Текст книги "Последнее откровение"

Владимир Дэс
Последнее откровение

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

«Бам, бам, бам», – барабанил осенний дождик по крыше моего автомобиля.

Я уже полчаса стоял у Клуба, но все никак не хотел выходить из машины, хотя до дверей было всего семь метров.

Но там, в глубине, в одиночестве сидел мой друг и сильно страдал.

Страдал от жизни и от вина, от того, что вот сидит и страдает. Совсем один.

Когда он приходил с таким настроением в Клуб, то хозяин сразу закрывал свое заведение для других посетителей.

Друг мой был постоянным клиентом, и к тому же платил он много и щедро.

Но когда он своими пьяными вопросами, признаниями и откровениями доводил весь обслуживающий персонал до оцепенения, то звонили мне, как последнему средству избавления официанток, массажистов, банщиков от его страданий, и не только их.

Выкурив еще одну сигарету в машине, я наконец сказал себе: «С Богом», – выскочил под дождь и, пробежав расстояние до двери, скрылся в недрах Клуба.

Друга я нашел в бело-розовом мраморном зале. Он сидел за огромным дубовым столом и что-то упорно вдалбливал Люсе – хрупкой черноволосой официантке. При этом в одной руке он держал стакан с виски, а кончиком указательного пальца другой руки стучал по столу, причем весьма энергично. Мельком бросив взгляд в мою сторону и не обратив на меня никакого внимания, он продолжал свой разговор с бедной Люсей, которая стояла перед ним, держа руки по швам. Щеки ее пылали, но увидев меня, она обрадовалась и, отскочив от стола, быстро спросила:

– Вам что подать?

– Принеси мне стакан томатного сока, – попросил я Люсю и бросил на стол пачку сигарет и зажигалку.

Друг же мой поставил стакан с виски, взял мою пачку и достал оттуда сигарету.

Я щелкнул зажигалкой, дал ему прикурить, достал себе сигарету, закурил сам и сел напротив него.

Он курил как-то странно, очень низко склонив голову. Кончик сигареты едва не касался поверхности стола. И так продолжалось несколько минут. Вдруг он резко поднял голову и, выкинув в мою сторону руку с сигаретой, жестко спросил:

– Кто меня родил ты можешь мне сказать?

К моему счастью я прекрасно знал его родителей: и маму – учительницу математики, и папу – бравого полковника в отставке.

– Конечно, Зоя Васильевна и Михаил Семенович.

– Не то, – помотал он пальцем перед моим носом. – Кто мои первородители на этой Земле?

И он опять низко склонился к столу.

«Ну, – подумал я, – заклинило. А раз заклинило, то это надолго».

Но он снова вскинул голову и, впившись глазами, долго смотрел на меня. Потом выдавил:

– А скажи мне, кому легче умереть? Сытому или голодному?

Богатому или бедному?

Здоровому или больному?

Счастливому или несчастному?

Кому из них?

Я молчал. Он ответил за меня.

– Конечно, вторым.

И опять задал вопрос:

– А кого больше на нашей планете, первых или вторых?

Я опять промолчал, а про себя подумал: «Пусть выговорится».

– Конечно, вторых. Абсолютное большинство. Мы все несчастные люди да еще к тому же сироты, не знающие своего прародителя. Никогда не видевшие его.

И, уронив голову на свою руку, он горько зарыдал.

Люся, в это время подававшая мне сок, выразительно посмотрела на меня.

– Ты знаешь, – погладив друга по голове, потихоньку начал я, – я думаю, что сейчас это не так уж важно.

Он резко вскинул голову, оттолкнул мою руку и, сверля меня глазами, заговорил громко и страстно:

– А для тебя? Неужели тебя не волнует, кто ты и откуда? Порождение «Чего» и для «Чего»? Я бы тебя: понял, если бы ты был племенным быком. Бык – животное, он не знает, для чего его вывели как вид. Он, наверное, тоже мечтает о чем-то хорошем. Например, о травке, буренке и тепле. А его, оказывается, просто съедят. И все. Вот для чего его создали! Но мы же не животные, мы же люди…

«Да, – подумал я, – далеко занесло моего друга». И чтобы разговаривать с ним в одном весе, я решил тоже заказать себе граммов сто водочки, для начала.

