Текст книги "Герои городского дна"

Глава 7

Ночь – пособник темных сил. Все злодеяния происходят ночью. Все грубые злодеяния, когда убивают, насилуют, грабят. А утонченные злодеяния проворачиваются через офисы, кабинеты, суды и прочие прокуратуры. Но с тонкостями Калужных уже разобрался, пришла очередь грубой силы. И эта сила запросто может выскочить из ночи, как черт из мешка. Выскочит, набросится на Элеонору. Она понимает это, поэтому и не спит.

Пытается заснуть, но все без толку.

Элеонора поднялась с постели, накинула халат поверх пеньюара, плотно запахнула и вышла из спальни.

Матвей тоже не спал. Он сидел перед телевизором, монотонно перелистывал странички с видеокамер и, казалось, не заметил, как она тихонько спустилась с лестницы и бесшумно подошла к нему. Но когда она остановилась, спросил:

– Не спится?

– А тебе?

– Я на посту. На посту спать нельзя. Убить могут.

– Бандиты?

– И бандиты могут убить. И свои. Если поймают. Сон на посту – это предательство, – не отрывая глаз от экрана, говорил он. – Это не шутка.

– Но я же тебя не убью.

– Все равно предательство…

Элеонора кивнула. Ей нравился ход его мысли. И как он действовал, нравилось. Он и с ментами разобрался, которые подъехали охранять дом. И с охранной фирмой уже договорился. Она сама нашла через Интернет несколько вариантов, он выбрал, на их общий взгляд, лучший, позвонил на фирму, провентилировать вопрос.

А оплатить охранные услуги Элеонора могла. Двести пятьдесят тысяч из потайного сейфа никуда не делись… Жаль, если это будут последние деньги, которыми она сможет распоряжаться по своему личному усмотрению…

У ворот стоял экипаж патрульно-постовой службы, по двору бегали собаки, у телевизора сидел Матвей. Вроде бы все под контролем, но на душе все равно неспокойно. До завтра они доживут, а дальше что? Ну, наймут они охрану, и что это даст? Вопросов масса, и они роятся в голове, как осы, лишая покоя.

– Твой муж правильно все продумал, – продолжал Матвей. – И система видеонаблюдения, и «азиаты», и личная охрана. И в отеле у него, думаю, все было под контролем… Хочешь, угадаю, кто все это развалил?

– Давай не будем пинать вчерашний день? – поморщилась Элеонора.

– Твой вчерашний день в настоящем.

– Ты должен что-то придумать.

– Если должен, то придумаю… Это что у нас здесь такое?

На экран транслировалось изображение с камеры, установленной на воротах. К милицейскому «уазику» подъехала знакомая иномарка, из которой выходил Альберт.

Элеонора глянула на часы. Половина третьего ночи. Может, он решил заглянуть к ней на огонек после ночного клуба? Но почему не позвонил, не предупредил?

– Что-то, – кивнула она. – Альберт это.

– Почему так поздно?

– И без предупреждения… Самой хотелось бы знать почему.

К Альберту вышел кто-то из «уазика», стал что-то говорить ему. Он вскинул правую руку, глянул на часы, затем пошел к калитке и нажал на клавишу звонка.

– Пусть проваливает? – спросила Элеонора.

– А тебе не интересно знать, зачем он пришел? Он же неспроста подъехал.

– Неспроста… Ну, хорошо…

Она вышла во двор, сказала ментам, чтобы они пропустили Альберта.

Он уже бывал в этом доме, «азиаты» худо-бедно знали его, и все равно бросились к нему, когда он проходил через двор. Элеонора грозно крикнула, и они отстали. Но вид у Альберта был бледный.

– Ужас! – выпалил он, когда за ними закрылась дверь.

От него тянуло алкоголем, и глазки пьяные.

– Зачем приехал?

– На тебя посмотреть! Ты какую-то дичь несла, я так ничего и не понял! Послала меня зачем-то! – Альберт разулся и из прихожей прошел в холл.

– Почему не позвонил? – спросила она.

– Да мобила подсела… А это кто такой? – Альберт во все глаза смотрел на Матвея, который, казалось, никак не реагировал на него.

