Текст книги "Уфолог"

Владимир Царицын
Уфолог

© ЭИ «@элита» 2012

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1. Профессор из Степного

Макс посмотрел на часы. Профессор не просто опаздывал, он фатально опаздывал. Было совершенно понятно, что назначенная встреча не состоится.

Макс кивком подозвал официантку. Когда та подошла и подала счёт, он, ничем не выразив удивления по поводу порядка цифр, аккуратно выстроенных в ряд под не менее аккуратной и ровной горизонтальной чертой, отсчитал причитающуюся заведению сумму. Однако подумал:

«Лучше бы профессор Москаленко назначил встречу в университетской столовке»

Подняв голову, он заметил, что Марианна (имя было написано на ламинированной бэйдже) смотрит в его раскрытый тощий бумажник с какой-то грустью и состраданием, как богомольная старушка на нищего с церковной паперти. С гордым выражением лица Макс добавил к деньгам, что причитались заведению за напёрсток чёрного кофе без сахара и стакан минеральной воды без газа, выцветшую, ставшую ветхой от длительного и весьма активного обращения, десятку. Сунув бумажник в карман, Макс вышел из кондиционированной прохлады кафе на шумную улицу.

Июльская жара, городская духота и вонь выхлопных газов не стали церемониться – накинулись скопом и сразу, – едва не вдавив Макса своей обобщённой плотностью в расплавленный асфальт. Отсутствие в черте города какого-либо более-менее приличного водоёма говорило само за себя. Редкие унылые деревца и ещё более редкие островки пожелтевшей от безжалостных потоков ультрафиолета травы казались раритетами, которым не место в мёртвом царстве асфальта, стекла и бетона.

Прохожих не наблюдалось. Оно и понятно: кому захочется подвергать свой организм таким испытаниям? Солнце было активным до неприличия, даже агрессивным, несмотря на то, что часы показывали самое начало одиннадцатого. Спасительная тень имела место быть только внутри помещений.

Макс отцепил повешенные на мысик белой футболки солнцезащитные очки и надел их. Существенного облегчения зрению это не принесло.

«Итак, – стал размышлять он, – Москаленко назначил встречу в кафе, которое находится довольно далеко от университета и ещё дальше – от дома, в котором он живёт вместе с женой и двумя незамужними дочерьми. Ясен пень, боится быть замеченным кем-то. Кем?.. Скорей всего, своими коллегами, или людьми, живущими в соседних домах. То бишь, соседями. А кто его соседи?.. Всё те же коллеги – в зелёной зоне университетского городка других не селят, это закрытая территория. И мне, между прочим, туда так просто не проникнуть. А светиться Карачун не велел. Даже удостоверение сотрудника БСР запретил с собой брать, отправляя в эту странную, если не назвать дурацкой, командировку…»

Макс подошёл к таксофону и набрал номер кафедры. Трубку подняли сразу.

– Кафедра.

«Сухо, крайне сухо. Что за кафедра? Кто говорит?..Голос молодой, девичий, но злой, раздражённый. Секретарша?.. Я бы такую секретаршу уволил, будь я профессором и заведующим кафедрой уфологии» – подумал Макс и представился:

– Доцент Иванов. Можно поговорить с профессором Москаленко?

– Кто его спрашивает?

«Глухая, что ли?»

– Доцент Иванов, – повторил Макс смиренно. – Иванов Михаил Петрович, бывший ученик профессора. Из Энска.

– По какому вопросу?

«Вот зануда…»

– По личному, милочка.

– Я вам не милочка, – резко ответила зануда. – Профессор Москаленко не может вас принять.

Весело зазвучали короткие гудки отбоя.

Вот так вот! Взяла да и повесила трубку, решив, что говорить больше не о чем. Милочка…

«Сука» – мысленно ругнулся Макс, впрочем, без особенного раздражения.

Он снова стал набирать номер кафедры, но на последней цифре, передумав, ударил по рычажку и набрал другой номер – более длинный, но крепче других номеров сидевший в памяти.

– Слушаю!

