Текст книги "Женька, или Безумный круиз"

Недалеко от импровизированной эстрады она заметила Василия. Во время. Откуда-то слева вновь выплывала благодушная улыбка шведа, слишком уж быстро продегустировавшего русские пельмени с русской водочкой. Лавируя между группами посетителей, Женя отловила капитана и тихим голосом пожаловалась ему, что ее преследует какой-то молодой абориген, а она, естественно, не может выдать себя.

– Отчего же? Здесь русских нынче, тьма. Есть даже общины. Если хочешь, помогу вам в общении. Может это твоя судьба. Глядишь здесь и останешься…

Женя остолбенела, и у нее даже дрогнули губы.

– А как же перевоспитание? Я уже так достала тебя?!

– Да нет, наоборот, ревную…Ладно, иди в каюту, скоро все закончится, и мы с тобой сойдем на берег.

Женя заглянула ему в лицо. Как же, с такой равнодушной физиономией он ревнует! Зато обещание, «мы с тобой сойдем» показалось ей музыкой.

Стокгольм Жене понравился, но в некоторых переулках у нее возникало ощущение, что она уже здесь была. Василий пояснил, что ничего удивительного в этом нет, в архитектуре и облике Таллинна и Стокгольма немало созвучного. Готика.

Они прокатили до центра города на такси, затем вышли на какой-то площади и капитан, оставив Женю на тротуаре, сбегал в банк, обменял российские деньги и заодно кому-то позвонил. Она не стала спрашивать кому и зачем. Какой смысл? Если это ее касается, скажет и сам…Если нет…Но напомнить о том, что проголодалась, она сочла целесообразным. Василий поинтересовался, где она хотела бы поужинать. Женя созналась, что мечтала побывать в каком-нибудь местном экзотичном ресторанчике, который остался бы в памяти, как сувенир.

– Это завтра, а сегодня поужинаем в другом месте, – объявил он.

Капитан снова остановил такси и назвал какой-то адрес. Женя попыталась разгадать, что за сюрприз он ей приготовил, и никак не ожидала, что машина прикатит к кладбищу. Она с недоумением посмотрела на Василия. Он, поймав ее взгляд, предложил два варианта – она может подождать у входа или пойти с ним. Женя не хотела оставаться одна, к тому же ее стало одолевать любопытство…

Василий, здесь же, у входа купил небольшой букетик, и они отправились по четким ухоженным дорожкам кладбища. Маршрут действительно оказался коротким. Василий остановился у светло-серой плиты с фотографией симпатичной белокурой женщины, совсем молодой, с голубыми глазами и очаровательной улыбкой.

– Это моя невеста, – помолчав с минуту, произнес Василий.

Женя ошеломленно посмотрела на него, потом на памятник. Попыталась прочесть имя, но сочетание получилось не запоминающимся. Определила лишь, что прожила та всего двадцать лет.

– Я ничего не понимаю.

Василий положил цветы и коротко бросил:

– Потом расскажу.

В машине она узнала, что едут они на ужин к отцу этой самой девочки его бывшему коллеге, тоже офицеру, только шведского флота, Он в отставке. Познакомились когда-то во время визита российских кораблей. Потом он приезжал в Питер со своей дочерью. Ей интересно было искусство, архитектура. Он потаскал их по музеям… Года через два приехала сама. Хотела поступить в Академию художеств, но художество случилось у нее с ним. Как-то очень просто и естественно. Они решили, что будут вместе, ломали голову как им поступить, где жить, он даже готов был уйти со службы, если возникнут какие-то препятствия, но случай разрешил все проблемы. Вернувшись в Стокгольм, чтобы получить благословение отца, она попала в аварию на своем «Дофине».

Василий рассказывал обо всем спокойным, ровным голосом, словно пересказывал информацию о происшествиях. Женя, может быть не к месту и не ко времени почему-то подумала, что вот так же он рассказывал бы другой женщине о ней, случись с ней подобная беда. Потом спохватилась. Речь шла о невесте – девушке, с которой Василий собирался связать свою судьбу, а что она…

Особнячок на окраине города в зелени деревьев и кустарников вначале показался Жене каким-то неуклюжим и угловатым. Трудно было представить, что внутри он может быть очень просторным и уютным одновременно.

