Текст книги "А жизнь так коротка!"

У него под рукой девять «быков» – вчера еще двое добавились. Все они одна команда, он «бригадир» над ними. Он, а не кто-то другой, должен гонять это стадо. Бойцы должны постоянно ощущать его власть.

Вчера они эту власть не очень ощущали. Расслабился Вагонетка, с утра до ночи опохмелялся. Только к полуночи «Хижина охотника» и закрылась. По домам все рассосались. А сегодня после обеда сбор. И выпаривание спирта из крови. С нынешнего дня в «бригаде» сухой закон. И спортзал каждый день вперемешку с тиром.

– Раз... Два... Раз... Два...

Так и убаюкать себя может. И заснет еще чего доброго...

Но Вагонетка не заснул.

– О-о! Какие люди! – пробасил он, вскакивая со своего места.

В зал входил тот самый крепыш, который разговаривал с Леоном в «БМВ» два дня тому назад. Алыча, кликуха у него такая.

Они с Вагонеткой о чем-то переговорили. Алыча сделал знак, и дверь открылась. В зал вломилась толпа крепко накачанных пацанов. Спортивные штаны, майки-безрукавки, унылые морды, стеклянные глаза, бритые затылки. Под крутых косят. Но, видно, чувствуют себя не в своей тарелке. Молодые все, за двадцать едва-едва. Сразу видно, завсегдатаи подвалов с самодельными качалками. Может, в какой-то уличной банде состояли, прежде чем сюда, к Вагонетке попасть. Зоны, конечно же, никто из них не нюхал. Хотя, может, у кого-то и есть условная судимость...

Раньше под Графом исключительно «синие» ходили. И сейчас он предпочтение бывшим зэкам отдает. Но и несудимыми не брезгует. Лишь бы только здоровье было, сила и надежность. Графу нужна крепкая «пехота». Вот и шастают по спортзалам и подвалам эмиссары Алычи, качков под ружье ставят. Желающих много, но берут далеко не всех. Вот этих взяли...

* * *

Бах! Бах! Бах!..

Хорошо, наушники звук скрадывают, иначе оглохнуть можно. В закрытом помещении пистолетные выстрелы бьют по ушам особенно сильно. А стрелять много приходится. По пятьдесят патронов на брата за раз.

В «бригаде» без одного три десятка лбов – почти полторы тысячи выстрелов. Два бакса за патрон, вот и считай. А всего, говорят, под Графом уже около полусотни «пехоты», и каждый «бык» должен уметь стрелять. Немалые «бабки» через стволы учебных пистолетов вылетают.

Но Граф денег не жалеет. Ему главное – «пехотой» козырной обзавестись, и в кратчайшие сроки. Назревает великая бойня, Леон это всеми порами ощущал. Стенка на стенку, мафия на мафию. Кровищи прольется...

Обратного пути нет. Леон уже смирился с этой мыслью. Вторую неделю он уже в «бригаде». И все занятия, занятия.

Бах! Бах! Бах!

В тире не вся «бригада». Только одно «звено» из трех. Структура, как в армии: «бригада» – как взвод, «звено» – как отделение. «Бригадиром» Вагонетка. «Звеньевыми» Будильник, Зубатый и Гудым. Леон под Будильником, и Балык тоже.

С Балыком он скентовался крепко. Изменился пацан. Футболка и джинсы исчезли. Остались только кроссовки. Но и те на новые сменил. Теперь он стопроцентный бандит. Бритая голова, спортивные штаны с зелеными лампасами – красные носить западло, майка-безрукавка, куртка лайковая. И, конечно же, цепь. Массивная, тяжелая. Но не золотая – серебряная. Вагонетка строго следит за иерархией. Если ты «бык», носи серебро. Хорошо, «гайки» золотые носить разрешает. Штуку баксов Балыку отстегнули за дело. Почти все «бабки» на прикид ушли. А на золотую печатку не хватило.

Да что там греха таить, Леон тоже поддался искушению. Та же цепь, та же куртка, только кожа похуже – ему ведь в полштуки укладываться пришлось. Штрафанул его Вагонетка, как и обещал...

Бах! Бах! Бах!..

Леон первым расстрелял восемь патронов в обойме. И результат вроде неплохой. Две «десятки», пять «девяток», одна «восьмерка». И пули кучно легли.

