Текст книги "Брат 2: Америка, бойся русских!"

Часть III

Глава первая

Теснота и духота «столыпинского» вагона действовали на нервы, поэтому Никита с облегчением вздохнул, когда поезд прибыл к месту назначения.

Зэков сгрузили на дальней платформе железнодорожной станции Кострома. Автозаки были еще в пути. Бедолаги сидели на корточках в окружении конвоя. На морозе, под лай собак. Это в Тепломорске сейчас тепло. А здесь холодина.

– Это еще хорошо, – тихо сказал парень лет двадцати пяти.

Все трое суток он ехал с Никитой в одном купе, на третьей полке трясся. Его Митей звали. Больше Никита ничего не знал о нем.

– Чего хорошего? – тускло спросил пожилой дядька. – Ноги затекли, сил нет так сидеть…

– Да могли бы далеко заслать. На Колыму, например. Или на Новую Землю…

– Там колоний нет…

– А вдруг построили?

– Болтун…

– Разговорчики! – раздался грозный окрик начальника караула.

Разговоры разом прекратились.

Наконец появились машины. Никиту и его спутников погнали в первую. Разместили по боксам, закрыли решетками, дверь на замок – и вперед.

Уже через пару часов их всех высадили на территории колонии. Выстроили перед зданием администрации.

Все осужденные только и мечтали о том, чтобы побыстрей добраться до столовой и до спальных помещений в общежитии. Никита тоже хотел этого. Утомила его дорога – спасу нет. Но еще больше он хотел побыстрее связаться с Мартой. Она должна была узнать, в какую колонию его отправили. Возможно, на пару с Валерой она уже подбивает мосты к начальнику этой колонии.

Деньги решают все. Интересно, сколько возьмет хозяин, чтобы устроить Никите пару-тройку деньков в комнате для свиданий?.. Сил нет, как хотелось поскорее оказаться наедине с Мартой. Соскучился по ней. Да и план побега обсудить надо. Чем быстрей он примется за дело, тем быстрей окажется на свободе.

Никиту бросало в жар, когда он допускал, что за решеткой ему придется провести все пять лет…

Пять лет в волчьей стае. Пять лет жизни по волчьим законам… Он не боялся борьбы. Просто он не хотел быть волком. Он хотел быть нормальным, цивилизованным человеком. И жить в цивилизованной стране с нормальными человеческими законами…

Целый час им пришлось простоять на морозе, прежде чем появился начальник колонии. Или хозяин, как называли его в местах не столь отдаленных. Высокий, худой как скелет, крупные роговые очки.

Он что-то пробурчал под нос относительно порядков в колонии. Может, он и громко говорил. Но ветер заглушал его слова. Холодный, пронизывающий ветер.

Затем появился какой-то толстячок с погонами майора. И разбил толпу вновь прибывших по спискам. Никита попал во второй отряд. И Митю распределили туда же. Только Никита не придал этому никакого значения. Вопросы коллективизации его волновали меньше всего.

После распределения появился начальник отряда. Он долго и нудно рассказывал что-то о внутренних порядках в отряде, о каких-то традициях. Только вряд ли кто слушал его. Минусовая температура на улице заморозила весь интерес. Вот если бы он их в общежитие завел, тогда бы души людей оттаяли. Но, видно, до этих душ здесь никому и дела нет.

Только после пламенной речи начальник отряда догадался отправить их в общежитие.

Спальное помещение чем-то напоминало казарму. Деревянные полы, свежие крашеные стены, двухъярусные койки, тумбочки, табуреты.

Рабочий день в самом разгаре. Но барак не пустует. В двух дальних углах люди. Как будто два разных лагеря. Блатные. И отрицалы из братков-рэкетиров.

