Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 9. Июль 1904 ~ март 1905"

Первый шаг

Толцыте и отверзется – сказали мы, прочитав в № 91 «Искры» постановление Совета партии от 10 марта 1905 г. Не успели дойти до России вести о постановлении Совета от 8-го марта 1905 года и наш ответ в № 10 «Вперед»[98]98
  См. настоящий том, стр. 335–337. Ред.


[Закрыть], как приходится уже отметить новый и замечательный поворот Совета, поворот, за который мы можем только от души приветствовать товарищей новоискровцев и от души пожелать им сделать дальнейший шаг в этом направлении.

Постановление Совета от 10 марта 1905 г. есть обращение к членам III партийного съезда, созываемого русским Бюро, с предложением съезду принять посредничество германской партии и Бебеля для восстановления единства партии и с выражением согласия прислать на съезд от Совета двух представителей для переговоров об осуществлении идеи третейского разбирательства.

Делая первый шаг «на новый путь», Совет не мог, разумеется, обойтись без некоторых своих старых приемов, не мог не повторить неправды, внутреннюю нелепость которой мы уже показали в № 10 «Вперед», – именно будто съезд, созываемый большинством русских комитетов, не есть партийный съезд, будто «незначительная группа членов партии» хочет «навязать свои решения действительному большинству партии». Эти увертки были бы жалки, когда бы не были смешны, и останавливаться еще раз на них нам не хотелось бы. Тем более не хотелось бы, что все внимание естественно привлекает к себе новый шаг Совета, который наконец-то (наконец-то!) понял значение партийного съезда в деле улажения партийного кризиса, наконец-то сделал первую, хотя и маленькую, робкую, непоследовательную, но все же какую ни на есть попытку взглянуть на вещи просто, назвать их настоящими именами и попробовать путь – «новый путь» восстановления единства партии при помощи непосредственных переговоров между двумя, создавшимися после второго съезда, частями партии.

В добрый час! Давно бы так, – месяцы и месяцы мучительного, нелепого, затяжного кризиса и тайного раскола были бы сбережены для партии пролетариата. Немножко более серьезного и искреннего желания считаться прямо и открыто с волей действующих в России партийных работников, – и российская социал-демократия вышла бы из временного своего распадения уже год тому назад. Да, год тому назад, даже более года.

Это было в конце января 1904 г. Совет партии первый раз собрался для обсуждения нового партийного положения и партийного кризиса в составе Плеханова, Аксельрода, Мартова, Васильева и Ленина. Двое последних, члены ЦК и сторонники большинства, ясно видели, что партия фактически расколота уже меньшинством и что тайный характер этого раскола вносит бесконечный разврат в партию, деморализуя ее совершенно, развязывая руки одной стороне для самых бесшабашных приемов «свалки», связывая другую сторону долгом соблюдения общих решений. Тайный раскол партии относится к открытому расколу (по своему морально-политическому значению и по своим морально-политическим последствиям) приблизительно так же, как тайный адюльтер относится к открытой свободной любви.

И вот указанные члены Совета вносят поэтому резолюцию (28 янв. 1904 г.), которая напечатана полностью Шаховым («Борьба за съезд», стр. 81)[99]99
  См. Сочинения, 5 изд., том 8, стр. 116. Ред.


[Закрыть] ив которой большевики, несмотря на преобладание их противников и в редакции и в Совете, т. е. в высшем учреждении партии, первые заговаривают о необходимости мира в партии ввиду серьезнейших задач исторического момента. Большевики проводят там резкое различие между необходимой и неизбежной идейной борьбой, с одной стороны, и «недостойной свалкой», дезорганизацией, местническими счетами, бойкотом и т. п. Большевики приглашают Совет партии призвать всех членов партии, чтобы они «отбросили скорее все взаимные мелкие счеты и поставили раз навсегда идейную борьбу в такие рамки, чтобы она не вела к нарушениям устава, не тормозила практической деятельности и положительной работы». У нас так много забывчивых членов партии, любящих говорить о партийной самодеятельности, но предпочитающих досужие сплетни изучению документов партийного раскола, что мы настоятельно рекомендуем всем товарищам, желающим разобраться в партийных делах, заглянуть на стр. 81 брошюры «Борьба за съезд».

