Текст книги "Туман"

Владимир Дэс
Туман

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Эта экскурсия в горы была заранее оплачена. Поэтому хочешь не хочешь – надо ехать. Причем рано утром.

Вечером, после пляжа и сытного ужина с местным кипрским вином, я со своей невестой лег спать пораньше.

Ну и, конечно, перед сном включил телевизор. Как говорит Лиза, моя невеста, «для засыпа».

На всех иностранных каналах, показывали какую-то комету, стремительно мчащуюся к Земле. На российском – очередную драку в парламенте да президента, который еще умел говорить. Мы пощелкали пультом, затем выключили телевизор и сладко заснули.

Утром позавтракали, вышли из гостиницы и сели в джип с мягкими, удобными креслами и открытым верхом.

Наша компания была интернациональна: я с невестой, водитель-араб и переводчица-гречанка.

Через полтора часа езды по предгорьям мы начали подниматься вверх. Черненькая худенькая гречанка без умолку тараторила. Водитель вез нас и покачивался в такт восточной музыке. Иногда путешествие оживлял воробей, он залетал в наш открытый джип и весело чирикал.

Вдруг потемнело. Дорогу в горы накрыл густой туман.

Но водителя это, кажется, совсем не беспокоило, и он смело поехал через плотную бело-молочную массу.

Не проехали мы и нескольких метров, как наш автомобиль стал таять, и мы вдруг все мягко опустились на дорогу.

Все произошло так неожиданно, что никто ничего не понял. Джип исчез.

Мы все оказались на земле, причем совершенно голые.

У всех исчезла одежда, а также украшения, часы, бумажники и сумочки. Даже пломбы и мосты во рту.

Несколько минут все были в шоке. Так как мы с Лизой были сзади, я увидел, как голый водитель с волосатой спиной сидит на камнях и продолжает крутить невидимый руль.

Шок шоком, а в одну минуту лишиться автомашины, одежды и всего, что было на руках и даже ногах, – это не для слабонервных.

Первыми пришли в себя женщины. Дружно взвизгнув, они бросились бежать в разные стороны и исчезли в тумане.

Мы, мужчины, сидели на камнях, прикрывая свои прелести. Водитель, поняв, что руля все же лишился, встал на колени и стал молиться своему богу.

Наконец и я стал шевелиться. Хотя, надо сказать, ощущение в этот момент было не из приятных и двигаться особого желания не было. Но чувство стыдливости перед беспечно чирикающим воробьем, почему-то оставшимся в перьях, заставило меня подняться со своего насиженного места.

Я выпрямился.

Медленно.

Неуверенно.

Туман мягко обнял меня.

Было ощущение, что меня как бы одели, хотя я оставался голым.

Немного пообвыкнув в новом качестве, я вначале тихо, а затем все сильнее и сильнее, голосом молодого петушка, стал звать свою подругу.

– Лиза! Лизок! Где ты?!

– Я здесь! Иди ко мне!

– Иду!

Так, перекликаясь, мы стали сближаться. Наконец я увидел мою Лизу. Она, найдя какой-то валун, скрючилась за ним, стараясь спрятаться от кого-то или от чего-то.

Увидев меня, она вскочила и вцепилась в меня, намертво обвив мое тело руками и ногами.

– Что, что это такое? Где моя сумочка, браслеты, клипсы?

Я, не ожидая такого напора от моей испуганной девочки, закрутился волчком, пытаясь оторвать ее от себя, при этом почему-то старался оправдываться.

– Я не знаю. Я тут ни при чем. У меня тоже куда-то пропали очки и трубка.

Наконец я обнял ее, всю дрожавшую, и успокоил.

Успокоившись и тесно прижавшись друг к другу, мы с Лизком стали удивленно обозревать и ощущать окружавший нас новый мир.

Наконец мы, пообвыкнув, стали осторожно двигаться.

Как нам казалось, прямо. Но туман, куда ни смотри, везде был одинаков: одного цвета, света и запаха.

Под ногами чувствовался твердый грунт, припорошенный песком. Дорога была ровная, но иногда попадались и камни разных размеров. И туман, когда смотришь прямо, как бы становился более прозрачным. А может, это просто казалось. А может, и было на самом деле так.

В общем, туман есть туман. Дело туманное.

Так мы осторожно шли куда-то. Вернее, не шли, а двигались. А двигаться было не совсем удобно. Так как, несмотря на то что туман вроде как бы заменил нам одежду и скрыл то, что было ниже пояса у меня и ниже плеч у моей уставшей подруги, мы с ней дружно закрывали места на нашем теле, которые так неожиданно обнажились. Поэтому наши руки мало помогали нам балансировать при попадании очередного камня на нашем пути.

