Текст книги "Летучий корабль"

– Ого-го, да тут что-то невиданное произошло! – радостно завопил Ворон. – Кругом цветы и деревья! Неужели Великий Зимерад проявил интерес к садоводству?

Дверь отворилась, и навстречу им вышла девушка в простой рубахе и в платке, с обветренным лицом и без всяких румян. Она сурово посмотрела на бредущих меж валунов гостей и поднесла палец к губам, мол, тихо, и зашептала:

– Дедушка при смерти.

– Сестра, да это я, Божена.

– Вижу, не слепая. Не шумите. Зачем пожаловали?

– Чёрного Ворона к тебе привезли.

– Силком, под стражей?

– Да нет, он сам летел к тебе, правда, его сослал наш отец. Мы хотели тебя проведать и его подвезти.

Красава повернулась к мужу и с усмешкой выговорила:

– Пойдём к столу, муженёк. Давненько я тебя поджидаю, с той минуты как стая лебедей подхватила меня на прогулке и принесла в эту глушь, где я чуть не пропала от голода и холода. Спасибо дедушке, приютил меня.

– «Дедушке»? Да это великий чародей Зимерад!

– Он мне не говорил. Сказал только, что живёт здесь, словно отшельник.

Дверь ещё раз отворилась, и на пороге показался седобородый затворник, опирающийся на клюку. Годы иссушили колдуна, и теперь он более походил на заурядного деревенского старика, едва-едва присматривающего за правнуками.

– Красава, внученька, ты куда пропала? О! – Зимерад поднял голову и заметил гостей, – кто к нам пожаловал, неужели его царское величество Елисей, с супругой царевной Боженой и внуком царя Демьяна? Да еще сам злокозненный Черный Ворон или попросту – мелкий воришка Белун.

– Здравствуйте, уважаемый Зимерад, – поздоровались прибывшие.

– Здорово живете! Ладно, мой век почти на исходе, и перед близкой кончиной я хотел бы поговорить с Елисеем. – Я слушаю вас.

– Поведаю тебе – много лет назад я помог твоей матери родить долгожданного мальчика, будущего наследника царя Демьяна, то есть тебя. Но про меня на великих радостях все запамятовали, не поблагодарили, да что там, даже не известили о твоём рождении… Я не смог простить, вот оттого в твоей судьбе всё пошло наперекосяк. Но ты, царевич Елисей, показал свой характер и, несмотря на все злоключения, выбился на проторённый большак. Теперь все чёрные чары сгинули.

– Мы сможем с Боженой жить спокойно?

– Да, всё позади. Вон и у тебя уже вся голова в серебре. Дайте мне хоть сына вашего благословить, коли тебя увидеть не пришлось в колыбели.

Божена подошла и подала младенца. Зимерад с улыбкой принял малютку.

– Простите моих батюшку и матушку, почтенный Зимерад, – попросил Елисей. – Они, думаю, не со зла вас не пригласили тогда на торжество.

– Я давно всех простил, передайте царю и царице. И вы меня простите, порой волшебник слабее пьющего человека.

– Может, к вам прислать лекарей и травников, они вылечат вас?

– Благодарю, но за мной присмотрит Чёрный Ворон и Красава до первых Полярных сияний, а после я отправлюсь по Небесной Дороге в далёкие Гусиные земли. А вы, Божена и Елисей, идите по начертанному для вас пути, у вас свой удел. Да передайте своему кормчему, что еще до заката разыграется буря, потому вам надо спешить улететь подальше отсюда, такого славного малютку надо оберегать, как зеницу ока.

– А что нам делать, достопочтимый Зимерад? – спросил Чёрный Ворон.

– Тебя давным-давно дожидается твоя ладья и рыбацкая сеть, да еще косяк селедки, что второй день мечется в бухте, таясь от китов. А Красава приготовит нам ужин.

– Красава – и «ужин приготовит»? Не верю, что так может быть.

– Сам убедишься. Торопитесь, недолго мне на лики зарниц осталось любоваться.

На том и распрощались. Черный Ворон и Красава остались на острове, а воздушный корабль, подхватив парусами северный ветер-засиверку, понёсся к западным берегам. Они укрылись от бури за Белыми горами и утром пустились в царство Януша.

