Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 36. Март – июль 1918"

Газетные отчеты напечатаны: 27 мая 1918 г. в «Петроградской Правде» № 108 (вечерний выпуск), 28 мая – в «Правде» № 104 и в «Известиях ВЦИК» № 106

Полностью напечатано в 1918 г. в книге «Труды I Всероссийского съезда советов народного хозяйства. Стенографический отчет», Москва

Печатается по тексту книги

О самостоятельных заготовках продовольствия

Все отдельные аппараты, служащие продовольственным организациям отдельных профессий, вроде «Продпути» или «Продвода» и т. п., приглашаются соединить свои усилия, свои силы, своих агентов, свои отряды с общими силами Комиссариата продовольствия. Отказ в таком соединении сил означает или означал бы отказ поддержке Советской власти, отказ помочь общерабочей и общекрестьянской борьбе с голодом. Только в соединении сил спасение от голода.

Выслушав представителей железнодорожных организаций, организаций водного транспорта, представителей рабочих металлургических заводов и профессионального союза железнодорожных рабочих, – выслушав предложение этих товарищей о разрешении их организациям, «Продпути», «Продвода» и т. д., самостоятельных заготовок,

Совет Народных Комиссаров настойчиво обращает внимание всех организованных, сознательных и думающих рабочих и трудящихся крестьян на бросающееся в глаза неразумие подобных предложений. Всякому ясно, что, разрешая отдельные самостоятельные заготовки «Продпути», «Продводу», «Продметаллу», «Продрезине» и тому подобное, мы совершенно разрушили бы все продовольственное дело, разрушили бы всякую государственную организацию рабочих и беднейших крестьян, расчистили бы полностью дорогу победе кулаков и Скоропадских.

Все рабочие и голодные крестьяне должны понять, что только общими усилиями, отрядив сотни и тысячи лучших рабочих в общие продовольственные отряды, только двинув объединенные, слитые, общие, массовые силы рабочих для борьбы за порядок, для борьбы за хлеб, можно победить голод, победить беспорядок, победить спекулянтов и кулаков.

Безумно верить тем, кто просит самостоятельных заготовок для «Продпути», для «Продвода», не думая, что в каждом уезде неземледельческих губерний имеются десятки и сотни тысяч голодных крестьян, месяцами не получающих вовсе хлеба.

Неужели это не развал, если каждому уезду крестьян предоставлять отдельные заготовки? Неужели справедливо давать «Продпути», как он этого хочет, 60 миллионов на самостоятельные заготовки, не давая по десятку миллионов на каждый голодающий уезд, не давая ему самостоятельных заготовок?

Каждая мастерская железных дорог, каждая тысяча служащих или водных рабочих или заводских рабочих должны выставить по отряду лучших и надежнейших людей, чтобы совместными, общими усилиями помочь общерабочему и общекрестьянскому делу спасения от голода, победы над голодом.

Отдельные, самостоятельные заготовки – гибель всего продовольственного дела, гибель революции, развал и распад.

Выделение каждой тысячей служащих и рабочих лучших и преданных людей в отряды для составления общерабочей боевой силы для водворения порядка, для помощи в надзоре, для сбора всех излишков хлеба, для полной победы над спекулянтами – только в этом спасение.

Написано 29 мая 1918 г.

Впервые напечатано в 1931 г. в Ленинском сборнике XVIII

Печатается по рукописям

О мерах борьбы с голодом

1. Держать у себя излишки хлеба и других продовольственных продуктов, когда народ в Питере, в Москве и в десятках неземледельческих уездов не только терпит недостаток в хлебе, но мучительно голодает, есть величайшее преступление, заслуживающее самой беспощадной кары.

2. Задачей борьбы с голодом является не только выкачивание хлеба из хлебородных местностей, но ссыпка и сбор в государственные запасы всех до конца излишков хлеба, а равно всяких продовольственных продуктов вообще. Не добившись этого, нельзя обеспечить решительно никаких социалистических преобразований, нельзя обеспечить и возможности вести успешную оборонительную войну.

3. …[46]46
  На этом рукопись обрывается. Ред.


[Закрыть]

Написано во второй половине мая или начале июня 1918 г.

Впервые напечатано в 1959 г. в Ленинском сборнике XXXVI

Печатается по рукописи

Набросок соглашения с ВСНХ и комиссариатом торговли и промышленности об условиях товарообмена между городом и деревней

Соглашение с ВСНХ и Комиссариатом торговли и промышленности.

