Текст книги "Камень Вселенной"

Камень Вселенной
Владимир Николаевич Исаев

Жанна де Лавье

© Владимир Николаевич Исаев, 2023

ISBN 978-5-0050-5636-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жанна де Лавье с детства любила рассказы престарелых рыцарей о подвигах и сражениях, о чести и славе, любви и ненависти. Ни одна рыцарская попойка не обходилась без её «участия». Она скромно сидела в уголке и слушала, раскрыв рот, пьяные россказни бывалых вояк.

Так продолжалось до тех пор, пока её тощая детская фигурка не сформировалась в фигуру с весьма аппетитными формами в нужных местах. Теперь Жанне уже было не до рассказов. Приходилось отбиваться от рыцарских ручищ, так и норовивших ухватиться за то, что помягче и покруглее.

После нескольких неприятных для невинной девушки инцидентов, её походы в местную таверну закончились. И, возможно, закончилась бы, так и не начавшись, эта история, если бы Жанна однажды не познакомилась со старым монахом, бродившим по землям Франции от герцогства к герцогству в поисках Истины. Вернее, это монах познакомился с ней.

Тем памятным вечером Жанна, по своему обыкновению, лупила деревянным мечом соломенное чучело, представляя себя великой воительницей. Выходило это у неё так ловко и быстро, что труха, в которую потихоньку превращался плетёный болван, образовывала туманное облако вокруг разошедшейся девицы.

Добив «спарринг-партнёра» до половины, Жанна, наконец, остановилась, весьма довольная собой, чтобы перевести дыхание и утереть пот. Вдруг позади неё раздался скрипучий неприятный голос с азиатским акцентом:

– Тебе бы, девка, молотилку в руки, да зерно околачивать идти. Хоть польза бы была.

Жанна резко обернулась. Перед ней стоял маленький сухонький старичок с узкими глазами и жёлтой морщинистой кожей.

– А не пошёл бы ты отсель, дедушка, пока я молотилкой тебя не околотила, – сердито буркнула Жанна, хмуро обозревая незнакомца исподлобья.

Надо сказать, что в свои пятнадцать лет Жанна была девушкой рослой и физически крепкой. Занятия с тяжёлым деревянным мечом из морёного дуба после изнурительной физической работы на подворье таверны, да постоянные увёртки от похотливых мужицких лап сделали её тело сильным и ловким. По сравнению со щуплым азиатом она выглядела настоящей богатыршей.

– А ну-ка, ну-ка… покажи, как ты это сделаешь, – засмеялся старичок, хитро сощурив и без того узкие глаза, от чего казалось, что он их вообще закрыл.

Жанна гневно замахнулась мечом, намереваясь напугать наглеца, но того уже на прежнем месте не оказалось. Непостижимым образом старик очутился позади неё и легонько шлёпнул по ягодице.

– Ах ты, старый сморчок!

Жанна в ярости завертела мечом так, что ветер засвистел. Но как она ни старалась, так и не смогла зацепить нахального старца даже его краешком. А тот, легко уходя от разящих ударов, лишь насмешливо комментировал её действия:

– Ой, девка, не крути так деревяшкой… не ровен час, по лбу себе попадёшь, последний ум вылетит. Впрочем, и вылетать наверняка нечему у того, кто такие выпады делает. А нога? Ну, кто так ногу ставит в переступе? Тебе, девка, не фехтовать, а под мужиком лежать на раскоряку надобно. Да что же ты делаешь? Зачем меч над головой подняла? Чай не топор тебе. Нет, вы посмотрите на её руки?! Такими ветками лишь серпом махать, а не мечом рыцарским.

Жанна устала… очень. Злая обида брызгала из её глаз жгучими слезами. Руки налились свинцовой тяжестью, дыхание сбилось. С каждым взмахом меч становился всё не подъёмней. Наконец она сдалась и остановилась, оперившись на его рукоять, как старуха на клюку. Грудь девушки прерывисто вздымалась, норовя с каждым вздохом разорвать тесное платье в лоскуты.

Гадский азиат же был, напротив, всё также бодр, свеж и весел, как будто бы и не прыгал битый час, словно горный козёл, уклоняясь от деревянного клинка, которым, к слову сказать, вполне можно было перерубить его сухонькую шею пополам, попади он под удар.