Меньшевики конечно отвергли резолюцию Ленина и Васильева и приняли (Плеханов, Мартов и Аксельрод) резолюцию, приглашающую ЦК «кооптировать» меньшевиков. Так как ЦК 26 ноября 1903 г. выразил согласие кооптировать двоих меньшевиков по его, ЦК, выбору, то эта резолюция Совета означала не что иное, как навязывание Ц. К-ту трех определенных персонажей. Теперь уже вся партия документально осведомлена (из «Заявления» Ленина)[100]100
  См. настоящий том, стр. 115–125. Ред.


[Закрыть] относительно того, что именно из-за «трех» сочинялись принципиальные разногласия и велась «недостойная свалка» по ноябрь 1904 г. В ответ на резолюцию о кооптации Ленин и Васильев подали особое мнение (Шахов, стр. 84)[101]101
  См. Сочинения, 5 изд., том 8, стр. 145–146. Ред.


[Закрыть], которое мы тоже рекомендуем перечитать для поучения несведущих или забывчивых и в котором заявляется, что «иного способа честного и правильного выхода из настоящих партийных раздоров, иного способа прекратить эту недопустимую борьбу из-за состава центров, кроме созыва немедленно партийного съезда», эти члены ЦК «решительно и безусловно не видят».

Меньшевики, разумеется, проваливают съезд. Никакие увещания, что на съезде допустимы всякие сделки, что иначе борьба принимает такие же гнусные формы, как тайная и продажная любовь, на них не действуют. Кстати сказать, если со стороны меньшевиков, раз они решили не стесняться насчет «продажной любви», эта тактика естественна и понятна, то со стороны примиренца Плеханова она явилась громадной ошибкой, очевидность которой показал дальнейший ход кризиса. Теперь все и каждый видят, знают из фактов (именно из фактов последующего поведения Глебова и его компании), что если бы Плеханов подал голос в январе 1904 года за съезд, то съезд был бы созван очень скоро и на съезде образовалась бы такая внушительная примиренская партия, которая ни в каком случае не дала бы преобладания ни большинству, ни меньшинству в отдельности. Тогда съезд не только мог бы быть, но и непременно был бы действительно примиренским съездом. Повторяем: это не пустая догадка, а соображение, безусловно доказанное фактическим ходом последующих событий. Но Плеханов тоже предпочел «продажную любовь», т. е. тайный раскол, попытке прямо и открыто объясниться и договориться до конца.

И что же мы видим теперь? Меньшевики вынуждены прийти, хотя и робко, непоследовательно, хотя и поздно, к исходу, предложенному большевиками. Большевики настояли на своем и добились созыва съезда, справедливо говоря, что если обеим «дражайшим половинам» не суждено более «сожительствовать», то надо разойтись открыто, а не прятаться подобно подленьким трусишкам.

Конечно, лучше поздно, чем никогда, и даже робкий шаг Совета, готовность послать двоих его «представителей», мы от души приветствуем. Но мы безусловно протестуем против робости и непоследовательности этого шага. Почему же вы хотите послать на съезд только двух представителей заграничного Совета, господа? Почему не представителей всех партийных организаций? Ведь члены российского Бюро Комитетов Большинства пригласили на съезд всех и в частности послали заказные письма и в редакцию, и в Совет, и в Лигу! Почему это такое странное и непостижимое противоречие: с одной стороны, для лицемерного мира с тремя рыцарями из ЦК (заведомо против воли комитетов большинства) вы не ограничились посылкой «двух своих представителей» от Совета, а опросили все комитеты и организации меньшинства, как об этом прямо было заявлено в № 83 «Искры». А, с другой стороны, для настоящего мира со всей партией вы посылаете для «непосредственных переговоров» только двоих представителей одного заграничного Совета. Где же тут русские меньшевики, с которыми нам во сто раз важнее спеться, чем с компанией литераторов? Где же тут рабочие, члены и представители организаций, те рабочие, которых вы науськивали против второго съезда и о самодеятельности которых вы так много кричали?? Где же тут товарищи Акимов и Брукэр, Махов и Егоров (или их друзья и единомышленники), которые совершенно последовательно с их точки зрения поддерживали меньшевиков, не компрометируя, однако, себя, т. е. не участвуя в дрязге из-за кооптации? Где же тут товарищ Кричевский и другие бывшие «экономисты», с которыми вы якобы помирились, как уверял в новой «Искре» Плеханов и мн. др.? Где тут товарищ Рязанов, с которым ваша солидарность во многом нам тоже понятна и который, однако же, отказался войти в Лигу, как организацию меньшевистскую?