Товары сдаются не отдельным лицам, а волостным, сельским или другим союзам крестьян под обязательным условием полного преобладания бедноты в таких союзах.

Товары сдаются в обмен на хлеб под условием внесения 25 % суммы товарами и получения хлеба в количестве всего излишка над местным потреблением.

Посылка военных отрядов в деревни для взыскания указанных налогов и полного сламывания сопротивления деревенской буржуазии.

Взять из интендантских складов:

Опубликовать хотя бы предварительные итоги продовольственного министерства до 25.Х. 1917.

Аппарат: съезд агентов продовольствия? Московский областной аппарат…

(25 чел. у нас; 2000 у них).

Написано в мае или июне 1918 г.

Впервые напечатано в 1959 г. в Ленинском сборнике XXXVI

Печатается по рукописи

Замечания на проект «Положения об управлении национализированными предприятиями»{145}145
  Проект «Положения об управлении национализированными предприятиями», разработанный Высшим советом народного хозяйства, обсуждался 28 и 30 мая 1918 года на заседании секции организации производства I Всероссийского съезда советов народного хозяйства. С докладом по этому вопросу выступил член президиума ВСНХ, автор проекта Г. Д. Вейнберг, с содокладами – «левый коммунист» В. М. Смирнов и представитель уральской промышленности В. Н. Андронников. После детального обсуждения секция под давлением «левых коммунистов» приняла «Положение», противоречившее политике партии и правительства.
  Получив сообщение о выступлении «левых коммунистов» по вопросу об управлении национализированными предприятиями (см. Ленинский сборник XXI, стр. 130) и ознакомившись с выработанным секцией «Положением», В. И. Ленин предложил рассмотреть его в специально созданной 2 июня согласительной комиссии, в которую от Совнаркома вошел В. И. Ленин и от ВСНХ А. И. Рыков и Г. Д. Вейнберг. Согласительная комиссия переработала «Положение», взяв за основу публикуемые замечания Ленина. Вопреки «левым коммунистам», съезд большинством голосов утвердил проект согласительной комиссии.
  Согласно этому «Положению» на национализированных предприятиях создавались фабрично-заводские управления, две трети которых назначались областным советом народного хозяйства или Высшим советом народного хозяйства (если предприятие непосредственно подчинено центральному правлению), причем совет народного хозяйства имел право предоставить областному (Всероссийскому) профессиональному объединению выдвигать половину кандидатов. Одна треть членов управления избиралась профессионально-организованными рабочими предприятия. Фабрично-заводское управление должно было включать в свой состав одну треть специалистов из числа технических и коммерческих служащих.


[Закрыть]

Коммунизм требует и предполагает наибольшую централизацию крупного производства во всей стране. Поэтому общероссийскому центру безусловно надо дать право подчинять себе непосредственно все предприятия данной отрасли. Областные центры свои функции определяют в зависимости от местных, бытовых и прочих условий, согласно общепроизводственным указаниям и решениям центра.

Отнять право у всероссийского центра подчинять себе непосредственно все предприятия данной отрасли во всех концах страны, как это вытекает из проекта комиссии, было бы областническим анархо-синдикализмом, а не коммунизмом.

Написано 2 июня 1918 г.

Впервые напечатано в 1959 г. в Ленинском сборнике XXXVI

Печатается по рукописи

Объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов и профессиональных союзов{146}146
  Объединенное заседание ВЦИК, Московского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, ВЦСПС и профессиональных союзов, фабрично-заводских комитетов и других рабочих организаций состоялось 4 июня 1918 года в помещении Большого театра. В повестке дня стоял один вопрос – о борьбе с голодом в связи с общим положением. Открывая заседание, председатель ВЦИК Я. М. Свердлов сказал, что такое широкое собрание созвано ввиду чрезвычайной важности вопроса и имеет целью призвать всех рабочих Москвы к энергичной работе по борьбе с голодом. Доклад сделал В. И. Ленин. С резкими выпадами против Советской власти и с критикой ее продовольственной политики на заседании выступили левые и правые эсеры и меньшевики. Большинством голосов была принята резолюция большевистской фракции, в основу которой был положен ленинский проект (см. настоящий том, стр. 419).


[Закрыть]
4 июня 1918 г.

