Текст книги "Одиночество волка"

На въезде во двор Пантелей увидел мелькание огней, остановился, вынул из кармана сигареты.

Он не ошибся. Во двор въезжал ментовской «луноход». Но Пантелей не суетился. Он спокойно закурил, наблюдая за тем, как из машины выходят менты, потом неспешно сунул зажигалку в карман.

Стражи порядка торопливо, но как-то вразвалку подошли к нему. У одного автомат, у другого только кобура на поясе.

– А я уже думал, что вы не подъедете, – сказал им Пантелей.

Мордастый прапорщик хотел спросить, кто он такой, но передумал. Действительно, стоит мужик, уверенный в своей непричастности, никого не трогает. Возможно, он и позвонил, сообщил о пальбе.

– Кто стрелял?

– Да там они. – Пантелей кивком показал на дверь.

Менты встрепенулись, переглянулись. Им явно не хотелось попадать под раздачу. Но делать нечего, надо было идти.

– Я пойду, пока не началось, – сказал Пантелей.

Но менты уже не обращали на него никакого внимания.

Он спокойно подошел к своей машине, сел, завел двигатель и беспрепятственно выехал со двора. Сегодня все обошлось. А как будет дальше? Да, Пантелей не имел права бросать Марину на произвол судьбы. А ведь Сафрон обязательно сунется к ней. Что ж, надо будет заказать венок на его могилу.

Степан чувствовал себя бароном Мюнхгаузеном, который и в огне не горел, и в воде не тонул, но исключительно в своих фантазиях. Этот барон создал сказочный мир, поверил в него, жил в нем и всегда побеждал.

В такой же вымышленный мир поверил и Степан. Потому и отправился брать Карасеву в одиночку. Но с чего он взял, что круче него могут быть только яйца? Почему он был так уверен в своей неуязвимости? Тот же Миша мог напасть на него из темноты и всадить нож в спину. Да и Карасева могла ударить, ну, например, шилом в горло. А вдруг у нее есть пистолет? Вахмистров говорил, что нет, но все возможно.

Степан должен был запросить подмогу. Малыгин сегодня дежурит. Надо было бы позвонить ему. Он организует группу захвата. Но на это уйдет время, а солнце уже просыпается, красит небо в розовые тона. В этот час у людей самый крепкий сон. Степан совершит должностное преступление, если упустит этот прекрасный момент.

Барон Мюнхгаузен вытянул себя из болота за волосы. Степан так поступить не рискнул. Он не стал тянуть себя за волосы, просто зацепился за край забора и перенес через него тело. Забор скрипнул под его тяжестью, пошатнулся, тоскливо хрустнула доска. Опер спрыгнул на землю, и кругом стало тихо. Только ветер в малиннике чуть шелестел.

Вахмистров не мог точно сказать, есть ли во дворе собака. Вроде бы пса тут не было. Но Степан был готов к встрече с ним. Пистолет наготове. Если что, придется стрелять.

А вдруг Вахмистров обманул его? Если в доме нет ни Карасевой, ни ее подельника? Там сейчас находятся люди, совершенно посторонние по отношению к делу, но не к этому дому.

Ведь Степан забрался на частную территорию без всякого на то разрешения. Если он вдруг пристрелит собаку, то поднимется жуткий скандал. Милицейское начальство церемонится с бандитами, но никак не со своими подчиненными. Столько всяких «нельзя» вдруг появилось. «Можно» – это только для братвы.

Дом небольшой, кирпичный. Свет в окнах не горел. Только под козырьком над крыльцом робко светила лампочка. Дверь наверняка заперта, стучать в нее глупо. Лезть через окно? Открыта только форточка, но это не для него.

Окно можно выбить, дверь взломать и потом узнать, что в доме живут обычные люди. Может, лучше подождать, пока жильцы сами выйдут из дома? Например, в туалет. А они это сделают? Скорее всего, будут спокойно спать до утра.

Пока Степан искал способ добраться до преступников, открылась дверь. На крыльцо вышла молодая женщина в спортивном костюме. На плече сумка. Но если эта особа и занималась каким-то спортом, то только уголовно наказуемым. Криминальное многоборье – забраться на балкон, отмычкой открыть решетку, связать хозяйку, вырвать из стены сейф и скрыться с места преступления. Это был только первый этап, с которым Люба Карасева успешно справилась.

