Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 8. Сентябрь 1903 ~ сентябрь 1904"

Я решительно протестую против того, чтобы в нашем особом мнении заключалось хоть одно обвинение, направленное против Совета. Такое толкование абсолютно неправильно, и попытка тов. Мартова является посягательством на свободу нашего мнения; его резолюция является таким образом незаконной{77}77
  Резолюция Л. Мартова была направлена против особого мнения, внесенного 17 (30) января 1904 года представителями ЦК В. И. Лениным и Ф. В. Ленгником (см. настоящий том, стр. 145–146) в связи с принятием Советом партии резолюции Г. В. Плеханова о кооптации меньшевиков в ЦК РСДРП. В своей резолюции Мартов предлагал вынести Ленину и Ленгнику порицание за внесение ими особого мнения. В ходе дальнейших прений Мартов был вынужден снять свою резолюцию и присоединился к несколько иной по форме резолюции Плеханова, которая и была принята голосами меньшевиков.


[Закрыть].

Представители ЦК хотели бы внести на обсуждение еще несколько мелких вопросов, но я ходатайствую предварительно поставить на очередь вопрос о созыве съезда.

К вопросу о созыве съезда можно добавить немного. Страшно затруднительное состояние партии иллюстрируется и ходом прений в Совете. Не раз уже указывалось, что на съезде образовались две почти равные половины, так что с уходом одного из «большинства» получилось полное равенство. Я не вижу, как это равенство могло бы привести к миру без партийного съезда. Никто не сомневается в том, что неурядицы приводят к вопиющим ненормальностям. Несомненным фактом должно считать, что воинственное настроение существует с обеих сторон. С точки зрения всех этих данных нельзя себе представить никакого другого честного и правильного исхода, как только созыв съезда. Тов. Мартов указал на технические, финансовые и т. п. трудности для осуществления моего предложения о созыве съезда, но настоящее положение дел гораздо хуже всех этих трудностей.

Я не могу согласиться с Мартовым; он неправильно представил задачи съезда. Он говорит, что разногласия еще не выяснены у всех товарищей, что созыв съезда приостановил бы процесс размежевания и освещения организационного конфликта в литературе. Мне думается, что именно для свободного выяснения принципиальных разногласий нужно устранить кризис, нужно очистить атмосферу от дрязг, а для этого необходимо созвать съезд. Не для того, чтобы пресечь борьбу, а для того, чтобы ввести ее в нормальные рамки, нужен III съезд. Странно и говорить о том, что будто съезд пресечет принципиальную борьбу. Я напомню слова, сказанные на II съезде председателем, смысл которых заключался в том, что даже наша программа подлежит дальнейшему развитию и выяснению{78}78
  Имеется в виду речь Г. В. Плеханова после принятия II съездом РСДРП программы партии (см. «Второй съезд РСДРП. Протоколы». М., 1959, стр. 258).


[Закрыть]; но именно для того, чтобы принципиальная борьба мнений была успешна и плодотворна, нужны такие именно условия, которых в данный момент нет. Я протестую против приводимых здесь исторических параллелей и ссылки на «Рабочее Дело». Разница между настоящим положением дел и между тем, какое было три года тому назад, заключается в том, что в то время единой партии еще не было, а теперь она уже существует. Именно с точки зрения тех, которые говорят здесь об отколовшейся половине, именно с их-то точки зрения нельзя протестовать против съезда для устранения той ненормальности, которую мы теперь собственными силами не в состоянии уничтожить. Только тогда возможна будет положительная работа и выяснение принципиальных несогласий, когда III съезд устранит эту ненормальность и введет борьбу мнений в известные рамки.

Тов. Плеханов ясно высказал «сильный» довод, но неправильный. Если бы III съезд привел к расколу, то это означало бы, что нет желания подчиняться большинству, нет желания работать вместе, т. е. на деле нет у нас партии. Все признали, что т. Травинский не безрезультатно пытался уладить конфликт, а таких товарищей, как Травинский, есть много, и съезд именно будет свиданием и собеседованием таких товарищей. Отчаянная борьба, решительная борьба, полная даже эксцессов, не есть еще раскол. Если есть действительное желание совместно работать, то должно быть и желание подчиниться воле большинства, т. е. съезду.

