Текст книги "Золото вайхов"

Глава 7
Первый бой

В путь мы отправились лишь спустя пару часов после рассвета. Выстроились обычным порядком и, поднимая пыль, двинулись по дороге. Некоторое время все ехали в молчании, думая каждый о своем. Я еще чувствовал на губах вкус поцелуев Аманды, горячую гибкость ее тела…

Расставаться всегда тяжело, в особенности с теми, к кому успел привязаться. Чтобы отвлечься от горьких мыслей, я достал пистолет и принялся его рассматривать. Интересная конструкция: один курок и один спусковой крючок на два ствола. Повертев его в руках, пощелкав взводом и спуском, я понял принцип действия механизма. Взведя курок на один щелчок, можно выстрелить из верхнего ствола. Вторым щелчком открывается возможность выстрела из нижнего. А взвод курка на два щелчка позволяет поочередно стрелять из обоих стволов, дважды нажимая на спусковой крючок. Дуплетом пистолет не стрелял, что значительно увеличивало его надежность. Полки располагаются по разным сторонам, что исключает возможность самопроизвольного возгорания затравки соседнего ствола. Сказка, а не пистолет. Спасибо, Аманда, спасибо, солнышко. При первой возможности отплачу за подарок сторицей. Подъехал Анри, взглянул на пистолет, и у него округлились глаза. Мне даже показалось, что у него дрогнул голос, когда он попросил посмотреть его.

– Да, – произнес он через некоторое время, – вот и мне выпало счастье подержать в руках работу мастера Гоббели.

– Можешь даже пострелять из него, – предложил я.

Анри сноровисто зарядил оба ствола и выстрелил, почти не целясь, в кочаны капусты, росшие на поле рядом с дорогой, попав оба раза.

– Заряди уж и мне, – попросил я.

Глядя на его движения, я завистливо сказал:

– Никогда мне так не научиться.

– Особенно если ты всякий раз будешь перекладывать эту работу на чужие плечи, – засмеялся Анри, протягивая мне заряженный пистолет рукояткой вперед. – Тебе очень повезло, Артуа. Работы маэстро Гоббели стоят бешеных денег. Такой пистолет как раз в пару к твоей шпаге.

А шпага у меня знатная, спору нет. Если присмотреться внимательно, то можно увидеть на клинке узор из перекрученных волокон. Теоретически я знаю такую технологию. Берутся три прутка из железа с разным уровнем содержания углерода, раскаляются, их скручивают и расковывают. Полученный прут разрезают на три равные части, раскаляют, скручивают и опять расковывают. И так много раз. Да, забыл еще сказать, что в сплаве обязательно должен присутствовать графит. Готовый клинок медленно, в течение трех-четырех суток, охлаждают. Но это в теории, а на практике работа может занять полгода, а то и больше.

Сам клинок темный с еле заметным синеватым отливом. Форма его нечто среднее между шпагой и саблей с узким неглубоким долом с обеих сторон – позволяет наносить как колющие, так и достаточно мощные рубящие удары. Эфес с виду не очень привлекательный, без всяких вычурных украшений, но даже с первого взгляда становится ясно, что он сам по себе является произведением искусства. Гарда крестообразная, с прикрывающей руку широкой дугой. Единственное украшение – крупный синий сапфир на торце эфеса, чистейшей воды и удивительной огранки. Досталось мне это чудо в том же деле, что и дворянское звание.

– Анри, – спросил я, отвлекаясь от воспоминаний, – а мастер этот, Гобелли, он еще жив?

– Поговаривают, что да. Но он удалился от дел и живет где-то на побережье. А зачем тебе он?

Стволы пистолета имеют воронение, мне это пригодится в будущем. Сама технология не слишком распространена, а возможно, даже является тайной. Кроме того, у меня будет чем удивить оружейного мастера.

– Мне нужно будет с ним поговорить. У меня есть предложение, от которого он не сможет отказаться, – произнес я широко известную в моем мире фразу.

