Текст книги "Леди-мафия"

Не мешкая, Мухомор и его гвардия покидали склад и, бряцая оружием, бежали к спасительному забору. Самбист их «стволом» прикрывал. Вдруг начкар с ходу врубится, в чем дело, поднимет караул в ружье?

Но ничего, пронесло. Обошлось без стрельбы. Только к утру вояки разобрались, что к чему. А уже больше часа прошло. Он и его бригада успели замести за собой следы.

Прапора отпустили, отвалили ему куш в три «куска», пообещали больше не трогать. Ох, и натерпелся же он с ними. Но ничего, в следующий раз умнее будет, не станет распускать язык.

Недели две гоняли они оружие по Подмосковью. С места на место перевозили, сбивали со следа возможный «хвост». Хищениями оружия КГБ занимается, а ребята там служат ушлые, не пальцем деланные. Этих на мякине не проведешь. Иголку в стогу сена отыщут. Только вот искали они иголку не в том стогу. Мухомор ведь тоже не лыком шит. Чутьем определяет верный шаг.

И только спустя время оружие заняло свое место в надежном тайнике. Нет, не в том подвале, который облюбовала для себя команда. В другом доме, в соседнем квартале. Подвал этот вонючий, грязный, под ногами мерзость всякая хлюпает и темно, хоть глаз выколи. Там если и будут что искать, то без особого рвения, спустя рукава. И ничего не найдут. Не зря же больше суток Митяй и Зубр горбатили свои спины в каторжных трудах над тайником...

– Круто! – В свете фонарика Ириха любовно взяла пистолет, взвесила его на руке. – Премия тебе, Мухомор, причитается. Пять «кусков» на себя получишь. И по три на брата. Хорошо поработали.

Не на голом энтузиазме собиралась держать под собой людей Ириха. Это только начиналось с этого. А теперь, когда пошли серьезные дела, без «хрустящего подогрева» нельзя никак. На одном авторитете далеко не уедешь.

– Тогда мы отдохнем, оттянемся на досуге.

Ему хотелось забиться сейчас куда-нибудь в кабак, снять деваху.

– Оттянитесь. Два денька вам даю... Ты, кстати, следи за своими братками, чтобы языком не мололи.

– А чего это они мои? Мы свое дело сделали, и все, пора разбегаться под твое, мать, крылышко.

– Команду нашу я поделила на четыре звена, – исподлобья глядя на него, сказала Ириха. – Так проще будет управляться. Так вот, считай, что у тебя есть свое звено. Теперь ты за него в ответе передо мной...

Что ж, ей не откажешь в умении принимать правильные решения. Губы Мухомора невольно расползлись в довольной улыбке. Шутка ли, теперь постоянно в его подчинении будет десяток пацанов. Он уже не рядовой член банды. Он уже величина. Бригадир.

Все его бойцы в основном из новичков. Но это к лучшему. Он их подгонит под себя, и они будут преданы ему даже больше, чем Ирихе. И в деле они все проверены.

Скоро уже наступит время, когда Ириха отойдет на задний план...

* * *

Давид Реонгольдович давно с трепетом ожидал, когда к нему заявятся посланцы от Костыля, местного уголовного авторитета.

Блатные с давних пор обкладывали данью всех, кто занимался незаконными промыслами: торговцев наркотиками, «наперсточников», содержателей катранов и притонов. А «цеховики», те вообще на сходке своей постановили отчислять в «общак» десять процентов от своей выручки.

И у него, у Маисова, незаконный промысел. Скупка и сбыт краденых автомобилей – дело доходное. Пенки с него снимать любой был бы рад. Только вот Костыль что-то не больно торопился накладывать на него свою лапу. Совсем старым стал пахан, не та уже хватка. И блатари, поговаривают, не очень-то слушают его. Не получается у него сплотить вокруг себя крепкую команду. А почему так?.. Вот в других городах вроде Краснинска блатные твердо стоят на своих началах, большая у них власть...

Да ну и крен с ним, с этим Костылем! Нет его. Тем лучше. Сто лет бы он еще не появлялся.

Но это он так только до вчерашнего дня думал.