Теперь начинался второй этап. Она успешно взяла старт, вышла из дома одна и не оглядывалась. Как будто уверена была в том, что Миша не станет ее преследовать. Видно, крепко его усыпила. Ну да, талант клофелинщицы не пропьешь.

Степан не торопился. Он пропустил Карасеву вперед и только тогда пошел за ней. Она должна была заметить его, обернуться. Вот тут-то для нее все и началось бы. Вернее сказать, закончилось. Опер полностью держал ее под своим контролем. У нее просто не будет возможности достать нож или даже пистолет. За спиной тихо. Дверь не открывается, никто не подкрадывается.

Карасева вплотную приблизилась к калитке, только тогда почувствовала дыхание за спиной, лязгнула задвижкой и замерла.

– Миша, ты не так все понял, – не оборачиваясь, сказала она.

Степан молчал.

– В сумке только мои вещи. Золото в серванте, в нижнем ящике. Забирай, мне не жалко.

Она осторожно открыла калитку и резко взяла старт, но Степан схватил ее за руку.

– Миша! – истерично вскинула она.

В захвате оказалась и вторая рука. Степан придавил ногу под коленкой, заставил Карасеву лечь и надел на нее наручники.

– Круча?! – взвыла Люба.

– Тише ты! Мишу разбудишь!

Он затащил Любу обратно во двор, заткнул ей рот платком, достал из кармана ленту скотча, связал руки, ноги. Платок он вернул себе, а рот тоже заклеил скотчем. Точно так же был связан Вахмистров, который находился сейчас в машине. Слишком уж большие обязательства взял на себя Степан, а наручников только пара. Они нужны для задержания, а не для хранения.

В сумку он тоже заглянул и обнаружил там картонную коробку, в которой сложены были маленькие слитки золота.

Опер расклеил Карасевой рот и спросил:

– Кто в доме?

– Двое с автоматами, а третий с пулеметом! – громко выдала она.

Ему пришлось снова заклеивать ее губы.

К дому Степан приближался с настороженностью охотничьей собаки, но без особой опаски. Кто бы ни находился сейчас в доме, эти люди явно имели виды на краденое золото. Поэтому Карасева должна была нейтрализовать их всех. Она наверняка это сделала.

Степан поднялся на крыльцо, протянул руку, но дверь открылась еще до того, как он к ней прикоснулся. Она распахнулась от удара ноги. Из темноты веранды высунулись ружейные стволы. Кто-то вдруг схватил Степана за волосы и сдернул его с крыльца.

Выстрел громыхнул практически над ухом опера, но пламя, вырвавшееся из ствола, не задело его лицо. Степан ощутил на щеке лишь тепло. Вдобавок ее что-то кольнуло. Скорее всего, это был кусочек пыжа.

Степан бросился за угол.

– Убью, падла! – услышал он.

Мужик с ружьем рванул за ним, но Степан и не собирался от него убегать. Он остановился за углом, развернулся и приготовился стрелять. Сначала из-за угла показалось ружье, а потом уже – человек.

Степан ударил по стволам, ружье выстрелило, но заряд ушел куда-то в ночное небо. Мужика он сбил с ног со второго удара, навалился на него и едва не напоролся на подставленный нож.

Нож он выбил, преступника вырубил и усмехнулся. Вдруг это барон Мюнхгаузен схватил его за волосы и сдернул с крыльца?

Глава 6

Дверь закрыта, за ней тишина. Если Марина в квартире, то сидит она там как мышка. Забилась в норку и не шуршит. Пантелей, скорее всего, с ней. Не ушел же он, когда Сафрон валялся на лестнице, не испугался.

– Марина, я с тобой долго базарить не буду. Не хочешь открывать, не надо. Только потом пеняй на себя.

Сафрон понимал, что ломать дверь бесполезно. Только шум поднимешь. А менты уже были здесь, искали, кто стрелял. Вроде бы не нашли. Но если появятся снова, то у них возникнут вопросы. Сафрон терпилой быть не хотел. Да и свидетелем тоже.

Марина не отвечала. Не исключено, что ее и дома уже не было. Она свалила со своим козлом от греха подальше, а Сафрон тут распинается как баран перед новыми воротами. Пацаны стоят за спиной, прикалываются.

– Если откроешь, я тебя не трону. Зуб даю! – сказал он.

