Текст книги "Восьмой зверь"

Владимир Ильин
Восьмой зверь

Пролог

– Крышку держи, цепляй!

Среди клубов раскаленного пара десяток каторжан пытались удержать кожух паровоза, вцепившись в металлические тросы. Что-то огромное и безумно злое билось внутри котла в попытках разбить сдерживающую его темницу и вырваться на волю.

– Где гребаный маг? – провиснув после очередного рывка на канате, возопил один из каторжников.

Крышка опасно сместилась, вырываясь из пазов, выпуская на волю часть заключенного монстра. Сплетенный из огненных лент, от желтого до ярко-алого, лепесток разумного пламени выстрелил в сторону людей, пытаясь дотянуться до пленителей. Даже отсюда, за два десятка метров от происходящего, дохнуло жаром, а каково было каторжанам, Георг старался не думать. Его откровенно пугало происходящее, хоть он и знал, что перед глазами шокированной публики, медленно пятившейся к огромным воротам столичного вокзала, разворачивается профессиональное шоу. Еще минута – и когда ситуация уже будет на грани краха, на сцену выйдет маг-избавитель, одним гневным жестом и словом усмиряющий огненного духа.

Люди должны знать, что силы, движущие поезда, находятся под контролем. Чтобы не бояться.

Георг досадливо поморщился и отвернулся к информационной стене – жена с ребенком увлеченно рассматривали происходящее, не давая ему повода покинуть перрон под благовидным предлогом. Признаться, их поведение его расстраивало даже сильнее собственной трусости – в человеке должна быть осторожность. Но его сын в шестнадцать лет не торопился радовать отца ни осторожностью, ни силой воли, ни другими чертами, за которые хочется гордиться наследником. Частые простуды в детстве, излишняя забота матери – и получился капризный рохля. Как он пройдет академию без сонма нянек и слуг? Далеко не в первый раз возникали в его голове сомнения в правильности этого решения, но спорить с женой он не отважился. Это ее решение, вызванное обычным детским «хочу». Однако, чувствовал Георг, если что случится – виноватым все равно сделают его. Дернувшись от неприятной мысли, он широкими шагами направился внутрь вокзала, оставив родных досматривать представление.

Даже любимый образ детства, самая волшебная вещь его жизни – огромная карта владения, занимавшая целую стену вокзала, – не добавила хорошего настроения. А ведь когда-то он часами мог изучать ее, рассматривая, как движутся по волшебной карте модели поездов, обозначая реальное местоположение чугунных исполинов, их скорость и даже состав вагонов.

Теперь Георг то и дело недовольно морщился, отмечая неточности в филигранном исполнении карты. Само полотно смотрелось безупречно в художественном плане – идеальный круг великих стен, обрисованный с невероятной тщательностью, нерушимой преградой опоясывал владение. За границами стен ярились дикие звери – ужасные, суть ночного кошмара, с огромными клыками, алыми глазами, полными злобы ко всему людскому. И через весь этот ужас лучом цивилизации и уверенности за пределы стен тянулись четыре железные дороги – на север, восток, юг и запад, соединяя владение с добрыми соседями. Но не внешние земли заставляли досадовать почтенного отца семейства, а вовсе даже внутренняя карта, увы, застрявшая во временах прадедов.

Шесть отрезков исходили из самого центра – из границ круга, аккуратно поименованного «Арни», столицы владения, – и другим концом примыкали к стенам, через шесть равных интервалов, разделяя владения великих домов. Карта смотрелась гармонично и красиво, но совсем не соответствовала настоящим границам. Да и тех границ, если честно, не было в действительности – ни заборчика, ни разделительной межи. Аристократы попросту выкупали деревушки, где уговорами, а где силой понуждая пойти под свою руку. Истинные границы можно было увидеть, ежели указать на карте собственность высоких домов, но таких карт уж точно не печатали, и на каждом углу они не продавались. Еще можно было спросить жителей приграничных городов, таких, как сам Георг, – они-то точно знали, что землица вокруг города давно уж продана дому Змеи, хоть на улицах регулярно подновляют штандарты дома Тигра. Благо на сам город аристократы претендовать не могли и жителей налогами не душили. Но велика ли разница – брать мзду с дома или забирать подати через дорогие продукты? Хозяева размеченных на карте территорий – Повелители, – казалось, вовсе не интересовались положением дел, собирая свою дань уже с аристократов и градоначальников, словно не их дом притесняют. Георг недовольно покачал головой – хорошо хоть урожаями Храмы не обижают, замаливая землю, а так не миновать бунтов, вызванных жадностью одного дома, но подавляемых теми, кто должен бы следить за своими землями повнимательнее.

