Электронная библиотека » Владимир Ленин » » онлайн чтение - страница 17


  • Текст добавлен: 1 июля 2016, 01:20


Автор книги: Владимир Ленин


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 42 страниц)

Шрифт:
- 100% +
Дополнение к проекту декрета СНК о снабжении сельского хозяйства орудиями производства и металлами{97}97
  Проект декрета стоял в повестке дня заседания Совета Народных Комиссаров 22 апреля 1918 года, но обсуждение его было перенесено на следующее заседание. Просмотрев проект, В. И. Ленин внес публикуемое дополнение. 23 апреля Совнарком принял декрет в целом с дополнением Ленина, а на следующий день окончательно утвердил его с некоторыми поправками и дополнениями (вставлен новый пункт). Поэтому дополнение Ленина в опубликованном 27 апреля 1918 года в «Известиях ВЦИК» № 84 тексте относится к пункту 7 «Декрета о снабжении сельского хозяйства орудиями производства и металлами» (см. «Декреты Советской власти», т. 2, 1959, стр. 169–172).


[Закрыть]

Основным принципом распределения сельскохозяйственных машин и пр. должно быть, с одной стороны и в первую голову, обеспечение интересов сельскохозяйственного производства, обработки всей земли и повышения производительности сельского хозяйства, а с другой стороны, снабжение сельскохозяйственными машинами и пр. прежде всего трудящейся и беднейшей части сельского населения; причем общей целью должно быть обеспечение правильного и достаточного получения хлеба всем населением государства.

Написано 23 апреля 1918 г.

Впервые напечатано в 1933 г. в Ленинском сборнике XXI

Печатается по рукописи

Заседание ВЦИК{98}98
  На заседание ВЦИК 29 апреля 1918 года был приглашен рабочий актив Москвы, много партийных и советских работников.
  Н. К. Крупская писала о выступлении В. И. Ленина на этом заседании: «Чтобы дать возможность московскому рабочему активу услышать доклад Ильича об очередных задачах Советской власти, доклад этот делался в Политехническом музее. Ильича встретили бурной овацией, слушали с громадным вниманием, видно было, как этот вопрос близок был слушателям. С необыкновенной страстностью выступал там Ильич» (Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. Ч. 2. М., 1957, стр. 184).


[Закрыть]

29 апреля 1918 г.

Газетный отчет (по части доклада) напечатан 30 апреля 1918 г. в «Известиях ВЦИК» № 86

Впервые полностью напечатано в 1920 г. в книге «Протоколы заседаний ВЦИК 4-го созыва. Стенографический отчет»

Печатается по тексту книги, сверенному со стенограммой и с текстом брошюры: И. Ленин (В. И. Ульянов). «Старые статьи на близкие к новым темы», Москва, 1922

1. Доклад об очередных задачах Советской власти

Товарищи! Мне, по отношению к докладу, приходится сегодня поставить вопрос несколько необычно. Дело в том, что настоящим докладом является моя статья об очередных задачах Советской власти[25]25
  См. настоящий том, стр. 165–208. Ред.


[Закрыть]
, которая в воскресенье появилась в двух газетах и знакомство с которой я позволяю себе предполагать у большинства присутствующих.

И поэтому я считал бы, что в настоящее время мне нет надобности повторять здесь сказанное в докладе и можно ограничиться лишь дополнениями и пояснениями к докладу. Я думаю, что наиболее подходящей формой таких пояснений будет теперь полемика, потому что вопрос, который затронут был мною в этих тезисах об очередных задачах, – есть не что иное, как развитие резолюции, принятой уже Всероссийским Чрезвычайным съездом в Москве 15 марта, – резолюции, которая не ограничилась злободневным тогда вопросом о мире, а отметила также главную задачу текущего момента, задачу организационную, задачу самодисциплины, задачу борьбы с дезорганизацией[26]26
  См. настоящий том, стр. 122–123. Ред.


[Закрыть]
.

И вот на этой почве, как мне кажется, обрисовались за последнее время довольно отчетливо наши политические течения или главные потоки наших политических течений; и поэтому в полемической форме, я думаю, можно наиболее наглядно подтвердить то, что я старался в форме положительной обрисовать в статье об очередных задачах.

Товарищи! Если вы взглянете на политические течения современной России, то перед вами прежде всего встанет задача, – и здесь, как и всегда, чтобы не ошибиться в оценке, – постараться взглянуть на все политические течения вместе взятые, ибо только так, только при этом условии мы можем обезопасить себя от ошибок при извлечении отдельных примеров. Понятно, что примеров можно найти сколько угодно в подтверждение какого угодно положения. Но дело не в этом. Только при таком условии мы можем попытаться прийти к тому, чтобы выяснить связь между судьбами политических течений в стране, взяв эти течения в целом, и между судьбами классовых интересов, которые всегда проявляют себя в больших, серьезных и крупных политических течениях, если мы рассмотрим эти течения в целом, во всей их совокупности.