Голос шефа ярко отражал специфику его профессии. В нём звучало много чего, а конкретно:

1) раздражение от частых проколов и неудач и следующих за ними разносов от высшего руководства. Как правило, несправедливых;

2) постоянное недосыпание, а как следствие – отвращение к завтракам и неизбежный в таких случаях гастрит, сопровождающийся мощной изжогой;

3) не проходящая усталость, которая не компенсируется короткими обрывками перманентно прерываемых отпусков, что также не способствует избавлению от изжоги;

4) чрезмерное употребление народных «антидепрессантов» – кофе, сигарет и некоторых других (чаще всего натощак), а это и вовсе гробит здоровье, точнее, его остатки.

– Это я, Боливар, – Макс назвался именем, придуманным только для этой операции и которое знали только они вдвоём – он и Карачун, то бишь, полковник Карачаев.

– Здравствуй, Боливар, – вкрадчиво поздоровался шеф и на всякий случай предупредил: – Говори на сленге. Что у тебя? В Багдаде всё спокойно?

Сотовый Карачуна не должен был прослушиваться, но… шефу видней.

– Как вам сказать э… уважаемый. В Багдаде сплошные непонятки.

– Что так?

– Визирь в чайхану не пришёл. Во дворце – зловредный стражник. Вернее, стражница. В гарем, думаю, пока соваться не стоит.

– Правильно думаешь. Попробуй всё-таки пробраться во дворец. Как-нибудь… через заднее крыльцо.

– Я это умею, – заверил шефа Макс.

– Звони. – Карачун повесил трубку.

Макс снова внимательно послушал короткие гудки, кивнул и сказал в трубку:

– Как только что-нибудь стоящее выясню, обязательно сообщу об этом вам, господин Карачун.

Площадь перед университетом была похожа на раскалённую сковородку. Если бросить на неё шмат сала, оно сразу зашкварчит, разбрызгивая жировые капли и чадя жёлтым дымом. А потом пару яиц, и будет прекрасная глазунья. Сверху посыпать рубленой зеленью…

Есть, впрочем, в такую жару не хотелось, мысли о яичнице с салом появились в голове Макса лишь потому, что, побродив между старинными корпусами университета и поджарив пятки на горячем размягчённом асфальте, он вспомнил о своём студенчестве…

…Оно, студенчество, было в его жизни периодом недолгим – всего два с половиной курса. Макс вовремя понял: экономика и бухгалтерский учёт – это не его, слишком скучно и однообразно, а система двойной записи, изобретённая когда-то очень давно Лукой Паччоли и практически оставшаяся неизменной по сей день, просто выводила из себя. Информация усваивалась легко, но учеба не приносила удовлетворения, и даже раздражала.

И Макс решил сменить профиль…

…Заходить в здание главного корпуса, где находилась кафедра уфологии, Макс поостерёгся. И через центральный вход не пошёл, и через заднее крыльцо. Июль – время каникул и отпусков. На кафедрах остались единицы персонала. Был бы сентябрь, другое дело! Затеряться среди сотен студентов и получить нужную информацию, прислушиваясь к разговорам, – чего проще? Сейчас действовать нужно более осторожно.

Купив по дороге местную газету (газета называлась «Степняк», что было совсем неудивительно), Макс зашёл в пивной бар, расположенный на противоположной от главного корпуса стороне площади. В баре натужно гудел давно переживший первую молодость кондиционер, ему явно не хватало мощности, но всё-таки он по-стариковски не сдавался – пыжился, пытаясь охладить воздух. Впрочем, это ему почти удавалось, так как дополнительной нагрузки было немного – лишь бармен, со скучающим видом протирающий белоснежной салфеткой высокие бокалы тонкого стекла.

При появлении Макса бармен отставил бокал в сторону, а кондиционер взревел с удвоенной энергией, приветствуя вошедшего.

Макс поздоровался, и, подойдя к стойке, стал внимательно изучать табличку с заявленным ассортиментом пива. На верхней строчке значилось пиво местного производства, конечно же «Степное». Цена у него была выше других. Макс заказал большой бокал дорогого «Степного», чем явно расположил к себе бармена.

– Что будете к пиву: чипсы, сухарики, орешки? – угодливо осведомился бармен, нацеживая пиво.