Все довольно сильно напоминало семь семей, живущих под одной крышей, – вроде и места у всех одинаково, а поди ж ты, то там притеснят соседа, то в другом месте перегородку подвинут, то на кулачках подерутся. Стена у всех одна, так что разумение имеется, и разрушений сильных не творят, а придет черед – так и встанут всем скопом против внешнего врага. Но пока нет угрозы – цапаются да приворовывают друг у друга. И нет над этими семьями единого хозяина, потому порядку не бывать.

– Дорогой, я же говорила, нас встретят! – Вечно недовольный голос второй половинки оторвал его от пространных рассуждений и заставил обернуться.

Благообразный господин, с сединой в висках, в форме служащего железных дорог, склонился перед Георгом в глубоком поклоне, правой рукой указывая в сторону ненавистного поезда.

– Прошу вас, госпожа, господин, молодой господин. Всего пара шагов, не больше!

Дождавшись от отца семейства согласия, служащий вокзала повел за собой колоритную пару с ребенком – стройную даму, одетую в синее платье по последней моде, с приземистым – на две головы ниже нее – мужчиной. Немного неуклюжая походка и заметная одышка выдавали в Георге кабинетного работника с солидным стажем. Впрочем, тот и не скрывал своей профессии, а вовсе даже наоборот – то и дело одергивал полу сюртука, чтобы окружающий мир мог полюбоваться многочисленными значками и орденами, украшавшими шитье камзола. Повод для гордости имелся – такой коллекцией наград за выслугу мало кто мог похвастать. Рядом семенил подросток, статью и высоким ростом похожий на мать, упитанный, с зелеными глазами и зализанными набок, как у отца, светлыми волосами.

Процессия подходила прямо к роскошной паровой карете, сиявшей хромированным металлом ободов и декоративных накладок. Механический монстр на шести колесах заставил главу семейства подтянуться и где-то даже набраться храбрости, чтобы не показать испуга перед любимой: подумаешь, паромобиль. Он даже катался на одном таком же вместе с мэром их городка – единственным владельцем технологического чуда. Правда, у того модель была куда поскромнее, попахивала спиртом и уж точно не была такой огромной, гулко рычащей голосом пустынного хищника.

Мужчина неспешно обернулся, чтобы явить уверенность и храбрость пред ликом супруги, с чувством превосходства заметил на лицах своей семьи суеверный ужас и восторг и уже хотел небрежно пригласить занять свои места, как взгляд уцепился за суету возле их вагона.

Позади трое работяг споро выгружали из вагона многочисленные чемоданы с вещами.

Глава семейства было встрепенулся, глядя, как семейное добро складируют на подъехавшую конную телегу, но распорядитель тут же успокоил:

– Ваш багаж сию минуту доставят в номера, не извольте беспокоиться! Господин архимаг лично повелел выделить вам места в лучшей гостинице города! – чем вызвал незаметный вздох облегчения у мужчины и прилив надменности у женщины, которая тут же передумала изображать испуганную провинциалку. – Вас же он велел доставить в Академию. Все готово для наилучшего решения дел юного господина.

Величественно поблагодарив распорядителя и вложив ему в руки потрепанный, но полновесный золотой, семейство разместилось в карете.

– Видишь, Георг, в столице все еще помнят мою мама́, графиню Тасами. – Женщина с превосходством взглянула на мужа.

– Быть может, до столицы дошли слухи о моем повышении, – как-то не слишком уверенно произнес Георг, провожая глазами отъехавшую телегу с поклажей.

– Ну конечно же второму помощнику мэра нашего городка будет лично заказывать комнаты архимаг, – победоносно припечатала женщина и отвернулась в окну со своей стороны.

– Как-то это все необычно и внезапно, – пошамкал губами мужчина.

Даже в родном городе, где Георг был далеко не последним человеком и частенько принимал «подношения», в том числе и высококлассным обслуживанием, с ним и его семьей не вели себя столь обходительно. И уж тем более никто не подавал им парокареты!

– Столица, – произнесла жена, растянув гласные в слове. Вышло настолько величественно и загадочно, что все сомнения моментально погасли, уступив место предвкушению чего-то хорошего.

Карета неспешно двигалась по широкой, ровной, словно водная гладь, дороге. Почтенное семейство с восторгом рассматривало сквозь окна кареты величие столичной архитектуры, построенной еще во времена первой династии и с тех пор нерушимо грозящей небу высокими шпилями островерхих башен.