А в ответ тишина. Что ж, на этом все. Рано или поздно Марина появится. А если нет, то он приберет к рукам ее долю в своем будущем казино. В натуре, чем не наказание?

Сафрон уже был на печально знакомой площадке между первым и вторым этажом, когда щелкнул замок. Он повернул назад, увидел приоткрытую дверь. За ней в прихожей стояла Марина и смотрела на него с надеждой на пощаду.

– Не бойся, не трону, – заявил он, собрался было переступить порог, но вспомнил про Пантелея, сдал назад и подал знак Чарлику и Вялому.

Пацаны вломились в квартиру, обошли все комнаты.

– Чисто! – доложил боссу Чарлик.

– Погуляйте пока.

Сафрон выставил своих бойцов за порог, закрыл дверь на ключ.

– Я не хотела, чтобы так произошло, – тихо сказала Марина.

– А Пантелея хотела?

– И Пантелея не хотела. Он сам пришел.

– Значит, в законе, говоришь?

Сафрон не был бы самим собой, если бы не пробил ситуацию с Пантелеем. Был у него выход в мир воровской романтики. И позвонить было кому.

– В законе, – подтвердила она.

– Беспредельщик он.

– А это делает его менее опасным?

– Раскороновали его.

– Да, я слышала.

– А мне зачем в уши налила?

– Пантелей мне об этом не говорил. Круча сказал.

– Круча?..

– Так меня же ограбили.

– Выпить есть? – спросил Сафрон и скривился.

Одно упоминание о Круче заставило его вспомнить о том, что Марина – зубной врач. На ум ему пришла бормашина. Сафрон захотел принять обезболивающего.

– Да, конечно.

В квартире чистота, на кухне стерильность. Только не понятно, почему Марина привела его сюда.

– Ты эти совковые привычки брось! – вальяжно сказал он, прошел в гостиную, плюхнулся в кожаное кресло.

Кучеряво вдовушка живет, ничего не скажешь.

Марина подала бокал коньяка, поставила на журнальный столик блюдо с бутербродами. Ему вдруг захотелось ускорить развитие событий.

– Раздевайся, – сказал он.

– Нет! – Она испуганно шарахнулась от него.

– А что такое? Пантелею пожалуешься?

– Он сказал, что убьет тебя, если ты меня тронешь, – проговорила Марина и качнула головой.

– А чего ж ты тогда трясешься как осиновый лист?

– Я не хочу, чтобы он это сделал.

– Так ты ему и не говори, – сказал Сафрон, усмехнулся и пошлепал себя по коленке, предлагая даме занять ее законное место.

– Не скажу. Если ничего не будет.

– Трусливая ты. Но гордая, да?

– Я очень устала от проблем. – Она тяжело вздохнула.

– Твоя проблема – это Пантелей.

– Я знаю.

– Я могу тебя от нее избавить.

Марина пожала плечами. Ей все равно. Пусть делает что хочет, лишь бы ее не трогал.

– Где он сейчас?

– Уехал.

– Сбежал.

– Может, и сбежал.

– Как его найти?

– Лучше оставь его в покое.

– Не могу. Он приговорен.

– Кем?

– Мною. А я – высшая инстанция.

– Я бы тебе поверила, – грустно проговорила она. – Но это не так.

– Ты меня еще не знаешь!

Марина промолчала и отвела взгляд в сторону так, как будто скрывала усмешку. Видела она, как он зайцем скакал через перила.

Сафрон нахмурился, поднялся, вплотную подступил к ней. Она попятилась, но уткнулась спиной в стенку.

– Я умею отступать. Но еще лучше – нападать.

– На меня?

Этот вопрос отрезвил Сафрона. Да, ему действительно надо было сначала разобраться с Пантелеем, а затем уже прислонять к себе его женщину. Без этого он выглядел в ее глазах дешевым бакланом, который умел только красиво кричать.

– Где он? Как его найти?

– Какой разбойник скажет, на каких дорогах его искать? – Марина повернула голову, чтобы Сафрон не дышал ей в лицо.

– Это ты хорошо сказала. Но я тоже разбойник, и моя большая дорога – здесь. Меня всегда можно найти в Битово.

– У Пантелея нет своего Битово. Если он к чему-то тут и привязан, то только ко мне.

– Когда он будет?

– Не знаю.

