение, творение рук человеческих, то дискуссия будет закончена. Но если останется повод для сомнений, то следует достопочтимому епископу принять к сведению следующее.

В ряде не вошедших в канон, но сохранившихся до наших дней письменных памятников первых христиан, плащаницу упоминают в связи с апостолом Фаддеем (он же Иуда апостол, не Искариот), братом Иисуса по плоти. Как следует из упомянутых источников, апостол Фаддей унес обнаруженную в гробнице по вознесению Христа плащаницу от преследования иудеев в Эдессу[2]2
  Урфа в нынешней Турции.


[Закрыть].

Следует сопоставить это предание с другими фактами. Уважаемому Епископу наверняка известна история исцеления царя Авгаря. Римские, а позднее византийские историки, начиная с Евсевия Кессарийского, пишут о том, что Царь Эдесский Авгарь V, современник Христа, излечился от проказы, при коснувшись к нерукотворному образу Спасителя.

Святой Престол не препятствовал распространению легенды о том, что это был плат, который Спаситель приложил к своему лицу и затем послал царю. Ведь другого толкования нерукотворного образа Спасителя ранее не было. Однако, в легенде этой всегда было непонятно, почему историки Византии называли плат с нерукотворным обликом Спасителя «тетрадион»[3]3
  Свернутый вчетверо (греч).


[Закрыть].

Как следует из обращения молодого графа де Шарни, полотно, судя по всему, многие годы хранилось свернутым вчетверо так, что было видно лишь лицо. Учитывая все изложенное, созданная комиссия считает возможной гипотезу о том, что недавно обретенная плащаница могла быть тем самым нерукотворным образом, которому поклонялись сначала в Эдессе, а затем в Константинополе.

Это предположение имеет под собой дополнительные серьезные основания. Есть достоверные свидетельства того, что один из французских рыцарей, участвовавших в четвертом крестовом походе, носил фамилию Шарни. Поход, как известно, завершился в 1204 году завоеванием и разграблением Константинополя. Именно с этого времени из летописей исчезло упоминание о погребальных пеленах Христа, ранее ежегодно выставлявшихся в храме Святой Софии[4]4
  Нынешняя Стамбульская мечеть Айя София.


[Закрыть].

Папа обращал внимание достопочтенного епископа, что упомянутый рыцарь Шарни принадлежал к ордену тамплиеров. Как известно, гонения на орден начались практически сразу после похода на Константинополь. Орден в общем-то никогда не подчинялся святому престолу и вполне мог скрывать реликвию. Можно было предположить, что все эти годы сначала рыцари Шарни, а затем их потомки тайно хранили плащаницу в одном из замков этой фамилии, например, в Лирее.

Епископ сильно недолюбливал семью де Шарни и считал плащаницу несомненной подделкой. Старый граф Жоффруа, объявивший 36 лет назад о нахождении у него плащаницы, вел себя скрытно. Он наотрез отказался объяснить тогдашнему епископу Анри де Пуатье, и самому Пьеру, тогда еще молодому аббату, происхождение этого полотнища. Да и вообще де Шарни всегда были с местными епископами высокомерны. Честно говоря, сколько д’Арси не добивался, но так и не стал духовником этой самой обеспеченной семьи прихода.

Мягкий стук в дверь кабинета прервал размышления епископа об испорченных нравах поместного дворянства. Слуга доложил о приходе художника. Епископ приказал провести гостя в столовую, где и предложил своему гостю разделить с ним ужин.

Давно зная своего гостя, епископ с первого взгляда понял, что тот явно взволнован, хотя и старается не подавать виду. Художник не то, чтобы был хорошо обеспечен, поэтому в гости он обычно приходил изрядно голодным. Но сегодня ни изысканная сервировка, ни доносящиеся с кухни запахи, ни хорошее старое вино, которое, не спеша, начал разливать сам епископ, не отвлекали художника от желания немедленно перейти к разговору.

Передавая епископу по одному бумажные пакетики с образцами, гость сбивчиво излагал свои выводы. А выводы его действительно были неожиданны. По мнению гостя, изображение было выполнено неизвестным ему образом. Он использовал все возможные растворители и уверен – волокна плащаницы не окрашены, а как бы слегка опалены. На волокне, взятом из пятна на груди, тоже оказалась не краска, а скорее следы настоящей крови.

После непродолжительного раздумья епископ задал гостю прямой вопрос: – Готов ли он поклясться, что рука человеческая не могла сотворить это изображение?

Художник, как человек осторожный, конечно не согласился с таким однозначным выводом. – В изобразительном искусстве время от времени появляются новые техники изображения. Некоторые мастера, наоборот, уносят с собой свои секреты, кто его знает…

Но чтобы изображать нечто, что можно взглядом охватить только метров с двух-трех, кисть или другое орудие художника должно быть еще больше, размером метра три-четыре…

Епископ продолжал подливать гостю и задавать вопросы. – Неужели опытный мастер, вроде вас, не сможет если не создать, то скопировать это изображение?

Художник уже выпил больше бутылки вина почти на голодный желудок, и вопрос епископа задел профессиональную гордость.

– За хорошую плату, чтобы можно было работать над этим несколько месяцев не отвлекаясь, с помощью какой-нибудь удобной горелки, вроде тех, которые используют ювелиры, можно попробовать создать нечто подобное.

Вечер далее продолжался уже без обсуждения этой темы. И только провожая гостя, епископ попросил его заглянуть на минутку в кабинет. Здесь на старой библии слегка протрезвевший художник был вынужден поклясться, что он никогда и никому ничего о проведенном исследовании плащаницы не расскажет.

Ответное письмо мессира Пьера д’Арси в канцелярию верховного понтифика было сухим. Епископ не питал особого почтения к Клименту VII, более того, не считал его настоящим главой католической церкви.

Дело в том, что полтора года назад в Риме под именем Урбан IV был избран другой Папа, архиепископ Бартоломео Приньяно. Однако французские кардиналы не сочли это избрание правомерным. Через три месяца после выборов в Риме, они собрались в городе Фонди и избрали другого, второго Папу.

Епископ был патриот, но вера была выше национальной гордости. Раскол, по мнению нашего епископа, был бы невозможен, если бы кандидат от раскольников – Роберт Женевский, а ныне Климент VII – проявил мужество и публично отказался от избрания. Однако что случилось, то случилось – католический мир был расколот.

Поэтому епископ написал то, что считал правильным сообщить:

– Плащаница сделана одним местным художником, тот признался на исповеди, его имя сообщено не будет. P.S. К сему письму прилагаются образцы волокон с плащаницы.