Совет партии, убедившись, что центральные учреждения партии не в силах прекратить абсолютно ненормальные и дезорганизующие отношения внутри партии, создавшиеся после II съезда и продолжающиеся более пяти месяцев, постановляет созвать III съезд партии.

Начну с конца. Тов. Мартов неправильно понял и осветил письма ЦК{79}79
  Имеются в виду письма от 19 декабря 1903 года (1 января 1904) и 26 декабря 1903 года (8 января 1904), направленные в редакцию «Искры» заграничным представителем ЦК Ф. В. Ленгником (Ленинский сборник X, стр. 124 и 130–132). Первое из этих писем было написано Ленгником, второе – Лениным совместно с Ленгником (часть письма, написанную Лениным, – см. Сочинения, 4 изд., том 34, стр. 189).


[Закрыть], особенно о деньгах. Он упустил из виду, что эти письма являются продолжением разговора, который был у него, Мартова, с Травинским. Сам Мартов писал о содержании этого разговора в таких выражениях: «Тов. Травинскому, как и вам лично, я упоминал о 5–6 тысячах, как о предполагаемом минимуме того, что в год может быть получено для партии из тех двух источников, к которым члены редакции имеют доступ». Я заявляю, что Травинский сообщал нам о единовременной выдаче этой суммы, а не в течение года, так что тут есть какое-то недоразумение. Факт тот, что мы рассчитывали на эти 5 тысяч и сообразно этому распределили средства между русской и заграничной кассой.

Тов. Мартов говорил, что оба денежных источника (кстати, до какой степени неправильно (в раздражении) излагает дело редакция, видно и из того, что в письмах к ЦК Мартов употреблял даже в кавычках слова «денежные мешки» и нам ставил в упрек такое выражение. На самом же деле выражение это принадлежит не нам, а Мартову) – так вот, т. Мартов говорил, что оба денежных источника нам известны. Да, они известны, но дело не в известности, а в доступности их. Мне известно, что в год один источник мог бы дать до 10 тысяч, другой до 40, но от этого не легче, так как они мне недоступны. В превращении этих источников из доступных в недоступные и выражается то пресечение денежных средств, которое является абсолютно недопустимым приемом партийной борьбы.

Кроме того, теперь как раз произошли недавно провалы, коснувшиеся лиц, которые имели получить деньги в России. Здесь денег нет, из России же получить удастся не скоро, и это будет стоить не одну сотню рублей на посылку специальных агентов. Конечно, деньги все же получатся, если не будет еще несчастий, но получатся не скоро и едва ли в вполне достаточном количестве.

Совершенно неверно, что в письме ЦК были угрозы. Никаких угроз не было, ибо ЦК выражал все время заботу об издании Центрального Органа. О явках ответит т. Васильев. – По нашим сведениям, редакция рассылает своих агентов по России. Это предполагает и свою особую кассу у ЦО, что означает фактический раскол партии. Это противоречит уставу, который требует полной осведомленности ЦК и сосредоточения всецело в его руках и всей кассы и всей организации практических дел. Центральный Орган вопиющим образом разрывает этот устав, создавая свой центр разъездов и агентуры, свой центр практического руководства и вмешательства в комитетские дела. Такая, противоречащая уставу партии, агентура вносит прямую дезорганизацию в работу. Центральный Комитет не может отвечать за порядок ведения дел и не отвечает за него, раз беспорядок вносится систематически самим Центральным Органом. – Вот письма из Одессы и Баку, иллюстрирующие в этом отношении положение дел. Из Одессы от 24 декабря пишут: «У нас вчера был Загорский, который заявил, что его отправила редакция в качестве своего уполномоченного с поручением сообщить комитетам о последних событиях, о переговорах, о настоящем положении дел в редакции, о просьбе редакции посылать материалы, сотрудничать, заказывать листки или присылать темы для общих листков, а также для брошюр, для издания которых образована группа. Повторял все старое и усиленно доказывал правоту, благородство и «лояльность» меньшинства. Комитет выслушал его, задал несколько вопросов, спросив, между прочим, – с ведома ли и ЦК он взял на себя свою миссию, на что тот, вместо краткого и прямого ответа: да или нет – начал оправдываться и доказывать, что редакция имеет полное право обращаться к комитетам и без ведома Центрального Комитета. Настаивал, чтобы тут же при нем обсудили доложенное и составили резолюцию, на что комитет заявил, что доложенное принимает к сведению, а что касается до обсуждения и резолюции, то комитет сделает это тогда, когда найдет нужным, а теперь приступает к очередным делам»{80}80
  В. И. Ленин цитирует письмо И. X. Лалаянца Н. К. Крупской от 24 декабря 1903 года (6 января 1904). Ниже цитируется письмо Л. Б. Красина заграничному отделу ЦК РСДРП от 1 (14) января 1904 года.


