Текст книги "Вокруг Финляндского вокзала. Путеводитель по Выборгской стороне"

Определением Правительствующего Сената от 11 ноября 1874 г. В. Е. Стуккей по личным своим заслугам утвержден в потомственном дворянском достоинстве с правом на внесение в третью часть дворянской родословной книги вместе с женой Софией Лаурой и их детьми, Рихардом Фридрихом, Максимилианом Вильгельмом Петром, Вениамином Фридрихом Карлом, Вольдемаром Луи, Николаем Евгением Александром и дочерью Алисой Софией. Герб Стокке (Стуккей) внесен в часть XIII «Общего гербовника дворянских родов Всероссийской империи»[159]159
  Там же. Л. 93–94. Информация о приюте для грудных детей в доме И. А. Пастухова содержится в адресной книге Санкт-Петербурга на 1892 г. С. 759.


[Закрыть].

В. А. Чацкий – основатель «Первой мясной конторы», член физико-химического общества и Общества по распространению коммерческих знаний. В 1905 г. выкупил за 100 тыс. рублей все оставшиеся от распродажи паи Политехнического общества, ускорив тем самым строительство здания этого общества в Москве, за что удостоен звания почетного его члена[160]160
  Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века: Справочник / Под общ. ред. Б. М. Кирикова. СПб., 1996. С. 388–489.


[Закрыть].

Самым знаменитым жильцом дома И. А. Пастухова являлся В. А. Манассеин (1841–1901). После первоначального обучения в пансионе Омона и Казанской гимназии он поступил в Императорское училище правоведения в Петербурге. С юных лет он был борцом за справедливость и потому одноклассниками его избрали своими депутатом. Это избрание заслужило хорошую службу пятнадцатилетнему пылкому юноше: за «депутатство» в конце 1856 г. его исключили из 4-го, последнего гимназического класса училища, и он решил осуществить свою мечту – учиться в университете.

В 1857 г. Манассеин первым из 450 претендентов выдержал экзамен и поступил на медицинский факультет Московского университета. В университете он учился вопреки воле родителей, и поэтому остался без средств. В Москве пробыл только два года. За участие в студенческих волнениях в конце 1859 г. Манассеин выслали под надзор к отцу в Казань, где он снова поступил в университет. Однако и здесь он пробыл всего лишь около года. В 1861 г. в университете произошла «Струвевская история» (изгнание старого реакционного профессора Струве из аудитории), и Манассеина совместно с другими шестью студентами отчислили как одного из наиболее непримиримых.

На сей раз он продолжил обучение в Дерптском университете. В первый год Манассеин усиленно занимался химией и по обыкновению протестовал против здешних порядков. В столичные газеты писал о немецких злоупотреблениях, за что подвергся двухмесячному аресту в III Отделении. После отсидки ректор заявил, что диплом пятикурснику Манассеину здесь не получить и ему лучше перейти в другой университет.

Так, в 1864 г. он оказался в Медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге с понижением курса, но зато с возможностью заниматься в клинике самого С. П. Боткина. 31 декабря 1866 г. продолжавшееся девять лет обучение наконец-то закончилось. Манассеин сдал лекарский экзамен и остался при Академии на три года для дальнейшего усовершенствования. Он продолжил заниматься в клинике С. П. Боткина, а последний год в качестве ассистента в клинике В. Г. Бессера.

Затем Манассеин сдал докторский экзамен, защитил диссертацию «Материалы к вопросу о голодании». В 1870 г. началась его учебная командировка за границу, где он работал в Вене и Тюбингене в лабораториях и клиниках известных в то время ученых. В 1872 г. Манассеин возвратился в Академию и получил одобрение представленных им работ, а после пробной лекции был утвержден доцентом общей патологии и диагностики и в октябре 1873 г. приступил к чтению лекций и практическим занятиям со студентами III курса.

В 1875 г. его избрали адъюнкт-профессором, а через год ординарным профессором частной патологии и терапии, причем для студентов III курса Академии он читал курс практической диагностики. Лекции Манассеина активно посещались не только студентами всех курсов, ходили к нему на лекции и врачи[161]161
  Векслер А., Гусева А. Улица под псевдонимом или..? // Новый топонимический журнал. 2012. № 1. С. 28–29


[Закрыть].

