Текст книги "Лючиция"

Пауза затянулась. Марина, внимательно следила за ним. Она ждала, что он предпримет на этот раз, но он стоял неподвижно, продолжая опираться о стол. Он ещё раз взглянул на неё и сделал шаг в сторону.

– Не подходи, – снова заревела Марина.

– Да пошла ты, – сквозь зубы процедил он и двинулся к двери. Открыв дверь, он крикнул, – пошла вон!

Она не сдвинулась с места.

– Пошла вон, – ещё яростнее завопил он.

Марина постояла несколько секунд и бросилась к двери. Она выставила, пробегая мимо него, перед собой стул и вместе с ним выбежала в коридор.

«Почему так происходит? – задумалась Лючиция, – что я не так делаю?». Это была первая мысль за прошедший час. Сидя у окна на кухне, она механически курила и допивала чай. Какая-то опустошённость была у неё внутри. Лючиция не понимала, что так её мучит. Время шло само по себе, и она его не замечала.

В такие минуты хочется убежать и куда-нибудь спрятаться, так, чтобы никто не нашёл. Завернуться в тёплое одеяло, накрыться с головой и никого не видеть и не слышать. В это мгновенье понимаешь свою беспомощность и бессилие. Появляется ощущение страха, которое поглощает всё состояние, но в эти секунды происходит формирование человека.

Лючиции были знакомы эти ощущения, только почему-то именно сегодня они носили какой-то другой характер. В груди жгло.

Раньше она легко справлялась с подобного рода всплесками. Они как-то проходили мимо, и она особо не заостряла на них внимание. Её не страшила перспектива остаться одной. Вся её маленькая жизнь протекала в одиночестве. Ей было неведомо чувство нереализованности, от которого многие страдают. Ощущение утраты и потери для неё перестало существовать с уходом деда, какие-либо материальные ценности её не волновали. Но сегодня у Лючиции внутри, что-то появилось новое, незнакомое и непонятное. Все её попытки разобраться и проанализировать наталкивались на что-то. В эту минуту ей хотелось, только одного – заплакать. Последний раз она плакала на похоронах деда, а сейчас она еле сдерживала свои слёзы.

– Что же это такое? – невольно вырвалось у Лючиции и слёзы вдруг сами собой брызнули из глаз.

– Смотри, твой ухажёр пришёл, – сказала Марина, показывая в сторону.

Лючиция посмотрела куда указывала Марина. Он стоял метрах в пятидесяти от них. Он никогда не мешал им, и ждал, когда Лючиция его позовёт.

– Пойдёшь к нему? – спросила Марина.

Лючиция ничего не ответила. «Может попробовать? – подумала она».

– Эй, Лючи ты меня слышишь?.. Лючи, – прокричала Марина.

– Что?

– Ты в астрале что ли?

– Нет, я просто задумалась… А что?

– Я спросила ты пойдёшь к нему?

– Не знаю.

– Зачем ты постоянно с ним возишься?.. Сделала бы, наконец, с ним что-нибудь, – усмехнулась Марина.

Лючиция резко повернулась к Марине и сверкнула на неё глазами. Пауза затянулась на несколько секунд.

– Ты ревнуешь? – спросила Лючиция.

Марина ничего не ответила. Они молча смотрели друг другу прямо в глаза.

– Ладно, мне пора, – прервала молчание Марина, – хорошо отдохнуть.

Она встала, забрала свой рюкзак и двинулась в противоположную от него сторону. Лючиция проследила за ней до тех пор, пока Марина не скрылась из виду. Немного подумав, Лючиция поднялась со скамейки и направилась к нему.

– Пойдём, – проговорила она, подойдя к нему и не дожидаясь ответа, спокойно пошла дальше.

Он двинулся за ней. Они шли минут десять не разговаривая. Погода была тёплая, несмотря на то, что солнце заволокло тучами. Они прошли дворами в сторону МКАДа, как вдруг Лючиция остановилась и резко повернулась к нему.

– Ты когда-нибудь делал это? – спросила она.

– Что это? – переспросил он.

– Ну, был с женщиной, когда-нибудь?

– А ты? – спросил он.

– Ты, что еврей?

– Почему?

– Вопросом на вопрос отвечаешь.

– А причём здесь еврей?

– Забудь.

– Я целовался, – сказал он.