Вчера, прямо среди бела дня подрулили к его мастерским две машины, видавшие виды «Жигули» и «Москвич». Шесть парней из них вывалились. Молодые еще, годков по двадцать каждому, не больше. У кого теплые кооперативные куртки из «варенки», у кого просто из болоньи. Рожи помятые, небритые, глаза как после глубокого похмелья. Но на вид все крепкие, рослые, плечистые.

На разговор его вызвали недоноски эти.

«Ты, дядя, бабки нам гони! – прогудел старший, самый крупный из них. – Два „куска“ с тебя, и расходимся...»

«С какой это стати?» – возмутился он.

«Ты хлебало-то свое закрой, а то без зубов останешься... Короче, завтра в это время мы снова к тебе подкатим. Не отдашь „хрусты“, на куски твой сарай долбаный разнесем! И петуха красного пустим! А тебе самому, кооператор ты кренов, яйца отобьем. Ты понял?..»

Сказал он это, собрал своих мордоворотов в охапку и был таков. Только его, Маисова, на испуг не возьмешь. Деньги этой шпане он отдавать не собирался.

Сидеть сложа руки нельзя. Нужно что-то делать, отпор молодчикам готовить. Завтра он соберет в кучу своих вышибал и мастеровых. Ну а если хамы безусые заявятся гораздо большим числом, чем сегодня? Если у них оружие будет? Помнит он, как облажался весной этого года. Тоже с молодняком дело имел. Думал посмеяться над ними. А вышло все наоборот. «Ствол» ему под нос, а вышибалам по яйцам. Отбивные из них сделали.

Шпана сегодняшняя, сразу видать, залетная. Сила есть, так зачем работать? Только и делай, что деньги у частников вымогай. А его, похоже, принимают за обыкновенного кооператора. Что ж, так оно, по сути, и есть. Автомобили он ремонтирует. А аферы с угнанными машинами – это теневая сторона его деятельности, но самая прибыльная. О ней знают единицы. Только от этого не легче. За честного трудягу его принимают или за преступника, но два «куска» гони...

Вот когда он вспомнил о Костыле. Он будет отстегивать ему процент, а тот обеспечит ему прикрытие. Криминал в последнее время из всех дыр наружу прет, уличные банды растут как на дрожжах. То одну частную лавочку накроют, то другую. И до него, Давида Реонгольдовича, добрались. И то это всего лишь первая ласточка. За ней вся стая прилетит. Вот тогда доить будут по-черному. Нет, уж лучше одного покровителя иметь, серьезного, надежного, ему и платить.

Только к Костылю ходока он послать не успел. Вечером того же дня место «Жигулей» и «Москвича» с отморозками заняли три новенькие «девятки».

На таких машинах солидные люди ездят, состоятельные. Таких он, как правило, лично выходил встречать.

Из автомобилей вышли восемь крепко накачанных парней и красивая девушка. Молодчики эти внушали страх одним своим видом. Лица суровые, окаменевшие, рыбьи глаза, тяжелые взгляды. А девушка, похоже, главная среди них. Независимый взгляд, ядовитая улыбка. Одеты парни круто – дорогие дубленки, пуховики канадские, норковые шапки. На ногах тяжелые кованые ботинки. На девушке дорогущее кожаное пальто на меху. Воротник и шапка песцовые. Да, так и есть, солидные люди к нему приехали.

И тут в одном из крепышей он узнал Самовара. Рядом с красоткой стоит и на него смотрит, в глазах насмешка. Давненько он его не видел. Месяца три прошло, как он и Сарай перестали ему машины подгонять. А может, он как раз из-за машин и нагрянул? Толкнуть ему эти угнанные «девятки» хочет?.. Давид Реонгольдович почувствовал себя крайне неуютно. Уж очень ему не хотелось связываться с Самоваром и его приятелями.

– Эй, мужик, сюда греби! – окликнул его шкафообразный детина, стоявший по правую руку от девушки.

В душе Маисов воспротивился столь вопиющей грубости, да только ноги сами понесли его к недобрым гостям.

– Привет, Ржавый! – усмехнулась девушка.

Ее холодный гипнотический взгляд разжижал волю, наполнял душу робостью.

– Я не Ржавый, – вяло огрызнулся он.