– Ага, начинаешь шевелить мозгами, – резюмировал Он мой заказ и, уже после того, как я выпил и закусил, спросил: – Скажи, ты давно не смотрел на звезды?

– На что? – переспросил я.

– На звезды в небе. Звездочки. На наших собратьев по Вселенной.

Я задумался – а и вправду, когда же я последний раз вот так запросто смотрел на небо, на звезды. И не вспомнил.

Видя мои мыслительные потуги, он иронически отметил:

– Вот и все так. А смотрели бы чаще на звезды, и на Земле бы горя было меньше. Вот ты кем хочешь быть или, вернее, стать?

– Как понять, кем хочу быть? В детстве хотел быть пожарным, потом милиционером, космонавтом…

– Да я не в этом смысле, а в целом, во вселенском масштабе, – перебив меня, обвел он руками пространство вокруг нас.

Я оглядел этот невидимый круг и сказал:

– Во вселенском? Не знаю…

– А я хочу стать Богом.

– Кем?

Да, да, именно Богом. И не надо на меня смотреть, как на сумасшедшего. Я не сумасшедший. Вот скажи мне, ты веришь в Бога? Не в меня, конечно, а в Бога, в которого верят все на планете: и христиане, и буддисты, и мусульмане, и даже папуасы в папуасской деревне.

– Я верю в своего Бога, Православного.

– Значит, по-твоему, Бог есть.

– Конечно.

– А ты его видел?

– Нет, не видел, но ощущаю его по делам.

– Каким? Войнам, эпидемиям, землетрясениям?

– Так что, по-твоему, его нет?

– Если и нет, его надо выдумать и самому стать Богом.

– Почему?

– Потому что иначе все вокруг становится бессмысленным: и я, и ты, и небо, и звезды, и любовь, и Вселенная, и даже время.

– Бог уже есть, зачем его выдумывать, – остановил я друга.

– Если есть, это хорошо. А если нет? Вот мы все здесь живем как те быки: не видя и не слыша Бога, а верим, что он есть.

– Как не видя и не слыша? А откровения?

– Это ты про Моисея, Христа, Будду и Магомеда?.

– Если абстрактно то пусть и так.

– Хорошо. Ну а если эти откровения – это всего лишь фантазии умнейших людей того времени? Что тогда делать?

– Что?

– Остается одно – самому стать Богом.

– Как это?

– А так, Коля!

(Коля – это я).

– Слышал, наверное, о последних исследованиях в генной инженерии?

– Где?

– В генной инженерии. Это я, Коля, о клонировании.

– О чем?

– О клонировании. Теперь доказано, и не только теоретически, но и практически, что из обыкновенной молекулы любого человека можно получить полноценную его копию.

– И что из этого? Не вижу никакой связи между клонированием и желанием стать Богом.

– Правильно, что не видишь. Если бы это было так просто – увидеть, то давно бы уже все увидели. Это новое «Откровение». А «Откровения», как ты уже знаешь из истории, возникали очень редко. Хотя, как опять ты знаешь, когда они приходили, то все их получившие сразу же объявляли себя либо Богами, либо, на худой конец, сыновьями Бога. Теперь вот и мне пришло Откровение. Последнее Откровение.

– От кого пришло?

– От меня.

– Ничего не понимаю. Тогда кому пришло это Откровение?

– Мне же и пришло.

– Да, тяжелый случай. Давай-ка лучше еще по одной.

– Это завсегда.

И мы выпили еще по рюмке. Он виски, я водки. Закусили, правда, только орешками. Немного помолчали. Наконец я не выдержал и спросил:

– Так что это у тебя за «Последнее Откровение»?

– Да очень просто. Я понял что смогу сам, без какого-либо небесного вмешательства устроить Судный день.

– Какой?

– Судный. Ну, если хочешь, Страшный Суд или еще Конец Света.

– Как это?