Лючиция усмехнулась.

– Т.е. нет?

– Ну…

– А хотел бы? – прервала она его.

– Ну…

– Пошли, – резко сказала она.

– Куда?

– К тебе?

– В смысле ко мне?

– К тебе домой.

– Зачем?

– Ты – тупой?

– Нет, у меня дома родители.

– Ну, так пошли туда, где нет родителей.

– А это куда?

– Слушай ты мужик или я?

– Ну…

– Ну, вот и решай.

– Ладно.

Он немного постоял задумавшись. Она терпеливо его ждала. «Да, Маринка права, что все парни тюфяки, бьют себя в грудь, типа я крутой, а на деле двух слов связать не могут. Тряпка. Чего думать, женщина ему сама предлагает себя, а он стоит как истукан».

– Пошли, – сказал он.

– Куда?

– Туда, – ответил он и двинулся.

Он прошёл несколько шагов и повернулся к ней.

– Ну, ты идёшь?

Лючиция не ответила. Она продолжала стоять на месте, ей было интересно, что он будет делать дальше. Он подошёл к ней и взял её за руку. «Ого, как разошёлся».

– Пошли.

– Ладно.

Они прошли несколько дворов и снова оказались около школы.

– Подождёшь, я быстро?

– Ладно.

Он пошёл быстрым шагом к школьному стадиону. Несколько ребят играли в футбол. Она видела, что он подошёл к футбольной коробке и позвал кого-то. Лючиция хотела понять, что она ощущает, но никаких необычных процессов внутри не происходило. Она просто стояла и ждала, пока он разберётся. По сути, она ничего не хотела, это был какой-то странный даже для неё самой порыв. Она не могла понять, зачем предложила ему это, но отступать назад было уже поздно. Действительно ли ей хотелось этого или это была своего рода месть Марине, которая смеялась над её нерешительностью, было непонятно. Это состояние начало её раздражать.

– Серёга, – крикнул он, – Серёг, Некишев, – ещё раз прокричал он.

– Чего? – отозвался Сергей, принимая подачу.

– Иди сюда.

– Ты, что… – не успел Сергей договорить, как у него отобрали мяч, – блин, – выругался Сергей.

– Серёг, ну иди сюда, – он снова его позвал.

Сергей махнул руками, что-то про себя сказал и побрёл неуклюже в его сторону, стараясь не попасть другим под ноги. Подойдя к нему, он недовольно протянул руку, чтоб поздороваться.

– Привет, – вяло сказал Сергей, – чего тебе?

– Нужна помощь.

– Ага, сейчас она будет нужна мне, я из-за тебя мяч упустил.

– Да, ладно прости. Помоги, а?

– Чего надо-то?

– У тебя предки дома?

– Нет, уехали на дачу, а что?

– Дай ключи от хаты?

– Чего?

– Ну, ключи… Ненадолго, на часок-другой… Очень надо… – он махнул головой в сторону, где стояла Лючиция.

Сергей посмотрел туда и прищурился. Он всматривался несколько секунд.

– Понятно, – сказал он по-деловому, почесал подбородок и покачал головой.

– Что понятно-то, ты дашь ключи или нет?

– Не торопись, – сказал Сергей, как отрезав, и это означало только одно, что он начал продумывать какой-то план.

Сергей ещё раз посмотрел в сторону Лючиции, посмотрел на него, потом снова на неё. Он стоял и терпеливо ждал, когда Сергей наконец-то примет решение. Было не понятно, что так долго можно было решать. Сергей не торопился. У него возникло желание врезать этому толстяку и вправить мозги, чтобы тот думал побыстрее.

– На хате сеструха, – сказал наконец Сергей, – не вариант.

У него внутри всё опустилось. «Чёрт, а сразу сказать не судьба… Толстопуз, совсем уже мозги жиром оплыли». Он хотел уже резко ответить Сергею, развернуться и уйти, набрал воздух в лёгкие, как вдруг Сергей его опередил.

– Есть ещё один вариант. Даже два, на всякий случай, – проговорил Сергей и слегка самодовольно улыбнулся, чуть приподняв подбородок кверху, как будто призывая всех окружающих восхититься им.

Сергей часто так делал, показывая своё превосходство над другими сверстниками. Он облегчённо выдохнул. «Спасибо друг, – подумал он про себя». Накатившая обида прошла мгновенно.

