Текст книги "Наезд по понятиям"

– Даже если так, то это ружье было гладкоствольным. А в таком случае пуля очень плохо поддается баллистической экспертизе, и очень трудно будет доказать, что стреляли не из твоего ружья... И вообще, где сейчас то самое помповое ружье, про которое ты говоришь. И где пистолет, из которого ты якобы стреляла?

– Не якобы, а стреляла... А пистолет я бросила, когда брала ружье. И он исчез вместе с трупами... Бандиты даже гильзы с полу собрали, только две штуки остались, ну может, еще где завалялись...

– Утомила ты меня, Светлова, своими сказками. Я с тобой как с человеком разговариваю. Я же говорю, что могу вытащить тебя из беды. Для этого мне нужно немного, всего лишь твое понимание...

Взгляд Кургузова еще больше заволокло похотью. Ксюша поняла, какое понимание ему требуется.

– Пойми, ты еще такая молодая, такая красивая, а тебя ждет тюрьма. Тебе это нужно? – Его рука легла ей на колено.

– Нет, – сбрасывая его руку, мотнула она головой.

– А ведь это может случиться. Ты сядешь, Светлова, надолго сядешь. Если не примешь мою помощь...

Ксюша знала, какую цену она должна заплатить, чтобы снять с себя все обвинения.

Кургузов снова пошел в атаку. Одной рукой обнял ее за плечи, другую положил на ногу в попытке втиснуться в запретную зону. Он собирался взять ее в обмен на свободу.

Она понимала, что дело шито белыми нитками. Нет у него основания брать ее под стражу. Но при этом подлый следователь в состоянии сфабриковать неопровержимые улики ее вины, может посадить ее за решетку всерьез и надолго. И чтобы этого не случилось, она должна раздвинуть ноги. Десять-пятнадцать минут позора и унижения, зато потом свобода...

– Ты же не хочешь сидеть в тюрьме? – спросил подлец.

Он тяжело и часто дышал. Одной рукой жадно лапал ее грудь, второй расстегивал ей джинсы.

– Ты не будешь сидеть в тюрьме... Я тебя спасу... Все будет хорошо... Все будет замечательно...

Ей нужно было приподнять попку, чтобы он смог стащить с нее спортивные брюки. Вместе с трусиками. Затем он откинет назад сиденье, разденется сам...

Ксюша уже давно не девочка. И позор переживать ей не впервой. Можно было бы и уступить...

Она мягко взяла его за руку, провела ею по своей груди. Кургузов расслабился, испустил томный вздох. И в этот момент Ксюша резко заломила руку ему за спину. И откуда только силы взялись!

– Пусти, сука!

Ксюша держала его спиной к себе мертвой хваткой. У него просто не было шансов вырваться.

– Я не сука, – спокойно сказала она.

– Сука!!!

Она усилила давление на его руку. Кургузов взвыл от боли.

– Кто я?

– Не сука, не сука... Пусти!

– А кто Артема убил?

– Не ты...

– А кого ты изнасиловать хотел?

– Это не изнасилование... Это по взаимному согласию...

– Это не взаимное согласие, это шантаж!

– Пусти, говорю! Хуже будет!

– Хуже уже не будет!.. Меня бандиты пытались изнасиловать. Мне пришлось их убить. А что мне с тобой делать? Чем ты лучше бандитов?.. Они – подонки. Но они подонки по роду-племени. А ты – следователь прокуратуры, страж закона. А ведешь себя как оборотень... Ты хуже бандита! Ты гораздо хуже...

Когда она выбегала из дома, Кургузов грозился, что будет стрелять. Ксюша обыскала его. Но пистолета не нашла.

– Из чего же ты стрелять собирался? Из этого?!

Она со злостью схватила его свободной рукой за причинное место. Мерзкое ощущение. Но ненависть требовала расправы. А силы в ней сейчас было хоть отбавляй... От болевого шока Кургузов потерял сознание...

Ксюша вышвырнула его из машины, сама села за руль. Коробка передач была самая обыкновенная, и ей пришлось приноравливаться. Но ничего, она смогла добраться до поста ГАИ. А там она застала вчерашнего лейтенанта Ковалева.