Стреляют из «макаровых», они спортивному обществу принадлежат, у которого тир арендуется. Личных стволов ни у кого в «бригаде» нет, лишь у Вагонетки. Но «бригадир» намекнул, что Граф стволы подогнал, всех «подковать» велел. Только пушек никто в глаза не видел. Вагонетка их заныкал, никто не знает, где арсенал. Оно и понятно, оружие незаконное, за него статья светит. Леону вообще бы его в глаза не видеть. Другое дело Кот. Этот как на сметану на стволы смотрит. Нравится ему по мишеням палить. А ведь не так давно в живого человека стрелял да чуть в штаны при этом не наложил. Но, похоже, в следующий раз рука его не дрогнет. Сорвал тот выстрел его с тормозов...

Бах! Бах! Бах!

Это прогремели последние выстрелы.

– Все, сушим весла, – прогромыхал Будильник.

Надменным взглядом он обвел свое войско, всех девятерых «быков». Типичный бандюга. На него только глянешь, уже страшно. Пацаны робеют перед ним, каждое слово ловят, никто даже в малом ослушаться не смеет. Леон тоже ему подчиняется. Но не боится. Раскусил он его. Это внешне он железо, а изнутри дерьмо... И Балык его не боится. И подчиняется с неохотой...

Вывалили на улицу. Свежий воздух после задымленного тира как праздник. Расфасовываются по тачкам. По три «девятки» на «звено». Можно было бы и двумя обойтись. Но Граф на транспорт не скупится, заранее им обеспечил. И со связью проблем нет. На каждую тачку по мобильнику. У Леона вот пейджер свой. Сейчас его домой отвезут. Что хочешь, то и делай. Можно телек смотреть, можно на улицу свалить, даже в кабак заглянуть. И в любой момент сообщение на пейджер прийти может. Давай на место сбора дуй. Время – полчаса. Через день Вагонетка их по «учебным тревогам» собирает. И только попробуй дыхни на него перегаром – уроет. А если опоздаешь... Нет, лучше и не думать, что будет...

* * *

Теплые приятные руки с силой мяли спину, массировали мышцы, напрягали их, тут же расслабляли. Эта крошка с маленькими сиськами и большим задом умеет творить чудеса. После каждого массажа Баул чувствовал себя так, будто заново на свет народился.

Сеанс подходил к концу. Баул лежал на животе. Каждая клеточка тела расслаблена, в голове покой, глаза закрыты. Волшебные руки уже не мяли, а ласкали его спину. Балдеж...

И тут появился Бульдозер.

– Босс, тут это, дело такое... – Он тарахтел, как тракторный движок.

– Ну?..

– Тут это, типа, насчет Мазура, Хамона, Гмызы и Сметаны...

Недели две назад исчезли четыре боевика. Как в воду канули. Искали их. Да все бесполезно.

– Где они?.. – оживился Баул.

– Да лучше не спрашивать, – мялся Бульдозер.

– Ты целку из себя не строй...

– Короче, какая-то тачка нарисовалась, левая, без номеров. Перед воротами дома стопорнулась. Мешок из нее вышвырнули...

– Что за мешок?

– Головы там были...

– Какие головы?

– Мазура, Хамона, Гмызы и Сметаны...

– Не понял...

– Замороженные головы, даже лед с них не стаял...

– Да ты чо?

Баул соскочил со стола, сел на край, взял у Бульдозера «мальборину», закурил.

– Где тачка? – нервно спросил он.

– Да ушла. На разворот взяла да сдернула...

– Без номеров, говоришь...

– Ну да...

– Это Граф. Больше некому...

В городе появились две самодеятельные кодлы. Так, уличная шпана, мелочовка, ничего серьезного. Но Бубен и Мосел, центровые этих команд, перед Баулом на цырлах. Эти никогда не пойдут против него... Остается Граф.

Неужели началось?

Еще недавно Баул чувствовал себя сильнее Графа. Но ситуация резко изменилась. Меньше месяца понадобилось законнику, чтобы сколотить боевые «бригады». Около полусотни бойцов под ним, а может, и больше. И стволы у них, и тачки, и всякие прибамбасы... Надо было давить Графа, пока он не развернулся. Да что-то удерживало. Все откладывал...

Писк сотового оборвал его размышления.

– Босс, это тебя! – Бульдозер подал ему трубу.

– Ну...

