Текст книги "Маршал Жуков"

Быстро проведя перегруппировку сил, гитлеровская армия 5 июня начала осуществлять вторую наступательную операцию– «Рот», в которой участвовало 140 дивизий. Эта операция ставила задачу – разгром французских вооруженных сил и выведение Франции из войны окончательно.

Французское правительство и командование были деморализованы. 14 июня по приказу Вейгана без боя был сдан Париж. Гитлеровские войска беспрепятственно продвигались в глубь страны. 17 июня на смену полностью беспомощному правительству пришел маршал Петен и тут же обратился к командованию вермахта с просьбой о перемирии.

Гитлер упивался одержанной победой, он пожелал, чтобы подписание капитуляции Франции было оформлено в том самом вагоне, в котором 18 июня 1919 года был подписан Версальский мирный договор. Вагон разыскали, привели в порядок, пригнали в Компьенский лес, на то самое место, где он стоял в 19-м году, и здесь, 22 июня 1940 года, капитуляция была подписана.

Таким образом, в течение 44 дней, с 10 мая по 22 июня, была разгромлена французская армия и армии ее союзников – Англии, Голландии и Бельгии.

Бессарабия и Прибалтика

В секретном протоколе – приложении к советско-германскому договору о ненападении – есть, как вы помните, абзац:

«Касательно Юго-Восточной Европы советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях».

К осуществлению этого пункта договора советская сторона приступила почти через год, в июне 1940 года.

В это время генерал армии Жуков был командующим Киевским Особым военным округом. На базе управления округом было создано полевое управление Южного фронта. В состав этого фронта, кроме войск Киевского, вошли многие части Одесского военного округа. Командующим Южным фронтом назначается Жуков.

В Москве между тем в эти дни происходили тайные переговоры между Молотовым и послом Германии фон Шуленбургом. 23 июня Молотов в очередной раз встретился с Шуленбургом. Вот что сообщает об этом германский посол в своей телеграмме в Берлин от 23 июня 1940 года:

«Срочно!

Молотов сделал мне сегодня следующее заявление. Разрешение бессарабского вопроса не терпит дальнейших отлагательств. Советское правительство все еще старается разрешить вопрос мирным путем, но оно намерено использовать силу, если румынское правительство отвергнет мирное соглашение. Советские притязания распространяются и на Буковину, в которой проживает украинское население…»

Возвращение Бессарабии произошло без кровопролития. Румынская армия получила приказ своего правительства отходить без боя, организованно. Но, видимо, потому, что это освобождение было результатом сговора наших государственных руководителей с Гитлером, нигде не печатались подробности освободительного похода. Как-то не полагалось об этом писать и говорить. И даже из рукописи мемуаров Жукова были изъяты страницы о его личном участии в этой бескровной операции.

Вот что он писал:

«…в Киев мне позвонил нарком обороны С.К. Тимошенко и передал решение правительства о создании Южного фронта в составе трех армий для освобождения Северной Буковины и Бессарабии из-под оккупации Румынии. Командующим фронтом назначался я по совместительству.

В состав фронта включались две армии Киевского округа: 12-я армия под командованием генерал-майора Ф.А. Парусинова и 5-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.Ф. Герасименко; третья создавалась из войск Одесского военного округа под командованием генерал-лейтенанта И.В. Болдина…»

Далее Жуков описывает, как во избежание столкновений наше и румынское командования договорились о передвижении войск по времени и по рубежам:

«При этом Румыния обязывалась оставить в неприкосновенности железнодорожный транспорт, оборудование заводов, материальные запасы.

Однако нами было установлено, что румынское правительство и командование, не выполнив обязательств, начали спешно вывозить в Румынию с освобождаемой территории все, что можно было вывезти».

Со свойственной Жукову решительностью и оригинальностью маневра он немедленно принял меры, чтобы воспрепятствовать нарушению обязательств. Меры эти были настолько неожиданны и эффективны, что румынское руководство в полной панике обратилось с жалобой к Сталину.

Жуков так излагает свой разговор со Сталиным:

«На второй день этих событий я был вызван И.В. Сталиным по ВЧ. И.В. Сталин спросил:

– Что у вас происходит? Посол Румынии обратился с жалобой на то, что советское командование, нарушив заключенный договор, выбросило воздушный десант на реку Прут, отрезав все пути отхода. Будто бы вы высадили с самолетов танковые части и разогнали румынские войска.