И вот, бросая взгляд на крупные политические течения в России, я думаю, нельзя оспорить того, что они делятся явственно и бесспорно на три крупные группы. В первой мы имеем всю буржуазию, сплотившуюся цельно и крепко, как один человек, на самой решительной, можно сказать, бесшабашной, «оппозиции» против Советской власти. Конечно, слово «оппозиция», в применении к данному примеру, можно употребить только в кавычках, потому что на самом деле здесь мы имеем бешеную борьбу, которая привлекла сейчас на сторону буржуазии все те мелкобуржуазные партии, которые были в согласии с Керенским в течение революции, это – меньшевики, новожизненцы и правые эсеры, которые перещеголяли даже буржуазию в ярости своих нападок на нас, ибо известно, что очень часто ярость нападок и звучность лая бывает обратно пропорциональна силе того политического элемента, от которого ярые нападки исходят. (Аплодисменты.)

Вся буржуазия и все их подголоски и все их слуги, типа Чернова и типа Церетели, все они сходились на бешеных нападках против Советской власти. Все они тоскуют по той приятной перспективе, которую проводили в жизнь их друзья, их политические единомышленники на Украине, заключить такой мир, который бы позволил им, при помощи немецкого штыка и отечественной буржуазии, подавить влияние большевиков. Это слишком хорошо известно. Прекрасный пример подобных же друзей мы имеем в лице Чхенкели на Кавказе. Всем и каждому это памятно из газет.

Понятно, что пролетариат, взявший власть и начавший проводить диктатуру трудящихся, диктатуру беднейших против эксплуататоров, он, конечно, ничего иного встретить не мог.

С одной стороны, мы имеем один фланг, один фронт, полный единства. Если нам иногда преподносят мечтания об едином демократическом фронте, то я, по крайней мере, в те редкие минуты, когда приходится брать в руки буржуазные газеты, в том редком случае, когда испытываешь удовольствие читать такие газеты, как «Наш Век», «Дело Народа» и т. д., все эти газеты, хотя бы просматривая, я всегда думаю, что чего же вам нужно еще для «единства демократического фронта»?

Все это единство «демократического фронта» у них самое полное, и мы можем только порадоваться этому единству, ибо, поскольку крохи этой буржуазной публицистики перепадают массам, это не есть единство демократического фронта, а единство нападок на большевиков. И это единство фронта, от Милюкова до Мартова, заслуживало того, чтобы мы ему к 1 мая преподнесли похвальный лист за прекрасную пропаганду в пользу большевиков.

Товарищи! Если вы возьмете другой противоположный лагерь, в этом лагере вы теперь увидите только нашу партию, партию коммунистов-большевиков. События сложились так, что наши союзники в течение большей части послеоктябрьского периода – левые эсеры – в настоящее время отошли от формального участия во власти. Их последний съезд ознаменовал особенно наглядно крайнее колебание в этой партии{99}99
  Речь идет о II съезде партии левых эсеров, проходившем 17–25 апреля 1918 года в Москве. При обсуждении вопроса о задачах партии в текущий момент на съезде определились два течения. Часть делегатов, возглавлявшаяся Б. Д. Камковым, выступала в защиту деятельности ЦК, направленной против заключения Брестского мира, и признавала правильным отказ левых эсеров от участия в работе центральных органов Советской власти в связи с ратификацией Брестского мирного договора IV Чрезвычайным Всероссийским съездом Советов. Другая часть во главе с М. А. Спиридоновой критиковала ЦК, обвиняя его в крайней «левизне», и настаивала на участии левых эсеров в Советском правительстве в целях проведения их аграрной программы. После бурных прений съезд принял половинчатое решение: одобрив позицию ЦК по вопросу о Брестском мире и выход левых эсеров из Совнаркома, он высказался в то же время за участие в центральных и местных органах власти с тем, чтобы «выпрямлять общую линию советской политики».


[Закрыть]
, и это выявилось теперь нагляднее, чем когда-либо, хотя и в печати эта партия также выражает собою полную растерянность и полное колебание.

Если бы вы вздумали составить кривую, показывающую, как эта партия с февраля 1917 г. – конечно, до раскола эсеров между левым и правым крылом, – если бы вы вздумали составить кривую, показывающую месяц за месяцем, на чью сторону становилась эта партия, на сторону ли пролетариата или на сторону буржуазии, если бы за год эту кривую провели, то получилась бы кривая, нечто в виде скорбного листа, просматривая который, всякий говорил бы себе: а лихорадка тут удивительная, удивительно упорная!