– Куда идти? – быстро спросил он.

– В моём подъезде, есть вход в подвал, там у меня оборудовано местечко. Один минус, ключи у дворничихи, а она ещё та… Короче, если закрыто, поднимайтесь на крышу, на чердак, там замок подпилен. Но там ничего нет…

– Ладно, нормально, разберёмся, спасибо большое, – быстро проговорил он и двинулся к Лючиции.

– Код-то помнишь? – крикнул вдогонку Сергей.

– Да, ещё раз спасибо.

– Аккуратней там, не засветитесь, – прокричал ещё Сергей, но он уже не ответил, – да уж, обваляется же, по-любому… – добавил про себя Сергей, постояв несколько секунд, потом развернулся и побежал не спеша на поле.

Он практически долетел до Лючиции, за считанные секунды, которая всё это время стояла на том же месте. Подойдя к ней, он остановился и посмотрел на неё, улыбаясь.

– Пойдём, – произнёс он с каким-то матовым и неестественным для него оттенком в голосе.

Она улыбнулась про себя. «Ещё забыл добавить детка. Вот расхорохорился-то… Мачо… Прямо Антонио Бандерас».

– Ну, пошли, – ответила Лючиция.

Они прошли минут десять в полной тишине. Каждый не знал, что в такие минуты нужно говорить.

Он мысленно прокручивал, что будет делать, когда они дойдут до места. Ему представилось, что сейчас наконец-то он впервые поцелуется, а может и сразу произойдёт, что-то большее. Про поцелуй он соврал, подумав, что лучше сказать, что он целовался.

Лючиция шла молча. Всю дорогу она считала про себя. Она посчитала, сколько они прошли кустов, которые только-только начинали зеленеть, посчитала, сколько было урн, на их пути. Проходя мимо многоэтажного дома, она увидела как на небе, между облаков, пробивается лучик солнца. Ей почему-то это показалось забавным, и она улыбнулась.

Он остановился около торца дома и повернулся к ней. Лючиция ждала, что дальше будет.

– Мы пришли, – сказал он и посмотрел на неё.

– Что прямо здесь будем? – спросила она.

Он замялся, от неожиданности.

– Нет, конечно… – проговорил он, улыбаясь, – тут есть местечко одно… Только это не квартира… Э… Но там ничего… – он хотел было ещё, что-то сказать, но Лючиция его прервала.

– О, да ты стреляный воробей? Не впервой видно.

– Я нет… Ты не правильно поняла… Это…

– Да, ладно, я пошутила, веди уже Сусанин, а то так до утра проходим, всё без толку.

– Хм… – ухмыльнулся он и пошёл к дому. Она двинулась за ним.

Около подъезда он приостановился и посмотрел по сторонам. Лючицию с каждой секундой всё больше и больше это забавляло. Она и представить себе не могла, что парни могут себя так вести. «Интересно, он действительно так уверен, что всё получится, такой решительный… Типа… А у самого-то коленки небось ходуном ходят. Смешно… Неужели каждый мужик себя так ведёт перед женщиной?.. Бедненькие». Она чуть не засмеялась в голос, но вовремя спохватилась. Он тем временем набрал код в подъезд, но ошибся. «О, боже, это становится похоже на какой-то детектив. Нервничает».

«Так, стоп, стоп, стоп, не может быть, чтобы я забыл, этот чёртов код». Он замер на несколько секунд, прокручивая в голове возможные варианты, хотя сам себе противоречил, потому что был уверен, что набрал код от подъезда правильно. «Может просто кнопка запала?.. Так ладно, спокойно». Он ещё раз не спеша набрал комбинацию из цифр, сигнал запищал, он дёрнул дверь и она открылась. Довольный собой он гордо улыбнулся и повернулся к Лючиции, приглашая её пройти первой.

«Ну, прям джентльмен, куда там». Она натянуто улыбнулась и прошла в подъезд. Он аккуратно прикрыл за собой дверь подъезда, стараясь, как можно меньше шуметь. С каждой секундой чувство волнения всё больше и больше накрывало его. Он всеми силами старался скрыть это.

Лючиция хотела уже подниматься по лестнице, как он вдруг её остановил.

– Мы пришли, – сказал он.