– Разведкой было установлено грубое нарушение договора со стороны Румынии, – ответил я. – Вопреки договоренности из Бессарабии и Северной Буковины вывозится железнодорожный транспорт и заводское оборудование. Поэтому я приказал выбросить две воздушно-десантные бригады с целью перехвата всех железнодорожных путей через Прут, а им в помощь послал две танковые бригады, которые подошли в назначенные районы одновременно с приземлением десантников.

– А какие же танки вы высадили с самолетов на реке Прут? – спросил И.В. Сталин.

– Никаких танков по воздуху мы не перебрасывали, – ответил я. – Да и перебрасывать не могли, так как не имеем еще таких самолетов. Очевидно, отходящим войскам с перепугу показалось, что танки появились с воздуха…

И.В. Сталин рассмеялся и сказал:

– Соберите брошенное оружие и приведите его в порядок. Что касается заводского оборудования и железнодорожного транспорта – берегите его. Я сейчас дам указание Наркомату иностранных дел о заявлении протеста румынскому правительству».

Так и в мирной, бескровной операции Жуков проявил свое полководческое искусство.

* * *

Почему же так торопились Сталин и Молотов с возвращением Бессарабии? После того как капитулировала Франция, а английских солдат ни одного уже не было на материке, трудно было не увидеть, что война в Европе заканчивается, что, по сути дела, у Гитлера не осталось там противников. Вот Сталин и спешил, понимая, что после завершения войны в Европе вероятность нападения Германии на Советский Союз, о чем трубила вся мировая пресса, становится все более реальной, несмотря на имеющийся договор. Поэтому Сталин хотел побыстрее реализовать до конца свой сговор с Гитлером.

То, что касалось Бессарабии, было осуществлено за короткое время. Но в секретном дополнительном протоколе была предусмотрена еще, как уже говорилось, передача Прибалтики в сферу влияния Советского Союза. Напомню этот пункт:

«В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами».

Посол фон Шуленбург в своем письме в министерство иностранных дел от 11 июля 1940 года среди прочего отмечал:

«Политические интересы Москвы сфокусированы сейчас целиком на событиях в прибалтийских государствах и на отношениях с Турцией и Ираном…»

Беспокойство советского руководства в стратегическом отношении по поводу Прибалтийских республик было связано с тем, что их территория в случае войны представляла собой широкий и удобный плацдарм для вторжения в нашу страну. Причем нельзя было не учитывать, что с 1919 года, когда контрреволюционные силы свергли советскую власть в Литве, Латвии и Эстонии, там в течение 20 лет существовали режимы, проводившие политику, враждебную Советскому Союзу.

Совещание и стратегические игры

Жуков не участвовал в боевых операциях против Финляндии, но из Киевского округа, которым он командовал, было отправлено на фронт несколько соединений, кроме того, все госпитали, в том числе и Киевского военного округа, были переполнены ранеными, доставленными с финского фронта. В эти месяцы среди военных, естественно, шло живое обсуждение происходящего, и немалое удивление вызывали те неудачи, которые преследовали наши войска. Жуков, как и все другие командиры, много думал об этом, искал причины неуспехов Красной Армии.

Как уже говорилось, после окончания боевых действий в марте 1940 года состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), где были разобраны и обсуждены довольно откровенно итоги финской кампании и особенно причины наших неудач, а в следующем месяце, апреле, было проведено расширенное совещание Главного Военного совета. В нем принимали участие как высший командный состав с финского фронта, так и командующие округами и армиями, в том числе, следовательно, и Жуков. После этого совещания был издан приказ новым наркомом обороны С.К. Тимошенко «О боевой и политической подготовке войск на летний период 1940 года». Жуков в своих воспоминаниях писал об этом времени: «Учитывая итоги советско-финляндского конфликта, а самое главное, характер боевых действий начавшейся мировой войны, перед войсками была поставлена, остро и во всем объеме, задача учиться сегодня тому, что завтра будет нужно на войне. Началась реорганизация всех видов вооруженных сил и родов войск, серьезные меры были приняты для укрепления единоначалия, порядка и дисциплины в войсках. От командиров и начальников всех степеней, а также штабов приказ потребовал изменения системы боевой подготовки и воспитания войск под одним углом зрения – так, как этого требует война. Обучение войск приблизить к условиям боевой действительности, тренировать личный состав для действий в обстановке, требующей длительного физического напряжения. Тактические занятия проводить днем и ночью, в любую погоду, то есть с учетом фактора внезапности, следуя принципу – всегда быть в состоянии боевой готовности».