– Охрана это.

– Охрана?!. Ну, может быть… У тебя что-то произошло?

– Ну, есть проблемы…

– Сашка где?

– Спит.

– С ним все в порядке?

– А что с ним может быть не в порядке? – неожиданно заговорил Матвей.

Отбросив пульт, он быстро поднялся с дивана, подошел к Альберту, вроде бы собираясь протянуть ему руку для знакомства, но вместо этого ударил кулаком в солнечное сплетение.

Альберт тихонько хрюкнул, закатил глаза и мешком рухнул на пол. Матвей, воспользовавшись моментом, обыскал его, затем раздел чуть ли не догола и тщательно ощупал пиджак, брюки, рубашку.

– Незаразный, жучков нет. Будем говорить.

Он привел Альберта в чувство и велел одеваться.

– Что это все значит? – взвыл тот.

Матвей ударил его ладонями по ушам и закрыл ему рот.

– Тише, мужик, ребенок спит… Одевайся давай.

– Элен, может, ты мне объяснишь, что происходит? – воззвал к ней Альберт, но Элеонора стояла в сторонке, не собираясь вмешиваться.

– Зачем ты пришел? – спросил Матвей.

– Слушай, ты кто такой?

Матвей снова ударил Альберта по ушам, на этот раз гораздо сильнее прежнего. И пока тот приходил в себя, достал пистолет, вынул из него обойму, выщелкнул патрон и спросил:

– Почему с Сашкой должно было что-то произойти?

– Ну, я просто сказал… – в ужасе смотрел на него Альберт.

Матвей ударил его в шею, уложил на спину. Одной рукой взял его за горло, а другой – воткнул патрон прямо в пупок.

– Кто тебя сюда прислал?

– Нет… Не надо… – Альберт конвульсивно дергал ногами.

– Почему у Элеоноры не должно быть охраны?

– Почему не должно быть? Должно!

– Элеонора Викторовна, если не трудно, принесите что-нибудь поострее, – попросил Матвей.

– Я скажу! Я все скажу! – завизжал Альберт.

Элеонора презрительно усмехнулась и протянула Матвею пилку для ногтей с заостренным концом.

– Зачем ты приехал?

– Ну, посмотреть, как здесь дела…

– Кому надо, чтобы ты посмотрел?

– Ну-у… Калужных попросил…

– Замечательно!

Матвей влепил ему пощечину, вставил патрон в обойму, которую тут же загнал в рукоять пистолета.

– Не надо! – Альберт с ужасом смотрел на него.

– Одевайся.

– З-зачем!

– В гроб одетых кладут!

– Не надо в гроб!

– Давно на Калугу работаешь? – наконец заговорила Элеонора.

– Ну, не очень…

– До меня или после?

– После… Он подъехал, сказал, что есть деловое предложение… Я сначала отказался, а он… – Альберт отвел в сторону взгляд.

– Что он?

– Ну, там косяк за мной был… Они сказали, что раздуют это дело… В общем, я согласился.

– Что за косяк? – спросил Матвей, забирая у Элеоноры пилочку.

– Ну, там с одной бабой… Дело замяли, но его можно было раздуть. А Калужных мог. И в тюрьме бы со мной такое сделали!

– Изнасиловал кого-то?

– Ну, не совсем…

– Ну ты и мразь! – презрительно выкрикнула Элеонора. – Я с тобой как с человеком, а ты, оказывается, гнида!

– Значит, принял ты предложение, от которого нельзя было отказываться? – криво усмехнулся Матвей. – Значит, стучал на Элеонору.

– И стучал, и советы дебильные давал, стриптизер хренов! – подсказала она.

– Когда с Калугой в последний раз разговаривал?

– Ну, он позвонил, сказал, что нужно к Элен съездить, – убито вздохнул Альберт.

– Про сына спросить?

– Ну, и про сына… И узнать, какая вожжа ей под хвост попала…

– Под хвост тебе попало, козел! – Элеонора не удержалась и пнула этого слизняка ногой.

– Что с сыном могло произойти? – спросил Матвей.