– Ну что, девка… выпустила пар?

Поинтересовался он, подходя ближе. Жанна молчала, собирая остатки сил для последнего броска.

– А вот это уже лишнее, – вдруг серьёзным голосом, безо всякой насмешки предупредил её намерение старик. – Надорвёшь организм, скрытые резервы включать не умеючи.

И Жанна почему-то послушалась, хотя всё её естество требовало нанести решительный удар и покончить с этим садистом раз и навсегда. А там будь что будет. Тело девушки как-то сразу расслабилось само собой, и меч выпал из усталых рук в придорожную пыль.

– Ты, девка, на меня не обижайся, – продолжал меж тем азиат своим скрипучим голосом. – Я просто хотел посмотреть, на что ты способна при полной выкладке. Поэтому и подначивал тебя. А способна, девка, ты на многое. Редко встретишь такой потрясающий потенциал даже у мужчин.

– Жанна! – прервала болтовню старика девушка.

– Что? – осёкся тот, непонимающе глядя на неё.

– Жанна меня зовут, – повторила она, поправляя сползшее с плеча платье. – Не называй меня больше девкой.

– Хорошо! – улыбнулся старик-азиат, поднимая с земли меч и протягивая Жанне.

Так состоялось знакомство великого сенсея Чан Ли и его не менее великой (в будущем) ученицы Жанны де Лавье.

***

Жанна шагала по скользкой грязной дороге, угрюмо закутавшись в чёрный непромокаемый плащ. Осенний дождь моросил не переставая и навевал жуткое уныние. Тяжёлый саксонский меч нещадно бил её по бедру при каждом шаге, но девушка этого даже не замечала, погрузившись в свои глубинные мысли.

Вот уже месяц, как умер учитель Ли, случайно подавившись вишнёвой косточкой. И всё его уменье великого мастера восточных единоборств не смогло помочь освободить дыхательные пути от инородного предмета, перекрывшего доступ кислороду. Хотя Жанна, если честно, сомневалась в этом. По её мнению, при желании сэнсэй легко мог самостоятельно вскрыть себе горло и извлечь кость наружу, но почему-то не захотел, предпочитая скончаться от удушья.

Десять долгих лет Жанна обучалась у него чуждому воинскому искусству, пока не переняла все доступные её французскому пониманию знания. И вот теперь учителя нет. Она так привыкла к его сварливому скрипучему голосу и добрым, всё понимающим глазам, что абсолютно не представляла свою дальнейшую жизнь без этого насмешливого, но очень мудрого старца.

Из глубокого раздумья девушку вывел стук копыт догоняющих всадников. Жанна посторонилась к обочине, пропуская лошадей, но те неожиданно остановились подле неё, и сверху раздался густой бас.

– Скажи нам, путник: куда ведёт эта дорога?

– В Орлеан.

Машинально ответила Жанна, всё ещё пребывавшая в задумчивости, но всё же внезапно ощутившая какое-то внутреннее неудобство. Предчувствовать опасность и предугадывать события Учитель обучил её в первую очередь.

«Нанести удар – дело нехитрое, – говорил он. – Вся соль в том, чтобы заранее знать, когда и кому».

Вот и сейчас Жанна наверняка уже знала, что стороной они не разойдутся. Поэтому внутренне собралась и была готова к действию.

– Смотри, Поль, – сказал обладатель роскошного баса, высокий крупный мужчина с окладистой бородой. – Нам девка попалась.

– Вижу, Пьер, – осклабился его спутник, больше похожий на карлика, чем на полноценного мужчину. – Тем слаще будет награда. А ну-ка девка, отдавай для начала кошель, а потом и одёжку снимай. Если, конечно, жить хочешь. Дождик почти кончился, и мы славно повеселимся. Ну, хотя бы вон в том стожке.

Он мотнул головой в сторону небольшой скирды прелого сена. «Бас» раскатисто заржал, сотрясаясь непомерным брюхом. Жанна продолжала молчать, ожидая дальнейшего развития событий.

Одно из правил Учителя гласило: «…дай противнику убедиться в своём превосходстве, потом заставь его занервничать. Пусть он сделает первый шаг и совершит ошибку. Тебе всего лишь останется эту ошибку исправить…».