– Когда появится, ты позвонишь мне.

– Нет.

– А чего так? – Сафрон навалился на Марину, прижал ее к стенке.

За стеклянной дверцей зазвенел хрусталь.

– Хорошо, позвоню, – скривив лицо, выдавила она из себя.

Сафрон отошел от нее, опустился в кресло и сказал:

– Не позвонишь.

– Если ты мужик, то разбирайся с ним сам! – выплеснула она.

– Браво! – Он сомкнул ладони, давая понять, что готов аплодировать.

– Что за привычка у мужиков впутывать в свои дрязги баб!

– А ты баба?

Марина закатила глазки и демонстративно глянула на окно. Мол, не тот сейчас случай, чтобы придираться к словам. Ни к чему тебе демонстрировать свое бессилие перед Пантелеем.

Марина взяла со столика пустой бокал и направилась на кухню.

Сафрон двинулся за ней, и тут в дверь кто-то позвонил.

Он схватил ее за одну руку, но Марина провернула ключ другой.

– Пусти!

Дверь открылась. Сафрон увидел Кручу и чуть не застонал с досады. Он же оставил пацанов смотреть за квартирой. Как они пропустили сюда этого мента?

Старший лейтенант все понял и пришел Марине на выручку. Он не стал бить Сафрона, всего лишь надвинулся на него и грудью пихнул в плечо.

Сафрон был примерно одной с ним комплекции, но отлетел от Марины и спиной врезался в стену. Пистолет выскочил из-за пояса и с глухим тяжелым стуком упал на пол.

Сафрон видел, что Круча собрался ударить его кулаком в живот, даже поставил блок, но остановить атаку не смог. От боли он согнулся пополам. Круча этим воспользовался, заломил руку противника за спину и уложил его животом на пол. Никто не спешил Сафрону на помощь. Хотя дверь оставалась открытой.

– Сафрон, я же тебя предупреждал!

Надо было послать его к черту на рога, но Круча так больно заломил руку, что аж слезы брызнули из глаз. А могло быть еще больней.

– Больше не буду!

Это было совсем не то, что требовалось сказать. Но именно такое вот детское обещание и спасло Сафрона.

Круча ослабил хватку, оторвал его от пола, вытолкал за дверь и самым натуральным образом спустил с лестницы.

Сафрон упал на то самое место, где очнулся сегодня ночью. Он тут же поднялся и с досады топнул ногой. Ну что за проклятый дом? Все кому не лень пинают его тут. Неужели он здесь становится таким же маленький и легким, как тот ежик, который считал себя сильным?

На лестнице появился Чарлик, увидел Сафрона и ускорил шаг. В глазах испуг и тревога. Понял пацан, что накосячил. А Сафрон не сомневался в том, что должен был его за это наказать.

Но Чарлику повезло. Пистолет остался у Марины. Сафрон не смог пристрелить парня, зато ударил от всей души.

Марина принесла чистый пакет, Степан сунул в него пистолет. Пальчики на нем сафроновские. Глядишь, пригодятся. А если ствол в розыске по мокрому делу, то Сафрону не отвертеться.

– Почему вы его не арестовали? – спросила Марина.

– Он вас насиловал?

– Нет! – ответила она.

– Бил?

– Нет.

– Состав преступления есть?

– А пистолет?

– Свидетелем пойдете?

– Я?.. Нет!

– А больше некому.

– Я не хочу. Я тут и без того… – Марина осеклась, замолчала.

– Я слышал, у вас тут стрельба ночью была, – сказал Степан, прошел в гостиную, сел в кресло и почувствовал, как закрываются глаза.

Бешеная ночь давала о себе знать.

– Вы поэтому пришли? – Марина посмотрела на него так, как смертельно уставший пловец глядит на спасательную лодку.

Она заплыла далеко за буйки, еще не тонула, но и до берега уже не могла добраться.

– Золото мы ваше нашли. Поэтому я и пришел.

– Нашли?

– Сварщик ваш, тот самый, который и мухи не обидит… – сказал Степан и провел ладонью по щеке.

В момент выстрела он почувствовал только тепло и легкий укол. А оказалось, что пламя обожгло щеку. От пыжа остался след. Ничего страшного, даже повязку накладывать не пришлось, и шрама не будет, но выстрел, направленный ему в голову, был.