«Работа не волк, мы сами волки…» Неизменный принцип лагерной элиты. И никакой палкой отрицал на промзону не загнать. Разве что той, которая у других воров между ног болтается. Провинишься, и получишь шершавого в задницу. После этого любой работе только рад будешь…

Но такая палка крутым не грозила. Зато они сами высматривали в толпе новичков смазливых мужичков. Девочек себе высматривают. По свежатинке соскучились…

Это было первое знакомство Никиты с зоной. Его первая и, пожалуй, последняя «командировка». Но кое-что о порядках в лагерях он знал. Особенно просвещен был насчет колоний общего режима. Это самые беспредельные зоны. Старых опытных воров, живущих по понятиям, раз-два и обчелся. В основном в таких лагерях обитает приблатненная шпана с замашками крутых авторитетов. И братков из «новых» здесь хватает. В основном рядовые «быки». Вся эта публика вроде бы и почитает законы воровского братства. Но соблюдает их по-своему. Жесткость и насилие – основной козырь в отношениях друг с другом. …Никита очень бы хотел, чтобы его мнение о зонах общего режима было ошибочным…

Но пока он видел, с каким похабным вниманием рассматривает вновь прибывших здоровяк с лицом пещерного человека. И какой-то первобытный интерес в его глазах. На Никиту он не обратил никакого внимания. Зато чмокнул губами, когда его взгляд остановился на Мите.

Митя – парень складный. Крепкий, плечистый. Но лицо подкачало. Кожа нежная и розовая, как у ребенка. И губки бантиком.

Появился капитан. Многозначительно глянул на отрицал из воровского и бандитского кодланов. Те поспешили раствориться среди коек. Рассосались по своим углам. Все-таки начальник.

Никита получил белье. Ему показали койку на первом ярусе ближе к выходу. Он не возражал. Застелил шконку. Определился, что называется.

Затем их повели на склад. Ну все как в армии. Забрали гражданскую одежду и выдали форменную. Никита получил черную зэковскую робу-шаронку, сапоги-прохоря, шапку-пидорку, теплую фуфайку. После баня. Этого часа Никита ждал больше всего.

В моечном зале Митя оказался рядом с Никитой. Такое ощущение, что парень тянется к нему.

Парень на самом деле крепкий. В плечах размах, руки мускулистые, мощный торс, рельефный живот – пресс накачан. На плече татуировка: русалка на якоре.

– На флоте служил? – спросил Никита.

– Ага, потомственный моряк…

– Морской болезнью страдаешь?

– С чего взял?

– Не я тебя взял. Менты взяли… Кстати, за что?

– Да так, по глупости влетел…

– А кто здесь не по глупости? – криво усмехнулся какой-то мужик.

Никита плеснул на себя воды, начал намыливаться.

К Мите подошли двое. Одного Никита узнал. Тот самый «неандерталец» из их отряда.

– Опаньки! А че это у нас такое?

С гадливой улыбкой «неандерталец» подошел к Мите. И ткнул пальцем в его плечо.

– Русалка… – заметно робея, ответил тот.

– Ты чо как девица жмешься, а? – гнусно засмеялся второй.

– А то ты не въехал, братуха! – хохотнул «неандерталец».

И потрепал Митю за щеку.

– До вечера, девонька!..

– До встречи, Милка! – ощерился второй.

Блатные исчезли.

– Эй, а что им надо? – пугливо озираясь по сторонам, спросил Митя.

– «Синяк» им твой не понравился, – ответил кто-то. – Русалка на якоре – не быть добру…

– Почему? Что тут такого?

– Откуда у тебя этот «синяк»?

– Да я ж моряк, мне в первом походе накололи. А что здесь такого?..

– Русалка на якоре – так петушню штампуют…

– Петушню? Петухов в смысле? – ужаснулся Митя. – Ну а я-то здесь при чем? Я ж не петух…

– А ты это крутым объясни. Они к тебе сегодня ночью придут. На хоря…

– Туфта все это, – вмешался в разговор еще один знаток лагерной живописи. – Петухам на спину русалку с якорем вешают… А у него на плече…

– А-а, ну тогда, паря, тебе повезло. Так братве и объяснишь…

– Да, конечно, конечно, я им все объясню, – испуганно закивал головой Митя. – Я ведь не петух, никогда им не был. Я вообще гомиков терпеть не могу…

Но его уже никто не слушал. Каждый делал вид, что занят своим делом. Может, кого и волновала судьба этого парня. Но в волчьем мире волчий закон – каждый за себя.

Никита проснулся среди ночи. Разбудил скрип койки, приглушенные голоса. Он увидел, как поднимают с постели Митю. Неандерталец, а с ним еще двое.