– Ты что, онемела от страха? – продолжал изгаляться карлик Поль. – Или дурочка от рожденья? Так это ещё лучше! Мы дурочек любим, они на всё согласные. Правда, Пьер?

– Угу, – прогудел тот, с трудом слезая со своего коня.

Лошадь даже вздохнула с облегчением, избавившись от столь тучного наездника.

– Гляди-ка Поль, а девочка-то писаная красавица! – обернулся толстяк к спрыгнувшему с лошади товарищу.

И тут же поплатился за свою беспечность. В спину ему упёрлась острая сталь.

– Скажи-ка своему огарку, чтобы снял с себя всё оружие и положил на землю, иначе я проткну тебя, как пухлого кабанчика, – спокойно произнесла Жанна, но в голосе её чувствовался смертоносный металл.

Оба несостоявшихся насильника прекрасно поняли, что путница шутить явно не намерена и в любую секунду готова исполнить угрозу.

– Слышь, Поль, – хрипло прошептал толстяк, – сделай, как она говорит.

Карлик, хмуро щурясь, бросил к ногам девушки короткий меч с узорной рукояткой, больше похожий на обоюдоострый кинжал. Следом полетел лёгкий охотничий арбалет и колчан, полный арбалетных стрел. У толстяка Жанна сама расстегнула и скинула поясной ремень, на котором болтался огромный тесак. Затем, подтолкнув его в спину остриём клинка, воительница скомандовала:

– Теперь свяжи карлу… живее!

Толстяк послушно потрусил к приятелю. Но тот оказался не так-то прост. Сунув руку за пояс, он быстро вынул что-то оттуда и метнул в девушку. Она ожидала нечто подобное с его стороны, заметив злобный блеск маленьких глаз, и мгновенно среагировала, отбив мечом металлический предмет, оказавшийся небольшим метательным ножом.

– Я сказала, вяжи его! – повторила Жанна, бесстрастно рассматривая изумлённых мужчин.

Пьер связал Поля тонкой бечёвкой, подозрительно напоминавшую удавку.

– Теперь иди сюда, пузан.

Жанна опустила меч, касаясь его концом земли. Мужчина, бледный от ярости, медленно подходил к ней слегка расслабленной походкой.

«Сейчас!»

Мелькнуло в голове у Жанны, и она резко вскинула меч вверх. «Летящий» в неуклюжем броске толстяк не успел среагировать, и клинок плашмя опустился ему на макушку. Мгновение он стоял, вытаращив бессмысленные глазки, потом рухнул на мокрую траву, словно мешок, до отказа набитый отрубями.

Жанна не спеша обшарила его карманы, не обращая внимания на угрозы и проклятья карлика. Среди трофеев оказались: туго набитый кошелёк с золотыми монетами и великолепный перстень с крупным кроваво-красным алмазом в оправе. Девушка невольно им залюбовалась. Такой красоты она ещё в жизни не видела. Это было настоящее произведение искусства и стоило целое состояние.

– Вот прощелыги, – вслух ухмыльнулась Жанна, – с таким богатством и в грабители податься… дурни.

– Не трожь! – заверещал карлик Поль, увидев её находку. – Это наше!

– Это военная добыча, – жёстко ответила девушка, пряча сокровище в лиф, а деньги вешая на пояс с другой стороны от ножен. – Неплохой противовесик, верно? – улыбнулась она, похлопывая по тугому мешочку и подходя к связанному Полю.

– С-с-у-у-ка-а! – забился было в истерике тот. – Найду! На куски порву! Отдай! Моё! Отдай, потаскуха! По-хорошему! – но тут же заткнулся, задыхаясь от нехватки воздуха.

Жанна профессиональным ударом пробила ему солнечное сплетение.

– Это тебе за потаскуху, мой хороший, – ласково проворковала девушка, наклоняясь над страдальцем. – Впредь, прежде чем оскорбить женщину, ограбить её или в кусты отволочь, сто раз подумайте: а вдруг на её месте опять окажусь я?

Жанна осмотрела карманы карлика, но, не найдя ничего интересного, разочарованно вздохнула и направилась к лошадям. Легко запрыгнув на одну из них и взяв вторую под уздцы, девушка послала воздушный поцелуй поверженным приятелям и пустилась в галоп.

