Текст книги "Этика распятия"

Он сидел, глядя в окно, за которым стая воробьёв деловито отыскивала пропитание, и размышлял о том, что было бы, не случись эти два непереносимых события. Как они были бы радостны и счастливы, если бы Сибилла и Костик не улетели в такое необратимое путешествие. Но как он ни старался, ничего поразительно прекрасного в этих мечтах наяву не получалось. Ну отправились бы они отдыхать куда-нибудь на море или озёра, где только и делали бы, что постоянно купались. Из прекрасной мечты получалась статичная псевдоживая картинка, все действия на которой так или иначе складывались из того, что хранилось в его памяти, но получалось, что ничего нового он сотворить не сможет, как бы ни старался.

В какой-то очередной раз он ясно и безапелляционно понял, что их больше нет в живых и именно поэтому они постепенно, но безвозвратно становятся всё более серыми и безликими. И придумать ничего нового невозможно: это всё равно что придумать каких-то новых Сибиллу и Костика, которых никогда не было, но уже и не будет. Потому что они созданы из ничего и будут неизбежно превращаться в ничто.

Про Сверчка же он старался не думать совсем. Потому что иначе как предателем он себя не ощущал. У него не было никакого обоснования, которое бы хоть немного оправдывало Человечество в лице его лучших представителей, осознанно принимавших решения, приведшие к случившемуся. И себя, как члена этого самого Человечества, Сергей также не оправдывал. В голове почему-то сразу всплывали пресловутые тридцать сребреников. И всё. Больше на эту тему никаких дельных мыслей не было.

Но не зря говорят, что время лечит. Постепенно Сергей перестал так яростно терзать себя за всё происшедшее. Ибо это был тупиковый путь. У него стали появляться женщины, хотя их отношения нельзя было назвать длительными. Вот и сейчас у него была вполне симпатичная особа, которую звали Аннета. И они изредка встречались, чаще по её инициативе. Но взрывного влечения с его стороны как-то не появлялось. Просто возражения не возникало.

Иногда в её отсутствие он вдруг задумывался: какая она? И неожиданно для себя понимал, что совершенно не помнит её. В памяти всплывал некий размытый образ девушки с короткой стрижкой. Каштановые волосы изящно обрамляли овальное, с красивым очертанием лицо, но ни носа, ни глаз, ни губ на этом лице не прорисовывалось. Хотя при очередной встрече он сразу узнавал её, но потом снова безнадёжно забывал. И фигуры у неё никакой особенной не было: так, ноги, руки, грудь – всё, как у всех.

И тогда он начинал думать, что это с ним что-то не так. Что это он какой-то неправильный. Но что в нём могло быть неправильным? Руки, ноги, голова – всё, как у всех.

Если размышления шли по такому направлению, то они обычно этим и заканчивались: пройдя в размышлениях по замкнутому кругу, он просто шёл спать, а следом наступал новый день, и всё повторялось. Вырваться из замкнутого круга не представлялось возможным. Потому что любые иные рассуждения были крайне неконструктивны и бесперспективны. Это он хорошо понимал сам. Какой был смысл переворачивать трясину в болоте?

Вот и в этот раз он упёрся в некоторый логический тупик и, понимая абсолютную безуспешность продолжения подобных рассуждений, отправил себя домой. Спать.

На следующее утро он проснулся удивительно бодрым и жизнерадостным, как будто его ожидало участие в необычайно популярном и многозначащем спортивном состязании, из-за которого он находился в приподнятом состоянии с самого момента просыпания.

Он умылся, постоял некоторое время под ионным душем, потом позавтракал. Завтрак он заказал довольно обычный и простецкий по составу, но принимал его в соответствии с внутренним самоощущением как королевский.

До работы он добрался, как обычно, флаером. О разговоре с Брадобреем напрочь забыл и пришёл в свою комнату, где обычно работал, если не приходилось уезжать в командировку, в эйфорическом состоянии духа. Вот здесь-то ему и испортили настроение, сказав, что назначен общий сбор в конференц-зале.