Анри посмотрел на меня с непонятным выражением.

– Я найду его, когда понадобится, – пообещал он.

До самого привала ехали молча. Перекусив купленными в городе продуктами и напоив лошадей из небольшого озера, на берегу которого остановились, мы продолжили путь. Привстав на стременах, я оглядел свой небольшой отряд. Все бодры, иногда перешучиваются – в общем, пока все в порядке. Эх, мне хотя бы месяц на подготовку… Подобрали бы хорошее снаряжение, потренировались пешему и конному бою.

В дороге мы тоже старались не терять зря времени, проводя иногда учения по отражению вражеской атаки. Получалось не очень, но хоть что-то. Не прерывал я и утренние занятия с Прошкой, иногда подключая Коллайна или егерей.

– Проухв, – наставлял я его, – твое место сзади слева от меня. Ты оберегаешь от удара в спину. Я атакую врага, ты оберегаешь. Вперед не вырываешься, бьешь только того, до кого дотянешься, не покидая свое место.

Прошка делал неплохие успехи, рубя своим палашом придорожные кусты и деревья, но балот давался парню намного легче. Бывшие егеря действовали в паре, Анри предпочитал работать в одиночку. Крестьяне своими пиками больше мешали друг другу, и я никак не мог научить их взаимодействию. Да и когда учить-то? Единственное, что мы хорошо научились делать, так это понимать друг друга с помощью жестов. Взяв за основу сигналы егерской службы, я кое-что изменил, что-то добавил. Изрядно потренировавшись на ходу, добились в этом полного взаимопонимания.

– Приказы должны выполняться беспрекословно и моментально. В некоторых ситуациях только это и может спасти нас. При команде «спешиться» сначала мгновенно соскакиваем с коней, а уже потом крутим головой по сторонам. То же касается и любой другой команды.

Все это в большей степени относилось к крестьянам: остальные знали цену вовремя отданной команде. А с Прошкой вообще проблем не было – парень моментально исполнял любой приказ…

Ближе к вечеру селения стали попадаться все реже. Поля сменялись перелесками, густой лес иногда подступал к самой дороге. Светило уже склонялось к закату, когда я увидел, что наши дозорные остановились, поджидая нас.

Они застыли у самого края леса, через который проходила дорога. Нектор подал знак «всем внимание», и я решил проявить осторожность. Место вполне подходило для засады: густой кустарник вдоль опушки, за ним стеной стоит лес. С обеих сторон дороги степь, поросшая высокой травой.

– Оружие к бою, – негромко сказал я, сопровождая эти слова условным жестом. Защелкали взводимые курки, люди поправляли оружие, – словом, делали все то, что мы не раз проигрывали в учениях.

Поравнявшись с Нектором и Шлоном, я попридержал Ворона.

– Что случилось? – поинтересовался я у Нектора.

– Там кто-то есть. – Егерь показал в сторону леса. Как бы в подтверждение его слов, из леса начали выезжать всадники. Два, четыре, восемь, двенадцать, восемнадцать человек. До них оставалось еще метров пятьдесят. Я оглянулся на свой отряд. Мы тщательно отрепетировали свои действия в подобных ситуациях, и я с удовлетворением заметил, что тренировки не прошли даром. Все мои люди четко заняли свои позиции.

Не доехав нескольких метров до передовой группы, наша телега остановилась, и возница взял в руки ружье. Крестьяне разобрали свои пики, Прошка, положив древко балота на плечо и уперев торец в сапог, разминал кисти.

Приблизившись метров до двадцати, всадники разделились на три равные группы. Одна обходила наш отряд слева, другая справа, третья же продолжала двигаться прямо на нас. Я взвел курок заткнутого за пояс пистолета и направился навстречу. Прошка находился чуть сзади слева, а Анри ехал со мной стремя в стремя. Одежда незнакомцев напоминала форму легкой кавалерии. Я плохой знаток в этой области, но некоторые моменты показались мне подозрительными. Регулярная армия в Империи имеет одинаковые для каждого рода войск вооружение и амуницию. В данном случае такого не наблюдалось.