В конце декабря по указанию Центрального Комитета партии состоялось совещание высшего командного состава Красной Армии. Жукову было поручено сделать один из главных докладов на этом совещании: «Характер современной наступательной операции». Это было очень серьезное поручение, и, пожалуй, впервые в жизни Жукову предстояло выступить в качестве теоретика. До этого он показал себя блестящим практиком в организации боевой подготовки и руководстве боевыми действиями крупного масштаба на Халхин-Голе. Это поручение взволновало Георгия Константиновича, потому что он внутренне постоянно ощущал как свой недостаток отсутствие фундаментального военного образования. Правда, этот недостаток он возмещал упорной самостоятельной учебой, и, как уже говорилось, в военном отношении он был высокообразованным человеком, но сам он, не имея академического диплома, втайне все-таки сомневался в своей теоретической подготовке.

Жуков готовился к этому докладу основательно, много работал сам и привлек некоторых офицеров штаба.

Мне хочется здесь особенно отметить порядочность Жукова, проявившуюся в том, что он в своих воспоминаниях отмечает добрым словом тех, кто помогал ему подготовиться к докладу. После успешного выполнения поручения, после того как прошло очень много лет, кто-то другой мог бы уже об этом просто забыть или не посчитать нужным упомянуть. Но Жуков вспомнил и написал: «Ввиду сложности темы и высокого уровня совещания пришлось работать над докладом целый месяц по многу часов в сутки. Большую помощь при этом мне оказал начальник оперативного отдела штаба округа Иван Христофорович Баграмян».

На совещание, которое состоялось в Москве в конце декабря 1940 года, были приглашены все командующие округами и армиями, начальники штабов округов и армий, члены военных советов, начальники академий, профессора, доктора военных наук, руководящий состав Генерального штаба и некоторые члены Центрального Комитета и Политбюро. Доклад по общим вопросам боевой и оперативной подготовки Красной Армии сделал начальник Генерального штаба генерал К.А. Мерецков. Он особенно отметил недостаточную подготовленность высшего командного состава и штабов всех степеней.

Доклад Жукова «Характер современной наступательной операции» был актуальным и вызвал большой интерес участников совещания. Основной тезис доклада Жукова состоял в следующем: «…вполне законно ожидать, что первоначальные исходные операции скорее всего начнутся с фронтальных ударов. Проблема наступления будет состоять в том, чтобы сначала прорвать фронт противника, образовать фланги и затем уже, во второй фазе, перейти к широким маневренным действиям. Условия для оперативного обхода, охвата и ударов по флангам будут создаваться в ходе самой наступательной операции». Жуков проанализировал наступательные операции в предыдущих войнах и сделал обобщения и выводы, приводящие к современным понятиям о наступательной операции.

По докладу Жукова выступило семь человек, разгорелась даже дискуссия.

Начальник штаба Прибалтийского Особого военного округа генерал-лейтенант П.С. Кленов подчеркнул, что надо обратить особое внимание на операции начального периода войны. Очень важно, как в этот период противник будет воздействовать на мероприятия, связанные со стратегическим развертыванием, то есть на отмобилизовывание, подачу по железным дорогам мобилизационных ресурсов, сосредоточение и развертывание войск. Этот период начала войны является наиболее ответственным с точки зрения воздействия противника, так как он будет стремиться не дать возможности планомерно провести необходимые мероприятия.

Как видим, генерал Кленов мыслил очень дальновидно, что подтвердил начальный период боев после нападения гитлеровцев.

Было еще одно интересное выступление командира механизированного корпуса из Ленинградского военного округа генерал-лейтенанта П.Л. Романенко. Он напомнил о том, что гитлеровцы составляли сильные ударные армии из нескольких механизированных корпусов, поддерживаемых авиационными корпусами и артиллерийскими средствами усиления.

– Если на внутренних и внешних флангах двух фронтов, – сказал он, – будут действовать две такие ударные армии, они сумеют сломить фронт противника, не дадут ему возможности опомниться до завершения операции и превращения операции в стратегический успех.