– Ну чо, Баул, гостинец получил? – Это был голос Графа.

Насмехается... На какое-то мгновение Баулу стало не по себе. Но он взял себя в руки.

– Беспредел, Граф, творишь... Негоже тебе, старому «бродяге»...

– Не, Баул, беспредел чинишь ты... Зачем человека моего обидел?

– Впервые слышу...

– Булатников Иван...

«А, тот самый...» Кстати, Мазур, Хамон, Гмыза и Сметана как раз и обрабатывали этого дятла. Память у Баула отличная... Только вот не помнит он, чтобы Булатникова, писаку этого хренова, кто-то крыл...

– А с чего ты за каратяку этого подпрягаешься?

– Это тебя не колышет...

– Так ты из-за него моих пацанов замочил?

– Получается, так...

«Это война!..» Баул был готов к ней. Но почему-то боялся произнести это слово.

– Это «косяк», Граф...

– Я так не думаю...

– А мне по хрену, что ты думаешь!

– Не нравишься ты мне...

– Ты мне тоже...

– Может, стрелку накинем, перетрем?..

Ну да, Граф на стрелку со всей своей кодлой заявится. И Баул тоже вынужден будет «пехоту» к месту подтянуть. А вдруг ментовский наезд? А еще хуже журналюги с камерами... Вот будет картинка – кандидат в депутаты законодательного собрания края на разборках во главе банды... Может, Граф как раз этого и хочет? Этот уркаган способен на любую пакость...

– Могу только в кабаке, с глазу на глаз... Но в кабаке нам тереть не о чем. Наш «рамс» только стволами можно развести...

– Ну почему? Придешь ко мне на поклон, и какие проблемы?..

Баул чуть не поддался соблазну пойти с Графом на мировую. Но тогда он сам себя перестанет уважать. И за пацанов убитых счет надо выставлять. Иначе авторитет упадет...

– Хорошо, я подумаю... Два дня тебя устроит?..

– И одного дня много... Но ты меня уболтал. Завтра жду ответа...

Граф бросил трубку.

Что ж, завтра ответ будет дан. Только он вряд ли устроит Графа.

* * *

В спортзале занимались до позднего вечера. После тренировки их должны были развезти по домам. Но повезли в тир. И это на ночь глядя...

Но прежде чем добрались до тира, заехали в какой-то лесок, остановились. Будильник собрал вокруг себя все «звено».

– Ну чо, пацаны, лафа закончилась, – объявил он. – Вагонетка шепнул, что на стреме надо быть. Не сегодня завтра с бауловцами схлестнемся...

– А стволы? – вяло спросил Балык.

– В цвет попал, без вопросов, – не глядя на него, ответил «звеньевой».

И подошел к багажнику своей машины. Открыл. Все остальные потянулись за ним.

– Ну чо, как арсенал?

В багажнике лежали пистолеты. Восемь «тэтэшек». Самый распространенный вид бандитского оружия. Во-первых, на каждом углу купить можно, а во-вторых, убойная сила у «ТТ» большая. Бронежилет пробивает.

Кроме пистолетов, в багажнике лежали и автоматы: «АКМСУ», укороченные «калаши». Четыре штуки. Хорошая «игрушка». Калибр – семь шестьдесят два. Прицельная дальность четыреста метров. Для боя на ближних дистанциях бесценная вещь.

Пистолеты Будильник раздал всем.

– Отстреляете стволы...

Вот, значит, зачем они едут в тир.

– Автоматы мне, Бесу, Мизинцу и Булату...

Шарит Будильник. Бес и Мизинец в армейке служили, в мотопехоте. Им к автомату не привыкать. Ну и Леон, разумеется, с этой штуковиной знаком, в боевых условиях ее осваивал...

Но сам Будильник в армейке не служил. И с автоматом знаком мало. Во времена «боевой» своей юности только у конвойников и часового на вышке видел. А в нынешнюю пору два раза «звено» свое на стрельбище возил, там и пострелял немного. Результаты у него были не ахти. Но с автоматом в серьезной переделке спокойней. Да, себя, любимого, он не обидит...

– Только не щас. – Будильник закрыл крышку багажника. – Ну все, дернули...

Расселись по машинам, заработали моторы, и вперед.

Из тира возвращались в двенадцатом часу ночи.

– Останови здесь, – бросил Коту Леон, когда они проезжали мимо четвертой городской больницы.