– Это мы уже когда-то слышали... Короче, дядя, шерстью ты, молва ходит, оброс. Стричь тебя пора. Будешь отстегивать нам треть от всех своих доходов. Каждую неделю будем к тебе наведываться...

– Но ведь такие деньги!

– А это твои проблемы... Не будешь делиться, закажем тебе место на кладбище. Шутить с тобой никто не собирается...

Ее тон был особенно зловещ на фоне тяжелых взглядов накачанных молодчиков.

– Но это же грабеж!.. Я буду отстегивать вам по тридцать «кусков» в месяц, – начал торговаться он.

– Треть от дохода – ни больше ни меньше...

– Но я... Меня уже другие в оборот взяли. Два «куска» требуют...

Он хватался за соломинку. Уж очень не хотелось отдавать свое.

– Да что ты говоришь?.. Два «куска»?.. Да на тебя мелочовка какая-то наехала...

Да, она права, в сравнении с ее громилами те ребята на «Жигулях» и «Москвиче» на самом деле кажутся мелочовкой. Только вот лучше бы тем заплатить, всего два «куска»...

– Бабки уже отдал? – спросил Самовар.

– Нет еще, завтра срок...

– Не ссы, этих козлов мы уроем. Никому, кроме нас, платить не будешь. И от наездов тебя отобьем.

Они собираются обеспечить ему защиту. Что ж, в таком случае он готов делиться с ними. А завтра он посмотрит, чего стоит их «крыша»...

* * *

Вася Головня не любил работать. Гораздо больше его прельщали праздность, девки и водка. Бабы дарили ему острый кайф; водка веселила его, пьяный, он видел мир только в радужных тонах...

Но как пить водку и трахать девок, если нет денег? Двадцать второй год ему пошел, в армии отслужил, и ни одного года не отработал. А бабки нужны. Но где их взять? От предков помощи не дождешься, волком смотрят, на работу гонят.

Не хочешь работать – воруй. Но ведь и воровать – тоже труд. Куда легче подкараулить с дружками случайного прохожего в темной подворотне, дать ему по голове, забрать деньги, часы, без шапки оставить, обувь, если хорошая, снять. Тут ума много не надо. Этим он и занимался.

А потом Валет подкинул ему толковую мысль. Давай, мол, Вася, на мастерскую сапожную наедем. Прикинемся крутыми, пальцы веером растопырим, на понт возьмем. Сами бабки, если не очень много запросим, отвалят. А не захотят делиться, рога поотшибаем, соплями по стене размажем. Никуда кооператоры креновы от нас не денутся. А к ментам, вот увидишь, не побегут. Народ у нас забитый, всего боится.

Как сказал Валет, так и вышло. Сапожники поначалу его вместе с корешами в одно место послали. За что и поплатились. Одного так отмудохали – целую неделю потом кровью отхаркивался. Двое других легким испугом отделались – пара ударов по почкам не в счет. И заплатили как миленькие. Стольник с поклоном принесли.

Потом на мужика, который водкой из-под полы торговал, наехали. Полтинник с него скачали. И то дело.

Затем уже только решили наехать на автомастерские кооперативные. На те, которые под Краснинском, при выезде из города. Всем скопом на мужика навалились, два «куска» затребовали. Ничего, от него не убудет. Ему частники за свои тачки отремонтированные неплохие бабки отстегивают. Только по мужику было видно, что на блюдечке он им «капусту» не подаст. Что ж, в зубах тогда притащит, если доползет.

Вася Головня не дурак. Понимал, что мужик-кооператор без боя не сдастся, всю кагалу свою гаечно-отверточную против него выставит. Вшестером с ним вряд ли справиться. И он подбил на дело еще четверых. Ребята со стороны, но он их неплохо знает, вроде не должны подвести. Если бабки легко достанутся – по полтиннику в зубы каждый получит. И пусть гуляют, пока снова не понадобятся. А если кулаками махать придется, по полторы сотни на каждого кинет – таков уговор.

И вот они на месте. Вытряхиваются из машин. По пятеро в каждой приехало. Оглядываясь по сторонам, подходят к гаражным воротам мастерских. Но не доходят. Три чувака в дубленках перегородили путь. Рослые, морды кирпичом, мощные плечи, челюсти жвачку перемалывают. Эффектно смотрятся. Да только срать на них Вася хотел!