В самом деле, такие постоянные и непрерывные колебания, как эта партия, едва ли какая-либо другая в истории революции проделала.

И вот, если все эти три основных течения мы возьмем и взглянем на них, то для нас станет ясным, что такая группировка не случайная, что она полностью подтверждает то, что нам, большевикам, приходилось указывать в 1915 году еще из-за границы, когда стали приходить первые известия о том, что революция в России нарастает, что она неизбежна, – и когда нам приходилось давать ответ на вопросы – в каком положении окажется партия, если еще во время войны события поставят ее у власти. Нам тогда приходилось говорить: возможно, что революция одержит решительную победу, это может быть с точки зрения классовой, если в решающие минуты, в решающих пунктах руководящие элементы мелкой буржуазии колебнутся в сторону пролетариата[27]27
  См. Сочинения, 5 изд., том 27, стр. 50. Ред.


[Закрыть]
; так буквально и вышло, так шла и идет сейчас история русской революции. Конечно, из этих колебаний мелкобуржуазных элементов мы ни малейшим образом не можем почерпнуть никаких оснований для пессимизма, не говоря уже об отчаянии, – и понятно, что революция в стране, которая повернула против империалистической войны раньше других стран, революция в отсталой стране, которую события в значительной степени, благодаря отсталости этой страны, поставили, конечно, на короткое время и, конечно, в частных вопросах, впереди остальных стран, более передовых, – конечно, эта революция неизбежно осуждена на то, что она будет переживать моменты самые трудные, самые тяжелые и в ближайшем будущем самые безотрадные, – что в такие моменты она удержит свой фронт и своих пособников, что она обойдется без колеблющихся – это было бы совершенно противоестественно; это значило бы совершенно не считаться с классовым характером переворота, с природой партий и политических группировок.

И вот, если мы посмотрим теперь на сумму политических течений в России с точки зрения задач момента, с точки зрения того, как ставятся перед нами настоящие очередные и первейшие задачи, задачи организации, дисциплины, задачи учета и контроля, тут мы увидим, что нет ни малейшей попытки оценить эту задачу по существу в лагере, который объединяет «единый демократический фронт» от Милюкова до Мартова. Нет и не может быть потому, что там одно злобное желание, – и, чем более злобное, тем более почетное для нас, – найти какую-либо возможность, или намек, или мечту на свержение Советской власти – и больше ничего. К сожалению, как раз представители партии левых эсеров больше всего выразили, несмотря на громадную преданность революции, обнаруженную целым рядом членов этой партии, которые проявляли всегда очень много инициативы и энергии, – они обнаружили как раз колебание по вопросу об очередных задачах текущего момента в смысле пролетарской дисциплины, учета, организованности и контроля, – тех задач, которые для социалистов стали естественными, когда власть была завоевана, когда военные атаки от Керенских и Красновых до Корниловых, Гегечкори и Алексеевых были отбиты.

Теперь, когда мы впервые вошли в сердцевину хода революции, речь идет о том, победит ли пролетарская дисциплина и организованность, или же победит стихия мелкобуржуазных собственников, которая в России особенно сильна.

Главным полем борьбы против нас для наших противников из мелкобуржуазного лагеря является поприще внутренней политики и экономического строительства; их орудие – подрыв всего того, что пролетариат декретирует и стремится осуществить в деле устроения организованного социалистического хозяйства. Здесь мелкобуржуазная стихия – стихия мелких собственников и разнузданного эгоизма – выступает решительным врагом пролетариата.

И в этой кривой, которую мелкая буржуазия дала за все события революции, мы видим самый резкий отход ее от нас; естественно, что здесь, в этом лагере мы имеем главную оппозицию очередным и текущим задачам момента в более точном смысле слова; тут оппозиция людей, которые не отказывают в принципиальном согласии с нами, которые поддерживают нас по более существенным вопросам, чем те, по которым критикуют, – оппозиция, соединенная с поддержкой.

Мы не удивимся тому, если со страниц левоэсеровской печати мы встречаем такие заявления, которые я встретил в «Знамени Труда»{100}100
  «Знамя Труда» – ежедневная газета; орган Петроградского комитета партии эсеров; начала издаваться 23 августа (5 сентября) 1917 года. С № 59 от 1 (14) ноября 1917 года стала органом Петроградского комитета партии эсеров и фракции левых эсеров ЦИК II Всероссийского съезда Советов. После I Всероссийского съезда партии левых эсеров, с № 105, вышедшего 28 декабря 1917 года (10 января 1918), газета стала центральным органом партии левых эсеров. Закрыта в июле 1918 года во время левоэсеровского мятежа.