Максу хотелось только пить – холодного и много, залпом.

– Могу предложить копчёные сырки, – продолжал бармен.

– А креветки у вас имеются? – Макс решил не портить впечатления служителя общепита о своей персоне.

Но лицо парня вытянулось, он был ужасно огорчён тем обстоятельством, что не может удовлетворить просьбу клиента.

– Креветок, к сожалению, нет, – извиняющимся тоном пролепетал он.

– А что есть из морепродуктов?

– Вяленый кальмар, палочки лососевые, анчоусы. Хотя они не очень… О! – нашёлся бармен. – Есть! Правда, это не совсем море продукт… Раки! У нас есть раки. Свежие, их привезли только сегодня утром, они ещё живые. Если вы подождёте буквально семь с половиной минут…

– Я готов подождать даже восемь минут, – согласился Макс. – Как тебя звать?

– Сергеем, – расплылся в улыбке бармен и умчался варить раков, а Макс, ополовинив бокал пива, осмотрелся.

Зал был оформлен в молодёжном стиле – яркие модернистские рисунки на кирпичных не оштукатуренных стенах, граффити, горизонтальные металлизированные жалюзи на окнах. Пластиковые столы и табуреты. Музыкальный автомат в полутёмном углу. Сейчас играло и пело что-то нерусское, но, слава богу, не такое громкое и надрывное, что любит молодежь.

Макс подошёл к окну и, оттянув ламель, посмотрел на площадь – она оставалась такой же пустынной, как и пару минут назад…

…решил сменить профиль.

И стал специальным агентом БСР. Конечно не сразу. С улицы в Бюро Специальных Расследований не берут. Да и до выхода из призывного возраста было далековато…

Забрав документы из Академии финансов, и выслушав от декана лекцию о человеческой глупости, которая иногда калечит судьбы людей, болтался без дела и ожидал весеннего призыва.

Призвали, как положено, в мае. Службу Макс нёс на западной границе. Между нарядами и тревогами усиленно самосовершенствовался – овладел немецким и английским языками и получил первый дан айкидо. После демобилизации вернулся домой, и когда вставал на воинский учёт, получил от военкома предложение о работе в полиции. Думал недолго, согласился.

Четыре года отработал на земле, параллельно закончив высшие полицейские курсы, и стал одним из лучших оперов в районе. С доски почёта его мужественную, с коварной хитринкой во взгляде тёмно-серых глаз, физиономию практически не снимали. За четыре года четырнадцать задержаний и одно ранение, лёгкое. В смысле – не тяжёлое. А однажды Макса вызвали в главк и сделали предложение, от которого отказываться было глупо. Он ещё в армии мечтало чём-то подобном.

До того момента, когда Макс стал секретным агентом, ему предстояло ещё немного подучиться. Новые курсы и новые знания…

– Прошу! Ваши раки, – лицо бармена светилось радостью.

Макс подошёл к стойке.

– Мало клиентов в этот час? – осведомился, заводя разговор.

– Наши клиенты в основном – студенты, а сейчас лето: кто на каникулах, кто на практике. Скоро абитура хлынет, вот тогда клиентов будет, хоть отбавляй. А сейчас….иной день вообще никто не заходит.

– И всё же ты держишь неплохой ассортимент. Даже раки вон…

Сергей широко улыбнулся и вдруг смутился.

– Раков у нас не бывает, – признался он.

– А эти как здесь оказались? – удивился Макс.

– Этих раков лично мне привезли. Младший брат, из деревни. Для собственного, так сказать, употребления. Но вы не думайте, я за них денег не возьму!

– Ну, ты, Серёга это брось, – возмутился Макс. – Я к халяве не приучен. Заплачу, сколько скажешь. В противном случае я к ним не притронусь.

– Нет, нет, – запротестовал Серёга. – Считайте это угощением. Лично от меня. Откажетесь – обижусь.

Вид у бармена был и вправду обиженный.

– Ну, хорошо, уговорил, – согласился Макс, решив, что даст Серёге повышенные чаевые. – Студенты, говоришь? А преподавательский состав? Доценты, аспиранты, ассистенты разные? Они что, пиво не пьют?