– Уже? – переспросила она, – прямо на лестнице?

– Нет, – перебил он её, – вот вход в подвал, там у моего друга, комнатка оборудована.

Она ничего не ответила. Он подошёл к двери, ведущей в подвал, и дернул её. Дверь не открылась. «Блин, неужели закрыта, – пронеслась у него мысль, – нет, ну пожалуйста». Он ещё раз попробовал открыть дверь, но она была неподвижна. «Спасибо добрым дворникам… Чёрт… Чёрт…».

– Не судьба, – протянула Лючиция, еле сдерживая смех.

Она видела, как он совсем расстроился. «Ну, не надо так убиваться. Первый блин всегда комом».

– Пойдём наверх, – резко сказал он и потянул её за собой.

– Ты куда, – опешила Лючиция.

– Наверх, там чердак открыт.

– Ага, так же, как и подвал?

– Нет, там верняк, – ответил он и понёсся по лестнице наверх, держа за руку Лючицию.

Она сильно не сопротивлялась, и это её удивило. Он так стремительно поднимался, что она еле успевала за ним.

– Слушай, давай помедленнее, это же тебе не бег с препятствиями, – сказала она.

– О, извини, – приостановился он, – осталось немного.

– Ну, да с учётом того, что мы уже этажей пять пробежали. Вообще-то здесь есть лифт. Так на будущее.

– Я как-то не подумал.

– Ещё бы, у тебя голова, по-моему, совсем отключилась.

Он хотел было ей ответить, но не смог подобрать подходящие слова.

– Мы так и будем здесь стоять?

– Нет, – проговорил он, не двигаясь с места.

«О, боже, что за нерешительность, такими темпами мы далеко не уйдём. Милый мой, ну нельзя же перед девушкой так тормозить».

– Чердак выше, если что.

– Да… Точно… Пойдём.

– Пойдём… – протянула она, глубоко вздохнув.

Оставшиеся лестничные пролёты они шли не быстро. Этажом ниже они услышали, как кто-то вышел из квартиры и вызвал лифт. Лифт прошёл мимо них вниз, остановился, человек вошёл в него, и лифт снова поехал вниз. Подходя к предпоследнему этажу, он услышал, как захлопнулась дверь подъезда. «Наверное, ушли. Слава Богу. Главное, чтобы никто сейчас не вышел… Так, спокойно, всё нормально. Не нервничать. Всё хорошо, я в порядке… Фу, несу какой-то бред».

«Неужели у всех так в первый раз? Смешно и грустно. Зачем тогда притворяться?». Лючиции вдруг захотелось развернуться и уйти, но почему-то она продолжала подниматься за ним. «Какой-то бред».

Они дошли до последнего этажа. На чердак вела железная лестница. Перед ней была сделана дверь в виде сетки из железной арматуры, чтобы туда не могли зайти посторонние. Как и сказал Сергей, замок висевший на петле был подпилен. Он облегчёно вздохнул. «Ну, слава Богу». Аккуратно сняв замок, он приоткрыл дверь. Она сильно заскрипела. «Блин, маслом надо смазывать… Работнички».

– Идём, – сказал он, поворачиваясь к Лючиции.

Она, молча, двинулась за ним. Чердак был невысокий. Создавалось впечатление, что сюда не заходили уже лет десять. Вокруг валялось множество всякого хлама. С одной стороны была груда разной бумаги, покрытая толстым слоем пыли. Возникало ощущение, что это осталось здесь с советских времён, когда пионеры и комсомольцы собирали макулатуру. С другой лежали какие-то тряпки и коробки. Поперёк чердака проходили трубы, которые все были в птичьем помёте. Практически все голуби сразу же вылетели, как только они поднялись на чердак. На полу были разбросаны бутылки, металлические ложки, шприцы и использованные презервативы. Сквозь единственное окно, которое было выбито и служило выходом на крышу, пробивался свет. Почти под окном стояло, что-то напоминавшее стол. Несколько деревянных коробок, на которых лежала фанера. На нём стояло несколько бутылок из-под водки, одна из которых была недопита, консервные банки, кусок, похожий на хлеб, покрытый чёрной плесенью.

Они стояли неподвижно. Сказать, что всё желание пропало, всё равно, что ничего не сказать. Никто не решался заговорить первым.