Падение в тумане в голом виде на жесткую поверхность, слегка посыпанную песочком, не очень-то приятно, особенно с судорожно вцепившейся в твой локоть женщиной, причем, по какому-то новому закону большого человеческого бутерброда, Лизок все время падала на меня, а не я на нее.

Шли мы долго.

По дороге встретили нашу переводчицу-гречанку, которая, стыдливо поколебавшись, присоединилась к нашей «туристическо-исследовательской» группе.

Нашим вторым неожиданным приобретением стал воробей. Мы его сразу узнали. Он выскочил откуда-то из тумана, весело запрыгал на нашем пути, а затем взлетел, сел на мое плечо и почему-то клюнул меня в ухо.

Но я его не прогнал. Я был ему рад и даже очень.

Так мы, уже вчетвером, двигались вперед. А может, назад.

Главное, что через несколько минут все мы как-то разом наткнулись на голого волосатого мужчину с тощим задом, который низко кому-то кланялся.

Это был не кто иной, как оставшийся без работы водитель. Очевидно, он как начал молиться от моего ухода, так и продолжал это святое дело не останавливаясь.

Обогнув его, мы двинулись дальше.

Все стали привыкать к туману.

Он не раздражал ни тело, ни глаза, ни легкие.

Он был какой-то нейтральный.

Я пытался подпрыгнуть – посмотреть, насколько высоко туман простирается. Похоже, он простирался высоко, а мои брумельские успехи ничего не прояснили.

Женщины восхищенно смотрели на мою прыгающую туманную фигуру.

Только воробей не выразил своего восторга, а сердито почирикал и куда-то улетел.

Я посмотрел ему вслед и, выкинув руку, сказал:

– Туда!

И мы опять пошли в тумане.

Женщины уже осмелели и шли впереди меня, о чем-то перешептываясь.

Я плелся за ними.

Женщины в тумане – это, я вам скажу, что-то интересное. Их фигуры загадочно плыли в молочном воздухе.

Я решил подуть. Мне подумалось, может, развею туман и мне будут яснее видны прелести женских тел.

Подул.

Безрезультатно.

Подул сильнее.

Опять зря.

Помахал рукой – туман как будто был безмолекулярный. Размыкался и тут же смыкался за моей рукой. Желаемого результата я так и не добился, но женщины обернулись.

Я тут же стал рассматривать пальцы на своей руке. Повертел ими для убедительности у своего носа и махнул рукой:

– Вперед!

Мы шли долго.

И опять наткнулись на тощий волосатый зад отставного водителя.

Я опешил.

Опешили и мои спутницы. Казалось, что опешил и воробей, прилетевший свидетельствовать позор моего сусанинского похода.

«Неужели этот араб все время полз на коленях впереди нас? – мысленно предположил я. – Или мы заблудились…» – хотел развить я еще одну версию нашихблужданий.

Но тут заплакала гречанка.

Она опустилась на землю и зарыдала с причитаниями на непонятном языке. Наверное, это был греческий.

И хотя я не понимал ее слов, мне сделалось стыдно. Ведь это я вывел таких милых женщин на такой невзрачный зад нашего молящегося араба.

Мои мысли лихорадочно заработали. Как же все-таки выбраться из тумана? Хоть бы звезда над головой или какой-нибудь ориентир, а то сплошь туман, один туман.

– Ориентир, ориентир, нужен ориентир! – шептал я сам себе.

Но кругом, кроме моей Лизы, плачущей гречанки, зада водителей да порхающего воробья, – только туман, а ориентиров нет.

– А почему нет?

Меня как молнией поразило.

Я быстро превратил двух обнаженных женщин и вялого водителя в ориентирные столбы.

Провести прямую линию через три столба несложно.

Итак, меняя поочередно последнего на первого, мы стали медленно, но верно продвигаться вперед.

Сколько времени прошло, я не знаю. Да и никто из нас не знал.

Но вдруг, в очередной раз переставляя гречанку с послед него места на первое, – полагал, что мое непосредственное участие в этом было необходимо, так как девушки могли споткнуться или встать не туда, хотя на араба это правило не распространялось.

…Так вот, переставил я гречанку и… вышел из тумана.

От неожиданности я даже вскрикнул и почему-то присел.

Женщины тоже вышли, но, увидев себя в полном обнажении, с визгом заскочили назад.

