Текст книги "Тиш из рода Орла. фэнтези"

Тиш из рода Орла
фэнтези
Владимир Макарченко

© Владимир Макарченко, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга первая. Зеленый камень

Глава первая. Тиш

Лучи солнца ярко озаряли большую поляну, окруженную стройными кудрявыми березками. В солнечном сиянии свежая зелень листвы и травы светилась ярким изумрудом. Поляна была усыпана ромашками. Создавалось впечатление, что белые стволы берез отражаются в зелени травы. На поляне девочка лет четырнадцати-пятнадцати, на голове которой уже красовался ромашковый венок, плела новый, очевидно для рыжей косули с двумя короткими рожками на голове. Косуля своим красивыми, слегка раскосыми глазами внимательно следила за движениями рук девочки.

– Вот и готово, Лика! – Воскликнула девочка, завершая свой труд над венком. – Давай примерим! – При этих словах девочка надела венок на головку косули, расположив его так, что одна дуга венка легла в пространстве между бугорком корней рогов и торчащими настороженно ушами. – Красиво. Теперь ты у меня настоящая невеста.

Она ласково похлопала косулю по шее, а та в ответ благодарно потерлась носом о подставленные девочкой ладони. Было видно, что такие выражения взаимной любви они проявляли уже не впервой. За всем, что происходило на поляне, наблюдал юноша, который мог быть ровесником девочки, или старше ее года на два, не больше. Когда девочка украсила головку своей любимицы венком и повернулась ровно туда, где прятался подросток, последний вскочил на ноги и вышел из-за ствола березы с таким видом, словно он только-только тут случайно оказался.

– Тиш! Ты снова подглядывал за нами?! – Сердито спросила девочка.

– Я тут… случайно. – Стал оправдываться Тиш.

– Никогда не ври мне! – Потребовала девочка, чуть притопнув ногой. – Или мы не будем больше друзьями!

– Прости, Лара… – Тиш виновато опустил голову. В это время косуля встала перед своей подругой и сновастала тереться своим прохладным носом о ее ладонь.

– Вечно ты, Лика, не даешь мне на него рассердиться. – Ласково обняла косулю Лара. – Хотя он этого заслуживает.

– Я же за вас волнуюсь! – Обиделся Тиш. – Ты так далеко уходишь от дома. Если зверь какой объявится? Что делать будете. Рога твоей любимицы не спасут. А стрелы мои точно помогут. – При этом Тиш с явной гордостью указал на лук и колчан со стрелами.

– Ладно. Я тебя прощаю, спаситель ты мой! – Девочка звонко рассмеялась. – А смог бы ты поклясться, что всю жизнь будешь оберегать меня?

– Смог бы. – Произнес Тиш.

– Так клянись! – Девочка снова притопнула ногой.

– Клянусь! – Выдохнул Тиш. – Только… как я исполню свою клятву, когда через два года ты станешь невестой? Отец отдаст тебя равным себе из другого рода, как это всегда делали все головы родов.. Я – сын простого охотника, каких с десяток в нашем роду, не ровня мы твоей семье. Меня и на три шага к тебе не подпустят…

– Поживем – посмотрим! – Крикнула в ответ Лара и, увлекая за собой свою рогатую подругу, побежала прочь от застывшего в недоумении Тиша.

– О чем это она? Я же правду сказал… – Тиш сорвался с места и бросился догонять Лару и ее подругу.

Когда Тиш прибежал в свою избу, то увидел своих сородичей, столпившихся у порога.

– Что случилось?! – В страшном предчувствии беды воскликнул Тиш, подбегая к людям.