Однако опер не зря сунулся в дом, на который показал Вахмистров. Степан мог упустить Карасеву, но все сложилось хорошо для него.

– Он?..

– Парень связался с плохой компанией. Она задержана, золото изъято. Вернуть вам мы его пока не можем.

– Но вернете?

– Настаивайте на том, что ваш муж занимался золотыми зубами. Скупал кольца, серьги, переплавлял. Вернут. Время нынче такое. Если бандитов оправдывают, то и не совсем законное золото могут вернуть. Прежней страны нет, в старых законах путаница, адвокаты успешно удят рыбку в мутной воде.

– Главное, что нашли. Что это у вас? – Марина подошла к Степану, провела пальцами по щеке вдоль ожога.

– Не только у вас тут стреляли.

– Вы рисковали жизнью. – Ее рука легла ему на плечо.

Марина задумалась. Ее ладонь так и оставалась там. Степан боялся пошевелиться.

– И Сафрона вы совсем не боитесь. Сколько вам лет?

– Двадцать семь.

– Не так уж и много, – сказала Марина и наконец-то убрала руку.

– Кто тут стрелял? – спросил Степан.

– Я не могу этого сказать.

– Почему?

– Никому не могу. А вам скажу. Стрелял Пантелей.

– Он был у вас?

– Да, приходил. А потом появился Сафрон. Пантелей его ударил. Сафрон снова пришел. Пантелей стал стрелять. Он хотел его напугать.

– Но мог и убить.

– Да, мог и убить.

– Сафрон пришел выяснять.

– Мне страшно. – Марина чуть ли не с мольбой посмотрела на Степана.

Она очень хотела, чтобы он взял ее под свою защиту, просила его об этом.

– Вам нужно уехать.

– Куда?

– К родителям.

– Маму я плохо помню. А отца у меня никогда не было. Некуда мне ехать. – Марина как-то сиротливо посмотрела на Степана.

– Сейчас лето, море зовет.

– Пантелей меня везде найдет. А Сафрон ищет его. Я так и останусь меж двух огней. Здесь хотя бы вы есть. Когда вы рядом, я спокойна.

Степан даже не знал, что сказать ей в ответ. Марина всерьез рассчитывала на его защиту. С одной стороны, это ему льстило, с другой – он не мог обеспечить ей безопасность. У него работа. На дворе лето, народ в отпусках, квартиры остаются без присмотра, а домушники совсем страх потеряли. То одно, то другое, только успевай поворачиваться.

– Я не могу быть все время рядом с вами, – сказал Степан, поднял руку и глянул на часы. – Мне уже скоро ехать надо будет, начальство ждет.

– Приезжайте вечером. – Марина посмотрела на него мягко, даже робко, но в ее приглашении чувствовалась настойчивость.

– Вы ждете Пантелея?

– Я не хочу, чтобы он приезжал, – сказала Марина, села и опустила голову.

– Он вас обижает?

– Нет. Но с ним как на пороховой бочке. Я же говорила. Да и вы сами все видите.

– Вижу.

Степан не знал, что ему делать. Похоже, Марина обладала не столь редким, но все же не совсем обычным свойством притягивать к себе неприятности. Сначала Сафрон, потом ограбление, затем Пантелей. Все смешалось в жгучий коктейль, и сегодня ночью грянул гром.

Марина предлагала Степану занять место в самом эпицентре этих вот занимательных событий. С Сафроном он и без того на ножах. Осталось только нажить себе врага в лице развенчанного вора в законе, известного своей беспредельной жестокостью. Занятная перспектива.

Но как он мог отказать Марине, если обязан был защищать ее по долгу службы? К тому же она волновала его как женщина. Он чувствовал, что может в нее влюбиться. С ним такое редко случалось.

– Я жутко устала от него, – сказала Марина и тяжело вздохнула. – А ему всего один год дали.

– За незаконное ношение оружия, – проговорил Степан.

– Хоть что-то.

– Сегодня у него тоже был незаконный ствол. Стрелял он боевыми патронами. Это статья и новая путевка в исправительный санаторий, – сказал он.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила Марина и настороженно посмотрела на него.

– Неплохо было бы его туда отправить.

– Я должна дать показания? А потом он вернется! Неужели ты хочешь, чтобы Пантелей меня убил? – с переходом на «ты» возмущенно спросила она.