Араб-водитель вышел, увидел солнышко, встал на колени и стал молиться:

– Алла, Алла…

Солнце было прямо перед глазами, туман – за спиной, а вокруг до горизонта простиралась ровная поверхность, припорошенная все тем же серым песочком.

Вне тумана я побыл, наверное, не больше минуты: солнце, решившее, очевидно, отыграться на мне в этом пустынном царстве, стало усиленно меня поджаривать.

Чувствую – закипаю.

Я не стал ждать полного закипания тела и, подхватив водителя, нырнул обратно в туман. Нырнул – будто лег в родную, чистую, мягкую кровать.

Кожа тут же перестала пузыриться.

«Ну и дела…» – подумал я.

Женщинам я посоветовал не выходить из тумана.

Но на то они и женщины, вечно любопытные. Любопытнейшие из всех земных созданий. И они, дружно взявшись за руки, вышли из тумана. Но тут же раздался вопль, и Лизок вместе с переводчицей очутились в моих объятиях. Они так дрожали, что я постарался их как можно лучше успокоить. Особенно гречанку. Лизок, правда, это быстро заметила и пресекла мои заботливые поглаживания.

Да, мир вне тумана оказался не совсем приветливым, каким был раньше.

Но вот что странно: в тумане наша компания провела довольно-таки длительное время, но ни есть, ни пить никто из нас не хотел… Ну, в общем, даже спать никто не хотел.

Я удивленно оглядел себя. Пощупал свой живот. Даже на всякий случай осторожно посмотрел себе под ноги.

Но ничего там не обнаружил, кроме крупного рыжего булыжника.

На душе от всего непонятного сделалось тоскливо.

Я задумался.

Но додуматься до чего-либо мне не дал… воробей. Он тоже решил испытать чувство свободы и вылетел из тумана.

Вылететь-то он вылетел. О чем-то чирикнул и замолчал.

Я из любопытства выглянул из тумана.

Наш воробушек лежал лапками кверху. Мне стало жалко нашего летающего искателя приключений. Я быстро подхватил его и перенес в непонятный, но спасительный для всего живого туман.

В тумане воробей открыл глазки, вскочил, встряхнулся и улетел. Правда, уже не на опасную свободу, а вглубь непонятного тумана.

Я оглянулся.

Женщины мои были рядом. Только исчез водитель-араб. Наверное, уполз.

Ситуация была настолько неординарна и непонятна, что надо было что-то предпринимать. Не вечно же сидеть в этом тумане. И я решил обследовать границы тумана.

Мы опять двинулись к тому месту, где туман резко обрывался. После долгих уговоров я усадил девушек с краю тумана, а сам по часовой стрелке, постоянно поглядывая наружу, чтобы не уйти вглубь, стал двигаться по границе.

Туман вдруг резко оборвался, и стена его пошла перпендикулярно вправо. Я стал двигаться вправо. Через какое-то расстояние повторялась та же ситуация.

В моей голове стал вырисовываться четкий четырехугольник. А когда я в очередной раз повернул направо, то от радости даже вскрикнул. Мое предположение было верным.

Я встретил любимых дам.

Стало ясно, что туман, в котором мы находимся, представляет собой правильный четырехугольный куб, каждая сторона которого – восемьдесят моих шагов, а в высоту, если смотреть со стороны «свободы», – метра четыре.

Что это такое?

Каким образом и для чего это нас накрыло?

Самое странное, что местность, которая существовала вне тумана, ни в коем разе не напоминала ту, из которой мы в него въехали. И еще – на какую бы сторону я ни выходил, везде солнце светило мне прямо в глаза. Либо туман крутился за солнцем, либо солнце крутилось за туманом, либо с каждой стороны светило свое солнце.

Эти выводы окончательно меня запутали. Еще больше я запутался, когда стал все это объяснять своей невесте и гречанке.

Что же нам делать в этом тумане? Есть мы не хотели, спать тоже. Заняться было совсем нечем, кроме как ходить, лежать или сидеть. Я чувствовал, как внутри всех нас нарастает напряжение. Даже вечно молящийся араб, и тот прекратил читать свои молитвы и стал неожиданно выскакивать из тумана, пугая моих спутниц. Но после одного моего крепкого пинка и он прекратил свои вылазки.

Оглядевшись вокруг, я понял, что как глава этого туманного царства я должен что-то предпринять.

Надо было что-то сделать, каким-то образом вернуться к привычному образу жизни, в котором мы жили до того, как попали в туман, что делали ежедневно, ежечасно на Земле.