Как отмечал Г. Г. Скориченко, профессор и историк Военно-медицинской академии: «Манассеин принадлежал к числу самых блестящих, энергичных и любимых преподавателей. Говорил он с необыкновенным увлечением и, отличаясь громадной начитанностью, знакомил слушателей, как с современным состоянием известных вопросов, так и их историей. При этом затрагивал предметы гигиены, общей медицины, указывал постоянно на высшие идеалы, к которым должен стремиться врач, как гражданин и представитель науки. Любовь к больному он проявлял тем, что почти ежедневно обходил клинику два раза, утром и вечером, между тем, как его товарищи – профессора по отношению к клинике напоминали редкую птицу, которая кое-когда появится и немедленно скроется. Как получивший хорошее воспитание и представитель аристократической семьи, Манассеин был отменно вежлив не только с докторами и студентами, но и с больными солдатами, с последними он обращался на „вы“. Больным он присылал лакомства и кушанье от своего стола. Все новые способы лечения или распознавания, которые обещали успех, проверялись у него в клинике. Студенты занимались ежедневно по вечерам практически под руководством ординаторов клиники. Много докторов и студентов производили научные исследования; очень многие, работавшие в других академических лабораториях или клиниках, а также в провинции, получали от него темы для научных трудов. Для всех, желавших посоветоваться о каком-нибудь научном вопросе или о своем личном деле, квартира Манассеина была открыта ежедневно. О всех занимавшихся под его руководством он заботился буквально, как родной отец: ободрял, исправлял сочинения, старался где-нибудь пристроить, иногда помогал деньгами. Неудивительно, что Манассеин сделался центральной фигурой в Академии. Ни в одном из академических учреждений не производилось столько ученых работ, ни в одном не скоплялось так много занимающихся, ни в одном не встречалось такого заботливого отношения к нуждам больного. В „Материалах к истории кафедры“ говорится, что „Особое внимание он уделял будущей роли врача и его нравственным обязанностям по отношению к больным и обществу“. „Врач должен отдаваться принимаемому на себя долгу всей душой, бескорыстно, с любовью и самоотвержением“, – утверждал Манассеин. Как преподаватель профессор Манассеин был одним из выдающихся и блестящих лекторов не только при нашей кафедре, но и вообще за весь исторический период Академии. Это был идеальный преподаватель, какой только мог быть на кафедре частной патологии и терапии. Он был человеком, обладающим критичным умом, обширными историко-литературными сведениями, превосходным даром слова и тонкой способностью читать содержательные лекции, используя при этом большое количество материалов. Особенно были богаты по содержанию его лекции по этиологии и по истории медицины…

Манассеин был не только преподавателем медицины – он был „учителем жизни“. Он готовил не просто врачей, а воспитывал ответственных работников, любящих свою профессию и относящихся к больным с любовью, как к своим близким».

По словам Г. Г. Скориченко: «Не меньшим влиянием пользовался Манассеин, как редактор самого распространенного и основанного им журнала „Врач“». В нем он смело обличал злоупотребления и непорядки и фамилии виновных всегда называл, хотя это были близкие товарищи. При этом он всегда ссылался на основания этики, обязательные для всех. Своей литературной деятельностью он нашел себе много врагов. Его упрекали в пристрастии, партийности и т. д. На профессуру Манассеин смотрел, как на служение правде и науке, и потому утверждал, что по окончании 25 лет профессор должен добровольно покинуть кафедру, а не выпрашивать оставление на пятилетие… Никогда не изменявший своим убеждениям, он 31 декабря 1891 г. в 50-летнем возрасте вышел в отставку, когда исполнилось 25 лет его работе. Манассеин сделал завещание, в силу которого весь его капитал по истечении известного срока должен быть передан Обществу для вспомоществования недостаточным студентам. Это общество благодарные студенты называли «Манассеинским».

Свою огромную библиотеку, состоящую из 12 тысяч томов, Манассеин передал в Томский университет, испытывавший нехватку книг.

Скромный Манассеин так говорил о своих трудах: «Сам работал очень мало и ничего выдающегося не напечатал. Когда умру, то решительно нечем будет помянуть меня»[162]162
  Арсеньев Г. И., В. А. Манассеин. 1841–1901. М., 1951; Петров Б. Д. В. А. Манассеин – выдающийся клиницист и общественный деятель // Терапевтический архив. 1970. Т. 42. Вып. 2. См. также: Векслер А., Гусева А. Улица под псевдонимом или..? // Новый топонимический журнал. 2012. № 1. С. 28–29.


[Закрыть].

А. В. Берташ в главе, посвященной Северному (б. Успенскому) кладбищу в книге «Исторические кладбища Санкт-Петербурга», так написал об этом ученом-медике: «Для всех, знавших его, Манассеин служил примером любви, справедливости и бескорыстия, – как бы священнослужителем». Он умер после двух недельной болезни 14 февраля 1901 г.

«Человек этики, истинный друг нескольких поколений врачей, – кто его знал, тот не мог не любить этого русского человека и ученого-гуманиста. С ним вместе исчезает независимый и неподкупный судья чести», – писали в те дни петербургские газеты.

Похороны знаменитого врача привлекли внимание всего Петербурга. На отпевании в церкви Медико-хирургической академии хватило места лишь для небольшой части собравшихся – представителей медицинского мира, литераторов, студентов, пациентов Манассеина. После заупокойной литургии гроб, покрытый редкими зимой живыми цветами, обнесли вокруг Академии. У аудитории покойного профессора отслужили краткую службу – литию, затем процессия направилась к Финляндскому вокзалу. В. А. Манассеин завещал похоронить его на Успенском кладбище без всяких почестей. Поэтому не было ни разряженных факельщиков, ни пышного катафалка с балдахином. На руках внесли гроб в убранный зеленью и обитый черным сукном вагон. Немногие из провожавших смогли разместиться в десятивагонном составе. Строгий крест из черного гранита и чугунная ограда ныне исчезли. Над могилой «совести русских врачей» – современный обелиск[163]163
  Скориченко Г. Г. Материалы к истории кафедры: исторический очерк. СПб., 1902.


