Текст книги "Сумасшедший день"

Владимир Дэс
Сумасшедший день

Сейчас все говорят, будто мы, сумасшедшие, тоже люди. А я не согласен, что мы все люди.

Я лично – табурет.

Мама, когда приходит ко мне, говорит, Петя, и когда же ты станешь человеком?» Ждет.

После этого и я начинаю ждать, что вдруг из табурета превращусь в человека.

А вообще-то мне и табуретом хорошо. Правда, сидят на мне мало, чаще почему-то бьют.

Но я не об этом хотел рассказать.

Я хочу рассказать о том, как однажды мои друзья, сумасшедшие, чуть по-настоящему не сошли с ума.

Происходило это таким образом.

После обеда повели нас всех к зданию административного корпуса, загнали в большой зал, где раньше конференции врачей проходили и разные торжественные собрания, и объявили, что в стране наконец-то наступила демократия, причем для всех без разбору. Поэтому пришло указание внедрить эту демократию и среди нас, сумасшедших. Некоторые мои братья вначале испугались. Кто-то крикнул:

– Братья-идиоты, нас на колбасу хотят переделать!

И все от страха бросились из зала.

Остались только те, кто уже был колбасой.

Но всех убежавших тут же вернули пинками, заодно объяснив, что такое демократия и что для колбасы дерьма и без нас хватает.

Мы сразу все поняли и успокоились. Ну, а кто не понял, тем надели смирительные рубашки, а в смирительных рубашках все всегда всё сразу понимают.

Тут нам предложили избрать Президиум. Сразу встал один идиот и предложил в Президиум своего лечащего врача. Ему пояснили, что его лечащий врач не является сумасшедшим, а в Президиуме должны сидеть только сумасшедшие, но самые достойные. Тогда он предложил себя, но тут вскочили все остальные и давай кричать, что они тоже достойны быть в Президиуме, а одни стал уверять всех, будто он и есть Президиум. Пошумели, посвистели, и организаторы, махнув рукой, записали в Президиум всех желающих сумасшедших.

Стали голосовать за это предложение. Некоторые подняли вместо рук Ноги. На это поступил протест от группы алкоголиков, но им пояснили: ногами голосуют те идиоты, которые считают, что у них вместо рук растут ноги, а вместо ног – руки.

Была предложена повестка нашего собрания. «О роли дураков в российской демократии».

Велели поднять руки. А так как нас уже запутали, кто что должен поднимать, то все те, кто поднимал ноги, подняли руки, а те, кто поднимал руки, подняли ноги. И многие, кто не имел навыка поднимания ног вместо рук, попадали с мест, чем создали много шума и порчи имущества.

И с меня свалился один идиот. Не может разобраться, где рука, а где нога.

И дураку понятно: нога растет из головы, а рука из…

Вот и меня совсем запутали. Хорошо, мне не надо об этом думать – у меня, у табурета, рук совсем нет, одни ноги.

Вывели докладчика. Дали ему текст.

Но он вместо того, чтобы читать, взял его и съел. Оказывается, санитары вытащили не того – этот был мусорным ящиком и подумал, что ему дали его любимый мусор.

Пытаясь спасти текст доклада, поволокли его ставить клизму. Пока ждали результата, опять поступил протест от группы алкоголиков, что их товарищ тоже желает выступить с докладом, альтернативным. Дали ему слово.

Брат-алкоголик вышел и стал с жаром уверять нас, что демократия только тогда будет настоящей демократией, когда водку, вино, а также одеколон будут раздавать бесплатно. Это предложение очень понравилось выдвинувшей его группе, те вскочили и стоя стали скандировать:

– Даешь водку! Да здравствует демократия!

Оратор от столь мощной поддержки сильно вдохновился и с криком: «Бей врагов демократии!» бросился на санитаров.

Но санитары, изрядно хлебнувшие «бесплатного» уже сегодня, так скрутили содокладчика, что у него поменялись местами все части тела. Группа алкоголиков тут же прекратила скандирование и в знак протеста решила демонстративно покинуть зал через окна. Но, наткнувшись на решетки под током, вернулась назад, правда, не в полном составе.

А настоящий текст доклада так и не удалось спасти, хотя клизму делали тут же, за кулисами, с помощью пожарного шланга. Единственным приятным сообщением было то, что докладчик излечился от своей навязчивой идеи, будто он мусорный ящик. Он после клизмы понял, что многие годы ошибался: какой он мусорный ящик, он самый настоящий аквариум.

Мы радостно приветствовали это событие и попросили занести его в протокол. Правда, тут же появились ненормальные, которые стали просить, чтобы им тоже сделали клизмы пожарным шлангом.

Организаторы нашего собрания, разогнав очередь к пожарному шлангу, объяснили, что цель собрания не внеплановые клизмы, а плановое осуждение, то есть обсуждение роли демократии в нашем доме, и предложили высказываться по этой самой роли.

Этим были открыты прения.

Все встали и сразу все стали высказываться. Было добавлено, что должны быть спорные мнения, и мы начали спорить. И некоторые так расспорились, что бросились отрывать друг у друга уши и откусывать носы.

Накрывали прения долго и кровопролитно.

Когда закрыли, то в зале осталась только треть первоначального состава: остальных растащили по изоляторам или привязали к креслам. И ко мне одного прикрутили. Он меня давай пинать и пинал до тех пор, пока я ему не разъяснил, что я табурет и в прениях не участвую. Тогда он успокоился.

Решили приступить к зачтению проекта решения.

Выкрикнули добровольца.

Вышел Доброволец.

Прежде чем зачитать проект решении, он сообщил нам, что никакой не сумасшедший, а Доброволец. Что он добровольно пришел к нам, дуракам, добровольно вел себя так, чтобы все думали, будто он такой же, как мы, идиот. И, четко зачитав проект решения, при гробовом молчании зала, добавил, что теперь он покидает нас, ибо иго ждут передовые отряды демократом у них на Марсе. Затем, передав нам всем пламенный марсианский привет, резво полез на стену.

Мы с завистью смотрели, как марсианин карабкается к потолку. Но он, не добравшись до своего Марса совсем немного, был сбит метким санитаром, запустившим в него огнетушитель.

На этом наше собрание организаторы сочли закрытым и отвязали от меня буйного идиота, испинавшего мне весь живот.

Все стали яростно хлопать в ладоши. Организаторы незаметно покинули зал, а поскольку ни нам, ни санитарам никто не объяснил, сколько надо хлопать, так мы до вечерних уколов и прохлопали. У многих после этого собрания болели руки и ноги, и только у одного – голова. Он головой, пока мы демократию создавали, забивал вылезшие гвозди в половых досках конференц-зала, потому что думал, будто он молоток.

А так все были довольны: и мы, и они – эти, кто организовывал День демократии в нашем сумасшедшем доме, тем более, что было сделано одно несомненно полезное дело – забиты все вылезшие гвозди в полу конференц-зала.

Головой, правда, но гвоздям все равно, чем их забивают, лишь бы быть забитыми, как и мне, например, все равно, кто на мне сидит – лишь бы дело делать, не то от безделья станешь еще опять человеком, голосовать потащат, а потом бить будут, как наших дураков-демократов на сегодняшнем собрании.

Нет уж, лучше я останусь табуретом. Все же демократия эта – вещь для здоровья опасная даже в нашем приличном доме.