– Как, как, а вот так. Надо создать заводы по воспроизводству людей по их останкам. Если учесть, что всё на этой планете находится в кругообороте и никуда дальше нашей матушки-Земли не уходит, то значит все, что ранее жило на ней, сохранилось хотя бы даже в одной молекуле ДНК, пусть даже в земле, песке, воде, камне, не говоря уже о живущих сегодня. А раз так, то теоретически, если просеять всю планету через молекулярное сито, а затем все обнаруженные сохранившиеся ДНК ранее живших на Земле людей регенерировать в клетки, то можно воссоздать всех, кто проживал на нашей планете до нас, а создав, спросить и воздать им за добро и за зло, совершенное во время их телесной жизни.

Я прямо опешил и смог только повторить:

– И за добро, и за зло. Воссоздать… А кто спрашивать-то будет за добро и зло?

– Ясно кто, кто их вновь воссоздал. Тот, кто получил «Последнее Откровение».

– То есть ты.

– Я.

– Бог.

– Да, Бог.

– А почему не те, кто и изучает, и разрабатывает клонирование.

– Потому что они лишь технари, сидят себе в науке, а я уже понял для чего эти ученые открыли принципы клонирования, то есть я первый получил свыше Последнее Откровение. А создав компанию по обнаружению и сохранению останков, то есть молекул ДНК, я становлюсь монополистом по воскрешению мертвых. И в этом случае разве я не буду равен Богу?

– И что ты будешь делать со всеми воскресшими?

– То же, что и Господь: заселять земли, судить, казнить или миловать. Я, воссоздав живого из мертвого, буду хозяином созданных существ, его Богом. Настоящим. Живым и бессмертным.

– А бессмертным-то ты как станешь?

– Воскрешая других, я и себе обеспечу постоянное воскрешение. Быть у корыта с водой и не напиться…

– У колодца.

– Что, у колодца?

– У колодца, а не у корыта.

– Какая разница.

– Разницы-то никакой, да суть разная.

И я, уже не предлагая другу, налил себе целый стакан водки. Выпил, а выпив, спросил:

– Ты и мою сестренку сможешь воскресить?

(Она у меня погибла в автомобильной катастрофе два года назад.)

– Запросто.

– И Пушкина?

– И его.

– И даже Александра Македонского?

– Конечно. Правда, с ним придется потрудиться.

– Почему?

– Трудно будет найти хотя бы кусочек его тела. Но эта проблема тоже решаема. Если захотим, то просеем весь песок вокруг Александрии, но хотя бы одну молекулу Александра Македонского найдем.

Я задумался и выпил еще водки, а выпив, снова спросил:

– А сил у тебя на это хватит?

– Друг мой, – приобнял он меня, – если есть идея, то и силы появятся. Вспомни, как ты в школе, будучи слабее всех, сбивал с ног здоровых парней одним ударом кулака, если обижали твою сестру. У тебя была идея – защитить слабого, и ты становился сильным.

– Да, бывало, – согласился я и неожиданно поверил в его Последнее Откровение.

– Ты и правда можешь стать Богом?

– Конечно, – подтвердил мне он.

– Но ты же не похож на Бога.

– Открой рот.

Я удивился, но рот открыл.

– Есть. И у тебя есть клыки или то, что от них осталось. Потрогай.

Он взял мой палец и поводил по моим клыкам.

– Есть, ну и что?

– А то, что и человек не сразу стал человеком. Он был зверем, а теперь стал человеком. А вот теперь пришло время мне, человеку, стать Богом. Эволюция, друг мой, эволюция.

– Эволюция?

– Конечно.

– А почему только ты должен стать Богом, а не я, например?

– Просто потому, что именно я получил Последнее Откровение. «Селяви», такова жизнь. Я, понимаешь? Я и никто другой! – патетически воскликнул он, вознес к небу, а точнее, к потолку руки, чем опять напугал официантку Люсю.

Но потом он милостиво сел ко мне поближе и, опустив на мое плечо свою божественную руку, ласково добавил:

– Не переживай, я тебя к себе возьму первым заместителем, то есть апостолом, – и икнул. Потом еще и еще.

«Все, – расстроился я, – это конец». Если мой друг начинал икать в состоянии запоя, то обычно он икал сутками до посинения.

И никто не мог ему помочь, и ничто не могло остановить его икание, даже само его «Божественное Откровение».

Только я – его лечащий врач.