[Закрыть].

В конце прошлого века на фасаде дома № 12 висела мемориальная доска, посвященная выдающемуся ученому-медику[164]164
  Берташ A. B. Северное (б. Успенское) кладбище / Исторические кладбища Петербурга / Сост. A. B. Кобак, Ю. М. Пирютко. М., 1993. С. 514–515.


[Закрыть]. Ее местонахождение сегодня неизвестно. Долг потомков восстановить ее.

Мемориальная доска

В этом же доме размещался упомянутый «Литературный фонд», председателем которого был сам В. А. Манассеин, товарищем председателя А. А. Потехин, секретарем С. А. Венгеров, казначеем Н. Ф. Анненский, а членами правления В. Г. Короленко, В. В. Лесевич и др.[165]165
  Мемориальные доски Санкт-Петербурга // Сост. В. И. Тимофеев, Э. Н. Порецкина, Н. Н. Ефремова. СПб., 1999. С. 191.


[Закрыть]

Следует сказать и о жене Манассеина Марии Михайловне. По отзыву все того же Г. Г. Скориченко: «Она была очень ученая женщина, переведшая очень много сочинений с иностранных языков, а также написавшая несколько оригинальных книг. Она с успехом читала публичные лекции, в „Военно-медицинском журнале“ много лет вела отдел рефератов и рецензий. За свою полезную литературную деятельность Мария Михайловна при жизни мужа удостоилась „Высочайших“ наград: при императоре Александре III ей назначена пенсия, а после вступления на престол императора Николая II выдано 10 000 рублей»[166]166
  «Весь Петербург» на 1898 г. С. 745–746.


[Закрыть]. Но вернемся к другим жильцам.

В 1886 г. в доме проживало много иностранцев – австрийские подданные Венцелидес и Гаак, бывший валыпастрандский купец Штрибен, британский подданный Мюргед, итальянский – Перелли, а в надворном каменном двухэтажном флигеле восьмикомнатную квартиру занимал прусский подданный Кученрейтер, арендовавший еще и конюшню на два стойла.

Ряд квартир в доме отдавались под торговые помещения: купец П. М. Ермаков в трехкомнатной квартире открыл виноторговлю; в отдельном каменном доме были устроены пекарня и булочный цех купцов Елисеевых[167]167
  Г. Г. Скориченко. Материалы к истории кафедры. Указ. изд. ¹⁴⁵ЦГИА СПб. Ф. 511. Он. 1. Д. № 4083. Л. 93–95.


[Закрыть]. Если их «Товарищество» хорошо известно, то о фирме братьев Ермаковых следует сказать особо. Санкт-Петербургский 2-й гильдии купец Петр Михайлович Ермаков был одним из учредителей фирмы по торговле вином (его двоюродный брат Василий Максимович также купец 2-й гильдии). П. М. Ермаков занимался коммерческой деятельностью с 1875 г. и, помимо винного погреба на Симбирской ул., 12, владел таковыми же в Кирпичном пер., 7; на Галерной ул., 20; Невском пр., 71; по 8-й роте Нарвской части. Проживали братья в собственном доме на Симбирской ул., 17. В начале XX в. из-за больших убытков фамильное дело пошатнулось, Петр Михайлович вынужден был свернуть винную торговлю и содержал лишь одну пивную в Академическом пер., 3.[168]168
  Барышников М. Н. Деловой мир Петербурга. Исторический справочник. Указ. изд. С. 180.


[Закрыть]

Члены петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Слева направо (стоят): А. Л. Малченко, И. K. Запорожец, A. A. Ванев, слева направо (сидят): В. В. Старков, Г. М. Кржижановский, В. И. Ульянов, Ю. О. Мартов. Санкт-Петербург, 1897 г.

Дом № 12 вошел и в историю революционного движения. Здесь в квартире С. И. Радченко осенью 1895 г. на встрече петербургских марксистов под руководством В. И. Ленина состоялось собрание революционеров, на котором оформили создание петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Здесь же 6 декабря – за три дня до своего ареста – В. И. Ленин читал членам «Союза борьбы» подготовленный к печати первый номер газеты «Рабочее дело». Эта квартира до конца 1895 г. оставалась местом встреч оставшихся на свободе деятелей «Союза борьбы». Хозяин квартиры на Симбирской улице с 1890 г. занимался пропагандой в рабочих кружках. После провала социал-демократического кружка М. И. Бруснева летом 1892 г. он, избежав ареста, организовал марксистский кружок студентов-технологов. Никто из участников не знал лучше, чем он, состояние пропаганды в рабочих районах осенью 1893 г., когда в Петербург приехал В. И. Ленин. Именно Степан Иванович, по свидетельству М. А. Сильвина, являлся держателем всех связей, хранителем всех тайн.

