Текст книги "SWRRF. 20?? Воспоминания из будущего. Книга третья"

Когда все эти евроэксперты проектировали послевоенное развитие Города, они, конечно, были себя на уме. Всю его жизнь программировали на десятилетия вперёд исходя из давно определённой модели развития Евросоюза. В этой модели место Города было самое периферийное – торгово-сервисный центр в геополитически важном транспортном узле. Но проектировали всё очень добросовестно, хотя и руководствовались уже тогда явно устаревшими идеями «постиндустриального общества». Но эти идеи кое-где ещё локально работали. В Городе, в тех условиях тоже. Здесь тогда были созданы тысячи ремонтных и сервисных предприятий и мастерских, магазинов, кафе, гостиниц, оздоровительных центров… Конечно, всё это питалось прежде всего товарными и финансовыми потоками, которые перекачивались через Трубу и ЕТМ. Но всё равно Город сам «зарабатывал на свою жизнь». А потому умел считать деньги и зря их не тратил. Само восстановление Города проектировалось в соответствии с давно отработанными в европейских странах высокими стандартами экологичности, энергосбережения и эффективности. Работу всей городской инфраструктуры, напичканной всевозможными сенсорами и датчиками, контролировал «электронный мозг города», вполне современный для того времени и с большим запасом мощности на будущее. Всё – вплоть до «капающего крана» на кухне в какой-то квартире, или слегка поднявшейся температуры на каком-то контакте в электросети в той же квартире или любом другом месте, слишком слабое или, наоборот, через чур яркое освещение какого-то участка самой окраиной улицы, проседание на любой городской улице дорожного полотна хотя бы на пару миллиметров…, – всё это тут же фиксировалось и в течении часа-двух устранялось или автоматикой, или ремонтными ботами, или, в особо сложных случаях, мастерами техслужбы Города. О финансовых расчётах и говорить нечего. Ещё за несколько лет до Войны во всех цивилизованных странах «электронные мозги» сводили дебет с кредитом и быстрее, и надёжнее, и точнее, чем любые самые маститые финансисты и самые поднаторевшие бухгалтера. И давно уже любая попытка человека вмешаться в работы «финансовых электронных мозгов» рассматривалась как попытка осуществления незаконных операций и очень тщательно расследовалась службами безопасности.

Электронный Мозг Города, его региональные и функциональные сегменты и системы сенсоров и датчиков обслуживали две-три тысячи специалистов, которые и считались тогда основными муниципальными служащими. И ещё пара сотен экспертов, которые анализировали данные работы Мозга Города и предлагали свои рекомендации, как жизнь города сделать ещё удобнее и при этом эффективнее. Собственно чиновники занимались небольшим кругом проблем, которые возникали в межличностных, человеческих, социальных взаимоотношениях: проводили контрольные собеседования с желающими поселиться в Городе, улаживали трудовые и бизнес-конфликты, которые даже при самой идеальной организации всё равно возникают, люди есть люди, – и «решали социальные проблемы»: регулировали социальные пособия для временно безработных, некоторое количество которых, не больше двух-трёх процентов населения, в Городе поддерживалось как необходимый «резерв рынка труда», который по тогдашним представлениям был необходим, – решали вопросы с их трудоустройством…

Но когда, ситуация в Городе стала ухудшаться, эта вполне стройная система стала рассыпаться, а из её обломков как-то сама собой стала складываться совсем другая. Первыми Город, понятное дело, стали покидать самые активные и независимые люди, которые не видели уже здесь перспектив не то, что для развития своего дела, но, даже, для его сохранения. Число предприятий, мастерских, всевозможных фирм и фирмочек стало стремительно сокращаться. Так же стремительно стало расти число людей, которые стали жить по социальным картам, потому что оказавшиеся без работы люди, хотя тоже стали покидать Город, но не так активно, надеясь, что «вскоре всё поправиться, надо просто пережить тяжёлые времена», или просто страшась перемен, не находили в себе сил для их принятия…