[Закрыть]
от 25 апреля. А вот что в ней пишется: «Правые большевики – ратификаторы» (ужасно презрительная кличка). Как быть, если поставить обратную кличку про вояк? Она даст менее ужасное впечатление? Ну, вот, если приходится сталкиваться с такими течениями в большевизме, то это кое-что говорит. Мне пришлось именно 25 апреля взглянуть на тезисы в одной газете, которая дала нам политическую характеристику. Когда я прочитал этот тезис, то я подумал: нет ли здесь кого-нибудь из газеты «левых коммунистов» «Коммунист» или из их журнала{101}101
  Имеется в виду еженедельный журнал «Коммунист» – фракционный орган антипартийной группы «левых коммунистов»; издавался в Москве с 20 апреля 1918 года как орган Московского областного бюро РКП(б), где в то время преобладало влияние «левых коммунистов». Последний, четвертый, номер журнала вышел в июне 1918 года как орган группы «левых коммунистов», так как после состоявшейся в мае областной конференции, принявшей ленинские «Тезисы о современном политическом положении» (см. настоящий том, стр. 322–326), Московское областное бюро сняло свою подпись с журнала.


[Закрыть]
, – так много тут похожего; но мне пришлось разочароваться, потому что оказалось, что это тезис Исува, напечатанный в газете «Вперед»{102}102
  Речь идет о третьем пункте тезисов, принятых по предложению И. А. Исува пленумом Московского областного комитета с.-д. меньшевиков (состоялся в апреле 1918 года). Сопоставляя этот тезис, который представлял «образчик провокаторских речей буржуазии», с экономическими положениями, выдвинутыми «левыми коммунистами», В. И. Ленин в статье «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности» вскрыл их аналогичность и показал, что позиция, занятая «левыми коммунистами», означает их «полное отречение от коммунизма на деле, полный переход на сторону именно мелкой буржуазии» (настоящий том, стр. 309).


[Закрыть]
. (Смех, аплодисменты.)

Вот, товарищи, когда нам приходится наблюдать такого рода политические явления, как солидарность «Знамени Труда» с особым течением большевизма, или с какими-нибудь формулированными меньшевистскими тезисами той самой партии, которая вела политику блока с Керенским, той самой партии, в которой Церетели осуществлял соглашение с буржуазией, приходится встречать нападки, точь-в-точь совпадающие с теми, которые слышим со стороны группы «левых коммунистов» и из нового журнала, – тут что-то не так. Тут что-то проливающее свет на действительное значение этих нападок, а на нападки эти стоит обратить внимание уже потому, что здесь мы имеем возможность оценить главные задачи Советской власти в спорах с людьми, с которыми спорить интересно потому, что мы имеем здесь и марксистскую теорию, принимаем во внимание значение событий революции и несомненное желание доискаться правды. Тут основная почва для спора по существу дается преданностью социализму и бесспорным решением стать на сторону пролетариата, против буржуазии, какие бы ошибки, по мнению тех или иных лиц, групп или течений, ни делались при этом борющимся против буржуазии пролетариатом.

Если я говорю, что интересно спорить с ними, то я понимаю, конечно, под интересным спором с ними не полемику, а то, что вопрос этот касается спора, являющегося самым существенным, коренным вопросом современности. Не случайно то, что именно в этой линии ведутся споры. В этой линии объективно пролегает сейчас коренная задача, – задача революционной борьбы пролетариата, которая продиктована настоящими условиями России и которая должна всемерно проводиться при всем обилии самых разнообразных мелкобуржуазных течений, при всей необходимости для пролетариата сказать себе: в этом пункте он никакой уступки сделать не может, ибо социалистическая революция, начавшаяся с того, что власть у буржуазии отнята и продолжившаяся тем, что всякое сопротивление буржуазии сломлено, решительно выдвигает в первую голову вопросы пролетарской дисциплины и организации трудящихся, и умение подходить к работе со строгой деловитостью и знанием интересов крупной промышленности. Эти вопросы пролетариат должен решить практически, ибо иначе он потерпит поражение. – Тут главная, настоящая трудность социалистической революции. – Именно поэтому так интересно, так важно, в историческом и политическом значении слова, спорить с представителями группы «левых коммунистов», несмотря на то, что, беря их положение и теорию, рассматривая, мы не видим в ней, я повторяю, – и сейчас это докажу, – решительно ничего, кроме тех же мелкобуржуазных шатаний. Товарищи из группы «левых коммунистов», как бы они себя ни называли, ударяют, прежде всего, по своим тезисам. Я предполагаю, что и громадному большинству собравшихся их взгляды известны, потому что в большевистских кругах мы их в сущности обсуждали, начиная с начала марта, а те, кто не интересовался большой политической литературой, не мог не знать про них, не обсуждать их в связи со спорами, развернувшимися на последнем Всероссийском съезде Советов.