Или вы скажете, что все эти товарищи не имеют мандатов? Но вы ведь пишете письмо съезду, «отбросив всякие формальные соображения»!!

Нет, господа, полумерами нас не удовлетворишь и красными словечками не накормишь. Если вы действительно хотите – будем говорить прямо и без «формальных соображений» – работать вместе, в рядах одной организации, тогда являйтесь на съезд все и зовите также всех товарищей, которых от нас отделяют одни только идейные, а не кооптационные соображения. Тогда считайтесь с «доброй волей революционера», на которую вы так неумно ссылались, таясь от съезда, и которая одна только всецело и безусловно может решать судьбы всей партии, представленной на съезде. Тогда ищите посредников, способных повлиять на эту «добрую волю» всех членов съезда. Мы будем от души приветствовать всякого такого посредника.

Толцыте и отверзется… Большевики добились своей открытой борьбой того, что мы подошли теперь вплотную к возможному прямому, недвусмысленному выходу из кризиса. Мы добились съезда. Мы добились поворота меньшевиков от бурбонских окриков оставшегося без партии Совета партии к прямому и открытому предложению непосредственных переговоров. Хватит или не хватит у Совета ума и честности сделать второй шаг по «новому пути», – мы убеждены, что во всяком случае добьемся полной победы партийности над кружковщиной.

«Вперед» №11, 23 (10) марта 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Вперед»

К истории партийной программы{116}116
  Настоящая заметка была напечатана в качестве подстрочного примечания В. И. Ленина к статье В. В. Воровского «Плоды демагогии» в № 11 газеты «Вперед» от 23 (10) марта 1905 года. Материалы к истории марксистской программы партии помещены в 6-ом томе пятого издания Сочинений В. И. Ленина.


[Закрыть]

Этим подчеркиванием того, что проект программы писан не мной, Плеханов первый выносит на публику, в виде намека, попрека и упрека, наши споры о проекте программы. К сожалению, он не рассказывает об этих спорах, а ограничивается сплетней, т. е. утверждением пикантным, но неясным и непроверимым. Я должен поэтому добавить к статье моего коллеги против Плеханова, что у меня есть документальные данные о спорах наших при обсуждении проекта программы, и эти данные я при случае опубликую. Читатели увидят тогда: 1) что совершенная неправда утверждение Плеханова, будто охлаждение отношений у нас было из-за «Что делать?». Оно было из-за деления шестерки пополам при спорах о программе; 2) что я отстаивал и отстоял включение в программу тезиса о вытеснении мелкого производства крупным. Плеханов хотел ограничиться расплывчатым выражением в духе знаменитого «более или менее»; 3) что я отстаивал и отстоял замену термина «трудящаяся и эксплуатируемая масса» термином: «пролетариат» в том месте, где речь шла о классовом характере нашей партии; 4) что Плеханов, когда я и мои сторонники в шестерке упрекали его за недостаточно выраженный пролетарский характер партии в его проекте программы, защищался контробвинением, что я понимаю пролетарский характер партии по-мартыновски.