Глава седьмая

1

Офицер смотрел на нее удивленно и вместе с тем весело:

– Снова вы?

– Я, – натянуто улыбнулась Ксюша.

– И машина другая... Что, с джипов на «Жигули» перешли?

– Это следователя машина. Следователя Кургузова...

– А где он сам?

– Если он честный человек, он должен застрелиться.

– Что-что? – вытаращился на нее лейтенант.

– Я должна сделать официальное заявление! – строго сказала Ксюша. – Следователь Кургузов пытался меня изнасиловать.

– Федор Андреевич?! Пытался вас изнасиловать? Быть этого не может...

– А вы его знаете?

– Ну... Немного знаю... Так вы утверждаете, что он пытался вас изнасиловать?

– Да!

– Как и где?

Ксюша постаралась быть краткой. Но Ковалев все понял. В его глазах пылал праведный гнев, всем своим видом он взывал к справедливости.

– Так, а ну поехали!.. Басаров, заводи машину!

Сержант-гаишник сел за руль патрульной машины, Ковалев устроился рядом. Ксюшу поместили на заднее сиденье. Ей верили, поэтому не пытались заковать ее в наручники. И она верила, что милиционеры арестуют распоясавшегося следователя.

Кургузов стреляться не стал. И не только потому, что у него не было оружия. Просто этот человек не являлся честным и благородным офицером. Он был полным ничтожеством. И Ксюша в очередной раз убедилась в этом...

Он шел по дороге по направлению к шоссе. И ничуть не испугался, когда возле него остановилась гаишная машина. Ксюша видела, как он обрадовался Ковалеву. Как родному обрадовался. Но радость его будет длиться недолго. Сейчас лейтенант арестует его...

Но Ковалев что-то не спешил надевать на него наручники. И даже позволил Кургузову сесть в машину рядом с Ксюшей.

– Ну вот мы и встретились! – хищно улыбнулся он. И обратился к офицеру: – Товарищ лейтенант, эта девушка очень опасна. Она владеет приемами рукопашного боя. И я боюсь, что она снова может броситься на меня...

– А она на вас бросалась? – спросил Ковалев.

Он уже вернулся на свое место. И смотрел на Ксюшу через плечо.

– В том-то и дело, что да... Мало того, она угнала мою машину... Вы понимаете, что это значит, нападение на следователя прокуратуры при исполнении обязанностей...

– На вас жалоба поступила, Федор Андреевич, от этой гражданки.

– Что за жалоба?

– Вы пытались ее изнасиловать.

– Я?! – Кургузов искусно изобразил сильное потрясение. – Я пытался ее изнасиловать?!. Ну, это слишком...

– А как же она могла угнать вашу машину?

– Каюсь. Допустил оплошность. Приперло меня, так сказать, вышел до ветру... Я не заметил, как она подкралась сзади, напала на меня, нанесла мне телесные увечья и забрала ключи от машины... А попытка изнасилования... Да, Оксана Васильевна, не думал я, что вы на такое способны. Я вам доверял, а вы...

– Вы... Вы обвиняли меня в убийстве. Вы сказали, что можете снять с меня эти обвинения. Вы требовали от меня физической близости...

Кургузов смотрел на нее с сожалением. Так мог смотреть добрый психотерапевт на безнадежного пациента.

– Олег! – обратился он к лейтенанту по имени. – Ты же меня знаешь. Ты же меня очень хорошо знаешь. Скажи, способен я на такое?

– Андрей Федорович, ну что вы! Я вас хорошо знаю. Вы на такое не способны!

Лейтенант заставил Ксюшу горько пожалеть о том, что она прибегла к его помощи. Кургузов потребовал арестовать ее и надеть на нее наручники. И Ковалев сделал это без всяких возражений. А Ксюша и не сопротивлялась. Она уже поняла, что ей нет места в этом жестоком мире. И все, что бы она ни сделала, будет использовано против нее.