И вот мы видим, прежде всего, в их тезисах то самое, что видим теперь во всей партии эсеров, то самое, что мы видим теперь и в правом лагере, и в лагере буржуазии от Милюкова до Мартова, которым особенно тяжелы эти теперешние тягости положения для России, с точки зрения потери ее великодержавности, с точки зрения превращения ее из нации старой, из государства угнетающего в страну угнетенную, с той точки зрения, где приходится решать уже не на бумаге, а на деле вопрос о том, стоит ли тяжесть пути к социализму, тяжесть начавшейся социалистической революции того, чтобы страна пережила даже самые тяжкие положения в смысле ее государственности, в смысле ее национальной независимости.

Здесь всего глубже деление между теми, для которых та государственная самостоятельность и независимость, какая для всей буржуазии есть идеал и предел, ее святая святых, – предел, его же не прейдеши, и посягать на которую есть отрицание социализма, и теми, которые говорят, что социалистическая революция в эпоху бешеной бойни империалистов за раздел мира, без тягчайшего поражения для многих наций, считавшихся прежде угнетательскими, обойтись не может. И что, как бы ни тяжело это было для человечества, на все такие испытания социалисты, сознательные социалисты, пойдут.

На этой почве, всего более неприемлемой, на этой почве всего более колебались левые эсеры, и как раз на этой почве мы видим всего больше шатаний у «левых коммунистов».

Сейчас они в своих тезисах, которые, как нам известно, 4 апреля они обсуждали вместе с нами{103}103
  «Тезисы о текущем моменте» «левых коммунистов» обсуждались на совместном заседании членов ЦК партии и группы «левых коммунистов» 4 апреля 1918 года. Подробный разбор и критику тезисов В. И. Ленин дал в статье «О «левом» ребячестве и о мелкобуржуазности» (см. настоящий том, стр. 283–314).


[Закрыть]
, и 20 апреля они опубликовали, они до сих пор все возвращаются к вопросу о мире.

Самое большое внимание они уделяют оценке вопроса о мире и таким образом тщатся доказать, что мир – это проявление психологии усталой и деклассированной массы.

До какой степени комичны их доводы, когда они приводят свои цифры, что 12 было против и 28 за заключение мира{104}104
  Имеется в виду голосование по вопросу о ратификации мирного договора на VII Экстренном съезде РКП(б). Извращая факты, «левые коммунисты» называли число голосовавших за заключение мира по результатам предварительного голосования двух резолюций – резолюции В. И. Ленина и резолюции «левых коммунистов» (первая собрала 28 голосов, вторая – только 9 и была сразу отвергнута); число же голосов против заключения мирного договора указывалось ими по результатам окончательного голосования одной ленинской резолюции (30 голосов – за, 12 – против, 4 – воздержавшихся).


[Закрыть]
. Но не следует ли, если собрать цифры, если вспоминать голосование месяца полтора тому назад, взять цифры поближе. Если придавать политическое значение этому голосованию, то не следует ли припомнить голосование Всеукраинского съезда Советов{105}105
  Второй Всеукраинский съезд Советов состоялся в Екатеринославе (ныне Днепропетровск) 17–19 марта 1918 года. На съезде присутствовало 964 делегата, из них: 428 большевиков, 414 левых эсеров, 82 беспартийных, 40 прочих. Большевикам приходилось вести упорную борьбу не только против левых эсеров и буржуазных националистов, но и против «левых коммунистов», которые пытались использовать Всеукраинский съезд Советов для проведения своей авантюристической линии, выступив с раскольническим предложением осудить заключение Советским правительством Брестского мира. Однако большевистская фракция, возглавляемая Я. Б. Гамарником, А. В. Ивановым, Ф. А. Сергеевым (Артемом), Н. А. Скрыпником, твердо отстаивала ленинскую позицию в вопросе о мире. Большевики добились одобрения съездом решения IV Всероссийского съезда Советов о ратификации мирного договора с Германией.
  В резолюции «О политическом моменте» съезд, выражая волю украинского народа, заявил, что трудящиеся массы Украины вместе с рабочими и крестьянами России и других республик будут решительно бороться за Советскую власть. Учитывая сложившуюся в связи с Брестским миром обстановку, съезд объявил Украину независимой Советской республикой и призвал трудящихся Украины к беспощадной войне с австро-германскими оккупантами и Центральной радой. Вместе с тем съезд подчеркнул, что насильственный мирный договор, навязанный Советской России империалистической Германией, лишь формально разрывает федеративную связь Украины с Россией и что, по существу, взаимоотношения ее с РСФСР остаются прежними.