«Вперед» №11, 23 (10) марта 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Вперед»

О нашей аграрной программе (письмо III съезду)

Новое крестьянское движение, с каждым днем растущее и усиливающееся, выдвигает опять на первый план вопрос о нашей аграрной программе. Основной принцип этой программы, конечно, не может вызвать разногласий и споров. Партия пролетариата должна поддерживать движение крестьянства. Она никогда не станет защищать современное помещичье землевладение от революционного натиска крестьян, но наряду с этим она всегда будет стремиться к развитию классовой борьбы в деревне и к внесению сознательности в эту борьбу. Эти принципы, мне кажется, разделяются всеми социал-демократами. Разногласие начинается лишь тогда, когда эти принципы приходится прилагать к действительности, когда их приходится формулировать в программе применительно к задачам момента.

Действительность лучше всего разрешает всевозможные теоретические разногласия, и я уверен, что быстрый ход революционных событий устранит и эти разногласия по аграрному вопросу среди социал-демократии. Вряд ли станет отрицать кто-нибудь, что не наше дело прожектерствовать насчет всевозможных земельных реформ, что мы должны укреплять связи с пролетариатом, поддерживать крестьянское движение, не упуская при этом из виду собственнические тенденции крестьянина-хозяина, тенденции, враждебность которых пролетариату тем скорее и резче будет проявляться, чем быстрее пойдет вперед революция.

Но, с другой стороны, ясно, что переживаемый революционный момент требует вполне определенного конкретного лозунга. Таким лозунгом должно стать образование революционных крестьянских комитетов, и наша партийная аграрная программа очень правильно выдвинула его. В крестьянском движении масса темноты, бессознательности, и было бы крайне опасно строить себе на этот счет какие-либо иллюзии. Темнота мужика выражается прежде всего в непонимании политической стороны движения, – в непонимании, например, того, что без коренных демократических преобразований во всем политическом строе всего государства совершенно невозможны никакие прочные шаги по пути расширения землевладения. Крестьянину нужна земля, и его революционное чувство, его инстинктивный, первобытный демократизм не может выразиться иначе, как в наложении руки на помещичью землю. Этого, конечно, никто не станет отрицать. Социалисты-революционеры останавливаются на этом положении вместо того, чтобы подойти к этому туманному стремлению крестьянства с классовым анализом. Социал-демократы на основании такого анализа утверждают, что все крестьянство вряд ли может солидарно идти дальше требования возвращения отрезных земель, так как за пределами такого аграрного преобразования неизбежно выступит ярко антагонизм сельского пролетариата и «хозяйственных мужичков». Социал-демократы, конечно, ничего не могут иметь против того, чтобы восставший мужик «добил до конца помещика», отнял у него всю землю, но они не могут вдаваться в авантюризм в пролетарской программе, не могут заслонять классовой борьбы против собственников розовыми перспективами таких перестроек землевладения (хотя бы и демократических перестроек), которые окажутся лишь передвижением классов или разрядов собственников.

До сих пор у нас в программе было выдвинуто требование возвращения отрезков, а в разных комментариях к программе указывалось, что отрезки вовсе не загородка, а «дверь, чтобы идти дальше»[102]102
  См. Сочинения, 5 изд., том 7, стр. 190. Ред.


[Закрыть], что пролетариат охотно поддержит крестьянство на этом дальнейшем пути, но непременно оглядываясь и присматривая за своим временным союзником, крестьянином-хозяином, не выпускает ли он свои хозяйские коготки. Теперь, перед лицом революционных событий, невольно возникает вопрос: не целесообразнее ли перенести такое положение нашей тактики из комментариев в самую программу? Ведь как-никак программа является официальным общепартийным выражением взглядов социал-демократии, а всякий комментарий по необходимости представляется более или менее личным воззрением того или другого социал-демократа. Неразумнее ли поэтому внести в программу более общее положение нашей политики по этому вопросу, а в комментариях развивать частные мероприятия, отдельные требования, вроде, например, отрезков?

Чтобы конкретнее выяснить мою мысль, я приведу здесь ту формулировку, которую приняло бы соответствующее место в нашей программе: (РСДРП требует прежде всего)… «4) учреждения революционных крестьянских комитетов для устранения всех остатков крепостничества, для демократического преобразования всех вообще деревенских отношений и для принятия революционных мер к улучшению положения крестьянства, не останавливающихся перед отнятием земли у помещиков. Социал-демократия будет поддерживать крестьянство во всех его революционно-демократических предприятиях, отстаивая самостоятельные интересы и самостоятельную организацию сельского пролетариата».