6 декабря 1895 г. здесь читался и обсуждался подготовленный первый номер нелегальной газеты «Рабочее дело», печатного органа «Союза борьбы».

С. И. Радченко и его жена Л. Н. Радченко оставались на свободе после ареста В. И. Ленина и других участников организации в декабре 1895 г. и продолжили работу в ней. С. И. Радченко прожил короткую жизнь революционера-подпольщика. В январе 1902 г. Степана Ивановича арестовалии. Обыски, аресты, длительное тюремное заключение, ссылка подорвали его здоровье. В августе 1911 г. С. И. Радченко скончался[169]169
  Бондаревская Т. П., Великанова А. Я., Суслова Ф. М. По ленинским адресам. Л., 1893. С. 66–70.


[Закрыть].

Об этих исторических событиях когда-то напоминала мемориальная доска из гранита, установленная в 1963 г. (с 2007 г. ее местоположение неизвестно)[170]170
  Мемориальные доски Санкт-Петербурга // Сост. В. И. Тимофеев, Э. Н. Порецкина, Н. Н. Ефремова. СПб., 1999. С. 477. Гранитная мемориальная доска была установлена в 1963 г. по проекту архитектора М. Ф. Егорова.


[Закрыть].

После того как в 1936 г. Выборгский район разделили на два – Выборгский и Красногвардейский, в зданиях № 12 и № 14 остались партийные и советские организации нового Красногвардейского района, переименованного в 1946 г. в Калининский. В 1954 г. районный комитет партии и райсовет Калининского района перевели во вновь выстроенное здание Дома Советов на площади Ленина, а освободившиеся здания № 12 и № 14 заняла первая районная больница, объединенная с центральной поликлиникой № 16[171]171
  Шаврова H. Улица Комсомола // Блокнот агитатора. 1962. С. 46.


[Закрыть].

Сейчас в этом доме располагается Медико-санитарная часть № 7 °CПБГУП «Пассажиротряд», а также Клиника эстетической хирургии и косметологии.

Нашу следующую остановку мы сделаем у дома с тройным номером: № 5–7 по улице Михайлова и № 10 по улице Комсомола, у четырехэтажного ярко-розового цвета и богато декорированного здания, фасад которого сплошь покрыт рустом, а окна украшены нарядными сандриками и наличниками.

В 1820-е гг. этот участок принадлежал генерал-лейтенанту Вырубову. В середине XIX в. владельцами стали наследники купца Н. П. Плетнева. От них участок перешел в собственность Прозоровскому, а уже у него землю с находящимися на них строениями приобрел «ейский 1-й гильдии купец» И. Е. Уваров[172]172
  ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. № 2998. Чертежи дома на участке, принадлежавшем Вырубову, Плетневым, Прозоровскому, Е. И. Уварову, А. И. Красносельскому по Симбирской ул., 10 и Тихвинской ул., 5, 7.


[Закрыть], при котором и построили ныне существующий четырехэтажный доходный дом[173]173
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Он. 1. Д. № 453, 453-6. Дело правления Санкт-Петербургского Городского кредитного общества о залоге дома потомственного почетного гражданина Е. И. Уварова.


[Закрыть]. История накопления богатства приезжим из небольшого провинциального городка купцом в столице Российской империи, постепенного расширения его имущества весьма характерна и поучительна для становления капитализма в пореформенную пору.

Из заявления И. Е. Уварова, датированного августом 1862 г., известно, что участок на углу Воскресенского проспекта и Бочарной улицы с существовавшими на нем строениями принадлежал ему к тому времени как минимум уже 10 лет, т. к. еще 15 ноября 1854 г. «ейский купец» под залог этого дома получил ссуду Государственного заемного банка в 6750 рублей на 13 лет. Архитектор Э. Г. Юргенс, осмотревший имущество заявителя 4 сентября 1862 г., включил в оценку два каменных двухэтажных дома, «деревянный на каменном фундаменте дом» и еще один «деревянный нежилой дом». На первом этаже каменного дома в то время в двух двухкомнатных и одной трехкомнатной квартирах жили купец Алексей Скоков и крестьяне Сергей Фобков и Дмитрий Алексеев, а шестикомнатную квартиру на втором этаже занимал сам домовладелец; другая, четырехкомнатная квартира, была не занята. Квартирная плата за год в доме Е. Е. Уварова составляла от 300 руб. за двухкомнатную, до 420 руб. за шестикомнатную квартиры[174]174
  Атлас тринадцати частей С.-Петербурга / Сост. Н. Цылов. СПб., 1849. С. 186, 379. ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 453.


[Закрыть].

Жильцами этих домов были купцы, мелкие чиновники и крестьяне. В деревянном доме весь первый этаж в 11 комнат под торговлю занимал приказчик А. И. Браун. Сам домовладелец проживал в шестикомнатной квартире на втором этаже каменного лицевого дома[175]175
  Там же. Л. 8–9.


