Текст книги "Дом обнаженных страстей"

Глава 4

Тревога оказалась ложной, Родика в доме не нашли. Полина, Галка и Катя секретничали на кухне, распивая графинчик водки. Леру все вместе нашли в своей комнате. Она лежала на заправленной кровати, одетая в спортивный костюм, и о чем-то думала, глядя в потолок.

– Спину еще не отлежала? – спросила неравнодушная к ней Полина.

– Нет.

Лера повернула к ней голову, но увидела, казалось, не сразу. Понадобилось какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд.

– Что у тебя с глазами? – спросила Полина.

– А что у меня с глазами?

– То суженные зрачки, то расширенные. Лицо не чешется?

– Нет, а что?

– Да все не могу понять, под кайфом ты или просто в голове пусто?

– Может, и пусто, – немного подумав, сказала Лера.

– Чувствуешь? – язвительно усмехнулась Полина.

– Чувствую. Послать вас хочу, чувствую, а не могу. И не из уважения к вам, просто все пофиг.

– Ух ты какая!

– Какая есть. И не надо на мне отрываться!

– Да оставь ты девчонку в покое! – вступилась за Леру Катя.

Она хотела взять Полину под руку, но промазала и лишь провела пальцами по ее локтю. И Полина хорошо выпила, и Катя уже пьяная.

– Ты в курсе, что Родик твой ожил? – спросила Галка, язык у нее заплетался.

– Ожил? – как-то не очень удивилась Лера.

– Встал и пошел. К тебе не заходил?

– Нет!

– А тебе все равно!.. Умер – все равно, ожил – все равно!

– Ты что, не видишь, амеба она! – фыркнула Полина.

И сама, взяв Катю под руку, вышла из комнаты. И на Тимофея глянула, чтобы он не вздумал здесь оставаться. И он пошел за ней, соглашаясь с тем, что Лера действительно со странностями. Но от этого она не становилась менее сексуальной.

– Я не амеба, просто мне все равно! – меланхолично бросила вслед им девушка.

– Или все равно, или что-то принимает, – уже за закрытой дверью сказала Полина.

Развить эту мысль помешал прозвучавший в прихожей звонок.

– Кажется, к нам гости! – сказала Галка.

И действительно, за воротами в надетой старой плащ-накидке армейского образца, под капюшоном и в резиновых сапогах стоял пожилой, с морщинистым лицом мужчина.

– Антоныч, вы чего? – направляясь к воротам, спросила Галка.

Мужчина ответил, но Тимофей не услышал, что именно: мешали расстояние и шум ветра.

Галка открыла дверь, мужчина вошел во двор, с неба упала крупная капля дождя, тут же в желоб водостока стукнула другая.

– Да что же это такое! – скривился Антоныч.

Тимофей видел его последний раз пять лет тому назад, когда гостил здесь при жизни тестя. Антоныч жил в ближнем к мосту доме, за пять лет он ничуть не изменился, такой же старый и сутулый. И голова такая же седая, может, волос поменьше стало.

– Давайте в дом! – Галка открыла дверь, но Антоныч остановился на крыльце под козырьком и неторопливо достал из кармана пачку дешевой «Примы». Старый, сутулый, но на вид еще крепкий. Жилистый, энергичный, руки сильные. Не толстый, не худой, прокуренный, просоленный, проспиртованный.

Сигареты у Тимофея закончились, курить очень хотелось, но для него лучше завязать с куревом, чем просить сигарету. Он уже и настроился на то, что будет бросать, но все равно с жадностью глянул на пачку. Табак дешевый, но ему все равно, тем более что алкоголь в крови, а он усиливал желание покурить.

Не стал он просить сигарету, но зажигалку достал, щелкнул, высек огонек. Антоныч прикурил и кивнул в знак благодарности.

– Будете? – спросил он у Тимофея.

– Ну, если не жалко.

– Да чего уж там! Я хоть и пенсионер… Капитан милиции в отставке. Капитан Бутюгов! – Антоныч усмехнулся, давая понять, что не случайно заострил внимание на своем прошлом.

– Ну да, отец что-то говорил, – сказала Галка, озадаченно глядя на гостя.

– Вот позвонили, сказали, что у вас тут убийство.