В предлагаемой формулировке в программу внесено то, что до сих пор обыкновенно развивалось в комментариях, «отрезки» же из программы переносятся в комментарии. Такое изменение имеет то преимущество, что в программе яснее указывается особность пролетарской позиции, а ясность в таком важном вопросе перевешивает все редакционные неудобства (таким неудобством является включение в программу вместо определенного требования – разъяснения, обыкновенно относимого в комментарий. Надо заметить, впрочем, что в нашей программе уже имеются такие разъяснения: сравни, напр., пункт о борьбе с реформами, связанными с упрочением полицейско-чиновничьей опеки{117}117
  Речь идет о следующем положении программы партии, принятой на II съезде РСДРП: «Стремясь к достижению своих ближайших целей, РСДРП поддерживает всякое оппозиционное и революционное движение, направленное против существующего в России общественного и политического порядка, решительно отвергая в то же время все те реформаторские проекты, которые связаны с каким бы то ни было расширением или упрочением полицейско-чиновничьей опеки над трудящимися классами» («II съезд РСДРП. Протоколы». 1959, стр. 424).


[Закрыть]. Преимуществом является также и то, что программа раз навсегда устраняет нелепую мысль, будто социал-демократия говорит крестьянину, что дальше отрезков он не может и не должен идти. Мысль эту необходимо устранить ясной формулировкой программы, а не ограничиваться разъяснением ее в комментариях. Недостатком предлагаемой мною формулировки может показаться то, что в ней не указывается никаких определенных способов экспроприации земли. Но есть ли это, собственно говоря, недостаток?

Социал-демократы, писавшие по аграрному вопросу, неоднократно показывали, насколько неуместно нам пускаться на этот счет в прожектерство, ибо самая главная мера земельной реформы – национализация земли – в полицейском государстве по необходимости будет извращена и послужит для затемнения классового характера движения. А между тем все другие меры к преобразованию земельных отношений будут при капиталистическом строе лишь приближением к национализации, лишь частными мерами, лишь некоторыми из возможных мер, т. е. такими, которыми ограничивать себя социал-демократия вовсе не намерена. В настоящее время социал-демократы против национализации, и даже социалисты-революционеры под влиянием нашей критики стали гораздо осторожнее относиться к этой национализации (сравни проект их программы с их прежним «удальством»).

Но дело в том, что революционное движение ведет нас к демократической республике, представляющей одно из наших ближайших требований, наряду с уничтожением постоянной армии и т. п.

При демократической же республике, при вооружении народа, при осуществлении других подобных же республиканских мер социал-демократия не может зарекаться и связывать себе руки по отношению к национализации земли. Итак, недостаток предлагаемой мною формулировки только кажущийся. В действительности же она дает выдержанный классовый лозунг для данной минуты, – притом лозунг вполне конкретный, – оставляя вместе с тем полный простор для тех «революционно-демократических» шагов, которые могут оказаться необходимыми или желательными, в случае благоприятного развития нашей революции. В настоящее время, а также и далее до полной победы крестьянского восстания, революционный лозунг необходимо должен учитывать антагонизм мужика и помещика; и пункт об отрезках совершенно верно подчеркивал это обстоятельство; между тем, всевозможные «национализации», «передачи ренты», «социализации» и т. п. – ив этом как раз их недостаток – игнорируют и затемняют характерный антагонизм.