– Ну, Калуга сказал, что его могли похитить…

– Кто?

– Ну, он не уточнял… Меня в эти дела особо не посвящали, что скажут, то и говорю…

– В какие дела?

– Ну, с отелем… Рейдерский захват, все такое…

– Калуга такими захватами занимается?

– Выходит, что да. Очень выгодное дело. Берешь за миллион, продаешь за три… – подавленно пробормотал Альберт.

– Сволочь ты, Истомин! Какая же ты сволочь! – с ненавистью взглянула на него Элеонора.

– Чтобы продать за три, нужно еще купить за миллион… – заметил Матвей. – Какие шансы у Элеоноры?

– Ну, шансы есть, – кивнул Альберт. – Там одно решение суда об аресте имущества такая липа, что первокурсник с юридического его сломает.

– Но первокурсник еще должен довести дело до конца.

– Ну да. Тут у Элен шансов мало.

– Почему?

– Калуга тот еще волчара. Он умеет работать с людьми…

– Чтобы работать с людьми, на них нужно еще выйти.

– Да нет, здесь ситуация немного другая, – озлобленно процедила Элеонора. – Он порекомендовал мне адвоката, который работал на Калугу. Теперь понятно, почему этот урод морочит мне голову.

– Можно нанять другого адвоката, – предложил Матвей.

– А Калуга наедет на него, загонит в угол, заставит работать на себя.

– Значит, адвоката надо будет взять под охрану.

– Думаю, тут одним адвокатом не обойдешься, – покачала головой Элеонора.

Время упущено, и его нужно срочно наверстывать, для чего нужна не одна лошадь, а целая упряжка.

– Всех под охрану возьмем, – выразительно подмигнул ей Матвей. – Адвокатами займется группа Перелесова, суд возьмет на себя Рябоконь со своими ребятами. Здесь обойдемся без «мокрого», а с Калугой будем решать конкретно… Ну а с этим решим прямо сейчас. Река рядом, купальный сезон еще не закрыт. Прямо сейчас и утопим…

– Меня?! – Альберт икнул от страха.

– Ты даже ничего не почувствуешь… Что тебе больше нравится, виски, коньяк, водка? – в упор посмотрел на него Матвей.

– З-зачем в-виски?

– Тебя мама учила, что нельзя купаться в пьяном виде? Утонуть можно, причем насмерть. Ты почему маму не слушаешь?

– Я… Я слушаю… Н-не надо водку!

– Коньяк?

– Н-не надо к-коньяк!

– А что надо?

– Н-ну, я з-знаю, как Э-э… Элен помочь… Элен, не убивайте, не надо!

Элеоноре стало тошно от умоляющего взгляда, которым взывал к ней Альберт.

– И чем ты мне поможешь?

– Ну-у… Ну, я передам Калуге все, что нужно сказать…

– Скажи, что Элеонора разбита и подавлена. Она не видит смысла идти до конца. Калуга на это рассчитывал?

– Ну, не сразу…

– А ребенка зачем хотел похитить?

– Шантажировать ее хотел. Элен должна была отказаться от отеля в обмен на Сашку!

– Значит, знал ты про шантаж, – кивнул Матвей. – А говоришь, не знал… Опасный ты тип. Ненадежный. Сегодня соловьем заливаешь, а завтра нас Калуге сдашь!

– Не сдам. Честное слово, не сдам! – Альберт приложил к груди сомкнутые ладони. Взгляд умоляющий, жалкий, униженный.

– Сдашь. Еще как сдашь… Ты же за тех, кто сильней… – ухмыльнулся Матвей. – Какие расклады за Калугой?

– В смысле?

– Кто такой, с чем его едят? Мы и сами все пробьем, но сразу не получится. Кто он такой?

– Ну, бизнесмен…

– С криминальным уклоном?

– Ну, в общем, да…

– Мой банковский долг выкупила некая фирма «Реверс», – вмешалась Элеонора. – Какое отношение он имеет к этой фирме?

– Имеет. Но это пустышка…

– Я так и думала. Чем он занимается? Ну, помимо того, что владеет акциями «Гранд Хауса». Вернее, уже не владеет…

– Он владеет твоими долгами. И имеет твоих акционеров.