– Вот молодцы! – всплеснула руками Галка. – Сами приехать не смогли!

– Куда приехать, ты видела, что там творится? У меня уже огород под водой, еще немного, и в дом вода хлынет… Так что тут у вас?

– А у вас? То есть у них! – Галка кивнула в сторону города. – Родион – подполковник полиции, они что, вертолет не могли выслать?

– А садиться куда?.. Не переживай, Галина, все варианты, как к вам добраться, рассматривались.

– А может, не поверили мне?

– Поверили… Я ведь в патрульно-постовой служил…

– И правильно, что не поверили. Ушел труп!

– Как это ушел?

– Лежал, лежал… – Галка повела рукой, указывая, где лежал труп. Идти к месту она не собиралась, небо лупило крупным калибром. – Смотрим, нет его! Как будто и не было!

– Может, все-таки было? Где Калугин?

– Да не знаем, все обыскали, нет его… Машина вот стоит!

– А трупа нет?

– Так, может, и не труп… Нет, я пульс щупала, но я же не врач, могла и ошибиться.

– Пульса не было, а травма была?

– Черепно-мозговая. По голове его ударили. Возможно, топором… Думаю, череп проломили. Крови особо не было, дождем ее вымыло… Из головы.

– Что вымыло? – принюхиваясь, спросил Антоныч.

Он и сам был слегка под хмельком, но все равно учуял запах перегара, исходящий от Галки.

– Мозги вымыло!

Она едва заметно качнула головой, глядя на Тимофея. Не надо ничего говорить, призывала она. Не надо делиться своими подозрениями. Как будто и не было ничего.

Тимофей кивнул, соглашаясь с ней. Подозрения, конечно, имелись, но начнешь объяснять, запутаешься в фактах и мыслях. Да и какие там факты? Одни сплошные предположения. На пьяную голову.

– У кого вымыло?

– У меня!.. У всех!.. Может, и не было ничего!.. Сам видишь, отца поминаем!

– Да, вижу… А Калугина не вижу.

– Сами не знаем, где он.

– Далеко уйти он не мог.

– Ищем, в бане смотрели, в подвале.

– А если все-таки была черепно-мозговая травма?

– А разве я говорю, что не была? По голове чем-то ударили, рана там на голове была… А куда Калугин делся, не знаю!

– Может, очнулся и к реке пошел. У вас калитка закрыта?

Тимофей качнул головой. Преступник мог сбросить Родиона, вернуться за топором и кружкой, а потом уйти, калитку за собой он запереть просто не мог. Но в то же время, возможно, Родион мог и сам выйти к реке, ничего не соображая. Вышел, свалился с обрыва и канул в воду…

– А что там открывать, засов сдвинул, – Галка в раздумье провела пальцем по щеке. – Замок был, куда-то делся, найти не можем.

– Забор у вас высокий, – кивнул Бутюгов.

– Профлист, так просто не перелезешь.

– И собака.

– Собака у Петровны.

– Ну да… А Калугин под мухой был?

Антоныч улыбался, давая понять, что ничего страшного не произошло. Ну напился мужик, ну свалился под куст, проспался, очнулся, встал и пошел.

– Ну да, он вчера хорошо поддал. Почти до утра сидел. Пьяный был, вышел во двор, упал, ударился… Несильно.

– Несильно… – кивнул, будто соглашаясь, Бутюгов и строго спросил: – Где он сейчас?

– Так не знаю! – вздрогнула Галка.

– А вы что скажете? – Антоныч резко развернулся к Тимофею.

– А что я скажу? – напрягся тот.

– Вы что-нибудь знаете об этом случае?

Галка едва заметно качнула головой, предостерегая от лишних слов. Но Тимофей не повелся. Сейчас он промолчит, а завтра за них всех возьмутся всерьез, правда всплывет, а с него спросят, почему он ее утаил.

– Знаю, конечно. Я Родиона нашел, он лежал там, за кустами.

– Живой?

– Не знаю, не проверял.

– И куда Родион делся?

– Не знаю. Мне кажется, его здесь на площадке ударили. По голове. Чем – не знаю. Он упал, его потащили к реке, потом бросили.

– Кто потащил, кто бросил? – спросил Бутюгов.

– Я не знаю.

– А тело куда делось?