А чародей угас до морозов. Черный Ворон похоронил кудесника среди валунов на горе и наконец-то освободился от тёмных пут оборотня, и, как в молодости, принялся рыбачить, а весной перевез к себе старушку-мать, не чаявшую хоть когда-нибудь увидеть сына живым и невредимым. Красава-Краса Золотая Коса, несмотря на прощение мужа, отказалась воротиться в родной город, где пролила столько безвинной крови. Немного погодя она нарожала кучу детишек, которые, лишь только подросли, стали рыбачить с отцом и помогали матери по хозяйству. Их потомков и в нынешнее время можно повстречать на берегах ледовитых морей.

А царевич Елисей и царевна Божена жили долго и счастливо, окруженные родными и друзьями.

Летучий корабль
(сказ)

«Есть вымыслы, есть легенды, которые правдивей всякой правды, выше всех высоких речей, честнее и чище нашей суетной истины, приспосабливаемой к любому дуновению переменчивого ветра, к смраду блудных слов и грешных мыслей».

Виктор Астафьев

На берегу реки Мезени, подле Белого моря, между деревней Кимжей и селом Дорогорским, случайный прохожий, что поджидал со мной попутную оказию до Пинеги, поведал мне историю о Царе Зимогоре, услышанную им ещё от своего прадеда. Немедля её записать у меня не было возможности, потому запомнил, как сумел, слишком строго с меня не взыщите. И вот теперь, по прошествии многих лет после той случайной встречи на мезенских путях-дорожках, подоспело время поведать всем, от мала до велика, тот самый сказ, чтобы сохранилась на земле нашей волшебная повесть о народном царе, а не сгинула на веки вечные, как поздней весной ледовые заторы на Белом море.

* * *

Давненько это приключилось, в далёкие незапамятные времена. Первыми насельниками на неприветливые берега-щельи полнощных рек и Студёного моря приспели лихие новгородцы, а следом потянулся и московский люд. Но больно далече до шумных городов и весей, да и от отчей Двинской землицы, жили поморы в Заволочье. Оттого лишь изредка посылали дары в Великий Новгород или в Москву, то пушнину, то сёмгу, а то и оленину.

Однажды под зиму, как сказывают знающие люди, непременно в четверг, в семье знатных поморов на реке Мезени родился мальчик, и нарекли его Володарь. Миновало всего-то десять годков, да пришла старой каргой лихая беда – в одну зиму угасли родители, и стал паренёк бессемейным, а пуще назвать – бродягой – зимогором. Не до веселья и утех ему стало, эх, да ещё бы ведать, куда всё сиротское богатство утекло. Помыкался мальчишка один-одинёшенек в пустом доме, как-то утром закопал в отчем саду посуду да всякие безделицы, оставшиеся от отца и матери, заколотил окна и двери от лихих человеков, и пошёл в люди. У одних родичей годок поживёт, потом у других, где хлебосольно, а у кого рад и чёрствой корке. А что поделаешь, коль сам ты бедолага да безотцовщина.

Худо ли, бедно, но за семь сиротских лет Володарь на медные деньги грамоте и наукам разным обучился. В море с ладьёй и ветрилами управляться тоже выучен, а что за помор без промысловой сноровки? Да еще из лука бьёт так, что стрела попадает в утку прямо на лету, да и в сабельной брани не уступит ни одному норвегу или шведу. Да только лютая кручина по ушедшим родителям не оставляла сердце молодца, оттого сторонился он сверстников, их развеселых игр и гульбищ.

* * *

В то лето на торжище, устраиваемом в стародавней Мезени, как говорят, находившейся не там, где нынешний город, а ближе к устью реки, собрался Поморский круг из старейшин да знатных артельщиков с богатых промыслов и удачных кормщиков, у которых не по одной ладье да кочу. И сообща они порешили всенародно избрать из давних поморских родов себе царя-государя. Надобно им было заиметь в их землях верховного судью, чтобы споры разрешал да границы устанавливал от Пинеги до Мезени, и далее на восход, почитай до самого Сибирского Камня. А ещё, на случай какого разбойного набега али войны, мог скорую дружину снарядить, да провести переговоры с норвегами или карелами, зырянами или самоедами.