– В университете для преподавателей свой бар имеется. Так что они там в основном обслуживаются. Правда, бывает, и к нам забредают, но редко. А сегодня так вообще… – Серёгино лицо стало таинственным.

– А что случилось сегодня?

– Да переполох у них. Этой ночью профессора какого-то убили. Всем сегодня не до пива. Полиция в университете работает. Допрашивают всех по очереди. С полчаса назад приехали на двух «волгах». И сразу допрашивать. Все кабинеты опечатали. У меня там свояк работает, тоже барменом в университетском баре. Звонил мне, перед тем, как вам прийти.

– Как так – убили? – Макс изобразил крайнюю степень изумления. – Какого профессора?

– Я не знаю, какого, – ответил бармен Серёга. – В университете профессоров и прочих доцентов не меньше, чем студентов. Они же там не только студентов учат, они ещё и наукой занимаются.

– А где его убили? Я к тому, что ты сказал: ночью.

– Так там, в университете, и убили. В собственном кабинете. Он, профессор этот, припозднился вчера с каким-то экспериментом, так свояк сказал. Утром приходят, к десяти, а он – труп…

Серёга замолчал, потому что дверь открылась, и в бар вошли двое посетителей, на вид – конкретные учёные.

Конкретные учёные хотели пива и чипсов.

Макс взял своих раков и недопитое пиво, и сел за центральный столик, с расчётом попытаться что-нибудь услышать, если мужчины сядут даже в дальний угол. Он развернул газету, отгородившись ею от посетителей, и сделал вид, что увлечён чтением, изредка отхлебывая из бокала. Раки стояли нетронутыми.

– Да-а-а, – протянул один из мужчин, хрустя чипсами. – Кто бы мог предположить, что Арсен вот так, трагически…

Макс уже давно догадался, что убиенный профессор был его несостоявшимся клиентом. Арсен! Человек, назначивший встречу представителю Бюро, звался Арсением Арсеньевичем Москаленко.

– Кто теперь кафедру уфологии возглавит? – задумчиво произнёс второй. – Шутов, наверное?

– Скорей всего, – ответил первый. – Если только не выяснится, что он замешан в убийстве.

– А ты думаешь, Шутов замешан?

– Кто знает…

Больше они не разговаривали. Допили пиво, встали, расплатились и ушли. Макс подошёл к бармену и тоже расплатился, не забыв про щедрые чаевые.

– А раки? – спросил Серега, увидев, что Макс их не трогал.

– Я их с собой заберу, можно?

Он свернул из газеты кулек и один за другим опустил в него всех трёх крупных головоногих. Потом подмигнул Сереге, и, пообещав ему зайти ещё как-нибудь, вышел из бара. Голубенькие таксофоны стояли неподалёку.

– Это Боливар….Визирь заболел.

– Я уже в курсе. Возвращайся.

И всё.

И весь разговор. Макс даже не успел поведать шефу о своих планах и о подвигах, которые собирался совершить в ближайшие несколько часов.

В этом был весь Карачун. Сказал: «возвращайся» и повесил трубку. Ну, что ж, начальству виднее. Впрочем, Макс не возражал: в тему он ещё не погрузился, что называется, по уши. Да что там по уши, не знал даже в общих чертах, что за тайна, которую предстоит раскрыть. «Вся информация – из уст профессора Москаленко, дальше – по обстоятельствам. Со мной советоваться обязательно!» – это Карачун так инструктировал перед тем, как отправить Макса в Степной.

«А теперь, стало быть, отбой. И новое задание. Хорошо бы куда-нибудь в менее жаркие районы нашей необъятной Родины… Интересно, – думал Макс трясясь в раздолбанной шахе, на крыше которой красовалась ярко-жёлтая пирамидка с чёрными шашечками, – зануда-милочка сообщила полицейским операм о звонке некоего доцента Иванова. Наверняка сообщила. Хорошо, что я додумался прихватить ещё один паспорт. На имя Петрова…»

В Москве он был в начале шестого. Взял со спецстоянки оставленную ночью «ниву» и помчался домой. Москва за время его последнего отсутствия ни капельки не изменилась. Та же сутолока и те же наглые таксисты – обгоняющие, подпирающие и подрезающие.