– С какой колокольни он их имеет? – спросил Матвей. – Что у него за фирма? Где у него офис? Где его можно найти?

– Ну, казино у него свое, я там бывал. Он говорил, что у этого казино выиграть может только он, потому что оно ему принадлежит… Как там на самом деле, какая у него там доля, я не знаю. Но охрана к нему как к своему боссу относится…

– Что за казино?

– «Стрит», это на Новом Арбате. Очень крутое казино, там охраны, как тараканов у меня в голове… И еще конкретные люди там бывают. Такие же конкретные, как и он сам…

– Воры, авторитеты?

– Ну, типа того.

– С кем он дружбу водит? С кем дела делает?

– Чего не знаю, того не знаю…

– Значит, «Стрит»?

– Очень крутое казино, – закивал Альберт. – И сам Калуга крутой…

– Страшно против него идти? Только честно?

– Ну, страшно…

– А придется… Я с тобой, мужик, церемониться не стану. Люди со мной работают серьезные, отмашку дам – и все, ты покойник. Понимаешь, о чем я говорю?

– Понимаю! – тряхнул головой Альберт.

– Ну, тогда скажешь Калуге, что Элеонора в полном ауте. Ребенок с ней, но она очень за него боится. И в принципе согласна на переговоры. Пока только в принципе. Ты меня понял?

– Да, конечно!

Продолжая вымораживать Альберта взглядом, Матвей махнул рукой в сторону дверей. Дескать, свободен.

Альберт от радости, казалось, готов был руки ему целовать. И даже ноги. Но это сейчас…

– Ты ему веришь? – с упреком посмотрела Элеонора на Матвея, когда Альберт покинул комнату.

– Ни на грамм, – с самым серьезным видом ответил он.

– Он обязательно расскажет все Калуге.

– Нисколько в этом не сомневаюсь… Он расскажет, а Калуга примет решение. И через Альберта донесет его до нас. Будем слушать этого урода и делать все наоборот…

– Кто такие Перелесов и Рябоконь?

– Никто и ничего. Но мы их создадим… Если ты намерена идти до конца… Нам нужна сила. А это не только люди, но и связи. Я знаю авторитетных людей в Москве, я мог бы с ними поговорить, возможно, они помогут решить нам вопрос.

– Авторитетные люди? Воры, бандиты? – озадаченно спросила Элеонора.

– Криминальный мир.

– И у тебя есть такие связи?

– Связи есть. А веса нет. Меня знают, но, если нет веса, со мной никаких дел не будет. А вес – это деньги и положение. Кто я такой? Никто. Но если стану начальником службы безопасности «Гранд Хауса», меня хотя бы выслушают.

– Ну, если это нужно для дела… – замялась Элеонора.

Как-то не думала она о том, чтобы поставить Матвея во главе службы безопасности. А что тут думать? Он был единственным человеком, который мог вытащить ее из болота. И если это сделает, ему можно будет довериться и в будущем. Пусть станет начальником службы безопасности. Если хочет, то пусть…

– Начальник есть, а где служба?

– Будет. Обязательно.

– Надеюсь.

– И деньги. Мне нужна конкретная сумма, на которую я могу рассчитывать. Конкретная сумма для конкретного случая… Если есть возможность договориться с Калугой по-тихому, то за эту возможность придется заплатить. Сама понимаешь, что никто ничего задаром не делает.

– Сколько?

– Не знаю. Пока не знаю… Сейчас знаю только то, что я тебя, Элеонора Викторовна, не обману.

– Верю… Хочу верить…

– Спокойной ночи!

Матвей сел на диван и с головой ушел в работу.

– Утро уже, – заметила Элеонора, но он даже ухом не повел.

Она поняла, что ей пора уходить.