Тот послушно начал притормаживать.

– Ты чего? – спросил Балык.

– Да к братану заскочить надо... Он уже в себя пришел, разговаривать с ним можно. А мне все некогда... Домой на тачке доберусь...

– Поздно уже... Могут не пустить...

– Посмотрим...

– Я с тобой...

– Чего?

– Да делать не хрена...

– Как знаешь...

Они вышли из машины, захлопнули за собой дверцы.

– Ничтяк, со стволом себя другим человеком чувствуешь, – сказал Балык, когда они подходили к корпусу больницы.

– Ну да, пушечным мясом...

– Чего?

– Жареным где-то запахло, вот и насунули нам волыны. Мочилово будет...

– Ну так и будем мочить...

– Как бы нас не замочили...

Граф в свое время оказал Леону большую услугу. Благодарен он был ему за это. Но умирать за него не хотелось...

– Ты этта, сплюнь...

Дверь в больничный корпус с парадного входа была закрыта. Зато открыт был доступ с бокового. Они беспрепятственно поднялись на третий этаж. Леон думал, что в отделении их остановит дежурная медсестра. Но ее не было видно. Коридор пуст, только в конце мелькнули белые халаты. Какие-то люди вошли в палату. Леон и Балык шли по коридору широким шагом. В спортивных штанах, в кожаных куртках, под ними вороненые стволы.

Из реанимации Ивана перевели в травматологическое отделение, в общую палату. Номер триста семнадцать. А вот и она. Как раз та самая, куда только что зашли люди в белых халатах.

Леон вошел первым. И обомлел.

Два мужика стояли посреди просторной палаты. В руках у одного пистолет с цилиндриком глушителя. В воздухе пахло порохом.

Иван лежал на кровати. В груди у него зияла кровавая дыра.

– Контрольный... – коротко сказал второй.

Как раз в тот момент, когда Леон вошел в палату.

Это были киллеры. И пришли они, чтобы расправиться с Иваном. И уже, похоже, сделали это. Остался только контрольный выстрел в голову.

Но появление Леона спутало убийцам карты.

– Шухер! – крикнул один киллер и направил на него пистолет.

Но Леон уже падал в проход между стеной и крайней кроватью. На лету он поймал удивленный и испуганный взгляд старика больного. И тут же этот взгляд начал стекленеть. Пуля, предназначенная Леону, угодила в старика. Впрочем, его все равно бы убили. Киллеры были без масок, а это значило, что свидетелей они оставлять не будут.

Убийца успел бы достать Леона, но в палату уже входил Балык. Огонь перенесли на него. Хорошо, он успел среагировать. С пулей в левом плече он резко дал задний ход и вышел из сектора обстрела.

А тем временем Леон достал свой «ТТ». Быстро снял его с предохранителя, дослал патрон в патронник и, не целясь, выстрелил из-за кровати. Пуля попала первому киллеру в ногу. Это на какое-то мгновение выбило его из колеи. Этим мгновением и воспользовался Леон. Он прицелился, и вторая пуля вошла в живот.

Тут в палату ворвался Балык, стреляя на ходу. Одна из восьми пуль достала второго киллера. В шею угодила. Из раны фонтаном выплеснулась кровь.

С убийцами было покончено. Один – труп, второй – тяжело ранен, отходняк ловит. Но до этого киллеры успели исполнить свою миссию.

А контрольный выстрел? Они так и не успели его произвести. А вдруг первая пуля оказалась не смертельной?

Леон подбежал к койке Ивана. И нарвался на его взгляд, наполненный страданием и болью.

Иван был жив и, мало того, в сознании. В его пробитой груди что-то булькало.

– Где... ты... взял... пистолет? – с превеликим трудом спросил он.

Это стоило ему последних сил.

– Какая разница? – пожал плечами Леон.

Но Иван его уже не слышал. Он или умер, или потерял сознание.

В это время в палату ворвались врач и дежурная медсестра. Балык отошел в сторону, уступил им дорогу.

– Что здесь?..

Врач хотел спросить, что здесь происходит. Но он сам все понял, и слова застряли у него в глотке.

– Да заткнись ты! – заорал на него Леон. – Братом моим займись, живо!

– Как вы смеете? – задыхаясь от возмущения, пробормотал врач.

– Тебе сказали – делай. – Балык ткнул его пистолетом в бок.