Я собрал и объяснил милым дамам и появившемуся арабу, что если не займем себя каким-нибудь делом, мы просто сойдем с ума.

Выход был один.

Сымитировать прежнюю жизнь.

И мы стали жить в тумане так, как жили на привычной Земле. И хотя мы давно уже не пили и не ели, из камней соорудили подобие стола и стульев, как бы кушать, угощая друг друга. У нас был завтрак, обед, ужин.

Постепенно у каждого появилось свое дело.

Моя невеста как бы приобрела дом, готовила обеды.

Я как бы писал романы, вычерчивая буквы на песке.

Водитель-араб как бы возил нас на своей машине, имитируя голосом звук мотора и сигнал клаксона. Иногда мы даже ездили на экскурсии, и гречанка рассказывала нам о достопримечательностях, мимо которых мы как бы проезжали.

Сначала это казалось забавным, потом интересным, но со временем все это стало казаться скучным.

Чувствовалось, что кто-то из нас сорвется. И первым сорвался – я.

Однажды после сытного мнимого обеда я вдруг понял, что должен покончить жизнь самоубийством. Выбрав самый простой способ для выполнения моего решения и дождавшись, когда останусь один, я выскочил из тумана, отбежал метров на сто и, закрыв глаза и затаив дыхание, сел на раскаленный песок.

Если бы я просидел минут пять, превратился бы в обгоревшую чурку. Но туман не дал мне погибнуть. Он сместился ко мне, вытянувшись спасительным коридором, по которому я и приполз назад в свой родной квадрат.

Самоубийство не получилось.

И я не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не произошло событие, перевернувшее нашу жизнь.

Лиза неожиданно объявила, что ждет ребенка. Это всех очень поразило, особенно меня, так как в этом мире даже банальная на Земле беременность казалась нереальной. Но всё же все очень обрадовались этому новому в нашей жизни обстоятельству.

Стали гадать: кто родится – мальчик или девочка. Решали, как будем нянчиться, как растить. Лиза чувствовала себя героиней. Ну и я, конечно, немного. Все разом повеселели.

Родился мальчик. Хорошенький, розовенький. Счастью нашему не было предела.

Правда, через некоторое время и переводчица неожиданно заявила, что тоже беременна.

Лиза тут же отвесила мне две отменные оплеухи. Скажу вам, что незаслуженно, так как я тут был совсем ни при чем. Но Лиза мне не верила. А араб клялся, что это он виновник, но, глядя на его тощую, старческую, дохлую фигуру, все слабо в это верили, даже я. Хотя знал наверняка, что я-то тут ни при чем.

Родился опять мальчик.

Как две капли похожий на нашего водителя-араба.

Мы все дружно кричали «ура». Всех больше, естественно, радовался я.

Время текло.

У нас рождались то мальчики, то девочки. Наше общество увеличивалось, но в его укладе ничего не менялось.

Я был признан главой Туманного царства, где сложилось множество мнимых ритуалов, которые помогали нам выжить.

Но со временем все чаще и чаще меня стали посещать мысли: «Что же такое этот Туман? Не наша ли мечта в той бурной, порой неустроенной, беспокойной, быстро текущей жизни на Земле? Мечта о Рае. Мечта, осуществившаяся в этом Тумане. Нет ни холода, ни жары, ни голода, ни вина, ни наркотиков, ни болезней, и все тихо, ровно, спокойно. Где ты живешь ради того, чтобы жить, Ничто тебе жить не мешает. Живи и живи».

Для нас четверых этот мир стал вынужденной необходимостью. Для наших детей он был единственным. Был самым лучшим и жизненно необходимым. В нем они в отличие от нас четверых чувствовали себя просто счастливо.

Но две мысли в моих долгих рассуждениях приводили меня к страшной тоске.

Иногда мне представлялась жуткая картина будущего, когда огромное количество наших потомков стоят, плотно прижавшись друг к другу, заполнив все пространство туманного квадрата, и не знают, как же им жить дальше.

Что делать? Где выход? И не находят ответы на свои вопросы.

Но я все же надеялся, что Туман не оставит их в беде, расширит свои границы и мир для жизни наших потомков будет достаточен.

Но вот если вдруг, как когда-то с нами, произойдет обратное со всеми жителями Тумана и мы все вдруг вернемся на Землю!

Что будет с ними, родившимися в Тумане? Думаю, что они вымрут быстрее, чем рыбы, выброшенные на берег.

Этих мыслей я боюсь и гоню от себя.

А самому все же хочется назад, домой, на Землю.

Мечтаю и боюсь.