«Да, попадалово, – подумал он, – стремновато тут, как-то. Может лучше ну его на фиг?.. Притончик Серёга тут не плохой организовал». Он улыбнулся, представив, как Серёга здесь среди наркоманов и алкоголиков.

– Что смешного? – спросила Лючиция, нарушив молчание.

– Так, ничего особенного… Представилось… – ответил он.

Они снова замолчали. Прошло ещё несколько минут. Краем глаза он следил за движениями Лючиции, которая просто стояла и смотрела по сторонам. Он, переминаясь с ноги на ногу, пытался придумать, что делать дальше. «Так, надо повернуться к ней. Что-то надо спросить? Но что?..»

«Как глупо всё, – подумала Лючиция». Она повернулась к нему и посмотрела в глаза.

– Ну, что? – спросила она.

– Нормально всё.

– Может, поцелуемся?

– Давай.

Она сделала полшага к нему навстречу. Внутри у него всё заколотилось. Он стоял не шелохнувшись. Она чувствовала, как он нервничал.

– Да, расслабься ты уже, – сказала она.

– Да, я нормально.

Она подошла вплотную к нему и обхватила руками его шею.

– Слушай, если я даже на носочки встану, всё равно до тебя не достану.

– Прости, просто как-то…

– Ты, что ни разу не целовался?

– Целовался… – резко сказал он и запнулся, не зная, что ещё добавить, – просто всё так неожиданно…

– Жизнь неожиданная штука, не знаешь, где найдёшь, где потеряешь, – заулыбалась она, продолжая держать его за шею.

Со стороны это выглядело, как будто парень и девушка впервые пришли на урок по танцу, их поставили вместе, показали движения и они пытаются их повторить. Она висит у него на шее, он стоит как статуя, не двигаясь, боясь сделать лишнее движение.

– А ты целовалась? – спросил он.

– Нет, – сказала Лючиция и пристально посмотрела на него, – мы долго ещё будем трепаться или может уже делом займёмся?

– Ну, да.

Лючиция не выдержав, постаралась наклонить его голову. Он поддался. Дыхание у обоих стало прерывистым. Она видела, как он прикрыл глаза и выставил вперёд губы трубочкой. Она улыбнулась, подумав, как мило. Оставалось только самой прикрыть глаза и прикоснуться к нему. «Не так уж это и страшно. Даже забавно. Потом говорите, что женщины слабый пол. Если мужики боятся первыми поцеловать, о чём можно говорить». Она прикрыла глаза. Почувствовав тёплое дуновение от его дыхания, Лючиция потянулась к нему.

– Кто здесь? – услышали они неожиданно женский голос, – совсем уже страх потеряли. Сколько можно… Сейчас милицию вызову.

Лючиция оторопела. В такие минуты, события проходят перед глазами в замедленном темпе. Человек помнит всё до мельчайших подробностей. В зависимости от темперамента и склада характера, каждый по-разному себя ведёт в подобных ситуациях. Кто-то реагирует молниеносно, а у кого-то все процессы блокируются и он выключается на неопределённое время.

Не помня себя, она оттолкнула его и бросилась бежать. У выхода стояла полная женщина лет шестидесяти. Она была одета в рабочую одежду. Волосы убраны в платок. В руках она держала ведро и тряпку. Загораживая почти весь проход, она была похожа на вышибалу.

– Куда это ты, направилась? – практически пропела дворничиха и добавила, – проститутка малолетняя.

– Уйди, – не своим голосом завопила Лючиция и отпихнув её в сторону проскочила в образовавшийся проём.

Дворничиха, не ожидав такого, несколько секунд не могла понять, что произошло.

– Ах, ты… Я тебе попихаюсь зараза, – прокричала она вдогонку, но Лючиции уже не было видно. Слышно было только звуки удаляющихся шагов, которые через мгновение совсем исчезли.

Он до сих пор не мог прийти в себя. Оцепенение охватило его. Перед глазами плыл туман. Внезапно он почувствовал, как кто-то тянет его за шиворот, как котёнка. Повернув голову, он увидел перед собой дворничиху, которая вцепилась в него и пыталась тащить на выход.

– Пойдём, пойдём. Я тебе сейчас устрою, – проговорила она, – вы у меня навсегда забудете сюда дорогу. Совсем уже стыда нет. Нашли место, где… Что встал? Давай, давай на выход, молоко на губах ещё не высохло… А уже… – она не успела договорить, как он вырвался из её рук.