Теперь вся надежда на Анри и на его опыт. Мы сблизились почти вплотную и остановились. Некоторое время мы изучали друг друга.

Затем молчание нарушил один из всадников – судя по всему, главный. Густые кустистые брови, окладистая борода и пышные усы придавали ему вид атамана разбойничьей шайки. Но на боку висела шпага – признак благородного происхождения. И еще был у него взгляд человека, привыкшего повелевать.

– Кто такие? – спросил он.

Я не спешил с ответом, внимательно разглядывая всадников, перегородивших нам дорогу. Ситуация мне не нравилась. То, что это не регулярные войска, нет никаких сомнений. С такими рожами в бандиты нужно идти, без всяких рекомендаций возьмут. Да и нервничают они, это хорошо видно. Тянуть дальше нельзя, нужно принимать решение. Их больше, и если они начнут первыми…

Я скосил глаза на Коллайна и увидел, что Анри поправляет свои щегольские усы. Этот жест по уговору означал одно – враги!

Все сомнения сразу исчезли: надо действовать, и действовать быстро. Ударом шпор послав Ворона вперед, я выхватил взведенный пистолет и разрядил верхний ствол в лицо бородача, успев в последний момент заметить его удивленный взгляд и руку, потянувшуюся к поясу. Чуть поведя пистолетом вправо, выстрелил второй раз, в его соседа, уже успевшего наполовину выхватить клинок. Сунув пистолет за пояс, обнажил шпагу.

Дальше события понеслись вскачь. Справа Анри выстрелами с двух рук свалил с лошади одного и серьезно ранил второго из находящихся перед ним трех противников. Слева Прошка, хекнув, проткнул балотом уже успевшего выхватить саблю разбойника. Удар у него получился такой силы, что лезвие балота почти наполовину вошло в тело бандита. Выпустив из рук древко копья, Проухв схватился за палаш.

Сзади разрядил свой пистолет Нектор, заставив оппонента выронить оружие и схватиться за живот. Сблизившись с последним живым из передней шестерки бандитов, мы с Анри атаковали его с двух сторон. Уже на втором выпаде он получил от Коллайна удар шпагой в грудь – и выбыл из боя. С этими все, пора на помощь остальным. Развернув лошадей, мы увидели следующую картину. Нектор, уже спешившийся, поднырнул под брюхо лошади одного из противников и, выскочив с другой стороны, стащил его на землю, успев почти полностью срубить голову палашом.

Возница, имени которого я так до сих пор и не запомнил, разрядил ружье в гущу всадников и юркнул под телегу. Чуть дальше, шатаясь, поднимался с земли Шлон с залитым кровью лицом. В каждой руке он держал по пистолету. Грохот выстрелов с обеих рук – и одна из пуль достигла цели, свалив на землю разбойника. Вторая попала в лошадь. Бедное животное взвилось на дыбы и рухнуло на землю, придавив седока.

Переглянувшись с Коллайном, мы ворвались в самую гущу врагов, раздавая удары налево и направо. Краем глаза я уловил выпад противника и припал к холке Ворона, пропуская узкую блестящую полоску стали над головой. Откинувшись назад, почти коснувшись спиной крупа коня, я наугад ткнул шпагой и почувствовал, что попал во что-то мягкое. Развернув лошадь рывком поводьев, выхватил из седельной кобуры заряженный пистолет. Но добавки не требовалось: бандит сползал с седла, дергаясь в предсмертной агонии. Проухв тяжелым палашом наносил удар за ударом бородачу в шлеме, пытающемуся защититься саблей. Наконец сабля вылетела из рук бородача, и Прошка мощным ударом развалил своего противника от плеча почти до пояса. «Вот же силища у парня», – успел восхититься я, прежде чем заметил еще одного бандита, уже успевшего занести над ним свой тесак.