Ее подвела собственная наивность. Она свято верила, что лейтенант Ковалев арестует Кургузова, что подлому следователю воздастся по его заслугам. Но не учла она одной истины. Ворон ворону глаз не выклюет. И еще рука руку моет... Арестовали ее саму. И воздастся ей самой, и отнюдь не по заслугам...

Впереди ее ждала кошмарная действительность. Ее привезли в районное отделение милиции, Кургузов отдал все необходимые распоряжения, и ее поместили в камеру предварительного заключения.

Она думала, что тюрьма – это теснота, грязь, вонь, голод. Но условия содержания оказались вполне приличными. Одиночная камера, свежевыбеленный потолок, недавно покрашенные стены, деревянный пол, натертый мастикой. Железная койка, чистое белье. Умывальник, белоснежный унитаз. Только вот окно забрано решеткой, а дверь железная. И пища не очень хорошего качества. Но жить можно...

Из родных у нее была только мать. Но Ксюша не собиралась посвящать ее в свои беды. Ей же все равно, что будет с дочерью. И передач от нее не дождешься. От матери Темы помощи ждать нечего. Елена Владимировна такая, что еще и сама привяжет гирю к ее ногам. Надо сказать, что Ксюша не ошиблась в своем предположении...

Через день ее вызвали на допрос. Она очень надеялась, что у нее будет другой следователь. Но в кабинете за казенным столом ее ждал все тот же Кургузов. Взгляд холодный, голос сухой:

– Проходите, гражданка Светлова, присаживайтесь!

Сугубо официальным тоном он зачитал ей постановление прокурора о ее заключении под стражу. И предъявил ей обвинение в убийстве.

– Ну что, будем отпираться? – как о чем-то неизбежном спросил он.

– Нет, я хочу знать, какие у вас есть доказательства моей вины.

Ксюша нервничала, но не подавала виду. Внешне она держалась спокойно.

– Во-первых, на ружье, из которого был убит гражданин Ветряков, были обнаружены отпечатки ваших пальцев. Во-вторых, на вашей одежде были обнаружены микрочастицы пороховых газов. Из этого следует вывод, что вы, а не кто-то другой, производили выстрел...

– Я же рассказывала вам, как все было.

– А я слушал ваши сказки. Но я стреляный воробей, и на мякине меня не проведешь... Вы утверждаете, что вы и ваш жених стали жертвой бандитских происков. Какую сумму с вас запросили?

– Двести тысяч долларов.

– Какой смысл запрашивать с вас такие деньги, если их у вас не было?

– Так на то и расчет был. Чтобы заработать эти деньги, Тема, то есть Артем, должен был убить одного криминального авторитета...

– Может, хватит? – поморщился следователь. – Устал я от ваших сказок...

– Но это же было на самом деле!

– Да? Тогда почему мать Артема Ветрякова ничего не знает? По логике после всего случившегося Артем должен был обратиться за помощью к родителям. Они люди не бедствующие, могли бы помочь ему с выплатой... Но этого не было. Елена Владимировна совершенно ничего не знает...

– Артем не стал обращаться к своей матери, потому что... Потому что у него сложные с ней отношения...

– Это у вас с ней сложные отношения.

– Хоть раз вы сказали что-то умное.

– Прошу вас без оскорблений... Кстати, Елена Владимировна утверждает, что вы могли убить Артема...

Ксюша внутренне была готова к чему-то подобному. Но все же стала задыхаться от возмущения.

– Это неправда!

– Оставьте эмоции. И смотрите правде в глаза. Елена Владимировна Ветрякова считает, что у вас был мотив для убийства. Артема вы не любили и жили с ним исключительно ради его квартиры. А квартира была переписана на него. И в случае его смерти вы могли бы жить в ней без него...

– Какая чушь! Как бы я могла жить в этой квартире, если мы не были женаты...

– Но вы же собирались пожениться.

– Но Артем же погиб до того!

– Это говорит о том, что вы не могли больше терпеть и привели в исполнение свой замысел раньше времени...

Кургузов нес настоящую ахинею. Но с таким видом, будто это была самая святая правда... Ксюша только качала головой, глядя в его бесстыжие глаза.

– Ну так что, будем сознаваться или снова будем сваливать вину на несуществующих бандитов?