– Ребята, вы что? – шепотом возмущался Митя.

– Гы-гы! Какие мы тебе ребята, петушок? – тихо загоготал неандерталец.

– Извините, если обидел…

– Давай, давай, в умывалке извиняться будешь…

– Вы меня, наверное, не за того приняли…

Митю повели в умывальник. Поднялся со «шконки» и Никита. Потянулся вслед за процессией.

Ну куда он идет, куда?.. Никите страшно хотелось остановиться, повернуть назад. Но не мог он этого сделать. Потому что знал, куда нелегкая несет Митю. А с ним и его самого.

Приглянулся «неандертальцу» морячок. Весь вечер тот пялился на Митю, чмокал губами. Но не подходил, гадостей не говорил. Все началось после отбоя.

Опускать Митю будут. За его смазливую внешность. Неудачная татуировка на плече всего лишь предлог.

Не должен был Никита вмешиваться, не должен. Не так уже плохо на зоне, как ее рисуют. Сам он автоматически попал в разряд «мужиков» – против чего совершенно не возражал. Воры жили сами по себе, своим лагерем. Мужиков не трогали. И с бандитами не заедались. Был у них в бараке особый лагерь. Братки из «новых». Их еще «спортсменами» называли.

Держись в тени, никому не переходи дорогу, умей постоять за себя – и никто тебя не тронет. Никита должен был так жить, должен был терпеть свое скотское положение. Не за горами тот час, когда Марта вытащит его из этой клоаки.

Но не мог он терпеть. Не мог, потому что есть на свете уроды, которые не признают нормальных человеческих законов.

Никита заглянул в умывальник. И увидел жуткую картину. Два отморозка держали Митю, а «неандерталец» стягивал с него штаны. Парень пытался сопротивляться. Но куда ему против урок. На их стороне и сила, и опыт.

– Эй, чего к человеку пристали? – спросил Никита.

– А ну дергай отсюда, гумозник! – цыкнул на него один уркан.

– Сам такой.

– Ни фига себе, пацаны! Какой-то балабон нарисовался, бузит…

Отморозки дружно оторвались от моряка. И стеной двинулись на Никиту.

– Кранты тебе, гнус! – рыкнул «неандерталец».

В руке у него появилась заточка.

Никита ударил. Ногой в коленку и костяшками пальцев в верхнюю губу, прямо под нос. «Неандерталец» вырубился мгновенно. Снова удар. Ногой в пах. Второй отморозок еще взвыть не успел от боли, а Никита уже переключился на третьего. И вовремя. Потому как тот уже выбросил вперед руку с заточкой.

Никита уклонился, перехватил руку. Он мог бы сломать ее в локтевом суставе. Но это слишком. Он выбил нож и развернул отморозка лицом к себе. Мощный удар головой, и тот в отключке, укладывается рядом с неандертальцем.

Остается третий. Тот все еще держится за отбитые яйца. Но уже готов ударить. Голова у него слишком высоко поднята. Никита заметил это на рефлекторном уровне. Хоп! И рука сама пришла в движение. Сама же рассчитала силу удара. Костяшки пальцев рубанули по кадыку. Отморозок вырубился мгновенно. Если бы Никита ударил со всей силы, то отправил бы его прямиком на тот свет. Но трупы ему не нужны.

– Понял, как с ними нужно? – спросил он у моряка.

– Понял, – закивал тот.

Он уже успел натянуть штаны. И сейчас смотрел на Никиту. Больше со страхом, чем с восхищением.

– На вид ты вроде не слабак…

– У меня зеленый пояс по карате, – пробормотал Митя.

– Чего? Чего? – недоуменно посмотрел на него Никита. – А какого ж ты хрена урканам этим на поживу сдался?..

– Не та сила… – всхлипнул моряк.

– И страшно…

– Страшно… Они же не люди…

– Звери…

Под ногами зашевелился «неандерталец». В себя пришел, начал подниматься. Никита нагнулся. И с силой впечатал кулак в солнечное сплетение. Отморозок снова вырубился, на этот раз надолго.

Никита снова переключился на парня.

– Жить хочешь? – спросил он.