– Не знаю. Возможно, его сбросили в реку, пока мы сидели на кухне.

– Кто сбросил?

– Кто-то наглый и отчаянный, – сказал Тимофей.

– И кто у вас тут такой наглый и отчаянный? – Бутюгов пристально смотрел на него и хищно улыбался.

– Не знаю. Мы все вместе были, когда тело исчезло. Из нас никто не мог его утащить и сбросить в реку.

– Все вместе держались, – кивнула Галка.

– А тело исчезло?

– А в бане остались мокрые следы… У вас какой размер ноги? – спросил Тимофей.

– У меня? – нахмурился капитан в отставке.

– Шутка!

– Шутка?

– Вы же думаете на меня, почему я не могу думать на вас?

Действительно, Родион – подполковник полиции, большая шишка, а руководство городского управления не смогло, как говорят в таких случаях, изыскать возможности направить полноценную группу на место преступления, задействовало отставного капитана, которому, возможно, и заказали убийство подполковника Калугина. Может, Родион собирался сдать своего начальника в руки правосудия, а его за это решили убрать. И Бутюгов лучший для этого вариант. Живет поблизости, место знает, раньше служил в милиции, силовым способам воздействия на человека обучен.

– А вы можете думать на меня?

– Я человек здесь, в общем-то, посторонний, Родиона Калугина толком не знаю, общих точек соприкосновений с ним не имею. Так же как не имею намерений его убивать.

– А я, значит, имею?

– Не знаю.

– А ведь вы правы… Насколько я помню, вы муж Полины?

– Ткачев Тимофей Иванович.

– Вы правы, Тимофей. Как вы говорите, намерений убивать? Я тоже не имею намерений, но подозревать можно и меня. И я буду себя подозревать. И себя, и вас… И всех! – Бутюгов улыбнулся Галке, давая понять, что подозревать ее будет милостиво, по-соседски. Но будет.

– Я-то здесь при чем? – нахмурилась она.

– Ты-то, может, и ни при чем, а муж твой…

– Что муж? – голос у Галки дрогнул.

Полина, конечно, хотела знать правду относительно происхождения их с Пашей сына, но во всеуслышанье претензий не выдвигала. Не выносила сор из избы, но вдруг Бутюгов что-то знал. Если да, то у него имелся повод подозревать Пашу.

– Ничего! – отрезал Антоныч. – Не будем об этом… Сначала найдем тело.

– Ушло тело!

– Вопрос, как оно ушло? Своим ходом или… Я могу осмотреть дом?

– Ну, если вас уполномочили.

– Да, да, именно уполномочили! – улыбнулся капитан в отставке. – Хорошее слово поднимает настроение… Ну что, пойдем?

Бутюгов обошел дом, побывал на чердаке, спустился в подвал, заглянул во все шкафы и кладовки, осмотрел гараж, сараи. Этого ему показалось мало, он велел открыть багажники машин. Тело Родиона не нашли, зато в салоне его машины Тимофей заметил початый блок «Парламента».

– Что вы там про баню говорили, Тимофей Иванович? – спросил Антоныч.

– Нет там ничего.

– А какого размера вы там видели следы?

– Думаю, следы уже высохли.

– Сразу надо было идти?

– Я этого не говорил.

– Но мы пойдем сейчас!

Отпечатки подошв действительно исчезли, высохнув, но лужица под скамейкой осталась.

– Человек здесь какой-то сидел, – сказал Тимофей. – Мокрый от дождя. Насквозь мокрый. Сидел, долго сидел. Капало с него.

– Да, вижу, – кивнул Бутюгов, пытаясь разглядеть отпечатки ноги.

– Промок очень, пока Калугина высматривал.

– Высмотрел?

– И убил!

– А сюда зачем вернулся?

– Что-то вспугнуло его, – пожал плечами Тимофей. – Хотел труп в реку сбросить, но не смог.

– А потом, выходит, смог?

– Потом, выходит, смог. А затем в баню вернулся. С мокрыми ногами… Мокрые ноги у него были, но чистые, водой всю грязь смыло. Думаю, мелкая фракция осталась, щебень, песок, глина. Но тут и без этих следов песка хватает.

– Ну да, пол, скажем так, не совсем чистый.