Закричав что-то несвязное, я выстрелил навскидку с левой руки, стараясь отсрочить неизбежное. И мой выстрел удался на славу – пуля угодила ему в висок. Я даже немного обалдел от случившегося: не ожидал от себя подобной прыти.

А события развивались дальше. Молодой парень, смуглый, с черными тонкими усиками, родственник Нектора по имени Амин с визгом вонзил пику в спину грузного бандита и, не удержавшись, сам вывалился из седла. Анри классическим кроссом воткнул шпагу в левую часть груди отчаянно отбивавшегося соперника в черной, низко надвинутой шляпе.

Я же чуть не прозевал атаку непонятно откуда возникшего врага с кавалерийской саблей в левой руке. Едва успев парировать его рубящий наискось удар, я нанес свой, нацеленный в горло и оказавшийся удачным. Лезвие клинка рассекло шейную артерию – это смертельно, добавлять не надо. Так оно и случилось: силы покидали противника вместе с фонтаном крови, бьющей из раны.

Как там остальные враги? А врагов, как оказалось, уже не осталось. Двое последних бешеным галопом скрывались в облаке пыли, преследовать их никто не пытался. Правильно, не было такой команды. И не будет.

Я оглядел поле недавней схватки. На земле лежали трупы, стонали раненые. Стоял запах еще не развеявшегося пороха и крови. Чуть в стороне жалобно ржала лошадь, пытающаяся встать на ноги и снова заваливающаяся на траву. Зрелище не для слабонервных.

Проухва рвало прямо с лошади. Ничего, парень, привыкнешь. Это те самые приключения, о которых ты мечтал. По рассказам всегда все красиво и романтично, а от человека, разрубленного почти пополам сабельным ударом, воняет содержимым его внутренностей и кишок, дерьмом воняет.

Сейчас необходимо побыстрее занять бледного как полотно Прошку делом. Парень молодец – как-никак первый бой, но не растерялся, не дрогнул. А что остальные? Нектор держался рукой за предплечье, между пальцев сочилась кровь. Шлон продолжал стоять на коленях, обхватив руками окровавленную голову. Анри болезненно морщился, потирая левое плечо. Еще у одного, не помню, как зовут, невысокого, но кряжистого мужика в выцветшей зеленой куртке резаная рана на бедре. Остальные на первый взгляд без повреждений. Сам-то я как? Прислушиваясь к ощущениям, повел плечами… Ничего, кроме небольшого жжения под левой лопаткой. И когда успели зацепить? Даже не заметил в горячке боя. Нормально, выживу.

Быстро пересчитав людей, насчитал девять. Где же десятый? Искать долго не пришлось. Возле телеги в неестественной позе лежал возница. Сомнений быть не может, он мертв. А я даже не удосужился запомнить его имя… Стоп. Эмоции потом, займемся делом.

– Прошка! – заорал я.

Парень повернул ко мне бледное, искаженное лицо, недоумевая, почему я, обычно вежливый со всеми, кричу на него благим матом. Ничего, потерпишь – это тебе же на пользу. Главное – занять тебя сейчас делом, чтобы не оставалось времени на переживания.

– Что стоишь камнем? – продолжал орать я. – Быстро лови лошадей, пока не разбежались! – И тут же скомандовал одному из крестьян: – Пелай, садись в телегу, разворачивай. Возницу положи, потом по-человечески похороним. И Шлону помоги усесться. Нектор! – Подъехав поближе к егерю, протянул ему рулончик тонкого полотна: – Перевяжи пока руку, позже серьезно займемся. И еще, – добавил я уже вполголоса, – лиги две назад с левой стороны есть холм – он там один, не ошибешься. Заезжайте за него и располагайтесь на ночлег. Там вода рядом. Отправляйтесь немедленно, мы вас догоним. Ты, – я ткнул пальцем в мужика с раненой ногой, – сопровождаешь телегу. Остальные – ловить коней, собирать оружие, в первую очередь пистолеты и ружья. Времени у вас – пока я заряжаю свои пистолеты.