– Хочу…

– А хорошо жить?.. В смысле, не в петушином углу…

– Само собой…

У Мити зеленый пояс по карате. Мог бы и сам за себя постоять. Мог бы – да сломался. Страх его погубил. Страх перед беспредельщиками.

Дал бы Митя отпор, завтра бы на него навалились всем скопом. Сначала бы искалечили, а потом бы опустили.

А теперь вектор угрозы направился в сторону Никиты. Мстить ему будут. И, возможно, отомстят. Уронят во сне со шконки головой вниз. Да так, что шейные позвонки треснут.

Но по нему лучше умереть, чем оказаться в петушином углу.

– Вместе нам надо держаться, – сказал он. – Вместе отпор давать будем… Теперь даже спать по очереди будем…

Митя кивнул. В глазах все тот же страх. Только уже не такой густой, как раньше. Успокаивается парень. Только рано еще успокаиваться.

Они вернулись в спальное помещение.

Как будто знал Никита, что сегодня отрицалы обратку давать ему не будут. Сначала они придут в себя, затем соберут совет стаи, решат, как поставить наглеца на «правилку». Приговор приведут в исполнение не раньше чем завтра.

И точно, изрыгая проклятия, побитые отморозки один за другим прошкандыбали в свой угол. Первое время до Никиты доносились ругань, угрозы. Затем все стихло. Но он бдительности не терял. Лежал с открытыми глазами почти до самого утра. И мысленно казнил себя. Ну зачем он вляпался в эту историю?..

Глава вторая

За завтраком за стол к Никите подсел «неандерталец». После вчерашнего удара нос у него картошкой. Глаза злющие – но это от природной его первобытной агрессивности.

– А вы чего, мужики, с петухами сидите? – глядя на Никиту, спросил он у всех. – Им тарелку с дыркой надо…

Никита заметил, как невольно отодвинулся от него сосед справа.

– А тебе башку с дыркой, – не поднимая глаз от тарелки, сказал Никита.

Он должен был ответить на оскорбление. Это закон зэковской жизни. Но не начинать же драку в столовой. Это верный путь в штрафной изолятор. А вдруг там его ждет камера с корешами этого ублюдка?..

Зато не сдержался Митя.

– Ты сам петух! – ткнул он пальцем в «неандертальца». – Кто у меня вчера отсосать просил?..

Это не шутка. Это серьезное обвинение, за которое Митя обязан был ответить. Поэтому никто не засмеялся. В столовой повисла гнетущая тишина. Зэки с затаенным дыханием ждали, как отреагирует на оскорбление «неандерталец».

Какое-то время тот молчал. Багровел. Сверлил Митю ненавидящим взглядом. А потом вдруг резко вскочил со своего места. Никита не понял, как в руке у него образовалась заточка.

Зато он видел саму руку, летящую через стол. Он смог перехватить ее, взять на прием, заломить. Заточка упала в чью-то пустую миску. А голова «неандертальца» ткнулась в кастрюлю из-под каши.

Тут же откуда-то появились офицер и солдаты дежурного наряда. Под раздачу попал не только «неандерталец», но и Никита. Хотя в чем он виноват…

– Бузу разводишь, Брат? – строго спросил начальник колонии.

«Неандертальца» упекли в штрафной изолятор. И Никите туда прямая дорога. Но за него неожиданно заступился хозяин, распорядился отконвоировать его к себе в кабинет.

– Я просто за человека заступился…

– Просто, просто, – передразнил его хозяин.

И нервно вытащил из пачки сигарету. Сам закурил. И Никиту угостил.

– Вчера драку в умывальнике устроил…

Никита вскинул на начальника недоуменный взгляд.

– Откуда вы знаете?..

– Я все знаю… Одна беда, не всегда еще до того, как что-то случится… Сегодня ночью тебе заточку в бок сунут, а завтра я буду знать, кто это сделал. Только тебя уже не оживить. Понял?..

– Понял… Понял, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих…

– А ты, Брат, героя из себя не строй…

– Да я и не строю…

– Если сам жить не хочешь, о жене своей подумай. Любит она тебя, идиота…

Теперь Никита точно знал, почему он в этом кабинете.