[Закрыть]. Об авторитете «ейского купца» свидетельствует тот факт, что когда Иерофей Ефимович выразил несогласие с размером той ссуды, которое выделило под залог его дома Городское кредитное общество, сам директор правления И. И. Глазунов осмотрел «вследствие личной просьбы купца Уварова» имущество его «и засвидетельствовал» о полной возможности, без риска для общества увеличить выданную сумму[176]176
  Там же. Л. 26.


[Закрыть]. Случай, надо сказать, беспрецедентный! В 1863 г. на участке, принадлежавшем И. Е. Уварову построили еще один двухэтажный каменный дом, в котором в четырехкомнатной квартире на первом этаже и в семикомнатной на втором этаже купчиха Гундарева открыла трактирное заведение[177]177
  Там же. Л. 43,49–53.


[Закрыть]. 14 августа 1868 г. в доме случился пожар, убыток от которого составил крупную по тем временам сумму 7 тыс. руб. На деревянном доме сгорел весь мезонин, огонь до основания уничтожил и нежилой флигель. К счастью, для домовладельца каменные строения не были повреждены пожаром. Впрочем, И. Е. Уваров быстро устранил его последствия[178]178
  Там же. Л. 74–78.


[Закрыть].

Имущество «ейского купца» неуклонно продолжает расти, появляются новые служебные строения, увеличивается количество квартир, улучшаются и условия проживания в них. В 1870-е гг. весь первый этаж каменного лицевого дома отдали под торговые заведения: свою лавку здесь держал унтер-офицер Илья Петров, Дмитрий Вилин, в то время еще крестьянин, имел ренсковый погреб, мучную и мелочную лавки: финляндский подданный Теодор Дангельм содержал булочную, а уже упомянутая купчиха Гундарева в десятикомнатной квартире – трактир. На втором этаже в четырехкомнатной квартире проживали надворный советник Ильин, а пятикомнатную квартиру занимало отделение «Общества заклада недвижимости».

В мезонине в трехкомнатных квартирах жили псаломщик Николай Альбов, чиновник Артиллерийского ведомства Талызин и купчиха Гундарева.

В деревянном доме пятикомнатную квартиру занимал сам домовладелец, а в трехкомнатных квартирах проживали штабс-капитан Н. Корольков и чиновница Татаринова. Валовой доход с дома значительно возрос[179]179
  Там же. Л. 98-101, 120–122. Валовый доход с дома превысил 5000 руб.


[Закрыть].

И. Е. Уваров в документах именуется уже как «потомственный почетный гражданин». Но Иерофей Ефимович со свойственной ему предприимчивостью и энергией продолжает развивать свое имущество[180]180
  Там же. Л. 130.


[Закрыть]. И нет ничего удивительного, что на месте сравнительно небольших строений в 1877 г. И. Е. Уваров сначала возводит четырехэтажный доходный дом по проекту архитектора Е. Е. Аникина, о котором уже было сказано ранее, а в 1892 г. по проекту Е. П. Вейнберга значительно расширяет это здание[181]181
  Архитекторы-строители Санкт-Петербурга середины XIX – начала XX века: Справочник. Указ. изд. С. 23, 70.
  Евгений Евграфович Аникин (1826–1889) работал в Санкт-Петербургском губернском строительном отделении, Городской управе и Управлении градоначальства, автор 12 доходных домов и 6 производственных зданий. С. 23.
  Евгений Петрович Вейнберг (1862-192?) – выпускник Института гражданских инженеров, техник Городской управы, автор пяти доходных домов, трех особняков, ночлежного дома имени Ф. Фора и др. С. 70.


[Закрыть].

Сам домовладелец открыл в нем ренсковый погреб и трактирное заведение в восьми комнатах первого и второго этажей[182]182
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 453. Л. 120.


[Закрыть]. Один из четырех своих винных погребов в доме Уварова имел Санкт-Петербургский купец 1-й гильдии Т. Н. Крюков. Тимофей Никифорович свое торговое дело основал в 1870 г. Он владел водочным заводом и магазином спиртных напитков в собственном доме на Вознесенском пр., 4, а также четырьмя трактирами и четырьмя винными погребами. Об авторитете Тимофея Никифоровича в торговом мире свидетельствует то, что он был выборным от петербургского купечества. Помимо коммерческой он занимался благотворительной и общественной деятельностью, был старостой при церкви Императорского Человеколюбивого общества[183]183
  Барышников М. Н. Деловой мир Петербурга: Исторический справочник. СПб., 2000. С. 245.


[Закрыть]. По-прежнему содержал здесь свою булочную финляндский уроженец Теодор Дангельм, вдова Марья Оленицкая открыла в четырех комнатах первого этажа булочную лавку[184]184
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 453. Л. 121.