Увидев количество собравшихся в конференц-зале, Сергей сразу вспомнил свой необычный разговор с Брадобреем и почувствовал всю серьёзность поднимавшегося вопроса. До этого времени, как бы ни была сложна тема расследования, схема проведения работ сохранялась неизменной: назначался ответственный исполнитель, который в зависимости от предполагавшейся сложности предстоящего расследования подбирал и согласовывал исполнителей – в сложных случаях их могло быть достаточно много, – и расследование начиналось.

Общий сбор сотрудников сектора СКЭП не предусматривался вообще и никогда. Наверное, такое могло бы случиться при объявлении войны какой-нибудь инопланетной империей. Да и то – вряд ли. Скорее всего, информацию распространили бы среди тех, кому было предназначено принимать непосредственное участие.

Сергей забился в дальний угол конференц-зала и стал слушать, о чём говорят соседи. Наиболее представительная группа находилась метрах в трёх от него по диагонали зала. В ней собралось около десяти человек.

– …А я вам говорю, что это инопланетная экспансия! – рьяно жестикулируя руками, громким голосом вещал Борис Хоффмайер, высокий, широкоплечий белобрысый парень. – Они напали на нескольких звездолётах с подпространственными двигателями, в подпространстве миновали линию контроля десантной службы, осваивающей новые космические объекты в очередном слое пространства, вынырнули из подпространства глубоко в тылу территории Человечества и захватили несколько поселений в разных звёздных системах, в том числе районный центр на планете Эклиптика и несколько промышленно развитых поселений на других планетах. Сейчас они готовятся нанести удар по поясу центральных поселений, а у нас все боевые корабли сосредоточены в слое контроля десантной службы. А оттуда ни одного корабля снимать нельзя, потому что именно в эти дыры хлынут захватчики.

– Борис! А откуда такая проверенная информация? Случайно, не из той ли ЛОЭП, являющейся лабораторией оценки этических потенциалов, напрочь профукавшей их всплеск при появлении цивилизации БУИ, которых обнаружили к тому времени, когда они захватили уже четверть поселений Человечества? – с ехидцей произнёс Веня Козлов, отличавшийся скептическим подходом в оценке любой новой информации.

Сергей встрепенулся, услышав недобросовестные высказывания про БУИ, и хотел было высказаться по этому поводу, но его опередил Робби Халмер.

– От тебя, Веня, польза, конечно, неоценимая. Ты со своим скептицизмом можешь остановить сотню пустых фантазёров, прежде чем они успеют любой простой вопрос похоронить в своих фантастических бреднях, из которых потом сотня умников будет годами выковыривать истину. Но в данном случае тебя подводит элементарное незнание: один-единственный БУИ может подавить сознание до сотни человеческих индивидуумов, а все вместе они способны управлять ими, как вздумается. А учитывая, сколько их было в то время в контакте с людьми, можно вполне однозначно утверждать, что Человечество было бы уже давно под колпаком, будь на то их воля.

– А я, кстати, имею информацию не от ЛОЭП, – собрался наконец с мыслями Борис. – У меня друг работает в штабе Космофлота. Так вот, у них по тревоге подняты все корабли, независимо от базы приписки и выполняемого задания. Ожидается повсеместная рекогносцировка. Это точно инопланетная экспансия.

– Не верю! – отрезал Николай Бордюжа. – Мы всегда привлекаем инопланетный разум, когда не можем разобраться в каком-нибудь примитивном явлении. Кто их видел, этих инопланетян? Маленьких зелёных человечков или трёхглазых трёхметровых чудищ? Никто! А вот БУИ существовали реально. И судя по возможностям, недооценивать их совсем не стоит. Есть информация, что вымерли они отнюдь не из любви к Человечеству.

– А ты их сам видел? – не выдержал Сергей.

– А ты? – парировал Николай.

– Да! У меня был свой БУИ, – выпалил, не подумав, Сергей. – И именно поэтому…

– Именно поэтому ты лицо заинтересованное, – прервал его Бордюжа. – И пока комиссия Всемирного совета по данному вопросу заключение не сделала, тебе не мешало бы помолчать.

Сергей хотел было ответить, но потом вспомнил, что он находится под подпиской о неразглашении информации о БУИ, и промолчал.