Глава 8

Ничего в этой жизни не изменилось: и раньше криминальные авторитеты устраивали штаб-квартиры в кабаках, и сейчас все так же. Только раньше братва выставляла себя напоказ, а сейчас работа на публику не в моде, да и опасно это. Ментовские щуки в московском пруду не дремлют…

Матвей подъехал к ресторанчику на восточной окраине Москвы. На входе никого, в зале обычные посетители, бармен за стойкой с ленивым видом протирает бокалы. Тихо все, мирно, криминалом и не пахнет. Ну так Шекель не такой, чтобы высовываться. Это его кабак, он здесь бузы не потерпит, и по ночам здесь вряд ли случается поножовщина.

Матвей подошел к стойке и вперил взгляд в бородатого толстяка. Ему хватило нескольких секунд, чтобы бармен занервничал и понял, что игра в кошки-мышки не прокатит.

– А-а, это ты! – улыбнулся он.

– Узнал?

– Ну, честно скажу, это было не просто… Костюмчик, я смотрю, в цвет.

Матвей подходил к нему осенью прошлого года. Тогда он только освободился из тюрьмы, ни кола за душой, ни двора. И прикид, мягко говоря, оставлял желать лучшего. А сейчас он при делах, и костюмчик, что называется, сидит.

– Савелий Андреевич на месте?

– Ну-у…

– Дело конкретное, с подогревом, – свысока усмехнулся Матвей.

– Ну-у… Один момент!

Драться Матвею приходилось с раннего детства. В детдоме царил жестокий беспредел, и за свое право быть нормальным приходилось биться смертным боем. Ему было девять лет, когда появился новый воспитатель. Илья Павлович организовал секцию карате, установил в ней порядки, созвучные с восточной философией. И пацанов как подменили…

А в армии философия благородного духа и чистого сердца растворилась в крови – как в чужой, так и в своей. Матвей попал в самое пекло, и столько он там хлебнул, что тюрьма могла показаться раем. И стрелять приходилось, и в рукопашной биться, а сколько трупов за ним…

Но и в тюрьме оказалось совсем не просто. Он попал в камеру, где власть делили две противоборствующие группировки. Бандитские отморозки пытались задавить блатных, те сопротивлялись, но не очень удачно. Матвей к ворам не тяготел, но так вышло, что у него не осталось выбора. Он подписался за блатных. Пришлось помахать заточкой, и кровь он проливал. Не сказать, что это решило исход дела, но и его заслуга в общей победе была.

Герц тогда был жуликом, а сейчас он в законе, и Матвей с ним в очень хороших отношениях. За шесть лет через их камеру прошло много уважаемых людей. На корону Матвей не претендовал, к воровской власти не стремился, но люди знали его с хорошей стороны. И было к кому обратиться…

Герц до сих пор мотал срок, но слово многое значило и на воле. Шекель был перед ним в огромном долгу, поэтому принял Матвея как родного. Только работу предложил чересчур уж грязную… Шекель его не прогонял, Матвей сам ушел. Просто взял и ушел. И даже дверью не хлопнул…

Бармен скоро вернулся, он отвел Матвея в подсобное помещение, откуда они спустились в подвал. Там, в оборудованной под бар комнате Шекель его и ждал.

Он сидел за столом на угловом кожаном диване и сноровисто чистил воблу. Кружка пива перед ним, с одной стороны от нее лежала связка вяленой рыбы, а с другой – шелуха высокой горкой.

Большая лысая головы, крупные мясистые уши, борода как у басмача, на шее косынка, повязанная пионерским галстуком. Плечи мощные, но пивное пузо под черной с черепами майкой еще шире.

Сначала он прикончил тараньку, сделал несколько больших и смачных глотков пива, только тогда посмотрел на Матвея.

– Ну, чего стоишь как неродной? – И показал ему на место справа от себя, продолжая с интересом разглядывать Матвея. – Я смотрю, ты прибарахлился, Грач? Костюмчик фильдеперсовый.

Матвей мог только догадываться, чем конкретно занимался Шекель. Своя сфера влияния у него на востоке столицы, своя бригада, связи с московскими ворами, авторитетами. Об этом он знал. Но на чем конкретно Шекель делал деньги, этого ему никто не объяснял. Может, «крышевал» кого-то, возможно, занимался наркотой. Контрабанда, оружие, девочки, сбор и торговля криминальной информацией… Перечень возможных предприятий большой, и не исключено, что Шекель освоил его в полном объеме… Еще он мог заниматься заказными убийствами, у Матвея были основания так думать. Опасный человек этот Шекель; ну так Матвей знал, куда шел.