Большинство участников совещания согласилось с мыслью Романенко о необходимости укрепления танковых и механизированных войск.

В заключительном слове Жуков сказал:

– Со стороны выступавших здесь не было особых принципиальных расхождений с моим докладом. Ряд товарищей высказали свои соображения и дополнения. Их надо серьезно продумать для того, чтобы с пользой для дела прийти к определенным серьезным выводам…

Вопросам теории и практики использования танковых и механизированных соединений был посвящен доклад генерал-полковника танковых войск Д.Г. Павлова, командующего войсками Западного Особого военного округа, на тему: «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции». Павлов построил свой доклад на опыте Первой мировой войны, когда впервые были использованы танки на реке Сомме, а затем в битве при Камбре. Он проанализировал и операции немцев в 1939–1940 годах, когда гитлеровцы разгромили Польшу за семнадцать суток, операции в Бельгии и Голландии закончились через шестнадцать суток, а во Франции – через семнадцать суток. Павлов объяснил эти успехи тем, что у немцев были механизированные и танковые соединения, которые, не встречая особенно прочной обороны, прорывались в глубину и достигали оперативных целей. Опираясь на этот опыт, Павлов говорил, что надо и нам создать механизированные корпуса, хотя он сам, Павлов, в 1939 году и предлагал их расформировать.

По докладу Павлова выступили в прениях 10 человек. Некоторые генералы, например И.Р. Апанасенко, упрекали докладчика в том, что он ничего не сказал о коннице и о взаимодействии механизированных корпусов с конницей, которая еще не утратила, по их мнению, своего боевого значения.

Был заслушан доклад командующего войсками Московского военного округа генерала армии И.В. Тюленева «Характер современной оборонительной операции». Проанализировав оборонительные операции Первой мировой войны, Тюленев основной упор сделал на укрепленных полосах и долговременных оборонительных сооружениях, очевидно, находясь еще под впечатлением войны с Финляндией. Он детально проанализировал построение линии Маннергейма и других мощных долговременных полос и рекомендовал строить оборону, опираясь в первую очередь на прочные, хотя и дорогостоящие сооружения. Но оборона в те годы в нашей теории была, как говорится, не в чести, потому что наша доктрина носила исключительно наступательный характер.

Очень интересный и по-современному прозвучавший доклад сделал начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П.В. Рычагов. Этот молодой летчик, участник боев в Испании, хорошо представлял специфику современного воздушного боя и вопросы, которые должна решать авиация сегодня.

Итоги совещания подводил нарком Тимошенко. Он сказал:

– Мы начинаем создавать новые предпосылки для дальнейшего роста нашей Красной Армии. Мы углубляем и расширяем ту перестройку, которую начали осуществлять по директиве товарища Сталина полгода тому назад… Мы начали по-настоящему выполнять указания товарища Сталина о поднятии военно-идеологического уровня наших командных кадров и положили начало созданию собственной военной идеологии.

Коротко проанализировав, а вернее, перечислив операции на Западе, нарком пришел к заключению, что в области военного искусства происходят большие сдвиги в области с усовершенствованием боевых средств вооруженной борьбы. Однако в смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, по его мнению, не дает ничего нового. Что касается тактики, оперативного искусства – фронтовых и армейских операций, то в нем происходят крупные изменения. К этим изменениям Тимошенко отнес массированное применение танков и пикирующих бомбардировщиков в сочетании с моторизованными, мотоциклетными и авиадесантными войсками.

Это были, конечно, правильные мысли, но нарком не развил их, а основную часть заключения посвятил боям и операциям на Карельском перешейке в 1939–1940 годах. Недавно прошедшие бои, очень нелегко доставшиеся лично Тимошенко, явно господствовали в его сознании, и, видимо, поэтому он пришел к такому заключению:

– Если раньше военные действия начинались обычно встречным наступлением, то теперь это не всегда возможно: границы крупных государств, особенно на важнейших направлениях, опоясаны железобетонными укреплениями.

Тимошенко продолжал развивать прежнюю нашу наступательную доктрину:

– Оборона не является решительным способом действий для поражения противника: последнее достигается только наступлением. К обороне прибегают тогда, когда нет достаточных сил для наступления, или тогда, когда она выгодна в создавшейся обстановке для того, чтобы подготовить наступление.