Чем ближе был комплекс магической Академии, тем чаще высокие заборы, увитые плющом и лепниной, закрывали обзор на особняки знати. Вскоре дорога и вовсе превратилась в зеленый коридор – столь обширны были владения богатеев и столь сильно было их нежелание пускать чужие взгляды в личную жизнь.

– Мама, а у нас есть такой же дом? – Сын непоседливо бросался от окна к окну, порываясь просунуть голову в зазор между стеклом и верхней рамкой.

Гретта на мгновение задумалась, рассказывать ли сыну о семейном особняке в черте элитной части города. Территория и дом, по ее настоянию, круглогодично сдавались внаем за очень крупную сумму денег. А потому ответ был очевиден.

– Сынок, мы решили, что тебе будет комфортней жить в общежитии академии, – уклонилась Гретта от прямого ответа. Мало ли, сын закапризничает и потребует семейное гнездо под жилье? На какие тогда деньги ей покупать новые платья и украшения? – Все великие маги жили в общежитии, ты же хочешь стать архимагом?

Парень надулся от величия и серьезно кивнул.

Между тем карета подъехала к центральному входу главного здания Академии. Знакомое большинству граждан по дагеротипам и немногому их числу персонально, величественное здание исполином нависало над центром столицы, при этом совершенно не просматриваясь из самого города. Разве что владельцы ближайших особняков и поместий могли бы похвастаться чудесным видом храма науки из окна. А вот из самой Академии город был виден как на ладони. Загадочность эффекта приписывали мастерству древних, отмахиваясь от скучных пояснений магов-теоретиков.

Шестиэтажная громадина сияла праздничными украшениями и шарами, всюду бродили десятки господ, сопровождая первый шаг в карьере детей. Атмосферу веселья ничуть не ухудшали преподаватели в строгих серых мундирах, с напускной серьезностью прогуливающиеся под строгими рядами гербов. Порою даже на их лицах мелькала тень усмешки, повторяя общий настрой широкой академической площади, но если кто и замечал подобное, то даже не вздумал бы отзеркалить их улыбку – не ровен час, примут за издевательство над одним из семи родовых знаков Повелителей или, что, быть может, даже хуже, семью символами веры под ними.

Впрочем, различие между верхним и нижним знаками было совершенно незначительным, и несведущим в геральдике даже показалось бы, что они дублируют друг друга. Змея, Волк, Тигр, Орел, Пума, Касатка и Нетопырь воинственно смотрели с расшитых родовыми цветами полотен. Под ними отдельно, символизируя отделение светской власти от духовной и свободы веры, размещались те же изображения, но выполненные серебряным шитьем. Нынешним летним днем суровые покровители смотрелись не мрачными исполинами, а скорее дивным украшением теплой поры. Даже юноши и девушки, беспечные и счастливые по причине возраста и торжества момента, натыкаясь взглядом на изображения, украшающие верхнюю фронтальную часть колоннады входа, максимум на пару мгновений преисполнялись благоговения, чтобы вновь вернуться к веселому гомону сверстников. Над гербами Повелителей скромно разместился знак академии, мягко намекая всем присутствующим, что ни титул, ни родство не имеют внутри стен учебного заведения никакого значения. Правда, более мудрые сразу же уточнят: ровно до того момента, как эти стены придется оставить, что происходит – на секундочку – почти каждый день.

Супружеская пара покинула карету с поистине дворянским изяществом. Даже юный Филипп на сей раз предпочел соблюсти все приличия и теперь смирно стоял рядом с отцом, тем не менее совершенно некультурно раскрыв рот на окружающую красоту, но моментально преисполнился благородного поведения от легкого подзатыльника матери. Позади послышался шум колес отъезжающей колесницы. В ту же секунду к семье подошел молодой господин и учтиво представился:

– Старший функционал Бертран, рад приветствовать уважаемых гостей архимага лично. Мне доверено провести экскурсию в этот день открытых дверей и решить все ваши вопросы в меру своих сил. – Бертран с присущей всем молодым энергией и напористостью за время фразы успел пожать руку главе семейства, обозначить поцелуй запястья дамы и потрепать Филиппа по голове. – Разрешите начать. – Господин вежливо подхватил даму и Филиппа под руки и быстро повел в сторону входа.

Семейство разве что успело ошарашенно кивнуть, как уже ступало по мраморному полу главного холла.