Надо признать, материальная поддержка ей была крайне необходима. Учитель не оставил ничего, кроме бесценных знаний своего мастерства. А родителей и родственников у Жанны не было. До десяти лет о ней заботилась тётушка Клоди, но и её Бог однажды призвал к себе.

Девочка осталась жить в её доме и подрабатывала, где могла. Люди жалели сиротку и старались подыскать работу полегче. На жизнь, в общем, худо-бедно хватало.

Теперь же Жанна ехала в Орлеан, чтобы наняться наёмником в армию своей тёзки Жанны де Арк. Освобождение этого славного города взбудоражило всю страну, и тысячи наёмников потянулись к «Орлеанской деве», чтобы вернуть независимость Франции и корону дофину Карлу.

– Сами виноваты, – рассуждала вслух Жанна, стараясь избавиться от лёгких уколов совести. – А если бы на моём месте оказалась действительно слабая девушка? Ещё неизвестно, что эти похотливые козлы с ней бы сотворили. Поделом придуркам.

Успокоив таким образом совесть, Жанна погнала коней во всю прыть. Впереди виднелась крупная деревня, в которой наверняка имелся постоялый двор, где можно утолить голод и хорошо отоспаться в сухости и тепле.

***

Деревня оказалась действительно большой и даже, возможно, претендовала на звание «города». Отыскав постоялый двор, девушка взбежала по деревянным ступеням и распахнула тяжёлые дубовые двери, обитые кованым железом. На роль полноценной гостиницы сие заведение, конечно, не тянуло, но Жанна не была привередливой, и годы сиротской жизни приучили её терпеливо принимать гораздо худшие условия.

Как выяснилось, для ночлега имелось всего три комнатушки. Впрочем, и они почти всегда пустовали. Редко заносила судьба в эту глушь странников. Постоялый двор держался на плаву за счёт продажи дешёвого спиртного и маломальской еды, что готовила старая подслеповатая кухарка, иногда путавшая лапки цыплят с лягушачьими, чем активно пользовались кухонные работники, незаметно их подменяя.

Жанна забронировала местный «люкс» расплатившись разбойничьими деньгами, и пошла в так называемый «обеденный зал». В небольшом полуподвальном помещении стояло четыре деревянных стола на восемь посадочных мест каждый. В таверне на удивление отсутствовала обычная в подобных местах вонь. Не было запаха прокисшего пива, горелого мяса, пота и крысино-кошачьих испражнений. Как оказалось, сие благоустройство стало возможным благодаря отлично продуманной системе вентиляции. К тому же в зале было относительно чисто. По крайней мере, солома, накиданная на глинобитный пол, была свежая. На бревенчатых, потемневших от времени стенах крепились масляные лампы, тускло освещавшие зал.

Несмотря на ранний час, за одним из столов уже располагалось пятеро подвыпивших здоровячков из той породы, что нигде не работают, но всегда находятся при деньгах.

Жанна прошла за свободный стол, не обращая внимания на сальные взгляды пьянчуг, пожирающие её стройную фигурку. Дорожный костюм, плащ и тяжёлый меч она оставила в номере, переодевшись в единственное взятое с собой платье. От проливного дождя оно промокло насквозь, хотя и лежало в котомке. И теперь влажная тонкая ткань так плотно облегало тело Жанны, что все её женские прелести выделялись довольно явственно. Но кушать хотелось очень сильно, и девушка не стала ждать, когда высохнет одежда.

У мужиков буквально потекли слюни, когда она не спеша проследовала мимо них. А посмотреть было на что. Если бывают идеальные женские фигуры, то тело Жанны было именно таким. Ничего лишнего: высокая упругая грудь, тонкая талия, плоский живот, крепкие бедра. Всё так рельефно подчёркивалось, двигалось и колыхалось под мокрым прилипшим платьем, что один из повес помоложе издал глухой стон, ухватившись себе за промежность.

Помимо фигуры богини, у Жанны имелось очаровательное, по-детски невинное, с правильными чертами, прелестное личико, чудесные чёрные, как смоль, волосы до пояса и огромные, изумительной синевы глаза. Всё это вкупе создавало образ прекрасной озёрной нимфы.