Газетные отчеты напечатаны: 5 июня 1918 г. в «Известиях ВЦИК» № 113, 5 и б июня – в «Правде» №№ 111 и 112

Впервые полностью напечатано в 1920 г. в книге «Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. Стенографический отчет»

Печатается: доклад и заключительное слово – по тексту книги, сверенному со стенограммой и с текстом брошюры: И. Ленин. «Борьба за хлеб», Москва, 1918; проект резолюции– по рукописи

Товарищи! Темой, о которой мне приходится говорить сегодня, является величайший кризис, который обрушился на все современные страны, который в настоящий момент всего тяжелее, пожалуй, давит Россию и, во всяком случае, неизмеримо тяжелее ощущается в ней, чем в других странах. И об этом кризисе, о голоде, который надвинулся на нас, мне надо сказать сообразно поставленной перед нами задаче в связи с общим положением. А где идет речь об общем положении, нельзя, конечно, ограничиваться одной Россией, тем более, что в настоящее время тяжелее, чем прежде, мучительнее, чем прежде, связаны между собою все страны современной капиталистической цивилизации.

Везде, как в воюющих, так и в нейтральных странах, война, империалистическая война двух групп гигантских хищников, несла с собою полное истощение производительных сил. Разорение и обнищание дошло до того, что в самых передовых, цивилизованных и культурных странах, в течение не только десятилетий, но и столетий не знавших, что такое голод, война довела до голода в самом подлинном, в самом буквальном значении слова. Правда, в передовых странах, особенно в тех, в которых самый крупный капитализм давно приучил население к максимально возможному при этом способу хозяйственной организации, в таких передовых странах голод удалось правильно распределить, дольше оттянуть, сделать его менее острым, но от голода, от самого подлинного голода, страдают, например, Германия и Австрия в течение долгого времени, не говоря уже о разбитых и порабощенных странах. Теперь мы едва ли можем открыть хоть один номер газеты, не натыкаясь на целый ряд известий из целого ряда передовых, культурных не только воюющих, но и нейтральных стран, вроде Швейцарии, вроде некоторых скандинавских стран, без того, чтобы не встретить известий о голоде, о страшных бедствиях, обрушившихся на человечество в связи с войной.

Товарищи, для тех, кто наблюдал развитие европейского общества, уже давно было несомненно, что капитализм не сможет изжить себя мирно, что он ведет либо непосредственно к восстанию против ига капитала в широких массах, либо он ведет к тому же результату через гораздо более тяжелый, мучительный и кровавый путь войны.

Уже за много лет до войны социалисты всех стран указывали и торжественно заявляли на своих конгрессах, что война между передовыми странами будет не только величайшим преступлением, что эта война из-за дележа колоний, из-за дележа добычи капиталистов будет не только полным разрывом с приобретениями новейшей цивилизации и культуры, что она может повести, – и что она неминуемо поведет, – к подрыву самих условий существования человеческого общества. Потому что первый раз в истории самые могучие завоевания техники применяются в таком масштабе, так разрушительно и с такой энергией к массовому истреблению миллионов человеческих жизней. При таком обращении всех производительных средств на служение делу войны мы видим, что исполняется самое горькое предсказание и что одичание, голод и полный упадок всяких производительных сил охватывают все большее и большее количество стран.

Мне вспоминается поэтому, как прав был один из великих основателей научного социализма, Энгельс, когда в 1887 году, за 30 лет до русской революции, писал, что европейская война приведет не только к тому, что короны, как он выразился, дюжинами полетят с голов коронованных особ и некому будет поднимать эти короны, но что эта война поведет за собой неслыханное озверение, одичание и отсталость всей Европы, а вместе с тем война повлечет за собой либо господство рабочего класса, либо создание условий, делающих это господство необходимым{147}147
  В. И. Ленин излагает мысль Ф. Энгельса, высказанную в написанном им «Введении к брошюре Боркхейма «На память ура-патриотам 1806–1807 годов»» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, 2 изд., т. 21, стр. 356–361).


[Закрыть]. Основатель марксизма выражался на этот раз с удвоенной осторожностью, ибо он ясно видел, что если история пойдет таким путем, то это приведет к краху капитализма, к расширению социализма, то более мучительного, более тяжкого перехода, более острой нужды и более крутого кризиса, подрывающего все производительные силы, нельзя будет себе и представить.

