Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 22. Июль 1912 – февраль 1913"

О народничестве

Г-н А. В. П. в № 12 «Русского Богатства» написал «руководящую» статью на «очередную» тему под заглавием: «Народный социализм или пролетарский?».

Статья эта крайне несерьезна и бессодержательна сама по себе. Такого пустого набора слов, такого разгула уклончивой, голой фразы, такой мешанины взглядов (эклектицизма) давненько уже мы не встречали в «руководящих» статьях считающегося серьезным народнического журнала.

Но статья характерна тем, что затрагивает крайне серьезный и злободневный вопрос о разложении народничества. Народничество есть идеология (система взглядов) крестьянской демократии в России. Поэтому всякий сознательный рабочий должен внимательно следить за тем, как изменяется эта идеология.

Народничество очень старо. Его родоначальниками считают Герцена и Чернышевского. Расцветом действенного народничества было «хождение в народ» (в крестьянство) революционеров 70-х годов. Экономическую теорию народников разрабатывали всего цельнее В. В. (Воронцов) и Николай – он в 80-х годах прошлого века. В начале XX века социалисты-революционеры выражали наиболее оформленно взгляды левых народников.

Революция 1905 года, показав все общественные силы России в открытом, массовом действии классов, дала генеральную проверку народничеству и определила его место. Крестьянская демократия – вот единственное реальное содержание и общественное значение народничества.

Русская либеральная буржуазия по своему экономическому положению вынуждена стремиться не к уничтожению привилегий Пуришкевича и К, а к их разделу между крепостниками и капиталистами. Наоборот, буржуазная демократия в России – крестьянство – вынуждена стремиться к уничтожению всех этих привилегий.

Фразы о «социализме» у народников, о «социализации земли», уравнительности и т. п. – простая словесность, облекающая реальный факт стремления крестьян к полному равенству в политике и к полному уничтожению крепостнического землевладения.

Революция 1905 года окончательно раскрыла эту социальную сущность народничества, эту классовую природу его. Движение масс – ив форме крестьянских союзов 1905 года, и в форме крестьянской борьбы на местах в 1905 и 1906 годах, и в форме выборов в обе первые Думы (создание «трудовых» групп) – все эти великие социальные факты, показавшие нам в действии миллионы крестьян, отмели, как пыль, народническую, якобы социалистическую, фразу и вскрыли ядро: крестьянскую (буржуазную) демократию с громадным, еще не исчерпанным запасом сил.

Кого опыт величайшей эпохи в новой, современной, России не научил отличать реального содержания народничества от словесной оболочки его, – тот безнадежен, того нельзя брать всерьез, тот может быть играющим в словечки писателем (вроде А. В. П. из «Русского Богатства»), но не политическим деятелем.

В следующей статье посмотрим поближе на разложение народничества и на этого писателя.

Опыт 1905 года именно потому имеет громадную важность, что он заставил проверить теории народников движением масс. И эта проверка сразу вызвала распад народничества, крах их теорий.

Уже на первом съезде эсеров, в декабре 1905 года, начинают откалываться от них «народные социалисты», окончательно отделившиеся к осени 1906 года.

Эти «народные социалисты» предвосхитили наших ликвидаторов. Точь-в-точь пели они об «открытой партии», точь-в-точь ликвидировали лозунги последовательной демократии и вели ренегатские речи (см., например, статьи г. Пешехонова в № 8 «Русского Богатства» за 1906 год). Это были крестьянские кадеты, и вторая Дума (которую не бойкотировали народники, даже эсеры) доказала, что большая часть крестьянских депутатов шла за оппортунистами из «Русского Богатства», а меньшая – за эсерами. Вторая Дума окончательно подтвердила то, что видно было уже из народнических газет «дней свободы» (осенью 1905 и весной 1906 гг.), именно: ничем иным, кроме как левым крылом крестьянской демократии в России, эсеры быть не могут, вне этого они – ничто.

Разложение народничества все яснее и яснее подтверждает это. За время разгула контрреволюции это разложение гало быстро: левые народники «отозвали» самих себя от думских трудовиков. Старую партию фактически ликвидировали, новой не создали. Ренегатство (вплоть до ропшинских позорных произведений «Конь бледный», «То, чего не было») нашло себе широкую дорогу даже к «левым» народникам. Часть их («починовцы») бросает бойкот. Часть тяготеет к марксизму (Н. Суханов, – хотя у него путаницы еще тьма). Часть – к анархизму. Развал, в общем, несравненно сильнее, чем у с.-д., ибо есть официальные центры, но нет ясной, выдержанной, принципиальной линии, способной бороться с упадочничеством.

