Текст книги "Мой ломтик счастья. Повесть детства"

Глава 3. Мама

Вот так, беседуя с псом по душам, мы незаметно приблизились к заводику, на котором наши папы таскали деревья к большой электрической пиле, забирали после распила доски, складывали их в штабеля. А наши мамы сидели в конторе, писали бумаги, подсчитывали и контролировали, как их мужья выполняют план. Вот такое распределение труда видел я. И полагал, что это правильно и хорошо. Мужчины должны делать тяжелую работу, чтобы их жены были счастливы.

Заводик по всему периметру был огорожен штакетником. Мы остановились около ворот. Я предупредил Дымка, чтобы он вел себя тихо, не лаял и не бегал. Словом, был скромным. Потому что здесь взрослые занимаются серьезным делом, отвлекать их нельзя. И еще потому, что на деревне у меня был свой авторитет: все считали меня работящим и исключительно покладистым, дисциплинированным мальчиком.

Я попросил Дымка взять с меня пример, во всем слушаться меня, как я слушаюсь взрослых. Я говорил ему, что на заводе постоянно промышляют кошки, поэтому вести надо себя воспитанно, не ввязываться с ними в драку; а еще надо держаться подальше от собаки Ники, большой, с густой шерстью кавказской овчарки, которая охраняет территорию заводика. Пока я раздавал практические советы Дымку, он все время смотрел мне в глаза, даже хвостом перестал вилять и, прошу вас верить мне на слово, он понял все от начала до конца. И в этом я могу поклясться!

– Не двигаться, – отрывисто скомандовал я, берясь за ручку ворот, ведущих внутрь заводика. – Сидеть, пока я не вернусь или не позову тебя.

Это надо было видеть: пес тут же сел на задние лапы и застыл в повиновении.

На заводике я хотел увидеть маму и рассказать ей о нежданно – негаданном подарке папы – хотя я и подозревал, что без согласия мамы папа бы не решился на такой поступок – и как я безмерно рад псу, которого назвал ласково Дымок.

Мама работала в конторе за столом, писала какие – то бумаги. Сидела ко мне спиной и не слышала, как я вошел.

– Мама! – радостно воскликнул я.

Она вмиг обернулась, красивая нежная улыбка осветила ее лицо. Она раскинула руки, я подбежал и обнял ее.

– Как я соскучилась по тебе, сын! – целуя мои щеки, произнесла она мягким грудным голосом. – Как раз думала о тебе!

– И я тоже рад видеть тебя, мама! – произнес дрожащим от волнения голосом я. – Вот хочу поделиться с тобой радостью.

– Что за радость? А ну – ка говори быстрей! – поторопила меня мама.

– Папа подарил мне собаку! – воскликнул я радостно – возбужденно. – Она такая умная и красивая, ну прямо вылитая ты!

Мама встала со стула. Сейчас она напоминала мне молодую яблоньку – такая же высокая и стройная.

– И ты действительно счастлив? – спросила с улыбкой она. – И если это так, то мы с папой очень – очень рады за тебя. Береги собаку! И как ты назвал ее?

– А ты не будешь смеяться надо мной? Скажешь, сын, ты уже большой, а имя даешь какое – то детское. Неужели нельзя выбрать посолиднее?

– Нет, нет, Вова, это твоя собака и ты волен сам выбирать ей имя, – успокоила мама. – Ну же, говори!

– Я назвал собаку Дымок!

– А ты знаешь, очень красиво звучит! Такое ласковое, оно словно греет, от такого имени исходит тепло.

– Мамуля, ты у меня самая лучшая в мире! – восторженно выпалил я. Крепко обнял маму и поцеловал ее руки.

– Сынок, я знаю, как тебе нужна эта собака, но и ты нужен Дымку. Помни об этом. И где же твой пес?

– А вот смотри, как он слушает мою команду! – Я подошел к двери конторы, вышел на крыльцо и позвал: – Дымок! Ко мне!

Сидевший неподвижно и наблюдавший в открытые ворота внутреннюю жизнь заводика, пес взметнул уши торчком, кивнул головой снизу вверх в знак понимания, нетерпеливо чихнул и побежал, смешно перебирая лапами, к конторе.

Подбежал ко мне, ткнулся в ноги, словно говоря: «Мальчик, я с тобой»; вслед за мной вошел в здание и, уловив движение моей головы в сторону мамы, положил морду и лапы ей на колени, доверчиво и весело глядя в глаза.

Мама не ожидала такой прыти от Дымка, рассмеялась этой забавной проказе пса и ласково потрепала его щеки.

– Ну что ж, вот и познакомились! – сказала она. – Знаю, что назвали тебя Дымком, мне нравится такое имя. Надеюсь, будем с тобой дружить!

Пес смотрел на маму. Растянул в радостной улыбке пасть, замахал приветливо коротким куцым хвостом. Пес понимал, что он произвел нужное впечатление. И мама поняла, что он умный пес.

– И вправду, ты пес – умница! – с удивлением проговорила мама. – Теперь твоя бездомная жизнь закончилась. Жизнь бродячая, лишенная спокойствия и сытости. В этом можешь не сомневаться. У тебя есть дом, есть хороший добрый хозяин, вот этот мальчуган, мой сын!

Дымок завилял хвостом – все – все он понимал.

– Добро пожаловать, Дымок, в наш дом! – закончила мама. – Живи сам радостно и приноси радость нам!

Мы вышли из конторы, а пока подходили к воротам, я рассказывал Дымку о маме.

– Она такая чистюля. Увидит пылинку, здесь же за тряпку, до блеска начищает. В доме всегда уют и свежесть. Рано встает мама, чтобы навести порядок, приготовить нам завтрак. Не отпустит меня в школу, пока не убедится, что рубашка проглажена, свитер и брюки без пятен и не помяты. А прежде чем лечь спать, она обязательно промоет все комнаты, подметет пол, аккуратно расставит сковородки, кастрюли.

Сама одета всегда как с иголочки, вся ее одежда подобрана со вкусом, подогнана под стройную фигуру. Везде у нее порядок, каждая вещь на своем месте. Иногда мне кажется, что мы с папой живем в каком – то сказочном домике, настолько приятно и легко в нем дышится, словом, мама моя – ну просто золотце. – Я растянул неторопливо последние слова, словно наслаждаясь высказанным.

Я уже видел маму в красивом цветном летнем платье, легко и весело возвращающуюся с работы. Дымок, видимо, почувствовал мое возбуждение, его хвост оказался на моих ногах. Он словно подпитывался моим радостным состоянием и успокаивал меня: «Мальчик, я с тобой, вот тебе мой хвост в знак дружбы».

– Мы никогда не ссоримся с мамой, – чуть с хрипотцой продолжил я, – характер у нее мягкий, покладистый. Она не умеет кричать, как делают другие женщины. У нее нет истерик, с ее уст никогда не сорвется неугодно бранное слово. Увидит, что я нервничаю или не в духе, улыбнется так широко и произнесет спокойно: «Сынок, мир выжил, потому что улыбался и не огорчался». Ну как после этого не поцеловать мою маму и не сказать в который раз, что я ее люблю.

Кажется, голос мой зазвенел, как колокольчик, который на шее нашей коровы Маши, такой маленький, мелодичный. Дымок поднял морду и разинул пасть, улыбаясь и выражая тем самым свое согласие со мной. Я потрепал пса за шею, Дымок ну просто залился удовольствием от такой неслыханной ласки: зажмурил глаза, повел круглым носом, несколько раз ударил по моим ногам хвостом, как бы говорил: «Вот малыш, почаще так, уж как такие ласки мне приятны!»

– А как мама готовит! Так готовить жаркое, что гости тарелки досуха вычищают. Еще она научилась консервировать любые овощи, откроешь банку, например, с огурцами, такой аромат, как будто только с грядки сорваны. Такие вкусные.

Дымок выжидающе посмотрел на меня, словно спрашивал: «А мне дашь попробовать?» Угадав его желания, я легко потрепал Дымка под шеей, кивая головой в знак того, чтобы он не беспокоился – до пуза будет кушать. Хотя потом подумал: «А вообще – то собаки едят огурцы и помидоры?»

– И потом, мама очень любит меня. Она так мечтала о ребенке. И когда ее спрашивали, мальчика или девочку хочется ей, она отвечала, что счастье не зависит от пола, а только от сердца, которое у тебя внутри. Когда родился я, то думал, что попал в рай, мама окружила меня такой заботой и любовью, что мое маленькое сердце питалось этой материнской силой.

И рос я умненьким, смышленым мальчиком, веселым и радостным. Это мне передалось от мамы, а я потом передам своим детям – так и будет храниться традиция нашей семьи: счастье, радость и любовь. А теперь еще и прибавление в нашем семействе, – я погладил Дымка по голове, – стало больше на одну радость и одну любовь. Не правда ли, милый пес? Этот милый пес неожиданно поднялся, положил передние лапы на мою грудь и начал так быстро – быстро водить своим розовым языком по его лицу. И как после этого не утверждать, что пес – то действительно ну просто умница!

Алина Самоцветова, 10 лет

Глава 4. Мои рассказы о папе

Выйдя с заводика, я резко остановился. Как будто наткнулся на невидимую стену. Шедший вразвалочку за мной Дымок от неожиданности ткнулся носом в пыльную дорогу и недовольно заурчал: «Мой мальчик, ты будь вежливее, предупреждай своего друга, а то мой нос весь забит пылью». И в подтверждение неудобства своего Дымок широко открыл пасть и несколько раз чихнул с такой силой, что пыль веером поднялась над дорогой, окутав меня с ног до головы, а мимо пробегавшая кошка взлетела в воздух, несколько раз перевернулась, смешно болтая короткими лапами, и с жалобным мяуканьем опустилась на дерево около обочины.

– Извини, Дымок, – растерянно произнес я, – я вдруг вспомнил, что не рассказал тебе о моем папе. А ведь он преподнес мне настоящий сюрприз, подарив тебя.

Дымок словно проникся уважением к моим чувствам, от обиды не осталось и следа, глаза блестели восторгом: «Вот сейчас я услышу историю о папе, а я просто обожаю твои рассказы, мой мальчик. Давай. Не своди меня с ума, начинай!»

Тянуть я не стал, мне и самому хотелось как можно быстрее поведать Дымку о том, кто такой мой папа, как он любит меня и маму.

– Так вот, Дымок, – начал я неторопливо, чтобы придать значение каждому своему слову, – мой папа работает лесничим. И не просто лесничим, а самым главным лесничим. Я потом покажу тебе его контору, где у папы отдельный, правда такой маленький, но все же кабинет. Там работают еще и другие жители нашего поселочка. У них серьезная задача: сажать много новых деревьев, спасать лес от пожаров, вредителей и плохих людей.

У папы красивая форменная одежда: куртка, брюки, синяя рубашка и черный гастук, а еще фуражка с настоящей кокардой. Она здорово блестит на солнце. Папа у меня спокойный и мудрый, он знает ответы на все вопросы. Не веришь? – укоризненно посмотрел я на собаку, – я никогда не вру, так научил меня папа. Правда, правда! Я беру с него пример. И хочу, чтобы и ты был всегда честен со мной. Будешь?

Дымок словно понял вопрос, этак важно присел на задние лапы, сделал очень – очень умной свою морду и пристально посмотрел мне в глаза: «Мой мальчик, можешь не сомневаться. Честность и Дымок – самые настоящие друзья!» Я ласково потрепал собаку за ухом, Дымок тихо заурчал, настолько были ему приятны мои прикосновения.

– Так вот, слушай дальше, – продолжил я после некоторой паузы, – у папы есть мотоцикл «Урал». Большой – пребольшой, с коляской. Ему по должности положено. Папа часто в лес на нем выезжает, как он говорит мне: «Поеду с лешим поздороваюсь, а то старичок еще начнет обижаться». Но я – то уже не маленький, понимаю, что никаких леших в лесу нет, просто папа очень ответственный человек, за порученное дело болеет всей душой.

Мотоцикл, Дымок, такой шумный и дымный. Когда папа едет по поселку, кажется, это танк движется. Но зато мотоцикл такой сильный, по любой грязи проедет, любую яму осилит. Честно – честно, Дымок. Я сам это видел.

Дымок понимающе кивал головой, мол – верю, верю, ты же очень честный, мой мальчик. Затем приподнял голову и с тревогой посмотрел на меня: «А не страшно тебе?» Я весело покачал головой, давая понять, что не страшно.

– Иногда вечерами, после работы, папа сажает меня в люльку мотоцикла, и мы по лесной узкой дорожке уезжаем к реке Воронеж. Она такая широкая, вот смотри, какая – при этих словах я остановился, развел руками в разные стороны, да еще приподнялся на пальцах ног, отчего пыль подо мной поднялась плотной стеной. Как мне казалось, выглядел я в тот момент ну просто здорово! Дымок неожиданно заскулил – я думал, что от восторга за мою импровизацию, но спустя минуту сообразил, что собака просто потеряла меня в песчаной завесе, потому что в ее голосе зазвучали жалобные ноты. Я чихнул, потом еще, пыль развеялась, и радостный пес бросился мне на грудь, облизывая шершавым языком мое лицо и словно говорил: «Ты так больше не шути, мой мальчик; если нет тебя, значит и меня нет!» Такая собачья преданность едва ли не вызвала у меня слезы.

– Все хорошо, Дымок, – успокаивал собаку я. – Я здесь, рядом с тобой, мы всегда будем вместе! Мы вместе с папой купались в реке. Вода в ней была темная и немного пугала меня, а вдруг какое – нибудь чудовище выскочит из нее. Но знаешь, Дымок, в этот момент, словно чувствуя мою нерешительность, подплывал папа, подставлял мне под грудь свои сильные руки. И я смело плыл вперед, уверено перебирая в воде ногами, а папа учил меня правильно грести руками, как он говорил, «по – матросски».

Дымок навострил уши, они поднялись вверх, как маленькие, но очень упругие стебельки орешника, который растет в нашем лесу, а в глазах появилось недоумение. Я понял, что слово «матрос» явно было ему непонятным.

– Знаешь, Дымок. – здесь я заговорил, как наша учительница Марья Федоровна, медленно и с расстановкой, чтобы было легче понять и запомнить, – мой папа служил на флоте, плавал на большом корабле по разным морям, поэтому отсюда и происходит слово «матрос».

– А ты представь, Дымок, сколько папа мне деревянных игрушек сделал. У него просто золотые руки. Он выточил мне фигурки всех животных, которые обитают в нашем лесу: медведя, волка, лисы, бобра, оленя и еще… он вырезал из дубовых веток мне шахматы и научил в них играть. Я потом тебе покажу игрушки и шахматы, и мы будем вместе играть с ними. И если хочешь, даже обучу тебя игре в шахматы.

Я взглянула на Дымка, в глазах собаки застыл невинный вопрос: «Ты правда покажешь мне игрушки?» Увидев в моих глазах искренность, Дымок успокоился: «Как это здорово, мой мальчик. Я так люблю разные там поделки».

– А еще, мой друг, – с воодушевлением продолжал я, видя в Дымке заинтересованного слушателя, – рядом с папиной конторой есть пруд. Правда, он небольшой, даже я могу переплыть его. В нем неторопливо плавают красивые утки, а шумные гуси устраивают настоящие фонтаны, разбрызгивая своими большими крыльями воду вокруг себя. А еще при этом они начинают все кричать: «Га – га – га», да так громко, что курицы от страха несутся прочь от водоема, не разбирая дороги, а местные собаки юркают в свои будки и долго не высовывают носы. Это так классно! Вот увидишь сам, и восторга собачьего не будет конца. Понял?

Дымок почесал лохматой головой мою ногу, давая понять, что собака он умная и все понимает, не стоит в этом сомневаться.

Ларина Полина, 10 лет

– Так вот, зимой мы играем на пруду в хоккей, у меня есть коньки, клюшка и целые две шайбы – это папа мне подарил. На Новый год, представь себе, папа дает указание электрику, а электрик – такой важный и почему —то всегда загадочно молчит, – тот натягивает над прудом электрический провод с лампочками. И представляешь, мы ватагой мальчишек носимся под светом по чистому льду на коньках, с клюшками и шайбой, игра у нас идет настоящая, на спор, на победу. А тут еще все девчонки поселка стоят за хоккейными воротами, кричат: «Шайбу! Шайбу!» Так и хочется быть самым смелым и самым непобедимым. Потом они начинают весело танцевать на льду, петь песни, чтобы согреться. Вот праздник, так праздник!

Невольно, поддавшись азарту, я начал припрыгивать на дороге, размахивать руками, что – то громкое и веселое напевать под нос. Дымок подозрительно скосил на меня настороженные глаза: «Мой мальчик, ты часом не заболел, уж как – то ты неожиданно развеселился! Может нам не мешкая в медпункт заглянуть?»

Я засмеялся, нагнулся, притянул морду собаки к себе и потрепал бережно по спине, давая понять, что все в порядке со мной и не стоит переживать. Дымок широко открыл пасть, выказав полный ряд крупных зубов, и начал подпевать мне, издавая неторопливые и легкие звуки. Вот картина так картина была! Жаль, что в это время никого из жителей на дороге не было, а то бы все враз начали мне завидовать.

– Мы, Дымок, все мальчишки и девчонки поселка, веселимся на льду, играем в хоккей, танцуем, а потом девчонки бегают по льду за нами, пытаясь догнать. Ну, конечно, падают, весело смеются. А мы, мальчишки, от них не отстаем – так же опрокидываемся на спину, катаемся в своих фуфайках по зеркальной глади, девчонки настигают нас, и мы уже вместе скользим по льду, снежинки падают на нас, мы пытаемся ртом поймать их, от веселья и смеха, конечно, ничего не получается. Вот такая азартная карусель у нас под новогоднюю ночь.

А родители наши в папиной конторке, в так называемом «Красном уголке», где стоял единственный на весь поселок телевизор, накрывают столы. Каких только кушаний там нет, все – таки мамы наши мастерицы еще те. Все мамы нарядные, каждая старалась подобрать к празднику новое платье. У пап отглаженные пиджаки и брюки, и обязательно на каждом – белая рубашка. Одним словом, Дымок, очень нарядные и самые красивые наши родители в новогодний вечер.

А когда пробивали новогодние куранты, все наши мамы и папы, словно добрые джины, выбегали к нам на лед и одаривали подарками: конфетами, игрушками, домашней колбасой с чесночком, копченым салом, горячей картошкой, обжаренной на домашнем масле с луком и свиными ребрышками. Мамы непременно выносили в термосах горячий чай, заваренный на листьях малины, липовом цвете.

Столько радости было на льду, все взрослые вместе с нами становились в круг, и мы, взявшись за руки, танцевали, пели, кувыркались на льду. Честно, Дымок, лучше дней в своей детской жизни я еще не видел! Потом родители уходили в контору, к праздничным столам, а мы продолжали до самого утра веселиться на льду, есть горячую картошку с колбасой и согревать себя горячим чаем.

Дымок остановился, я услышал, как у него забулькало в животе, а по краям пасти выступили слюни, которые он пытался сглотнуть сильными движениями рта. А на мордашке проявилась такая кручина, печаль, что я встревожился, а не заболел ли пес. Посмотрел ему в глаза, они говорили: «Ты просто уморил меня, мой мальчик, рассказами про еду в новогоднюю ночь. Они просто свели меня с ума – так хочется вкусно покушать, по – настоящему, по – собачьи, вдоволь и много!»

– Конечно, конечно! – торопливо заговорил я. – В ближайшие дни я попрошу маму приготовить для тебя, и для меня тоже, между прочим, что – нибудь вкусное – привкусное. Я так люблю мамины оладушки и чай с малиной. Идет?

Дымок восторженно кивнул своей мордой: «Вот это по – нашему, когда стараешься все сделать для друга. Все – таки хорошо, что у тебя есть я. Вот и еще один повод для тебя отлично покушать!»

Глава 5. Я – парикмахер

После посещения заводика и знакомства Дымка с мамой мы вернулись в наш уютный дом. Я решил навести псу чистоту и блеск, как и подобает собаке с хорошими воспитанными манерами. Отчистить! Отмыть! Убрать противный запах! Придать свежесть!

Катя Христьян, 10 лет

Во дворе папа соорудил самодельный душ. Поставил на столбах на высоте бочку, врезал внизу бочки кран. Набирай воду из шланга в бочку, вода под солнцем нагревается, открывай кран, и льется теплая, а порой и просто горячая вода.

Я завел Дымка под душ, повернул кран, полилась неторопливыми струйками теплая вода. Пес отфыркивался, крутил головой, но видно было, как нравится ему эта водная процедура. Я несколько раз намыливал кожу собаки и кое – где сохранившуюся шерсть хозяйственным мылом, смывал водой. В самом конце я помыл Дымка глицериновым мылом. Пес не рыпался. Не вырывался. Мытье явно было ему по нраву. Он легко улыбался, а его хвост чем – то напоминал короткий поливочный шланг – так он умудрялся им разбрызгивать воду.

Ульяна Душина, 10 лет

Вот я закончил мыть собаку, насухо вытер ее двумя полотенцами. Теперь предстояла самая сложная и кропотливая работа – расчесать пса. Я взял в руку большую расческу, которой папа чесал овец, и начал старательно наводить порядок на теле пса. Как ему нравилась эта процедура, ведь он чувствовал, как легко начинает дышать тело, поэтому только повизгивал и качался из стороны в сторону от наслаждения.

Мне казалось, что со временем из меня выйдет неплохой парикмахер, так уверенно я держал расческу и осторожно, не причиняя боли псу, распутывал шерсть.

Я старался объяснить, как я вижу нашу дружбу. Пес только напрягал спину, чтобы я хорошенько расчесывал его Но сначала затронул вопрос, как я понимаю, не очень приятный псу.

– Вот смотри, у меня есть мама и папа, которые очень любят меня и всегда обо мне заботятся. А у тебя семьи нет, нет дома, не помнишь ты ни мамы своей, ни папы. Бездомный и можно сказать – безродный. В общем, сирота конченная, круглая. Не познал ты ни любви, ни ласки, ни заботы.

Дымок мотнул головой, было такое ощущение, что мои слова причиняют ему страдания. Затем собака подняла глаза, казалось, в них блеснули едва заметные слезинки. Ее взгляд говорил мне, что наконец – то в лице этого мальчугана, так заботливо работающего над созданием ее престижного внешнего вида, она нашла человека, который понимает, как непросто ей жилось на белом свете, и который жалеет ее.

Подбодренный участливым взглядом дворняги, я продолжил:

– А вот друзей у меня нет. Настоящих. Мои сверстники любят подшутить надо мной, обидную кличку на всех перекрестках деревни кричат. Ты же еще не слышал?

Дымок покачал головой, давая понять, что не слышал; затем задумчиво уставился в землю, пытаясь понять, как это неприятно, когда у тебя есть такое прозвище.

– Поэтому я считаю своими настоящими друзьями только маму и папу, но они взрослые и не всегда меня понимают, да и времени на меня у них почти нет – работа, большое хозяйство дома, вот и трудятся с раннего утра до самого позднего вечера. Я стараюсь им не мешать, лишний раз не попадать на глаза.

Пес вскинул торчком уши, выгнутые широкие брови выразили удивление: так много работают родители? И не устают?

– Конечно, мой милый пес, в нашей семье выпадают свободные часы, когда мы все втроем садимся за стол, кипит самовар, ароматно пахнет испеченными мамой булочками, и разговариваем, рассказываем смешные истории, забавляемся играми в лото, порой – картами. Самое приятное для меня – когда мама садится поудобней на диване, открывает книгу со сказками и читает мне, а я мысленно переношусь в тот сказочный мир, воображаю себя героем, который спасает заколдованную принцессу. И удивительное: всегда в моих представлениях рядом со мной находилась верная собака, поэтому, видимо, не случайно ты появился у меня, Дымок!

Дымок уставил на меня неподвижный взгляд, такой пристальный, словно что – то хотел сказать.

– Что ты хочешь мне сказать? – поинтересовался я.

Дымок все не сводил взгляда, все смотрел и смотрел.

– Думаешь, не случайно мы встретились? Думаешь, сначала я придумал тебя, а потом Бог исполнил мою просьбу?

Дымок все не сводил с меня напряженных глаз – чихнул раз за разом от волнения.

– Значит, ты согласен со мной, что не случайно появился в моей судьбе? Как это здорово, когда мы вместе одинаково думаем!

В порыве детских чувств радости я крепко схватил морду пса обеими руками и расцеловал в чистые и свежие щеки.

Сабина Бабаева, 9 лет

Я оглядел пса со всех сторон. После водных процедур и расчесывания он выглядел на славу. Шерсть стала чистой и волнистой. Провел рукой по ней – ощутил приятную свежесть в ладони, словно я опустил руки в речку; шерсть мягко поддавалась движению пальцев, а затем выпрямлялась веером, когда рука продолжала движение вперед.

Тощий был пес, тело просвечивалось через тонкую кожу. Но дай время, откормлю, на поросеночка будет похож.

И все ж Дымок выглядел теперь нормально, словно действительно побывал в собачьей парикмахерской, и над его обликом трудились самые искусные мастера. Он это понимал, весело скалил свои кривые зубы, несколько раз потряс худосочное тело, будто демонстрируя мне свою ухоженность. Даже маленький хвост как – то приободрился, встал торчком и не спеша, так, с ленцой, качался из стороны в сторону. Глаза собаки смотрели с прищуром из – за солнца, а потому взгляд его казался и озорным, и плутоватым.

Можно было запускать Дымка и на конкурсы, и в дом. Запах бездомной собаки, такой вонючий и противный, исчез. Теперь Дымок в прямом смысле благоухал ароматами мыла. До чего же мне было приятно видеть результат моих стараний, да и Дымку надо выразить благодарность: вел себя достойно, не вырывался из рук, не лаял, не извивался, словно в лихорадке. Лишь иногда, когда моя расческа грубо впивалась в его шерсть, задевая кожу, он глухо ворчал. Так ворчат дедушки, когда внуки слишком расшалятся.

Во двор вошел папа.

– Папа, папа, посмотри на Дымка. Как он выглядит?

– Просто как новенький! – папа широко улыбнулся мне и Дымку. – Глаз не оторвешь. Прямо красавец.

Саша Никитенко. 10 лет

Дымок понял, что папа оценил его внешний вид как образцовый, значительный, и улыбнулся в ответ. А затем вразвалочку подошел к нему, ткнулся носом в ноги и прилег.

– Как пахнет от него ароматно, словно он купался в ванной с хорошим одеколоном, – отметил папа, почесывая собаку за одним ухом. Дымок поднял морду, посмотрел с благодарностью ему в глаза.