– Это до утра, что ли? – невинно поинтересовался Анри.

Я улыбнулся шутке:

– Анри, к тебе у меня особая просьба. Я хочу знать, кто они, откуда о нас узнали и все остальное прочее. Сделаешь? – Я вопросительно посмотрел на него, ожидая реакции. Анри мог отказаться, мотивируя дворянской честью: мол, допрашивать раненых врагов не позволяют жизненные принципы.

Нет, такой реакции не последовало, Анри кивнул в знак согласия, спешился. Выбрав жертву по каким-то своим соображениям, ухватил «языка» за плечи и поволок за ближайшие кусты.

– Быстро, быстро, время пошло! – снова закричал я и добавил уже негромко: – А вообще, вы молодцы, парни, даже не представляете, какие вы молодцы.

Лазать самому по карманам убитых – это не для меня, мне проще свое отдать. А вот если кто-то из парней залезет ненароком – даже не замечу, заслужили. Но оружие – это совсем другое дело, это трофеи.

Я достал пороховницу, пыжи, пули, мерку. Отсыпал порох в мерку, высыпал в ствол, уплотнил шомполом, запыжевал, закатил пулю, уплотнил шомполом, снова запыжевал. Насыпал пороху в затравочное отверстие, закрыл полку, осмотрел состояние кремня. Порядок. Один ствол готов. Теперь те же самые процедуры со вторым стволом. Все, пистолет заряжен. Засунув его за пояс, достал второй. Осматривая пистолет, вспомнил удачный выстрел, спасший Прошку. Сам от себя не ожидал. Не такое уж это примитивное оружие в умелых руках. Ни мушки, ни целика на нем нет – все дело только в практике.

Заряжая пистолеты, я не забывал оглядываться по сторонам. Пока все тихо, никого не видно. Только мои парни, закончив сбор трофеев, азартно ловят лошадей, оставшихся без седоков. Из-за кустов показался Анри, вскочил на лошадь, подъехал.

– Погоня будет? – задал я ему самый животрепещущий вопрос.

– Некому. У них осталось всего несколько человек – тех, которых они в спешке не смогли найти, когда собирались на дело.

– Хорошо, это главное. Собирай народ, догоняем телегу. На месте расскажешь все подробности. Сначала раненые, потом все остальное.

Анри кивнул и трижды пронзительно свистнул. Этот сигнал означал у нас общий сбор.

Глава 8
Усы и шляпа

Костер весело потрескивал, стреляя быстро гаснущими искрами в предзакатное небо. На железной перекладине исходили паром два котелка с кипящей водой. Народ, еще возбужденный после схватки, обсуждал перипетии боя. То и дело слышался смех, который тут же смолкал, когда вспоминали об убитом возчике.

Веселитесь, парни, веселитесь, мне же пора заняться ранеными. Тонкого полотна, разрезанного на рулоны, хватало с избытком, этим добром я запасся основательно. Имелось у меня и одно радикальное средство в виде парочки пятилитровых медных бутылей, обшитых кожей, – самогонка, выгнанная из забродившего винограда и дважды отфильтрованная через древесный уголь. Я не специалист, но, по моим ощущениям, крепостью градусов семьдесят.

Этот мир еще не знал такой технологии, и я не торопился ее внедрять. Слишком много бед принесли крепкие напитки в мой мир. Если они появятся независимо от меня, тогда да, я свое с этого поимею.

Начнем, пожалуй, со Шлона, как с самого тяжелого. Шлон полулежал на подстеленном одеяле, опершись спиной на седло. Голова его, залитая уже засохшей кровью, выглядела ужасно. Омыв рану охлажденной в ключе кипяченой водой, я выяснил, что Шлон лишился приличного клочка кожи над левым ухом в результате сабельного удара. Насколько я мог судить исходя из своих скромных познаний в медицине, черепная кость не пробита. По крайней мере, мозгов не видно. А вот контузию от удара егерь получил приличную. Сотрясение мозга как минимум. Есть ли внутренняя гематома – мне не определить. Будем надеяться на лучшее.