Хозяин, по имени Иохим, хоть и был пожилым со слегка располневшей фигурой, копной абсолютно седых волос, но еще довольно крепким человеком со смешливо прищуренными глазами. Женю он встретил неожиданно тепло, поцеловал руку и даже на некоторое время задержал ее в своей. Он сам предложил ей осмотреть его особняк, что Женя восприняла как свидетельство расположения. Говорил он по-русски с трудом и часто переходил на родной язык, но домыслить сказанное не составляло труда. Всей компанией они прошлись по спальням, гостиным комнатам, кабинетам на двух этажах, соединенных широкой лестницей с ковровой дорожкой. Все помещения просторные с мягким освещением. Самое большое впечатление на гостью произвела маленькая оранжерея и гостиная верхнего этажа, скорее выставочный зал, с моделями морских кораблей. Как оказалось, многие из них собраны самим хозяином, некоторые приобретены у мастеров этого тонкого дела. Вершиной сенсации стала довольно крупная копия их шхуны. Женя была удивлена сходством мельчайших деталей. Она даже невольно поискала взглядом ведра, которые поставила рядом с ящиком для песка. Иохим был явно доволен произведенным эффектом. Как она поняла Иохим жил отшельником, если не считать служанки, худощавой неразговорчивой женщины с мужскими чертами лица (она время от времени появлялась на горизонте).

Пока они осматривали дом, служанка успела накрыть на стол. Ей казалось раньше, что шведы неприхотливы в еде но уже комплекция хозяина начала вызывать сомнение в этой гипотезе, а количество блюд и вин на столе окончательно убедили Женю что она не права. Она совсем не возражала против такого сюрприза – несколько часов назад съеденный бутерброд и недопитая чашка кофе были уже в далеких воспоминаниях. Иохим попытался перевести на русский язык названия блюд, но с задачей не справился и махнул рукой. Собственно, какая разница, было бы вкусно!

К удивлению Жени, Василий свободно разговаривал с хозяином, сначала изредка что-то поясняя ей, потом про нее забыл. Да Женю не особенно и интересовали их мемуары. По крайней мере, меньше, чем тунец в собственном соку, с дольками лимона, заливной балык акулы, мелкий картофель жаренный клубнями, на одном подносе с жирной сельдью, фаршированный фазан… Вино ей больше понравилось легкое, светлое, хотя хозяин настаивал на темно-красном, почти черном, но ей показался привкус дерева и она незаметно для Иохима примазалась к светлому. Сам Иохим к еде почти не притрагивался – выпил бокал вина, да съел банан. Василий тоже ел, не в пример Жене, умеренно. Она почувствовала себя неловко, а, когда перехватила улыбку Василия, оправдалась, что очень голодна. Наверное, не совсем прилично так много есть в гостях.

Тот, даже не поняв вначале, о чем идет речь, засмеялся и махнул рукой. Иохим заинтересовался, что она сказала, а когда капитан перевел, укоризненно покачал головой. В переводе это означало – как можно так подумать! У них каждый ест когда хочет и сколько хочет…

После ужина Иохим прошел в другую комнату и принес оттуда альбом с фотографиями. Все как в России. Еще не прислушиваясь к их речи, чтобы выделить чье-то имя, Женя поняла о ком сейчас пойдет речь. Действительно, это был альбом фотографий дочери Иохима – детских, в юном возрасте, уже молоденькой женщины… На последней странице она увидела фотоснимок – сидящего в кресле еще молодого Василия, (он показался ей каким-то неуклюжим), и белокурую красавицу, обхватившую его сзади. Это же счастливое, сияющее радостью лицо она видела на памятнике. Отпустила она его, или все так и держит?…

Перед их уходом Иохим снова пригласил Женю в свою маленькую стеклянную оранжерею и срезал для нее букет бархатистых белых роз. Напрягшись, он пояснил на русском языке, что это на память, чтобы они радовали ее всю дорогу. Когда он снова поцеловал ей руку уже у калитки, а Женя ткнулась губами ему в щеку, на глазах отставного мореплавателя выступили слезы, но он тотчас же нахмурился, видимо рассердившись на самого себя. Потом мужчины обнялись, и Иохим проводил их к своей машине, за рулем которого уже сидел шофер.