И вот мы видим теперь наглядно, что значат последствия затянувшейся на четвертый год империалистической бойни народов, когда чувствуется во всех, даже передовых странах, что война зашла в тупик, что из нее на почве капитализма выхода нет, что она поведет к мучительному разорению. И если нам, товарищи, если русской революции, – которая вовсе не особой заслугой русского пролетариата вызвана, а ходом общего шествия исторических событий, которыми этот пролетариат поставлен волей истории временно на первое место и стал на время авангардом мировой революции, – если нам приходится переживать особенно тяжело, особенно остро для нас мучения голода, который обрушивается на нас все тяжелее и тяжелее, то мы должны твердо усвоить себе, что эти бедствия являются прежде всего и больше всего наследством этой проклятой империалистической бойни, которая во всех странах привела к неслыханным бедствиям, и где эти бедствия только временно скрываются еще от масс и от осведомления громадного большинства народов.

Пока продолжается военный гнет, пока сохраняется еще война, пока она связана еще, с одной стороны, с надеждами на победу и на возможность выйти из этого кризиса путем победы одной из империалистических групп, а с другой стороны, определяется бешенством военной цензуры и опьянением всего народа военным угаром, только это и скрывает от массы населения большинства стран, в какую пропасть они вваливаются, в какую пропасть они наполовину свалились. И нам теперь приходится особенно остро это чувствовать, потому что нигде, как в России, нет такого вопиющего противоречия между громадностью задач, поставленных себе восставшим пролетариатом, который понял, что нельзя победить войны, всемирной войны самых могучих империалистических гигантов всего света, нельзя победить без самой могучей, столь же охватывающей весь мир, пролетарской революции.

И когда нам ходом событий пришлось занять одно из выдающихся мест в этой революции и на долгое время, по крайней мере с октября 1917 года, остаться отрезанным отрядом, которому события не позволяют с достаточною быстротою прийти на помощь другим отрядам международного социализма, – нам приходится теперь переживать в десять раз более тяжелое положение. Когда мы сделали все, что было в силах непосредственно восстающего пролетариата и поддерживающего его беднейшего крестьянства для свержения своего главного противника, для того, чтобы встать на страже социалистической революции, мы видим в то же время, как на каждом шагу гнет империалистических держав-хищников, окружающих Россию, и наследство войны пригнетают нас все больше и больше. Полностью эти последствия войны еще не сказались. Перед нами теперь, летом 1918 года, может быть, один из самых трудных, из самых тяжелых и самых критических переходов нашей революции, самый трудный переход не только с точки зрения международной, где мы неминуемо осуждены на политику отступлений, пока наш верный и единственный союзник, международный пролетариат, только готовится к восстанию, только назревает к нему, но не в состоянии еще выступить открыто и целостно, хотя все события Западной Европы, все бешеное озлобление последних битв на Западном фронте, весь кризис, который усиливается внутри воюющих стран, показывают, что до восстания европейских рабочих недалеко, что, как бы оно ни оттягивалось, оно придет неминуемо.

Именно в таком положении приходится испытывать величайшие трудности внутри страны, вследствие которых больше всего возбуждает ряд колебаний мучительный продовольственный кризис, мучительнейший голод, который на нас надвинулся, который ставит перед нами задачу, требующую максимума напряжения сил, наибольшую организованность, и который в то же время не позволяет нам идти к решению этой задачи старыми способами. К решению этой задачи мы пойдем с тем классом, с которым мы шли против империалистической войны, с тем классом, с которым мы свергли и империалистическую монархию и империалистическую республиканскую русскую буржуазию, с тем классом, которому приходится выковывать свое оружие, развивать свои силы, создавать свою организацию в ходе растущих трудностей, растущих задач и размаха революции.

Перед нами сейчас стоит самая элементарная задача всего человеческого общежития – победить голод, уменьшить, по крайней мере, немедленно непосредственный мучительный голод, которым охвачены обе столицы и десятки уездов в земледельческой России. И приходится решать эту задачу в обстановке гражданской войны, самого бешеного, отчаянного сопротивления эксплуататоров всех рангов, всех мастей, всех цветов и ориентации. Несомненно, при таком положении те элементы политических партий, которые не могут порвать со старым и поверить в новое, оказываются в положении войны, использованной для одной цели: для цели восстановления эксплуататоров.