Впрочем, отсутствовал он недолго: всего лишь несколько часов.

В однокомнатной холостяцкой квартирке было душно. Уходя, Макс закрыл все окна – от пыли и тополиного пуха. Поставить бы антимоскитные сетки, да всё некогда. Да и незачем – дома Макс практически не жил.

Закинув пакет со «степными» раками в холодильник, в котором, кроме банки полузасохшей горчицы, не было ничего съестного, Макс сразу полез под холодный душ. Смывая с себя пот и пыль города Степного, он размышлял над тем, куда на этот раз пошлёт его шеф и связано ли новое задание с неудачной поездкой в южный город. Честно говоря, Макс был несколько удивлён, что Карачун столь спешно отозвал его из Степного, не потребовав выяснить обстоятельства смерти профессора. Поручил другому агенту?.. Маловероятно.

Побритый и посвежевший, Макс почувствовал, что снова готов к бою. Есть не стал – в самолёте подали недурной ланч. Оделся и бодрым шагом двинулся к двери. На полпути остановился и, подумав, вернулся к холодильнику, переложил раков из общего отделения в морозильную камеру. На всякий случай…

2. Школьные товарищи

Когда Макс перешагнул порог карачаевского кабинета, часы на стене показывали без двух минут восемь. Основная масса кабинетных работников Бюро ушла домой ещё два часа назад. Но то, что Карачун будет на месте, и будет ждать его, Макс не сомневался ни капельки. Таких придурков, которые в пятницу вечером, да к тому же в разгар дачного сезона, засиживались на работе, в Бюро было немного. Карачун был именно таким.

– Закрывай дверь на хер, – устало приказал полковник.

– Не понял, – Макс дурашливо поморгал. – Дверь можно запереть на замок или на щеколду, подпереть чем-нибудь, в конце концов, но закрыть на хер…

– Не придуривайся, – приструнил Макса Карачун и швырнул в него ключом.

Макс поймал его налету.

Карачун был без галстука и под небольшой дозой «антидепрессанта». Под совсем маленькой дозой, граммов двести – двести пятьдесят, не больше.

– Кофе будешь? – спросил Карачун и встал с кресла, направляясь к сейфу, спрятанному за дубовой дверкой встроенного шкафа.

– Кофе? – удивился Макс. – На ночь-то?

– Ты спать собрался? – вопросом на вопрос ответил Карачун, и обнадежил так, как это мог делать только он: – Не переживай, спать не скоро будешь. Разве что в самолёте вздремнёшь. Но, прежде всего – инструктаж. Инструктаж – прежде всего. Да.

«Какой я предусмотрительный», – подумал Макс, вспомнив о раках.

Карачун тем временем достал из сейфа бутылку водки, отпитую ровно наполовину, и бутылку кофейного ликера, на дне которой плескалась страшная тёмно-коричневая, похожая на столярную морилку, жидкость. Поставил бутылки на стол и снова засунул руку в сейф. Макс ожидал, что Карачун вытащит какую-нибудь закуску, ну хоть лимон, на худой конец, для ускорения процесса язвообразования, но в руке шефа оказалась тоненькая ядовито-жёлтая, как вышеупомянутый лимон, пластиковая папка.

Папку Карачун щелчком толкнул по столу к Максу, мол, знакомься, а сам занялся приготовлением кофе. Полстакана водки и один бульк кофейного ликера – это в понимании шефа и был настоящий кофе. То, что подавала Карачуну его строгая, средних лет и средней полноты секретарша Леокадия Альбертовна, он называл бурдой, бульоном из негров или просто – говном.

Макс раскрыл папку и увидел фотографию, одну единственную фотографию и больше ничего. На фотографии был запечатлён бородатый мужик лет пятидесяти – пятидесяти с небольшим. Борода у мужика русая, глаза светлые и колючие. Черты лица – обыкновенные, непримечательные. Волосы на голове – редеющие и забраны сзади в хвост, или в шишак, не видать. Лицо мужика Максу чем-то не понравилось. Он перевернул фотографию, подписи не было.