Как будто ключиком завел – врач переключил внимание на Ивана.

– Вы ранены? – глядя на плечо Балыка, спросила сестра.

На вид ничего девочка. Но тому по фигу. Нагрубил.

– Блин, а то не видишь...

– Вам нужна помощь...

– Готовьте больного к операции! Срочно! – отвлек ее врач.

Иван нуждался в помощи гораздо больше, чем Балык.

Медсестра куда-то убежала. За ней направился и врач.

– Ну что, доктор, жить будет? – с тревогой спросил его Леон.

– Пока трудно сказать, – ответил тот и скрылся в дверях.

– Сдергивать надо, – сказал Балык.

– А как твое плечо?

– Да херня, зацепило немного...

– Пошевели рукой! – Леон с сомнением посмотрел на него.

– Да ну тебя...

Каждое движение причиняло Балыку боль. Рана, должно быть, серьезная. И все же за помощью лучше обратиться в другое место. В этой больнице оставаться опасно. В любую минуту могут нарисоваться менты. А с ними сейчас встречаться нежелательно.

– Ладно, сваливаем...

Они вышли из палаты, прошли по коридору, остановились у пустого стола дежурной медсестры. Леон снял телефонную трубку, набрал номер диспетчера «бригады». Был у них один боец невидимого фронта. Через него шло и оповещение, и сбор толпы. И если какая беда, первым делом звонить ему, а он передаст дальше.

Диспетчер ответил через десять секунд. Леон в двух словах обрисовал ему ситуацию, положил трубку. И вместе с Балыком двинулся дальше.

Но уйти не удалось. Они уже выходили из отделения, когда путь им перегородили менты из группы быстрого реагирования. Морды зверские. Четверо их, все в бронежилетах, с укороченными автоматами.

– Стоять! Лицом к стене!

Сопротивляться было бесполезно. Леон и Балык безропотно подчинились. Их обыскали, забрали стволы. На запястьях Леона защелкнулись наручники. Балыка пожалели – ранен как-никак. Но автоматчик надежно держал его под прицелом.

Их повели обратно в отделение. Леона усадили в холле, приставили к нему сержанта. Балыка повели дальше, в процедурную. Хоть и страшные на вид менты, но не козлы. Позаботились о человеке, не дали кровью изойти.

Скоро появились менты в гражданке: опера из угро, криминалисты. Первым делом они обследовали палату. Потом дошла очередь до Леона.

– Этот? – кинув на него небрежный взгляд, кисло спросил бугай в кожанке.

– Он самый, – кивнул сержант. – Задержали на выходе...

– Ну чо, бандюга, мать твою за ногу, базлать будем? – криво усмехнулся мент.

– А ты кто такой, чтобы с тобой ля-ля разводить? – грубостью на грубость ответил Леон.

Мент смерил его презрительным взглядом и неохотно полез за ксивой. Достал, развернул и сунул ему под нос. И тут же убрал. Леон ничего не успел разглядеть.

– Ну чо, пацан, колоться будем?

– По поводу?

– А ты не знаешь?

– Не-а...

– Ладно, объясню. В палате кто набедокурил?..

– А-а, понял... К брату я приехал. С другом своим. Заходим в палату, а там два урода со стволами. В братана моего метили... Меня увидели, и давай палить. Чудом уцелел...

– Ты мне байки про чудо не заливай. Чудо, оно у нас, мужиков, в штанах... Кто в киллеров стрелял?

– Вопрос поставлен очень правильно. В киллеров, – делая особый упор на это слово, ответил Леон, – стрелял я...

– Так, за брата, стало быть, заступился...

– А то...

– Ну насчет брата мы еще проверим... Где ствол взял?

– Какой ствол?

– Ты это, дебилом не прикидывайся, – зыркнул взглядом мент.

– Не понял...

– Счас как в лоб получишь, сразу врубишь... Откуда ствол?

– А-а, ствол?.. Вообще-то, я имею право не отвечать на вопросы без адвоката...

– Блин, гангстеры доморощенные, насмотрелись боевиков... Где ствол взял? – рассвирепел мент.

– Где, где... Там, на верхней полке... Ага, где волки... Адвокат где?

– Будет тебе адвокат. – Глаза бугая налились злобой.

Еще немного – и ударить может.

– И адвокат тебе будет, и срок солидный...