– Две тысячи баксов за клифт, – небрежно бросил он.

Элеонора подобрала ему самый лучший и дорогой костюм из гардероба мужа, который идеально сидел на Матвее.

– Нехило! Угощайся!

Бармен поставил на стол кружку с пивом, а Шекель сорвал со связки жирную воблу и подал Матвею.

– Где ж ты так скаканул?

– Это не скок, брат. Это бизнес, – серьезно проговорил Матвей. – На сто миллионов.

– Что за бизнес? – Шекель потянулся к сигаретам, Матвей достал из кармана золоченую зажигалку.

– Отель. В центре Москвы. Приблизительная стоимость – пятьдесят миллионов долларов.

– И каким ты боком к этому делу?

– Начальник службы безопасности, – оправив лацканы пиджака, без хвастовства ответил Матвей.

– О как! Лихо! – Шекель смотрел на него как на человека, с которым не просто можно, но и нужно иметь дело.

Дело, которое пахнет деньгами.

– Не все так просто, – чинно покачал головой Матвей.

– Ну, было бы просто, ты бы ко мне не подъехал. Что за проблемы?

– Человека одного надо пробить.

– Что за человек?

– Рейдер. Бандитских кровей.

– Рейдеры, рейдеры… Красиво звучит! Кто такой?

– Калужных Иван Семенович.

– Калуга?

– Ты его знаешь? – напрягся Матвей.

Вдруг по странному совпадению Шекель тащит «Гранд Хаус» в одной упряжке с Калугой? Если так, то Матвей сунул сейчас руку в осиное гнездо. Еще чуть-чуть – насмерть закусают…

– Ну, пересекались как-то. Лет пять назад…

– Дела с ним имеешь?

– Да нет, скользкий он… – покривился Шекель. Были у него причины так считать, и Матвей не прочь был бы о них узнать. Но это личные дела Шекеля, и лезть в них нельзя. Вот если он сам откроется, тогда другое дело. – Я с ним дел больше не имею.

– Чем он сейчас занимается? – Матвей осторожно достал из кармана пиджака конверт с деньгами, положил их на стол.

– Ну, точно не знаю. Но пробить можно, – кивнул Шекель, взяв деньги. – Три тысячи? – на глаз, но очень точно определил он.

– Это аванс.

– Еще семера, и нормаль… – сказал Шекель, бросив конверт на стол. – И только для тебя… Я тебе больше скажу: если бы я Герца не уважал, ты бы отсюда не ушел.

Его взгляд затяжелел, наэлектризовался, как воздух перед грозой, но Матвей ничем не выразил своего беспокойства. Если он взялся за дело, то никакие громы и молнии напугать его не могут…

– Это Калуга, а не хрен с бугра… – выдержав паузу, обронил Шекель. – Мутный он человек, скользкий, но конкретный. И сила за ним… Казино у него на Новом Арбате, это уже о многом говорит…

Бородач взял кружку пива, прильнул к ней губами и остановился, когда на дне осталась только пена.

– О чем конкретно?

– Казино – это деньги. Большие деньги. Поставить казино не трудно, гораздо труднее его удержать. Тут и «пиковые» давят, и менты, и чины, и все, у кого зубы острые. Всем что-то нужно урвать. А Калуга держится. И с «пиковыми» у него все на мази, и с ментами… И свои бригады есть. В каждой охранной фирме своя бригада из конкретных бойцов…

– И много у него таких фирм?

– А по всему городу. Там кусок держит, там… Так удобно, вроде бы Калуга есть, а начнешь его искать, так и нет его нигде. А если где-то и найдут фирму, так там все на законных основаниях. Менты сейчас злые, отсвечивать нельзя…

– Злые не злые, но работать с ними можно.

– Можно, но осторожно. Они деньги возьмут, работу сделают, а потом раз – и ты уже сам верблюд. Потом доказывай, что не верблюд. Осторожно нужно все делать, главное, не отсвечивать… Ты меня понимаешь?