– Не хочу.

– А он убьет, если взбесится. Да, так оно и будет.

– Не нужны показания, – сказал Степан и качнул головой.

Пантелея можно было перехватить по пути к Марине. Повязать, изъять ствол в присутствии понятых. Этого хватит, чтобы закрыть его надолго. Степан должен это сделать. Если по факту стрельбы в подъезде будет возбуждено уголовное дело, то Степан получит законные основания для того, чтобы задержать и привлечь Пантелея.

– Ну, если без показаний… – Марина смущенно, робко улыбнулась.

Она искренне хотела, чтобы Степан избавил ее от проблемы. Ему казалось, что эта женщина думала о том, как отблагодарить его за это. Она могла это сделать, вместе с ним переступить за грань дозволенного.

Не должен был Степан лететь к ней на огонек сегодня вечером. Молочная река манила, но кисельные берега пугали. Затянет его это сладкое болото, не отпустит, погубит.

– Если без показаний, то я не смогу ждать Пантелея у вас дома, – сказал он. – Если я задержу его здесь, то вы окажетесь крайней.

– Да, наверное, – сказала Марина и в раздумье кивнула.

– Я перехвачу его по дороге к вам.

– Он может быть не один.

– Думаете?

– Когда он появился в первый раз, с ним был какой-то громила. Еще кто-то в машине сидел.

– Марка машины?

– Не обратила внимания. Иномарка темно-серого цвета. Кажется, «БМВ».

– Может, вы и на номера не обратили внимания? – спросил Степан и улыбнулся.

– Да, на номера я точно не обратила внимания.

– Значит, темно-серый «БМВ», да?

– Дорогая машина.

– В том-то и дело.

– У Пантелея много денег. Он грабит, убивает. Это очень опасный человек.

Степан кивнул. Ему не трудно было войти в положение этой молодой красивой женщины. Она не хочет жить на пороховой бочке, и ей нужен человек, который мог бы избавить ее от проблемы по имени Пантелей. Но захочет ли она остаться со Степаном потом, когда наконец-то обретет долгожданное спокойствие? Вокруг него тоже все постоянно стреляет и взрывается.

В других населенных пунктах есть спальные районы, а вот Битово – это целый спальный город. Из старых построек здесь есть только сталинки, тянущиеся вдоль главной аллеи. Вокруг них сплошь жилой массив. Современные дома, роскошные школы, дворцы спорта, дома молодежи, все такое. Широкие улицы, парковые зоны, колесо обозрения.

Пантелей усмехнулся, глядя на смазливую девицу в короткой юбке. Она шла по улице, грациозно виляла задом под стук каблучков. Волосы у нее распущенные, да и сама такая же. Если Битово – спальный город, то и его жители созданы именно для того, чтобы с ними спать. С Мариной он уже переспал. С этой крошкой тоже провел бы ночку.

– Я бы с ней покувыркался, – сказал Жадик.

Он вел машину и при этом зыркал по сторонам.

Пантелей это видел, но не одергивал его. Он хотел сегодня просто покататься по городу, посмотреть, что здесь да как, прикинуть, чем тут можно поживиться. А почему бы и нет? Братва тут хилая. Сафрон, схлопотавший по морде, наглядное тому подтверждение. А раз так, то и бояться нечего.

– Ну так и покувыркайся прямо сейчас, – сказал Пантелей и повел рукой в сторону обочины.

Жадик сказал «а», теперь пусть говорит «б». А они с пацанами глянут, какой он герой.

Жадик все понял, остановил машину, открыл дверцу.

– Только культурно, – нехотя бросил ему вслед Пантелей.

– А у меня однажды было культурно, – трубным голосом сказал Жила. – Она кружок в Доме культуры вела. Вот я ее прямо там и окультурил.

Пантелей находился на заднем сиденье своего «БМВ». Так ему и положено было. Разве он не начальник?

Красотка, которую остановил Жадик, быстрым взглядом оценила машину и загадочно улыбнулась. Тачка крутая, ей явно хотелось прокатиться на ней.

Пантелей не ошибся, девочка снялась на раз-два. Жадик открыл заднюю дверцу, и она мигом нырнула в машину.

– Привет! – Пантелей обнял ее за плечи.

– Рассвет, – заявила она в ответ и дурашливо хихикнула.

– Что за рассвет?