– Здание было построено еще до первой династии и, как вы можете наблюдать, сохранилось в совершенно прекрасном виде. – Бертран уловил недовольство дамы от быстрого перемещения и замедлил шаг. – Академия пережила две смуты, темные времена, шесть войн, в трех из которых подвергалась штурму, но, – он обвел рукой окружающее великолепие девятиметровых потолков, золота и лепнины, – каждый раз здание восстанавливалось само.

– То есть как это «само»? – Несмотря на все усилия, Гретта еле сдерживалась от демонстрации провинциального любопытства, а вот сынишка уже давно забыл про происхождение и вовсю крутил головой.

– Уникальное свойство зданий той эпохи, – важно ответил экскурсовод. – Любое повреждение со временем зарастает само по себе. Одна из неразгаданных загадок Первых.

– Вы хотите сказать, внутреннее убранство точь-в-точь прежнее, как и тысячи лет назад? – нашел момент вставить словечко глава семьи, полностью отстраненный от диалога и весьма недовольный этим.

– Что вы, сохраняется базис постройки – перекрытия, фундамент, стены, крыша. Все прочее – новодел, в том числе золото, увы. Тем не менее подобных домов осталось не так уж и много, – уважительно ответил Бертран. – Но главное чудо Академии – в невероятном целительском эффекте, который может ощутить каждый на ее территории.

– Как в храмах? – заинтересовался Георг, резко замедляя шаг, – за получасовой сеанс в храмах требовали серебрушку, а тут можно было гулять целый день!

– Даже сильнее, – подтвердил его мысли функционал. – И абсолютно бесплатно, на всем протяжении обучения.

– Я бы не назвала это «бесплатно», – нейтрально поведала супруга, сетуя на невероятную дороговизну билета.

Функционал предпочел воздержаться от комментариев, продолжая движение по залу, пока не остановился у начала длинной портретной галереи.

– Самые известные выпускники.

Гретта с удовольствием могла констатировать, что большинство из лиц на ростовых портретах ей знакомы, пускай заочно, по дагеротипам и картинам.

– Ого! – неопределенно высказался ее муж, благоговейно уставившись на регалии мундиров. Язык медалей и знаков отличий ему как чиновнику был более чем понятен.

– Да-да! Большинство представителей знатных семейств покорили в свое время первую, вторую, а иные, – уважительный жест на изображение воина в традиционной сутане, шитой серебром, – даже третью ступень.

– А-а, простите… – Последнее замечание слегка встревожило Гретту. – Вторая ступень? Разве обучение не идет всего три года? – От мысли, что придется платить в два, а то и три раза больше, по телу дамы прокатилось неприятное чувство. На обучение уже была отложена колоссальная сумма, на пару лет отодвинувшая планы Гретты на обновление гардероба и ремонт особняка.

– Обучение юного господина продлится всего один цикл длительностью три года, совершенно верно, – примирительно улыбнулся функционал. – Вторая ступень – это боевая магия.

– Мама, я хочу быть боевым магом! – Филипп требовательно потянул маму за подол платья.

– Конечно, дорогой. Ты обязательно будешь самым-самым сильным! – Дама успокаивающе погладила сына по голове. Незачем ему пока знать, что вся его жизнь распланирована на долгие годы вперед и участия в войнах в ней не предусмотрено. А там, глядишь, подрастет и образумится. Пора бы уже.

– А что на третьей ступени? – заинтересовался Георг.

– Индивидуальный путь совершенства. – Сопровождающий громко поздоровался со стайкой подростков, а те, не оглядываясь, привычным хором пожелали ему долгого здоровья. – Для получения достойной должности вполне достаточно одного курса. – Бертран отошел к стене, пропуская очередную шумную группу учащихся. – Большинство студентов завершают свой путь именно на этом шаге.

– А, простите, с чем это связано? – Георг увлекся совершенно новой темой. За всю свою жизнь ни он, ни его окружение знать не знали о каких-то иных курсах. Все градские маги, те еще чванливые и заносчивые типы, даже словом не обмолвились о такой возможности. Неужели недоучкам просто стыдно? Интересная тема! Будет о чем поговорить меж своих по приезде.

– Условия поступления и процент смертности… – Бертран поспешил сменить скользкую тему. – А вы знаете, что в этом году поступает первый наследник рода Змеи?

– Сам Роберт? – Гретта взглядом прервала мужа, пожелавшего было вернуться к обсуждению обучения. – Вы хотите сказать, что он будет учиться вместе с моим Филиппом? – Калейдоскоп перспектив так и закружился в глазах практичной дамы. Это же верный путь в высший свет через дружбу детей!

– Вообще-то на первый год зачисляют десять групп, так что – увы, – развел руками Бертран, – ничего нельзя сказать точно.