– Почему они несуществующие? Была же машина, на которой вы тогда приехали...

– Я же говорил вам, что насчет машины разговор будет отдельный, – коварно усмехнулся следователь. – Так оно и получилось, и разговор отдельный, и статья Уголовного кодекса тоже отдельная... Мы установили личность владельца машины. Москвич. Слесарь-инструментальщик пятого разряда, заслуженный рабочий. Никакого криминального прошлого, тем более настоящего. Он утверждает, что машину у него угнали, когда она стояла во дворе его дома...

– Ерунда какая-то, – подавленно вздохнула Ксюша.

– Снова ерунда... Вы хоть понимаете, что можете сесть еще и за угон автотранспортного средства...

– Откуда у простого слесаря-инструментальщика может быть новый джип «Чероки»? На какие деньги он его купил?

– Этого я выяснять не стал. У меня и помимо этого полно дел...

Ксюша пыталась найти выход из создавшейся ситуации.

Все против нее, абсолютно все. Если Джин хотел отомстить ей, то ему это удалось. Он знал, что с ней будут разбираться в милиции. Знал, что и его самого начнут искать. Поэтому он решил опередить милицию и успел увезти трупы своих людей еще до приезда следственно-оперативной группы. И оружие с места происшествия забрал. Даже гильзы от пистолета попытался убрать. Можно не сомневаться, что нет и трупов Скляра и Бутыля. А если нет трупов, значит, нет и самой банды Джина. А джип скорее всего был оформлен на подставное лицо – на того самого слесаря-инструментальщика, который сейчас поет под бандитскую дудочку...

При большом желании можно было доказать, что бандиты Джина существовали на самом деле. Но кому это нужно? Кургузов горит желанием отдать Ксюшу под суд за убийство Темы. И Елена Владимировна мечтает о том, чтобы она оказалась в местах не столь отдаленных. Поэтому готова обливать ее грязью и дальше...

– Ну что будем делать, Светлова? – с ехидной насмешкой спросил Кургузов. – Я предлагаю тебе чистосердечно во всем признаться... К сожалению, я не могу оформить тебе явку с повинной, но и чистосердечное признание может существенно смягчить твою вину...

– А может, еще что-то может смягчить мою вину? – язвительно усмехнулась Ксюша.

– Опять ты за свое, Светлова? – сокрушенно развел руками подлец. – Вы в прошлый раз предлагали мне секс. Сейчас предлагаете... Сколько раз говорить вам, что я никогда не злоупотребляю служебным положением. К тому же вы должны понять, что своим аморальным поведением вы не сможете облегчить свою участь, вы только все усложните...

Кургузов говорил так, будто его речь записывалась на пленку диктофона. Ксюша смотрела на него с открытым ртом. Надо же все так перевернуть. Оказывается, это она предлагала ему секс, а не наоборот. Она – шлюха, он же ангел... Далеко же пойдет этот пройдоха.

– Хорошо, я хочу чистосердечно во всем признаться, – с трудом сдерживая нарастающий гнев, сказала она.

– Отлично! – обрадовался Кургузов.

Он протянул ей листок бумаги, ручку. Сам же куда-то вышел. К тому моменту, когда он вернулся, «признание» было написано. Он взял исписанные листки, углубился в их содержание.

Ксюша написала все, что было на самом деле. Как бандиты вымогали из Темы деньги, как забрали ее с собой, как измывались над ней, как она бежала, как вместе с Темой пряталась в домике дяди Леши, как они отстреливались. Но это была всего лишь прелюдия. Она рассказала, как изгалялся над ней следователь, как добивался от нее интимной близости...

Читая это, Кургузов позеленел от злости. Но смог взять себя в руки, успокоился.

– Что ж, я вынужден буду показать это прокурору, – не глядя на нее, сказал он.

– Будьте любезны, – съязвила Ксюша.

– Я обязательно покажу ему эту чушь!

Можно подумать, она этого не хотела.

Ксюшу увели обратно в камеру. А через два дня ее снова вызвали на допрос. И снова все тот же Кургузов.