Но в тот год поморы так и не столковались, кому из них отдать верховую власть на восточной окраине Заволочья. Ведь страсть сколь предстало перед честным народом желающих, все одно горлопанят – «меня! меня!» Вот токмо все повздорили, да разругались вдрызг, и полюбовно так и не договорились. Тогда призвали столетнего старца и спрашивают, мол, как же быть отец? Потрепал дед седую бороду и молвит:

– Кто первым из поморов добудет диковинное серебряное яблоко, так тому и властвовать над нашим людом и землями.

– Дед, а дед, а откуда у нас взяться яблоку-то, а тем более серебряному? У нас, почитай, и яблони-то не растут, небось, надо за ним отправляться в дальний Царьград, к грекам?

– Так не простое это яблочко, а чудесное, в нем соль поморской земли! Его принесли с собой прадеды наши, когда им впервой с крутояров открылась Матушка Северная Двина. А кто тем яблочком обладает, тот свой край оберегает! Святыня должна непременно вновь воротиться к людям, а видели её в последний раз у нас на Мезени. А искать её надобно там, куда наши пращуры укажут – на дно реки, так на дне реки. Наперёд полезешь в прорубь, призовут в лес глухой, знамо – отправишься в лес, а на небеса укажут, полетишь под облака.

Так и порешили поморы, тем паче нежданно гроза грянула с проливным дождём – пора расходиться, скорые дела ожидают. Стало быть, коль надобно раздобыть то самое легендарное яблоко, так пусть сыщется в народе счастливец, что добудет чудо чудное – диво дивное, что некогда сгинуло без следа в здешних краях.

* * *

Послали как-то хозяева, у которых служил Володарь, парня в ночное – лошадей пасти. Тиха ночь, лишь на западе то и дело вспыхивали зарницы. Когда перевалило за полночь, задремал молодец на поляне среди медового духа от согретых за день трав. И приснился ему сон – будто видит седого старика, что говорит ему: «Володарь, найди дивную яблоню, и сорви серебряное яблоко, и будет от тебя великая польза народу нашему – перестанут гибнуть в море рыбаки, а трески да наваги в сетях будет полным-полно, и видимо-невидимо морского зверя, даже зимы станут теплее». «Дедушка, а где то волшебное деревце, я не ведаю, может, в полуденных странах или в тридесятом царстве?» – спрашивает парень. А прадед отвечает: «Ищи в родной стороне».

Поутру пробудился молодец, а табуна-то уже и след простыл, выпавшая роса сокрыла все следы, рядом лишь только одна чалая кобылка жмётся к ивняку. Оседлал ее Володарь и поспешил разыскивать лошадей. Весь день он нёсся по вересковым полянам и чащам, по узким тропкам и едва приметным дорожкам, до тех пор, пока не въехал на небольшую елань посреди незнакомого заломного леса. И тут видит, как его табунок направляется в сторону неведомой реки. Кинулся парень вслед за ними, да тут нежданно-негаданно – лошадь понесла его к косогору и скинула с кручи прямо на усеянный камнями берег.

* * *

Очнулся сирота глубокой ночью, а в теле все косточки до единой ломят да болят. Кое-как поднялся на ноги, думает – как теперь объяснишь хозяевам пропажу табуна, чем покроешь убытки, коли у тебя сума с дырой. Делать нечего – обратно без коней не воротишься. И тогда побрёл парень вдоль бережка, всё далее от хозяйского дома, прямо к Ледяному морю. Идет, а куда, и сам не ведает. Про себя думает, мол, будь что будет.

Долго ли, коротко ли шел Володарь, да наконец-то вышел в устье незнаемой реки, прямо к морю. Видит, на круче, посреди пустынного берега-косогора, стоит высокий терем под медной крышей, да на солнце яркие изразцы глаза путнику слепят. Постучал молодец в кованые ворота, да никто не откликнулся. Набрался дерзости – надавил плечом, воротина приоткрылась, вошел, да никого в доме не оказалось. Поел, попил, да прилёг на теплую печь, отдохнуть с дороги. Чёрным котом приспела ночь, открылось тут пёстрое окошко и в горницу влетело двенадцать лесных голубиц. Вдруг горлицы отряхнули свои крылышки, сбросили пёрышки и явились пред Володарём двенадцать прекрасных девиц, одна другой лучше. Видят они, что кто-то без них хозяйничал – всю кашу поел да родниковую воду выпил, и давай искать непрошеного гостя. Наконец обступили печку и говорят:

– Кто бы ты ни был, выходи!