– Не совсем, – присаживаясь, кивнул Тимофей.

Осматривая пол, у самой ножки стола он увидел желтенькую таблетку, осторожно поднял ее, осмотрел, прочел надпись на ней.

– Что там?

– Да таблетка.

– Чья?

– Но-шпа ни от чего не помогает, – усмехнулся Тимофей. – Особенно не помогает от боли в животе.

А ведь преступника могло скрутить от боли в животе. Тащил труп, перенапрягся, опять же, перенервничал. Убить человека – сильный стресс. Скрутило мужика, он бросил труп, вернулся в баню переждать приступ, наглотался здесь таблеток, одна выпала из склянки.

– Ваша таблетка?

– Почему моя?

– А как вы определили, что но-шпа?

– Spd написано, что это значит, не знаю. Знаю, что но-шпа… Надо у Паши спросить, может, у них кто-то такие таблетки принимает.

– Паша мог убить Калугина? – внимательно глядя на Тимофея, спросил Бутюгов.

– Почему вы спрашиваете?

– Ну, если Паша обронил…

– А я сказал, что таблетку обронил преступник? – удивленно повел бровью Тимофей.

– Нет, но вы так смотрели на эту таблетку, – заметно занервничал Антоныч.

– Да нет, просто нашел…

А ведь Бутюгову лет семьдесят, не меньше, старик стариком, болячек у него хватает, может, животом страдает. Может, носит с собой но-шпу. Кому-то же это лекарство должно помогать, если его продают и кто-то покупает.

– Но все равно что-то подумали, – не останавливался Бутюгов.

– Ну, думал… Преступник два раза сюда возвращался… Как минимум два раза… Убил Калугина, потащил труп к реке, что-то помешало, он бросил труп, вернулся… Хотелось бы знать, что помешало. Может, живот схватило, – предположил Тимофей.

Может, это у Бутюгова живот разболелся, вот он и скрылся в бане переждать приступ. Водички здесь раздобыл, сухариками полакомился, когда отпустило. А переодеваться не стал. Зачем? Если он рядом здесь живет?.. Это человек со стороны мог бы сменить одежду, потому что податься некуда. А Бутюгов домой отправился, там и переоделся. А потом уже из полиции позвонили, попросили посмотреть, что случилось… Или не звонили?..

– У меня с животом все в порядке.

– Так никто ничего… – Тимофей отвел в сторону взгляд, чтобы не выдать свои мысли.

На самом деле он подозревал Бутюгова, но не хотел об этом говорить. Действительно, зачем настраивать против себя человека, который может убить?

– Значит, говорите, преступник два раза сюда возвращался? – в раздумье спросил отставной капитан.

– Второй раз что-то забыл. Уже после того как труп в реку сбросил.

– А если это Калугин здесь был? Может, он следы здесь оставил?

– Может, и Калугин, – не стал отрицать Тимофей.

– Может, сам обо что-то стукнулся?

– Может, сам… Если бы преступник на него напал, если бы Калугин пришел за ним в баню, здесь драка была бы, а ничего не разбито, не перевернуто. Хотя, может, и есть где-то следы крови. Я не криминалист, я не вижу, нет опыта… Да и зачем? Может, Родион сам ударился, а потом ожил, зашел в баню и пошел к реке. Там и утонул… Или по поселку ходит… А мы здесь стоим, время зря теряем.

– Это да, может, он дома у кого-то, – кивнул Бутюгов.

– Лада Петровна здесь недалеко живет, может, она его пригрела… – пожал плечами Тимофей.

– Может, и пригрела, – отставной капитан смотрел прямо ему в глаза.

– Тогда почему она не сказала?

– Почему?

– Если не сказала, значит, Калугин знает, кто его пытался убить. Значит, он опасается за свою жизнь.

– А вы не криминалист?

– Нет, я прораб, на стройке.

– Ну хорошо, пойду к Петровне схожу, – кивнул Бутюгов.

Он, казалось, торопился уйти, пока Тимофей не раскусил его. Во всяком случае, у Ткачева такая возникла мысль. И еще Антоныч согласился на версию, которую пыталась навязать ему Галка, тем более что Родион запросто мог сам себе разбить голову. И ожить… чтобы затем свалиться в реку.