– Ну что ж, могу вас поздравить, гражданка Светлова, – неодобрительно покачал он головой.

Неужели прокурор поверил ей, подумала Ксюша?.. Неужели Кургузова обвинят в изнасиловании?

– Вы добились своего. И отправляетесь на освидетельствование...

Ксюша воспряла духом. Она знала, что после изнасилования женщины проходят медицинское освидетельствование. Проще говоря, экспертизу... Кургузов ее не насиловал, да и времени с тех пор прошло не так уж и мало. Даже если бы следы изнасилования были, они бы уже исчезли. Но сам факт того, что ее направляют на освидетельствование, говорит о том, что за Кургузова взялись всерьез.

– Вам повезло, Светлова, – продолжал подлец. – Вы хотели, чтобы вас признали душевнобольной. И у вас появился шанс, что специальная комиссия признает вашу невменяемость. Короче говоря, вы направляетесь в специализированное психиатрическое лечебное учреждение, где вас подвергнут специальной экспертизе...

Внутри у Ксюши все опустилось. Ее собираются отправить в психушку, где и признают душевнобольной. В тюрьму ее не посадят, но будут лечить до полной победы над ее психическим здоровьем. Сейчас она совершенно здоровая, но через какое-то время она в самом деле станет сумасшедшей. Она слышала об ужасах «палаты №6». К тому же ей прочат не простую психушку, а специализированную, где лечат-калечат уголовников. А с ними не церемонятся. Ксюша боялась, что ее заколют аминазином и превратят в тупое беспомощное животное...

2

Душа у Джина не болела никогда. Злоба душила, бешенство срывало крышу, а душевные страдания... Нет, за ним такого не водилось. К тому же при его-то жизни это было ненужной роскошью.

И сейчас на душе никаких мук. Все спокойно. А вот со злости хочется рвать волосы на одном месте. Он смотрел, как Мурат и Чибис бросают землю в большую яму. Это была по-настоящему братская могила. Семь братков нашли здесь свое последнее пристанище. Семь!!!

Сначала сгинули Скляр с Бутылем. Затем на орехи досталось Химику. Не смог пацан удержать лоха, и тот все-таки пересекся со своей бабой. Джин бросил всех своих бойцов на розыск беглецов. Их искали всю ночь. А утром Мурат вспомнил про дом под Царевкой. И туда ломанулась целая толпа пацанов. Химик, Горбыль, Вареник, Мирон, Тимоха... Все полегли. Беглецы-то при стволах оказались, а стрелять они умели не по-детски...

Джин тоже взял курс на Царевку. Но когда подъехал к дому, все было уже кончено. Только груда трупов.

Он не стал оставлять их на съедение ментовским стервятникам. Хотя бы потому, что менты могли выйти на него самого, взять его в разработку. А светиться Джин ох как не хотел. Поэтому пришлось подсуетиться. Трупы и брошенное оружие побросали в машину. Чибис нашел «Глок», который был конфискован у Химика. Почему беглецы его потеряли, непонятно. Зато было ясно, что из него стреляли в пацанов. А «Глок» – ствол суперской, это не какое-то там охотничье ружье, которое можно купить в магазине. И если менты узнают про него, то могут поверить, что Тема и Ксюшка имели дело с братвой. Тогда они могут взяться за Джина. А это нежелательно. Поэтому на всякий случай Чибис даже гильзы собрал от австрийского ствола. Может быть, это было лишнее. Но что сделано, то сделано...

Пацанов вывезли в лес, где была уже отрыта могила для Скляра и Бутыля. Яму пришлось расширять...

Пацанов предали земле. Джин зло клацнул зубами.

– Урою, гадов!

Само собой, он не мог оставить безнаказанным гибель своих братьев. Он отомстит. Жестоко отомстит.

– Помянуть пацанов надо, – сказал Мурат.

– Без вариантов, – кивнул Джин.

– У меня тут мысля одна появилась, – озадаченно потер переносицу Чибис. – Эти уроды тачку нашу увели. Если они в ментовку подались, тачку пробивать будут.