Спустился с лежанки парень, поклонился до земли и поведал голубицам о выпавшем на его долю, да попросил прощения, что без ведома заглянул в чужой терем. Поворковали между собой дивные птицы-девицы и молвят:

– Мы – дочери Морского Царя, а здесь в заливе у нас дворец, чтобы мы могли передохнуть во время странствий по белу свету. Коль уж ты нарушил наш покой, то ладно, оставайся работником. Мы поставим тебя на ноги, только ты, верно, отслужишь нашу милость – выполнишь три наши повеления. Согласен или нет?

– Извольте, у меня сиротская доля – куда злая судьбина забросит, там и моя обитель.

– Только теперь, зимогор, почивать ты будешь не в горнице и не в палатах, а на сеновале.

* * *

Так и остался у дочек Морского царя Володарь. Отпоили они его травяными отварами да медами, поставили на синяки примочки и мази, вскоре, не в пример прежнему, стал здоров и пригож парень. Подошла пора и обещанную службу справить.

– А теперь, – говорят ему девицы, – очисти нашу реку от завалов из принесённых вешними водами деревьев.

– Да разве я смогу, один-то?

А царские дочки отвечают:

– Глаза страшат, а руки мастерят.

Делать нечего – работа не волк, в лес не убежит, вышел подневольный парень на бережок и принялся собирать ветки, как нагребет кучу хвороста – сожжёт, и так день за днём. После его руки добрались и до брёвен, а через неделю и до деревьев, что приволокло в половодье. Обрубил парень сучки и корни, попилил на чурбаки, да дров наколол чуть ли не на сто зим вперёд.

Стало теперь любо-дорого посмотреть на устье реки да луга паводные. Со всей округи, даже с лебяжьих островов, принеслись птицы и опустились на берёзы – полюбоваться на разноцветье. А из непроходимых чащ да моховин явились погреться на солнце северные олени и лоси, и наконец-то сёмга покинула залив да тронулась на нерест в верховья реки. Следом дальние берега облюбовали клыкастые моржи и тюлени, чтоб сил набраться перед долгой зимой.

– Молодец, справился, – говорят сестрицы-голубицы.

Второе испытание выпало на долю Володаря – разбить около терема диковинный сад. Принялся сирота выкорчевывать пни да коряги, ровнять землицу, заваливать рытвины и ямы. Из белоснежного камня сложил стену с башнями, да разбил дорожки среди деревьев и кустов. Так в праведных трудах и хлопотах пролетали день за днём, насилу к первым морозам управился со всем молодец. На зиму укрыл кустарники и дерева, так что лютые холода были им не страшны.

Приняли работу горлицы-девицы, похвалили за усердие и рвение, и в последний раз ему наказали:

– Володарь, добудь нам ястреба, что всё лето не давал нам прохода – охотился на нас, а в награду за службу верную мы одарим тебя по-царски, получишь всё, что пожелаешь, хоть серебра, хоть злата или каменьев разноцветных, ведь полны сундуки у батюшки нашего – Морского царя. Сможешь тогда наконец-то возвратиться к людям!

С первыми морозами снарядился Володарь в путь, охотиться на тетеревятника. Затемно направился в глухомань, до которой рукой подать. Забрёл в сырой ельник – старинное место, кругом ели высоченные, лапами друг дружку теснят, что глупые люди, да солнечный свет до земли не пущают. Слева тянется болотина с темными местами – то солотина, легко провалишься вглубь, на веки вечные. Да тут ещё и завьюжило со снежком, то ли возвратиться надо с великим позором в натопленный терем, то ли ладить шалашик.