Бутюгов отправился к Петровне, а Галка ей позвонила, спросила про Родиона и получила ожидаемый ответ. Не было у нее Калугина, она бы сказала.

– А зачем Петровне что-то скрывать? – глянув на Тимофея, спросила Галка.

– Так в том-то и дело, – кивнул он.

Возможно, Родион знал, что его ударил Паша, поэтому заставил Петровну молчать. Но в то же время Родион – подполковник полиции, он бы нашел управу на Дуванова. И сам с ним справиться мог, и людей своих по его душу отправить…

– Может, ходит Родик сейчас, бродит, а мы тут маринуемся, – глянув на мужа, сказала Галка.

– А ты дело говоришь, – кивнул Паша. – Надо бы походить, поискать. Может, забился где-то под куст?

– Дождь снова собирается, – Женя посмотрел на небо.

– Надо поторопиться!

– Я бы от резиновых сапог не отказался, – сказал Тимофей.

Но на сапоги претендовал и Женя. Впрочем, обошлось без жребия. Паша заставил себя подняться на чердак и принес резиновые сапоги, не достающие до колена. Тимофей переоделся, надел сухие носки, спортивные брюки.

Поселок располагался на островке, нижнюю часть которого затопило. Над водой осталась только высотка, на которой и стояли все восемь домов. На первой линии все было в порядке, а огороды второй тонули в реке. На второй линии жил и Бутюгов, и Петровна. К ним заходить не стали, обошли поселок по кромке обрыва и по улице, сделали круг, заглянув за каждый куст, где мог скрываться Родион, но, увы, ничего не обнаружили. В воде тоже трупа видно не было.

На второй круг не хватило времени, хлынул дождь, пришлось сворачивать удочки и уносить ноги.

– Опять всю ночь лить будет? – спросил Паша.

Ему не повезло, он влез в глубокую лужу и набрал воды в сапоги, поэтому торопился поскорее вернуться в дом.

– Что лить? – усмехнулся Тимофей.

– Дождь лить будет.

– А я думал, в рюмки лить.

– Ну, в рюмки, святое дело!.. Галка сейчас картошки нажарит на сале, грибочков достанем, огурчиков, – в предвкушении застолья улыбнулся Паша.

– Может, сапоги повыше достанешь? – спросил Женя, пальцами касаясь коленки.

Он давал понять, какой уровень сапог его устроит.

– Эти высохнут!

– Хотелось бы сапоги повыше.

– Повыше были, на чердаке точно больше нет. Пониже гляну, в подвале посмотрю.

– Как бы подвал не затопило.

– Не каркай!

В подвал пришлось спускаться всем. Егор Павлович строил дом грубо, но основательно, подвал у него полноценный: и бойлерная в нем, генератор, склад горючего. Газ на остров не подводили, котел работал на мазуте, одна подсобка в подвале была забита полными бочками, другая – пустыми. Для хранения закаток склад, в нем же хранились самогон и наливка, тара герметичная, если зальет, ничего страшного. А сахар, муку и крупы пришлось поднять в дом, поставить под лестницу. Немного подумав, Паша прихватил и пару банок с самогоном, хотя в доме оставалось чуть ли не пол-ящика водки. А вдруг все-таки зальет подвал, как потом доставать, тем более на трезвую голову?

– А сапоги? – спросил Женя.

В подвале оставалось целое помещение, которое они не обследовали. Паша обронил, что сапоги, если они есть, валяются где-то там рядом с лодкой. А лодку еще нужно накачать, а это не просто, поскольку компрессор не работает. В принципе, он и сапоги может достать, и лодку, но не сейчас.

– Давай сначала выпьем! – Паша блаженно сощурился, раздувая ноздри.

Запах жареного картофеля разжигал аппетит.

К столу собрались все. Почти все.

– А где Лера? – спросила Галка.

– Я звала, – пожала плечами Катя. – Сказала, не хочет.

– Не обедала, не завтракала… Святым духом, что ли, питается?

– Аппетита нет, – усмехнулась Полина. – С наркоманами это бывает.

– Ты это, не надо девчонку задирать, – Катя с укором глянула на нее. – Совсем затравила бедную!

– Ее затравишь! – фыркнула Полина.