И вот, г. А. В. П. являет нам образец этого идейного упадочничества. Была некогда у народников своя теория. Теперь остались только нахватанные с бору да с сосенки «оговорочки» к марксизму. Любой беспринципный фельетонист бойкой буржуазной газетки подпишет, ничем не рискуя, ничем себя не связывая, ничего не исповедуя, статью г. А. В. П. в защиту «народного» социализма. Ибо «народный» социализм есть пустейшая фраза, служащая для обхода вопроса о том, какой класс или социальный слой везде в мире за социализм борется.

Достаточно привести два образчика болтовни г. А. В. П.

«…Оказывается, – пишет он, – что партия, усвоившая доктрину пролетарского социализма, в действительности готова развить свои силы и за счет других, «полупролетарских» и даже «буржуазных» слоев».

Не правда ли, возражение, достойное гимназиста 4-го класса! В социалистических партиях всего мира есть и полупролетарии и буржуа… значит? Значит, – умозаключает г. А. В. П., – можно обойти тот факт, что только пролетариат во всем мире 1) ведет систематическую борьбу с классом капиталистов и 2) является массовой опорой с.-д. партий.

2-ой пример:

«Взять хотя бы студенчество, – пишет бойкий г. А. В. П., – самая подлинная ведь буржуазия, а социалисты среди него, не знаю, как теперь, но еще недавно составляли чуть ли не большинство».

Ну, разве это не бесподобно? Разве не достоин этот довод наивной эсеровской гимназисточки? Не заметить после 1905–1907 гг., как размежевались, на арене всех политических выступлений, десятки миллионов крестьян и миллионы рабочих, – и придавать значение (как доводу против «пролетарского социализма»!) тому факту, что либеральная и демократическая учащаяся молодежь в России сочувствует эсерам и эсдекам! Послушайте, г. А. В. П., знайте же меру…

Сознательные рабочие должны вести прямую и ясную политику с народниками. Беспощадно высмеивать якобы социалистические фразы и не давать прятать в них единственно серьезный вопрос о последовательном демократизме.

«Народный» социализм, уравнительность, социализация земли, кооперации, трудовое начало? Этого не стоит даже опровергать. Это жизнь и революция давно уже смели совсем из области серьезных вопросов политики. Этой болтовней вы только прячете серьезный вопрос: о демократизме. Вы должны сказать ясно и прямо, верны ли вы лозунгам последовательной демократии? Хотите ли вы и умеете ли вы претворить эти лозунги в систематическую работу среди масс точно определенного социального слоя? Если да, – рабочий демократ ваш союзник и друг против всех врагов демократии. Если нет, – ступайте прочь, вы просто болтун.

«Правда» №№ 16 и 17, 20 и 22 января 1913 г. Подпись: В. И.

Печатается по тексту газеты «Правда»

К социал-демократам

Воспроизводим полностью передовую статью последнего номера петербургской газеты «Луч» (от 19-го января 1913 г., № 15/101):

РАБОЧИЕ МАССЫ И ПОДПОЛЬЕ

«Металлистам опять отказано в регистрации союза. Несмотря на все уступки, на которые готовы были идти рабочие, присутствие нашло решительно все параграфы неприемлемыми. Действовало ли тут общество фабрикантов и заводчиков, настаивавшее, как сообщали одно время газеты, чтобы металлистам не разрешали нового профессионального союза, или само присутствие решило не допускать существование такого союза – это сути дела не изменяет. Наиболее передовая и наиболее культурная часть петербургских рабочих лишается даже того мизерного права, которое им принадлежит на основании временных правил о союзах и обществах! Сколько сил потрачено, сколько жизней погибло в борьбе за этот кусочек права, которое теперь мановением руки сводится на нет!

И что всего более странно, это то, что широкие рабочие массы совершенно не отзываются на это лишение прав. Под влиянием всех последних гонений на легальные организации кое-где в рабочей среде даже оживают и крепнут симпатии к «подполью». Мы нисколько не закрываем глаза на этот прискорбный, по нашему мнению, факт. Но не привыкшие преклоняться перед стихийностью, мы стараемся дать себе отчет в смысле его.