– Эй, посторонись! – набычился он, останавливаясь перед ними.

– Вали отсюда на крен, урод! – угрожающе сверкнул взглядом старший из троицы. – Бабок не получишь...

– А ты кто такой?

– Я-то?.. Тебе, ублюдок, этого лучше не знать. Без головы можешь остаться...

– Ну, борзота... Слушай, а если я тебя сейчас с говном смешаю?

– Махалова хочешь? Устроим... Только не здесь. Люди смотрят...

– А мне хоть где... За гаражи пошли...

На поляне за гаражом их побеспокоить никто не мог. С двух сторон лесок, с третьей свалка. И тишина вокруг. Только вороны где-то вдалеке каркают.

– Вот здесь я тебя и урою! – Вася уже представлял, как будет добивать козла наглого ногами в живот.

– Попробуй, – усмехнулся его противник и быстрым движением вытащил из кармана самый настоящий пистолет.

И другие двое тоже обнажили «пушки».

Мало того, послышался хруст ломаемых веток, и на поляну вышли еще трое. И у каждого в руках по автомату.

Все шесть «стволов» темными своими глазницами уставились на Васю. Он почувствовал предательскую слабость внизу живота.

Грохот автоматной очереди взорвал тишину. Пули взрыли землю под его ногами. Еще чуть-чуть, и они бы угодили в него самого.

– Ну что, урод, давай, казни меня! – усмехнулся мордоворот с пистолетом.

– Я? А что я? Я ничего... – пролепетал смертельно бледный Вася. – Не нужны мне никакие деньги...

Его колотила нервная дрожь.

– Сдерни отсюда, ублюдок! – прикрикнул на него качок и, когда он повернулся к нему спиной, пнул его ногой под зад.

* * *

Давид Реонгольдович наблюдал за разборкой со стороны.

Крутые пацаны в дубленках на модных «девятках» произвели на него сильное впечатление. Хоть и молодые, но, видать, высоко взлетели... Однако впечатления бывают обманчивыми. Но ничего, он скоро узнает, кто чего стоит.

Сомневался он, когда молодчики встретили своих конкурентов, вывели их на поляну за гаражами. Но сомнения эти растаяли, когда он увидел еще одну троицу, вооруженную настоящими боевыми автоматами. Чего-чего, а такой крутости он от них не ожидал.

Треск автоматной очереди закрепил в нем уверенность в том, что, кроме этих пацанов, он никому отстегивать не будет. Судя по всему, он обрел надежную «крышу».

* * *

Кооперативный ресторан «Огонек» еще не пользовался в Краснинске особым успехом. Но его директор упорно стремился к этому. Уютный, обитый красным бархатом зал, низкие столики, мягкие кресла, диваны. Шустрые официанты в строгих костюмах, с салфетками, превосходный выбор горячих и холодных закусок, в баре на полках высятся разнокалиберные бутылки с заграничным питьем. Мартини, виски, ром, бренди, ликеры... Пей, ешь сколько душа пожелает. И цены не запредельные.

Только одна беда, не в центре города ресторан, а на окраине, на Линейной улице, затерявшейся в «каменных джунглях» спальных кварталов. Не все знают о его существовании. А вот кто узнает, тот чаще всего становится постоянным клиентом. И это радует. Значит, есть в нем что-то особенное. Когда-нибудь «Огонек» станет элитным рестораном, есть надежда. Вернее, была...

В последнее время в «Огонек» все чаще стали заглядывать молодые люди с плохими манерами и девочки с похотливыми глазками. Шумят, гогочут, к другим посетителям, были случаи, пристают. Заказывают много, всегда платят по счетам, не придерешься. Но ведь отпугивают добропорядочных клиентов. И это злило Георгия Оганесовича. Если дело и дальше так пойдет, он вовсе без посетителей останется. Молодняк, буйствующий в центре зала, а вокруг пустота...

Ресторан приобретал дурную славу. И этому немало способствовала драка на прошлой неделе. Перепили молодчики, к девушкам в зале полезли. Кавалеры их вступились, и понеслось. Одному челюсть своротили, другому нос смяли, третьему голову проломили. Молодчикам-то ничего: не их – они били. Они, похоже, только и умеют в этой жизни, что кулаками махать. А сколько посуды переколотили, два столика сломали. Пока милиция приехала, крепышей и след простыл. А искать их никто не стал, ведь не убили же никого. Такая вот у них в Краснинске милиция...