Между тем группа зашла в одну из аудиторий, ныне пустующую. Длинные ряды парт и стульев амфитеатром возвышались над местом лектора.

– Но архимаг обещал поспособствовать… – намекнула Гретта, улыбаясь функционалу.

– Если его милость будет лично формировать группы, не избежать скандала. – Бертран подошел к окну, оставив семейство посреди зала. – Сами понимаете, с подобной фигурой захотят учиться многие. Любое решение его милости по этому поводу неизбежно породит обиженных.

– Может, как-то можно договориться? – Подзуживаемый яростным взглядом второй половинки, вперед выступил Георг. Ему как чиновнику не в первый раз вести подобные переговоры. – Например, щедрое дарение в фонд преподавателей? Или преподавателя?

Бертран отвернулся от окна и заинтересованно посмотрел на Георга. Незаметным, но вполне понятным жестом он пригласил главу семейства подняться и присесть за крайнюю верхнюю парту. Двинувшуюся было за ними Гретту остановил очередной жест.

Двое мужчин двадцать минут о чем-то переговаривались, порою срываясь на яростный шепот, а иногда и вовсе замолкая на пару минут. Гретта с надеждой ждала результата, баюкая на коленях заснувшего сына, – дорога изрядно измотала всех. Наконец мужчины завершили торг и с разными выражениями лица спустились вниз. И если Бертран чуть ли не сиял от удовлетворения, то ее муж, увы, еле сдерживал кислую мину, пряча чековую книжку во внутренний карман сюртука.

– Все будет в лучшем виде, я вас уверяю! – Функционал довольно кивнул. – Изволите поехать в гостиницу? – Господин указал на сонного паренька, разбуженного переменой в обстановке.

– Пожалуй, да, – кисло отозвался Георг. – Нам должны были заказать номера.

– Истинно так, карета уже дожидается вас у входа. Позвольте, я вас провожу.

Обратное шествие было менее торжественным. Гретта озабоченно посматривала на мужа, но все же поостереглась открыто спрашивать о сумме.

Перед входом действительно поджидал знакомый паромобиль.

Дождавшись, когда здание академии скрылось из виду, жена все же не сдержалась:

– Сколько? – И было в этом вопросе столько эмоций, что муж даже как-то съежился от предчувствия.

Вместо ответа Георг достал чековую книжку и продемонстрировал копию чека, отпечатанную через кальку на специальной подложке.

– Ты с ума сошел!

– Проживешь пару лет без новых тряпок, – угрюмо огрызнулся мужчина.

– Да тут не только новые тряпки! Это же почти все имеющиеся средства! – Жена беспокойно пыталась составить список, от чего ей придется отказаться. Балы, званые приемы, посиделки с подругами. Да от всего, что составляло светскую жизнь! Останется лишь на скромное, хоть и сытое, но такое скучное существование. – Ах! – Дама попыталась упасть в обморок, но из-за очередной кочки на дороге чуть не прикусила язык.

– А если бы он отказал, ты бы меня со свету сжила, – недовольно отозвался Георг.

Что правда, то правда, молча констатировала Гретта.

– Будем считать вложением в наше будущее, – примиряюще закрыла она тему. Ох, только бы они подружились! – А сегодня мы будем праздновать!

– Заедем в ресторан? – оживился мужчина.

– С ребенком? Закажем в номер, – игриво улыбнулась Гретта, поправляя прядь волос. – Как в те времена, когда ты ухаживал за мной.

Между тем карета остановилась перед роскошным зданием отеля. Учтивые слуги чуть ли не на руках донесли семейство до пятикомнатного номера. Неслышными тенями обслуга за пару минут сервировала богатый стол с напитками и так же незаметно пропала. Впереди у супружеской пары была длинная приятная ночь, полная тихих стонов и длинных разговоров о будущем в перерывах.

А вот утро не было столь благостным. Все началось с того, что пара не обнаружила завтрака в гостиной.

Казалось бы, мелочь, но метрдотель взволновал новостью, что номер был оплачен всего на ночь, и попросил либо оплатить проживание, либо покинуть номер до вечера. Никакие ссылки на архимага не произвели на персонал ни малейшего впечатления. Какое-то недопустимое головотяпство! Более того, так и не прибыли их вещи!

Скрежеща зубами, Георг выписал чек, а семья временно переселилась в номер попроще. Глава семьи, ушедший разбираться в возникшей накладке, вернулся через три часа далеко не в лучшем настроении.

– Дорогая, нас ограбили.

Мрачное выражение лица не оставляло ни надежды на сомнения.