[Закрыть]
, прежде чем говорить, что здоровый юг был против мира, а вот усталый, деклассированный, промышленно-ослабленный север был будто бы за мир. Не следует ли припомнить голосование большинства фракции Всероссийского съезда Советов, в которой и десятой доли не нашлось против мира. Если припоминать цифры и придавать им политическое значение, то нужно принимать в целом политическое голосование, и тогда увидите сразу, что партии, которые известные лозунги заучили, которые из этих лозунгов сделали себе фетиш, оказались на стороне мелкой буржуазии, а масса трудящихся и эксплуатируемых, масса рабочих, солдат и крестьян, не отвергала мира.

И теперь, когда нам рядом с критикой этой позиции мира преподносят, будто бы это провели усталые деклассированные массы, когда мы ясно видим, что именно деклассированная интеллигенция была против мира, когда нам дают оценку событий, которую я читаю в газетах, – этот факт показывает нам, что в вопросе о заключении мира большинство нашей партии было абсолютно право, что, когда нам говорили, что овчинка не стоит выделки, против нас уже соединились все империалисты, они нас все равно задушат, приведут к позору и т. п., – мы все-таки заключили мир. Он не только казался им позорным, он кажется никчемным. Нам говорили, что передышки вы не получите. И когда мы отвечали: нельзя знать, как сложатся международные отношения, но мы знаем, что между собою империалистические враги находятся в драке, события это подтвердили, и это признала группа левых коммунистов, наших противников идейных и принципиальных, стоящих в общем и целом на точке зрения коммунизма.

Эта одна фраза есть полное признание правильности нашей тактики и полнейшее осуждение тех колебаний по вопросу о мире, которые больше всего оттолкнули от нас известное крыло наших сторонников, как и все крыло, сгруппированное в партии левых эсеров, так и крыло, которое в нашей партии было, есть и, наверняка можно сказать, с ней останется и которое в своих колебаниях особенно наглядно обнаруживает источник этих колебаний. Да, тот мир, к которому мы пришли, непрочен в высшей степени, та передышка, которую мы получили, может быть сорвана каждый день и с запада, и с востока, – в этом нет сомнений; наше международное положение такое критическое, что мы должны напрягать все силы, чтобы продержаться, как можно дольше, пока зреет западная революция, зреющая гораздо медленнее, чем мы того ждали и желали, но несомненно зреющая; она, несомненно, впитывает и захватывает все больше и больше горючего материала.

Если мы, как отдельный отряд мирового пролетариата, первые выдвинулись вперед, то не потому, что этот отряд сильнее организован. Нет, он хуже, слабее, менее организован, чем другие, но величайшей нелепостью и педантизмом было бы рассуждать, как многие: ну да, если бы начал дело самый организованный, а за ним пошел менее организованный, а затем третьестепенно организованный, тогда мы все охотно явились бы приспешниками социалистической революции. Но раз вышло не по книжке, раз оказалось, что передовой отряд не поддерживался другими отрядами, то наша революция осуждена на гибель. А мы говорим: нет, наша задача – видоизменение всеобщей организации; наша задача, поскольку мы одиноки, в том, чтобы революцию удержать, сохранить за нею хоть некоторую крепость социализма, каких бы слабых и умеренных размеров она ни была, пока назревает революция в других странах, пока подходят другие отряды. Но ждать от истории, что она двинет социалистические отряды разных стран в строгой постепенности и планомерности, значит понятия не иметь о революции или, по глупости своей, отрекаться от поддержки социалистической революции.