А на следующий день грубияны заявились в «Огонек» как ни в чем не бывало, развалились в креслах, сделали заказ. Хозяева жизни, мать их так! И ничего с ними не поделаешь. Милицию на них натравить? Так с них взятки гладки. Только врагов себе наживешь. Совсем житья не станет.

А делать что-то надо. Еще немного, и ресторан в убыток работать начнет.

Глубоко вздохнув, Георгий Оганесович еще раз взглянул на компанию из шести молодчиков и их потаскух в коротких юбчонках. Шумели они совсем недавно, хохотали, матом ругались. Но сейчас притихли, как будто их кто-то подменил. Коньяк хлещут, закусывают. И все на одинокую девушку исподтишка так посматривают.

Необыкновенно красивая девушка. Блондинка, глаза – что твои изумруды, кожа матовая. Одета модно, дорого. Сидит себе одна-одинешенька в дальнем углу зала, думает о чем-то своем и не подозревает, какая опасность ей грозит. Не знает, какие гады глаз на нее положили. Ведь это после того, как она в ресторане появилась, буйная компания утихомирилась. Наверняка затеяли какую-то пакость. Посидят еще немного, пошушукаются да и набросятся на нее всей толпой, загребут в охапку и куда-нибудь с собой утащат.

Георгий Оганесович чувствовал, как закипает в нем горячая кровь армянских предков. Сам он наполовину русский, всю жизнь в Подмосковье прожил. А когда видит красивую девушку, сразу начинает чувствовать себя настоящим армянином, страстным, пылким, любвеобильным. И уже не может остановиться. На все готов, лишь бы красавица принадлежала ему, хотя бы на одну ночь. Правда, он запретил самому себе ухаживать за одинокими посетительницами вроде этой. Неприлично это для директора ресторана.

Но ведь тут особый случай. Девушке грозит опасность, он должен ее предупредить. Он и сам не заметил, как оказался возле ее столика.

– Георгий Оганесович Акопов, – официально представился он. – Директор этого ресторана.

Она окинула его равнодушным взглядом и ничего не сказала в ответ.

– Я присяду, если позволите? – Он был сама любезность.

Она кивнула и указала на кресло напротив себя.

– Я вам что-то должна? – приятным, чуть суховатым голосом спросила она.

– Нет, просто я подумал...

– Почему такая красивая девушка, как я, сидит здесь одна... – продолжила она за него.

– Ну, что-то в этом роде... Хотя и не совсем так... Как вам наш ресторан?

– Нравится. Уютно в нем. Я бы с другом своим к вам пришла. Да только в армии он. – Она говорила вполне серьезно. – А ни с кем другим я по ресторанам не хожу. Поэтому и одна...

– Хотел бы я оказаться на месте вашего друга, – без всякой задней мысли сделал он ей комплимент. И тут же нахмурился: – Я не знаю, кто вы, как вас зовут, где вы живете, но я знаю, что вам грозит серьезная опасность.

– Это интересно, – искренне удивилась она.

– Видите вон ту компанию? – Он взглядом указал на молодчиков.

– Вижу. Ну и что?

– Это плохие люди. Очень плохие. Они могут вас обидеть...

– Обидеть? Меня? – непонятно отчего развеселилась она. – Это еще почему?

– Совсем недавно они устроили здесь драку. Настоящее побоище. Людей били, мебель, посуду... А-а, о чем это я, при чем здесь посуда? – махнул он рукой. – И все из-за девушек, наших клиенток. А ведь, заметьте, они с кавалерами пришли. А эти козлы, извините за выражение, их за руки хватали, с собой пытались утащить...

– Да? А я и не знала, – думая о чем-то своем, сказала она.

– А вы, дорогая моя, одна здесь сидите. А на вас уже глаз, между прочим, положили. Еще немного, и приставать начнут. Вы бы лучше шли домой, от греха подальше...

– Если вы каждой девушке будете давать такие советы, без клиентов останетесь... Добрый, я вижу, вы человек, – и она осчастливила его признательной улыбкой.