Оттолкнув её в сторону, он повернулся к ней. Ему стало обидно, что какая-то тётка взяла и всё испортила. Злость подкатила к горлу.

– Пошла вон, дура толстая. Сама ты… Разберись сначала, а потом ори. Метёшь свои улицы, вот и мети, куда лезешь не в своё дело, – протараторил он и выбежал.

Дворничиха хотела, что-то ответить, но не нашлась что сказать. Последние его слова её огорошили.

Семейная жизнь у неё не удалась, детей не было. Всю свою жизнь она проработала в школе учителем по химии. Учеников своих она очень любила, и могла с ними заниматься сверхурочно, не требуя дополнительной ставки, и они отвечали ей тем же, обожали её и относились к ней с уважением, между собой, называя тётя Колбочка. Она знала об этом и никогда не считала это за оскорбление.

С учителями тоже имела добрые отношения, хотя близких подруг, за почти 40 летний стаж работы, у неё не было. Она не была лидером по характеру и не стремилась сделать карьеру, как многие её коллеги. Не участвовала ни в каких интригах, держалась от этого всего подальше. Она просто выполняла свою работу ответственно и с любовью.

С приходом нового директора, которого назначали из департамента, она стала ощущать какое-то давление на неё, но старалась не обращать на это внимание. Постепенно многих учителей стали сокращать и менять на других, зачастую бывших знакомых директора. К ней было сложно придраться. Когда пришёл пенсионный возраст, новый директор решил, что ей пора на отдых. Ей пришлось уволиться, хотя она всегда думала, что будет работать до конца своих дней. Пенсии не хватало, поэтому она и устроилась на подработку – дворником.

Она всё ещё стояла и не могла пошевелиться. Она, человек, который никогда не повышал голоса, сегодня вдруг напала на этих ребят. «Быть может, они действительно ничего такого не сделали из ряда вон выходящего, а я их так, – подумала тётя Люся». Она присела на стоявший рядом деревянный ящик и заплакала.

«Люди приходят и уходят, а мы остаёмся – подумала Лючиция». За окном темнота сменилась серостью. Дождь всё ещё продолжал идти. На улице стали изредка появляться прохожие, которые спешили, кто куда. Из окна сверху были видны только зонтики, которые скрывали своих хозяев от непогоды.

Чай закончился. Лючиции захотелось, чего-нибудь съесть. Задумавшись на секунду, она вспомнила, что у неё осталось немного батона. В холодильнике она нашла небольшой кусок сыра и остатки масла. Достав из хлебницы кусочек батона, она приготовила себе бутерброд. Взяв его в одну руку, другой она долила остатки воды, которая уже к тому моменту остыла, из чайника в заварник, вернула чайник на плиту и вновь забралась с ногами на табуретку. Устроившись поудобней, Лючиция с удовольствием начала есть бутерброд, запивая его холодным чаем.

На другой стороне улицы она увидела одинокого прохожего, который шёл вприпрыжку под зонтиком. Она видела, как он зигзагами перепрыгивал от одной лужи к другой, наивно полагая, что так он не промочит ноги. Проходя около дороги, мимо него пронеслась машина. Он рефлекторно отскочил в сторону, но брызги всё равно долетели до него. Отпрыгивая, одной ногой он угодил в соседнюю лужу. Лючиция усмехнулась. «Не повезло. День не задался». Она видела, как он по-видимому, что-то сказал в сторону уехавшей машине, и спустя мгновения сам скрылся из виду. Улица снова стала пустынной.

«Что будет дальше? Может уехать? Мать говорила, что где-то в Новгородской области живёт отец… Зачем я ему нужна?.. Семнадцать лет ни ответа, ни привета, а тут здрасте… Не узнаёте, я Ваша дочурка… Если бы дед не умер, всё было бы хорошо… Мы с ним жили бы вместе, я бы за ним ухаживала, готовила бы ему, дома бы убиралась… Почему его так рано не стало?..». Слёзы навернулись на глаза и она не смогла их больше сдерживать. Она пыталась успокоиться, но чем больше Лючиция брала себя в руки, тем сильнее они лились. Одна за другой бежали капли по щекам, не обращая внимания на неё. Последний раз она плакала после похорон деда.