– Шлон, – обратился я к нему, – сейчас буду тебя лечить. Для начала ты примешь эту микстуру внутрь. Потом зажмешь в зубах веточку, а я обработаю этой же микстурой твою царапину, через которую видны твои мозги. В них отчетливо читается желание, чтобы все отправились к дьяволу и оставили тебя в покое.

Шлон ухмыльнулся и кивнул на серебряный стаканчик, наполненный самогонкой, примерно наполовину разбавленной водой:

– Это то, что я думаю?

– Не знаю, о чем ты думаешь, но такого ты еще не пробовал. Так что выдохни, задержи дыхание и пей залпом! – Я вложил стакан ему в руку.

Шлон ухмыльнулся, в три глотка выпил содержимое и застыл с выпученными глазами. Все, теперь нужно подождать, пока микстура начнет действовать.

Остальные тоже заслужили по стаканчику – это снимет стресс и поднимет боевой дух. Хотя он и без того на высоте после выигранного сражения.

– Проухв, – обратился я к парню, – возьми помощника, и сообразите всем нам перекусить. Достань хлеб, колбасу, ветчину, сыр – ну ты меня понял.

Еще по дороге сюда я успел с ним поговорить.

– Не переживай, Проухв, ты все сделал правильно. Понимаешь, у всех нормальных людей такая реакция на первого убитого врага. Мы рождены совсем для другого, но однажды наступает момент, когда не остается выбора. Вернее, выбор-то как раз есть – либо мы их, либо они нас. Вообще-то ты молодец: в бою первый раз, а вел себя как настоящий герой!

– А у вас, ваша милость, тоже так было в первый раз?

– Конечно, Проухв, конечно. – На самом деле у меня все было гораздо хуже, но зачем ему об этом знать?

Прямо на траве лежало трофейное оружие – сабли, кинжалы, ружья, пистолеты, еще что-то, плохо различимое в наступивших сумерках. С этим завтра разберемся, а сейчас займемся Шлоном, уже дошедшим до нужной кондиции и порывающимся встать.

– Ну-с, приступим к лечению, – сказал я ему. – Зажми-ка, дружок, в зубах эту веточку и крепко держи. Не вздумай выпустить! – И щедро полил рану алкоголем.

Надо признаться, Шлон мужественно держался во время процедуры и только в конце, уже после перевязки, выплюнув перекушенную ветку, от души выругался. А что делать – единственный доступный мне антисептик. Вообще-то еще уксусом можно, но так надежнее.

Нектор уже получил свою дозу обезболивающего напитка и находился в нужном состоянии. Глубокий порез на внешней стороне предплечья требовал наложения швов. Сунув ему в зубы заранее приготовленную ветку, я достал из специальной коробочки длинную кривую иглу и нитки из бараньих сухожилий.

Насколько я помню, это называется кетгут. Подержав некоторое время иглу в кипящей воде, принялся за дело. Немного алкоголя на разрез, семь швов и метр полотна. Все, следующий пациент. Рану на ноге зашивать не пришлось, только тугая повязка. Остался Коллайн.

К этому времени по порции виноградной самогонки получили все. Я и сам принял за здоровье друзей и на погибель врагам. Не привыкшие к крепкому алкоголю люди быстро пьянели, посыпались шутки, дружеские колкости. Отпустило людей, чего я и добивался. Мы сидели одной группой вокруг общего костра, шутили, смеясь, вспоминали подробности боя. Наконец-то мы почувствовали себя одной командой, и это было здорово.

Левое плечо и верхнюю часть груди Анри покрывал огромный кровоподтек. Я ощупал ключицу, попросил его покрутить рукой. Все не так страшно, перелома нет, возможна трещина, но на глаз не определишь. Не удержавшись, поддел друга:

– Анри, у меня создалось впечатление, что эту отметину оставила вам в Тронденте ваша страстная красавица-баронесса, и в просторечии такие синяки именуются не иначе как засосами. Вы же пытаетесь пристроиться к воинской славе Пелая.