Красивая у нее улыбка, как и она сама.

– А-а! – протянул он обреченно. – Вы о себе думайте, не обо мне... А без клиентов я и так скоро останусь, сердцем чую...

– Сердцем?

– Да, представьте себе, сердцем... Ресторан этот для меня все равно что любимая девушка. Он в моем сердце. А эти гады оскверняют мои чувства, мой ресторан поганят. Люди уже боятся ко мне ходить, а ведь многим здесь нравится... Эх, даже не знаю, кому мне на этих выродков пожаловаться...

– Считайте, что пожаловались, – серьезно сказала она. – Мы еще с вами об этом поговорим. Но только не сегодня... Спасибо за заботу. А теперь, извините, я хочу побыть одна.

– Ах да, не смею вам больше надоедать, – сказал он, поднимаясь. – Но все же вам бы надо последовать моему совету. Так будет лучше...

– Мне и так неплохо... Все, я вас больше не держу.

Она уже на него не смотрела. Снова с головой ушла в свои мысли.

– Как знаете, – пожал он плечами и направился в свой кабинет. Вызвать бы наряд милиции. Пусть подежурят у входа. Девушка, конечно, глупая: красивые все такие. Но все равно он за нее в ответе. Может, присутствие милиции заставит молодчиков держаться от нее подальше?.. Нет, это ж надо, парень ее в армии, а она не гуляет. А ведь красивая какая, любой был бы рад составить ей компанию.

– Эй, мужик, – остановил Георгия Оганесовича грубоватый окрик. – Перетереть надо.

Он обернулся и увидел возле себя крепыша с квадратной физиономией. Выродок из зала. На вид ему лет двадцать, может, чуть больше. Совсем молодой. А сколько в нем грубости. «Эй, мужик...» Нет, это же надо! Да он ему в отцы годится, сорок пять скоро стукнет.

– Чего тебе? – как от зубной боли скривился он. Эх, врезать бы ему сейчас по морде!

– Ты о чем с ней базарил?

– С кем это с ней?

– Только не надо, а?

– Ты про девушку?.. Только попробуй, тронь ее, скотина!

Сволочь! Гад! Ничтожество!.. Георгий Оганесович уже совсем был близок к тому, чтобы наброситься на этого ублюдка с кулаками.

– Эй, мужик, ты чего? – удивленно вытаращился на него молодчик. – Ее? Тронуть? Да ты че, в натуре, трехнулся? Это же Ириха...

– Ну и что, если Ириха?

– Ты че, не знаешь, кто она?.. Да она же, в натуре, центровая наша. Мы все под ней ходим. Всю братву нашу в кулаке держит... Мужик, ты че, бочку на нас катил?

Вот, значит, оно как. Девушка эта, с виду такая милая и безобидная, имеет власть над этими мордоворотами, держит их в повиновении, даже в страхе. Вот почему они перестали буйствовать, когда она появилась в ресторане... Чертовщина какая-то...

– А что, обижает она вас? – спросил Акопов, усиленно обдумывая осенившую его мысль.

– Ты че гонишь?.. За нас она горой. Только вот не любит, когда выстебываются не по теме. Типа голый понт... Слушай, мужик, а на кой крен тебе это знать нужно?

– Да так, дело одно есть...

И, потеряв к приблатненному всякий интерес, решительным шагом направился к столику, за которым сидела Ирина.

– Можно? – спросил он, присаживаясь.

– Да, пожалуйста, – она посмотрела на него, как на надоедливую муху.

– Я узнал, кто вы такая...

– И кто же я?

– Вы заправляете всей этой компанией, – кивнул он на крепышей.

– Да, это мои пацаны. Но они всего лишь звено длинной цепи...

– А если я предложу вам свою дружбу?

– Дружбу? – Она насмешливо посмотрела на него. – Это интересно...

– Ну, может, я не совсем так выразился... В общем, в качестве презента я буду выделять вам ежемесячно три тысячи рублей. А взамен этого вы отвадите своих парней от моего заведения?

Он думал, она обрадуется. Три тысячи рублей каждый месяц, и ни за что, по сути. Такими вещами не бросаются... Но он ошибся.