Мать устроила дома пышные поминки. Со стороны незнающий человек никогда не сказал бы, что это были проводы человека, наоборот всё это напоминало какой-то сабантуй. Приходили какие-то люди, которые менялись практически каждые полчаса. Квартира на весь день превратилась в проходной двор.

Лючиция спряталась у себя в комнате, так, чтобы её не было видно. За весь день она не проронила ни слова. Она сидела у себя в комнате на полу за кроватью. Шум и крики доносились из гостиной. Несколько голосов друг друга перекрикивая, что-то говорили одновременно. Было не понятно, был ли это тост, или кто-то на кого-то орал. Лючиция обхватила коленки руками и положила на них голову. Всё, что происходило за пределами комнаты, ей было не интересно, она даже не обращала на это никакого внимания. Ей не было ни грустно, ни печально, она вообще ничего не испытывала. Внутри была какая-то пустота.

Она попыталась увидеть в своём воображении лицо деда, но почему-то образ был каким-то расплывчатым, чётких очертаний не было. «А был ли дед вообще на самом деле?.. Может его не было?».

– Нет, был, был, был… – закричала она во весь голос и ударила ладошками об пол. Резкая и жгучая боль пронзила ладони. Она зажмурилась.

– Всё будет хорошо, детка, не переживай, я о тебе позабочусь, – сказал дед и обнял её.

Спокойствие накрыло Лючицию. Она прижалась к нему, свернувшись в маленький клубочек. Он погладил её по голове и тихо стал напевать колыбельную.

– Мне страшно, – проговорила Лючиция.

– Не бойся, мама о тебе позаботиться, – прозвучал голос и Лючиция резко открыла глаза.

Мать сидела рядом и прижимала её. От неожиданности Лючиция отпрянула в сторону. Мать не понимающим взглядом посмотрела на неё. Несколько секунд они сидели и смотрели друг на друга, как будто впервые увиделись.

– Люсёнок, у тебя всё в порядке? – спросила мать, прерывая молчание.

– Меня зовут Лючиция, – не спеша проговорила дочь, проговаривая каждую букву.

– Что?

– Ты слышала.

– Как ты разговариваешь со мной? – не переставая удивляться, спросила мать.

Лючиция молчала. Она думала, что дальше делать. Уйти из дома, это был вариант, но куда, да и кому нужен был ещё один рот. Помощи теперь ждать было не от кого, единственный человек, который заботился о ней и мог её как-то оградить от всех, умер.

– Послушай, доченька, я понимаю нам всем сейчас плохо, но жизнь продолжается. Мы теперь вместе. Я о тебе буду заботиться… – мать попыталась обнять её.

– Где ты раньше была? – процедила сквозь зубы Лючиция и отстранилась от матери.

– Что?

– Ничего, пить меньше надо.

– Так, Людмила, ты, что себе позволяешь?..

– Я же тебе сказала, меня зовут Лючиция.

– Какая Лючиция, что за бред, – прикрикнула мать, – совсем с дедом распоясалась… Ничего теперь я тебя побалую… Ты у меня допросишься… Я твоя мать… Поняла?..

Лючиция не отвечала. Она сидела в стороне, как загнанный в угол волчонок. Мать приподнялась и пошатываясь пошла на дочь.

– Светик, милая моя, ты где? – играючи произнёс мужской голос.

Дверь в комнату Лючиции медленно приоткрылась и шум, доносившийся из гостиной, стремительно заполнил всё пространство. Мужчина, остановился в проёме двери. В одной руке он держал бокал с вином, другой придерживался за косяк. Видно было, что бокал был явно не первый, и даже не второй. Пошатываясь, он сделал какие-то непонятные движения бёдрами. Можно было представить, что это было, что-то похожее на танец.

Сказать какой возраст у мужчины, было сложно. Он был из тех людей, у которых лицо выглядело по-мальчишески. Немного вытянутая голова, удлинённый нос, тёмные волосы и строгие брови, которые нависали над глазами. В нём было, что-то южное, хотя не ярко выраженное.

Небольшие усики, которые он носил, придавали его виду комизм. Они были очень светлые и редкие, в отличие от волос и бровей. Возникало ощущение, что они не настоящие. Лючиция даже поначалу не могла понять, что это у него под носом.