[Закрыть], а новгородский мещанин Иосиф Люстик – один из трех принадлежавших ему магазинов верхней одежды[185]185
  Барышников М. Н. Деловой мир Петербурга: Исторический справочник. СПб., 2000. С. 272.


[Закрыть]. В этом же доме проживал и торговал галантереей Трофим Григорьевич Филиппов, личный почетный гражданин, занимавшийся коммерческой деятельностью с 1893 г. Помимо галантерейного магазина в доме жительства он владел магазином тканей и готовой одежды на Симбирской, 12. 26 июня 1893 г. он учредил торговый дом «Товарищество на вере „Т. Г. Филиппов и К°“» со скромным капиталом в 1000 руб. В торговых делах ему помогала жена Мария Ивановна[186]186
  Там же. С. 456.


[Закрыть].

После смерти И. Е. Уварова его имущество унаследовал сын, отставной корнет Армейской кавалерии. Увы, как это часто случалось в купеческих семьях, наследник не увеличил отцовский капитал, а проживал его, и не случайно, что в 1902 г. продает этот дом инженер-технологу А. И. Красносельскому[187]187
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 453-6. Л. 44.


[Закрыть]. От него дом по наследству переходит жене и дочери, в собственности которых и находился до его национализации[188]188
  «Весь Петроград» на 1917 г. С. 363. Домом владели Мария Алексеевна Красносельская и Татьяна Абрамовна Максимова.


[Закрыть].

На рубеже веков в этом доме размещались два благотворительных общества. Казначеем одного из них, «Общества призрения престарелых интеллигентных тружениц», был проживавший здесь генерал-майор В. И. Стомма. С Симбирской улицей связана большая часть жизнь Витольда-Мечислава Игнатьевича. После окончания Александровского кадетского корпуса (1885 г.) он в 1888 г. закончил Михайловское артиллерийское училище, а в 1893 г. – Михайловскую артиллерийскую академию. Службу офицером в том же году он начал в 28-й артиллерийской бригаде. С 1900 г. Стомма – капитан, а с 1904 г. – полковник. В 1915 г. ему присвоено звание генерал-майора. Многие годы его военной службы связаны с Санкт-Петербургским патронным заводом, где он последовательно исполнял должности начальника мастерских (с 1896 г.), помощника начальника по хозяйственной части (с 1912 г.), наконец, с 1915 г. – помощника начальника по технической части. В 1917 г. его назначили директором этого завода. Умер В. И. Стомма в эмиграции[189]189
  «Весь Петербург» на 1905 г. С. 946. Волков С. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая П. Указ. изд. Т. 2. С. 535.


[Закрыть].

Во втором благотворительном обществе – «Обществе пособия нуждающимся ученикам 11-й гимназии» – все правление составляли жители Симбирской и прилегающей к ней улиц: председатель – Барсов Петр Иванович, товарищ председателя – протоирей Кедринский Николай Григорьевич, делопроизводитель – Георгиевский Михаил Владимирович, члены правления – Дворянов Иван Афанасьевич, Квашнин Иван Поликарпович, Липинский Александр Александрович, Штром Вильгельм Федорович, Борнеман Василий Александрович, Зубов Петр Михайлович[190]190
  «Весь Петербург» на 1898 г. С. 760. В адресной книге содержится подробная информация об этом обществе – членов 153 (32 почетных и 121 действительных). За 1902–1906 учебный год внесено на учение 660 руб., приход 1778 руб. 54 коп., расход 1250 руб. 12 коп., запасный капитал 2715 руб. 10 коп.


[Закрыть].

С именем Уваровых связана и история участка № 6/27 на углу улицы Михайлова и улицы Комсомола, не дошедшего до нашего времени. Как уже было сказано ранее, в середине XIX в. на участке от Невы до Бочарной улицы и дальше располагался сахарный завод, принадлежавший потомственному почетному гражданину П. М. Пивоварову[191]191
  Атлас тринадцати частей С.-Петербурга / Сост. Н. Цылов. СПб., 1849. С. 185, 380.


[Закрыть]. В 1860-е гг. этот участок приобрел барон Гауф[192]192
  Всеобщая адресная книга Санкт-Петербурга на 1867–1868 гг. С. 17.


[Закрыть].

Леонтий Андреевич Гауф (1796–1867) был известной личностью в столице. Банкир, купец 1-й гильдии (с 1825 г. – потомственный почетный гражданин и кавалер), один из учредителей и первый председатель правления (1864–1867 гг.) Петербургского частного коммерческого банка, владелец оптовой фирмы «Миллер и Гауф» при Петербургском порте. Жил в собственном доме № 4 в Кирпичном переулке. Кроме сахарного завода на Выборгской стороне Гауф имел в собственности два оптовых склада в Гостином дворе при столичной бирже. Кроме того, состоял членом совета Государственных кредитных установлений и Мануфактурсовета, являлся генеральным консулом Гессенским и Саксен-Веймарским. С 1862 г. и до своей кончины состоял гласным Петербургской городской думы[193]193
  ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. № 3006. Чертежи дома на участке, принадлежавшем Буфе, Биельской, И. Е. Уварову, совладельцам – А. В. Бухвостовой, О. В. Шуббе, Е. В. Ярцевой по Симбирской ул., 27, и Тихвинской ул., 6. См. также: Векслер А. Ф., Гусева А. В. Улица под псевдонимом или..? // Новый топонимический журнал. 2012. № 1. С. 21–22.