– Вы нас, наверное, не за тех принимаете. – Голос ее звучал ровно, без всяких интонаций.

Но внешне она переменилась. Расслабленность и умиротворенность исчезли. Она вся внутренне подобралась, ее хищно заблестевший взгляд начал излучать силу, способную подавлять чужую волю. Ее красивые губы изогнулись в жесткой усмешке. Никогда не думал он, что женщина, тем более такая молодая, может быть столь сильной, волевой, властной, столь опасной для мужской психики... Да, теперь он понимал, почему перед ней трепещут громилы, которые и сами способны напугать кого угодно...

– Мы не шпана уличная, – продолжала она. – Мы серьезная организация. У нас есть все: люди, деньги, машины... оружие.

– Оружие? – встрепенулся он.

Ему представился не нож, излюбленное оружие уркаганов. На какой-то миг перед его мысленным взором всплыл ствол пистолета, направленный ему в лоб... Да, этот демон в образе ангела обладает силой внушения.

– Да... Но вы об этом ничего не слышали...

Бах! Это выстрелил мысленный пистолет. Мысленная пуля угодила ему в голову... Георгий Оганесович даже вздрогнул... Мама родная, что это с ним?

– Да, да, конечно, – поспешил заверить он. – Я ничего не слышал.

Ему стало страшно. На него давили волны смертельной опасности, исходившие от нее.

– Я уже давно положила глаз на «Огонек». Завтра-послезавтра к вам должны были прийти мои люди... Вы, наверное, слышали, что такое рэкет?

Да, конечно, он знал, что это такое. Это крепко сколоченные ребята с пудовыми кулаками, не ведающие ни страха, ни жалости. Они приходят всегда неожиданно. Приходят и как обухом по голове: «Гони бабки!» И отдашь, если шкура дорога. Вон, одного знакомого из Москвы, тоже кооператора, со всех сторон обложили. Он пытался сопротивляться, да куда там. Чуть головы не лишился. Деньги требуемые отдал, а потом, дурень, в милицию заявление понес. Молодчиков тех арестовали, в камеру посадили. Да что толку? На следующий день их выпустили. Знакомый его сам же от своих показаний и отказался. Заставили отказаться...

– Да, я представляю себе, что это такое...

– Тогда вы все поймете... Короче, я решила брать с вас треть от всех ваших доходов...

– Что вы, это же немалые деньги! – Ему стало не по себе.

– Спору нет. Но это ваши проблемы, – она не говорила, она жалила. – Выбирать вам не приходится. У вас просто нет выбора. Мои ребята и мертвого заставят платить...

– Я верю вам, – выдавил он из себя.

– Вот и хорошо... Итак, вы согласны отстегивать нам нашу долю?

– Согласен. Но есть условия...

– Без условий нельзя. Тут вы правы. Мы же с вами теперь партнеры, так сказать... Какие ваши условия?

– Никому, кроме вас, я платить больше не должен. И порядок у меня здесь должен быть идеальный...

– Георгий Оганесович, мне нравится ваш подход к делу, – одобрительно улыбнулась Ирина. – Вы попадаете под нашу опеку. Никто вас не тронет, это я вам гарантирую. И порядок гарантирую. Ваш ресторан станет самым безопасным местом в Краснинске. Люди толпами будут валить сюда... Я же заинтересована в том, чтобы доходы ваши росли. Вы со мной согласны?

Она уже перестала быть той грозной бестией. Сейчас он видел в ней умудренного жизнью делового человека. И разговаривала она действительно как с партнером.

– Я рад, что мы нашли с вами общий язык! – Он сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться ей.

Да, это хорошо, что они пришли к обоюдовыгодному решению. Но отдавать треть своих доходов – это уж слишком. Впрочем, она права, деваться ему некуда. У этой красивой атаманши с ледяным взглядом своя банда, и сильная. И как это ни странно, у него не возникало сомнения в истинности этого суждения. Не она с ее громилами, так кто-то другой прижмет его к ногтю. Времена нынче такие пошли...

– Вот и чудесно... Короче, если кто наедет на вас, сразу дайте мне знать. Свяжетесь со мной через моего человека. Запишите телефон...

И она продиктовала телефонный номер своего связника.

На этом разговор был закончен.