Теперешние разговоры о «подполье» в значительной мере напоминают старые, теперь, кажется, основательно забытые споры о терроре. Перед террором тоже многие «преклонялись», чтобы замаскировать свою собственную негодность. Хорошо, мол, что существуют герои, а мы уж как-нибудь за ними поплетемся. Так и теперь. Нам лень подумать, лень искать новых путей, и мы ждем, что подполье за нас решит, и уж тогда мы будем действовать под чужую ответственность. Удастся – хорошо, не удастся – мы имеем, на кого валить вину.

Эта-то психология, которая, мы не отрицаем, имеет корни в нашей современной политической обстановке и достаточно объясняется темп тяжелыми жертвами, которые уже принесены на алтарь открытого движения, – эта-то психология безответственности, бессознательного желания «сказаться в нетях» в случае неудачи и диктует некоторым слоям рабочей массы возрождающееся почтение к подполью. Мы говорим о почтении к подполью, а не о бегстве в подполье, потому что фактически в подполье всегда бывали только единицы, – массе в подполье делать нечего, – а уж эти единицы, ни перед кем не ответственные, командовали массовыми выступлениями.

Но, говорят, «легальные возможности» все исчерпаны, и в результате мы имеем почти полное уничтожение легальных организаций. Вот именно это неверно, что исчерпаны все возможности. На самом деле еще крайне мало осуществлена та основная возможность, без которой немыслима ни одна победа рабочего класса. Мы говорили о планомерном участии масс в отстаивании своих организаций. Все, что делалось до сих пор, делалось и недостаточно планомерно и без достаточного участия масс. Тысячи подписей под петицией о свободе коалиций – ничто по сравнению с сотнями тысяч фабрично-заводских рабочих. Насчитываемые десятками и редко сотнями члены наших профессиональных, просветительных и всяких других обществ составляют малую каплю по сравнению с огромным количеством рабочих, занятых в данной профессии, обитающих в данном квартале и т. п. А ведь фактически лиц, действительно интересующихся союзами и работающих в них, – и того меньше.

Выдвинув на самые опасные посты в легальных организациях лучшую часть рабочей интеллигенции, масса легко опускает руки и готова бросить самое дело, когда эти передовые борцы выхвачены из ее рядов. Тут именно – корень слабости современного рабочего движения, и тут именно – непочатый угол упорной и настойчивой с.-д. работы».

* * *

Трудно себе представить более полный, более точный и более красноречивый документ, освещающий больные вопросы нашей с.-д. партии, чем эта статья. В № 101 «Луча» передовица подвела замечательно правильный итог всей сотне номеров «Луча» и всей пятилетней пропаганде ликвидаторов, П. Б. Аксельрода, Ф. Дана, В. Ежова, Левицкого, Потресова, Мартова, Мартынова и т. д.

Чтобы комментировать обстоятельно эту передовицу, пришлось бы написать том, повторяя сказанное против ликвидаторов марксистами всех течений в печати 1909–1912 гг.

Отметим только кое-что. В рабочей массе оживляются и крепнут симпатии к подполью, возрождается почтение к нему. Считать этот факт прискорбным, значит быть либералом, а не с.-д., контрреволюционером, а не демократом. Сравнение подполья с террором есть неслыханное издевательство над революционной работой в массах. Только подполье ставит и решает вопросы нарастающей революции, направляет революционную с.-д. работу, привлекает рабочие массы именно этой работой.

В подполье всегда входили и входят самые сознательные, самые лучшие, самые любимые массой передовики рабочие. Связь подполья с массами теперь может быть и бывает еще шире и теснее, чем прежде, главным образом вследствие большей сознательности масс, а отчасти также благодаря именно «легальным возможностям». Глупы и подлы речи об открытой партии, но для наших с.-д. партийных ячеек, для их работы в массах «легальные возможности» вовсе не исчерпаны и не могут быть «исчерпаны».

Неужели передовица № 101 «Луча» не встряхнет всех с.-д.? Неужели найдется хоть одно «течение» среди с.-д., терпимое к такой проповеди?

Неужели больной вопрос о единстве с.-д. партии не поможет решить эта итоговая передовица?

Дипломаты ликвидаторства окончательно разоблачены в № 101 «Луча». С них сорвана маска. Об единстве с группой ликвидаторов «Луча» и «Нашей Зари» могут говорить теперь только лицемеры.

Пора тем с.-д., которые до сих пор по разным причинам колебались, не давали определенного ответа на вопрос, допускали в уклончивой форме «соглашение» с «Лучом», прикрывали словами о «единстве» объединение с «Лучом», – пора им наконец перестать колебаться и высказаться прямо.