[Закрыть]. У Гауфа-то один из пустопорожних участков и приобрела жена ейского купца К. И. Уварова[194]194
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 2668. Л. 20, 39. Дела Правления Санкт-Петербургского Городского кредитного общества по залогу имущества жены потомственного почетного гражданина Ксении Ивановны Уваровой, находившегося на Симбирской ул., 27, и Воскресенской улице.


[Закрыть].

Один за другим здесь возвели два каменных и два деревянных двухэтажных дома. Также, как и в доме И. Е. Уварова, первые этажи отдавались ею под торговлю. Упомянутая ранее жена унтер-офицера Мария Оленицкая содержала здесь закусочную, а крестьянин Иван Земсков – мясную лавку, купец И. В. Болховитинов – чайный магазин, а муж домовладелицы – ренсковый погреб[195]195
  Там же. Л. 23–24, 46.


[Закрыть].

22 июня 1874 г. в имуществе К. И. Уваровой произошел пожар, убыток от которого оказался в 11 тыс. руб.: сгорел деревянный двухэтажный дом на углу Симбирской и Воскресенской улиц[196]196
  Там же. Л. 62.


[Закрыть]. Но очень скоро на месте пепелища построили новый деревянный двухэтажный лицевой дом. Пожары, правда, не столь крупные, преследовали этот дом и позже[197]197
  Там же. Л. 170. Еще один пожар произошел 14 февраля 1911 г., убыток от него составил 960 руб.


[Закрыть]. В 1901 г. имущество К. И. Уваровой унаследовала ее дочь – жена генерал-майора, впоследствии генерал-лейтенанта А. Е. Ярцева[198]198
  Там же. Л. 101.


[Закрыть]. В 1910-е гг. совладельцами дома также стали ее дочери, внучки И. Е. Уварова: жена капитана А. В. Бухвостова и жена врача, надворный советник О. В. Шуббе[199]199
  Там же. Л. 141.


[Закрыть]. Характерная черта того времени: потомки купца и потомственного почетного гражданина принадлежали уже к другому сословию – дворянству. Но по-прежнему немалый доход они получали как от жильцов дома, так и от аренды торговых помещений. В предреволюционные годы в доме А. Е. Ярцевой открылись шляпный и чайный магазины, мелочная, кожевенная, бакалейная, сливочная и съестная лавки, булочная, парикмахерская, портерная, наконец, пивная распивочная лавка Санкт-Петербургского акционерного общества пивоваренного завода «Новая Бавария». Среди жильцов дома наряду с купцами, мещанами и крестьянами немалый процент составляли финляндские уроженцы, проживал здесь и баварский подданный М. Филизер; в ведомостях о доходах встречались также имена и представителей дворянского сословия, например капитан-лейтенанта лейб-гвардии 1-й Артиллерийской бригады М. И. Буяковича, и технической интеллигенции, как например, инженера С.-Петербургского Металлического завода Е. А. Галле[200]200
  Там же. Л. 152–155.


[Закрыть].

Наследницы К. И. Уваровой владели этим домом до его национализации[201]201
  «Весь Петроград» на 1917 г. С. 363.


[Закрыть].

На участке, расположенном на углу улиц Комсомола и Михайлова, до нашего времени в перестроенном виде дошел жилой дом при Спасо-Бочаринской (во имя Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня) церкви. О самом храме, одном из старейших на Выборгской стороне, мы расскажем в отдельной главе, а пока продолжим наше знакомство с домами на нечетной стороне улицы Комсомола.

Об истории углового участка № 29, где в конце XIX – начале XX вв. работал винтоделательный и механический завод «Бруно Гофмарк», речь пойдет в главе, посвященной Тихвинской улице. На участке же дома № 25, по данным адресных книг «Весь Петербург» и «Весь Петроград», в 1892–1917 гг. располагалась исправительная тюрьма, которая соседствовала со Спасо-Бочаринской церковью.

Улица Комсомола, д. 27

На участке № 23–25 в послевоенное время построили трехэтажное здание, стилизованное под архитектуру раннего классицизма, с характерным для этого стиля желтым цветом и декором: окном-люкарной, украшенным цветочными гирляндами и сандриками, на фоне почти голой, лишенной украшений, стены.

Судьба этого участка по-своему интересна. С 1809 по 1850-е гг. здесь находился двор садовника Марселя с каменными оранжереями, которые унаследовали его дети[202]202
  Санкт-Петербургская адресная книга на 1809 г. СПб., 1809. С. 102. Атлас тринадцати частей С.-Петербурга / Сост. Н. Цылов. СПб., 1849. С. 80, 149.


[Закрыть]. Дошедший до нас дом возвели в середине XIX в., когда этим участком владели генерал-майор, капитан флота I ранга Павел, девица Елена и Любовь Ильины[203]203
  ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. № 3005. В деле представлены планы участков Марселя и исправительной тюрьмы от 16 июля 1844 года, генерального плана наследников Марселя; ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 440. Дело Правления Санкт-Петербургского Городского кредитного общества о выдаче ссуды под залог дома жены капитана Васильевой.


[Закрыть]. В 1860 г. по купчей крепости этот дом перешел во владение жены инженер-капитана Е. И. Васильевой[204]204
  В указанном архивном деле представлено «свидетельство 2-го департамента Санкт-Петербургской палаты Гражданского суда, которое удостоверяет, что дом этот достался жене капитана Александра Павловича Васильева по купчей крепости, совершенной в сем департаменте 2 феврале 1860 г. от генерал-майора Николая флота капитана 1-го ранга Павла и девиц Елены и Любови Ильиных…». Д. № 440. Л. 10.


[Закрыть]. О том, что представлял собой этот дом, мы можем судить из подробной ведомости о доходах с дома, составленной мужем домовладелицы, тогда еще капитаном А. П. Васильевым: «В главном корпусе 7 чистых больших комнат с каменным балконом на выход в сад, с переднею, коридором, кухнею и двумя подвалами с внутренним входом в них. К квартире относится каретный сарай, конюшня в 6 стойл, ледник, отдельный чердак и сеновал. Квартира занимается самим домовладельцем… 3 комнаты, гостиная, столовая и кабинет имеют полы с паркетом (из них в одной цветного дерева), мраморный камин и штучные печи. Стены покрыты французскими обоями высшего сорта, на потолке лепные украшения. К ней же относится сад с весьма редкими многолетними деревьями дуба и липы. Вход в квартиру через гранитный подъезд…».

Улица Комсомола, д. 23–25

Улица Комсомола, д. 23–25. Элементы декора

К достоинствам дома А. П. Васильев относит также то, что «дом по счастливому положению окруженный садом, пустопорожним местом, с глухими брандмауэрами, совершенно безопасен от пожара», и то, что «дом устроен на местности, которая осушена прокладкой… подземной сточной трубы, что весьма редко на Выборгской стороне. Осушение это дает возможность устраивать глубокие и даже жилые подвалы, что особенно возвышает ценность части земли, не застроенной еще по фасаду улицы, на которой лавки дадут высший доход. При каждой отдельной квартире устроены особо к ней принадлежащие отхожие места; для всех квартир общая каменная прачечная и общие помещения для дворников»[205]205
  ЦГИА СПб. Ф. 515. Оп. 1. Д. № 440. Л. 6–9.


[Закрыть].

Надо сказать, что жильцами дома были люди приличные: капитан Макарович, капитан Вейсенфольк, поручик Карпов, вдова помещика Емельянова, мещанин Федот Карпов[206]206
  Там же. Л. 6–7.


[Закрыть], добросовестно вносившие квартплату, тем не менее дом Е. И. Васильевой за недоимки Городскому кредитному обществу не раз выставлялся на торги, однако в последний момент Екатерина Ивановна возвращала долг и торги отменялись[207]207
  Там же. Л. 73–74. В «Прибавлениях к Санкт-Петербургским ведомостям» сообщалось об объявлении торга в Городской распорядительной думе на 12, а переторжки на 17 февраля 1864 г., а уже 1 февраля 1864 г. недоимки Кредитному обществу Васильевой были уплачены.


[Закрыть]. Но после смерти мужа, 13 августа 1869 г., совершена купчая «на проданный вдовою подполковника Е. И. Васильевой временно обязанному крестьянину Ярославской губернии Угличского уезда деревни Дьяково С. Д. Дмитриеву дом»[208]208
  Там же. Л. 100.


[Закрыть], а уже 18 декабря 1870 г. он продает этот дом Женскому патриотическому обществу[209]209
  Там же. Л. 103.


[Закрыть] – старейшей и наиболее влиятельной в России женской общественной организации, учрежденной указом императрицы Елизаветы Алексеевны от 29 декабря 1812 г. для «вспомоществования бедным, от войны пострадавшим».

В 1895 г. в обществе состояло 43 действительных члена, 34 почетных члена и 29 почетных старшин. К этому времени в ведении общества находились 7 школ с интернатом, 8 школ для приходящих, одна рукодельная школа с магазином, 7 ремесленных отделений и классов[210]210
  http://www.encspb.ru/


[Закрыть].

Само общество располагалось на Симбирской ул., 9, а в доме № 23 открыли находящуюся под его попечением женскую школу в память цесаревича, безвременно умершего сына Александра II великого князя Николая Александровича. При ней устроили церковь со звонницей[211]211
  ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. № 3041; Дом № 23 Васильевой, ныне Женского патриотического общества на надстройку второго этажа…


[Закрыть].