День Володарь бродит кругами по лесу, а после второй и третий, да не просто зябнет на ветру, а всё примечает, как отец учил. Но в конце третьего дня завидел он на стародавнем дубе гнездо ястребиное. Но как достать тетеревятника? Пока поднимешься к вершине, он унесётся в небо, словно вольный вихорь, да и стрелой не возьмёшь – ветки мешают. Что делать? Как обойти преграды? День думал, два и на третий решился связать силок – неприметную сетку, словно паутинку из конского волоса.

Неделю вместе с голубицами вязал он сеть, и когда всё было готово, воротился в ельник. Вскоре укараулил парень, когда унёсся на охоту ястреб и натянул паутину над его гнездом, а сам укрылся на стародавней березе.

К вечеру показался пернатый разбойник и, опускаясь, со всего маха запутался в силке. Вот тут и подоспел охотник и сцапал колотившуюся в сети птицу. Лишь выбрался Володарь на полянку и только скинул силок с пленника, как злобно сверкнули глаза Ястреба, он расправил крылья, и откуда у него взялось столько силушки – стал рваться в небо. Хорошо, парень крепко держал его за лапу, а второй рукой вцепился за сук, а то бы взмыл под облака вместе с птицей.

Видит Володарь, что дела его плохи – не одолеть ему околдованной птицы и поджидает его в скорости лютая погибель, вынул из сапога острый нож и отмахнул у быстрокрыла правую лапу, за которую держался, и стремглав полетел вместе с ней к земле. Падает сирота и со своею недолгой жизнью прощается.

Да только вовремя заприметили сестрицы-голубицы, что пропадает храбрый работник, и подхватили его перед самой землёй. Так и осталась в руке у Володаря только лишь лапа ястреба. Долго хищник кружил над парнем, всё выискивал момент напасть, но всё же решил не испытывать более свою участь и навсегда улетел из здешних краев, подальше от дивного терема.

* * *

Вечером устроили сестрицы для молодца пир горой, накормили да напоили парня. Спрашивает Ольга-царица, дочь Морского царя:

– Что пожелает добрый молодец за то, что избавил нас от страшного ястреба? Кошель серебра или, может, звонкого злата?

– Стань моей суженой, Ольга-царица, более ничего мне не надо, всё своими руками заработаю!

– Рано об этом говорить, – отвечает дочь Морского царя. – За тобой надо ещё приглядывать, и только потом об этом речь вести с моим батюшкой.

Загрустил парень и молвит:

– Ну, тогда, помогите мне найти серебряное яблоко, что ищут все поморы на берегах Мезени, Пинеги, на дальней Печоре. Тогда я вернусь домой большим человеком, достойной парой для Ольги-царицы.

Долго между собой ворковали сёстры и говорят:

– Мы не ведаем, где пребывает то дивное яблоко, оно с давних пор в руках людей и его след затерялся. Но не кручинься, Володарь, мы можем предложить тебе достойную замену, что подсобит тебе в твоей жизни. Такой нет ни у кого на всей земле. Если не растеряешься, пройдёшь огонь и воды, и от медных труб свой нос не задерёшь, то станешь немалым человеком.

– А какую замену, скажите, дорогие голубицы?

– Под Полярной звездой в бескрайних владениях нашего батюшки есть остров, что лишь только один раз в сто лет подымается из воды в подлунный мир. На нём растут пучинные деревья. И их можно срубить.

– Но зачем нам брёвна? Может, на дрова, чтобы печь истопить?

– Нет, эти дерева не простые, а дивные. Кто срубит их под трели соловья, сможет смастерить корабль.

– Но вокруг нас и так полно древесины, – недоумевает парень, но потом говорит: – Я могу сделать судно на здешнем берегу. А какое судно – карбас или лодью?

– Володарь, это не простой корабль выйдет, а летучий. Поймав ветрилами-парусами попутный ветер, можно унестись куда угодно.

– Вот диво, так диво! Сказывают всякие сказки о таких чудесах, но никто отродясь не встречал летучий корабль. А за море можно улететь?

– Конечно, и за Сибирский камень, да хоть в Царьград.

– А к умершим родителям?

– Нет, живым в страну мёртвых нет дороги.

– Жаль, так хочется хоть один разок увидеть батюшку и матушку.