Присутствующие в таверне мужики поголовно потеряли головы. Жанна же скромно уселась за стол и позвала хозяйку заведения, молодую симпатичную девушку, которая также восхищённо смотрела на неё с небольшим оттенком зависти.

– Что госпожа желает? – хозяйка подошла к ней, вытирая руки о чистую тряпку.

– Я… – Жанна закашлялась, поперхнувшись слюной, которая обильно начала выделяться, когда её обоняния достиг умопомрачительный запах съестного с кухни. – Мне бы покушать, уважаемая…

– Сию минуту, госпожа, – девушка улыбнулась открытой привлекательной улыбкой, – Я принесу вам наше фирменное блюдо – жареных цыплят в чесночном соусе. Из напитков только вино. Но… – она нагнулась к самому уху Жанны и зашептала, щекоча его тёплым дыханием, – у меня есть бутылочка замечательного монастырского вина. Будете? Конечно, будете. А то пойло, что здесь продаётся, пускай эти вон бурдюки лакают.

Хозяйка кивнула в сторону заторможенных парней, которые не сводили осоловелых глаз с незнакомки, что так поразила их воображение своим внезапным появлением.

– Хорошо, – кивнула Жанна. – Я, пожалуй, ничего не буду иметь против хорошего вина. Хотя, если честно, предпочла бы чистую воду.

– Воду пить небезопасно, – покачала головой женщина и поспешила на кухню.

Разборка с разбойничками

– Эй, красотка! – раздался заплетающийся голос со стороны тёплой кампании. – Айда к нам. Хорошим вином угостим, а заодно и платье просушим.

Орава пьянчуг дружно загоготала, радуясь столь, по их мнению, удачной шутке. Жанна не удостоила их даже взглядом, терпеливо дожидаясь обещанного завтрака.

– Ты чего ж, девка, брезгуешь с нами общаться? – начал заводится один из собутыльников. – Отвечать не желаешь честным людям? Так мы не гордые, и сами подойти сможем.

Обиженный её молчанием мужчина поднялся и шаткой походкой направился к Жанне. Остальные его дружки притихли, наблюдая за действиями товарища и предвкушая весёлую потеху. Тот подошёл и с размаху плюхнулся на лавку рядом с девушкой, почти вплотную прижавшись коленом к её бедру.

– Ну что, девка… как разговаривать будем? По-хорошему или по-плохому? – осклабился весельчак, дыша многодневным винным перегаром ей прямо в лицо. – Ежели по-хорошему, то айда в подсобку, там мы по очереди нежно и ласково с тобой полюбезничаем.

– А если по-плохому? – Жанна наконец-то соизволила подать голос.

– А если по-плохому, то мы тебя прямо тут на столе разложим и отымеем во все дырки разом! – прорычал взбешённый ухажёр и потянулся к вороту её платья, намереваясь одним рывком сорвать тонкую ткань.

Короткий молниеносный удар локтем в переносицу. Никто даже не заметил. Кампания лишь увидела, как их дружок зачем-то кувыркнулся назад, высоко задрав ноги, да так и остался там лежать, не подавая признаков жизни. Наступившую тишину нарушил лишь испуганный вскрик хозяйки, вышедшей из кухни с корзинкой для разноса блюд.

Это чего? – изумлённо моргая мутными глазками, таращилась четвёрка оставшихся приятелей на продолжавшую спокойно сидеть Жанну.

– Чего это с ним приключилось?

– Это она его вырубила! – вдруг вскричал самый молодой из них и, видимо, самый трезвый. – Я видел. Обученная она.

– А вот мы сейчас её своей науке обучим! – зарычал коренастый мужичок, вываливаясь из-за стола. – Так обучим, что ни в один публичный дом не возьмут по причине полной затасканности. А ну, ребята, держи потаскушку, я ей всажу по самые…

Договорить страдалец не успел. Жанна птицей вскочила на стол, и прямой удар прелестной ножки выбил похабнику зубы. Кувырок через голову вперёд, и она уже рядом с небритым детиной пробивает ему кадык точечным ударом среднего пальца красивой белоснежной ручки. Разворот на пятке и вертушка отправляет в нокаут ещё одного подскочившего мерзавца.