– Э-э, начальник, какой срок?.. Что я сделал?

– Ты человека убил...

– Ничего не знаю...

– Ладно, еще узнаешь...

Мент многозначительно посмотрел на сержанта. Тот все понял и схватил Леона за шкирку. Как кота нашкодившего. Сорвал его с места.

– Пошел! – И толкнул его вперед по коридору.

К сержанту присоединился еще один автоматчик.

Леона повели к «луноходу». А через час он уже был в КПЗ городской уголовки. Балыку повезло чуть больше. На эту ночь он остался в больнице. Под охраной, разумеется.

* * *

Вторую ночь Анжела живет в доме Графа, спит в одной с ним постели. И Наташа вместе с ними, спит сейчас в своей комнате.

Ситуация напряжена до предела. В любой момент грянет гром, и тогда такая «мясня» в городе начнется, только держись. Именно поэтому Граф поселил Анжелу и Наташу у себя. Здесь они в полной безопасности.

Тревожно зазвенел телефон.

Обычно он отключал его на ночь, связь с ним поддерживалась через Мустанга, старшего телохранителя. Но сегодня он лично на проводе – ситуация того требует.

Звонил Алыча.

– Граф, в натуре, тут такая канитель...

– Короче...

– На Булатникова наехали. Два киллера в палату к нему подкатились, мочкануть хотели...

Одно дело хотеть, а другое мочкануть.

– Он жив?..

– Да вроде... Пулю ему в грудину вкатали. Но копыта он не отбросил, жив... Тут, короче, расклад такой. Пацан наш, Булат, из «бригады» Вагонетки, проведать братана пришел. С ним тоже наш пацан был, Балык. Ну они, короче, волыны повыхватывали и давай палить... Одного киллера наглушняк вальнули, второго подстрелили...

– Так этот второй живой?

Графа больше заинтересовал киллер, чем два его бойца. Он даже не спросил про Булата и Балыка, что с ними и где они сейчас. Потом спросит...

– Брюхо ему прострелили. Лепилы над ним поколдовали, сейчас он вроде в реанимации...

– Ты пацанов поставил его пасти?

– А на хрен он мне нужен?

– Урод ты, в натуре! – рявкнул Граф. – Киллера Баул натравил, больше некому. Он же нам Баула с потрохами сдаст...

– А-а, вкурил, Граф, вкурил... Но киллера менты пасут...

– Сколько их?

– Да вроде двое...

– А Баул десяток пацанов подошлет, что тогда?.. Короче, сдашь киллера Баулу – рулетку будешь крутить с тремя фишками...

Рулетка с тремя фишками – это револьвер, в барабане три патрона. Пятьдесят на пятьдесят. Но на самом деле шанс остаться живым два из десяти, не больше. Такая вот математика...

– Да я сам с волыной на стреме возле него стоять буду. – Голос Алычи дрогнул. – И пацанов десятка два поставлю...

Страшно стало. – Давай шевелись...

Граф положил трубку. Нельзя отнимать у Алычи драгоценное время. Каждая секунда дорога. Баул, конечно, в курсе дела. Недобитый киллер для него опасный свидетель. И он попытается его грохнуть. Но этого не должно случиться.

О братьях Булатниковых Граф думал сейчас меньше всего. Старший брат сработал под наживку. Убили его или нет, неважно. Главное, Баул дернулся, послал киллеров в пику Графу. Младший брат защитил старшего. И при этом оставил в живых киллера. Надо будет ему штук пять баксов отстегнуть за работу...

Киллера нужно расколоть. В самый раз будет, если он Баула ментам сдаст. Руоповцы в него зубами вцепятся, под статью гада подведут, мокруху шить будут, путевку к хозяину оформлять начнут. Только Баул сейчас в большой силе. Он так просто ментам не сдастся. Зубы начнет им расшатывать, пока с корнями не вырвет. И прокурора подкупит, и на судей надавит... Но это если Граф будет в стороне стоять, в дело не вмешиваться. А если он руку приложит, ментам все условия создаст... Глядишь, и выгорит дельце. На «кичу» Баула заметут, вот тут Граф его и достанет. На «хате» в «крытке» телохранителей у Баула не будет. Зато «гладиаторов», готовых исполнить волю Графа, сколько угодно...

* * *

– Мудаки членоголовые! Жертвы аборта! – ругался Баул.