Жадик садился в машину, когда Пантелей провел рукой по бюсту, прикрытому одной лишь маечкой. Грудь не самая большая, но очень упругая. Соски вмиг затвердели под его пальцами.

Жадик угрюмо глянул на Пантелея. Он же обещал эту девочку ему, а заграбастал ее сам. Обидно, да?..

– Это я так, в рифму, – объяснилась барышня.

– Привет – рассвет? А у тебя есть какая-нибудь другая рифма?

– Пятьдесят долларов.

– Не понял.

– Пятьдесят долларов – быстрая рифма. Сто долларов – за час.

– Ты проститутка?

– Ну ты и деревня!.. – Девушка возмущенно убрала его руку со своей груди. – Я путана!

– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, сука? – взревел Жила, разворачиваясь к ней.

Проститутка вжала голову в плечи, испуганно глянула на него.

– Я не хотела вас обидеть, – жалко пробормотала она.

– А кого ты здесь можешь обидеть? – осведомился Пантелей и едко усмехнулся: – Ты пустое место. Кто на тебя может обидеться?

– Извините. Я пойду, да? – пролепетала девочка и взялась за ручку дверцы.

– А сто долларов? – Пантелей сменил гнев на милость.

– Ну, если сразу втроем, то двести.

– У тебя бурные фантазии, кроха. У вас тут все такие?

– Нет, фантазии как раз у вас, у мужиков.

– Мужики лес валят.

– Да, я слышала, – сказала она. – Блатные так говорят. Ну так что, едем? Или прямо здесь? – Проститутка кивнула в сторону лесочка, зеленевшего справа от дороги.

– А куда ехать?

– Можно ко мне. Только по очереди. Всем сразу нельзя.

– А правила устанавливаешь ты?

– Моя квартира – мои правила. Если не нравится, то поехали к тебе.

– И не страшно?

– Страшно, – совершенно спокойно, как о чем-то будничном сказала она.

– Но ты привыкла.

– Вам повезло, мальчики. Я за разговоры денег не беру.

– Далеко живешь?

– Нет. Через две минуты будем на месте.

– Проблем не возникнет? – спросил Пантелей, отвел в сторону полу пиджака, поправил за поясом ствол.

– Ну, если только у тебя не встанет. – Она с опаской глянула на пистолет. – А так никаких.

– А сутенеры? – спросил Пантелей, шлепнул Жадика по плечу, и тот стронул машину с места.

– Какие сутенеры в свободное от работы время?

– Сафрон разрешает?

– А вы его знаете? – Голос девушки заметно дрогнул.

– А ты его что, боишься?

– Он у нас тут основной…

– Основной сутенер?

– Да ну, сутенер!.. Здесь направо.

– Что, слишком крутой для сутенера?

– Да, слишком крутой.

– И ничего не боится?

– Ничего не боится. За ларьком опять направо.

Машина въехала во двор стандартной многоэтажки. Пантелей оказался в однокомнатной квартире. Он выбрал самый быстрый вариант «привета». Как-никак у него есть любимая женщина, и он не должен был изменять ей.

Варвара, как звали девочку, показала класс. Но в самый последний момент в дверь кто-то позвонил.

– Ой! – Она испуганно встрепенулась, оторвалась от дела, поднялась на ноги.

Пантелей выразительно глянул на нее, взял со стола пистолет.

– Потом… – Она мотнула головой.

Пантелей передернул затвор. Девица снова опустилась на колени и задала такой ритм, что процесс завершился через полминуты.

Варвара поднялась, глянула на пистолет в руке клиента и сказала:

– Там Агнесса, она тебя не тронет.

Пантелей кивнул и убрал оружие.

– Только не говори, что мы за деньги, – на ходу бросила она.

Варвара открыла дверь, и Пантелей услышал сердитый, но все равно приятный на слух женский голос:

– Ты чего так долго?

– Да я в ванной была.

Послышался шлепок. Похоже, Агнесса отвесила Варваре пощечину.

В комнату гостья прошла в туфельках, не разуваясь. Ноги у нее и без того длинные, а тут еще и шпильки. Стильная прическа, праздничный, но не крикливый макияж. Модная кофточка с декольте. Юбка не очень короткая, но в обтяжку.