– Беда, сынок… – Обернулась к нему соседка Тюря, поглаживая рукой волосы на его голове. – Отец твой… – Она глубоко вздохнула. – Медведь его задрал…

Тиш ступил через порог и увидел лежавшего на лавке отца… Вернее, он увидел то, что осталось от когда-то рослого и крепкого телом славного охотника. Свезенная когтями с головы и лица кожа, кое-как прилепленная на место кем-то из сердобольных женщин, которые были внутри жилища. Развороченная грудь с окровавленными лоскутами отцовой рубахи. Зверюга лесной так постарался, что Тиш и не узнал бы в этом обезображенном теле своего отца, коли не рыдала бы над ним мать.

– Одни мы с тобой остались, сынок! – Воскликнула мать, оборачиваясь к Тишу. – Сиротинушки мы с тобой!

Мать снова зарыдала, а стоявшие рядом женщины начали ей подвывать обрядовым плачем-песнопением.

– Дудан идет! – Прозвучало от порога. Женщины враз замолчали. Только жена рыдала, стоя на коленях у тела своего суженого и крепко держа за руку Тиша, словно и он собирался покинуть ее.

– Оставьте нас! – Потребовал тот, кого, видно и назвали Дуданом. – А ты, парень, со мной рядом стань.

Слово «парень» резануло по слуху Тиша.

– Я только через год обряд пройду… – На всякий случай напомнил он стоявшему посреди помещения старику с лысоватой седой головой и длинной бородой, доходившей ему до середины груди.

– Не спорь! – Грозно остановил его Дудан. – С кем споришь, понимаешь?!

– Прости. – Мальчик покорно в пояс поклонился старику.

– Нынче пусть дома побудет ночь отец твой. – Повелительно говорил Дудан. – Солнце встанет, тогда и понесем его на кострище к капищу Великой Родительницы нашей. А на следующий день обряд пройдешь. Мужчиной станешь. Кто же мать кормить будет? Вместо отца в охотники пойдешь. Знаю, обучал он тебя этому делу ладно. Хвалил, что дано тебе умение и ловкость охотника. А ты, женщина, готовь тризну. Велю, чтобы народ помог тебе.

*****

Старые люди говорят; «От беды стеной не отгородишься!» Верно говорят! Видать многому научила судьба, щедро одаривавшая их морщинами и сединой. В тот саамы день, когда Тиш, проходя обряд посвящения в мужчины, ушел с охотниками в лес, где должен был явить умельцам в деле этом на что способен, из Березова, в котором обитал весь род Орла, пропала дочка головы – Лара.

Восхищенный тем, что охотники признали его своим, и он стал для них ровней, Тиш летел, словно на крыльях, в приютившийся на пологом холме Березов. Спешил обрадовать вестью этой мать и Лару. Еще шагов за пятьдесят от родного поселения встретились ему две женщины, которые известили о том, что пропала дочка головы Дудана. Невесть как, но пропала. Пошла вроде в лес, как и всегда ходила, с косулей своей. Только не вернулась пока, хотя солнце далеко за полдень перевалило. Всегда в это время домой к столу оборачивалась. Знала, не любит отец опозданий к обеду. Ищут теперь ее все.

– Тебе бы тоже надо поискать, парень! – Заявила одна из женщин, словно у самого Тиша такого желания возникнуть не могло.

– Ясен пень! Поищу! – Заявил Тиш и бросился бегом на ту поляну, где любила бывать Лара.

Свежих следов посещения поляны никаких не было. Молодому охотнику читать следы вокруг себя было нисколько не затруднительно.

– Не приходила сюда она… – Растерянно проговорил Тиш.

– Не приходила. – Подтвердил голос за спиной.

Тиш быстро обернулся на голос и замер. В двух шагах от него на поляне в сиянии, дугой вставшей над ней, радуги ему явилась женщина в ярком белом платье. Вьющиеся большими кольцами волосы цвета спелой пшеницы волнами стекали на ее плечи и грудь. Талия перехвачена широким поясом жгуче-зеленого цвета. Такого же цвета лента перехватывала волосы на ее голове и была украшена на лбу ярким белым цветком, излучавшим теплые золотистые лучики.