Лишь молоденький парнишка даже не попытался подняться с места. Он восхищённо следил за каждым движением Жанны, и в глазах его плескалась чистая эротика, неиспорченная ещё грязными мыслями и похотью. Только лишь благоговение перед красотой женских форм.

Жанна решила пожалеть юношу и не тронула его. Поправляя задравшийся подол, она игриво подмигнула ему.

– Ну что, парень, получил порцию возбуждения? Теперь беги домой и удовлетворись где-нибудь в кустах. А может, у тебя подружка есть? Тогда тем более поспешай и сделай ей приятно, пока штаны не замочил.

Паренёк судорожно сглотнул, едва не поперхнувшись слюной, и со всех ног припустил к выходу.

«Не успел к подружке, – вздохнула Жанна, заметив выступившее мокрое пятно на штанине. – Бедная девушка останется без ласк…»

Жанна обернулась к хозяйке, всё ещё неподвижно стоящей с корзиной на вытянутых руках. Её ошарашенная физиономия была такой смешной и одновременно печальной, что девушка расхохоталась.

– Да не волнуйтесь вы так. Сейчас мы приведём этих балбесов в чувство. Дадим им по бутылочке успокоительного, за которое я, естественно, заплачу, и отправим восвояси зализывать раны. А сами продолжим наше милое знакомство за дружеской трапезой.

Хозяйка стряхнула оцепенение, поставила корзину с едой на стол и виновато объяснила:

– Извините… я не могла вмешаться. Эти козлы разгромят моё заведение в щепки, когда вы уедете.

– Не волнуйтесь, уважаемая. Я намерена здесь немного задержаться…

– Да перестань ты меня «уважаемой» называть, – вдруг перебила её хозяйка. – Не намного я тебя и старше.

Хозяйка заведения действительно выглядела очень моложаво… от силы лет двадцать пять дашь. Красивое, обрамлённое белокурыми кудряшками лицо, было открытым и притягательным, каким-то внутренним неуловимым магнетизмом… обезоруживающим и полностью располагающим к себе. Её фигура, несмотря на лёгкую полноту, была стройна и гибка, как у шестнадцатилетней девочки.

– Как же мне тебя называть? – Жанна присела на краешек стола, болтая ногами.

– Николь меня зовут, – представилась хозяйка таверны.

– Ну что ж, Николь… давай приниматься за дело. Вон наши болезные приятели шевелиться начали. Неси, хозяюшка, с пяток бутылок самого худшего пойла, а я тем временем проведу профилактическую беседу.

Николь вновь скрылась на кухне. А Жанна подошла к крепышу с выбитыми зубами, показавшимся ей главарём, и, мило улыбаясь, предложила:

– Вам помочь?

– Шпашибо… поможла уже, – прошепелявил коренастый, сплёвывая на пол сгусток крови.

– Так вы, любезный, сами виноваты. Нападать толпой на беззащитную девушку… фи… как это не по-рыцарски.

– Беззащитная она! – прогнусавил самый первый агрессор с перебитым носом, вылезая из-под лавки. – Ты зачем провоцируешь честных тружеников, одеваясь, как шлюха, коль воинскому искусству обучена? Если ты воин, то и одевайся как воин.

– А что, по-вашему шлюхи не заслуживают уважения? – вскинула бровки Жанна в неподдельном удивлении. – Да этих женщин награждать надобно, а не обижать. Они денно и нощно ублажают вас, похотливых козлов, не щадя своих тел, за мизерную плату. Да вы на руках должны их носить за то, что скрашивают вашу тухлую жизнь своей безотказной любовью. Что бы вы делали без этих сексапильных девочек с вашими надоевшими, растолстевшими и сварливыми жёнами?

Побитые приятели пристыжено молчали.

– Ладно… я сегодня добрая. Забирайте остальных, хватайте лекарство, – Жанна взяла пару бутылок у подошедшей Николь, – и идите с миром.

При виде халявной выпивки у мужичков загорелись глаза и мигом позабылись увечья. Они, подхватив под руки своих всё ещё плохо соображающих товарищей, дружно ретировались со словами благодарности.

– Ну вот… проблема решена, – рассмеялась Жанна. – Давай, наконец, и мы поедим.