В машине Женя долго молчала. Василий пару раз заглянул ей в лицо, потом обнял за плечи и притянул к себе.

– Обиделась?

– На что?!

– На кого. Мы мало общались с тобой…

– У меня нет на это права.

– Разве обижаются по предоставленному праву? Ну, если ты так считаешь, я его тебе предоставляю.

Женя промолчала. Не перечислять же все обиды.

– Ну, я понял. Ты хотела бы знать больше?

Конечно, она хотела бы, но сдержала себя:

– Нет.

Кто она ему? Она вообще до сих пор в недоумении, почему он взял ее с собой? Василий ничего не ответил на ее «нет» и неожиданно прижал к себе. У Жени потемнело в глазах и остановилось дыхание… Путь к причалу оказался до обидного коротким, да и водитель в машине был совсем не к месту. Вроде бы век технического прогресса, а не могут придумать машин без шоферов!

Когда они поднимались по трапу, в ней все зашлось от ожидания. Женя была уже уверена, что продолжение последует, но капитан подтолкнул ее к двери каюты, пожелал спокойной ночи и удалился. Воспитатель, хренов! Он, видите ли, должен переодеться и подняться на мостик. Мог бы уж тогда, заодно, и послать ее, куда-нибудь подальше. Правда, уже из глубины коридора он пообещал, что завтра они продолжат. Женя едва не закричала, почему завтра, но, к счастью, ума прикусить язык на этот раз хватило.

Шхуна стояла в спокойной воде, словно памятник, и вроде бы не провоцировала Женю на подвиги, но засыпала она с трудом. Озверин, вызванный обломом ее надежд постепенно рассосался. «Сексуальная зависимость…» пришло Жене в голову определение собственного состояния, когда она попыталась понять, с чего вдруг так, до ненормальности запала на капитана. Вначале она списывала свои умопомрачения на качку, но в последнее время на устойчивой палубе и даже на берегу стало происходить то же самое, почему? Никогда раньше взрослые мужики не заводили ее до такой степени. Абрамыч в ее жизни не в счет – был нагрузкой судьбы и в постели она воспринимала его как обязанность, но чтобы так, без всякой провокации у нее самой возникали сексуальные галлюцинации … Но почему именно он? Ведь не бредит же она кем нибудь, из команды… Даже Андрей …, она даже забыла о нем. Почему так?

Сжимая в объятиях подушку, Женя попыталась разложить на составляющие уже другую сторону баррикады – чем могла произвести впечатление на капитана и какое?. Кем же все-таки он ее считает? Если шлюшкой, то почему сразу же не использовал по назначению и не вышвырнул на берег, зачем поволок ее к Иохиму, своему старому дружбану…. Да и по тому, как швед ее принял можно предположить, что представил он ее не как находку с панели. И на кладбище… Значит она…И тут Женя от удивления села. Уж не подвинулась ли рассудком?! О каких серьезных отношениях вдруг зашуршали ее извилины? Ну да, конечно, ей, как и любой женщине, не безразлично, что думает о ней мужчина, с которым она готова лечь в постель. Это нормально. Если мужчина только до утра, то и вопросы простираются в тех же временных пределах. То есть в их случае интересы друг к другу должны ограничиваться причалом в Санкт-Петербурге. И не более. А она о чем?!. Ощущение такое будто попала в Бермудский треугольник, в котором отказывают всем приборы, а бездна затягивает, словно преисподняя. Со стоном, забравшись головой под подушку, она не сразу, но, все-таки заснула.

Экскурсия по Стокгольму, на которую они отправились на другой день (снова под вечер) была не долгой. По пути он вспомнил, что обещал ей визит в какой-нибудь экзотический ресторанчик и предложил на выбор – современный с блеском и роскошью или в стиле «Ретро». Она предпочла второй вариант.

– Ну да. Для гармонии. Я же и сам как экспонат, – хмыкнул капитан.

– Напрашиваешься на комплимент?.

– Груз прошлого…

– А если немного разгрузиться?

– Разве это реально?

– Ну, со мной же тебе это изредка удается…

Василий внимательно и даже с удивлением посмотрел ей в лицо и неожиданно признался:

– А ты что, это понимаешь?

– Когда ты со мной, ты совсем молодой.

Василий засмеялся, но от дальнейшего участия в обсуждении скользкой темы уклонился.

– Ладно, ретро так ретро… Пиратский кабачок в порту подойдет? И стриптиз там самый, что ни на есть…Если повезет можно ввязаться и в драку.

Женя согласилась, кроме последней радости. Стриптиз это как раз то, что надо. Если быть очень внимательной, то по реакции мужчины на девочек можно определить и собственные шансы…

Кабачок оказался недалеко, и Женя не сразу распознала его, приняв за какой-то невзрачный сарай. Немного в стороне от строения, на мачте, развивался черный флаг с черепом и костями и вероятно служил рекламой (текст у основания флага был ей недоступен).

Дубовые столы, между бочонками, свисающими канатами, штурвалами, тусклый свет лампад, официанты в костюмах разбойников, но без повязок на глазу (все-таки дело имеют с деньгами, завяжи тут хоть один!) и в глубине зала сцена, стилизованная под корму каравеллы. Девочки выплясывающие «на палубе» и незаметно теряющие детали одежды и вызывающие у публики желание немедленно взять их на абордаж. Деревянные пивные кружки с уже налитым вином и жестяные тарелки с кусками разных пород рыб появились перед ними, как только они присели за стол.

К разочарованию Жени капитан не смотрел в сторону сцены, а больше осматривал зал. Эксперименту угрожал провал. Она тоже оглядела помещение, отметила, что в интерьере кабачка преобладают красные и черные тона в сочетании с деревом. Стиль выдержан в соответствии с задумкой. Даже девицы «на палубе» манипулировали красными мини юбочками, и черными трусиками. Последние, как и следовало, были условными.

Публики немного, но столики, откуда сцена хорошо просматривалась, почти все заняты. Освещение в зале неравномерное и рассмотреть посетителей было сложно, особенно в правом углу, где столики расставлены вплотную к «корме», однако выражения некоторых лиц тех, кого можно было рассмотреть, убеждали, что собрались любители стриптиза. Отхлебнув терпкого красного вина, Женя все же вынудила Василия обратить внимание на предлагаемые откровения. Он беглым взглядом оценил танцовщиц и заявил, что половина наши соотечественницы. Особого интереса в его глазах Женя не заметила. Но она уже начинала понимать этого хитреца и догадывалась, что он намеренно избегает эротических картинок. Может быть среди тех, кто сейчас обнажает свои ляжки на сцене, есть и та, которая некогда ублажала в постели и капитана? Этого самого. … А почему та? Может быть «те»! Женя представила Василия в окружении обнаженных девочек и эта картинка не вызвала у нее отрицательной реакции. Скорее наоборот…

Она перевела заблестевшие глаза на своего партнера, и хотела было спросить, не приходилось ли ему участвовать в таких представлениях, но он остановил ее вопросом.

– Может быть, закажешь еще что-нибудь? Крабы, креветки, шашлык?

– Здесь что, есть шашлыки? Как-то не в тему.

– А почему не в тему? Вспомни, разбойники жарили мясо, и пили вино…

Женя вернулась взглядом на сцену. После группового стриптиза девочки перешли к сольным выступлениям. Одна из них, в набедренной повязке показалась ей знакомой. По крайней мере, фигурой. А видела она ее не раз, и, кажется в собственном зеркале.

– Как тебе эта? – спросила она капитана впадающего в какие-то, не к месту, и явно не ко времени размышления.

Василий взглянул на сцену мельком, но потом все же вернулся туда более внимательным взглядом. Согласно кивнул головой. Скосил глаза на Женю.

– Они здесь все похожи, как в инкубаторе…

– Как это?! – обиделась Женя. – Что же, по-твоему, и я из инкубатора? И, потом, это неправда. Вот эта девочка … у нее и грудь повыше и бедра повыразительнее.

– Тоже ничего, – дежурно посмотрев на подиум, согласился Василий.

Придуривается! Не может мужчина быть таким неразборчивым, – подумалось Жене.

– У каждой свои достоинства и недостатки, – сдался, наконец, капитан.

– А ты сам, какую хотел бы? – осмелела Женька.

– Как тебе вино? Может быть что-нибудь покрепче? – увильнул тот от темы.

– Нет. Не люблю крепких напитков, – заявила Женя и удивилась своему открытию.

– Да?! – насмешливо хмыкнул тот. – А я закажу ром.

– Ну, закажи, только немного.

– Почему?

– Не люблю когда мужчина мордой в тарелке.

– Это единственное противопоказание?

Женя, улыбнулась.

– Не единственное.

– Все под контролем, – прищурился Василий и махнул рукой пробирающемуся мимо официанту.

Тот в считанные минуты принес крабов и бутылку.

– Не много ли? – усомнилась Евгения.

– На тебя тоже.

Она посмотрела на него с подозрением.

– В целях перевоспитания хочешь меня споить? – спросила Женя, отводя глаза. – Я уж и так…

– Хочу, – после небольшой паузы каким-то странным тоном признался Василий.

Она быстро вернулась взглядом к нему и обнаружила метаморфозу – глаза его уже блестели, губы приоткрылись, но смотрел он куда-то вверх.

Женя подняла голову и обомлела. У столика стояла, обнаженная, (если не считать ниточку, символизирующую трусики), девица. Все детали фигуры, конечно, в превосходнейшей степени., безукоризненная шелковистая кожа. Она держалась за спинку стула, на котором сидела Женя, томно покачивалась в такт музыке и призывно-обольщающе смотрела на Василия. Тот улыбнулся, и она тотчас же порхнула к нему.

Движением руки (похоже, привычным) он сунул за набедренную полоску купюру. Девица улыбнулась, что-то шепнула ему на ухо, и скрылась за спиной Евгении. Женя, оглянувшись, еще раз оценила фигуру удаляющейся красавицы и потом поймала взгляд Василия. Он, готов был броситься за ней! Ну, уж нет! Сегодня ее день. Это она вся раскроется перед ним, истечет неудержимой потребностью поглотить его, засосать добычу подобно устрице, створки которой уже раскрыты, трепещут и ждут долгожданного вторжения! Ему не будет ее мало, она готова растечься, стать медузообразной, тягуче импульсивной или затвердеть в самый страстный момент… Как он захочет…

Женя схватила стакан с ромом, который он налил себе, и отпила глоток.

– Ты хочешь ее? – расставшись с головой, спросила она.

– Конечно, – признался подлый мужик.

– А меня?!

– И тебя тоже, – согласился капитан.

Женя, уже не раз обманутая им, с недоверием пробормотала.

– Где и когда?!

– Ну, конечно же, здесь и сейчас.

Женя от восторга перестала соображать окончательно.

– Прямо здесь, на столе?!

– На столе уже не получится! – развел руками капитан.

Женя опустила глаза. По скатерти из опрокинутого ею фужера расплывалось алая лужа вина.

Конечно же, подлый мужик снова выставил ее полной дурой.

Женя вскочила. Хватит с нее унижений! Она уйдет и даже не на его долбанный корабль, а уйдет прямиком в Питер. Пешком!

– Да ладно, успокойся! Сейчас все уберут. Мелочи, – он поймал ее за руку, и решимость ее вдруг куда-то исчезла. Да и в Питер пешком не реально …

Когда поменяли скатерть, Василий попытался налить ей вина, но Женя, закрыла фужер. С нее уже хватит.

С минуту сидели молча. Василий отпил глоток рома и тоже отставил свой стакан.

– Интересно, девочки так отчаянно прогуливаются между мужчинами,…неужели не боятся? – спросила Женя, скорее от затянувшейся паузы, чем из любопытства.

– Ну, бывает, конечно, но здесь это запрещено. Можно угодить в каталажку…

У самой сцены, где столики особенно плохо просматривались, раздались какие-то громкие голоса, замелькали тени.

– Вот, как будто накаркал…

В свете одного из светильников обозначилась фигура и лицо человека вызвавшего скандал.

– Бог мой! – удивился Василий. – Неужто Иохим?

Действительно мужчина, которого держали за руки пираты, был абсолютной копией вчерашнего гостеприимного хозяина.

Василий бросился в ту сторону, где затеялся скандал, отвел в сторону одного из официантов, затем исчез за кулисами, куда указал гарсон. Дебошира усадили за его же столик, но уже под присмотром охраны.

Жене показалось, что Василий слишком долго находился в вертепе, каким ей представлялось закулисье.

Вспомнив, что он здесь был и раньше, она оцепенела от внезапного прозрения – эта девица, она ведь что-то шепнула ему на ухо… Евгения решительно поднялась, но Василий уже появился. Рядом с ним «танцовщица», в нормальных трусиках и распашной мини-юбочке. Она подошла к охранникам, что-то сказала и небрежно отмахнула кистью руки что, по всей видимости, означало жест великодушного прощения.

Василий подхватил Иохима и приволок к их столику. Только тогда Женя убедилась, что тот определенно в состоянии сильного опьянения. Он осел на стул и опустил голову. Евгения не могла поверить в то, что видит того же, вчерашнего, владеющего собой и не испытывающего никакого пристрастия к спиртному мастера-модельщика, морского волка…

– Я вызвал такси, – пробормотал Василий.

– Что же там случилось?

– Да ничего особенного. Он сделал то же самое, что и я, только без купюры…Оттянул трусики и заглянул в них. Кукла решила, что ее оскорбили. Из Штатов вешалка. Никак было не уговорить. Хорошо в шайке оказалась наша, хохлушка. Она там вроде бригадира. Уломали, кое-как, за определенную сумму…

– На то и был расчет! – блеснула сообразительностью Евгения.

– Наверное, – согласился Василий.

Расплатившись за ужин, они вывели адмирала на улицу. Он уже немного ориентировался в пространстве, но не настолько, чтобы узнать обоих. Правда, садясь с их помощью в автомобиль, он умиленно улыбнулся, и что-то пробормотал, но вряд ли это было адресное.

Когда автомобиль откатил, Женя вопросительно посмотрела на Василия.

– Не понимает, что с ним происходит, – пояснил тот.

– На него не похоже?

– Не похоже. Что-то подействовало на беднягу. Не ты ли? – Василий обнял ее за плечи.

– А что? Я развращаю?!

– Конечно. Я и сам, похоже, становлюсь маньяком.

Женя прильнула к нему, и они отправились в обратный путь неведомыми путями, через какие-то закоулки, скверы, освещенные дворы… Всю дорогу Женя вновь переживала вечер в ресторане, но все больше на нее накатывало ожидание результативной части. Как не было в кабаке обалденно, но это была прелюдия, основного, самого желанного и чем ближе была заветная каюта, тем слабее становились ее колени… Неужели снова обманет?!

По кораблю они прошли откровенно вместе (из свидетелей был один вахтенный, но и тот Женю в упор не видел). Пока Василий шел за ней следом, она до самого порога каюты прислушивалась к его шагам. Не оглядываясь, открыла дверь и остановилась. Звука удаляющихся шагов не было. Она почувствовала его за своей спиной и невольно подалась назад. Он подтолкнул ее вглубь комнаты, Женя обернулась, скользнула руками по его плечам, зажмурилась и кинулась в омут…

Омут оказался таким глубоким, что она едва не потеряла сознание. Она вдруг узнала, что одно прикосновение мужчины может вызывать судорожную дрожь, а ее собственное тело, может рваться навстречу его губам, рукам абсолютно непроизвольно …

Время от времени, приходя в себя, Женя изумлялась невероятной силе ощущений, каких никогда за свою жизнь не испытывала и не могла поверить, что это происходит с ней. Вместо приятного ручейка, на который рассчитывала, она попала в мощный водоворот, который превратил ее в беспомощную щепку, то погружая в самую бездну, то выбрасывая на поверхность… и, когда прибил, наконец, к берегу, Женя перестала ориентироваться во времени и пространстве…

Она еще долго лежала ошеломленная, не в силах поверить в то, что было. Девчонка, возомнившая себя знатоком в тонкостях любовных ощущений, оказывается, до этого вечера толкалась в прихожей, принимая коридор за роскошные апартаменты. «А ведь так можно было всю жизнь протолкаться в коридоре!» подумала она с ужасом..

Совсем неожиданно Женя услышала собственный голос и не сразу поверила своим ушам. Она признавалась ему в любви. За все годы сознательной жизни ни один мужчина не слышал от нее подобных слов, и она даже не предполагала, что будет в состоянии когда-нибудь произнести их.

Глаза его перестали прятаться и смотрели испытывающее и даже, как будто без насмешки. Василий ткнулся носом в ее шею и пробормотал что-то невнятное. Интонация и неопределенность его реакции не понравилась Жени. Что, «я тоже»? Хочу пописать? Или что-то иное?

– Ты не понял, я очень, очень…, – застонала она.

Василий замер, затем чмокнул ее в щеку и поднялся.

– Мне надо проверить команду, – объявил он. – Андрей ушел на вахту, ему надо помочь…

Женя похолодела. Правда не понял, или не верит?!

Когда он, стараясь не встречаться с ней взглядом, оделся, Женя не выдержала:

– Ты что, мне не веришь?

Василий повернулся, просунул руку ей под голову и поцеловал в лоб.

– Ты славная девочка, Женя.

Когда он вышел из каюты, она стала кусать губы, чтобы не разреветься. Впервые сказать что-то идущее из самой глубины и, на тебе…Жопой в лужу.

Отчитать себя как следует она не успела. Василий вернулся, когда она еще чувствовала себя самой несчастной на земле, сел на стул у кровати, долго и внимательно смотрел на нее и неожиданно спросил:

– А почему ты никогда не называешь меня по имени?

Появившаяся было улыбка растворилась на ее лице.

– Тебя так называла Ксюха, а я здесь хоть и за нее, но не вместо.

Василий обнял ее одной рукой и улыбнулся.

– Какая ты у меня глупенькая!

У Жени перехватило дыхание. В сознании застряла только часть фразы, в которой и был весь смысл: «…ты у меня…!». Неужели?!

Перед тем как закрыть за собой дверь он распорядился выспаться, умыться, попить кофе, и подняться наверх. К отплытию.

Она так и сделала. Когда крики, стук, звяканье и звон колокола известили об отплытии, она вышла на палубу и первое, что увидела на углу пирса, на видном месте – седого подтянутого адмирала в форме. Она сразу узнала его. Это был Иохим. Женя подбежала к борту и отчаянно замахала рукой. Адмирал отдал честь и затем уже ответил таким же жестом, взмахом руки, но сделанным с достоинством – ничего от вчерашнего дебошира. Фантастика! Жени задрала голову в сторону мостика. Василий видел Иохима, тоже отдал ему честь и махнул рукой куда-то в стороны кормы, откуда, неожиданно для Жени, грохнула пушка (она и не знала, что такая здесь есть). Тотчас же откуда-то, со стороны форта, как эхо громыхнул целый залп. На светлом фоне рассветного неба поднялось несколько облачков беловатого дыма. Только тогда Женя увидела, что на пристани, несмотря на раннее время, собрался народ. Она с удивлением рассматривала радушную, машущую руками, платками публику.

Было достаточно свежо, но народ на причале был одет легко, по-летнему. Женя подумала, что это, скорее всего их соотечественники, которых занесла сюда, на чужбину, нелегкая или собственное желание, или возможность заработать на относительно приличное существование. Здесь, наверное, не только девочки из припортового стриптиза, но и те, что уже отдежурили свое на панели.

Присмотревшись, Женя поняла, что не совсем права. Среди них тот самый светловолосый неуклюжий парень, который с ней так и не познакомился. Она вдруг почувствовала, что всех их любит, и что ей почему-то жаль с ними расставаться. «Наверное, это у них такой дурацкий ром» – подумалось Жене.

Когда кромка земли растворилась за горизонтом Женя не найдя взглядом Василия решила пойти поспать, чтобы вернуться в форму (собственное лицо ей в зеркале не понравилось). Уснула она мгновенно, спала без сновидений и открыла глаза с удовольствием, какого не испытывала за все время плавания. Повалявшись еще минут десять, под впечатлением минувших событий она поднялась, и посмотрела на часы. Обед она проспала и решила пойти в ресторан – до ужина далеко. Там она застала и капитана. В зале кроме него никого не было. Она хотела, было сесть за другой столик, но он кивнул на свободный стул, напротив себя, и Женя направилась к нему. На ее сияющую улыбку ответил скромно, но по лицу было похоже, что жизнью на этот день доволен. Наверное хорошо выспался, а может быть по какой другой причине, в которую она боялась поверить.

– Привет, воспитатель, – шепнула Женя.

Василий не ответил и она уже в голос спросила:

– Видел Иохима?

Капитан пожал плечами. О чем спрашивает?!

– Вроде бы оклемался?

– Он мужик еще крепкий.

– И сколько же ему?

– Немного больше чем мне.

Женя от удивления открыла рот.

– Как это немного? Шутишь?!

– Он сдал, когда умерла жена.

– Давно?

– Вскоре после дочери. Ты видела ее фотографию в альбоме. Они похожи.

Женя вспомнила, что одна из девушек на снимке выглядела немного старше другой.

– Она тоже погибла?

– Нет, умерла. Медики не смогли объяснить от чего.

– Ну, так это же было давно. Почему же не женился снова?

– Однолюб, – пожал плечами капитан. – С женщинами не общается, только с путанами, по рыночным ценам.

– А что, путаны не женщины?

– Физиологически да…

Женя не рискнула возражать, к тому же ее захватила другая мысль.

– Ты тоже с ним бывал? – с подозрением прищурилась она.

– Да, конечно.

Женя на минуту онемела, потом вскочила.

– Я сяду за другой столик.

– Почему? – не понял Василий.

– Ты делаешь мне больно.

Теперь замолчал Василий, потом, отставив стакан из-под компота, все же заметил:

– Ты странная девочка. Я же не ревную тебя к прошлому, да и не знаю его.

Женя отвела глаза.

– А я готова рассказать тебе все, до самой малости.

Василий молча, медленно покачал головой в знак отрицания и поднялся. Он уже дошел до выхода, когда Женя тоже вскочила. Догнала она его у самой каюты. Капитан остановился и вопросительно посмотрел на нее.

– Ты, принимаешь меня за потаскушку. Я не такая. Да, у меня не было в жизни ориентиров, но сейчас…

Василий усмехнулся.

– Я сказал, что не знаю твоего прошлого, но не говорил, что хочу его знать.

– Но ты же можешь предположить худшее! – вскрикнула Евгения.

– А худшего не было?

– Нет

– Этого достаточно.

Снова Женька долго не могла уснуть. Если бы все прежние страсти, какие выпадали ей в жизни собрать в промежуток нескольких часов, они проиграли бы тем ощущениям, которые она испытала в минувшие сутки. В происходившее верилось с трудом, потому казалось, что зародившаяся близость вот-вот оборвется. А может быть станет еще ярче. А потом еще. Но где-то, что-то должно сломаться. Как все в этой бестолковой непознаваемой жизни. Нет, пусть все останется на сегодняшнем уровне. И без того головокружительном… Неужто, правда, что когда-нибудь, этому придет конец? Почему так?! Почему не быть в вечном плавании, и никогда не причаливать! Эта неожиданная паника означала одно – теперь для нее нет, и не будет ничего дороже этого рябоватого лица, серых, прячущихся глаз, курчавых жестких волос с проседью…

Усилившуюся качку Женя почувствовала посреди ночи еще сквозь сон, а когда окончательно проснулась, каюта уже ходила ходуном. Та болтанка, которую она испытала, по пути в Стокгольм, показалась просто шуткой. Сейчас можно было и не стараться удержаться на ногах. Пол то резко уходил вниз, словно в воздушной яме, то перекашивался так, что казалось кровать сорвется с креплений и прилепит пассажирку к стенке каюты. Цветы Иохима разлетелись по полу, политому водой из вазы, которая, упав на пол, не разбилась и кувыркалась тут же. В дополнение ко всем радостям стал время от времени гаснуть свет, в такие минуты Женя видела в краешек иллюминатора отвесные пенистые стены черной воды с серебрившимися в свете луны гребнями. Такой ужас она видела только в кино, но там не было ощущения присутствия…Трясясь, от страха, и холода Женя оторвалась от спинки кровати, улавливая секунды на которые корабль замирал, кое-как оделась, перелетела от кровати к двери, но не поймала во время ручку и загремела в обратную сторону, под стол, едва успев распластаться. Вторая попытка оказалась удачнее и Женя, проехав в намеченном направлении на четвереньках по мокрому полу, все же ухватилась за решетку в нижней части двери, затем, когда корабль завалился на левый борт вскочила и поймала, наконец, злополучную ручку.