– Понимаю.

– Тогда почему отсвечиваешь?

– Я?!

– Ты… Ты же меня даже не знаешь, а пришел коны наводить. А если я тебя Калуге сдам? Ты же не просто так его пробиваешь? Ответку ты ему хочешь дать. А это серьезно. И для него серьезно, и для меня, и для всех. Ответка – это шум, а у нас тут шумных не любят…

– Значит, Калуге можешь меня сдать? – спокойно спросил Матвей, беря со стола воблу. И вдруг резко дернул рукой, напрочь оторвав рыбе голову. Это произвело на Шекеля впечатление. Он звонил в свое время Герцу, наводил справки, кто такой Матвей Грачев, потому и поручил ему «мокрое» дело. Грач и «на перо» мог посадить без проблем, и голыми руками кадык вырвать. И ему не нужны наемники, он мог сделать все сам, своими руками…

– Ты меня не знаешь, а дело замутил. Нельзя так. Я-то тебя не сдам, это железно… – Шекель не очень смутился, но интонация изменилась. Голос его звучал уже не так уверенно и звонко. – Но ты думай, прежде чем удочки закидывать…

– Калуга наехал на мой отель! – Матвей не имел никаких прав на «Гранд Хаус», но на слове «мой» сделал особый упор. – Или он сдаст назад, или… Ты прав, все очень серьезно…

– И тебе нужна полная на него информация?

– Да. С кем у него и какие дела, сколько бригад, сколько людей, места обитания, фамилии, погоняла, все такое прочее.

– Что еще?

– А что ты еще можешь предложить?

– Если тебе нужна реальная бригада, могу подогнать… О цене, думаю, договоримся.

– Это дело, брат… – одобрительно улыбнулся Матвей. – Люди мне нужны. Но не сейчас. И не конкретно. Может возникнуть ситуация, оставь наколку, если что, я с тобой свяжусь.

Шекель мог предложить ему бригаду в сборе, пять-шесть бойцов, готовых идти и в огонь и в воду. А мог подогнать разрозненных людей, которых Матвей сам бы свел в реальную бойцовскую команду. Но Шекель темная лошадка, и Матвей уже рисковал, пытаясь выйти через него на Калугу…

Нет, людей он найдет сам, таких, на которых никто не сможет оказать влияние – ни Шекель, ни Калуга, ни кто-то другой…

Ментовской «уазик» снялся с места еще утром. И сейчас у ворот севастьяновского дома маячил крепкого сложения детина – бритоголовый, подтянутый, в черном костюме. Пиджак расстегнут, чтобы легче было доставать ствол из кобуры, в руке радиостанция.

Матвей сам договорился с охранной фирмой, люди должны были подъехать сегодня вечером. Он спешил к дому как раз для того, чтобы принять их, но ребята уже здесь. Их приняла Элеонора.

Матвей подходил к воротам так, чтобы не попасть в поле зрения видеокамеры. Во всяком случае, именно в этом охранник его и заподозрил. Он сунул руку под полу пиджака и поднес ко рту рацию.

– Да тише ты, не шуми! – Одной рукой Матвей поманил его к себе, а другой обозначил расстояние, на котором тот должен остановиться. К тому же он давал понять, что к оружию прибегать не собирается. Это и успокоило парня.

– Я тут к Элеоноре Викторовне, – сказал Матвей.

– Так я доложу! – Парень снова поднес радиостанцию ко рту.

Круглолицый он, щекастый, а глаза и уши маленькие. Не уши, а пельмешки. Глаза маленькие, но цепкие, и взгляд осмысленный. Голова, может, и дубовая, но пространство там для мозгов есть, и серое вещество присутствует, хотя, возможно, вперемешку с опилками.

– Да погоди ты! Тебе от Ивана Семеновича привет.

– От какого Ивана Семеновича?

– Ну, ты даешь! Ты из «Редута»?

– Ну да.

– А кто у вас там главный? Бергамов? А он с кем работает? С Калугой?

– Не знаю никакого Калугу!

– Калужных Иван Семенович.

– Не знаю! – пробасил парень.