Ему также сообщили о происшествии в четвертой городской больнице. Только в отличие от Графа он уже спал. Сон как рукой сняло. Идиоты! Дело завалили да еще киллера ментам живого сдали.

– Босс, ну кто думал... – жалко оправдывался Бульдозер.

– А как ты мог думать, если мозги в роддоме оставил?..

Хрен с ним, с этим Булатниковым. Не получилось грохнуть, невелика беда. Главное, он уже бросил вызов Графу. Но киллер... Его ментам оставлять нельзя. Вдруг язык развяжут? На Баула выйдут. Доказать ничего не докажут. Насос, он хоть и штатный ликвидатор, но заказ ему через посредника передавался. Но вонь поднимут. А он в депутаты баллотируется. Ему шумиха вокруг своего имени не нужна.

– Да ладно, босс, вальнем каратяку, я отвечаю...

– Мля, придурок! Каратяку не тронь, отпадает. Ты, дятел, исполнителя убери. Врезайся быстрей...

– А-а, всек, не вопрос...

– Срок тебе – два часа. Жду звонка... Завалишь дело – на переплавку пойдешь...

– Не понял... Какая переплавка?..

– А куда, по-твоему, отправляют никуда не годные бульдозеры?..

– Ну вот, сразу и негодные... – обиженно протянул Бульдозер. И тут же подобрался: – Все будет о'кей, босс!

Баул бросил трубку.

Перед тем как опустить голову на подушку, он глянул на часы. Два ночи. Значит, Бульдозер позвонит где-то в четыре. Вот тогда можно будет спать спокойно...

* * *

Сержант и старшина патрульно-постовой службы с недовольством посмотрели на Алычу, когда тот в сопровождении трех «быков» из личной свиты подошел к реанимационной палате.

– Чего надо? – перегораживая ему путь, лениво спросил старшина.

Тюфяк тюфяком, достанешь пушку, он даже среагировать не успеет. Хотя автомат при нем на взводе. Но это обманчивое впечатление. Да, западло ему среди ночи охранять какого-то киллера, это так. Пост с бухты-барахты выставлен. Но службу старшина знает. Это он только внешне расхлябан, а внутри у него все сжато. Лишнее движение – и тут же последует реакция. И сержант начеку. Стоит так, что старшина не перекрывает ему сектор обстрела. И автомат-короткостволка в готовности.

– Майор ФСБ Леваков, – официальным тоном представился Алыча.

В джинсах и кожаной куртке, лицо зоной обожженное, взгляд волчий – типичный уголовник. Но ведь и гэбэшные опера с дирижерами во фраках ничего общего не имеют. Ушли в прошлое времена, когда они все как один в серых костюмах ходили. В общем, за сотрудника органов Федеральной службы безопасности Алычу принять было можно.

Искусно подделанная ксива Алычи закрепила в сознании ментов эту уверенность.

– Я вас слушаю, – внимательно изучив удостоверение, с готовностью отозвался старшина.

– К нам поступила информация по факту предполагаемого покушения на подозреваемого. – Алыча кивнул на дверь в палату.

– Да вы не переживайте, товарищ майор, пресечем попытку. Не зря же нас сюда поставили...

Конечно, не зря... Только если бы на месте Алычи был посланец от Баула, этим ментам пришел бы писец. Как караси тупоголовые, на ксиву липовую клюнули...

– В вас мы не сомневаемся. Но все же будет лучше, если охрана будет усилена... В палате кто-нибудь есть?

– Конечно... Подозреваемый...

– И все? – А кто там еще должен быть? – удивленно спросил старшина.

– Палата должна охраняться изнутри. Или с вами не проводили инструктаж?..

Алыча гордился собой. Как же, он умеет не только по «фене» «ботать», но и протокольным ментовским языком изъясняться. Не зря же семь лет не столь уж длинной жизни отдано исправительно-трудовым учреждениям...

– Да зачем там охрана? Туда же с улицы никто не попадет. – Старшина для убедительности открыл дверь в палату. – И решетка на окнах...

Разве ж это решетка?.. Алыча подошел к окну и с усмешкой глянул на фигурное переплетение из тонких железных прутьев.

– Решетка решеткой, а палата должна охраняться изнутри... Кальянов, Гвоздиков! – позвал он двух своих охранников.