Невозможно единство с «Лучом», вполне возможно и настоятельно необходимо единство против «Луча». Ибо речь идет об единстве «подполья», об единстве нелегальной с.-д. партии, РСДРП, и об единстве ее революционной работы в массах.

Написано 22 января (4 февраля) 1913 г.

Напечатано в конце января 1913 г. в Кракове отдельной листовкой на гектографе

Печатается по тексту листовки

В мире Азефов

Националистическая печать подняла страшный шум по поводу «случая» с Алехиным. Помилуйте! Австрийцы нанесли оскорбление России, арестовали безвинно русского инженера по подозрению в шпионстве, издевались над арестованным! Не было конца «патриотическим» выходкам против Австрии.

И вот, теперь раскрылась вся механика – нехитрая, старая, давно знакомая механика этого дела. Г-н Алехин стал жертвой австрийского полицейского «сотрудника» Вейсмана, который за 2000 крон (800 рублей) в месяц выслеживал русских шпионов в Австрии.

Непонимающий по-немецки – и, очевидно, кроме того еще полудикий – русский инженер наивно попался на удочку провокатора, водившего его осматривать арсеналы.

«Новое Время» и другие наши газеты черносотенного и правительственного направления горой защищают Азефов русских. Но когда Азеф оказался на службе у Австрии, благонамеренные россияне воспылали «честным» негодованием.

Но оказалось, кроме того, что Вейсман – бывший русский шпион и провокатор. Карьера этого Вейсмана – самая поучительная.

Отец его был содержателем публичного дома. Сынок, после такой подготовки, стал русским шпионом в Австрии, в Вене, следя, кроме того, за русскими политическими эмигрантами. С 1901 до 1905 г. служил, таким образом, Вейсман русской полиции, будучи в одно и то же время и военным и политическим шпионом.

Затем с русской полицией Вейсман поссорился и перешел на службу австрийской полиции.

Очень просто.

Бедный Алехин оказался жертвой бывшего русского шпиона. Ну, как же не возмущаться лакейским русским газетам этим «коварством» Австрии?

«Правда» № 20, 25 января 1913 г. Подпись: W.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Буржуазия и реформизм

Рассуждения «Речи» по поводу насущного вопроса о стачках заслуживают громадного внимания рабочих.

Либеральная газета приводит официальные данные о забастовочном движении:

Отметим мимоходом, что цифры за 1912 год явно преуменьшены: политических стачечников насчитано всего 511 тысяч. Их было раза в два больше. Напомним еще, что не далее как в мае 1912 года «Речь» отрицала политический характер нашего рабочего движения и уверяла, что все движение носит только экономический характер. Но мы намерены остановиться теперь на другой стороне дела.

Как оценивает это явление наша либеральная буржуазия?

«Не удовлетворены основные потребности политического сознания» (почему только сознания??) «русских граждан», – пишет «Речь».

«Рабочий класс повсюду является наиболее подвижным и наиболее восприимчивым слоем городской демократии… наиболее действенным слоем народа… В конституционных условиях… в нормальной политической обстановке… не были бы потеряны (из-за путиловской стачки) десятки тысяч рабочих дней в такой отрасли производства, которая теперь, ввиду внешних осложнений, приобретает чрезвычайную важность» (№ 19).

Точка зрения буржуазии ясна. «Мы» хотим политики империализма, захвата чужих земель. «Нам» мешают стачки. «Мы» теряем прибавочную стоимость за «потерянные» рабочие дни. «Мы» хотим такой же «нормальной» эксплуатации рабочих, как в Европе.

Прекрасно, гг. либералы! Ваше желание законно, ваше стремление мы готовы поддержать… если… если оно не мертво, не пусто!

«Речь» продолжает: «прусские государственные люди (надо было сказать: прусские помещики) не из сочувствия к свободам дали «легализацию с.-д. партии». Реформы приносят надлежащие плоды, когда они даются вовремя».

Таков законченный реформизм нашей буржуазии. Она ограничивается воздыханиями, она желает убедить Пуришкевичей, не обижая их, помириться с ними, не устраняя их. Всякому мыслящему человеку должно быть ясно, что лозунг «легализации с.-д. партии» по своему объективному значению (т. е. независимо от добрых намерений отдельных группок) есть неразрывная составная часть этого убогого и бессильного буржуазного реформизма.