К этому вопросу, к этой связи голода с борьбой против эксплуататоров и против поднимающей голову контрреволюции нас приглашает любое известие из любого конца России. Перед нами задача – необходимость победить голод или, по крайней мере, уменьшить тяжесть до нового урожая, отстоять хлебную монополию, отстоять право Советского государства, отстоять право пролетарского государства. Все излишки хлеба мы должны собрать и добиться того, чтобы все запасы были свезены в те места, где нуждаются, и правильно распределены. Это основная задача – сохранение человеческого общества (и в то же время неимоверный труд), которая решается лишь одним путем: общим, усиленным повышением труда.

В тех странах, где задача эта решается путем войны, она решается путем военного рабства, введением военного рабства для рабочих и крестьян, решается путем предоставления новых усиленных выгод для эксплуататоров. Вы не найдете, например, в Германии, где такая общественная задавленность, где подавляется всякая попытка протестовать против войны, – где все-таки еще осталось представление действительности и чувство социалистической вражды к войне, вы не найдете там более обычного приема сохранения положения, как быстрого вырастания новых миллионеров, нажившихся на войне. Эти новые миллионеры отчаянно и бешено нажились.

Голод масс служит теперь во всех империалистических странах лучшим полем для развития самой бешеной спекуляции, для наживы неслыханных богатств на нужде и голоде.

Империалистические страны это поощряют, как, например, в Германии, где лучше всего организован голод. И недаром говорят, что там – центр организованного голода, где лучше всего пайки и корки хлеба распределены между населением. Мы видим, там новые элементы миллионеров становятся бытовым явлением империалистического государства, иначе они не могут бороться с голодом. Они дают наживу вдвое, втрое, вчетверо тому, у кого хлеба много и кто умеет спекулировать и превращать организацию, нормировку, регулировку, распределение в спекуляцию. Идти по этому пути мы не желаем, кто бы нас на этот путь ни толкал сознательно или бессознательно. Мы скажем: мы стояли и будем стоять рука об руку с тем классом, с которым мы выступали против войны, вместе с которым свергали буржуазию и вместе с ним переживаем все тяжести настоящего кризиса, Мы должны стоять за хлебную монополию до конца, но не так, чтобы узаконить капиталистическую спекуляцию в крупных или мелких размерах, а чтобы бороться с сознательным мародерством.

И здесь мы видим большие трудности, более тяжелые опасности борьбы, чем когда перед нами стояли вооруженный до зубов против народа царизм или вооруженная до зубов русская буржуазия, которая не считала преступлением проливать кровь тысяч и сотен тысяч русских рабочих и крестьян в июньском наступлении прошлого года, с тайными договорами в кармане, с участием в дележе добычи, и которая считает преступлением войну трудящихся против угнетателей, единственную справедливую, священную войну, о которой мы говорили в самом начале империалистической бойни и которую теперь неизбежно все события на каждом шагу связывают с голодом.

Мы знаем, как в самом начале царское самодержавие установило твердые цены и эти цены на хлеб повысило. Еще бы! Оно оставалось верным своим союзникам – хлебным торговцам, спекулянтам, банковским воротилам, которые наживали на этом миллионы.

Мы знаем, как соглашатели из кадетской партии, вместе с эсерами и меньшевиками, и Керенский вводили хлебную монополию, так как вся Европа говорила, что без монополизации удержаться дольше нельзя, и как тот же Керенский в августе 1917 года обходил тогдашний демократический закон. На то и существуют демократические законы и ловко толкуемые режимы, чтобы их обходить. И мы знаем, как тот же Керенский в августе эти цены удвоил, и тогда социалисты всех цветов против этой меры протестовали и возмущались этим фактом. Тогда не было ни одного органа печати, который не возмущался бы этим поведением Керенского и который не разоблачал бы, что тут за спиной министров-республиканцев, кабинета меньшевиков и эсеров, были проделки спекулянтов, что им уступили, повысив хлебные цены вдвое, что ничего больше, кроме как уступки спекулянтам, тут не было. Мы знаем эту историю.

Мы сравниваем теперь, как шло дело с хлебной монополией и борьбы с голодом в капиталистических странах Европы, как шло оно у нас. Мы видим, как пользуются этим теперь контрреволюционеры. Мы должны из этого урока сделать себе твердые и непреклонные выводы. Да, ход событий привел к тому, что кризис, дошедший до мучительного голода, повел только к еще большему обострению гражданской войны, повел только к разоблачению таких партий, как партии правых эсеров и меньшевиков, отличающихся от открытой капиталистической партии кадетов тем, что кадетская партия – партия прямых черносотенцев. Кадетам нечего говорить и не нужно обращаться к народу, им не нужно прикрывать своих целей, а этим партиям, которые с Керенским соглашались и делили власть и тайные договоры, им нужно к народу обращаться. (Аплодисменты.) И им приходится поэтому время от времени, вопреки их желанию и их плану, разоблачать себя.