[Закрыть]. А вот что говорится в письме из Баку от 1 января: «В Бакинский комитет явился Мартын с докладом от ЦО и нескрываемой целью посеять недоверие к Центральному Комитету. Когда в конце он поинтересовался узнать мнение комитета, то ему ответили: мы безусловно доверяем Центральному Комитету. Когда же он возразил, что ему интересно знать отношение к ЦО, то ему, не обинуясь, заметили, что после только что выслушанного (изложения его миссии) доверие к нему «поколебалось»».

Также незаконно и неконспиративно то, что ЦО делает сообщения о составе ЦК не только комитетам, но и частным лицам (например, Друяну, на что ЦК указывал в письме к Центральному Органу). Что же касается «воинственных отношений», то в том-то и дело, что т. Мартов смешивает здесь две совершенно различных вещи. В области положительной работы и добывания средств воинственные отношения (бойкот и прочее) безусловно недопустимы, и со стороны ЦК их никогда и не было. В области же литературы «война» допустима, и никто никогда не стеснял полемики Центрального Органа. Напомню, что даже гораздо раньше ЦК выражал полную готовность издать и письмо Дана о лозунгах оппозиции, и брошюру Мартова «Еще раз в меньшинстве», несмотря на то, что обе вещи содержат нападки на ЦК.

В издании литературы ЦО не было ни малейшего перерыва со стороны ЦК Не было ни одного случая, чтобы ЦК неправильно или пристрастно распределял литературу, чтобы он «обижал» комитеты меньшинства. Напротив, Травинский засвидетельствовал здесь и доказал, что раньше всех были щедро наделяемы комитеты меньшинства, и т. Мартов должен был признать, что в этой области деятельность ЦК безупречна. Что касается до отказа выдачи партийной литературы, то дело обстоит так. Всякому члену партии без исключения (если он внушает доверие своей конспиративностью и проч.) дается даром литература для перевозки в Россию и вручения там агентам ЦК для распределения. Но когда находятся люди, имеющие смелость называть себя членами партии и в то же время отказывающиеся сдавать литературу в руки агентов ЦК для общего распределения, то попятно, что с такими людьми ЦК лишен возможности (и даже права) вести дело. Если же эти люди потом скупают литературу для своих дезорганизующих общую работу отдельных кустарных предприятий, то тем хуже для них.

Печатается по протокольной записи, сверенной с рукописью

Решительно не могу понять, что дерзкого в первом и во втором письмах экспедитора{81}81
  В первом письме заведующий экспедицией Центрального Комитета М. Лейбович просил редакцию меньшевистской «Искры» сообщить ему для отчета Центральному Комитету, куда направляются получаемые редакцией 50 экземпляров «Искры». Редакция отказалась сообщить запрашиваемые сведения и настаивала на увеличении количества высылаемых ей экземпляров газеты. Во втором письме заведующий экспедицией ЦК отказался выдавать мартовцам без разрешения Центрального Комитета «Искру» сверх 50 экземпляров, выделяемых для редакции.