Перед тем как брать машины, Джин нашел подходящих людей, на кого можно было оформить покупку. Отстегнул им денег за то, чтобы они взяли на себя эту обузу. Проинструктировал на случай, если на них наедут менты.

– Та лайба на Кузьмичева была записана, – покопавшись в памяти, выдал Мурат. – Щас номер телефона его гляну...

Джин сам лично взялся за телефон, созвонился с мужиком.

– Кузьмичев, ты? – зычно спросил он.

– Я. А кто говорит?

– Это от Юры, которому ты машину свою одолжил...

– А-а, понятно... Мне уже звонили насчет машины...

– Кто звонил?

– Да я не знаю, сказали, что из милиции...

– Что ты сказал?

– Сказал, что машину у меня угнали. Ну, как мы договаривались...

– Почему в розыск не подал, не спрашивали?

– Так сказал, что только собираюсь это делать.

– Ты не тяни, давай в ментовку дуй, дело это оформляй, да. Чтобы все чин по чину... А чего менты машиной интересовались, не знаешь?

– Да спрашивали, кто машину мог угнать. Я сказал, что не знаю. А этот человек, ну из милиции который, сказал, что один угонщик погиб. Надо, говорит, на опознание ехать. Может, я его знаю... Сказали, чтобы я сам ехал. Посмотреть там, если знаю этого парня, то позвонить сказали. А если не знаю... Я так понял, что им это не так уж и нужно. Если б было нужно, машину бы за мной прислали...

Кузьмичев назвал подмосковный город, больницу, в морге которой лежал труп угонщика...

– Ты на опознание не езжай, мы сами подъедем. И к тебе, дядька, как-нибудь заскочим. Деньжат подкинем, ну, за содействие...

– Спасибо, родненькие! – обрадовался мужик.

Он бы и дальше изливал свои благодарности, но Джин отключил трубу.

Где-то через час он был уже в больнице. И сам лично отправился в морг. Спросил у санитара, где находится труп погибшего угонщика.

– Какого угонщика? – непонимающе глянул на него мужик.

– Это, Кузьмичев я. Вас должны были предупредить. Мне из милиции звонили, сказали, чтобы я на опознание приехал. У меня машину угнали, джип «Чероки»...

– Не знаю, – пожал плечами санитар. – Мне ничего не говорили...

Кузьмичев правильно сказал, ментам все это дело бы не очень нужно. Как говорится, главное прокукарекать, а там хоть не рассветай.

– А про джип я слышал, – продолжал мужик. – Гаишник на нем парня раненого привез. Девка с ним какая-то была...

– Как девку звали?

– Так я откуда знаю?

– А парня?

– Парень уже здесь, у нас.

– Умер?

– Еще вчера. Огнестрельное ранение...

– А можно глянуть на него?

– Пожалуйста...

Джин не стал сдерживать злорадную улыбку, когда увидел перед собой труп заклятого своего врага. Это был Тема. Вернее, то, что от него осталось...

В сущности, радоваться было нечему. Мало того, что из-за этого урода погибло семь пацанов. Так еще какая операция сорвалась. Сколько сил и денег было затрачено, а Бурлак жив и в ус не дует... Один только маленький плюс во всей этой истории. Джин смог Ксюшку трахнуть. Но это такая мелочь по сравнению с мировой революцией...

– Девка с ним, говорите, была? – спросил Джин у санитара.

– Была.

– А где она?

– Ну, этого я не знаю...

Пришлось узнавать все самому. Через Мурата. Он сходил в приемный покой, поднялся в хирургическое отделение, затем спустился в терапию, куда отправили истощенную Ксюшу. Оказалось, что ее забрал с собой следователь районной прокуратуры. Даже фамилию его назвали.

Дальше было сложней. Но все же Джин смог выяснить, что Ксюшу арестовали за убийство Темы. Оказывается, не зря они с Муратом старались, заметая за собой следы.

Джин собирался лично встретиться со следователем. Но неожиданно возникла большая проблема. Пришло известие, что на его сибирскую бригаду накатили со всех сторон. Алфер, Зырян, Колыма – всем скопом ударили. Одна за другой четыре перестрелки. Пять человек убитых, восемь раненых. Но само страшное, что все «рыбные» места были заняты враждебной братвой. Больше на сибирской земле Джину ловить было нечего.