Роскошная телка, не вопрос. Но точно такая же шлюха, как и Варвара. Она смотрела на Пантелея, изображала оскорбленную невинность, и в глазах у нее горел праведный гнев. Но взгляд у нее как у прожженной профуры. Да и во внешности этой особы было что-то глубоко порочное. Глаз у Пантелея наметанный. Да и сама ситуация наводила его на определенные мысли.

– На дому обшиваешь? – спросила она Варвару.

– Да это мой парень, – ответила та.

– И как зовут твоего парня?

– Александр.

– Македонский? – съязвила Агнесса.

– Я тебе сейчас матку наизнанку выверну, – спокойно, с милой улыбкой сказал Пантелей.

– Что?! – оторопело протянула Агнесса.

– Варвара, чайку организуй, – чуть ли не вежливо попросил он.

Варвара кивнула и мигом шмыгнула на кухню.

– Ну, может, я не так сказала. – Агнесса зачарованно смотрела на него.

– А мне нравится. Пришел, увидел, победил.

– Ну, Варвару победить не трудно.

– Могу победить и тебя.

Агнесса хмыкнула, опустилась в кресло, вынула из сумочки пачку сигарет.

Пантелей кивнул, полез в карман, вытянул из пачки сигарету, сунул ее в рот и щелкнул зажигалкой.

Агнесса ждала, когда он поднесет ей огонек, но Пантелей этого как будто и не заметил. Мол, я не собираюсь ухаживать за какой-то шлюхой. Много чести.

Он затянулся, откинул голову, закрыл глаза и наслаждался моментом.

– Ты как будто сигару куришь, – с ироничной насмешкой в голосе сказала Агнесса.

Пантелей промолчал. Пусть говорит, если ей интересно.

– Сигару, правда, не в затяжку курят, – сказала она.

Он распахнул глаза, накрыл ее взглядом, как волной, и полюбопытствовал:

– А ты куришь в затяжку?

Пантелей предельно ясно давал ей понять, что речь шла не о сигаретах.

– Ого!.. – Агнесса закатила глазки, давая себе самую высокую оценку, тут же спохватилась и спросила: – А что?

– Пойду я. – Пантелей сделал движение, собираясь подниматься.

– А чай? – разволновалась Агнесса.

Она не хотела, чтобы он уходил. Это значило, что Пантелей смог найти к ней подход. Впрочем, тут не было ничего удивительного. Он знал, как нужно вести себя с проститутками. Их заводит грубость.

Да что там проститутки, он и Марину взял грубостью, пусть и дозированной. Она всерьез уверяла его в том, что никогда не увлекалась плохими парнями, но Пантелей не уставал доказывать ей обратное. В конце концов она согласилась с ним. Все женщины любят плохих парней, как бы они от себя это ни скрывали. Разве что замуж стремятся за хороших. Но Пантелей никогда и никому не навязывал руку и сердце. Даже Марине.

– Только чай? – спросил он.

– Какой ты быстрый! – зажеманилась она.

– Не хочешь, не надо, – сказал Пантелей, поднялся, взял пистолет, который лежал возле него на диване.

– Ух ты! – Агнесса восторженно повела бровью.

– Зажигалка.

– А-а! – Она лишь сделала вид, что поверила ему.

– Варвару не обижай, – в прихожей сказал он.

– Ну, это мне решать, – с деловым видом заявила Агнесса и подошла к нему с вызовом во взгляде. Она не собиралась бодаться с ним, просто ей не хотелось, чтобы он уходил. Но эта особа напрасно намекала на продолжение разговора. Плевать хотел Пантелей и на нее, и на Варвару.

Агнесса догнала его уже в лифте, вломилась к нему в кабинку, перевела дух и предложила:

– А поехали ко мне! – Она даже зажмурилась.

Так делают люди перед прыжком с немалой высоты в глубокую воду. Она не боялась прыгать, как раз наоборот.

Он обвил рукой ее талию, прижал к себе низом живота. Агнесса сделала вид, что возмутилась. На самом же деле она захмелела от ощущений, нахлынувших на нее.

– А ты не пожалеешь? – спросил он.

– Не пожалеешь ты, – ответила она и пьяно улыбнулась.

– Смотри, ты обещала.

А чего бы и в самом деле не прокатиться с Агнессой? Она наверняка знает много интересного. Может, наводку хорошую даст. Да и про Сафрона расскажет. Пора раздавить этого навозного жука.