– Великая Родительница! – Воскликнул Тиш, падая на колени. – Ты пришла! Помоги нам, самая милостивая из всех богов отыскать дочь головы хранимого тобой рода!

– За тем и пришла. – Мягким голосом любящей матери отвечала та, от кого произошли все в племени Древолюбов, которое многим числом людей своих, ныне обжило широкие просторы леса и равнины. – Не суетись долго. Напрасно то. Не отыскать теперь Лары в землях ваших. Далеко она. Ты дал клятву оберегать ее от несчастий и на помощь приходить. Приняла я клятву ту. Потому здесь и сейчас. Промеж нами все оставь. Соберись поутру в путь. У матери благословение получи. Иди туда, где солнце себе ночлег делает. Дойдешь до сухого дуба посреди овса в поле стоящего, пройди к нему. Там откроется тебе путь точный. Вот тебе подарок от меня. – Великая Родительница протянула на ладони Тишу блестящий зеленый камешек. – Береги его. Он тебе один раз жизнь вернуть может. Только один раз! Запомни! Носи в ладанке на груди оберег этот главный. Делай, как я сказала!

Великая Родительница взмахнула зеленым платочком, который держала пальцами правой руки, и исчезла с глаз Тиша. Он повернулся и тихо побрел в Березов, горько переживая пропажу той, которая была вторым солнцем в его окне.

– Готовь мне чего-то на дорогу, матушка. Ухожу утром на поиски дочери головы нашего. О том ему сказал. А он заверил, что тебе поможет завсегда. – Объявил Тиш, когда вечером воротился домой.

– Как же так сын?! – Воскликнула мать. – Отца только проводили навсегда. Теперь ты уходить собрался. Надолго ли?

– Не знаю того… – Задумчиво произнес Тиш. – Как оно там обернется все, кто ведает? Только должен искать! Клятву на то Ларе давал!

– Коли так, то перечить не могу. Клятва мужская главнее всего. Соберу уж чего-то. – Сдерживая слезы, проговорила мать.

– Спозаранок, по свежести утренней в путь отправлюсь, Чтобы солнцепек в тени переждать где-нибудь. Равниной пойду. Там поля все больше. Не то, что в лесах наших. От солнца шибко не укроешься.

Глава вторая. Топор тебе дан будет

– Не знаю, почему ты и куда собрался, но верю: всей душой готов спасти дочь мою! – Произнес на прощание Дудан. – Молод еще совсем. Силы полной набраться не успел. Трудно тебе одному будет. А кого пошлю с тобой, когда не ведаю, куда путь держишь? Если в дальние земли занесет, так и попутчики в тягость могут стать. Одному, пожалуй, легче будет через препоны пробиваться. Где хитростью, где смекалкой, а где и ловкостью охотника лесного. Пусть хранит тебя Великая Родительница! Дай-ка, обниму на прощание. Коли вдвоем вернетесь, вдвоем и дальше по жизни пойдете. На то тебе слово отца! Иди!

Дудан и Тиш крепко обнялись на прощание. Тиш пошел своей дорогой, а голова долго смотрел ему в след, шепча чуть слышно толи молитвы, толи заклинания какие. Всякий, кто поставлен был на службу богам, мог творить такое, что иному не под силу было. Видать, решил Дудан чем-то облегчить путь молодому охотнику.

День клонился к вечеру, когда усталый Тиш, бредущий к цели по бездорожью ковыльной степи, оказался у высокой серой скалы, казавшейся осколком чего-то громадного, упавшего сверху и воткнувшегося тупым концом в землю.

– Тут и заночую. – Решил для себя, обходя скалу по периметру и подыскивая возможность подняться на нее. – Лучшего и не придумаешь. Никто тайком подкрасться не сможет. Ни зверь, ни человек. Разве, птица какая? От той опаски большой быть не может.