– Помянем Арсена, – сказал Карачун, протягивая Максу пластиковый стакан с «кофе» и залпом осушил свой. Макс последовал его примеру.

Закурили.

– Это и есть профессор Москаленко? – спросил Макс, держа в руках фотографию бородатого мужика с хвостом. Или с шишаком.

Карачун мотнул головой, и было непонятно: толи это отрицательный жест, толи полковник отгонял надоевшего комара. Кстати, комар имел место быть. Он пищал нудно и зловеще.

– Это другой… профессор. – Карачун внимательно следил за комаром, который не решался пока перейти к решительным действиям, летал поодаль. – Лёшка Вошкулат. Мой школьный товарищ.

– А Москаленко? – спросил Макс.

Карачун молча кивнул. Надо понимать, что и профессор Москаленко тоже был школьным товарищем полковника Карачаева.

Комар оставил полковника и переключился на выцеливание Макса, потому что был голоден, а неподвижный Макс казался ему менее опасным. Дурак! За это и поплатился. Нельзя подлетать к специальному агенту на расстояние вытянутой руки. Макс разжал кулак – на ладони краснело пятнышко крови. Чья кровь? Карачаевская?..

– Мы с ними тридцать шесть лет не виделись, если не считать прошлогодней встречи… Ты должен помнить, наше Бюро принимало участие в обеспечении безопасности симпозиума уфологов в сентябре.

– Я в прошлом сентябре дело псевдовампиров раскручивал.

– Ну и что?

– Нет, я помню, конечно… о симпозиуме. Всё тогда гладко прошло, кажется… Просто я хотел сказать, что не присутствовал при столь значительном событии.

– Вот на этом шабаше мы и встретились. Лёшка, Арсен и Колька – все они, оказывается, в уфологи подались…

– Кто такой Колька? – спросил Макс, но Карачун продолжал, словно не расслышал вопроса.

– Как оказалось, все эти тридцать шесть лет они дружили и сотрудничали. Даже в одном университете трудились. Мы встретились, бухнули, как положено, после симпозиума, телефонами и адресами обменялись. А потом всё забылось. Я никому не звонил и мне никто. До вчерашнего…

– Кто такой Колька? – повторил Макс свой вопрос.

Карачун вздохнул и потянулся за водкой.

– Мне одного кипяточка, если можно, – попросил Макс.

Карачун хмуро глянул на Макса, пожал плечами и добавлять в его стакан кофейного ликера не стал. Зато себе набулькал двойную порцию.

– Колька… – сказал он задумчиво. – С ним мы в школе ближе, чем с остальными были. Николай Бугаев. Бугай… Светку Морозову у меня увёл. На выпускном. Я быковатый был («Это точно, ты и сейчас такой», – подумал Макс), а Колька эдакий… интеллигент. Увёл, мерзавец… А, – Карачун махнул рукой. – Не жалко. Всё равно они потом развелись. Помянем Кольку, – и хлопнул стакан.

– Как? – Макс вытаращил глаза. – И его?

Карачун мотнул головой и закурил.

– Вчера вечером мне позвонил Арсен. Сказал, что Бугаев погиб в автокатастрофе неделю назад. И ещё сказал, что не верит в случайность его гибели. Попросил прислать к нему кого-нибудь головастого (при этих словах Макс удивлённо посмотрел в полковничьи глаза), хотел рассказать о чём-то важном, касающемся находки на Дальнем Востоке.

– Какой находки?

– Он так и сказал: хочу рассказать нечто очень важное, касающееся нашей находки на Дальнем Востоке. А что за находка, хрен её знает. Не сказал…

Макс тоже закурил.

– И что мы имеем? Два трупа. Таинственная находка, о которой никто ничего не знает. Стоп! Почему никто? – Макс взглянул на фото бородатого Лёшки с редкой фамилией Вошкулат.

– Вот именно, – сказал Карачун. – Сегодня вылетаешь в Артём. Из Артёма, минуя Владик – в Собачки. Там филиал Степного университета, где работает Алексей Владимирович Вошкулат.

– Какие-такие Собачки? Я и не слыхивал, что такой населённый пункт существует. Как я туда доберусь?