Это вызвало приступ хохота. Люди живо представили, каких размеров должен быть ротик у баронессы, чтобы оставить такой огромный след. Что же касается Пелая, так этого героя мгновенно сдуло с лошади при первом выстреле, и появился он из кустов, когда уже все закончилось.

Анри не обиделся, он хохотал вместе со всеми.

Что касается своей царапины под левой лопаткой, то я решил это быстро, попросив Нектора замазать ее целебной мазью, пахнущей дегтем и еще чем-то непонятным.

Подошел Прошка, протягивая мне куртку со словами:

– Возьмите, ваша милость, я заштопал ее на спине.

А куртка у меня знатная. Мне пошила ее Марта по моим указаниям, удивляясь необычности заказа. Из грубого полотна, вся в разводах желто-буро-зеленого цвета (я сам варил ткань, завязав узелки во многих местах), со множеством накладных и внутренних карманов. Похоже на армейскую куртку из моего мира. Разве что длиннее и подкладка из красного шелка. Из шелка – потому что он скользкий, быстрее надевать и снимать. Из красного – потому что кровь не заметна, эстет я.

Анри сначала косился на нее, а потом, убедившись в ее практичности, поинтересовался, где можно приобрести такую же. Отличная походная куртка получилась.

Прошка помялся немного, а потом вымолвил:

– Спасибо вам, ваша милость.

– За что это? Это тебе спасибо, – удивился я.

– Ну это, вы мне жизнь спасли. Вовек не забуду.

Все внимательно слушали наш разговор. Я подмигнул Анри и сказал Проухву:

– Так это я не о тебе заботился, а о себе.

– Как это? – не понял Прошка.

– Кто бы мне тогда куртку штопал, если бы тебя убили? Я просил Анри, он почему-то не хочет…

Анри тихонько хрюкнул.

– Так ему ж нельзя…

– Почему это нельзя? – еще больше удивился я.

– Так ему не положено, он же благородный, дворянин, – объяснил мне Прохор.

– А я-то все голову ломаю, почему он отказывается, – произнес я тоном человека, до которого наконец дошло.

Тут не выдержали все. Хохот стоял такой, что заволновались лошади, пасшиеся неподалеку.

Хороший Прошка человек и совсем не глупый, но наивный до ужаса.

– Ну что, ребята, еще по одной выпьем – и спать. Завтра отдыхаем, приводим себя в порядок, разбираемся с трофеями, а послезавтра в путь.

Ребята оживленно зашумели: моя микстура всем пришлась по душе.

– Ваша милость, – воспользовался Прошка всеобщим хорошим настроением, – может быть, споете?

Он стал горячим поклонником моего таланта. Стоило мне взять в руки гитару, Прохор мгновенно материализовался где-нибудь неподалеку.

– Извини, братец, без гитары какое пение? – нашел я отговорку.

– Так вон она, в телеге лежит, – услышал я в ответ.

Как – в телеге? Я же лично проверял перед выездом укладку вещей и продуктов. Когда успел положить? Бросим телегу – мне что, как кабальеро, ехать на лошади и фламенко играть?

Народ притих, ждет моей реакции.

– Хорошо, Прошка, неси.

Парень пулей бросился к телеге. Я взял в руки гитару, настроил, задумчиво провел пальцами по струнам. Что же сыграть-то? А что здесь думать…

 
А не спеши ты нас хоронить,
а у нас еще здесь дела.
У нас дома детей мал-мала,
да и просто хотелось пожить[1]1
  Группа «Чайф», песня «Не спеши».


[Закрыть].
 