– Лишь бы не вернулись за добавкой, – вздохнула хозяйка, накрывая на стол.

Жанна набросилась на угощение, рыча и рвя зубами мясо как оголодавшая волчица. Вино было действительно превосходное. Умеют братья-монахи делать стоящие напитки. Николь с улыбкой наблюдала за процессом насыщения своей постоялицы, то и дело, подливая в бокал игристый напиток.

Наконец Жанна задобрила свой желудок разнообразной снедью и, отдуваясь, предложила хозяйке помочь прибрать небольшой разгромчик, устроенный ею. Но та воспротивилась, сославшись на свою незанятость до обеда, так как основной наплыв постояльцев приходится на вечернее время.

– Ну, тогда я прогуляюсь, – не очень-то и настаивала на совместной уборке Жанна.

Выпитое вино весёлым хмельком бродило в голове, и ей не хотелось подниматься в свою комнату. Меч воительница решила не брать.

«Это деревня. Кто рискнёт напасть средь бела дня?» – справедливо рассуждала она, выходя из гостиницы.

Платье уже давно высохло и выглядело вполне прилично, но Жанна всё же решила приобрести ещё какую-нибудь одёжку и отправилась на поиски подходящей лавки.

На базарные лотки девушка набрела через пару кварталов. Народу здесь находилось немного по причине всеобщей занятости населения дневными работами. В основном тут прохаживались домохозяйки, покупавшие «бытовуху» да безработные лоботрясы, один в один похожие на её недавних крестничков.

Жанна подошла к ядрёной бабёнке, торговавшей тканью и разнокалиберной одеждой.

– Смотри-смотри красавица… выбирай. Вот прелестные платьица: хоть на свадьбу одеть, хоть в люди выйти. Опять же, вот чудесные сапожки. Аккурат по твоей ножке, – скороговоркой затараторила женщина, заметив интерес к своему товару.

И Жанна выбрала: замечательный мужской костюм, состоящий из чёрных кожаных штанов и куртки того же материала, скроенной безо всяких изысков, но со вкусом. А ещё в руки ей попался толстый поясной ремень из буйволовой кожи, украшенный огромной позолоченной пряжкой, который она тоже, не задумываясь, купила.

Торговка не слишком удивилась её выбору, справедливо полагая, что покупка предназначается мужу или любовнику, но запросила такую сумму, что у Жанны глаза на лоб полезли.

– Ничего не знаю, – упорствовала лавочница в ответ на её возражения, – товар эксклюзивный, привезённый аж из самого Парижа. Да ты, голуба, только глянь, какое качество! Рубчик к рубчику, шов ко шву. А кожа-то, кожа… тонка и прочна. Уж и не знаю, какое животное под нож пустили, но кавалеру твоему и в жару будет не жарко, и в холод не холодно.

– Ну, хорошо, – Жанна, тяжело вздохнув, отвалила довольной торговке едва ли не половину всех денег, изъятых у дорожных знакомцев. Уж очень ей приглянулся этот костюмчик.

Горя желанием примерить обновку, Жанна торопливо направилась на постоялый двор. Вбежав в свою комнату, она скинула платье и, пару секунд полюбовавшись костюмом, немедленно одела его. Костюм сидел на девушке идеально, плотно облегая тело и, казалось, был скроен специально для неё.

– Зеркало, мне нужно зеркало… – пробормотала Жанна и кинулась вниз, вопя во все горло: – Николь! Николь!

– Что случилось?!

Испуганная девушка выскочила на зов с огромным ножом для разделки мяса наперевес:

– Николь… у тебя есть большое зеркало? – спросила Жанна встревоженную хозяйку. – Чтобы… Ну… Ты понимаешь…

– Полюбоваться собой? – догадливо улыбнулась трактирщица.

– Нет… ну что ты. Просто посмотреть, идёт ли мне эта одежда. Оценить, так сказать… – почему-то смутилась Жанна, которая обычно сама вгоняла в краску других.

– Идём в мою комнату. Там как раз есть то, что нужно.

Хозяйка приглашающе махнула рукой и, не оборачиваясь, пошла по коридору. Дойдя до противоположного его конца, она открыла неприметную дверцу и, слегка пригнувшись, вошла внутрь. Жанна проскользнула следом и остановилась посреди просторного помещения, с любопытством его осматривая.