Тимофей ничего не сказал, но также с укором глянул на жену. Полина открыла рот, как будто собиралась выразить возмущение, но, осознав свою вину, просто махнула рукой.

Галка поднялась наверх, вернулась вместе с Лерой. Девушка улыбалась, хотя ей, казалось, хотелось плакать. Глаза нормальные, зрачки не суженные, не расширенные, лицо не чесалось, как это бывает у наркоманов. Круги под глазами, правда, никуда не делись, возможно, даже стали немного темней.

Женя посадила девушку за стол, Галка поставила перед ней тарелку с картошкой, подала вилку и даже нож.

– Будешь? – спросил Паша, нацелив на нее горлышко только что открытой бутылки.

– Почему не будет? Будет! Может, Родика больше нет, – сказала Катя.

Паша махнул рукой, давая понять, что за упокой наливать не будет.

– Мертвым его никто не видел!

– Может, правда где-то ходит. У Дорожкина спросить надо, у Одаева. Может, он память потерял, не может ничего сказать, – предположила Галка.

– Или по баням прячется, – кивнул Тимофей.

– Еще раз пройдемся. Если Антоныч не найдет.

– Антоныч… – фыркнула Галка. – Вспомнили старого коня!

– Глубоко пытался вспахать старый конь, – усмехнулся Тимофей.

– Думал, тот, кто убил, среди нас… А вот мы так не думаем! – Галка выразительно глянула на него.

Они не думают на Тимофея, он не подозревает их, со всех сторон удобно. В конце концов, Родион мог и сам стукнуться головой.

– Никто не думает, трупа нет, живого человека будут искать, – сказала Полина.

– Ищем! – кивнула Галка.

– А как оно на самом деле…

– А на самом деле в бане кто-то был, – глянув на Тимофея, продолжил за него Женя. – Что, если убийца?

– Был да сплыл, – Паша снова потянулся за бутылкой.

– А если вернется? Если полиция не смогла приехать, все вокруг водой залито, куда ему деваться?

– Вернуться может только Родион.

– Он вернется, а у нас калитки заперты, – сказала Галка.

– Значит, не будем запирать!

– Какой ты умный!

– Умный!.. Вы тут сидите, водку жрете, а я один за вас думаю, – судя по тону, Паша и близко не шутил.

– И что ты, такой умный, надумал?

– А то, что дела у нас тут непонятные творятся… И вода прибывает… В общем, дежурство нужно организовать. Дневального назначить!

– А как насчет дежурного?

– Муж дневальный, жена дежурный, что здесь непонятного? – удивленно повела бровью Галка.

– Вот, парами дежурить будем!.. Кто первый?

– Кто предложил, с того… с тех и начнем! – Женя пальцем указал на Пашу.

– Отлично! – расплылся тот в улыбке. – Мы с Галкой до двенадцати дежурим, потом вы с Катюхой… До четырех… Ну а потом Ткачевы!..

– Какой ты хитрый! – буркнул Женя.

Но Паша как будто не услышал его.

– Никого не обидел? – спросил он, выразительно глядя на Леру.

– Меня обидели, – тихо сказала она.

– Хочешь поучаствовать?

– Ну я же не калека, и все понимаю.

– Тогда Зуйковых подстрахуешь. У них время самое сложное.

– Вдвоем будем, – улыбнулась Катя.

– Ну нет, я за нормальный здоровый секс! Втроем! – пошутил Женя.

– У тебя с водкой секс! На троих!

– А это мы еще посмотрим!

– Посмотришь, если глаза не зальешь!

– Будь спок!

Как оказалось, хорохорился Женя совершенно напрасно. Еще и одиннадцати не пробило, а его развезло в хлам. Потянуло в постель и Тимофея: слишком уж трудным выдался день.

Засыпая, он подумал о том, что Паша мог оставить открытыми обе калитки, заходи кто хочешь. Сам он еще за столом до двенадцати легко продержится, а дальше? Женя спит, не разбудишь, Катя запросто может заснуть, о Лере и говорить не приходится. Если она днем как сонная муха, это не значит, что ночью она сова. Вчера, например, рано ушла спать. А сегодня и не проснется… Никто не будет охранять дом, калитки открыты, а убийца бродит по поселку. Но, увы, тревожные мысли никак не помешали Тимофею заснуть.