После военного совещания большинство его участников разъехались, но командующие войсками округов и начальники штабов округов были оставлены для участия в большой двухсторонней оперативно-стратегической игре на картах.

* * *

Игра начиналась на следующий день.

– Кто у вас играет за «синюю» сторону, кто за «красную»? – спросил Сталин у Тимошенко.

– За «синюю», западную, – генерал армии Жуков, за «красную», восточную, – генерал-полковник Павлов.

По сути дела, состоялось две игры, но у нас и в мемуарах военачальников, и в исторической литературе обычно говорится об одной игре, наверное, потому, что первая игра действительно была актуальна и очень для всех интересна, а вторая отражала опыт только что закончившейся финской войны с прорывом долговременных сооружений. Хотя она и состоялась, но в памяти участников почему-то не отложилась. Но я расскажу об обеих играх.

Первая игра проводилась со 2 по 6 января. Как говорит Жуков, эта игра преследовала цель проверить реальность и целесообразность основных положений плана прикрытия и действия войск в начальном периоде войны. Исходя из этого, разработчики показали на картах реальной местности (там, где была наша советско-германская граница) расположение и силы сторон, приближенные к тем, которые были в действительности. «Западные», например, наносили удар силами до 140–150 дивизий. Жуков, командуя «западными», расположил свои главные силы в Восточной Пруссии и решил наступать в направлении Рига – Двинск вдоль побережья Балтийского моря. Он ввел сначала 60 дивизий, а затем, когда «восточные» нанесли ему контрудар и стали теснить назад, Жуков, как он это и предусмотрел, отвел свои войска, участвовавшие в первоначальном ударе, на мощные приграничные позиции, усилил их здесь своими главными частями, которые держал в резерве, а затем перешел в стремительное наступление.

Обычно на всех играх побеждали «красные», посредники и руководители учений уже традиционно привыкли делать выводы в пользу своих, «восточных», войск. Но в этой игре Жуков так распределял и направлял свои войска, что при всем желании нельзя было отдать предпочтение действиям «красных». Жуков «нанес» такой сильный удар, что пришлось, хотели того или не хотели руководители, признать: успех – на стороне «западных».

Я не вдаюсь в детали игры, она была напряженная, сложная, подчас драматическая, длилась пять дней и давала возможность каждой стороне и особенно их командующим проявить свое оперативно-стратегического мышление.

Вторая игра была проведена с 8 по 11 января 1941 года. Здесь тоже Жуков командовал «западной» стороной, а Павлов – «восточной». Но тема, как я уже сказал, была не очень актуальна, она представляла собой отработку овладения укрепленным районом с преодолением предполья и после преследования противника форсирование реки Вислы. Во второй игре в исходной обстановке противникам было дано равенство сил, причем «восточным» предписывалась активная наступательная тактика с попыткой окружения «западных», но Жуков сумел, создав сильные резервы, не допустить этого окружения.

В целом игры принесли большую пользу, они способствовали расширению кругозора и совершенствованию навыков в организации наступательных операций. Была еще одна положительная сторона: даже по играм на картах командующие поняли необходимость применения механизированных корпусов и очевидность их успешных действий в современной операции. Позднее стало ясно, что действия, которые предпринял Жуков в первой игре, сложились очень похожими на те, которые возникли 22 июня 1941 года.

После окончания игр Сталин предложил провести разбор операций в Кремле, куда были приглашены все участники и руководство Наркомата обороны. На этом разборе присутствовали члены Политбюро. О ходе игры доклад сделал начальник Генерального штаба генерал армии К.А. Мерецков. Когда он сообщил, как сложилась игра и что успех был на стороне «синих», Сталин был явно недоволен тем, что «красные» потерпели неудачу. И он даже сказал по этому поводу:

– Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск.

Затем Сталин предложил высказаться самим участникам игры. Первым выступил Тимошенко. Затем попросил слово генерал-полковник Павлов. Сталин сразу же спросил его:

– В чем кроются причины неудачных действий войск «красной» стороны?

Павлов попытался отделаться шуткой:

– В играх такое бывает, на то она и есть игра.

Сталину не понравилась такая несерьезность, и он строго сказал:

– Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось.