– Да нет, просто ты не в курсе. У Калуги не одна такая фирма, его не все знают. Ты же рядовая охрана, зачем ему тебя знать? Короче, тут такое дело… – Матвей достал из кармана конверт, открыл его, засветив хоть и тонкую, но все же пачку денег. – Здесь три штуки зеленью, это аванс. Твоя задача следить здесь за всем, знать, где находится Севастьянова. Ничего делать не надо, только следить. Когда я позвоню, спрошу, где она, ты должен мне ответить.

– И все? – нахмуренно спросил охранник.

– И все. Три штуки аванс. За первую неделю. Три штуки за вторую… Короче, двенадцать штук в месяц.

– Только следить? И все?

– И все.

– Ну, давай.

Матвей протянул парню деньги, и его рука вдруг оказалась в жестком захвате. Конверт упал на землю, а рука оказалась за спиной. Он чуть не взвыл от боли.

– Молодец! Так и надо! Это была проверка! Я свой!

– Самсон, тут какой-то урод, надо принять, – сказал в рацию парень.

Охранник вызывал подкрепление, хотя, казалось, и сам мог справиться с Матвеем. Значит, он не собирался идти на компромисс. Именно на такое поведение с его стороны Матвей и рассчитывал.

Он добился своего, получил положительный результат, но предстать перед своими будущими подчиненными в позе обиженного не мог. Поэтому и ударил парня пяткой в голеностоп.

Болевой шок ослабил хватку, но этого было мало. Матвей ударил охранника затылком в лицо, только после этого он смог выкрутиться из захвата. Правда, при этом детина успел толкнуть его руками в спину, и он едва удержался на ногах.

Охранник проиграл первый раунд, но собирался взять реванш во втором. Матвей физически ощущал его желание отыграться и приготовился к жесткому спаррингу. Чувствовалось, что парень обладал хорошей подготовкой.

Но до драки дело не дошло. Охранник просто вытащил из кобуры пистолет, передернул затвор. Все правильно, нельзя ввязываться в драку, давая волю своим эмоциям, когда есть более простой способ нейтрализовать противника.

А пистолет у него должен быть служебно-боевым, как это и оговаривалось.

– Руки в гору, лицом к забору! – скомандовал он.

В этот момент из калитки вышел атлет с грубыми чертами лица. Суровый, грозный, тяжеловесный. Выглядел он очень внушительно, но Матвей не мог знать, насколько он хорош в деле.

Вслед за этим громилой вышла Элеонора.

– Так! Это свои! – Она смело подошла к охраннику и, взяв его за предплечье, опустила руку с пистолетом.

– А чего он! – буркнул парень.

– А чего он? – спросила она, с насмешкой глянув на Матвея.

– Так это, следить, говорит, нужно за вами. Деньги вот предлагал.

– Предлагал, – кивнул Матвей. – А ты не купился. Значит, ты нам подходишь… А до тебя здесь были, которые купились. Зачем нам такая охрана, которая покупается?

– Да нет, у нас с этим строго, – покачал головой атлет.

– Ты – Самсон?

– Костя. Костя Самсонов.

– А ты?

– Игорь. Игорь Гвоздицкий, – всовывая пистолет в кобуру, ответил круглолицый охранник.

– Гвоздика или Гвоздь? – иронично сощурился Матвей.

– Гвоздь.

– Это правильно. Гвоздики пусть на клумбе цветут, а нам гвозди нужны. Так, чтобы намертво крышу прибить… Работаем?

– Работаем, – повеселел парень.

Матвей познакомился со всеми четырьмя бойцами, которых охранная фирма «Редут» направила в первую смену. Завтра он будет работать со второй сменой, затем с третьей. Пока что ему понравился Игорь Гвоздицкий. Да и Костя Самсонов представлял определенную ценность – хороший боец, полгода провел в Чечне в составе сводного батальона, принимал участие в боевых действиях.

И завтра он мог познакомиться с неплохими ребятами, но это все чужие люди, а ему нужны свои. Он мог бы перекупить у «Редута» того же Самсона и Гвоздя, но это будет не просто. И не сразу.