А на следующий день к нему в кабинет зашли три мордоворота. Расстегнули свои пуховики, выставили на обозрение засунутые за пояс пистолеты. Демонстрация силы, она была необходима. Знай, мол, мужик, данью облагают тебя люди серьезные, способные постоять и за себя, и за тебя...

Да, все-таки он не зря поверил в силу банды, которой верховодила Ирина... Георгий Оганесович с готовностью отдал громилам требуемую сумму.

* * *

Сергей Федорович проработал в системе общепита пятнадцать лет. И все не переставал удивляться тому пофигизму, с каким большинство его коллег относились к своему делу. Взять, например, столовую, в которой он до увольнения работал поваром. Грязная, неухоженная, страшненькие занавески на окнах, облепленных дохлыми мухами. Ну никакого тебе уюта. И ассортимент убогий. Готовили, правда, хорошо. Но эта его личная заслуга. А обслуживание какое? Хамство, чванство на каждом шагу. И как вообще люди обедать туда приходили?

Кооперативное движение в стране он принял всей душой. И взялся за дело. Подговорил знающих людей, взял кредит, приобрел в собственность списанный вагон-ресторан, привел его в божеский вид, установил на автостанции. Отличная столовая получилась. Любо-дорого посмотреть. И качество блюд у него отменное, и выбор большой. И сервис на высоте, и цены не кусаются. Приходите, люди, кушайте на здоровье... И приходят, и кушают, и спасибо говорят. А главное, доход приносят, и очень даже неплохой.

– Спасибо, братан, ничтяк у тебя жрачка! – подмигнул ему могучего телосложения молодой человек.

Вот и этот не побрезговал подойти к нему, поблагодарить за вкусный и сытный обед. И друзей с собой привел. Такие же крепыши, как и он. Штангисты, наверное. Вот только разговоры у них...

– Приходите еще! – с важным видом ответствовал он.

Директор он как-никак. Должна чувствоваться в нем деловая солидность.

– А как же, подвалим, без базара, – подозрительно как-то усмехнулся парень. – Мы тебя на бабки дербанить будем...

– Не понял, – возмущенно посмотрел на него Сергей Федорович.

– Два «куска» с тебя, вот так и понимай...

– Эй, да вы что, хлопцы...

Вот теперь он и на самом деле понял. Это же рэкетиры, главная примета нового времени. И к нему пожаловали.

– Три...

– Нет, но вы не понимаете...

– Четыре...

– Да что вы делаете? Я жаловаться буду!

Тяжелый кулак ткнулся ему в живот. Он замычал, вытаращил от боли и обиды глаза. И снова получил. На этот раз что-то хлюпнуло в грудной клетке. Он отлетел к стене и больно стукнулся об нее головой.

– Пять «кусков».

– Ладно, – прохрипел Сергей Федорович. – Уговорили. Будут вам деньги... Только завтра.

– Завтра так завтра... – дружелюбно улыбнулся ему громила. – Но смотри, не вздумай хитрить...

* * *

– Привет, братила, – пробасил Великан, опуская тяжелую длань на плечо хозяина небольшого бара в центре города.

Тот вздрогнул и с испугом глянул на него.

– Вам чего?..

– Бабки гони, вот чего! – гаркнул Прицеп и потрепал его за подбородок. – Три «куска» с тебя!

– Но я не могу, у меня долги...

Совсем скоро после этого разговора Федя Молчанов лежал на кушетке в подсобке и дико орал от боли. На его голой груди дымился раскаленный паяльник.

– Я отдам, я отдам! – захлебываясь, завопил он.

– То-то же, – усмехнулся Мухомор. – Три «куска» с тебя за твою работу и два за нашу. Или ты думаешь, операция бесплатная...

Ему нравилось причинять человеку боль.

* * *

– Здоров, мужик! – гаркнул Борзой и прижал к стене средней комплекции мужчину в белом замызганном халате.

Тот так и не понял, откуда в его пристройке к магазину взялись эти три мордоворота с глазами, как у протухшей рыбы.

– Эй, эй, ты чего? – возмутился он, даже не пытаясь вырваться из-под пресса.

– Молва тут ходит, что левой водкой приторговываешь... – надвинулся на него Самбист.