Когда мы видим, как на почве голода вспыхивают, с одной стороны, восстания и бунты измученных голодом людей, а с другой – бежит огоньком с одного конца России на другой полоса контрреволюционных восстаний, заведомо питаемых и денежками англо-французских империалистов, и усилиями правых эсеров и меньшевиков (аплодисменты), тогда мы говорим себе: картина ясна, пускай кто хочет продолжает мечтать о каких-то единых фронтах.

Мы видим теперь особенно наглядно, что даже после поражения русской буржуазии в открытом военном столкновении, после того, как с октября 1917 года и до февраля и марта 1918 года все открытые стычки революционных и контрреволюционных сил показали контрреволюционерам, даже главарям донских казаков, на которых больше всего рассчитывали, что их дело потеряно, потому что большинство народа везде против них. И всякая новая попытка, даже в местностях самых патриархальных, со слоем земледельцев самых зажиточных, наиболее сословно замкнутых, как казаки, – везде, без исключения, всякая попытка контрреволюции приводила только к тому, что новые слои угнетенных трудящихся оказались против них не на словах, а на деле.

Уроки гражданской войны с октября по март доказали, что трудящиеся массы российского рабочего класса и живущие трудом, не эксплуатирующие труда крестьяне, что они поголовно во всех концах России в гигантском большинстве стоят за Советскую власть. Но кто думал, что мы вышли на дорогу более органического развития, – должен был убедиться в своей ошибке.

Буржуазия увидала себя побежденной…[47]47
  Опущена фраза, записанная в стенограмме неясно. Ред.


[Закрыть] И тут начинается раскол российской мелкой буржуазии: одни тянут к немцам, другие – к англо-французской ориентации, и оба направления сходятся в том, что голодная ориентация их объединяет.

Чтобы показать вам, товарищи, наглядно, как не наша партия, а ее враги и враги Советской власти объединяют спор между немецким ориентированием и англофранцузским ориентированием на одной программе: вследствие голода свергнуть Советскую власть, – чтобы вам показать, как это происходит, я позволю себе вкратце процитировать отчет о последнем совещании меньшевиков{148}148
  В. И. Ленин имеет в виду Всероссийское совещание меньшевиков (состоялось 21–27 мая 1918 года в Москве), которое особенно ярко выявило контрреволюционный характер их деятельности. В своих докладах и выступлениях меньшевики (Н. Череванин, В. Г. Громан и др.) пытались использовать в антисоветских целях продовольственные трудности, переживаемые страной. Организацию продовольственных отрядов и «крестового похода» за хлебом, к которому Ленин призывал рабочих, они рассматривали как «последние судорожные попытки» Советской власти спасти себя и предрекали ее скорую гибель. Выражая точку зрения меньшевиков-«активистов» (выдвинувших лозунг «вперед к капитализму» и ратовавших за «активную» борьбу против Советской власти), П. Н. Колокольников призвал совещание «свалить Советы… ценою голода»; меньшевик М. И. Либер в предложенной совещанию резолюции потребовал вынесения «смертного приговора над Советами», немедленного отзыва из них своих депутатов, организации бойкота Советской власти; один из лидеров меньшевиков Ф. И. Дан заключил свою речь лозунгом: «Долой комиссародержавный социализм и да здравствует контролируемый капитализм». На совещании были оглашены также тезисы Л. Мартова с призывом к борьбе за «истинно демократическую республику».
  Открыто контрреволюционный характер носили выступления меньшевиков и по внешнеполитическим вопросам; в принятой совещанием резолюции снова ставился вопрос о разрыве Брестского мирного договора и войне с Германией, о союзе России с антигерманской коалицией.
  Антисоветская контрреволюционная деятельность меньшевиков явилась причиной, побудившей ВЦИК принять 14 июня 1918 года постановление об исключении из ВЦИК меньшевиков и эсеров (правых и центра); тем же постановлением ВЦИК предложил всем Советам «удалить представителей этих фракций из своей среды».


[Закрыть]. Этот отчет был помещен в газете «Жизнь»{149}149
  «Жизнь» – газета, выходившая в Москве с 23 апреля по 6 июля 1918 года под редакцией анархиствующих литераторов А. Борового и Я. Новомирского; использовалась различными антисоветскими элементами; закрыта вместе с другими контрреволюционными газетами.