Одного уж схоронили. Вырыли могилу, засыпали тело землей, утрамбовали сверху небольшой холмик. В изголовье поставили камень. Нет человека. Когда вернемся – если вернемся, – родные получат тройную плату. Да разве дело в деньгах? Три дочери у него, как оказалось, погодки, старшей двенадцать. Ладно, вернемся, тогда и разберемся.

А живым – живое.

Последние две строчки куплетов подпевали уже хором.

Лица людей просветлели: песня – тоже хорошая психологическая разгрузка, не хуже алкоголя, может быть.

– Все, всем отдыхать. Оружие проверить, держать рядом с собой. Первая смена в карауле ты и ты. – Я ткнул пальцем в двух крестьян, не получивших ни царапины. – Дежурите до полночи, завтра выспитесь.

Следующим утром встали поздно. Солнце уже поднялось над верхушками деревьев небольшой рощицы недалеко от нашей стоянки. От костра доносился запах варева в бурлящем котле. Позавтракав, осмотрел раненых. Пока все в порядке – ни лихорадки, ни покраснений, ни нагноений.

Шлон намекнул, что готов хоть сейчас в бой, если ему дадут выпить волшебного эликсира, которым лечили накануне. Я ответил, что не против, но в том же порядке, что и вчера? – сначала обработаем рану, и лишь затем внутрь. Энтузиазм воина сразу угас.

Занялись осмотром трофеев. Неплохо. У меня появилась прекрасная возможность вооружить весь отряд: по паре пистолетов и по ружью на каждого. И я ею не преминул воспользоваться. Почти тридцать выстрелов в течение минуты – это сила.

С трофейными лошадьми, которых оказалось всего восемь голов (брали только лучших), случилась заминка. Крестьяне ни за что не желали расставаться со своими конями. Верховая лошадь – это одно, а рабочая крестьянская лошадка – совсем другое. Крестьянский конь универсален: может и пахать, и борону тянуть, и в телегу его можно запрячь. Скаковая лошадь – совсем другое дело. Можно, конечно, и ее запрячь, но это все равно что спортивную машину заставить тянуть прицеп с грузом.

Пора вмешиваться, решил я.

– Вы должны понять одно: наступит момент, когда ваша жизнь напрямую будет зависеть от резвости коней. Так что, ребята, быстро выбирайте лошадей и, пока еще есть время, привыкайте друг к другу. Лишних лошадей продадим в Дрогаунде – есть такое селение в четырех днях пути отсюда. Несогласные есть?

Таковых не оказалось. Я предложил Анри прокатиться по окрестностям. Он понятливо кивнул, поняв, что будет разговор.

– Что ты сумел узнать о напавших на нас бандитах? – спросил я его, когда мы отъехали достаточно далеко.

– Местный барон, некто Гормен Тройн. Его имение не так далеко отсюда. Та еще личность: о нем и раньше ходили плохие слухи, бандитствовал он на здешних дорогах. Вдруг узнал о золоте, которое мы якобы везем. Времени не хватало, собрал всех, кого успел, – в этом нам повезло. Кстати, тот бородач, которого ты застрелил первым, он и есть. И это еще большее везение. Он держал всех в кулаке, напрочь лишая инициативы. Вот его люди и растерялись, и получилось то, что получилось. Близких родственников у него нет, а дальние будут грызться за наследство, так что ни о какой мести не может быть и речи. Сплошное везение. Пожалуй, это все.

– Спасибо, Анри. Этого достаточно. Единственный вопрос: как ты узнал, что это враги?

– Не понял тебя, Артуа. – Вид у Анри был действительно озадаченный.

– Ты же подал условный знак…

– Артуа, я ничего не подавал, клянусь прахом своих предков! Я сам хотел задать тебе этот вопрос.

– Но ты же потер усы…

Посмотрев на мое лицо, он зарыдал от смеха:

– Я ничего не тер, Артуа. – Анри с трудом выговаривал слова. – Я просто хотел поправить шляпу.

Мы хохотали так, что Прошка, следовавший за нами на небольшом удалении, поглядел на нас с подозрением.