Зато в Москве было раздолье. Рэкет, «крыши», грабежи. Можно было такие бабки делать. В общем, недолго думая, Джин решил вызвать из Сибири всех своих пацанов. А это без малого полтора десятка бывалых бойцов. Пусть им не везло в последнее время, но ведь и сам Джин переживал нелегкие времена. Он нутром чуял, что черная полоса в его жизни заканчивается, наступает светлая. В будущем у него все будет на мази...

Не так-то было просто перетянуть в Москву всех бойцов. Там проблемы, здесь проблемы. Но в конце концов, все утряслось. Пацаны прибыли авиарейсом в «Домодедово». Джин встречал их так, будто они были победителями, а не проигравшими. Хаты для всех, бабы, сауну, все дела. Бабок на все это хватало. К тому же поездами на Москву шел крупный золотой груз. Очень много золота. Но это было последнее поступление. Больше сибирская земля кормить Джина не будет. Но ведь можно дербанить Москву. Тем более что начало уже положено...

Впереди его ждали великие дела. Но нужно было разобраться с прошлым. Поэтому Джин все же отправился на встречу со следователем. Он подошел к нему, когда тот выходил из своей машины, чтобы идти в прокуратуру.

Вид у Джина был цивильный. Смягченные черты лица, до синевы выбритый подбородок, белая рубаха, черные отутюженные брюки. Галстук он надевать не стал. Зато спрятал подальше тяжелую золотую цепь. Сейчас он мало походил на крутого криминального авторитета.

– Здравствуйте, – с едва уловимым заискиванием в голосе начал он. – Вы следователь Кургузов?

– Я. А что? – впился в него внимательным взглядом следователь.

– Меня зовут Анатолий. Фамилия Чеботарев. Я знаю, что мое имя вам ни о чем не говорит...

– Не говорит.

– Зато я знаю, что вы ведете дело Оксаны Светловой.

– Допустим.

– А я друг Артема Ветрякова... Мне сказали, что Артема убила Оксана.

– Кто вам такое сказал?

– Ну, мама Артема, – соврал Джин.

– А, Елена Владимировна...

– Бедная женщина, такое горе... А это правда, что Оксана – убийца?

– Вообще-то до приговора суда ее никто не может назвать убийцей.

– Это понятно. Но ведь она обвиняется в убийстве?

– Можно сказать, что да.

– И есть улики против нее?

– Молодой человек, вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов?

– Кажется...

– Может, пройдем ко мне в кабинет, там и поговорим.

– Вы хотите меня допросить? – принужденно улыбнулся Джин.

Ему вовсе не улыбалось идти в прокуратуру. Хотя бы потому, что ему придется показывать свои документы. У него был поддельный паспорт на фамилию Чеботарева. Но следователь своим наметанным взглядом мог разглядеть «липу».

– Может, мы сядем к вам в машину? – на встречном курсе предложил он Кургузову.

– Это еще зачем? – удивился тот.

– Разговор есть... Видите ли, в чем дело, – для видимости замялся Джин. – Артема я знаю давно, он – мой лучший друг. И я бы очень хотел, чтобы его убийце воздалось по заслугам. А у нас гуманный суд, и я боюсь, что Ксюшку оправдают...

Следователь смотрел на него с большим интересом. Похоже, он даже проникся симпатией к Джину. Это была симпатия, которую питают друг к другу заговорщики... Возможно, Кургузов и сам рад засадить Ксюшу за решетку. Или хотя бы просто засадить ей...

– Ну что ж, поговорим...

Кургузов посадил его в свою «шестерку».

– Значит, вы хотите, чтобы Оксана Светлова села в тюрьму? – с хищным блеском в глазах спросил он.

– Я хочу, чтобы восторжествовала справедливость...

Рыбак рыбака видит издалека. И Джин видел в следаке родственную душу. Поэтому протянул ему жгут из двадцатидолларовых купюр.

– Здесь две тысячи долларов, – пояснил он.