– Не печалься. Кто знает, может, ты на нём и разыщешь поморское серебряное яблоко?

– А если я построю небесную лодью, и проберусь в заоблачные земли, что частенько являются загадочными обманками на море и манят поморов к себе, отдаст ли ваш отец – Морской Царь за меня Ольгу-царевну?

Рассмеялись сёстры, а Ольга-царевна говорит:

– Опять ты о женитьбе. Но почему ты предпочёл меня, ведь мои разлюбезные сестрицы еще краше и румянее?

– Любо мне на тебя смотреть и слушать, весь свой век так и был бы с тобой рядышком.

– Посмотрим, зимогор, ведь любовь проверяется долгой разлукой да суровыми испытаниями. Рано еще тревожить моего отца.

На том и порешили. Утром обернулись двенадцать сестёр-горлиц в двенадцать белых песцов, запряг Володарь их в саночки и помчались они по льду-гладице прямо в самую серёдку Ледяного Моря-Океана, минуя ледяные заломы и объезжая стороной майны. Каждый день солнце, подобно строптивой невесте, являлось на горизонте всего на несколько минуток, и вновь прячась, окуналось в пучину. Много дней провели они в пути, даже спутались со счетом, но пробились сквозь торосы к кромке льдов, где всё ещё ревели чёрные волны.

Говорит ему царевна Ольга:

– Ну, всё Володарь, нам дальше продвигаться возбраняется нашим батюшкой. Но моржи доставят тебя на остров, прямо под свет Полярного сияния. Помни, лишь только под трели соловья можно рубить деревья, возникшие из пучины, дождись, когда из них выйдет водица. После и строй корабль. На всё про всё у тебя только три месяца. Если не поспеешь, то пропадешь ни за грош – окажешься навечно в полоне у Морского Царя.

Взмолился тогда сирота:

– Ольга-Царица, останься со мной, хоть пуночкой, хоть чайкой.

– Не велено батюшкой. Запомни – дюжие дела делают людей сильными.

Обернулись тут горлицы-сестрицы чёрными воронами и полетели к родным берегам. А Володаря подхватили зубастые моржи и повезли на льдине в безвестную сторону.

* * *

Спустя три дня миновали они великую гору Леденец, что дерзко дырявила вершиной хмурое небо посреди вод. Остановились моржи в открытом море и указывают путнику, мол, иди вперёд:

– Что с вами, друзья?

– Мы доставили тебя куда велено! – отвечают моржи.

– Но здесь нет ни пяди землицы, я пропаду в ледяной воде!

– Не бойся, ступай, а мы устали, нам тут надобно подкормиться и домой возвращаться на льды.

– Что ж, пусть моя погибель останется на вашей совести, – произнес Володарь и шагнул в бурлящие волны.

Под пеной прибоя показался галечник каменистой отмели, а следом из воды возникла суша. Сирота оказался на берегу в небольшой заводи. Волны отхлынули вспять, и вскоре его взору явился пустынный остров.

Теперь молодец ступал по земной тверди, а перед ним из пучины пробивались долгожданные деревья, из них, подобно крови, сочилась солёная вода. Володарь пробрался между сопок в рощицу и в ожидании прилёта обещанного соловья смастерил шалаш. В полночь в небесах вспыхнули всполохи разноцветного сиянья, и вскоре в чудесном лесу запел невидимый соловей. Сирота взялся за топор и, попросив прошения у деревьев, принялся рубить. К утру он заготовил довольно стволов, как для мачт, так и для обшивки корабля. И, обессиленный, повалился на землю, и беспробудно проспал три дня и три ночи.

Поднявшись, он перекусил сухариками и взялся мастерить летучий корабль. Шло время, не покладая рук сирота строгал, тесал, прибивал обшивку, из своей одёжи и мешков скроил маленький парус, чтобы вернуться к родным берегам. Ладный получился корабль, с трюмом, каютой и тремя мачтами, а на носу прикрепил парень вырезанную из дерева прекрасную голубку. Лодья была готова, да только одно несчастье – никак не взлетала.

Услышал Володарь как-то посреди ночи грохотание, выглянул из каюты и лицезрит, как топает по острову дюжина огромных белых великанов, едва-едва не цепляя головами облаков. «Ну всё, – подумал сирота. – Верно, приспел мой смертный час!»