На язык просились их клички: Кальян, Гвоздь. Но он назвал фамилии, хотя точно не знал, правильно или нет... Ведь кликухи не всегда созвучно с фамилиями даются.

Два крепыша с мощными «береттами» под мышками заняли пост возле койки, где под системой жизнеобеспечения лежал киллер.

– Яйца в мясорубку закручу, если прозеваете, – тихо пригрозил Алыча.

Еще двоих мордоворотов он оставил у двери, рядом с ментами. Баргузин и Лемех. Эти красавцы не из блатных. Мало того, даже не судимы, о зоне только понаслышке знают. А в армейке в крутых войсках службу тащили, не слабаки на махалово и мочилово. Если с ментами трещать от нечего делать начнут, не спалятся – нет в них ничего от уголовщины.

С Алычой остался только Букан. Самый крутой пацан в его личной команде «кожаных затылков». Вместе они вышли на больничный двор, в ночь. Надо было проверить схроны, где затаилась братва.

Вот тачка под развесистым деревом стоит. «Девятка» с затемненными окнами. В ней четверо, с волынами – за центральным входом смотрят. Алыча обогнул здание. Вон беседка в кустах. Там трое, все «подкованы». Эти за боковым входом смотрят. Прошли еще немного. Снова машина. В ней четверо – за входом со стороны приемного покоя наблюдают...

Облажаться нельзя. Граф шутить не любит.

* * *

Бульдозер нервничал. Всего два часа сроку ему отпущено.

Это ж надо, сам Насос в переплет попал. Это тот самый киллер-профессионал, которого Баул в свою упряжку запряг. Бульдозер лично ему отмашку на каратяку дал. Думал, в лучшем виде все будет сделано. Но случай спутал все карты. Братан каратяки с кентом своим в больницу нагрянул, у обоих «шпалеры». Пальбу подняли. Насосу пузо прострелили, а Хутора, пацана из группы поддержки, наглушняк завалили.

От Насоса теперь надо избавиться. Все бы ничего, да есть наколка – два мента киллера караулят. Это не препятствие, но придется взять грех на душу – ментов мочкануть.

К больнице они подъехали на скромной «Волге» тридцать первой модели. Затормозили прямо у главного входа.

– Понеслась! – скомандовал Бульдозер.

Сам он остался в машине, занял место водителя, который присоединился к трем качкам в кожанках и масках. Ментов он не своими руками убирать будет. Но это ничего не меняет: он организовал дело, и на него ментовская кровь ляжет. Надо было Мулата вместо себя послать – так было бы спокойней. Но Баул лично отмашку дал – если вдруг форшманутся, все шишки на Бульдозера посыплются. Ему просто нельзя оставаться в стороне...

Кум, Стас, Обрез и Лунь, как будто им кто-то пинка под зад дал, вылетели из машины. Не медля ни секунды, метнулись к дверям.

Ничто не сможет остановить эту четверку. Ураганом пронесутся они по больничным коридорам, все сметут на своем пути. Где находится цель, им известно – задержек на поиск быть не должно.

Бульдозер взглянул на часы. Вся операция должна занять около трех с половиной минут – специалист время просчитывал. Прошло всего пятнадцать секунд...

Откуда-то сбоку, вне сектора обзора, Бульдозер уловил шевеление. И резко обернулся назад. Тут же ему в нос больно уперся холодный ствол пистолета.

– О, блин, знакомое рыло! – послышался тихий шипящий голос.

Тело Бульдозера сковала судорога смертельного страха. Но он все же узнал того, кто взял его на прицел. Это был Алыча. Правая рука Графа. Персона примерно того же ранга, что и Бульдозер при Бауле.

– Пушку убери, – с трудом выговаривая слова, попросил Бульдозер.

Не в том он сейчас был состоянии, чтобы требовать.

– Выползай, урод!..

Алыча убрал ствол, резко распахнул дверцу и, как ватное чучело, вытащил Бульдозера из «Волги». Ну и силища же у него в руках... Да нет, это ему кто-то помогает...

Бульдозера взяли в оборот двое. Вставили между лопатками ствол и повели по тому же пути, которым ушла к цели четверка боевиков. Что ж, пусть ведут. Сейчас Кум, Стас, Обрез и Лунь будут возвращаться...

А может, не будут?.. Бульдозеру и без того было страшно, а с этой мыслью в него вселился ледяной ужас.