Комната была чистая и ухоженная. Огромная кровать в виде шатра из прозрачной воздушной ткани занимала почти всю середину покоев. А справа от неё, возле самого окна, стояло огромное двухстороннее зеркало в золотой оправе с потрясающим орнаментом в виде цветов.

– Господи! Откуда такая роскошь в сельской глуши? – изумлённо прошептала Жанна, прикасаясь к прохладному стеклу.

– Коммерческая тайна, – хихикнула Николь. – К нам ведь разные людишки захаживают. Бывает, и с больших дорог.

– Ты скупаешь краденое? – догадливо кивнула Жанна, которой по большом счету было абсолютно всё равно, чем занимается хозяйка постоялого двора в неурочный час.

– Что ты! – замахала руками Николь. – Никоим образом! Просто от этих двух волшебных вещей: кровати и зеркала я не в силах была отказаться.

Зеркало действительно было сказочным. Жанна отражалась в нём во весь рост, так чисто, что, не знай она о стекле, подумала бы, что перед ней стоит её реальный живой двойник.

«А всё-таки я жутко хороша», – довольно думала девушка, разглядывая своё отражение.

Этот костюм, несмотря на мужской покрой, невероятно ей шёл. Он обтягивал тело, словно вторая кожа, и ничуть не стеснял движенья.

– Хороша-а-а, – словно прочитав её мысли, протянула Николь. – Все маньяки, насильники и просто мужики набросятся на тебя при первой же возможности.

– Ну… с этими-то у меня разговор короткий! Сама, небось, видела! – рассмеялась Жанна.

Николь согласно кивнула и встала с ней рядом. Её платье, хоть и было не из дешёвых, смотрелось старым мешком по сравнению с нарядом Жанны.

– А вот я не очень, – грустно произнесла она, разглядывая себя в зеркале.

– Да ты что! – искренне возмутилась Жанна. – Ты очень даже красивая и…

– Думаешь? – с сомнением перебила её Николь.

– Конечно. Безусловно. Ты прелесть! – воскликнула Жанна, ничуть не лукавя.

Хозяйка постоялого двора действительно выглядела очень моложаво, и в свои двадцать семь лет она все ещё напоминала юную девушку, только что разменявшую восемнадцать годков. Да и фигурка у неё была что надо.

И если Жанна имела спортивное телосложение с мускулистым плоским животом, маленькими высокими грудками, тонкой талией, узкими бёдрами, длинными стройными ногами и по-мальчишечьи крепкими ягодицами, то Николь казалась более женственной… эдаким воздушным существом с округлыми плавными линиями изгибов мягкого, словно сдобное тесто, тела.

– Спасибо! – улыбнулась Николь.

– Не за что. Кстати, скажи, а почему ты не замужем? – поинтересовалась Жанна, вертясь перед зеркалом, словно пятилетняя девочка, в первый раз увидавшая своё отражение.

– Я была, – понурила голову Николь, – но муж мой, царствие ему небесное, умер пару лет назад в довольно преклонном возрасте. Я ведь не по любви замуж выходила, а по велению мачехи, (чтоб ей пусто было), которая практически продала меня пятидесятилетнему старцу. Но Шарль был достаточно добр ко мне, и годы, прожитые с ним, являлись намного счастливее, чем жизнь в отчем доме. К тому же в наследство от него мне достался этот постоялый двор, который приносит, в общем-то неплохой доход.

– А почему ты снова не выйдешь замуж? – задала очередной вопрос Жанна, которая, вдоволь налюбовавшись собой, присела на небольшую скамейку подле шикарной кровати.

– Вот ещё… – фыркнула Николь. – Мне и одной неплохо. Хотя, честно признаться, порой бывает довольно тяжко без мужского плеча. Особенно, когда местные ловеласы винца перепьют. Но на этот счёт у меня поддержка имеется.

Николь слегка понизила голос и, приблизившись Жанне, проговорила тихо:

– Младший брат моего мужа – атаман «лесовиков». Его в деревне боятся и уважают. Так что в случае чего мне стоит лишь словечко шепнуть, и обидчика накажут. Быстро и жёстко.