Наконец взгляду Тиша попалась узкая расщелина в каменной стене, змейкой уходящая вверх. Это было то, что он и искал. По этой расщелине, опираясь о различные выступы, чтобы не сорваться, охотник стал подниматься к вершине скалы. Когда поднялся на четыре роста от основания, Перед ним предстала маленькая площадка перед большим отверстием в камне, которое оказалось входом в достаточно большую пещеру. Вокруг не было ни души, когда Тиш поднимался вверх. Не было даже и следов пребывания тут живых существ. Но кто-то здесь жил… Он, как охотник, знало том точно. И его догадке соро явилось подтверждение. На полу пещеры в высеченном в нем углублении тлели угли, слегка припорошенные пеплом. Это свидетельствовало о том, что у пещеры был хозяин. Что он недавно ушел куда-то и обязательно вернется с новым запасом дров. О том говорило их полное отсутствие в пещере. На всякий случай Тиш взял в руки лук и наложил стрелу на тетиву, присев на гладкий выступ в стене, прикрытый волчьими шкурами. Усталость морила его попыткой втянуть в глубокий сон, но он противился этому изо всех сил. Вдруг, ладанка на груди, в которой лежал зеленый камень, подаренный Великой Родительницей, стала жечь грудь, словно хранила в себе горящий уголек. Тиш вскочил, направляя стрелу на вход в пещеру. «Вот еще что камушек может!» – Мелькнуло у него в мыслях. А в это время послышался голос невидимого еще хозяина пещеры.

– Опусти лук! Еще, чего доброго, поранишь меня старика!

Тиш опустил лук и тут же в пещеру ступил старик, доходивший ростом едва до середины груди рослому Тишу. Он держал в одной руке за их длинные уши двух зайцев, окровавленные шкурки которых указывали на то, что они стали жертвой охоты. Второй рукой он прижимал к груди охапку хвороста.

– Коли ступил в жилище мое без согласия, так хоть не пугай хозяина стрелой своей. – Проворчал старик. – Лучше помоги зайцев освежевать. Я пока костерок вздую, чтобы ужин нам с тобой приготовить. Ты же гость мой. А хозяин о госте заботу завсегда являть должен. Да не дивись ты на меня! Не стой как пень. Делом займись. Пещеряков никогда не видывал? Щипом меня кличут. А про то, что ты Тиш, мне ведомо. Упрежден о тебе.

Говоря все это, старик ловко раздул костер и навесил над ним на двух рогатинках котелок. Откуда взялись эти два предмета, Тиш не успел проследить, так как был занят свежеванием.

– Вот и ладно. – Похвалил Щип, когда Тиш подал ему освежеванные и разделенные на части тушки. – Видно, что с охотником дело имею. Поужинаем и спать ляжем. Отдохнуть хорошенько надобно. Завтра у нас с тобой путь долог.

– У нас? Я не звал тебя, старик, с собой! – Твердо заявил Тиш.

– Я тебя сюда тоже не звал. А ты явился. Выходит, ненароком сошлись. Мне с утра еще весть пришла о тебе. Вот кто принес. – Старик ткнул пальцем в глубину пещеры и Тиш разглядел в свете костра сидевшего на маленьком пеньке черного ворона, важно выпятившего свою грудь и гордо задравшего вверх свой жесткий клюв.

– Придет гость! Помоги ему во всем! Вместе в путь идите! – Прокричал вдруг ворон.

– Чего это он? – Удивился Тиш. – Говорить умеет?

– Умеет. – Подтвердил старик, словно в том можно было сомневаться, услышав крик птицы. – Он посланец князя всех пещеряков. Народ наш не малочисленный. Всякое место, где горы имеются, населяем. В глаза не бросаемся от того, что любим пещеры, гроты и подземелья. Там наша главная жизнь. Каменья разные цветные собираем. Золото, железо тоже. Потом у людей на них все, что надо вымениваем.

– А ты отчего один?

– Не один я. Это тут только. Попеременно живем в пещерах таких в местах разных, чтобы надежнее меж отдельными семьями связь держать. От одного к другому сигналы нужные даем, коли что-то неладное случиться может. Чтобы князь мог одних пещеряков другим на подмогу послать, ко времени.

– Вы еще и воевать можете? – Удивился Тиш. – Какие воины из вас, слабосильных?

– Это мы-то слабосильные?! – Возмутился старик. – Вот тебе мой топор. Помаши им. Ты же богатырь!

– Нечего делать. – С улыбкой ответил Тиш и подошел к воткнутому в пень, где сидел ворон, топору. Только напрасно он бахвалился. Всего и смог кое-как выдрать его и поднять до груди. Тяжелым оказался широкий топор на короткой рукояти.

– Гляди теперь! – Привлек его внимание старик, легко забирая топор одной рукой. Коротким движением руки он послал его вперед и тот, даже не кувыркнувшись в полете, снова вонзился в пень рядом с птицей, никак не потревожив ворона.

– Ух, ты! – Вырвалось у Тиша. Он с удивлением смотрел то на старика, то на топор.

– Тебе такой же дам. – Заявил старик. – С утра получишь. Заодно и владеть им поучу. Коли с душой к нему будешь, то и он в ответ много для тебя сделает. Не прост. Самим Хозяином Гор – братом Великой Родительницы, силой особой обречен. Не сказывал тебе Дудан ваш про родство богов наших? Бестолковый! Зачем бы наш народ на помощь тебе явился, коли бы не было родства такого? Стареет Дудан. А, может, богиня решила его немного в сторонке подержать в напутствии твоем.

*****

Утром Тиш только собрался открыть глаза после глубокого сна, когда услышал, что кто-то вошел в пещеру, громко цокая по камню, словно подкованная лошадь. Он приподнялся над своей временной постелью и присел, оглядывая ночное пристанище. Возле костра, на котором опять висел котелок, присел Щип и чем-то помешивал содержимое. Рядом с ним стоял такого же роста человек, облаченный в военные доспехи, которые представляли собой грубый кожаный жилет с наклепанными на нем металлическими квадратами, Широкий пояс с такими же металлическими наклепками. На поясе с правой стороны висел топор, похожий на тот, что был у Щипа, а с левой – короткий меч в ножнах из такой же кожи. Человек это был гораздо моложе Щипа. Его густые черные усы своими концами упирались в его плечи. На голове была надета шапка с металлическим колпаком, отороченным лисьим мехом.

– Молодец, Цып! Вовремя пришел! – Донесся голос Щипа. – Топор, выкованный из сломанной булавы Погрома, принес? Это тоже ладно. Сейчас подниму гостя. Похарчуем все вместе. Потом и двинем мы с ним в путь. Не узнал, зачем к дубу старому послан Тиш?

– Как не узнал! Колдун Кир сказал, там ждут его те, кто путь дальше укажет. Больше ничего узнать не смог. Кроме конечно того, что на пути могут встретить вас степняки из рода Рыжей Лисицы. Больно интересен будет им одинокий пещеряк, бредущий куда-то с вооруженным мальчишкой, который еще и силы-то нужной не набрался. – Отвечал Цып. – Может, лучше мне, отец, в путь отправиться?

– Соплю утри, отцу советы давать! – Грозно произнес Щип. – Твое дело тут остаться и вершить то, что сейчас на тебя положено князем. Не забывай то! Черныша привел с собой?

– Привел, отец. – Ответил Цып, огорчившись отказом отца. По всему видать готовился он в поход, от того так и вооружился.

– Покормил, как надобно?

– Покормил.

– Снадобья, что оставлял тебе, дал ли?

– Дал.

– Это ладно! Буди Тиша.

– Я уже встал. – Сказал Тиш, подходя к отцу с сыном. – Слышал разговор ваш. Зря вы меня немощными на счет кладете. Я в роду Орла в самых сильных среди ровесников ходил. Потому не в обузу отцу твоему, Цып, буду. Где топор-то мой?

– Во, как заерепенился! – Засмеялся Щип. – Топор ему подавай! Поначалу давай-ка пожуем перед дорогой. Потом и о топоре разговор заведем. Не кусок железа получишь. ТОПОР! Из куска железа из булавы самого Погрома кован дедами нашими, которым с богом видеться доводилось, когда он еще приходил к людям. Потом обидел его как-то богатырь один. Вызвал на поединок. Дурь какую-то погнал. С кем биться, когда богам смерть не известна? Побил его без особых сил Погром. Сильно побил. Но жизнь оставил. Пожалел. А тот, дурачок, за спиной вскочил и хотел опустить свою булаву на затылок Погрому. Не тут-то было! Подставил Погром свою булаву под удар. Прикрылся. А потом своим кулачищем дурня того так двинул в лоб, что он более и не встал. От злости Погром свою булаву пополам переломил и на том же месте и бросил. А деды наши – не дураки. Они те обломки спрятали и потом поручили выковать из них пять топоров боевых лучшим кузнецам народа нашего. Один из них тебе Цып принес. Один у князя нашего на хранении остался. Три топора отданы старейшинам трех племен, из которых состоит княжество. Видать, мать евона, Погрома, подговорила сказать князю топор тебе передать. Не иначе. Сам бы ни за что его никому не отдал. Так от дедов повелось, что два топора у князя. Он ведь самый старший среди нас.

– Верну топор на место, когда обратно придем! – Заверил Щипа Тиш.

– Хорошие слова! Только… скоро ль такое станется? – Произнес Щип, облизывая деревянную ложку, которую тут же сунул за пояс. – Все. Поели. Теперь пора и наружу выйти. Там ты свой топор получишь, а заодно и с Чернышом познакомлю. Третьим он с нами в походе будет.

– Ворона своего, отец, не оставь! Как друг другу весточки слать будем? – Напомнил Цып.

– И то верно. Нельзя такую птицу оставлять. – Возьми его Тиш к себе на плечо. – Он не всегда на нем сидеть будет. Они с Чернышом наш путь наперед смотреть станут. Чтобы кому хитрому в лапы не попали. Пошли.

Когда вышли на площадку, к Тишу подбежал большой черный волк. Он присел напротив него, слегка рыкнув, больше по привычке, чем от злобы.

– Вот он и есть Черныш наш. – Пояснил Щип. – С Синих Гор родом. Такие волки только там есть. Он у меня еще щенком оказался. Подарок. Брат мой старшой подарил, когда навещал его. Теперь подрос. Пятый годок ему ныне пошел. Теперь про топор!

Щип поставил перед собой на колени Цыпа и Тиша. Первому велел слушать, а второму поручил повторять за собой слова клятвы, которую должен дать тот, кто владеет таким топором.

– Богу Погрому и матери его Великой Родительнице клятву даю! – Повторял за пещеряком Тиш. – Никогда не поднимет моя рука топора этого без надобности оборонить себя, или людей, защиты моей ждущих! Никогда не оберну силу его во зло иному по прихоти своей, но без надобности в том верной! Никогда не дам его в руки чужие, пока жив останусь!

Как только клятва была произнесена, Щип подал Тишу топор, держа его обеими руками.

– Даже для меня тяжел он. Но хозяину своему тяжесть являть не будет.

– Совсем не тяжел! – Воскликнул Тиш, вскакивая на ноги и размахивая топором.

– Нашел он своего хозяина, которому и слажен был загодя. – Заверил его Цып, становясь рядом, но так, чтобы не задел его случайно радующийся Тиш. – Полегче маши! Поранишь невзначай!

– Теперь все! – Объявил Щип. – В путь.