Подошли исполины к кораблю и спрашивают:

– Есть тут кто-нибудь или нет?

Выбрался сирота на палубу и отвечает:

– Я Володарь, сирота с берега Ледяного моря, а это мой корабль.

– Корабль? Да это лодочка! Каким вихрем тебя занесло на Соловьиный остров? Остров нельзя никому занимать – он ничейный.

– Я прибыл сюда только чтобы смастерить Летучий корабль, и как только он взлетит, я его навсегда оставлю.

– Мы тоже скоро уйдем, иначе намочим ноги.

– А кто вы?

– Люди давно стёрли нас из памяти. Мы – Ледяные Великаны из Туманных краев.

– А где находится ваша родина? Я никогда раньше ничего не слыхивал о Туманной стране!

– Наша земля нынче совсем рядом с островом, а после нашего возвращения окажется уже в сотнях вёрст.

– Неужели она плавает, подобно льдине, по воле течений и ветров?

– Нет, глупый человек, она выше облаков, и странствует по нашей воле. А сюда мы явились, чтобы запастись на ближайшую сотню лет здешним пучинным лесом, а то наши земли за последние годы стали опускаться всё ниже и ниже. Эдак лет через пятьсот мы вновь окажемся на суше или хуже того – угодим прямо во владения Морского Царя. А теперь – прощай, человек!

– Всего доброго, великаны!

Нежданные гости стали отходить в сторону рощи, собирая ветки и поваленные деревья в огромные мешки. Нежданно они остановились и присели на сопки, и принялись между собой спорить. Вскоре один из великанов вернулся к кораблю, преодолев пару вёрст всего за несколько шагов:

– Парень, а ты не желаешь побывать в наших землях?

– Уже мечтаю, уважаемый великан.

– Тогда поджидай нас здесь, мы захватим тебя с собой, ты нам поможешь в Туманных краях.

– А что мне предстоит делать?

– В нашей стране за последние годы развелось слишком много песцов и лис, которые досаждают нам. Для нас они слишком малы, и нам неловко на них охотиться. А вот на белых медведей мы сами устраиваем облавы! А ты бы смог поохотиться на крошечных зверьков? Насколько мы помним, люди всегда ценили меха.

– Я согласен. Меха мне нужны, я мечтаю жениться, а хороший песец мне завсегда пригодится.

– Тогда ожидай нас, мы тебя позовём.

Ещё несколько дней великаны собирали валежник, пока однажды под ногами ходуном не заходила земля. Корабль Володаря по-прежнему стоял на приколе. Воды прибывали, заливая со всех сторон чудесный остров. Вскоре один из великанов крикнул парню:

– Собирайся, скоро настанет время нашей отправки домой, и ты от нас не отставай.

– Хорошо! Но я не знаю, что мне делать!

– Жди на своей лодке и после следуй за нами.

Пенные буруны волн, под тёмным звёздным небом, словно тысячеголовые табуны белых кобылиц, спешили проглотить Соловьиный остров, посмевший ненадолго приподнять макушку из ледяной пучины. А Володарь на корабле дожидался, что же теперь будет с ним, с великанами и островом. Бурные, словно весенние, потоки окружили его лагерь, смыв шалашик, и упрямо устремились мимо сопок прямо в дивную рощу, где Ледяные Великаны продолжали, как ни в чём не бывало, собирать хворост.

Воды неумолимо прибывали. Сирота забрался на мачту в надежде, что еще поживёт назло всесильному морю-океану. «Может, меня спасут великаны», – думал парень. Когда первые брызги коснулись борта корабля, он словно ожил, сбросив оцепенение, и, стряхивая с себя капли воды, стал карабкаться по мачте вверх. А в заветной роще великаны, ухватившись за мешки, будто за воздушные шары, тоже оттолкнувшись от земли, полетели ввысь, вопя:

– Человек, не отставай!

Володарь заорал что было мочи:

– Подождите, я с вами!