И эту ситуацию и власти Города, и власти Региона, как-то «упустили», наверное, тоже полагая, что всё это «временные процессы». Хотя и «Мозг Города», и, анализировавшие поставляемые им данные, эксперты стали сразу же предупреждать о недопустимости превышения безработных больше чем на пять процентов, и рекомендовали срочно запускать программу направления всех, кто не смог найти работу в Городе в течение года в Центры Адаптации и Переподготовки, – эти предупреждения долго старались не замечать, набирая «гуманитарных кредитов». А когда, вдруг, безработица перевалила за десять, потом за пятнадцать процентов, потом – когда случилась катастрофа с ЕТС, – сразу зашкалила за тридцать процентов, было уже поздно. Чтобы освободить Город от более чем ста тысяч «лишних людей», надо было уже проводить силовую спецоперацию, которая могла опять на несколько лет ввергнуть в хаос и Город, и Регион в целом. Город пришлось «взять на содержание». И он давно уже стал «большой занозой в задницах» Евросоюза, Мирового правительства, но, больше всего, Корпорации. Но они никак не могут прийти к согласию в вопросе, как здесь исправлять ситуацию. Собственно говоря, всем ясно, что в Городе давно уже надо было ввести внешнее кризисное управление. Но о программе такого управления никак не могут договориться. Корпорация, «на горбу» которой последние года сидит Город, предлагает проведение по сути того же сценария жёсткой зачистки, которой он подвергся после Войны. Но признавая «необходимость решительных мер», эксперты Евросоюза и Мирового правительства всё говорят о каких-то «более мягких и взвешенных решениях», чтобы избежать излишней конфронтации и не спровоцировать больший кризис. На самом деле за всеми этими разговорами, видимо, идёт скрытое «перетягивание канатов». Всё, кажется, идёт к тому, что в ближайшее время будет принято решение о восстановлении южного участка ЕТС и, даже, его продления дальше до Персидского залива. Посмотрим, что из этого получится и как это изменит Город…

А пока всё так, как есть…

Это реальному делу не нужны «начальники» и «контролёры». Реальное дело само себя организовывает с помощью небольшого числа лидеров, которые задумывают и планируют это дело. А когда единственным «делом» становится задача «распределения» благ, созданных другими реальными делами, – тут уж без начальников и контролёров не обойтись. И они быстро находятся и начинают стремительно плодиться, потому что дел у них оказывается невпроворот.

Раньше Социальные Потребительские Модули мало чем отличалось от «нормальных» Потребительских Модулей, которыми пользовались люди, имеющие свой бизнес или стабильную работу. Люди с Социальными Модулями пользовались теми же магазинами, сервисными центрами, покупали такие же товары… Единственным отличием был «потребительский лимит». Но он тогда устанавливался на год. И в рамках этого годового лимита, ты мог приобретать что угодно и когда угодно. Просто твой Потребительский Модуль уменьшал твою среднесуточную потребительскую сумму, которая чисто информативно в начале каждого дня передавалась им на твой Информер. Но это ни к чему тебя не обязывало. Ты мог опять приобретать все что угодно, получая уведомления об очередном сокращении среднесуточной нормы. Ты мог вообще «уйти в минус». Твоя задолженность просто постепенно списывалась с твоих доходов, когда ты открывал своё дело или находил работу. Но до этого редко, когда доходило. Обычно в то время не позднее чем через полгода люди находили себе применение в Городе.

А тут уже в первый год начавшейся «чёрной полосы» баланс по Социальным картам закрылся с таким дефицитом, что надо было что-то срочно придумывать. Вначале ввели помесячные лимиты по Социальным Потребительским Модулям, потом суточные. Потом стали определять списки товаров и услуг, которые были доступны по Социальным картам. В общем всё стало почти так же, как в те годы, ещё в той стране перед Войной… Как говорится, это только богатые и благоустроенные страны богаты и благоустроены по-своему, а бедные и «кризисные» переживают кризис и бедность одинаково. И чем глубже кризис, тем они более становятся похожими друг на друга…

Естественно, кто-то должен был определять и эти суточные нормы, и списки товаров и услуг, следить, чтобы эти нормы исполнялись, а по спискам всё должным образом обеспечивалось… Ясно, что всё это нельзя было доверить каким-то «электронным мозгам». Этим должны заниматься ответственные люди. Такие люди в Городе быстро нашлись и ещё быстрее стали размножаться, потому что у них нашлись и другие не менее ответственные дела. Например, зачем надо было так дотошно следить и так усердно реагировать на всякие мелочи вроде небольшого повреждения тротуара на какой-то удалённой от центра улице, перегоревшей где-то на окраине лампе уличного освещения, или засорившейся трубы в каком-то самом обычном доме. И ради этого содержать, ремонтировать и менять кучу сенсоров и датчиков, а ещё содержать техников. Огромные неоправданные затраты. Нужны были ответственные люди, которые могли определять, что действительно необходимо, а что может подождать… Число сенсоров, датчиков и обслуживающих их техников сократили, но добавили немного ответственных людей.