В тот момент, когда мы выяснили себе и доказали, что мы имеем прочную позицию в России и что мы не имеем силы против международного империализма, – наша задача одна, наша тактика определяется как тактика лавирования, выжидания и отступления. Я очень хорошо знаю, что эти слова на популярность претендовать не могут, что если их соответствующим образом вывернуть и ставить в связь со словом «коалиция», то тут для пикантных сопоставлений, для всевозможных попреков и для всякого зубоскальства открыта самая широкая дорога, но, сколько бы наши противники – буржуа – справа и наши вчерашние друзья слева, левые эсеры, и наши, – я уверен, вчерашние, сегодняшние и завтрашние друзья, – «левые коммунисты», – сколько бы на это ни направляли стрел своего остроумия и какие бы доказательства своих мелкобуржуазных шатаний ни приводили, эти факты опровергать они не могут. События нас подтвердили, мы получили передышку только потому, что на Западе империалистическая бойня продолжается, а на Дальнем Востоке империалистское соревнование разгорается все шире, – только этим объясняется существование Советской республики, пока самой слабой веревочкой, за которую в этот политический момент мы держимся. Конечно, нас не бумажка, не мирный договор защитит, и не то обстоятельство, что с Японией мы не желаем воевать; верно, что она грабит, не стесняясь никакими договорами, ни формальностями – нас защитит, конечно, не бумажный договор или «мирное состояние», – нас защитит продолжающаяся на Западе схватка между двумя «гигантами» империализма и наша выдержка. Мы не забыли основного марксистского урока, который так наглядно подтвердила русская революция: надо учитывать силы в десятки миллионов; меньше в политике не считается, меньше политика отбрасывает, как величину, не имеющую никакого значения; если с этой стороны взглянуть на международную революцию, – дело яснее ясного: отсталая страна может легко начать, потому что гнил ее противник, потому что неорганизована ее буржуазия, но, чтобы продолжать, ей требуется во сто тысяч раз больше осмотрительности, осторожности и выдержки. В Западной Европе это будет иначе, там неизмеримо труднее начать, там неизмеримо легче идти дальше. Это не может быть иначе, потому что там организованность и сплоченность пролетариата неизмеримо более велики. А пока мы одиноки, мы, учитывая силы, должны сказать себе: у нас единственный шанс, пока не вспыхнула европейская революция, которая от всех трудностей нас избавит, у нас один шанс – продолжение борьбы международных гигантов-империалистов; этот шанс мы учли правильно, этот шанс мы удержали на несколько недель, но он может лопнуть завтра. Отсюда вывод: в нашей внешней политике продолжать то, что мы начали с марта, что формулируется словами: лавировать, отступать, выжидать. Когда в этом левом «Коммунисте» попадаются слова «активная внешняя политика», когда берут выражение защита социалистического отечества в кавычки, долженствующие быть ироническими, тогда я говорю себе: эти люди ровно ничего не поняли в положении западного пролетариата. Если они называют себя «левыми коммунистами», они сбиваются на точку зрения мелкой колеблющейся буржуазии, которая в революции видит обеспечение своеобразного порядка. Соотношения международные говорят яснее ясного: тот русский, который задумал бы, исходя из русских сил, ставить задачу свержения международного империализма, был бы человеком, сошедшим с ума. А пока там, на Западе, революция зреет, хотя она зреет теперь быстрее, чем вчера, наша задача только такая: мы, являющиеся отрядом, оказавшимся впереди, вопреки нашей слабости, должны все делать, всякий шанс использовать, чтобы удержаться на завоеванных позициях. Все остальные соображения должны подчиниться этому – использовать полностью шанс, чтобы тот момент, когда международный империализм объединится против нас, мы оттянули на несколько недель; если мы будем так делать, мы будем идти по пути, который всякий сознательный рабочий в европейских странах одобрит, ибо он знает, что то, чему мы научились только с 1905 г., а Франция и Англия учились столетиями, – он знает, как медленно нарастает революция в свободном обществе объединившейся буржуазии, он знает, что против таких сил нужно будет двинуть агитационное бюро, которое будет вести пропаганду в настоящем смысле этого слова, когда мы будем стоять рядом с восставшим немецким, французским, английским пролетариатом. До тех пор, как бы это ни было печально, как бы ни претило это революционным традициям, – тактика одна и только одна: выжидать, лавировать и отступать.

И когда говорят, что у нас нет внешней международной политики, то я говорю: всякая другая политика сознательно или бессознательно сбивается на то, чтобы сыграть роль провокации и сделать из России орудие союза с империалистами типа Чхенкели или типа Семенова.

И мы говорим: лучше пережить и претерпеть, перенести бесконечно большие национальные и государственные унижения и тягости, но остаться на своем посту, как социалистическому отряду, отколовшемуся в силу событий от рядов социалистической армии и вынужденному переждать, пока социалистическая революция в других странах подойдет на помощь. И она идет к нам на помощь. Медленно, но идет. И та война, которая на Западе теперь разыгрывается, революционизирует массы больше, чем прежде, и приближает час восстания.

Та пропаганда, которая до сих пор велась, говорила, что империалистическая война есть преступнейшая и реакционнейшая война из-за захватов. Но теперь подтверждается, что на западном фронте, где сотни тысяч и миллионы солдат французов и немцев, ведущих бойню, что там созревание революции не может не идти быстрее, чем раньше, хотя революция эта идет медленнее, чем мы того ожидали.

Я остановился на вопросе внешней политики больше, чем хотел, но мне кажется, что здесь мы видим наглядно, как, в сущности говоря, в вопросе внешней политики перед нами две основные линии – линия пролетарская, которая говорит, что социалистическая революция дороже всего и выше всего, и надо учесть, скоро ли возникнет она на Западе, и другая линия – буржуазная, которая говорит, что для нее государственная великодержавность и национальная независимость дороже всего и выше всего.