* * *

Куда там, летучий корабль уже нёсся в поднебесье, словно стриж в ясную погоду. Они недолго поднимались ввысь, и вскоре сирота приметил над головой среди облаков парящую исполинскую груду земли. Небесная суша тянулась на долгие вёрсты до горизонта, едва различимая при свете полной луны. Володарь с облегчением зацепил лодью за горный кряж, покрытый снегом, и немного успокоился, почувствовав под ногами земную твердь. Рядом приземлились Ледяные Великаны.

– Вот мы и дома! Знакомься с Туманным краем, ничего не бойся.

– Если здешняя земля выдерживает вас, то уж меня и подавно!

– Все песцы и лисы в округе – твои.

– А мы живём в ледяной горе, её легко найти, так как видно с любой стороны нашего надела. Приходи к нам завтра вечером в гости, мы представим тебя Повелителю и остальным великанам.

– До скорой встречи.

* * *

Вот так угодил Володарь на доселе неведомую землю, неспешно парящую среди облаков, по одной ей ведомой небесной дорожке. Туманный край оказался обширной местностью с огромной горой среди каменных кряжей. А вот ближе к кромке тверди льда и снега было поменьше, там росли травы и кусты, а стаи куропаток разлетались из-под ног охотника. Осмотревшись, сирота принялся ставить петли на расплодившихся песцов и лис.

Повечеру он направился к горе великанов, прихватив в качестве подарков шкуры нескольких пойманных зверей. Идти было недалеко, и путь ему освещали сполохи пёстрого северного сияния, а под ногами привычно скрипел снег.

На входе в пещеру стоял молодой великан, но Володарь даже не доставал ему до колена. Он покосился на гостя и небрежно пробурчал:

– Проходи, кроха.

В огромных подземных хоромах, своды которых отвесно скользили вверх, а на стенах блестел алмазами лёд, оказалось под сотню исполинов. Самый древний из великанов подозвал парня:

– Мы обитатели Туманного Края, или как ещё сведущие именуют здешний мир – Запредельной страны. Мы не ведаем войн, болезней, нужды и голода. Только нас, как людей блохи, тревожат мелкие звери, они портят наши припасы, заводятся в наших домах и грызут одежду. Как я вижу, тебе уже удалось добыть несколько их шкурок.

– О да, я принес их вам в подарок, и чтобы показать, что не намерен лодырничать. Скажите, это вы насылаете туманы и холод на нижние земли?

– Благодарю за подарки, но отношения к небесным хлябям мы не имеем. Давай-ка я лучше позову младшую дочь, может, ей пригодятся эти забавные лоскутки. Нея, доченька, иди сюда!

К ним подбежала маленькая девчонка, ну, конечно, небольшая по понятиям исполинов. Она любезно приняла меха и поднесла их к глазам, чтобы получше рассмотреть:

– Батюшка! Я сошью платье для куклы! А кто это существо, я первый раз такого вижу?

Она показала пальцем на гостя.

– Это и есть человек.

– Этот кроха и есть тот самый грозный человек? Забавно, но он мельче белого медведя, а мнит из себя повелителя всей земли. А можно мне с ним чуть-чуть поиграть?

– Нет, ты можешь не рассчитать свою силу и погубить его, а он помогает нам избавиться от засилья песцов.

– О да, у меня много забот, – подтвердил Володарь. – Мне давно пора ставить петли на лис.

После этих слов сирота поспешил откланяться и оставил сборище Ледяных великанов. После этого визита он старался обходить стороной исполинов, чтобы лишний раз не встречаться с ними, к счастью, это было совсем не сложно.

Целый месяц сирота исправно ловил лис и песцов, и охота приносила свои долгожданные плоды, вскоре трюм оказался доверху забит мехами. Ему удалось даже пошить из шкурок паруса для летучего корабля.

* * *

А тем временем в хоромах Ледяной горы Нея всё не отставала от Повелителя Ледяных великанов:

– Батюшка, подари мне человечка, вы всё равно его съедите. А я хотя бы позабавлюсь с ним. Он будет мне вместо куклы.

– Он наш гость! Мы не станем его есть, и заруби себе на носу – уже много веков мы обходимся без людоедства. – Но моя старшая сестра Оноя, и, кстати, твоя дочь, вообще спятила и жаждет выйти за него замуж!