А ту ещё вскоре выяснилось, что эти самые хвалённые «электронные мозги» на деле не так уж хороши, как их расписывали. И можно было только удивляться, как Город все эти годы с ними процветал и развивался, а не скатился к полному хаосу. Потому что как только за дело взялись ответственные люди, так тут же плановые, отчётные показатели и данные, которые рассчитывались «Электронным Мозгом Города», стали не совпадать и противоречит друг другу. Ясно было, что во всём был виноват этот самый «мозг». От специалистов, обслуживавших «Мозг», ответственные люди стали требовать ответов, объяснений и, главное, наведения порядка. К тому времени, правда, большая часть этих специалистов, особенно тех, кто Мозг Города проектировал, программировал и настраивал, уже покинули Город, понимая полную бесперспективность своей жизни здесь. Но уж когда с оставшихся специалистов стали требовать наведения порядка, быстро разбежались и они. Их заменили доморощенными специалистами в области электроники, телекоммуникаций и проч., которые ещё в те годы выпускала Академия Гламура. Но те ещё худо-бедно могли что-то подкорректировать в сервисных настройках и подгонке пользовательского интерфейса, определить дефектные модули и блоки и заменить их, не покорёжив. Как всё это реально работало, они даже представить себе не могли. После того как эти местные умельцы пару раз чуть не довели Город до полного коллапса, было решено вывести всех специалистов и техников, обслуживавших «мозг» и инженерную инфраструктуру Города, из штатов городской администрации, и заключить «аутсосинговый договор» с какой-нибудь солидной ИТ фирмой. Первый договор заключили с одной из, действительно, вполне авторитетных европейских ИТ компаний. Но стоило пару раз специалистов, присланных в Город этой компанией, вызвать в городскую администрацию и хоть в очень вежливой, но жёсткой форме высказать им недовольства по поводу того, как работает Мозг Города, и рекомендации, как он должен работать, – как компания расторгла с Городом контракт. Два или три раза эта история повторялась, пока управлять Мозгом Города не взялся ближневосточный филиал довольно крупной международной ИТ компании, головной офис которой располагается в Бомбее. Тут всё быстро наладилось, городские чиновники быстро нашили общий язык со специалистами этой компании, и они уже лет пять успешно взаимодействуют. Широко улыбаясь, смотря преданно своими большими лучистыми глазами, эти специалисты, молча, выслушивают все нарекания и ценные указания городских чиновников и согласно кивают головами. Через два-три дня они приносят техзадания по устранению отмеченных недостатков и реализации сделанных указаний. Этот объёмные документ, состоящий из слов, большую часть которых чиновники просто не понимают, эти чиновники, конечно же, вообще не читают, а для порядка на пару дней оставляют «для ознакомления», затем подписывают. Проходит месяц-два и, так же приветливо улыбаясь, специалисты приносят отчёт о выполнении техзадания и счёт на оплату проведённых работ. Отчёт тоже никто реально не читает, но и так видно, что отмеченные недостатки в целом устранены и рекомендации выполнены. Правда тут же выявляются некоторые недоработки и новые ранее не выявленные проблемы… И всё повторяется по новой. Но, главное, есть взаимопонимание, недостатки и недоработки своевременно выявляются и устраняются – все при деле…

Этой неусыпной совместной заботой охвачена большая часть Города. Но она пока не коснулась систем безопасности и управления движением в Городе, а также систем управления и жизнеобеспечения «Витрины Города». Говорят, городским чиновникам запретила туда совать свой нос Служба Безопасности Корпорации. Видимо, из скромности городские чиновники не стали вмешиваться и в системы управления жилыми комплексами, где они преимущественно проживают. Эти системы выделены в автономные сегменты Мозга Города, настройки которых не меняются с тех пор, как этот Мозг был запущен. А возникающие в их работе проблемы решают специалисты, привлекаемые по «разовым договорам» с одной из ИТ компаний в технопарке Центрально-Сибирского Региона. Бомбейских специалистов к ним и близко не подпускают.

За несколько лет плодотворного сотрудничества ответственных людей и бомбейских специалистов один из самых крупных жилых комплексов в «Техгородке», выделенном для «аутсосинговых» специалистов, недавно стоявший почти пустым, теперь забит «под завязку». По первоначальному контракту бомбейских специалистов, обслуживающих Мозг Города, должно было быть человек триста. Сейчас их уже больше тысячи. Все они притянули за собой толпу родственников. Часть из них работает в полусотни небольших фирм, выполняющих какие-то субподрядные контракты по обслуживаю Мозга Города, но большая часть живёт по Социальным Потребительским Модулям, который власти Города им почему-то предоставили, хотя по уставу города семьи «аутсосинговых» специалистов правом на получения Социальных карт не обладают…

Служители Народного Благосостояния

Уже на третий день своего первого приезда сюда Александр познакомился с некоторыми формами этой своеобразной жизни в Городе, которые ему постарался разъяснить Владимир.

Первые два дня ушли на соблюдение всех необходимых формальностей в Университете и Корпорации. Вечерами он с помощью Эда «вскрывал» и сканил все доступные региональные и муниципальные базы в поисках хоть какой-то информации о деде. А на третий день после первой консультации, назначенной им на раннее утро, Александр отправился в Город «в свободный поиск».

Вызвав такси, он окружным путём – короче и проще было попасть в Город чрез Башню, но он с первого дня старался по возможности избегать это сооружение, – приехал в самый центр Витрины Города, на угол Главной улицы и Большого Проспекта. Пройдя два квартала вниз по Главной улице в сторону Вокзала, безуспешно сканируя Идентификаторы всех встречных, он в нерешительности остановился на углу, решая, куда ему лучше пойти, в Департамент народного благосостояния или в Департамент защиты свободы информации. Они располагались наискосок через перекрёсток, на котором он остановился. Особого доверия к людям, которые обычно работали в таких заведениях, как Департамент свободы информации, он не испытывал. Поверхностные, трепливые, самовлюблённые и «пафосные» люди, уверенные, что «новизна» информации гораздо важнее её достоверности, точности и глубины. Да и, судя по уже проанализированному им списку сотрудников этого департамента, там было очень мало людей, соответствующих его требованиям «места и время пребывания». В департаменте народного благосостояния таких людей было гораздо больше, около сотни. Да и «по роду своих занятий» они должны быть «ближе к людям», а потому, даже если не владели сами нужной Александру информацией, могли хотя бы помочь выйти на какой-нибудь «след».

И Александр направился в монументально пышное здание Департамента народного благосостояния.

Внутри было так же, как в сотнях подобных административных зданий европейских и иных цивилизованных стран, в которых ему по необходимости пришлось побывать: просторно, чисто и строго-красиво. Здание с почти двухвековой историей было очень качественно отреставрировано не только снаружи, но и внутри. Богатая, затейливая лепнина, колоны и статуи, причудливая вязь кованных лестничных решёток… Но благодаря очень точно подобранным окраске и освещению, всё это выглядело не вульгарно напыщенно, а сдержанно торжественно. Ещё более высоко Александр оценил работу реставраторов, когда понял, что за всей этой тщательно восстановленной исторической внутренней отделкой спрятана вполне современная технологическая начинка. Полы, стены, лестницы и потолки были проложены звукопоглощающим покрытием. Реальное освещение шло не от многочисленных бронзовых и хрустальных люстр, настенных бра и напольных светильников, а от потоков, стен и ступеней, покрытых тонкой плёнкой микродиодов. Ну и, само собой, его система безопасности тут же начала фиксировать множество внешне никак не заметных видеокамер, направленных микрофонов и всевозможных датчиков. И не только при входе в здание, но и на каждом этаже его система безопасности информировала о попытках глубокого сканирования его Идентификатора.

И даже у него, отдававшего себе ясный отчёт, чего всё это действительно стоит, и что всё это реально скрывает, – даже у него появилось лёгкое чувство некоего благоговейного почтения к этому Храму Служения Народному Благосостоянию…

Только во входном холле и на первых пролётах парадной лестницы наблюдалось какое-то более-менее оживлённое движение. Многочисленные коридоры, большие и маленькие холлы и какие-то закуточки были пустынны. Лишь иногда бесшумно открывалась какая-то дверь, из неё кто-то выходил и деловито торопливо, но в то же время и внушительно солидно, направлялся куда-то по коридору, сопровождаемый полосой усиливающегося перед ним освещения. Встретившись с Александром, эти Служители Храма Народного Благосостояния приветливо, но в то же время сдержанно деловито, улыбались, как бы говоря: «Мы Вам очень рады, но, к сожалению, именно сейчас я так чрезвычайно занят, что не могу уделить Вам даже одну минуту своего драгоценного времени». Было даже как-то совестно отвлекать этих занятых людей. Впрочем, никто из встречных и не представлял для Александра никакого интереса.

Порой эти люди пересекались друг с другом. В большинстве случаев они также приветливо улыбались, кивали головами и разбегались. Но иногда кто-то из них притормаживал со словами: «Извини, ты не мог бы уделить мне одну минутку». Получив ответ: «Вообще-то у меня сейчас… Но, если для тебя это так важно…», – доставал свой карманный визуализатор и начинал проецировать на ближайшую стену – услужливо отключавшую в этот момент свою подсветку, – какие-то таблицы, графики, регламенты, отчёты, протоколы… Второй собеседник скоро доставал свою визуализатор. На стене появлялись новые таблицы, регламенты и прочие важные документы. Они вместе всё это задумчиво рассматривали, хмыкали, кивали головами. Начинали перекидывать друг другу какие-то расчёты, таблицы, куски текстов. Потом всё это опять глубокомысленно рассматривали. Наконец говорили друг другу: «Да, это надо серьёзно обсудить. Пусть наши Советники подберут время встречи», – и деловито разбегались…

Совершенно безрезультатно покружив с полчаса по пустынным коридорам и холлам, Александр загрустил было… Но тут двери некоторых кабинетов стали открываться, выпуская утомлённых служителей народного благосостояния. Из иных дверей, за которыми, очевидно, располагались комнаты для совещаний, сразу выходило человек по пятнадцать-двадцать.

Коридоры и холлы стали заполняться людьми.

Пришло время ланча.

Все устремились, некоторые даже излишне суетливо, утратив приличествующую солидность и внушительность походки, в несколько служебных кафе.

В тот момент, когда Александра застало время ланча, он, завершая свой разведывательный обход, находился на самом последнем, четвёртом этаже, и потому, спускаясь к выходу, имел возможность познакомится со всеми этими заведениями, где подкрепляли свои силы служители народного благосостояния.

Здесь же на четвёртом этаже, где находились рабочие комнаты самых мелких клерков, по бокам площадки парадной лестницы располагались два больших зала, вдоль стен которых и в их центре, большим кругом, стояли пищевые автоматы, перед которыми тянулись неширокие стойки с высоким табуретами. Посетители привычно направлялись к, видимо, давно уже облюбованным табуретам, даже не глядя на давно выученное наизусть меню автоматов, скороговоркой делали привычные заказы и в какой-то отрешённой задумчивости, лишь изредка перебрасываясь кроткими фразами с соседями по стойке, механически поглощали предоставленные автоматами яства.

На третьем этаже, где вдоль двух широких коридоров, которые вели от главной лестницы вглубь здания, располагались кабинеты начальников отделов, служб, секторов и их заместителей, в таких же боковых залах с одной стороны было что-то вроде банкет-холла, а с другой – два кафе в стиле «космического обслуживания». В банкет-холле всё было приготовлено для какого-то достаточно массового «фуршета» или «кофе-брейка». Но время, видимо, ещё не пришло и туда никого не пускали. «Кафе космического обслуживания» тоже пока пустовали. Но боты-полуофицианты на сервировочных столиках уже стояли в глубине залов в полной боевой готовности. И их миловидные лица расплывались в радушных улыбках. Уже спустившись на пару ступенек по главной лестнице, Александр заметил краем глаза, как к кафе, не спеша, солидно прошествовали один за другим несколько человек.

На втором этаже, где трудилось высшее руководство Департамента, располагались, с одной стороны, очевидно, зал приёмов, сейчас наглухо закрытый, а с другой – даже не кафе, а небольшой, всего на шесть столиков, ресторан, очень уютный и солидный. И как в любом солидном ресторане там не было никаких автоматов и ботов-официантов. У входа, полуразвалясь на стуле, скучал метрдотель. Когда Александр переступил порог ресторана, он встрепенулся было, но бросив один изучающий взгляд, ту же занял привычное положение. Ему, очевидно, не надо было сканить Идентификаторы (да он, наверное, и не знал, как это делается): он знал всех посетителей этого ресторана в лицо. И, очевидно, сегодня эти лица здесь не ожидались.

На первом этаже, в половину стены здания, выходящей к Парку, располагалось обширное кафе, куда можно было попасть и из входного холла и снаружи, через дверь со стороны парка. Кафе было разделено большой прозрачной автоматической раздвижной дверью на две почти равные части. Ничто не препятствовало для перехода через эту дверь из одной части кафе в другую. Но, тем не менее, все, кто заходил в кафе со стороны парка, совершенно не стремились в ту его часть, в которую можно было попасть только изнутри здания. А все, кто попадал в кафе из здания, почему-то не желали переходить в другую его часть, даже когда эта часть кафе была полупустой, а другая в это время была почти вся занята.

«Да… Социальная иерархия – основа порядка и стабильности», – пробурчал про себя Александр. Этот контраст внешней цивилизованности устройства со скрытой за этой вполне презентабельной внешностью убого архаичной организацией жизни, уже тогда сказал ему не меньше о Городе, чем более поздние разъяснения, полученные в разговорах с Владимиром. Даже в иных европейских freetown’ах ему приходилось не раз сидеть за соседними столиками с мэрами этих городов в подобных кафе городских ратушей. «Не знаю, о каком «порядке» ты сейчас говорил, – отозвался Эд, очевидно принявший бурчание Александра, как приглашение к разговору, – но этот парень явно не в себе». – Под «этим парнем» Эд, очевидно, понимал информационно-аналитический комплекс Департамента, его, так сказать, «мозг». «У него очень опасное сочетание мании величия и раздвоения, да что там раздвоения, удесятерения личности», – продолжал ехидно злобствовать Эд. «Что? Всё так плохо?» – решил поддержать разговор Александр, чтобы не обижать своего электронного друга. «Представь себе, что ты находишься в психушке, и пациент бежит в один угол комнаты, надевает там на голову золотой венок и кричит: «И ты, Брут!» Затем бросает венок на пол, перебегает в другой угол, надевает там треуголку и восклицает: «О, солнце Аустерлица!» В третьем углу он надевает потрёпанную кепку и кричит: «Заводы – рабочим! Землю – крестьянам!» В четвёртом проникновенно призывает: «Не спрашивай, что Америка сделала для тебя. Спроси себя, что ты сделал для Америки!». Затем становится в центре комнаты, надевает фуражку с высокой тульей, на которой широко раскрывшй крылья орёл сжимает в когтях свастику, и истерично кричит: «Всех этих недочеловеков, которые прячутся в углах комнаты, – на перевоспитание в концлагерь!» Если ты это представишь, то получишь очень приблизительное представление, что творится с этим парнем». «Ладно, ты не очень-то отвлекайся на всякую ерунду. Следи повнимательнее за сканированием Идентификаторов и сигналами Модуля Безопасности». «Насчёт безопасности можешь не беспокоиться. Похоже, что их криптосистему программировали ещё во времена Ди́ффи-Хе́ллмана. Лично меня больше тревожит другое. Ни в одном терминале обслуживания гаджетов, я не обнаружил аккумуляторов, хотя бы как-то совместимых со мной. Я ж тут и «сдохнуть» могу». – «Сдохнешь» ты только дней через пять, если мы за это время не доберёмся до дома или Библиотеки. И ты прекрасно знаешь, что пара запасных аккумуляторов всегда со мной. Но если будешь доставать, я могу и забыть, в какой карман их положил». – «Понял. Слежу за сканированием»…

К тому времени, когда Александр решил посетить кафе на первом этаже, та его часть, куда он попал их входного холла, была уже почти вся заполнена посетителями. Но он тоже не пошёл в другую часть кафе, хотя через прозрачную дверь было видно, что она почти полностью пустовала. Он понимал, что людей, которые могли его заинтересовать, он мог найти только в этой «внутренней половине».

С трудом он выискал в центре зала столик, за которым пока сидел один молодой человек (как показало сканирование его Идентификатора, которое удалось произвести на подходе к столику, человек был молодым не только внешне, а и на самом деле: ему был всего лишь двадцать один год).

Молодой человек внешне был очень даже симпатичным: миловидное, естественно ухоженное лицо в обрамлении длинных, почти до плеч, густых каштановых волос. Цвет волос, очевидно, был натуральным, а на лице не было никаких признаков модного уродования. Традиционный строгий деловой костюм с идеально подобранными рубашкой и галстуком. «Мальчик „из приличной семьи“ на наследственной должности», – подумал про себя Александр. Эд, воспринявшие это замечание как задание, через полминуты подтвердил: действительно, мать этого молодого человека работала референтом одного из многочисленных заместителей мэра Города, а отец был владельцем пары магазинов look@buy и одного из кафе «космического обслуживания» на Главной улице.

Молодой человек задумчиво поглощал приличного размера пиццу. Перед ним лежали нож и вилка, но пиццу он ел руками. Однако делал это с таким естественным изяществом, что и мысли не возникало о дурном тоне. Но в его изящных движениях временами проявлялась нервозная порывистость.

Александр спросил разрешения присесть за столик. Молодой человек вежливо привстал и широким жестом пригласил его присоединиться.

Надо было что-то заказать, чтобы не привлекать ненужного внимания к своей персоне необычным поведением.

Кафе относилось к довольно недавно появившемуся – лет десять назад, – но уже получившему широкое распространение во многих странах типу «piping hot». Популярность эти кафе завоёвывали благодаря уверенным обещаниям, что всё в них готовится «на глазах у посетителя», только из свежих проверенных натуральных продуктов, и при этом очень быстро. Главными «рекламными фишками» были боты-повара «на основе новейших интеллектуальных систем» и «высокоточные манипуляторы, действия которых точно соответствуют естественным движениям человеческой руки». Насчёт «интеллектуальных систем» и «высокоточных манипуляторов» – всё вполне соответствовало действительности. Хотя ничего «сногсшибательного» в этом не было. Ещё полвека назад были созданы массовые «интеллектуальные системы», способные решать гораздо более сложные задачи, чем просто «держать у себя в голове» миллионы кулинарных рецептов, различных видов продуктов, пищевых ингредиентов, видов их обработки и способных контролировать множество параметров этой обработки. Прорыв в конструировании «высокоточных манипуляторов» и создании интеллектуальных систем управления ими произошёл чуть позже, но тоже достаточно давно, когда он «ещё пешком под стол ходил», в годы накануне Войны. Лет десять назад просто произошёл обычный «количественный скачок». Последовательно завоевав сначала рынок промышленных роботов, затем ремонтных ботов и ботов обслуживания разнообразных сервисных центров, высокоточные манипуляторы стали, наконец, производиться в таком количестве и по такой стоимости, что не самые сложные из них вполне уже можно было ставить в бытовые боты, не слишком увеличивая их стоимость. Сейчас в развитых странах семьи даже с не самым высоким достатком вполне могли себе позволить таких ботов-поваров с комплексом «высокоточных манипуляторов». Одну из последних моделей такого Повара Александр привёз и сюда. Правда, лично он с ним редко общался. Обычно строго и дотошно за его работой следил Джеймс.

Сомнения могли вызвать только «свежесть, проверенность и натуральность продуктов». Все кафе «piping hot» в своей основе были устроены одинаково. В залах были установлены большие, как правило, круглые столы, стоящие на единственной массивной, с полметра в диаметре, «ножке». В «ножке» находился подъёмник, к которому вела проложенная под полом труба. Трубы от всех столов сходились к кухне, открытой для всеобщего обозрения через прозрачную стену. Многочисленные до потолка полки, стеллажи и полочки со всевозможными продуктами и приправами, ряды кухонных манипуляторов и различной кулинарной техники… всё как бы говорило: «Мы всё делаем прямо при Вас и ничего от Вас не скрываем». Но мало кто на всё это обращал внимание. Разве только те, кто оказывался в таких заведениях в первый или второй раз.