– И брат твой о тебе заботится…

Про жену ясно. А брат – это Валера. Никита только вчера в эту зону по этапу прибыл. А они уже клинья подбили к начальнику колонии. Понятное дело, на лапу ему энную сумму кинули. Чтобы все путем было. Вот и суетится хозяин. Ведь уплачено ему за Никиту, а не за его труп.

– А когда я могу с ними увидеться?..

– Какой ты быстрый, Брат, – усмехнулся хозяин.

– А все же?

– Завтра увидишься. А с женой на три дня останешься…

Начальник отвел взгляд в сторону. Смущен дядя. Да оно и понятно: не успел прибыть в колонию, и сразу трехдневное свидание. Да другие зэки годами ждут столь счастливой минуты.

– А сегодня на промку пойдешь. Ударным трудом будешь доказывать свое право на свидание…

Ну да, конечно… Никита удержался от иронического замечания по этому поводу.

– Гражданская специальность у тебя какая?.. Только не говори, что ты бизнесмен, предприниматель, коммерсант…

– А я не говорю… Права у меня есть…

– Не подходит… В мехцех чернорабочим пойдешь?..

– Мне без разницы… А можно, Митя со мной?..

– Тот самый, из-за которого ты с блатной мастью сцепился?

– Ну да…

– Хорошо, я дам распоряжение нарядчику…

Мехцех Никите понравился. Просторное помещение. Захламлено, правда, порядком. Штабеля арматуры, какие-то баки, ящики с запасными деталями, токарные станки. Зато здесь светло и тепло. Пол не деревянный – земляной. Непонятно, почему так высоко поднят. От входа в цех нужно было подниматься по наклонному пандусу.

А вот контингент мастерской ему не понравился. Мужики были чем-то радостно возбуждены. Как будто праздник у них какой-то. А появление Никиты и Мити для них словно ложка дегтя в бочку меда. Расстроились они почему-то…

– Эй, а вас какого хрена сюда? – спросил пухлощекий увалень с маленькими свинячьими глазками.

– А кому-то что-то не нравится? – хмуро спросил Никита.

Это были мужики из их отряда. И все они, конечно, уже знали, что Никита ночью отделал под котлету трех крутых. И сегодня на завтраке «неандертальца» заломал. Неудивительно, что перечить ему никто не стал.

– Да нет, ничего, – тут же стушевался увалень.

– Только у нас работы сейчас нет… – угрюмо изрек худощавый парнишка с прыщавым лицом и длинными руками.

– А мы что, похожи на любителей поработать? – спросил Митя.

За ним Никита. Митя чувствовал его поддержку. Поэтому ощущал себя хозяином положения.

Но настоящим хозяином здесь был крепкий жилистый мужик с жестким мудрым взглядом. Землистого цвета лицо, морщинистый лоб, мозолистые руки.

– Говорят, вас обоих опускать будут…

– Кто говорит? – вмиг потускнел Митя.

– Блатных вы крепко обидели…

– Да какие они блатные? – усмехнулся Никита. – Шпана помойная. Сброд…

– Может, и сброд, – пожал плечами мужик. – Только законы у них звериные…

– Не спорю…

– Может, вы не в курсе, но сегодня «спортсмены» блатных донимали. Смеялись над ними…

– Ну и что?..

– А то, что мстить вам будут. Жестоко мстить. Не успокоятся блатные, пока не смоют свой позор вашей кровью… Грохнут вас. Но сначала опустят… Уходить вам надо, – сделал неожиданный вывод мужик.

– Куда? – усмехнулся Никита.

– Копыта затачивать, в бега уходить. Не будет вам житья на этой зоне…

Ценный совет. И в ближайшее время Никита собирался им воспользоваться. Завтра у него свидание с Мартой. Наверняка она уже знает, как его отсюда вытащить. Скоро, совсем скоро он будет на свободе. Только «скоро» – это понятие растяжимое. «Скоро» – это может быть, и неделя, и две, а может, и месяцы…

– Уходить вам обоим надо. Худо ваше дело…

Может, и прав он. Только к чему весь этот разговор? Он что, этот мужик, в благодетели им набивается?..

Как будто в подтверждение его слов в мастерскую нагрянула толпа крутых парней, на которых телогрейки сидели как кожаные куртки. Братки из «новых», решил Никита.

– Оба-на! Крутой пацан! – показал на него авторитетный браток. – Конкретно ты вчера «синяков» развел…

В его словах вроде бы восхищение, но уважения нет, один сплошной кураж.

– Это мои проблемы, – нахмурился Никита.

Он быстро осмотрелся. К противнику взглядом примерился. Чтобы знать, как, куда и кого бить, если вдруг что…

– Эй, да ты не кипишуй, пацан. Мы тебя трогать сейчас не будем…

А эти-то за что его трогать должны?

– Мы ночью против тебя бойца выставим…

Авторитет показал на двухметрового крепыша с бронированной репой и мощными кувалдометрами.

– Знаешь, зачем?

Никита промолчал.

– Не интересно? – скривился авторитет. – Ничего, ночью интересно будет…

Он повернулся и вышел из мастерской. Братки последовали за ним.

– А тебе что, в самом деле не интересно? – снова прилип к нему мужик.

– Чего не интересно?

– За что бить тебя будут…

– Смотря кто кого бить будет…

– Не-а, Мишутку ты не завалишь, – покачал головой мужик. – Его невозможно завалить. Ты ж его видел. Не человек – бульдозер… Блатные с тобой справиться не могли. А «спортсмены» справятся. Докажут блатным, что они круче… Понял?

– Беспредел…

– Полнейший беспредел. Это беспредельная зона…

– Да я уже понял.

– Не будет тебе здесь жизни.

– Хорош тоску нагонять!

– Я не нагоняю… Может, я надежду тебе дать хочу…

– Какую еще надежду?..

– Уходить тебе отсюда надо. И твоему дружку тоже…

– Да как отсюда уйдешь? – взорвался Никита.

– А ты с нами уходи…

– Не понял…

– Сейчас поймешь. Только сначала ты должен дать согласие, что уйдешь с нами.

– Куда?

– Да в бега, дубовая твоя голова!..

Никите показалось, что он имеет дело с сумасшедшим.

– Как? Когда?..

– Прямо сейчас. Не выходя из этого здания…

– Вы что, сдурели?

– Нет…

– А потом, брат, у тебя уже нет другого выхода…

Увалень со свинячьими глазками подошел к Никите и ткнул ему в бок какую-то трубку, примотанную к какой-то деревяшке… Елки-палки! Да это же самопал! Самый настоящий самопал.

Только идиот он, этот увалень. Пока он коробком по спичкам чиркнет, пока заряд в трубке сдетонирует – Никита десять раз оружие отбить сможет.

– Что ты делаешь, Антип? – цыкнул на увальня мужик.

Тот отошел от Никиты на безопасное расстояние. Но самопал не убрал.

– Ну что, уходите с нами? – Мужика уже колотило от нервного напряжения.

– Все равно у вас нет другого выхода, – как заведенный твердил Антип. – Здесь мы вас не оставим…

– Уходим, – кивнул Никита.

Он не верил, что ему предложат реальный план побега. И сказал это только для того, чтобы Антип успокоился, спрятал самопал.

– Уходим, – со скептической усмешкой на лице согласился Митя.

– Тогда поехали!..

Мужик глянул на прыщавого парня. Тот кивнул и направился к дверям. Вышел во двор, огляделся по сторонам. Вернулся.

– Все в порядке!

Как будто сигнал к действию подал. Мужик сорвался со своего места, пулей метнулся к железному баку. Снял с него крышку. Махнул рукой Никите. Давай, мол, сюда.

Никита пожал плечами и подошел к баку. Глянул вниз. И ошалел от удивления. Вниз тянулась шахта подземного хода.

– Давай, давай, быстрей! – торопил его мужик.

Мешкать Никита не стал. Залез в бак, по железной лесенке спустился вниз в продольную шахту.

Он оказался в темноте. Только сверху падал свет. Он видел, как спустился вниз Митя. Вслед за ним Антип с самопалом. Прыщавый парень. И мужик. Прежде чем спуститься, последний долго возился с крышкой бака. Намертво заделывал ее. Шахта погрузилась во тьму.

– Тихо! – прошипел вдруг мужик.

Затаился сам. Замерли и все остальные. В том числе и Никита.

Сверху до них доносился шум шагов, приглушенные голоса.