По вопросам внутренним мы видим то же самое со стороны группы «левых коммунистов», которые повторяют основные доводы, направляющиеся против нас из лагеря буржуазии. Например, основным доводом группы «левых коммунистов» против нас является то, что замечается правобольшевистский уклон, который грозит революции тем, что она направится по пути государственного капитализма.

Эволюция в сторону государственного капитализма – вот зло, вот враг, с которым нас приглашают бороться.

И вот, когда я читаю эти ссылки на подобных врагов в газете «левых коммунистов», я спрашиваю: что сделалось с этими людьми, как они могут из-за обрывков книжки забыть действительность? Действительность говорит, что государственный капитализм был бы для нас шагом вперед. Если бы мы могли в России через малое число времени осуществить государственный капитализм, это было бы победой. Как они могли не видеть, что мелкий собственник, мелкий капитал – наш враг. Как они могли в государственном капитализме видеть главного врага? Переходя от капитализма к социализму, они не должны забывать, что наш главный враг – это мелкая буржуазия, ее навыки, ее привычки, ее экономическое положение. Мелкий собственник прежде всего боится государственного капитализма, потому что у него одно желание – урвать, получить себе побольше, разорить, добить крупных помещиков, крупных эксплуататоров. И в этом мелкий собственник охотно поддерживает нас.

Тут он революционен больше, чем рабочие, потому что у него больше озлобления, возмущения, и потому на то, чтобы добить буржуазию, он идет охотно, но не как социалист, чтобы, сломив сопротивление буржуазии, начать строительство социалистического хозяйства на принципах твердой трудовой дисциплины, в рамках строгой организации, при условии правильного контроля и учета, а чтобы, урвав себе побольше, использовать для себя и в своих целях плоды победы, нимало не интересуясь интересами общегосударственными и интересами класса трудящихся в целом.

Что такое государственный капитализм при Советской власти? В настоящее время осуществлять государственный капитализм – значит проводить в жизнь тот учет и контроль, который капиталистические классы проводили в жизнь. Мы имеем образец государственного капитализма в Германии. Мы знаем, что она оказалась выше нас. Но если вы подумаете хоть сколько-нибудь над тем, что бы значило в России, Советской России, обеспечение основ такого государственного капитализма, то всякий не сошедший с ума человек и не забивший себе голову обрывками книжных истин должен был бы сказать, что государственный капитализм для нас спасение.

Я сказал, что государственный капитализм был бы спасением для нас; если бы мы имели в России его, тогда переход к полному социализму был бы легок, был бы в наших руках, потому что государственный капитализм есть нечто централизованное, подсчитанное, контролированное и обобществленное, а нам-то и не хватает как раз этого, нам грозит стихия мелкобуржуазного разгильдяйства, которая больше всего историей России и ее экономикой подготовлена и которая как раз этого шага, от которого зависит успех социализма, нам не дает сделать. Я позволю себе напомнить вам, что мои слова о государственном капитализме мне приходилось писать за несколько времени до переворота, и вопиющая нелепость пугать нас государственным капитализмом. Я напомню, что в моей брошюре «Грозящая катастрофа»[28]28
  См. Сочинения, 5 изд., том 34, стр. 151–199. Ред.


[Закрыть]
я писал тогда… (Читает.)

Это я писал про революционно-демократическое государство, государство Керенского, Чернова, Церетели, Кишкина и братии, про то государство, которое стояло на буржуазной почве и с нее не сходило и не могло сойти; я говорил тогда, что государственный капитализм есть шаг к социализму; я писал это в сентябре 1917 г. и теперь, в апреле 1918 года, после того, как в октябре пролетариат взял власть, когда он доказал свою способность: многие фабрики и заводы конфискованы, предприятия и банки национализированы, сопротивление военное буржуазии и саботажников сломлено, – теперь, когда нас пугают капитализмом – это такая смехотворная, настолько архимахровая нелепость и выдумка, что становится удивительно, и спрашиваешь себя: как могли люди к ней прийти? Они забыли ту мелочь, что в России мы имеем массу мелкой буржуазии, которая сочувствует уничтожению крупной буржуазии всех стран, но не сочувствует учету, обобществлению и контролю, – в этом опасность для революции, вот где единство социальных сил, которое великую французскую революцию сгубило и не могло не сгубить, и которое может, если русский пролетариат окажется слабым, только одно может сгубить русскую революцию. Мелкая буржуазия, как мы видим, всю общественную атмосферу пропитывает мелкособственническими тенденциями, – стремлениями, которые попросту выражаются в том: у богатого взял, а до других мне дела нет.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации