Текст книги "Московская битва. Людские потери Красной армии и вермахта. Мифы и реальность"

Владимир Литвиненко
Московская битва. Людские потери Красной армии и вермахта. Мифы и реальность

Литвиненко Владимир Васильевич – доктор технических наук, профессор, научный сотрудник Военного учебно-научного центра сухопутных войск «Общевойсковая ордена Жукова академия Вооруженных Сил Российской Федерации».

Предисловие

В течение всего послесоветского периода нашей страны в массовое сознание настойчиво внедряется мысль о «чрезмерной цене Победы», о том, что людские потери Красной армии «в подавляющем большинстве сражений многократно превосходили немецкие». В первую очередь это относится к Московской битве. Начало искаженным представлениям о демографических итогах этой битвы положила, видимо, помещенная в 1990 году в журнале «Столица» статья Портнова А. М. «Разгром советских войск под Москвой», в которой «доказывалось», что в боях под Москвой людские потери советских войск во много раз превышали потери немецких соединений. В публикациях последних лет некоторые авторы, относящие себя к военным историкам, называют совсем уж несуразные цифры соотношения потерь Красной армии и вермахта в Московской битве. Так, Лев Лопуховский и Борис Кавалерчик в сборнике «Умылись кровью?» утверждают, что в Московской оборонительной операции вермахт потерял солдат в 23 раза меньше, чем Красная армия. А доктор филологии Борис Соколов в статье «Свыше трех миллионов и 118 тысяч. Таковы потери Красной армии и вермахта убитыми и пленными в боях на Московском направлении» (Военно-промышленный курьер, № 47, 7—13 декабря 2011 года) «подсчитал», что потери советских войск в наступательных операциях Красной армии под Москвой были в 27 раз выше потерь немецких войск.

Сложившаяся ситуация объясняется не только слабым пониманием упомянутыми авторами реалий Московской битвы и их слепой верой статистике вермахта, но и существованием ряда объективных проблем в методологии и практике исчисления и сравнения людских потерь в сражениях на советско-германском фронте. Вызваны эти проблемы различиями в структуре и содержании используемых в Красной армии и вермахте понятий военно-оперативных потерь.

Поэтому в первой главе книги рассмотрены методологические аспекты исчисления людских потерь в Московской битве. Во второй главе на единой понятийной основе подсчитаны безвозвратные потери советских и немецких войск в Московской битве. Полученные оценки потерь опровергают расхожее мнение о «многократном превышении людских потерь Красной армии над потерями вермахта» в битве под Москвой.

Особое внимание в книге уделено разоблачению заблуждений, мифов, фальсификаций и домыслов в отношении людских потерь советских и немецких войск в Московской битве. Наиболее подробно обсуждены в третьей главе книги широко распространенные мифы вокруг людских потерь в Московской битве: о «генералах Грязь и Мороз», об «огромном» численном превосходстве войск Красной армии над войсками вермахта, о низком уровне потерь немецких войск, о «непревзойденном» воинском мастерстве и высоком боевом духе солдат вермахта и о «превосходстве» немецкой военной мысли и практики управления войсками. Подробно также рассмотрены и опровергнуты лживые домыслы о героической смерти Зои Космодемьянской и подвиге 28 героев-панфиловцев. Показано, что апологеты перечисленных мифов и домыслов Борис Соколов, Владимир Бешанов, Марк Солонин, считающиеся в некоторых кругах «военными историками», на самом деле люди недалекие, научной методологией не владеющие, о военном искусстве имеющие смутное представление, к сравнению и сопоставлению фактов не способные.

Глава 1. Методологические особенности исчисления людских потерь Красной армии и вермахта в сражениях Великой Отечественной войны

Классификация людских потерь Красной армии и вермахта в сражениях войны

В отечественных и зарубежных исследованиях потери Красной армии и вермахта в сражениях Великой Отечественной войны рассматриваются с тех же позиций, что и в целом за войну: демографической и военно-оперативной.

Демографические потери Красной армии и вермахта в ходе конкретных сражениях войны – это все случаи смерти личного состава, независимо от причин, их вызвавших.

В военно-оперативном смысле потери в конкретных сражениях рассматриваются с позиции их влияния на боеспособность войск. Донесения из войск о потерях использовались вышестоящими штабами для оценки результатов боевых действий войск, определения численности необходимого для восстановления их боеспособности пополнения. Поэтому под потерями в военно-оперативном смысле понимаются не только случаи смерти военнослужащих, но и всякое их выбытие из строя, хотя бы на время.

Отечественные исследования военно-оперативных потерь Красной армии в течение Великой Отечественной войны опираются на данные донесений войск, которые составлялись в соответствии с нормативными документами Наркомата Обороны СССР. Основными из этих документов являлись «Табель донесений о численном и боевом составе для действующей армии», введенный в действие директивой Генерального штаба № Орг/8/524234 от 24 июня 1941 года, «Наставление по учету личного состава Красной армии (в военное время)», введенное в действие приказом Народного комиссара Обороны СССР № 023 от 4 февраля 1944 года и «Правила и формы медицинского учета и отчетности Красной армии (в военное время)», введенное в действие приказом Народного комиссара Обороны СССР № 206 от 21 мая 1941 года.

Согласно перечисленным документам общие людские потери армии с военно-оперативной точки зрения делятся на безвозвратные и санитарные.

В ходе Великой Отечественной войны в донесениях войск к безвозвратным потерям относили «погибших в боях, пропавших на фронте без вести, умерших от ран на поле боя и в лечебных учреждениях, умерших от болезней, полученных на фронте, или умерших на фронте от других причин, попавших в плен к врагу»[1]1
  Здесь и далее цитируемый текст выделяется курсивом.


[Закрыть], т. е. к безвозвратным потерям относятся демографические потери, попавшие в плен и пропавшие без вести.

В санитарные потери включались раненые, контуженные, больные, обожженные и обмороженные военнослужащие, утратившие боеспособность и эвакуированные из района боевых действий в лечебные учреждения не менее чем на одни сутки.

Приведенная классификация военно-оперативных потерь широко используется в отечественных исследованиях, однако для всесторонней оценки людских потерь Красной армии в конкретных сражениях она не обладает необходимыми полнотой и четкостью. Дело в том, что деление военно-оперативных потерь на безвозвратные и санитарные, оправданное для решения задач отчетности войск о потерях, недостаточно четко определяет границы различных видов потерь в конкретных сражениях: в отличие от структуры военно-оперативных потерь в войне в целом при оценке потерь в конкретных сражениях определенную часть санитарных потерь (раненых и больных, не вернувшихся в строй в ходе операции) следует относить одновременно и к безвозвратным потерям. Проблема, однако, состоит в том, что такие сведения в донесениях войск не содержались, поэтому дать корректную оценку этой части санитарных потерь невозможно.

Рассмотрим теперь содержание составляющих военно-оперативных потерь, используемых в вермахте.

В сводках служб учета потерь вермахта использовались две категории военно-оперативных потерь – «кровавые потери» и «убыль». В «кровавые потери» включались убитые, умершие от ран, пропавшие без вести и раненые (фактически только боевые потери), а в категорию «убыль», кроме того, включались больные и обмороженные, относящиеся к небоевым потерям, т. е. категория потерь вермахта «убыль» шире категории «кровавые потери» и близка по содержанию к категории «безвозвратные потери», приведенной выше. Отметим, что в категории вермахта «убыль» в книге Буркхарта Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг. Т. 3. Война на два фронта» конкретизирована учитываемая часть санитарных потерь – «раненые и больные, эвакуированные в тыл из полосы действий армий».

Для корректного сравнения потерь Красной армии и вермахта целесообразно понятие «безвозвратные потери в сражении», используемое в Красной армии, привести в соответствие с понятием «убыли», применяемом в вермахте. Тогда понятие «безвозвратные потери в сражении» принимает следующий вид: «безвозвратные потери (убыль) в сражении – это погибшие, попавшие в плен, пропавшие без вести, а также раненые, отправленные в тыловые госпитали в ходе операции».

Методы оценки людских потерь Красной армии и вермахта в сражениях войны

При оценке безвозвратных потерь Красной армии и вермахта в конкретных сражениях Великой Отечественной войны принципиально могут быть использованы две группы методов: прямые (прямого счета) и косвенные (оценочные).

К прямым методам оценки безвозвратных людских потерь Красной армии и вермахта в конкретных сражениях относятся оценка по данным списочного (численного) учета потерь и оценка по данным персонального (поименного) учета потерь.

В качестве косвенных методов оценки безвозвратных людских потерь Красной армии и вермахта в конкретных сражениях могут применяться оценка по балансу войск, принимавших участие в сражении, и оценка экстраполяцией ограниченных данных о потерях на общие потери войск в операции.

Наименьшими погрешностями, как показано в монографии автора «Людские потери Красной армии и вермахта на советско-германском фронте. Методология исчисления и комплексная оценка», обладают прямые методы оценки людских потерь. Подсчет безвозвратных потерь в сражении прямыми методами производится по формуле (1.1).

Таблица 1.1

Расчетные формулы методов оценки безвозвратных людских потерь в сражениях[2]2
  Пополнение NП включает численность введенных в сражение соединений и частей (NП1) и численность маршевого пополнения войск, ведущих боевые действия (NП2).


[Закрыть]

Составляющие формулы (1.1) определяются на основании поступающих из войск исходных данных о потерях.

В Красной армии в соответствии с приказами № 450 (1941 г.), № 138 (24.06.1941 г.), № 023 (4.02.1944 г.) Наркома Обороны исходными данными для учета потерь являлись:

• донесения из войск, содержащие только цифровые данные о потерях: донесения о потерях подразделений (до батальона включительно) подавались по инстанции ежедневно, полк представлял в дивизию донесения о потерях 6 раз в месяц (на 5, 10, 15, 20, 25, 31 или 30 число каждого месяца), дивизия представляла в армию донесения о потерях тоже 6 раз в месяц;

• именные списки безвозвратных потерь: подразделениями подавались по инстанции ежедневно, полком представлялись в дивизию (отдельно на офицерский состав и на сержантский и рядовой состав) 6 раз в месяц, а дивизией, корпусом, армией и фронтом[3]3
  Корпус, армия и фронт представляли именные списки лишь на части корпусного, армейского и фронтового подчинения соответственно.


[Закрыть] 3 раза в месяц (подекадно) представлялись: на сержантский и рядовой состав – в Управление по персональному учету потерь[4]4
  Полное наименование – Управление по персональному учету потерь сержантского и рядового состава действующей армии и пенсионному обеспечению их семей.


[Закрыть], а на офицерский состав – в Главное управление кадров Наркомата Обороны;

• именные списки умерших от ран или полученных на фронте болезней: лечебными учреждениями представлялись по инстанции 6 раз в месяц (медико-санитарные подразделения – в штаб дивизии, госпитали корпусные – в штаб корпуса, все остальные госпитали – в эвакопункты или санитарные отделы, управления, коим они были подчинены), эвакопунктами и санитарными отделами (управлениями) армий (фронтов, военных округов) 3 раза в месяц (подекадно) представлялись: на сержантский и рядовой состав – в Управление по персональному учету потерь, а на офицерский состав – в Главное управление кадров Наркомата Обороны;

• именные списки на лиц, попавших в плен врагу, представляли 2 раза в месяц: части – в штаб дивизии (армии), а дивизия (армия): на солдат и сержантов – в Управление по персональному учету потерь, а на офицеров – в Главное управление кадров Наркомата Обороны.

Отчетные документы по потерям представлялись в Генеральный штаб штабами фронтов, армий и военных округов. Для доклада в Ставку Верховного Главнокомандования Генеральный штаб готовил обобщенные данные по потерям за каждый месяц и год войны. Сведения о потерях пограничных и внутренних войск НКВД обобщались в Наркомате внутренних дел.

В вермахте, по данным Мюллера-Гиллебранда, существовало три канала донесений из войск о потерях:

• войсковой служебный канал («IIa канал») донесений о потерях из подразделений и частей вермахта: сведения о потерях сообщались в вышестоящие штабы ежедневно по телефону или телеграфу, а письменные донесения о потерях представлялись за каждые десять дней (войсковые формирования от отдельного батальона и выше представляли, кроме того, ежемесячные донесения о состоянии части с указанием потерь);

• канал донесений медико-санитарной службы («IVb канал»): донесения о потерях представлялись начальниками медико-санитарных служб ежедневно по инстанции;

• специальный канал персональных (поименных) донесений о потерях: донесения о потерях, состоявшие из так называемого перечня изменений номеров личных знаков военнослужащих, ежемесячно представлялись воинскими частями и госпиталями в Справочную службу вермахта учета военных потерь и учета военнопленных (WASt).

Донесения по первым двум каналам содержали лишь цифровые данные о потерях. Систематизацию и статистическую обработку информации из войск в вермахте в годы войны осуществляли три различные службы учета потерь:

• Abteiling Wehrmachtverlustwesen (WVW) – Отдел учета потерь вермахта;

• Wehrmachtfuhrungstab (WFSt) – Орготдел Штаба оперативного руководства вермахта (ОКВ);

• Wehrmachtsauskunftstelle für Kriegerverluste und Kriegsgefangene (WASt) – Справочная служба вермахта по учету потерь и военнопленных[5]5
  Кроме того, учет потерь в ограниченных масштабах осуществлялся в видах вооруженных сил, войсках СС и медико-санитарных учреждениях.


[Закрыть].

Отметим, что метод оценки безвозвратных потерь по персональному их учету теоретически является одним из лучших, но на практике его реализация очень сложна из-за большого числа разнородных массивов данных о потерях, приводящих к многократному дублированию сведений о погибших воинах, множества искажений, подлогов и других изъянов. В связи с этим обработка информации в созданном в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 22 января 2006 года № 37 «Вопросы увековечения памяти погибших при защите Отечества», Министерством обороны Российской Федерации Обобщенный компьютерном банке данных (www. obd-memorial.ru), содержащем информацию о защитниках Отечества, погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны, а также в послевоенный период, чрезвычайно трудоемка: она требует привлечения большого числа квалифицированных специалистов и значительных финансовых средств. Поэтому достоверные оценки потерь Красной армии на советско-германском фронте, в том числе и в отдельных сражениях, по персональному их учету, видимо, появятся не скоро.

В Германии из-за указанных выше трудностей не было даже попыток провести полномасштабные исследования потерь вермахта на основе имеющихся картотек персонального учета потерь. Общие людские потери вермахта оценивались Рюдигером Овермансом в книге «Deutsche Militarische Verluste im Zweiten Weltkrieg» лишь на основе ограниченной статистической выборки данных из картотек Немецкой службы по оповещению близких родственников, павших бывшего немецкого вермахта («Deutsche Dienststelle für die Benachrichtigung der nächsten Angehörigen von Gefallenen der ehemaligen deutschen Wehrmacht»)[6]6
  Во время войны эта служба имела другое название – «Справочная служба вермахта по учету потерь и военнопленных» («Wehrmachtsauskunftstelle für Kriegerverluste und Kriegsgefangene» – WASt). После войны в 1946 году WASt была переименована, но сохранила ту же аббревиатуру (WASt).


[Закрыть].

Таким образом, современное состояние массивов информации о людских потерях на советско-германском фронте показывает, что наиболее точным методом оценки потерь Красной армии и вермахта в отдельных сражениях Великой Отечественной войны является метод оценки по списочному учету потерь.

Конечно, и этот метод не лишен недостатков. С методической точки зрения он обладает одним недостатком – оценивает только общие (валовые) людские потери армии во время сражения. Для оценки людских потерь, являющихся результатом военного сражения (по терминологии Б. Ц. Урланиса – «чистые» потери), из общих (безвозвратных или демографических) потерь нужно вычесть потери военнослужащих, обусловленных «естественной» смертностью соответствующих возрастов населения в ходе сражения. Однако численные значения указанных потерь для сражений Великой Отечественной войны малы (0,1–0,2 % от численности войск, участвующих в сражении), они укладываются в рамки статистической погрешности, поэтому ими можно пренебречь.

По донесениям войск в Великой Отечественной войне коллективом военных историков под руководством генерал-полковника Кривошеева Г. Ф. методом списочного учета потерь была произведена многосторонняя оценка потерь Красной армии, результаты которой опубликованы в книгах «Гриф секретности снят», «Россия и СССР в войнах XX века» и «Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь». Важно отметить, что результаты оценки потерь Красной армии, произведенной коллективом Кривошеева Г. Ф., не противоречат подготовленным во время войны официальным справкам и докладам о численности Красной армии, пополнении и потерях, сопоставимы с оценками, произведенными по балансу Вооруженных сил, по балансу всего населения СССР, по балансу мужского населения и по балансу мужского и женского населения страны. В связи с этим оценки коллектива Кривошеева Г. Ф. целесообразно использовать в качестве основы оценок потерь Красной армии в отдельных сражениях. Вместе с тем следует иметь в виду, что в Красной армии донесения из войск содержали сведения обо всех санитарных потерях, но при подсчете безвозвратных потерь в сражениях, как это установлено выше, следует учитывать только часть из этих потерь – раненых, направленных в тыловые госпитали. Поэтому имеющиеся оценки потерь по списочному их учету должны быть соответствующим образом откорректированы.

Кроме того, на точность оценки потерь в сражении влияют погрешности исходных данных, которые обусловлены действием ряда факторов: несовпадением периодов отчетности о потерях с периодами проведения сражений, повторным счетом потерь и отсутствием документального подтверждения потерь. Последний фактор играет особо важную роль в оценках потерь Красной армии и вермахта в Московской битве. Дело в том, что прямые методы дают достоверные оценки потерь в тех случаях, когда система донесений из войск работает без сбоев. Обо всей Московской битве этого сказать нельзя ни в отношении потерь Красной армии, ни в отношении потерь вермахта.

В Красной армии в октябре – ноябре 1941 года (Московская оборонительная операция) в результате окружения большого числа соединений и частей под Вязьмой и Брянском система донесений о потерях из войск была нарушена. Разгромленные или попавшие в окружение советские части и соединения представить информацию о потерях были неспособны. При отсутствии надежных документированных данных оценка потерь Красной армии в Московской оборонительной операции возможна только расчетными методами. При этом из-за недостаточно надежных сведений о численности попавших в окружение частей и соединений, численности погибших, попавших в плен и пропавших без вести красноармейцев точечную оценку людских потерь Красной армии в Московской битве получить практически невозможно, речь может идти только об интервальных оценках с точностью не выше 10 тыс. чел.

В вермахте ситуация с содержанием донесений из войск оказалась еще сложнее. Это связано с тем, что в период Московской битвы надежность и достоверность 10-дневных донесений немецких войск была особенно низкой.

Во-первых, в книге «Человеческий материал. Немецкие солдаты на Восточном фронте» немецкий исследователь Кристоф Расс утверждает, что, «…регулярная и непрерывная система подсчета и регистрации потерь личного состава выработалась в сухопутных войсках лишь после поражения зимой 1941–1942 гг.…»

Во-вторых, сведения об убыли немецких солдат (погибших, умерших, раненых и пропавших без вести[7]7
  В донесениях войск вермахта не было категории «попавшие в плен» – они числились как «пропавшие без вести».


[Закрыть]) в 10-дневных донесениях войск существенно меньше, чем такого же рода сведения в обобщенных справках служб учета потерь вермахта. Так, бывший офицер вермахта Вернер Хаупт в книге, посвященной Московской битве, приводит сведения из справки вермахта от 10 января 1942 года о потерях группы армий «Центр», начиная с 3 октября 1941 года. Эти сведения, приведенные в табл. 1.2, в 1,5–1,7 раза выше, чем в 10-дневных донесениях войск. Аналогичная ситуация с информацией об общей убыли вермахта в 1942 году (табл. 1.3) – сведения 10-дневных донесений меньше в 1,77 раза соответствующих сведений за 1942 год, представленных в справке вермахта об убыли с 1 декабря 1941 года по май 1944 года.

Таблица 1.2

Сведения о потерях группы армий «Центр» с октября 1941 года по 10 января 1942 года

Таблица 1.3

Сведения об убыли вермахта на Восточном фронте в 1942 году, тыс. чел.

В-третьих, сведения 10-дневных донесений немецких войск не соответствуют потерям, подсчитанным по годовым балансам численности вермахта. Убыль вермахта по балансу численности вермахта в оцениваемый период войны рассчитывается согласно формуле

N_УВ = N_НВ + N_МВ – N_КВ, (1)

где N_УВ – убыль численности вермахта за период;

N_НВ (N_КВ) – численность вермахта на начало (конец) периода;

N_{МВ —} численность мобилизованных в вермахте за период.

Потери по 10-дневным донесениям войск и по балансу численности вермахта с 22 июня 1941 года по 31 мая 1942 года приведены в табл. 1.4. Численности вермахта по годам войны заимствованы из таблицы, приведенной на странице 330 книги генерал-майора вермахта Буркхарта Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии. 1939–1945», т. 3. Буркхарт Мюллер-Гиллебранд не указывает даты, на которые подсчитаны численности вермахта, но сравнивая численности действующей армии, приведенные в таблицах на страницах 82 и 330 его книги, можно предположить, что численности вермахта в таблице на странице 330 даны на середину соответствующего года. Численность мобилизованных в вермахт взята из таблицы, приведенной на странице 329 труда Б. Мюллера-Гиллебранда.

Таблица 1.4

Потери по балансу численности вермахта и по 10-дневным донесениям войск

В-четвертых, сведения 10-дневных донесений войск о пропавших без вести солдат вермахта совершенно не стыкуются с официальными данными о численности немецких военнослужащих, взятых советскими войсками в плен, что демонстрирует табл. 1.5.

Таблица 1.5

Численность пропавших без вести и пленённых Красной армией военнослужащих вермахта

В-пятых, сведения о погибших немецких солдатах в 10-дневных донесениях войск кардинально отличаются от цифр, полученных современным немецким исследователем потерь вермахта Рюдигером Овермансом. Различие в численности погибших немецких солдат на советско-германском фронте по данным 10-дневных донесений и по расчетам Р. Оверманса[8]8
  Следует отметить, что Р. Овермансом подсчитаны не все людские потери вермахта, о чем он пишет в резюме книги. Реальные демографические потери вермахта на советско-германском фронте были выше в 1,3–1,5 раза оценки Р. Оверманса.


[Закрыть] в периоды войны, когда происходила Московская битва, приведены в табл. 1.6

Таблица 1.6.

Численность погибших военнослужащих вермахта

В-шестых, сведения 10-дневных донесений войск о потерях вступают в вопиющее противоречие со свидетельствами немецких участников войны. Так, по данным 10-дневных донесений войск с 11 октября по 10 декабря 1941 года группа армий «Центр» потеряла погибшими, ранеными и пропавшими без вести 93430 чел., что составляет чуть более 5 % от численности войск перед началом операции «Тайфун» (1800 тыс. чел.), а бывший начальник штаба 4-й немецкой армии генерал Гюнтер Блюментрит в статье о Московской битве (сборник «Роковые решения») сообщает, что к середине ноября 1941 года: «…В большинстве пехотных рот (штатная численность пехотной роты – 150 чел. – В.Л.) численность личного состава достигала всего 60–70 человек…», т. е. численность немецких пехотных подразделений сократилась более чем на 50 %. В разговоре по телефону 30 декабря 1941 года с Гитлером командующий 4-й немецкой армии генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге сообщил фюреру, что «…войска как физически, так и духовно утомлены, а случаев обморожения значительно больше, чем указывается в ежедневных сводках штаба группы армий…». Пауль Карелл в книге «Восточный фронт. Книга первая. Гитлер идет на Восток. 1941–1943» сообщает, что с 9 октября по 5 декабря 1941 года 40-й моторизованный корпус вермахта потерял около 40 % от номинальной боевой численности, что в процентном отношении в 8 раз больше, чем потери группы армий «Центр», отраженные в 10-дневных донесениях войск. Командующий группы армий «Центр» генерал-фельдмаршал Федор фон Бок в начале декабря 1941 года записал в своем дневнике «…сила немецких дивизий в результате непрерывных боев и наступившей суровой зимы уменьшилась более чем наполовину: боеспособность танковых войск стала и того меньше…». Эти свидетельства говорят о том, что в реальности потери вермахта в Московской оборонительной операции были в несколько раз выше сведений о потерях, содержащихся в 10-дневных донесениях войск.

В-седьмых, заниженные значения потерь вермахта в 10-дневных донесениях немецких войск объясняются также тем, что в донесения часто включались не все потери. Дело здесь в особенностях использования в вермахте понятия «численность войск». Как отмечает Кристоф Расс: «В вермахте различали боевую численность или количество активных штыков (в окопах), боевой состав (численность) и число состоящих на довольствии… В отличие от числа состоящих на довольствии, то есть всех имевшихся в наличии при частях солдат, в боевой состав не входил обоз и штабы, а боевую численность или количество активных штыков (в окопах), категорию, появившуюся еще во время Первой мировой войны, с развитием способа передачи донесений и оповещения просто вывели из употребления. Она учитывала исключительно тех солдат, кто участвовал в боевых операциях. В ходе войны именно численность боевого состава оперативных частей и подразделений приобрела первостепенную важность при оперативном планировании. Поэтому на высшем командном уровне учитывался именно совокупный боевой состав действующих частей и подразделений…». В связи с этим и в людские потери немецких войск включались в ряде случаев только потери боевого состава, причем тоже с занижением.

В-восьмых, следует иметь в виду, что содержание категории «раненые» в 10-дневных донесениях немецких войск не совпадает с содержанием такого же понятия в донесениях советских войск. О численности раненых за период с 01.09.1939 по 31.01.1945 доктор П. Е. Шрамм писал в предисловии к Приложению к дневнику военных действий Верховного главнокомандования вермахта: «В отношении раненых следует иметь в виду, что здесь дело идет лишь о лицах, проходивших курс лечения в стационарах…», т. е. учтены лишь раненые, включаемые в категорию «убыль». Сведения табл. 1.7 показывают, что численности раненых, приведенные в различных других справках вермахта, в том числе и в 10-дневных донесениях армий и других объединений сухопутных войск вермахта, включают не всех раненых, а только направленных в тыловые госпитали.

Таблица 1.7

Численность раненых военнослужащих сухопутных войск вермахта

В целом, сведения 10-дневных донесений немецких войск не могут служить исходными данными для подсчета оценок людских потерь вермахта в Московской битве.

Надо сказать, что и другие справочные материалы вермахта о потерях не обладают достаточной достоверностью. Сомнения в достоверности немецких сообщений о потерях возникли еще во время войны. Несколько примеров таких сомнений приводит в книге «Войны и народонаселение Европы» Урланис Б. Ц. В частности, он пишет, что 11 декабря 1941 года Гитлер в рейхстаге заявил, что с 22 июня по 1 декабря 1941 года германская армия потеряла 195648 убитыми и пропавшими без вести, что почти на треть меньше, чем было зафиксировано в отделе учета потерь штаба вермахта (257900 убитых и пропавших без вести). «Новый международный ежегодник» за 1941 год назвал эти цифры «крайне фантастическими» и привел при этом исчисление американских военных наблюдателей, по которому на 11 декабря 1941 года потери немцев убитыми определялись в 1300 тыс. чел., что более чем в 5 раз превышает данные вермахта.

В конце двадцатого века сведения служб учета потерь вермахта о демографических потерях немецкой армии подверг обоснованной и глубокой критике немецкий исследователь Рюдигер Оверманс. Анализируя работы по оценке потерь на основе статистики вермахта, Р. Оверманс в статье «Человеческие жертвы Второй мировой войны в Германии» отметил: «…каналы поступления информации в вермахте не обнаруживают той степени достоверности, которую приписывают им некоторые авторы…» (выделено мной – В.Л.).

Таким образом, сведения о потерях вермахта, содержащиеся в 10-дневных донесениях войск, сводках и справках служб учета потерь вооруженных сил Германии не позволяют получить корректные оценки немецких потерь в Московской битве.

Такие оценки должны проводиться расчетными методами на основе сопоставления данных о потерях вермахта из различных источников, в том числе из свидетельств непосредственных участников Московской битвы. Ясно, что при использовании сведений, приводимых в мемуарах и других свидетельствах участников войны, во внимание следует принимать лишь информацию о потерях своих войск в Московской битве. Цифровые данные мемуаров о потерях противника не рассматриваются, так как они не могут считаться корректными в силу естественного стремления участников сражений приукрасить результаты своих действий[9]9
  Описанный подход относится и к свидетельствам советских участников войны.


[Закрыть].

Понятно, что расчетные методы дают возможность получить лишь приблизительные количественные оценки потерь вермахта в Московской битве. Поскольку исходные данные для расчетов недостаточно достоверны и могут иметь значительный разброс значений, то, как и при оценке потерь Красной армии, речь может идти лишь об интервальных оценках людских потерь вермахта в Московской битве с точностью не выше 10 тыс. чел.