[Закрыть]. Он просит сведении, важных для деловой отчетности, а редакция, вместо товарищеского ответа по существу его просьбы, ответа, который так-таки и не был ему дан, чисто бюрократически отписывается. Вот я приведу пример действительно уж дерзкого письма редакции ЦО к ЦК. «Редакция ЦО обращает внимание ЦК на тот факт, что присутствие за границей трех членов ЦК, не оправдываясь никакими деловыми соображениями и приводя к созданию нового организационного центра, уставом партии не предусмотренного, неминуемо вносит в партийную жизнь политиканство и дезорганизацию…» Ведь это прямая ругань (политиканство) без тени фактов и данных! Центральный Комитет отвечал на это: «Если бы редакция не действовала в состоянии крайнего раздражения, то она легко увидела бы крайнюю неуместность ее замечаний о том, сколько членов ЦК находится за границей. На эту и другие неприличные выходки редакции (вроде смешного указания на какое-то будто бы «тайное» печатание) заграничный представитель ЦК отвечает лишь призывом памятовать партийный долг и прекратить действия, способные из литературной полемики создать поводы к расколу»{82}82
  В. И. Ленин цитирует письмо от 14 (27) декабря 1903 года, посланное в редакцию «Искры» от имени заграничного представителя Центрального Комитета Ф. В. Ленгника. Письмо было написано Лениным (см. Сочинения, 4 изд., том 34, стр. 180).


[Закрыть]…

О том, что, якобы, даже буржуазные издательства дают редакторам сотни экземпляров, я, признаюсь, не слыхал. Пусть попробует т. Мартов, если он не на ветер бросает слова, запросить Дитца, дает ли он 400 экземпляров «Neue Zeit» Каутскому для распространения? Или спросить Зингера, либо Фишера, требует ли Граднауер 200 экземпляров «Vorwärts'a»{83}83
  «Vorwärts» («Вперед») – ежедневная газета, центральный орган Германской социал-демократической партии; выходила в Берлине с 1891 года по постановлению Галльского съезда партии как продолжение издававшейся с 1884 года газеты «Berliner Volksblatt» («Берлинская Народная Газета») под названием «Vorwärts. Berliner Volksblatt». На страницах газеты Ф. Энгельс вел борьбу против всяческих проявлений оппортунизма. Со второй половины 90-х годов, после смерти Энгельса, редакция «Vorwärts» оказалась в руках правого крыла партии и систематически печатала статьи оппортунистов. Тенденциозно освещая борьбу против оппортунизма и ревизионизма в РСДРП, «Vorwärts» поддерживал «экономистов», а затем, после раскола партии, – меньшевиков. В годы реакции «Vorwärts» печатал клеветнические статьи Троцкого, не давая Ленину, большевикам выступать с опровержениями и объективной оценкой положения дел в партии. В период первой мировой войны «Vorwärts» стоял на позициях социал-шовинизма; после Великой Октябрьской социалистической революции вел антисоветскую пропаганду. Выходил в Берлине до 1933 года.


[Закрыть] тоже для распространения своими средствами? Немецкие социал-демократы понимают разницу между анархией и организацией.

Вопрос о деньгах выдвинулся до провала, но я ведь указывал лишь на изменение в постановке этого вопроса, вызванное провалом.

Как смешивает редакция допустимую полемику с недопустимым бойкотом, видно особенно ярко из следующего. В письме от 4 января, отвечая нам на запрос о деньгах, редакция, среди «условий, делающих затруднительной для нее пропаганду среди знакомых активной поддержки центральной кассы», упоминает такое: «агенты ЦК и протежируемые ими лица на собраниях говорят угрожающие фразы о незаконности нынешнего состава редакции (о чем, впрочем, говорится и в письме члена ЦК Ленина…)». Посмотрите, какое это поразительное извращение политических понятий! Вопрос о доставлении (или пресечении) денежных источников соединяется с вопросом о полемике в речах и в брошюрах! Это ли не смешение идейной борьбы с местническими счетами и дрязгой?! Вопрос об одобрении или неодобрении членами партии состава (и деятельности) редакции смешивается с вопросом о «законности!» Это ли не бюрократический формализм?! Естественно, что заграничный представитель ЦК ответил на это: «… Как представитель ЦК, я считаю необходимым указать редакции, что нет никаких оснований поднимать вопрос о законности и т. п. на основании горячих речей на заграничных рефератах или на основании литературной полемики… Если в полемике редакция усматривает на себя нападки, то ведь она имеет полную и полнейшую возможность ответа. Разумно ли горячиться из-за тех или иных резкостей (с точки зрения редакции) в полемике, когда нигде и речи нет ни о бойкоте, ни о каком другом нелояльном (с точки зрения ЦК) образе действий…»{84}84
  В. И. Ленин цитирует письмо от 26 декабря 1903 года (8 января 1904), направленное в редакцию «Искры» от имени заграничного представителя Центрального Комитета Ф. В. Ленгника. Цитируемая часть письма написана Лениным (см. Сочинения, 4 изд., том 34, стр. 189).


[Закрыть] В самом деле, донельзя странно говорить о каких-то «протежируемых» людях… Что это значит? Что за бюрократический язык? Какое дело ЦК до речей на рефератах? Цензуры у нас нет, чтобы ограничивать свободу речей и свободу полемики. Неужели не нужно отграничить такую борьбу от бойкота?

Рассказ т. Мартова про Одесский комитет (будто бы спросивший у ЦК, посылать ли письма в ЦО) я считаю явной шуткой. Серьезно об этом нельзя говорить.

Повторяю, что ни единого факта отстранения от работы меньшинства никогда не было со стороны ЦК Подчеркиваю, что тов. Мартов и сам признает, что у него нет фактов неправильного, одностороннего или пристрастного распределения литературы.

Печатается по протокольной записи, сверенной с рукописью

Тов. Мартов усмотрел с нашей стороны угрозу переворота. Это смешно. (Мартов: «А ультиматум?») «Ультиматум» ЦК был ответом на ультиматум Старовера{85}85
  Ультиматум Старовера – письмо А. Н. Потресова Г. В. Плеханову от 21 октября (3 ноября) 1903 года. В этом письме Потресов, выступая от имени меньшевистской оппозиции, требовал восстановления старой редакций «Искры», кооптации меньшевиков в ЦК и Совет партии и признания законности решений второго съезда Заграничной лиги.


[Закрыть]. Ультиматум есть наше последнее слово относительно приемлемых для нас условий доброго мира. Вот и все. Только больное воображение могло усмотреть стремление к перевороту в нашем ответе меньшинству, которое, несомненно, довело партию до раскола. Большинству же нечего думать о перевороте. Что касается распределения «Искры», то все номера ее распределялись по возможности регулярно, и если бы какой-нибудь комитет счел себя «забытым» в этом отношении, то об этом нужно было бы просто лишь сообщить ЦК по-товарищески. Таких сообщений до сих пор у нас нет. Письмо же редакции к комитетам есть не товарищеское, а военное действие.

Центральный Комитет держится того мнения, что дело распределения литературы должно проходить через одни руки и второй распределительный центр не нужен и вреден. Теперь несколько слов по поводу экспедитора. Повторяю, что экспедитор попал в обвиняемые только потому, что хотел добросовестно выполнить свой долг и сделал деловой запрос редакции. Воспоследовавшее же на это требование редакции «не рассуждать!», «подать 100 или 200 экземпляров» и т. п. – носит все признаки бюрократического отношения к делу в самой чистейшей его форме.

Об адресах скажу только то, что редакции передано все, ей принадлежащее. Выделена только личная и организационная переписка, а остальное передано редакции. Кроме того напомню, что еще в Лондоне OK взял всю организационную переписку формально в свои руки.

Говорить о новом центре ввиду пребывания за границей членов ЦК есть явная придирка и бюрократическое вмешательство в ту область, которая подлежит самостоятельному ведению ЦК.

Печатается по протокольной записи, сверенной с рукописью

Тов. Мартов совершенно неверно толкует устав. Осведомленность ЦО должна быть полная и всесторонняя, – так требуется и уставом и пользой дела. Но рассылка уполномоченных с организационными целями – вроде, например, посылки Ζ в Одесский комитет без ведома ЦК – явно нарушает естественное распределение функций между двумя центральными учреждениями партии. Она вовсе не вызывается и интересами осведомления и лишь вносит прямую дезорганизацию, совершенно нарушая единство действий. Этакая мера именно и усиливает хаос в партийных делах и на практике означает прямой раскол партии на две половины – вместо разделения двух центральных учреждений по их функциям.

Совет партии просит редакцию ЦО принять как можно скорее все зависящие от нее меры к тому, чтобы ЦК мог получить, в самом ближайшем будущем, те 5–6 тыс. рублей, о которых шла переписка между ЦО и ЦК и которые настоятельно требуются в данный момент центральной партийной кассой ввиду особо экстренных обстоятельств, созданных последними провалами в России.

Совет партии считает неправильной рассылку редакцией ЦО, без согласия и ведома ЦК уполномоченных от редакции по комитетам, ибо такая рассылка вносит дезорганизацию в партию и нарушает совершенно установленное II съездом распределение функций между обоими центрами.

Совет партии считает неправильным сообщение редакцией ЦО, без согласия ЦК, сведений по комитетам о составе Центрального Комитета.

Совет партии считает неправильным сообщение представителями редакции ЦО секретарю ЦО отзыва о нем тов. Васильева, ибо этот отзыв сделан лишь членам Совета, являясь частью совещаний внутри высшего учреждения партии.

От Центрального Комитета Российской социал-демократической рабочей партии{86}86
  «От Центрального Комитета Российской социал-демократической рабочей партии» – документ, написанный В. И. Лениным в связи с решением «Группы инициаторов» создать в Женеве «Библиотеку и архив при ЦК РСДРП». Этот документ, совместно с обращением «Группы инициаторов» об оказании помощи в организации партийной библиотеки и архива был напечатан в листке «Ко всем» (издание партийной типографии в Женеве).
  7 (20) февраля 1904 года В. И. Ленин как член ЦК РСДРП подписал «Положение о библиотеке и архиве при ЦК РСДРП» (документ написан рукой В. Д. Бонч-Бруевича), которое определяло следующие начала работы нового учреждения: «Библиотечная группа, состоящая из товарищей: А. И. Ильиной, Ф. Ф. Ильина, В. М. Величкиной, П. Н. Олина, Η. Η. Замятина, В. Д. Бонч-Бруевича, составляет партийную организацию, автономно заведующую основанной на средства этой группы библиотекой.
  ЦК предоставляет библиотечной группе право называть библиотеку – «Библиотекой и архивом при Центральном Комитете Российской социал-демократической рабочей партии», под тем условием, чтобы пользование библиотекой было доступно публике вообще и членам партии в особенности в возможно более широких размерах.
  ЦК не обязуется никакой денежной поддержкой группе и не отвечает за ее обязательства. Он оказывает ей помощь лишь в случаях благоприятного состояния партийной кассы, в виде одновременных ссуд или процентных отчислений с его доходов» (Архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).
  Позднее (в конце 1904 года или начале 1905 года) В. И. Лениным было написано «Заявление группы инициаторов, учредивших библиотеку РСДРП в Женеве» о передаче библиотеки РСДРП Бюро Комитетов Большинства (см. Ленинский сборник XXVI, стр. 417).


[Закрыть]

От души приветствуя прекрасный почин «Группы инициаторов» по созданию «Библиотеки и архива при Центральном Комитете Российской социал-демократической рабочей партии», убедительно просим всех товарищей и сочувствующих этому давно назревшему делу оказать посильное содействие нашим товарищам, взявшим на себя труд организовать это сложное и важное дело.

29 января 1904 г.

Центральный Комитет РСДРП

Напечатано в январе 1904 г. (вместе с обращением «Группы инициаторов») в отдельном листке «Ко всем»

Печатается по тексту листка

К партии{87}87
  Непосредственным поводом для написания настоящего проекта обращения «К партии» послужила статья Г. В. Плеханова «Грустное недоразумение», напечатанная в № 57 «Искры» от 15 января 1904 года. Обращение «К партии» в то время опубликовано не было.


[Закрыть]

Товарищи! Что наша партия переживает тяжелый кризис, это известно уже теперь всем, это прямо и открыто заявлено и на страницах нашего Центрального Органа.

Мы считаем своим долгом призвать всех членов партии к активному и сознательному участию во всем, что необходимо для возможно более быстрого и безболезненного выхода из кризиса.