[Закрыть]. (Шум, аплодисменты.)

Из этого отчета, помещенного в газете «Жизнь» в 26-м номере, мы узнаем, как докладчик по вопросу об экономической политике Череванин, критикуя политику Советской власти, предлагал компромиссное решение вопроса, а именно привлечение, в качестве практических деятелей, представителей торгового капитала на особо выгодных для них комиссионных началах. Мы узнаем из этого же отчета, как присутствующий на заседании председатель Северной продовольственной управы Громан, пользуясь, как сказано там, огромным запасом личных наблюдений и опытом всяческих наблюдений, – я добавляю от себя, только в буржуазных кругах, – делал такие выводы: «надо, – он говорил, – два средства применить: первое – нынешние цены должны быть повышены, второе – должна быть назначена особая премия за срочную доставку хлеба» и т. д. (Голос: «Почему же это плохо?».) Да, придется услыхать, как это плохо, хотя оратор, и не получивший слова, но пользующийся им из этого угла (аплодисменты), думает вас убедить в том, что ничего плохого нет; но он, должно быть, забыл ход меньшевистской конференции. В этой же газете «Жизнь» говорится, что после Громана выступал с такой точкой зрения делегат Колокольников: «Нам предлагают принимать участие в большевистских продовольственных организациях». Не правда ли, как это плохо, вот что придется сказать, вспоминая вмешательство предыдущего оратора. И если тот же самый, не желающий угомониться и не имеющий слова, но пользующийся им, оратор кричит, что это ложь, ибо никогда Колокольников этого не говорил, то я, принимая это к сведению, предлагаю вам членораздельно и во всеуслышание повторить это опровержение. Позволю напомнить вам ту резолюцию конференции, которую предлагал там небезызвестный Мартов и которая по вопросу о Советской власти другими словами и другими оборотами говорит буквально то же самое. (Шум, крики.) Да, как бы над этим вы ни смеялись, но это остается фактом, – представители меньшевиков, в связи с продовольственным отчетом, Советскую власть называют не пролетарской, а негодной организацией.

В такой момент, когда восстание контрреволюционеров в связи с голодом и в использование голода стало на очередь дня, тут никакие опровержения и никакие хитросплетения не помогут, а факт остается налицо. Перед нами политика в указанном вопросе, прекрасно развитая и Череваниным, и Громаном, и Колокольниковым. Перед нами оживление гражданской войны, перед нами поднимающая голову контрреволюция, и я уверен, что девяносто девять сотых русских рабочих и крестьян сделали свой вывод из этих событий, – не всем еще известно об этом, – делают и сделают, и что этот вывод будет именно таков, что, только разбивая наголову контрреволюцию, что, только продолжая политику социалистическую в вопросе о голоде, в борьбе с голодом мы победим и голод и контрреволюционеров, пользующихся этим голодом.

Товарищи, мы теперь как раз подходим к тому времени, когда Советская власть после долгой и тяжелой борьбы с тяжелыми и крупными контрреволюционными противниками победила их в ходе открытых схваток и, победив и военное сопротивление эксплуататоров и саботажническое сопротивление всех, – взялась вплотную за работу организационную. И вся трудность борьбы с голодом, вся гигантская тяжесть этой задачи тем и объясняется, что мы здесь вплотную подошли непосредственно к задаче организационной.

Победа в восстании неизмеримо легче. Победа над сопротивляющейся контрреволюцией в миллион раз легче победы над задачей организационной, особенно там, где мы решили задачу, в которой и восставший пролетарий и мелкий собственник, широкие слои мелкой буржуазии могли идти в значительной степени вместе, в которой много еще было элементов общедемократических, общетрудовых. Мы подошли теперь от этой задачи к другой. Мучительный голод нас силой подвел к задаче чисто коммунистической. Тут мы столкнулись лицом к лицу с осуществлением задачи революционно-социалистической, здесь встали перед нами необычайные трудности.

