Текст книги "Месть"

Владимир Дэс
Месть

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Тем утром я шел по коридору к себе в кабинет, и никакое шестое чувство мне не подсказывало, что в следующий раз я попаду в этот кабинет только через несколько лет.

Я весело здоровался со всеми работниками, которые попадались мне навстречу.

С некоторыми дамочками даже шутил.

Зашел в кабинет.

Открыл форточку.

Достал из кейса сигареты, закурил.

Мысли мои были заняты легкими, необременительными проблемами.

Минут через пятнадцать в дверь кабинета постучали и зашла одна моя знакомая – веселая брюнетка. Она работала где-то и торговле и, встретив меня с недели две назад на нашей центральной пешеходной улице, попросила взаймы. Так, не очень большую сумму, на что-то ей не хватало. Я дал, конечно. Почему бы не угодить хорошенькой женщине, если есть возможность? Долг, как правило, платежом красен.

И вот сегодня утром вдруг пришла ко мне в кабинет.

Я обрадовался.

Нет, не тому, что она мне, возможно, долг принесла. Деньги никогда не были для меня главным в жизни. Наверное, потому, что они всегда у меня были. Я просто обрадовался ей самой.

Радость свою я скрывать не стал. И ручку поцеловал, и комплимент сказал, и присесть пригласил, и коньячку с кофе предложил.

Но она на этот раз была какая-то не такая. Озабоченная, что ли…

Вынула конверт, сказала, что там вся сумма, и подала мне. Когда я его взял, она почему-то вспыхнула и пробормотала:

– Можешь не пересчитывать… там все.

Я несколько опешил и даже «спасибо» зачем-то ей сказал. А конверт бросил в стол.

Она же, не прощаясь, повернулась и вышла.

Мне тогда это все показалось довольно-таки странным.

Когда за ней закрылась дверь, я сел опять за свой стол, еще раз подивился её странному поведению, но долго переживать не стал. Только открыл я стол, куда бросил деньги, собираясь убрать их в бумажник, как дверь с грохотом открылась, и несколько человек в масках и пятнистых костюмах, с автоматами и пистолетами, ворвались в мой кабинет.

Меня уронили со стула, прижали к полу и, приставив к голове несколько стволов, приказали не шевелиться.

Откровенно сказать, особого желания шевелиться у меня в этот момент и не было – я был буквально парализован и ошарашен – столь неожиданно это было солнечным и спокойным утром.

Потом меня осторожно подняли на ноги и поставили лицом к стене. Теперь дула пистолетов переместились куда-то в область грудной клетки.

За спиной раздался властный голос:

– Граждане, вы приглашены в этот кабинет в качестве понятых. Сейчас на ваших глазах будет произведен обыск этого помещения и этого гражданина, стоящего лицом к стене.

Я скосил глаза направо, потом налево, но нигде больше не увидел гражданина, стоящего лицом к стене, и понял, что речь обо мне.

Становилось более чем интересно.

А властный голос продолжал:

– Понятых прошу подойти к столу.

Послышался топот нескольких пар ног.

– Потом скрип открываемой дверки письменного стола. Граждане понятые, вы видите этот белый конверт, лежащий в столе?

В ответ что-то пробулькали, очевидно, подтверждая, что видят.

Тут меня развернули, и я увидел, что кабинет битком набит народом. Среди них был один в форме капитана милиции. Я подумал, что властный голос наверняка принадлежит ему. Ан нет: другой высокий симпатичный мужчина в дорогом кожаном плаще, что стоял у выдвинутого ящика стола, так же властно подозвал меня:

– Подойдите!

Я подошел.

Мужчина в кожаном плаще показал на конверт в ящике и спросил:

– Это чье?

– Мое, – ответил я.

– Возьмите и покажите, что там!

– Там? – переспросил я. – Там деньги.

Я взял конверт, надорвал, вынул из него толстую пачку крупных купюр и чуть ли не выронил: такое количество денег было для меня неожиданностью. Я-то давал взаймы раз в сто или тысячу меньше.

Не успел я опомниться, как тот же мужчина приказал мне поднять руку с деньгами вверх.

Я поднял, и меня сфотографировали.

Надо ли говорить о том, что я, когда понял, что это не бандитский налет, а милицейские дела, не особо переживал. И когда меня привезли в солидное здание управления милиции и посадили в наручниках в какой-то закуток, я тоже не особо беспокоился. Думал, сейчас все объясню, потом вызовут мою знакомую, и все всем станет ясно. Но меня никто не допрашивал. Какой-то усталый майор заставил расписаться в том, будто мне разъяснено, что я арестован за получение взятки, и меня отвезли в тюрьму.

Три дня никто меня не трогал.

Все это было настолько странно и необычно, что не казалось мне серьезным. Поэтому я не особо и беспокоился. Слушал камерные байки да с удовольствием ел пресные каши.

Ближе к полудню четвертого дня меня вызвал на допрос тот самый высокий симпатичный мужчина, который распоряжался в моем кабинете. Оказывается, он был старшим следователем.

После ряда дежурных вопросов он объяснил мне, что я обвиняюсь в получении взятки в особо крупных размерах.

– От кого? – спросил я.

Он назвал имя той самой веселенькой брюнетки, которой я неосторожно дал взаймы.

Я вначале рассмеялся и предложил спросить у нее самой, давала она мне взятку или нет.

На это старший следователь вынул из папки лист и подал мне. Это был протокол допроса той самой моей знакомой. Из него мне стало ясно, что я длительное время вымогал у нее определенную сумму за одну услугу, которую мог оказать в силу своего служебного положения. Наконец она поняла, что без взятки тут не обойтись, и обратилась за помощью в милицию. Ну, а дальнейшее известно.

Я не поверил ни единой букве.

Старший следователь, посмотрев на меня с некоторой жалостью, нажал кнопку, и вошла она. Как я думал, моя спасительница.

Она села и, отвернувшись от меня, стала отвечать на вопросы следователя – слово в слово, как в том протоколе.

Мне разрешили задать вопросы, но я был так ошарашен, что слова вымолвить не смог.

Позже я узнал, что это была очная ставка.

Через несколько дней после очной ставки меня еще раз допросили – и все.

Потом пришел адвокат.

Мы с ним вяло поприкидывали варианты, и он ушел.

Потом состоялся суд.

Судья больше дремал, чем слушал.

На суде демонстрировали фотографии, где я держал в руке взятку. Слушали пленку. Там я благодарил свою знакомую за деньги. Потом было ее выступление, тяжелое и запинающееся. Сумбурность его прокурор объяснил высокой порядочностью моей знакомой.

Адвокат что-то промямлил и сел.

От последнего слова я отказался.

И дали мне восемь лет.

Перед отправкой на зону меня неожиданно вызвал тот самый симпатичный старший следователь, который вел мое дело.

Был он странно возбужден. Все выспрашивал, как я себя чувствую и представляю ли, что меня ждет в течение следующих долгих восьми лет?

– Семи, – поправил я.

– Как «семи»? – не понял он.

– Так. Семь лет осталось и девять с половиной месяцев.

Этим уточнением он остался недоволен.

Потом он долго ходил вокруг да около. Наконец достал фото одной симпатичной девушки и спросил, помню ли я ее?

Я шарахнулся от фото, как от чумы.

– Что, еще одна? – ужаснулся я, имея в виду взятку. К тому времени мне в этом мире ничего не казалось невозможным.

– Нет, – успокоил меня мой мучитель. – К этим делам о

...

конец ознакомительного фрагмента