Тов. Плеханов, принадлежавший на съезде партии и – много времени спустя после него – на съезде Заграничной лиги к большинству партийного съезда, выступает теперь в № 57 «Искры» с защитой требований меньшинства, обвиняя ЦК в «эксцентричности», в неуступчивости, приносящей пользу только врагам, в нежелании кооптировать сторонников меньшинства. Именно в такой кооптации видит т. Плеханов ни более ни менее как «единственное средство вывести нашу партию из состояния тяжелого кризиса, который чрезвычайно ослабляет наши позиции и усиливает позиции наших многочисленных врагов и противников». Надо справляться не только с уставом – говорит т. Плеханов, имея в виду, вероятно, это состояние тяжелого кризиса, – а и с фактическим положением дел, с данным соотношением сил в партии. Надо возвыситься над точкой зрения кружковщины и доктринерства, выдвигающего на первый план то, что разъединяет рабочих, а не то, что объединяет их.

Эти общие положения безусловно справедливы, и всем социал-демократам остается только точно ознакомиться с фактами, серьезно вдуматься в положение дел, чтобы правильно применить эти общие положения.

Да, мы должны во что бы то ни стало, ценой всяких усилий, не боясь долгой и упорной работы, исцелить нашу партию от кружковщины, от расхождения и разъединения по неважным поводам, от неприличных и недостойных вздоров из-за дирижерской палочки! Посмотрите же на события, разыгравшиеся в нашей партии со времени ее II съезда. Имейте мужество вскрыть наши язвы, чтобы без лицемерия, без официальной фальши поставить им диагноз и правильно излечить их.

Протоколы второго съезда вышли теперь в свет полностью; для членов партии изданы также протоколы съезда Заграничной лиги. Партийная литература вскрыла уже немало проявлений и симптомов нашего кризиса, и хотя остается еще многое сделать в этом отношении, но и теперь уже можно и должно подвести некоторые итоги.

Второй съезд закончился ожесточенной борьбой из-за состава наших центров. Большинством 24 голосов против 20 была выбрана редакция ЦО из трех лиц (Плеханова, Мартова и Ленина) и ЦК тоже из трех товарищей. Мартов отказался от выбора, отказался вместе со всем меньшинством от участия в выборах Центрального Комитета. С самого съезда началась ожесточенная борьба меньшинства против центров, настоящая борьба из-за дирижерской палочки, настоящая борьба кружковщины с партийностью, борьба во имя восстановления старой редакции, во имя кооптации в ЦК соответствующего (по взглядам меньшинства) числа членов. Борьба эта велась месяцы, сопровождаясь полным отстранением меньшинства от работы под руководством центров, бойкотом и чисто анархическою проповедью, образцы которой члены партии в изобилии найдут в протоколах съезда Лиги. Борьба эта сосредоточилась, главным образом, за границей, на почве, наиболее удаленной от положительной работы и от участия сознательных представителей пролетариата. Борьба эта отнимала у созданных II съездом центров необъятную массу сил на разъезды, свидания, переговоры с целью устранения бесчисленных мелких неудовольствий, конфликтов и дрязг. Что требования оппозиции не считались ни с каким соотношением сил ни на II съезде, ни в партии вообще, видно из того, что, например, редакция ЦО (Плеханов и Ленин) соглашалась даже на кооптацию двух, т. е. на равное представительство большинства и меньшинства партийного съезда. Оппозиция требовала громадного большинства в редакции (четырех против двух). Под угрозой неминуемого и немедленного раскола обоими центрами был сделан, наконец, ряд уступок, относящихся к требованиям насчет дирижерской палочки: была кооптирована редакция, ушел в отставку из редакции и Совета Ленин, ушел из Совета один член большинства{88}88
  Из Совета партии вышел Л. Е. Гальперин.


[Закрыть], оставлена была без реорганизации Заграничная лига, порвавшая на своем съезде все, установленное партийным съездом, предложено было оппозиции два места в Центральном Комитете.

Оппозиция отвергла это последнее условие. Она требует, по-видимому, большего количества мест и притом не тем лицам, которых выбрал бы ЦК a тем, кого укажет оппозиция. Никакое соотношение сил, никакие интересы дела не могут оправдать подобных требований: только угроза расколом, только грубо-механические средства давления, вроде бойкота и удержания денежных средств, подкрепляют эти ультиматумы.

Партия дезорганизована и деморализована до последней степени этой борьбой за места, отвлекающей силы от положительной работы. Партия деморализуется не менее, если не более, тем, что так называемые принципиальные разногласия меньшинства прикрывают эту борьбу фальшивым облачением.

Все единодушно согласились – и много раз категорически заявляли это – признать все решения и все выборы II съезда безусловно обязательными для себя. Теперь меньшинство разорвало уже на деле весь устав и все выборы, теперь оказываются «формалистами» те, кто отстаивает принятые сообща решения, – называется «бюрократом» всякий, получивший свои полномочия от съезда, – обвиняется в грубо-механической и канцелярской точке зрения тот, кто опирается на большинство голосов, выразившее (по общему нашему согласию) соотношение сил в партии. Тот, кто на съезде, будучи призван всеми товарищами к выбору должностных лиц, переводил некоторых редакторов на положение сотрудников и некоторых членов OK на положение рядовых работников, тот оказывается повинен в превращении членов партии в винтики и колесики и проч. и т. п. Неправильная и неустойчивая позиция, которую заняло меньшинство еще на партийном съезде, неизбежно привела к этой фальши, нисколько не относимой нами к чьей-либо субъективной воле.

Не пора ли положить конец этому разброду? Пусть подумает об этом каждый, дорожащий судьбой нашей партии.

Не пора ли положить решительно конец этой борьбе за центры, этим местническим счетам, вносящим такое разлагающее влияние во всю нашу работу? Уместно ли опять и опять, после месяцев и месяцев переговоров, поднимать новые переговоры с оппозицией, поднимать вопрос об односторонности или эксцентричности Центрального Комитета? Ведь возбуждение этого вопроса после того, как мир казался уже обеспеченным кооптацией редакции, неизбежно вызывает на сцену снова и снова вопрос об односторонности и эксцентричности, даже противопартийности нашего Центрального Органа. Доколе будем мы вести это недостойное препирательство из-за состава центров? И как можем мы решить вопрос о справедливости требований той и другой стороны? Где мерило этой справедливости? Почему неуступчивыми надо считать «твердых», уступивших очень и очень многое из того, что решено было на съезде, а не «мягких», которые оказались на деле необыкновенно твердыми в своем стремлении к расколу и в прямом подготовлении раскола?

Пусть подумают товарищи о том, как выйти из этого ненормального положения. Центральный Комитет надеялся, что смена министерства в ЦО поведет к миру. Когда спорящие стороны зашли уже очень далеко, когда борьба из-за дирижерской палочки довела вплотную до раскола, – оставалась еще одна только надежда: возможность хоть как-нибудь размежеваться, чтобы не мешать друг другу, чтобы, работая в одной партии, ослаблять постепенно всякие трения, чтобы не касаться или реже касаться «больных» вопросов. Казалось бы, разделение центров хоть отчасти обеспечивало прекращение кризиса: меньшинство имело свой ЦО и могло свободно группироваться вокруг него, свободно проводить свои взгляды, свободно вести свою партийную работу, не чувствуя себя «чужим» в партии. Наличность центра и у большинства (или преобладание большинства в ЦК) давала бы хоть некоторое удовлетворение и большинству. Борьба за центры могла бы прекратиться и направиться на чисто принципиальное разъяснение несогласий и оттенков.

Возбуждение «Искрой» вопроса о кооптации в ЦК разрушает эту надежду. Мы не считаем уже возможным снова начинать торговлю из-за мест, вызывающую в нас брезгливость. Мы предпочли бы даже, при отсутствии иного исхода, передачу всех дирижерских палочек меньшинству, если уже оно решительно не способно работать в партии иначе, как на высших местах. Готовность к такому шагу усиливается у нас по мере того, как новая, отвратительная болезнь нашего движения принимает затяжные формы, – по мере того, как эти мелкие дрязги, невыносимые тем более, чем они мельче, становятся хроническими.

Но мы хотели бы сначала узнать возможно более определенно мнение партии, мы хотели бы считаться и с общественным мнением революционной среды, в особенности в России. Мы приглашаем товарищей тщательно рассмотреть и изучить данные о нашем «кризисе», оценить со всех сторон теперешнее положение дел в партии и высказаться по всем возбужденным вопросам.

Написано в январе, не ранее 18 (31), 1904 г.

Впервые напечатано в 1929 г. в Ленинском сборнике X

Печатается по рукописи