Мы этих трудностей не боимся, мы их знали, мы никогда не говорили, что легко перейти от капитализма к социализму. Это целая эпоха ожесточеннейшей гражданской войны, мучительные шаги, когда к одному отряду восставшего пролетариата одной страны подойдет пролетариат другой страны исправлять совместными усилиями ошибки. Здесь перед нами задачи организационные, захватывающие продукты всеобщего потребления, захватывающие самые глубокие корни спекуляции, захватывающие верхушки буржуазного мира и верхушки капиталистической эксплуатации, которые снять не легко одним массовым напором. Здесь перед нами мелкие и глубоко по всем странам рассыпанные корни и корешки этой буржуазной эксплуатации в лице мелких собственников, в лице всего этого уклада жизни, привычек и настроений мелкособственнических и мелкохозяйских, когда перед нами встает мелкий спекулянт, непривычка к новому строю жизни, неверие в него, отчаяние.

Ибо это факт, что очень многие представители трудящихся масс поддались отчаянию при ощущении необыкновенных трудностей, поставленных перед нами революцией. Мы этого не боимся. Не бывало ни разу нигде, ни в одной революции, чтобы известными слоями не овладевало отчаяние.

Если масса выделяет известный авангард дисциплины, если авангард знает, что эта диктатура, что эта твердая власть поможет привлечь всю бедноту, – это долгий процесс, трудная борьба – это есть начало социалистической революции в ее полном смысле. Когда мы видим, что объединенные рабочие, масса бедноты, организовавшиеся было против богатеев, спекулянтов, против массы людей, которым бессознательная или сознательная масса интеллигентов повторяет спекулянтские лозунги, как вот Череванины и Громаны, когда эти рабочие, сбитые с толку, говорят о свободной продаже хлеба, о ввозе грузового транспорта, – мы отвечаем, что это значит пойти на выручку кулакам. На этот путь мы не станем. Мы говорим: мы будем опираться на трудовой элемент, с которым мы одержали октябрьскую победу, и только со своим классом, только введением пролетарской дисциплины среди всех слоев трудового народа – стоящую перед нами историческую задачу – мы решим.

Нам приходится переживать гигантские трудности, собрать все излишки и запасы, правильно распределить и правильно организовать подвоз на десятки миллионов людей, поставить абсолютно регулярную работу, чтобы работа шла, как часы, победить разруху, поддерживаемую спекулянтами и неуверенными, сеющими панику. Эту задачу организации способны провести лишь сознательные рабочие, стоящие лицом к лицу с практическими затруднениями. На эту задачу стоит отдать все силы и принять решительный и последний бой. И в этом бою мы победим. (Аплодисменты.)

Товарищи, последние декреты о мероприятиях Советской власти{150}150
  В. И. Ленин имеет в виду декреты ВЦИК «О чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию» от 13 мая («Декрет о продовольственной диктатуре») и «О реорганизации Комиссариата продовольствия и местных продовольственных органов» от 27 мая 1918 года (см. «Декреты Советской власти», т. 2, 1959, стр. 261–264 и 307–312). Этими декретами устанавливалась полная централизация продовольственного дела как в области заготовок, так и в области распределения, предусматривались меры по организации похода рабочих за хлебом, помощи бедноте в борьбе с кулачеством.


[Закрыть] показывают нам, что путь пролетарской диктатуры – для каждого социалиста, не в насмешку называющего себя социалистом, ясно и бесспорно – путь тяжелых испытаний.

Самый коренной вопрос жизни, о хлебе, поставили последние декреты. Они все имеют три руководящие идеи: первая – идея централизации, или объединения всех вместе в одну общую работу под руководством центра; показать себя серьезными и победить всякое уныние, отбросить отдельные услуги всяких мешочников, слить все пролетарские силы, ибо в вопросе о борьбе с голодом мы опираемся на те же угнетенные классы и видим выход только в их энергичной борьбе против эксплуататоров, в объединении всей их деятельности.

Да, нам указывают, как на каждом шагу рушится хлебная монополия посредством мешочничества и спекуляции. Все чаще приходится слышать от интеллигенции: но ведь мешочники оказывают им услугу, и они все ими кормятся. Да, но мешочники кормят по-кулацки, они действуют именно так, как нужно действовать, чтобы укрепить, установить и увековечить власть кулака, чтобы тот, кто имеет власть, своей прибылью распространял ее на окружающих через отдельных лиц. А мы утверждаем, что, если бы силы тех лиц, которые в настоящее время повинны большей частью только в неверии, если бы их силы соединились, борьба была бы значительно легче. Если где-нибудь существовал такой революционер, который надеялся бы без затруднения перейти к социалистическому строю, то мы могли бы сказать, что такой революционер, такой социалист не стоит ломаного гроша.