– Куда они все делись? – смог разобрать он чей-то вопрос.

– Ничего, сейчас найдем…

Снова шум шагов, а затем тишина.

– Пронесло, – прошептал Антип.

– Как всегда, – добавил прыщавый.

Мужик щелкнул каким-то тумблером. В шахте зажегся свет. Никита был в самом настоящем шоке.

Это было что-то невероятное. Длинный коридор в две трети человеческого роста, стены, укрепленные арматурными прутами, а кое-где и листовым железом, лампочки под потолком.

– Ну что, нравится? – самодовольно спросил мужик.

– Да не то слово…

– Целый год работали…

– А кому-то на шару подфартило, – тихо буркнул Антип.

– Заткнись! – цыкнул на него мужик. – Уходить надо…

Он достал откуда-то какие-то белые одеяния – что-то вроде зимних маскхалатов. Один натянул на себя. Ни дать ни взять – разведчик-диверсант времен Второй мировой войны.

Маскхалатов хватило на всех.

– С нами еще двое уходить должны были. Да отказались, – пояснил мужик.

Почему отказались, не объяснил. Как не просветил насчет того, где они взяли ткань для маскхалатов.

– На лыжах ходить умеете? – спросил он.

– А что, и лыжи есть?..

Митя пребывал в трансе.

– А ты думал…

И точно, в общей куче под маскхалатами лежали и лыжи с палками. Самодельные, грубой работы. Но хоть что-то…

– Мы еще под Новый год уйти хотели, – объяснил мужик. – Да задержались…

Причины задержки он называть не стал. Да Никите было все равно. Главное, что ему посчастливилось попасть в мехцех в самый подходящий момент.

Только посчастливилось ли?..

Один раз он уже уходил в бега. Из автозака дал деру, но оказался заложником ситуации. Уголовники взяли его в оборот, назначили за него выход…

Зато в дальнейшем он смог уладить свои дела. Смог выпутаться из истории с похитителями. Сумел взять под контроль еще куда более серьезную ситуацию…

В маскхалатах, с лыжами под мышкой они двинулись по шахте.

– А землю вы куда девали? – спросил Митя.

– На пол в мастерской высыпали. Потом утрамбовывали…

Теперь понятно, почему пол в мехцехе такой высокий.

– Неужели никто ничего так и не заметил?..

– Ха-ха! Никто!.. Бывало, солдаты со шмоном приходили. Шмонают мастерскую, а мы даже работы не прекращаем…

– Оборзели…

– Оборзели, – легко согласился прыщавый. – Все борзеем. Поэтому скоро на свободе будем…

– Сплюнь! – одернул его Антип.

Наконец они добрались до конца шахты. Метров сто прошли, не меньше. Мужик с ходу дернул за какую-то веревку. Посыпалась земля. Обнажился проход на волю. Дыра, через которую легко мог пролезть человек.

Подземный ход выходил в овраг, метрах в тридцати от забора колонии. Все точно рассчитали «кроты».

Беглецы выбрались на дно оврага. Мужик закрыл ход фанерой. Затем засыпал снегом – его вокруг полно. И с темных небес снег валит – следы заметает.

Дальше путь продолжили на карачках. По дну оврага, который уходил в заснеженный лес. Часовые с вышек заметить их не смогли.

В лесу уже можно было подняться на ноги. Никита встал на лыжи, закрепил их на сапогах самодельными креплениями.

– Э-эх! Понеслась нелегкая! – Первым по снегу заскользил Копач.

Никита уже знал, как кличут мужика. На удивление точная кличка. Копач от слова «копать». А выкопал этот трудяга целые горы земли.

Лыжи паршивые. Плохо скользили по снегу, все норовили слететь с ноги. Но хоть в снег не проваливались, и то хорошо.

За пару часов беглецы прошли километров пятнадцать. Если бы им на пути попался какой-нибудь лесник или охотник, вряд ли он признал бы в них беглых зэков. Что ни говори, а за идею с маскхалатами Копачу можно было бы присвоить Нобелевскую премию…

Все эти два часа Никита шел как завороженный. Он все еще никак не мог осознать во всей полноте нахлынувшую на него действительность. Именно нахлынувшую. Все произошло так быстро, внезапно. Как будто он попал в сильное течение, которое уносило его навстречу неизвестности.