Она внимательно следила за его движениями. Он всё продолжал пританцовывать вокруг матери. Со стороны это действо было похоже на брачные игры птиц. Импульсивные движения самца, который хочет заполучить свою самочку. Разница была лишь в том, что у птиц эти игры естественны. Мужчина же не обладал пластичностью тела. Он изо всех сил старался придать своим корявым движениям сексуальность и притягательность, но чем больше он изгалялся, тем смешнее это выглядело.

Лючиция слегка усмехнулась, когда он в очередной раз попытался изобразить, что-то бёдрами, оголив при этом свой тощий живот. Мать захихикала. Мужчина стоял спиной к Лючиции и не обратил внимания на неё, когда зашёл. Он был поглощён каким-то странным желанием. Подойдя практически вплотную к матери, и покачивая бёдра из стороны в сторону, он начал расстегивать ремень на брюках.

Лючиция застыла и смотрела на них не отрываясь. Она тогда ещё не понимала, что толком делает мужчина. Ей казалось, что это какая-то игра пьяных взрослых. Она увидела, как он одной рукой залез под блузку к матери. Мать поддалась вперёд к нему. Они вместе замолчали и приостановились. Лючиция ждала, что будет дальше.

– Мы здесь не одни, – услышала она голос матери.

Мужчина резко развернулся и сверкнул своими тоненькими глазками на Лючицию. Она тоже взглянула на него. Не отводя глаз, они смотрели друг на друга.

– Брысь, – сказал он усмехнувшись.

Голос у него прозвучал мягко, но в нём сквозили нотки стали, от которых у Лючиции пробежали мурашки. Она не ответила, всё продолжая смотреть на него и ждать, что он предпримет.

– Подсматривать нехорошо, ну ка, иди погуляй, нам с мамой надо кое о чём поговорить, – продолжал он.

Лючиция не двинулась с места. Он, придерживая одной рукой штаны, направился в сторону Лючиции. Она почувствовала, что сердце стало работать быстрее обычного.

– Пойдём, оставь её, – сказала мать, подхватывая его под руку.

– Ну, а как же… – он не договорил, – а?

– Не волнуйся, – почти пропела мать и улыбнулась.

Она обняла его за шею свободной рукой. Мать поцеловала его сначала в щеку, а потом перешла к губам. Они остановились в двух шагах от Лючиции. Лючиция остолбенела.

Закончив, они снова вместе засмеялись и двинулись к двери.

– Мы с тобой после поговорим, – сказала мать, обернувшись на выходе из комнаты и закрыла за собой дверь.

Лючиция не могла понять, что произошло. Перед глазами стояла картина, как его язык гулял у матери во рту. Ей вдруг стало плохо, живот заколол, и к горлу подступила тошнота. Она подтянула ещё ближе к себе колени, обхватила их руками, прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Открыв глаза, она заплакала.

– Жизнь так устроена, что одним двери открываются, как только они этого захотят, а другим приходится терпеть и ждать. Искать справедливости нет смысла, так было, так есть и так будет. Мы живём тогда, когда мы живём и выбирать мы не можем. Это не плохо и не хорошо, это своего рода данность, – он замолчал. Повисла пауза.

Лючиция посмотрела на деда. Он сидел неподвижно, смотря куда-то вдаль. Ничего в его виде не выражало беспокойства. Он просто сидел, равномерно дышал и смотрел вперёд.

Его взгляд был точно устремлён в одну точку, так по крайней мере казалось Лючиции. Она попыталась проследить его взгляд, но ничего особенного в том направлении, куда смотрел дед, не видела. Она не могла понять, что так притягивало деда в той стороне. Она ещё раз повернула голову и постаралась сосредоточиться. Дед ей как-то говорил, что если хочешь увидеть мир настоящим, успокойся и смотри.

Полоса горизонта чётко отделяла ярко голубое небо от зазеленевшей земли, образовывая, на месте стыка небольшую чёрную линию. В кроне единственного дерева играли солнечные лучи. Они пробивались сквозь ветви и падали, прямыми чёткими линиями на землю. Изредка пробегал легкий тёплый ветерок, который еле заметно, местами, покачивал то крону дерева, то высокую траву, то просто сбивал с курса пролетавшую мимо стрекозу. Небо было кристально чистым, не было ни одного облачка.