Заметим только одно. Бисмарку удались реформы лишь потому, что он вышел из рамок реформизма: он совершил, как известно, ряд «революций сверху», он ограбил богатейшую страну мира на 5 миллиардов франков, он мог дать опьяненному рекой золота и невиданными военными успехами народу всеобщее избирательное право и настоящую законность.

Не думаете ли вы, гг. либералы, что что-либо подобное возможно в России?? Почему же вы даже по поводу вопроса об архангельском земстве (вот так «реформа»!) объявляли безнадежными реформы в России??

«Правда» № 23, 29 января 1913 г. Подпись: Т.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Об открытой партии

Газета «Луч», которая умеет «шуметь» среди интеллигентских кругов тем больше, чем меньше читают ее рабочие, продолжает свою пропаганду в пользу открытой рабочей партии с усердием, достойным лучшего дела.

В новогодней передовице этой газеты мы читаем старую неправду, будто бы 1912 год «выдвинул очередным своим лозунгом и боевым знаменем для рабочей России вопрос о борьбе за свободу коалиций и вопрос о борьбе за открытое существование социал-демократической рабочей партии».

Всякий, кто действительно соприкасался с массовым рабочим движением 1912 года и внимательно наблюдал его политический облик, прекрасно знает, что ликвидаторы из «Луча» говорят здесь неправду. Очередным лозунгом и боевым знаменем рабочие выставляли другое. Это видно было с особенной наглядностью, например, в майские дни, когда сами рабочие передовики различных течений (и даже при участии меньшинства народников среди большинства с.-д.) выставили другой лозунг, выкинули другое «боевое знамя».

Интеллигенты из «Луча» знают это, но свое маловерие, свою узость понимания, свой оппортунизм они навязывают рабочим. Знакомая и не новая картина! В России же подобное искажение сходит с рук авторам его тем легче, что оно пользуется монополией «открытого» проявления на известных аренах.

Но неправда «Луча» остается неправдой. И она усугубляется, когда «Луч» продолжает:

«В центре политической мобилизации рабочих масс 1913 года будет стоять именно этот лозунг…»

Другими словами: вопреки рабочим массам, выкинувшим уже иной лозунг, интеллигенты из «Луча» будут обкарнывать и урезывать его! Вольному воля – но только дело вы делаете, господа, вовсе не социал-демократическое, а либеральное.

Пусть припомнит читатель недавний спор «Луча» с «Правдой» об открытой партии. Почему даже кадетам не удалась открытая партия? – спрашивала «Правда»[39]39
  См. настоящий том, стр. 219. Ред.


[Закрыть]. А в «Луче» Ф. Д. отвечал:

«Кадеты признали свое хотение утопией», когда им не утвердили устава, а у ликвидаторов была «упорная планомерная работа, завоевание одной позиции за другой» (см. № 73 «Луча»).

Вы видите: Ф. Д. уклонился от ответа! И у к.-д. была упорная работа, и они «завоевывали позиции» в легальной литературе и в легальных союзах. Но открытой партии даже у к.-д. нет.

Почему же кадеты продолжают мечтать и говорить об открытой партии? Потому, что они – партия контрреволюционной либеральной буржуазии, которая согласна мириться с Пуришкевичами за известные уступочки либералам, за уступочку «мирной» открытой к.-д. партии.

Вот каково объективное, т. е. не зависящее от добрых пожеланий и красивых слов значение речей об открытой партии в эпоху третьеиюньского режима. Эти речи выражают отречение от последовательной демократии и проповедь мира с Пуришкевичами.

Не то важно, какие цели преследуют ликвидаторы своей проповедью открытой партии, каковы их намерения и виды. Это вопрос субъективный; известно, что ад вымощен «добрыми» намерениями. Важно то, каково объективное значение проповеди открытой рабочей партии при третьеиюньском режиме, при неоткрытой либеральной партии и т. д.

Это объективное значение ликвидаторских речей об открытой партии есть отречение от общенародных и основных условий и требований демократии.

Всякий сознательный рабочий поэтому и относится к проповеди ликвидаторов отрицательно, ибо вопрос об «открытой партии» есть коренной вопрос, вопрос о самом существовании партии рабочего класса. Ликвидаторская проповедь именно самое существование действительно рабочей партии подрывает в корне.

«Правда» № 24, 30 января 1913 г. Подпись: Т.

Печатается по тексту газеты «Правда»