Предлагаемая мною формулировка вместе с тем расширяет задачу революционных крестьянских комитетов до «демократического преобразования всех вообще деревенских отношений». В нашей программе крестьянские комитеты выдвинуты, как лозунг, причем совершенно правильно они характеризованы, как крестьянские, т. е. сословные, ибо сословный гнет может быть уничтожен только всем низшим угнетенным сословием. Но есть ли основание ограничивать задачи этих комитетов одними аграрными реформами? Неужели же для других преобразований, например, административных и т. д., нужно создавать другие комитеты? Ведь вся беда крестьян, как я уже указывал, в полном непонимании политической стороны движения. Если бы удалось связать хотя бы в отдельных случаях успешные революционные мероприятия крестьян в деле улучшения их положения (конфискация хлеба, скота, земли) с учреждением и деятельностью крестьянских комитетов и с полной санкцией этих комитетов революционными партиями (а при особо благоприятных условиях временным революционным правительством), тогда можно было бы считать выигранной борьбу за привлечение крестьян на сторону демократической республики. Без такого же привлечения все революционные шаги крестьянства будут очень непрочны, и все их завоевания будут легко отобраны стоящими у власти общественными классами.

Наконец, говоря о поддержке «революционно-демократических» мероприятий, предлагаемая формулировка ясно проводит грань между обманчивой, якобы социалистической, внешностью таких мер, как захват земли крестьянами, и их действительным демократическим содержанием. Чтобы видеть, насколько важно для социал-демократа проведение такой грани, довольно вспомнить отношение Маркса и Энгельса к аграрному движению, например, в Америке (Маркс в 1848 году о Криге{118}118
  «Циркуляр против Криге» написан К. Марксом и Ф. Энгельсом в мае 1846 года. По требованию Брюссельского коммунистического корреспондентского комитета, основанного Марксом и Энгельсом, Криге, взгляды и деятельность которого резко критиковались в циркуляре, вынужден был напечатать этот документ в редактируемой им газете «Der Volks-Tribun» («Народный Трибун») №№ 23 и 24 от 6 и 13 июня 1846 года (а не в 1848 году, как ошибочно указывает Ленин. На эту свою ошибку Ленин специально указал в статье «Маркс об американском «черном переделе»»).
  Маркс и Энгельс, беспощадно высмеивая утопизм и фразерство мелкобуржуазных идеологов типа Криге, критиковали попытки Криге придать движению за аграрную реформу в США видимость борьбы за социализм, но в то же время отмечали действительно прогрессивное содержание подобных мелкобуржуазных демократических движений, которые являются первым шагом, первой формой пролетарского движения и которые должны «развиться дальше в коммунистическое движение» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 4, стр. 8).


[Закрыть], Энгельс в 1885 о Генри Джордже{119}119
  Ф. Энгельс критиковал Генри Джорджа в предисловии к американскому изданию своей книги «Положение рабочего класса в Англии» за его ограниченные, мелкобуржуазные взгляды по аграрному вопросу. В то время как Маркс считал причиной современного антагонизма между классами экспроприацию у рабочего класса всех средств производства, в число которых входит и земля, Генри Джордж видел главную причину деления населения на богатых и бедных только в экспроприации земли у народных масс и предлагал в качестве радикального средства избавления от нищеты национализацию земли. «То, чего хочет Генри Джордж, – писал Ф. Энгельс, – оставляет нынешний способ общественного производства нетронутым и в сущности предвосхищено крайним крылом буржуазных экономистов рикардианской школы, которое также требовало конфискации ренты государством» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. I, 1937, стр. 288). В. И. Ленин называл Джорджа «буржуазным национализатором земли».


[Закрыть]). Теперь, конечно, никто не станет отрицать крестьянскую войну из-за земли, погоню за землей (в полу крепостных странах или в колониях). Мы вполне признаем ее законность и прогрессивность, но вместе с тем мы разоблачаем ее демократическое, т. е. в конечном счете буржуазно-демократическое содержание, а потому, поддерживая это содержание, мы с своей стороны вносим особые «оговорки», указываем на «самостоятельную» роль пролетарской демократии, на особые цели социал-демократии, как классовой партии, стремящейся к социалистической революции.

Вот те соображения, вследствие которых я предлагаю товарищам обсудить на предстоящем съезде мое предложение и расширить соответственный пункт программы в указанном мною духе.

«Вперед» №12, 29 (16) марта 1905 г. Подпись: – ъ

Печатается по тексту газеты «Вперед»