После Павлова выступил Жуков, он отметил большую поучительность таких игр для высшего командного состава, пожелал, чтобы такие игры проводились чаще, несмотря на то, что организовывать их непросто. И еще Жуков сказал:

– Для повышения военной подготовки командующих и работников штабов округов и армий необходимо начать практику крупных командно-штабных полевых учений со средствами связи под руководством наркома обороны и Генштаба.

Затем Жуков коснулся строительства укрепрайонов Белоруссии:

– По-моему, в Белоруссии укрепленные районы (УРы) строятся слишком близко к границе, и они имеют крайне невыгодную оперативную конфигурацию, особенно в районе белостокского выступа. Это позволяет противнику ударить из района Бреста и Сувалок в тыл всей нашей белостокской группировки. Кроме того, из-за небольшой глубины УРы не смогут долго продержаться, так как они насквозь простреливаются артиллерийским огнем. Считаю, что нужно было бы строить УРы где-то глубже.

Павлов не выдержал, так как Жуков говорил об УРах, расположенных в его округе, и бросил реплику:

– А на Украине УРы строятся правильно?

Жуков ответил:

– Я не выбирал рубежей для строительства УРов на Украине, однако полагаю, что там тоже надо было бы строить их дальше от границы.

Против этого резко возразил Ворошилов:

– Укрепленные районы строятся по утвержденным планам Главного Военного совета, а конкретное руководство строительствами осуществляет заместитель наркома обороны маршал Шапошников.

Жуков не стал вступать в полемику и вернулся на свое место. Затем выступили еще некоторые участники игры, и среди них отличался современностью мышления начальник Главного управления ВВС генерал П.В. Рычагов.

Как отмечает Жуков, странное впечатление произвело выступление заместителя наркома обороны маршала Г.И. Кулика. Он явно не понимал значения механизированных и танковых войск и заявил:

– От формирования танковых и механизированных корпусов пока следует воздержаться.

Тут же бросил реплику Тимошенко:

– Руководящий состав армии хорошо понимает необходимость быстрейшей механизации войск. Один Кулик все еще путается в этих вопросах…

Сказал свое слово и Сталин:

– Победа в войне будет за той страной, у которой больше танков и выше моторизация войск.

Этой репликой Сталина, по сути дела, решалось очень многое, потому что его слово всегда было последним и окончательным.

На следующий день Жукова опять вызвали к Сталину. Без долгих предисловий Сталин сказал ему:

– Политбюро решило освободить Мерецкова от должности начальника Генерального штаба и на его место назначить вас.

Это было настолько неожиданно и не соответствовало ни характеру, ни таланту Жукова, который всегда старался избегать штабной работы, что он на некоторое время оторопел и молчал, потом все же сказал:

– Я никогда не работал в штабах. Всегда был в строю. Начальником Генерального штаба быть не могу.

– Политбюро решило назначить вас, – сказал Сталин и сделал ударение на слове «решило».

Жуков понимал, что возражать против решения Политбюро, и главное когда об этом говорит сам Сталин, нет смысла, и поэтому ответил:

– Ну а если не получится из меня хороший начальник Генштаба, буду проситься обратно в строй.

– Ну вот и договорились! Завтра будет постановление ЦК, – сказал Сталин.

Когда Жуков вернулся в Наркомат обороны, Тимошенко, улыбаясь, сказал ему:

– Знаю, как ты отказывался от должности начальника Генштаба. Только что мне звонил товарищ Сталин. Теперь поезжай в округ и скорее возвращайся в Москву. Вместо тебя командующим округом будет назначен генерал-полковник Кирпонос, но ты его не жди, за командующего можно пока оставить начальника штаба округа Пуркаева.

В тот же день Жуков выехал в Киев. Он не радовался высокому назначению, не очень-то ему хотелось расставаться с округом, к которому он уже успел привыкнуть, хотя прокомандовал им не так уж долго, а главное, это была его любимая строевая работа, а к штабной деятельности душа его не лежала.

В Киеве Жуков был недолго, но и за этот короткий срок нарком не раз звонил, чтобы побыстрее приезжал в Москву. Видно, Тимошенко приходилось нелегко. 31 января Жуков прибыл в Москву, в течение одного дня принял дела у Мерецкова и с 1 февраля 1941 года, за четыре с половиной месяца до начала войны, приступил к исполнению высокой должности начальника Генерального штаба.