Но, как это ни странно, Кургузов отпихнул от себя руку с деньгами.

– Что вы позволяете себе, молодой человек?

Джин спрятал деньги.

– А ничего не позволяю... Я еще раз говорю вам, что я на стороне справедливости. Может, справедливость стоит дороже, так вы скажите!

– Дело не в том, – занервничал следователь.

– А в чем?

– Дело в том, что не все так просто. У обвинения не хватает улик. Я, конечно, пытаюсь прищучить Светлову, но она – баба упрямая. Да и любой адвокат разобьет дело в пух и прах...

– Откуда у нее деньги на адвоката?

– Ну, общественный защитник у нее будет в любом случае... И вообще, она твердит о каких то бандитах. Кстати, вы ничего про них не слышали?

Для видимости Джин глубоко задумался, наморщил лоб.

– Да нет, ничего не слышал...

– И Елена Владимировна ничего не знает. Правда, говорит, какие-то люди искали Тему. Как раз в тот день, когда погиб Тема... Но на бандитов они не были похожи...

Джин мысленно поблагодарил себя за то, что пустил по следу беглецов Химика. Пацан умел быть вежливым, обходительным. Жаль, что его больше нет... Ничего, зато теперь он сможет разобраться с Темой на том свете.

– А Светлова утверждает, что из Ветрякова двести тысяч вымогали. Якобы он собирался убить какого-то преступного авторитета...

– Какого авторитета? – удивленно протянул Джин. – Да Тема и мухи в жизни не обидит... А как авторитета этого зовут?

– Еж его кличка... Она говорила, что у Артема его фотография была. Но он ее порвал и выбросил...

Ежа придумал Химик. Пусть будет Еж. Главное, что про Бурлака Ксюшка ничего не знает. И чудесно, что фотографии больше не существует...

– А вы почему этим авторитетом интересуетесь? – подозрительно посмотрел на Джина Кургузов.

– Ну, я же дружил с Темой. Может, слыхал про этого Ежа... Нет, не слыхал о таком... Да выдумывает все Ксюшка. Не было никаких бандитов...

– Я тоже так думаю... Вы представляете, она обвинила меня в том, что я ее хотел изнасиловать! Выкручивается, как может...

Джин мысленно усмехнулся. Все-таки не ошибся он в этом следаке. Хотел он засадить Ксюшке. И даже пытался сделать это...

– Во-во! – подхватил он. – Она и Теме однажды сказала, что я пытался затащить ее в постель. У нас тогда чуть до драки дело не дошло... Она сумасшедшая. Потому и Тему застрелила...

– Это вы правильно заметили! – расплылся в пакостной улыбке Кургузов. – Гражданка Светлова страдает серьезным душевным недугом. Поэтому нам пришлось отправить ее на медицинское освидетельствование...

– Куда, в психушку?

– Ну, в общем-то, да... Если ее признают невменяемой, то доказать убийство будет легче. Осудить ее не осудят, но на принудительное лечение отправят точно... Я могу позаботиться о том, чтобы приговор суда был положительным. И еще могу походатайствовать о том, чтобы она лечилась как можно дольше...

– А что, это мысль! – обрадовался Джин. – Сумасшедшим – не место в нашем обществе.

– Именно так... – лукаво улыбнулся следак. – Мы сейчас с вами немного проедемся.

– Зачем?

– Вы же хотели мне кое-что передать. А здесь место не совсем подходящее...

Теперь понятно, почему мужик оказался таким разговорчивым. Все-таки разыгрался у него аппетит на бабки. Что ж, пусть кушает. У Джина сейчас не было времени заниматься Ксюшей. Да и как до нее добраться, если она находится в охраняемой психушке? Слишком хлопотно. Могут возникнуть ненужные проблемы... К тому же она и без того жестоко наказана. Потеряла своего Тему и еще будет отвечать за его же смерть. А то, что она знает про Джина, это уже пустяк. Ведь ей никто не верит. И не будет верить после того, как он возьмет на прикорм Кургузова... Но, по-любому, будет лучше, если эта сучка навсегда исчезнет с лица земли...