– Да уж доберись как-нибудь! Если есть такое название, стало быть, и населённый пункт имеется. А раз имеется… то и добраться до него можно. Короче! Инструктаж закончен. Встречаешься с Вошкулатом, сообщаешь о случившемся, получаешь информацию и действуешь по обстоятельствам. Вопросы есть?

– Вы считаете, что Вошкулат не в курсе последних событий в Степном? – спросил Макс.

– Вошкулат ничего не знает. Он отбыл из Степного в Собачки за день до автокатастрофы, в которой погиб Бугай. Связи со Степным нет, там вообще нет связи.

– Так не бывает, – возразил Макс.

– То же самое я сказал Арсену, когда он мне позвонил.

– И что?

– Да дичь какая-то! Поля, флуктуации, аномальные зоны… Короче говоря – уфология, чёрт её дери!

Карачун стал прибираться на столе. С сомнением посмотрел на остатки водки и ликёра в бутылках, но всё же убрал бутылки в сейф. Пластиковые стаканчики смял и бросил в корзину для мусора.

– Всё, – сказал он, – пошли. Тебе уже в аэропорт пора.

– А деньги? – удивился Макс.

Карачун поморщился, как от зубной боли, и взглянул на часы, висящие на стене. Макс повернул голову в ту же сторону. Часы показывали половину девятого. Инструктаж вместе с ловлей комара и распитием «кофе» занял тридцать две минуты.

– Касса, наверное, уже закрыта, – задумчиво произнёс Карачун.

– Уже два с половиной часа, как закрыта – грустно отозвался Макс.

Полковник решительно достал из внутреннего кармана пиджака свой видавший виды бумажник, и, убедившись, что денег в нём недостаточно для поездки подчинённого на Дальний Восток, так же решительно засунул обратно.

– Придумаешь что-нибудь!

– Я и на командировку в Степной денег не брал, – возмутился Макс. – Не успел, как всегда. Что я придумаю?

– Придумаешь! Ты специальный агент или хрен собачий? – рассердился Карачун. – Считай свою поездку тестом на выживаемость. Вернёшься, за всё получишь… – Последняя фраза прозвучала как-то зловеще, даже Карачун это понял, и потому уточнил: – В кассе.

Домой ехать было бесполезно, разве что зубную щётку взять. Денег в доме Макс не хранил (чаще всего по причине их отсутствия), на карточке тоже пусто. Оставалось одно…

– Привет, малыш! – радостно завопил Макс, едва в трубке раздалось привычно-протяжное «Ало-о-у».

– Максик? Ты что, в Москве?

– Проездом, малыш, проездом. Буквально на полчаса. Сугубо ради встречи с тобой тормознулся. – Макс уже выяснил время вылета самолета, забронировал авиабилет, задействовав спецдиспетчера, и рассчитал, что на встречу с «любимой» (итогом этого свидания должна стать добыча денег) у него приходится полчаса, от силы минут сорок.

– Полчаса?.. – обиженно произнесла Альбина. – Я за полчаса даже халатик расстегнуть не успею.

– Успеешь, малыш, успеешь, – обнадёжил её Макс. – Я помогу тебе. Честное слово, помогу. Я умею это делать.

– Даже не знаю, – жеманно ворковала девушка, – смогу ли я? И нужно ли мне всё это? Вы, молодой человек, появляетесь так внезапно… так неожиданно…

«Началось», – подумал Макс, пытаясь вставить хоть слово в Альбинин монолог, который она произносила всегда, готовясь к сексу. Этот монолог был своего рода прелюдией. Она говорила, говорила и говорила, распаляя себя и как бы исподволь приближаясь к пику сладострастия. Это, конечно, сильно смахивало на извращение, но нисколько не мешало и Максу получать удовольствие, даже напротив – упрощало задачу. Мужчин в жизни Альбины хватало, Макс нисколько не комплексовал по этому поводу, потому что считал отношения с ней временными и вполне устраивающими обе стороны. Альбина никогда не требовала от Макса каких-либо обещаний и легко переживала частые разлуки, иногда длительные. Тем не менее, Макс знал, что девушка-нимфоманка предпочитает его всем остальным «друзьям». Он даже предполагал, что позвони он ей, когда она будет не одна, Альбина тотчас выпроводит горе-любовника из опочивальни, и будет ждать его, Макса.