Еще совсем недавно он напряженно осмысливал серьезность положения, в котором оказался. Думал, как сладить с приблатненной шпаной, как обуздать кураж «новых» братков. Думал и не находил правильного решения. И тут на тебе – совершенно неожиданное решение всех его вопросов…

Что это? Невероятная случайность? Или дар судьбы?.. А может, то и другое…

Одно плохо. Он не может связаться с Мартой и Валерой. Они, возможно, уже знают, как вытащить его из неволи. Возможно, у них уже готов пакет фальшивых документов, по которым он сможет покинуть Россию. Они бы вырвали его на свободу. И переправили бы за рубеж. И никаких проблем…

А сейчас у него проблем полон рот. Ни документов, ни нормальной человеческой одежды. Хоть с деньгами проблем нет. Как нет самих денег…

Но ничего, он прорвется. Как-нибудь да свяжется с Валерой. Запросит у него помощь. Сейчас главное – подальше от лагеря уйти. И не попасть впросак, как в том случае, когда он бежал из автозака.

– Нас уже, наверное, всерьез хватились, – сказал Антип.

Он шел позади Никиты. Самопал при нем. Только несерьезное это оружие. Под маскхалатом спрятан. Пока достанешь, пока чиркнешь коробком по спичкам… И все же это оружие. И может выстрелить в спину.

– Хватились, – кивнул прыщавый. – Только не скоро врубятся, куда мы делись. Копач все предусмотрел…

– Все схвачено, – довольный высокой оценкой собственных заслуг, кивнул Копач.

Как собака дышит. Запыхался от быстрой ходьбы, устал. Но нельзя останавливаться. Надо идти до тех пор, пока ноги держат. Пока ночь на лес не опустилась.

– Одна проблема, – сказал Антип.

Никита почуял спиной его злобный взгляд.

– Какая?

– Не нравятся мне эти мурики. А вдруг они наседки? Вдруг их нарочно к нам подсунули?..

По их с Митей адресу вопрос.

– Ерунда, быть этого не может… Да и какая разница? – простодушно решил прыщавый. – Все равно с нами…

– А большая разница. Вдруг они обратно повернут?

– Не повернут…

– Конечно, не повернут…

Никита резко остановился. И развернулся к Антипу.

Тот остановился несколькими секундами раньше. И сейчас доставал свой самопал.

– Ну ты и придурок! – с сожалением покачал головой Никита.

И рывком подался к нему. Ткнул его палкой в живот. И палкой же выбил из рук самопал, вслед за которым в снег полетел и спичечный коробок.

– Ну против кого ты рыпаешься, осел?

Никита подошел к нему еще ближе и врезал кулаком в лоб. Бедняга потерял равновесие и сел задницей в снег.

Противник несерьезный, поэтому Никита бил в полсилы.

Копач и прыщавый не пытались заступиться за своего товарища. Даже с осуждением смотрели на него. Никита поднял самопал и коробок спичек. Скептически осмотрел оружие.

– Чем заряжен? – спросил он.

– Ничем, – замотал головой Антип.

– Сейчас проверим…

Он направил «ствол» на зэка. Чиркнул коробком по спичкам. Сера вспыхнула, зашипела.

Антип стал белым как мел, глаза чуть не лопнули от страха и напряжения. В самый последний момент Никита отвел «ствол». Впрочем, он мог и не делать этого. Выстрела не было. Слишком большой оказалась дырка для запала. Вся энергия заряда вышла через нее.

– Дерьмо! – Никита презрительно отбросил самопал.

– И ты тоже дерьмо! – тем же презрением окатил и Антипа.

Затем обернулся к Копачу:

– Зачем ты взял с собой этого идиота?..

– Так получилось, – смущенно пожал тот плечами.

– Куда мы сейчас идем?

– Не знаю…

– Куда глаза глядят? Без конкретного плана…

– Получается, так… Нам бы сейчас как можно дальше уйти от зоны…

– Что ж, идите. Но без меня…

– Без нас, – поправил Митя.

– Без нас, – кивнул Никита.

Ему казалось, что он принимает правильное решение.