– Двадцать лет тому назад были начаты работы по проекту «Зеркало» – и приостановлены. Ещё тогда должен был быть изготовлен щит против инопланетных захватчиков. Не сделали, – опять сел на своего конька Борис. – А вот теперь мы пожинаем плоды собственной нерешительности и недомыслия. У нас должен был быть сделан щит от подпространственного проникновения вражеских звездолётов. Его нет – и вот мы получаем акт инопланетной агрессии.

– Чушь собачья! – вдруг включился в полемику самый старый сотрудник СКЭП в данном направлении Шияза Ламбытнанч. – Любая агрессия отличается наличием логически обоснованных целей: нападение на системы связи, скопления боевых группировок техники, узлы управления. Ну и так далее. О чём говорит захват нескольких необжитых планет? Только о том, что никакой инопланетной агрессии нет и в помине. Вариант с дураками я отметаю сразу. БУИ не существуют уже несколько лет. Что вы о них вспомнили? Эта задачка не связана с глобальными явлениями извне. Скорее, это проявление каких-либо социальных движений внутри самого Человечества.

Полемика как-то очень быстро сошла на нет. Молодец, Ламбытнанч, с удовлетворением подумал Сергей. Он любил обстоятельных людей, способных разложить на составляющие любое явление, и пусть оно от этого ещё не станет досконально ясным, но всё же отпадут нелепые ходы и решения, отнимающие так много сил и времени при анализе.

С Ламбытнанчем он знаком очень давно. Уже тогда он был зрелым человеком. Сейчас ему уже, наверное, под двести. Ламбытнанч пришёл в СКЭП задолго до Сергея молоденьким мальчиком и бредил тогда поиском инопланетного разума, контактами с инопланетянами, космическими приключениями и вскоре ушёл десантником в Космофлот на передовую космической экспансии. Прослужил в Космофлоте больше ста лет.

Потом вернулся в СКЭП. Вначале они работали в одном отделе, и как-то во время разговора Сергей спросил его, что он получил в Космофлоте. Ничего, коротко ответил тот. Инфантильность, детская вера в сказки. Инопланетные цивилизации, конечно, встречались, но почему-то все очень низкого уровня развития. Какой-то ущербный закон. Сергею тогда эта точка зрения показалась очень прочувствованной. Да и сейчас, пожалуй, тоже.

Он осмотрел весь зал. Первые ряды перед трибуной занимали только девушки. Он всегда старался не вводить в своих представлениях различия лиц женского пола на девушек и женщин. Ему представлялось, что было в этом что-то вызывающее, похожее на оскорбление. Лучше, казалось, постаревшую даму назвать девушкой, чем обратиться к ней как к женщине или даже даме. Его сильно удивило, что все девушки собрались на первых рядах. Как будто специально подготовились к выступлению. Сергей стал перебирать свои знания из области психологии, чтобы обосновать подобное поведение лиц женского пола, но ничего определённого вспомнить не смог.

Его размышления прервало появление на подиуме Брадобрея. Вопреки обычному поведению докладчиков Брадобрей не сел за стол, а вышел на самый край подиума и был встречен чуть ли не свистом, которым встречают с галёрки нелюбимого артиста или докладчика.

В этот момент Брадобрей показался Сергею сильно постаревшим. Высокий и худощавый, он выглядел сильно согнувшимся, как это бывает с людьми преклонного возраста, много повидавшими на своём веку. На лице образовались индивидуальные мимические складки, придававшие ему усталый и потасканный вид. Глубокие залысины от висков проторили дорогу к темени, а волосики, обрамлявшие эту фундаментальную лысину, стали мелкими и кучерявыми, словно кустарниковая поросль в лесу после прошлогоднего пожара.

Брадобрей невозмутимо выслушал несущиеся из зала возгласы неодобрения, переводя взгляд с одного края зала на другой и только слегка покачивая головой как бы в такт своим мыслям. И наконец, будто ему это крайне надоело, он поднял руку вверх, и зал, как по мановению волшебной палочки, в один момент затих и насторожился.

– Достаточно! Я вас выслушал. Теперь послушайте вы меня, – он сказал тихо и даже как-то устало, но огромный зал, ещё совсем недавно шумевший грозно и недружелюбно, молча принял его предложение. – Чрезвычайное происшествие, случившееся у нас некоторое время назад, непредставимо огромно по своему масштабу, но самое главное – оно необъяснимо огромно для уровня этического потенциала членов нашего человеческого сообщества. С тех пор произошло ещё одно подобное событие. Расследованием занималась специальная группа, собранная из лучших специалистов СКЭП с привлечением ведущих учёных – психологов, социологов, историков. Они много сделали, но противник просто гениален. И ему удаётся постоянно избегать столкновения с группами захвата. Проанализировав ситуацию, мы решили изменить тактику, привлечь к его поиску многочисленную группу специалистов-практиков, оперативников. Я здесь, чтобы выявить добровольцев и поставить перед ними конкретную задачу.

Зал молчал. Ещё не было рассказано, в чём конкретно состояло озвученное чрезвычайное происшествие, но по тому, сколько было собрано народу в зале, все интуитивно почувствовали грандиозность происходящего. И только девушки, собравшиеся на первых рядах, вели себя излишне нервозно, переглядывались и ёрзали на своих местах.

– Первый сигнал, поступивший с планеты Ариадна звёздной системы EN 742 015, поверг в шоковое состояние всё руководство СКЭП, до рядового состава информация доведена не была. Так вот: на этой планете был установлен факт массового суицида. Все жители места компактного проживания в количестве 741 человека собрались в конференц-зале администрации поселения, выпустили в воздух усыпляющий газ, после чего система управления конференц-залом автоматически произвела пожар, в котором сгорело всё: люди, мебель, оборудование и само здание. Информацию об этом система управления конференц-залом передала в центр управления посёлком вместе с предсмертными записками всех погибших. Повторяю: все до единого взрослые жители посёлка оставили признания в добровольности произведённых действий, при состоянии собственной вменяемости. Да, исключение составляют тринадцать человек, которые в это время на противоположной стороне планеты находились в исследовательской экспедиции. Обследовали карстовые пещеры. Сами понимаете, ничего определённого они сообщить не смогли, ибо были шокированы не меньше нашего. Очень серьёзный вопрос заключается в участии детей в суициде: либо они приняли участие в акте суицида добровольно, но не давали признания по возрасту, либо их подвергли умерщвлению насильно. Анализ имеющихся свидетельств специалистами ответа на этот вопрос не даёт. Система наблюдения за космическим пространством установила, что примерно за месяц до этого момента на Ариадну прилетал звездолёт класса D, сообщивший по запросу идентификационный номер, но примерно за две недели до случившихся событий он улетел. Когда бросились проверять, выяснилось, что номер принадлежит звездолёту, находившемуся на тот момент времени в ремонте. Но по необъяснимым причинам из пункта, в котором находится ремонтное предприятие, в систему наблюдения было сообщено, что звездолёт отремонтирован и вылетел по месту назначения в район звезды EN 742 015. Поэтому система и не отреагировала на появление звездолёта в том месте, куда он по документам и направлялся.

Брадобрей сделал паузу. Теперь в зале не ёрзал уже никто. Стояла непробиваемая тишина. Казалось, что воздух загустел настолько, что звуки перестали распространяться в пространстве, охватываемом залом.

– Как я уже сказал, мы собрали спецгруппу, сотрудники которой вылетели на место происшествия, но никаких дополнительных зацепок найти не удалось, хотя собрали обширную информацию, которая впоследствии нам очень помогла. Единственная зацепка, состоявшая в получении номера разрешения на рейс звездолёта, не сработала. И никаких следов в системе управления предприятия, ремонтировавшего звездолёт, не осталось. Всё происшедшее можно было бы оценивать на уровне ошибок, сбоев в электронных устройствах. Казалось, что с этого момента расследование зашло в тупик. Но в это время пришло сообщение с планеты Уратомия звёздной системы EN 529 388 о массовом суициде жителей местного поселения. Звёздная система EN 529 388 находится также в зоне космической экспансии, но достаточно далеко от звезды EN 742 015, чуть ли не в диаметрально противоположном направлении. Мы сразу же бросились туда.

Брадобрей на мгновение замер, сделав передышку. Зал как будто совсем перестал дышать: ни одного вздоха не последовало из зала, пока Брадобрей молчал.

– Всё было до умопомрачения похоже: опять массовый суицид, и опять все участники массового суицида оставили электронные признания в добровольности содеянного; так же примерно за месяц на планету приземлялся звездолёт, зарегистрированный в системе контроля безопасности, только номер разрешения был получен на космодроме в соседней звёздной системе; также через две недели он улетел, не оставив никаких следов. Но в этот раз нам повезло. При обследовании территории и планеты удалось найти одинокого мальчика. Хотя в первый момент мы этого сказать не могли: у него была глубокая амнезия. К счастью, амнезия не коснулась простейших рефлексов, иначе бы он попросту умер с голоду, не дождавшись нас. Эта планета отличается обилием крупных ягод, растущих прямо на земле, а насекомые, питающиеся этими ягодами, хотя и крупных размеров, но не агрессивны. Мальчика переправили в самый крупный исследовательский центр мозга, и там удалось извлечь из памяти несколько видеокартинок. Правда, они, как вы понимаете, не озвучены. Но после использования специальных программ нам удалось понять, что там происходило.

Брадобрей опять сделал паузу. В этом месте паузу можно было бы сделать обдуманно, с целью усиления психического воздействия на слушателей, но Брадобрей об этом даже не задумывался. Рассказ воздействовал на него с той же силой, как и на слушателей, если не более сильно.

– На картинках из памяти мальчика просматривалась центральная площадь поселения, на ней стоял космический корабль, к которому был подведён трап. Возле трапа внизу стояло большое количество людей. Время от времени некоторые из них поднимались по трапу, причём было похоже, что не все поднимались по собственной воле. Иногда поднимавшиеся взмахивали руками, движение стопорилось, вокруг этого человека собирались другие, эта группировка производила какое-то колебательно-вращательное перемещение, потом движение восстанавливалось. Картинка напоминала фильм, снятый издалека и с некоторой высоты. Психологи много работали с мальчиком, пытаясь установить причину его побега. Но как только они подбирались к этому вопросу, происходил нервный срыв и сознание мальчика замыкалось, а восстановить возможность диалога с каждым разом становилось всё сложнее и сложнее. Попытки гипнотического и пси-полевого контакта оказались изначально невозможными. Мозг напоминал открытую рану, любое прикосновение к которой приводило к болевому шоку. Казалось бы, вновь создалась тупиковая ситуация. Но тут было высказано предположение, что массовый суицид – явление само по себе очень непростое. Причиной его может быть только очень неординарное нарушение этики. Я бы назвал это мощнейшим этическим ударом. Особенно если учесть, что это каким-то образом связано с детьми. В общем, возникла такая гипотеза: на прилетевшем звездолёте на планету прибыла группа преступников с целью похищения детей. Они как-то так воздействовали на взрослых, что взрослые сами погрузили детей на звездолёт. Через некоторое время блокада мозга была снята, но осознание случившегося вынудило всех взрослых принять решение о суициде. Так как происшедшее на двух планетах почти идентично, мы приняли эту гипотезу за рабочую.

– Это невозможно! – в первом ряду поднялась Диана Елохова. – У меня психологическое образование…

– У большинства присутствующих помимо основного этического есть ещё и психологическое образование. Это не аргумент! – перебил её Брадобрей.

– И тем не менее, – невозмутимо продолжила Елохова. – Я настаиваю на том, что эта гипотеза неверна. С математической точки зрения, этический потенциал большой совокупности людей имеет очень широкую область определения. А поэтому невозможен массовый суицид под воздействием этического удара, насколько бы жестоким он ни был. Всегда найдутся люди, хотя бы один человек, для которого закон самосохранения окажется выше, чем этические переживания. Пусть это будет такой «сухарь».

– А вы не допускаете такой этический удар, в результате которого возможно изменение этического потенциала всех участников, этического потенциала группы людей, их уже нельзя рассматривать поодиночке. В итоге такой удар приведёт всех членов группы к состоянию, не совместимому с жизнью, – возразил Брадобрей.

– Бред сивой кобылы! – ответила ему идиомой Диана.

– Ну хорошо, – пошёл на компромисс Брадобрей. – Но ведь по факту население двух планет совершило суицид. То есть покончило с жизнью, в полном составе присутствующих на тот момент взрослых людей. С этим надо считаться.

– Может быть, это простая инсценировка? – не сдавалась Елохова.

– Давайте я хотя бы озвучу сложившиеся у рабочей группы представления об этих событиях, – Брадобрей продолжал держаться в рамках учтивости, но по его лицу было видно, что он сам находится на грани психического срыва.

– Ваше изложение неизбежно приведёт к неправильным выводам, и я уже знаю к каким! – Диана невозмутимо стояла на своём.

– А я знаю, откуда у вас такая убеждённость! – не уступал Брадобрей. – Но если знаете вы, то, может быть, не знают другие. А я заинтересован в том, чтобы довести эту информацию до всех присутствующих.

– А я заинтересована в том, чтобы они вам ни на грош не поверили!

В зале, оживившемся во время полемики, вновь наступила тишина, хотя теперь уже по другому поводу. А Сергею почему-то вспомнился день, когда он впервые познакомился с Дианой, тогда ещё совсем молодой девушкой. У неё были иссиня-чёрные волосы до плеч, как-то неправильно зачёсанные вороновым крылом на одну сторону, и ярко-синие глаза. Высокая, явно выше среднего роста. Стройная. Таких девушек в мужском коллективе принято называть газелями. Она всегда была в центре мужского внимания и вертела окружающими, как хотела.

В то время её поведение было на грани допустимых этических норм, и Сергей вспомнил, что, несмотря на её несравненную красоту, у него возникло отчётливое убеждение, что эта девушка никак не ассоциируется с его идеалом и он просто не смог бы стать близким человеком для неё. И вот сегодняшнее её выступление показывало полное перерождение характера. Она не только не соответствовала самой себе в молодости, но и казалась совершенно иным человеком, с отсутствующим прошлым.

– И всё же я продолжу, – вновь заговорил Брадобрей, и Сергей увидел, как ему было тяжело это сделать. – Я считаю, что если уж начал рассказывать о чём-то, то должен довести этот рассказ до конца. Потому что, заинтересовав слушателей, я просто не имею права оставлять их в неведении относительно завершения случившихся событий, по крайней мере, в известном нам объёме, а также должен сообщить о предпринимаемых нами дальнейших действиях. А вы, – он обратился непосредственно к Елоховой, – если вам почему-либо тяжело это слушать, можете выйти из зала.

– Вот ещё! – Диана тряхнула копной волос. – Размечтались! Я выслушаю всё до конца, и мне ещё будет что сказать.

– Ну пожалуйста! – согласился Брадобрей и стал рассказывать дальше. – Вы, наверное, уже отметили одно слово, которое я произнёс несколько ранее: преступники. И вполне естественно, у вас зародился вопрос: а кто это? В наше время, когда развитие Человечества происходит под полным контролем СКЭП, когда вся жизнь каждого человека подчинена управлению в соответствии с этическими нормами, то нет такого поселения или конкретного человека, который бы выпадал из-под действия этого управления. Да, вы контролируете состояние этического потенциала в регионах, и он может меняться для некоторого поселения. Но для конкретного человека изменения происходят только в пределах допустимого. Откуда же может возникнуть преступник? Или даже не преступник, а хотя бы нарушитель допустимых пределов этических норм?

Брадобрей осмотрел молчащих участников совещания, упёршихся в него взглядом, но не откликнувшихся на брошенный вызов.

– Скорее всего, вы не знаете ответа на этот вопрос. А может быть, кто-то и знает, хотя эти сведения засекречены и известны только очень узкому кругу лиц, – Брадобрей пристально посмотрел на Диану. – И за разглашение этой тайны кто-то может быть призван к ответу и быть очень серьёзно наказан.

– Давайте дальше. Нечего меня гипнотизировать, – не смутилась Диана.