И в своих предположениях он был не далёк от истины, Альбина так бы и поступила…

– …как ураган какой-то, – продолжала девушка, – как стихийное бедствие… А я похожа на щепку, которую этот ураган швыряет из стороны в сторону, то вверх, то вниз…

– Я страшно соскучился, малыш, – вставил Макс, когда Альбина переводила дыхание.

– …то к небесам, то на землю… Но мне приятно быть щепкой и отдаваться на волю стихии. – Макс представил, как Альбина раскачивается, сидя на низком пуфике, закрыв глаза и облизывая губы.

– И у меня мало времени, – сказал он, дождавшись очередного перевода дыхания.

– …Делай со мной всё, что захочешь, мой ураган… Бери меня…

– Лечу!

…Они учились в одной школе и сидели за одной партой. Потому что хотели сидеть рядом, а потом, после занятий, вместе идти домой. Это не было любовью. Просто была дружба.

Потом родители Машки переехали на новую квартиру, из Чертанова на Кутузовский, и Машка стала учиться в другой школе. Они легко забыли друг о друге, как это часто бывает, если тебе всего лишь четырнадцать…

Встретились случайно, когда прошло одиннадцать лет. Макс к тому моменту отслужил срочную, отпахал четыре года на земле и уже второй год числился в списках сотрудников Бюро. А Машка стала Альбиной. Она успела сходить замуж, овдоветь и стать хозяйкой модного салона «Альбина» в центре Москвы.

Они сразу узнали друг друга, несмотря на то, что Макс жестоко возмужал, а Машка из невзрачной пигалицы превратилась в роскошную даму – светскую львицу. Они кинулись друг другу в объятия, и, едва соприкоснувшись телами, сразу поняли, что хотят одного и того же, причём вполне конкретного.

– Ко мне? – спросила Машка.

– А куда быстрее?

– Вот мой дом…

У Макса был отпуск, а Машка сама себе хозяйка, поэтому в постели они провели трое суток, пока Макса не нашли и не вызвали в Бюро, отправив в командировку.

С тех пор они с Альбиной и встречались.

В короткие промежутки времени между командировками Макса…

…Альбина была в одном халатике на голое, разгорячённое самоподготовкой тело. Макс не стал терять времени…

Сегодня всё было не так, как обычно: чуть более страстно, чуть менее вдумчиво. Темп задавала Альбина, сегодня она была неутомима и ненасытна. Макс даже опасался, что ему придётся перенести время вылета на более поздний рейс. Но вдруг она успокоилась и зарылась лицом на подушку, тяжело дыша и впившись ноготками в его грудь. Максу показалось, что Альбина всхлипнула, но, перевернув её на спину и заглянув в лицо, увидел улыбку.

Они курили одну сигарету, поочередно затягиваясь и передавая её друг другу после каждой затяжки. Таков был ритуал.

Спальня была освещена рассеянным светом ламп, замаскированных по периметру высокого потолка и над зеркалом. На сервировочном столике стояло блюдо с виноградом и персиками, бутылка «Хенесси» и хрустальная чаша с подтаявшим льдом.

«Как в импортном кино для впечатлительных домохозяек», – подумал Макс. Он взглянул на часы, которые не снял с руки, когда любил Альбину. Время, отведённое им для встречи с девушкой, истекало, а предстояло ещё решить финансовый вопрос.

– Маш… – Макс затушил окурок.

– Что, пора?..

– Пора-то пора, но у меня к тебе просьба. Я тут в одну коммерческую операцию ввязался. В авантюру, можно сказать…

– Сколько? – Альбина была деловой женщиной и всегда говорила и действовала конкретно, без ненужной дипломатии, если дело касалось денег.

– Я верну сразу по возвращению. Это дня два, три…

– Сколько? – повторила Альбина.

Макс назвал сумму, которая ему самому казалась значительной, почти громадной, но если взять меньше, могло не хватить, а там, на Дальнем Востоке второй Альбины нет. Да что на Востоке, второй такой…