Текст книги "Кинематограф Таджикистана и ВГИК"

Владимир Сергеевич Малышев
Кинематограф Таджикистана и ВГИК

К 100-летию ВГИКа

© Малышев В.С., 2019

© Всероссийский государственный институт кинематографии имени С.А. Герасимова, 2019

В 2019 году первая в мире киношкола – Всероссийский государственный институт кинематографии имени С.А. Герасимова – отмечает свое 100-летие. 2019 год знаменателен и для таджикской кинематографии. 16 октября 1929 года делегатам III Чрезвычайного Съезда Советов Таджикистана, принявшим Декларацию об образовании самостоятельной Таджикской республики в составе СССР, был показан первый выпуск хроникального киножурнала «Советский Таджикистан». Именно эту дату принято считать точкой отсчета таджикского кино.

В числе первых студентов ВГИКа – выходцев из Таджикистана – были двое молодых людей, Николай Рожков и Владимир Хабур (он участвовал в создании первого номера киножурнала «Советский Таджикистан»). В начале 1930-х годов они были направлены на учебу в Москву трестом «Таджиккино» совместно с ЦК комсомола Таджикистана. Спустя годы В. Хабур в своих воспоминаниях рассказывал, как после поступления он встретил студента-таджика Камила Ярматова[1]1
  В. Хабур. «Как молоды мы были…» – в сб. Жизнь в кино. Ветераны о себе и своих товарищах. Выпуск третий. М., 1986. С. 290.


[Закрыть], который тоже учился в Госкинотехникуме – ГИКе (как в разные годы назывался ВГИК) и которому суждено было стать одним из создателей таджикского игрового кино.

Выпускник режиссерского факультета ВГИК (1931) Камил Ярматов в юности мечтал о военной карьере: был бойцом комвзвода, командиром эскадрона Первого мусульманского кавалерийского полка шестой Туркестанской кавбригады, командиром взвода ЧОН (части особого назначения). Готовясь к вступительным экзаменам в Военную Академию, поступил на рабфак в Москве. Судьбу его перевернул фильм Гриффита «У разрушенного очага». Как писал К. Ярматов в своей книге «Возвращение», «фильм «У разрушенного очага» свершил переворот в моей душе, в моих устремлениях… В одночасье! Сразу! Вдруг! Бесповоротно! Хочу в кино!». А затем: в 1924 году встреча с одним из основоположников ВГИКа В. Гардиным, съемки в эпизодической роли казачьего офицера в его фильме «Крест и маузер», рекомендация Гардина учиться актерскому мастерству в частной школе Б. Чайковского, недолгая учеба на актерском курсе Л. Кулешова и А. Хохловой и отъезд в Туркестан в связи с назначением начальником милиции Канибадамского автономного района. А дальше – работа в качестве администратора, актера на кинофабрике «Шарк Юлдузи».

Камил Ярматов

Летом 1928 года К. Ярматов – снова в Москве, куда направлен в числе других молодых кинематографистов Туркестана для учебы в Государственном техникуме кинематографии. Год обучения в актерской мастерской окончательно убедил его в том, что он должен делать фильмы сам. Ярматов переходит в экспериментальную мастерскую выдающегося советского режиссера и теоретика кино С. Эйзенштейна. О своей учебе подробно и живо он рассказал в книге воспоминаний «Возвращение», где писал, что для него «время учения в Москве было, по сути, переломным»[2]2
  К. Ярматов. «Возвращение», М., 1980. См.: с. 131–157.


[Закрыть].

Окончив режиссерский факультет, Ярматов ставит важные для периода становления таджикской кинематографии картины. В соответствии с требованием времени в 1931 году снимает короткометражный агитпропфильм «Почетное право». В 1934 году на экраны выходит полнометражный фильм «Эмигрант» – драма о трудностях борьбы за новую жизнь, где режиссер К. Ярматов выступает и в качестве сценариста и исполнителя главной роли. В 1939 году он снимает звуковую ленту «Друзья встречаются вновь» – приключенческий фильм о становлении советской власти в Таджикистане (процессе, в котором он сам принимал непосредственное участие).

Повстречавший Ярматова в ГИКе и на многие годы подружившийся с ним Владимир Хабур закончил режиссерский факультет под руководством родоначальника советского кино, стоявшего у истоков ВГИКа, выдающегося преподавателя кинематографической теории и практики Льва Кулешова в 1934 году – году переименования ГИКа во ВГИК (тогда эта аббревиатура расшифровывалась как «Высший государственный институт кинематографии»). В последующие годы он работал режиссером, сценаристом, организатором кинопроизводства, в 1935 году был назначен директором созданного в 1932 году треста «Таджикфильм», что было особенно важно в годы становления национального кино. Вернулся в Таджикистан и друг Хабура Николай Рожков, который также внес немалый вклад в развитие таджикского кинематографа в качестве кинодраматурга.

В те же годы кадровый состав треста «Таджикфильм» пополняется приехавшими для работы в Душанбе выпускниками ГИК/ВГИК. В их числе: операторы Борис Синеоков, Владислав Микшис, Андрей Левингтон и Леонид Сазонов, режиссер Лидия Печорина, сценаристы Леонид Соболев и Дмитрий Дудкин, актеры Михаил Володин и Таисия Рахманова. Таким образом, ГТК – ГИК – ВГИК в трудный период становления таджикского кино стал воспитателем профессиональных кадров – подлинных энтузиастов, готовых средствами нового языка многонационального советского искусства рассказывать о жизни и культуре Таджикистана. В последующие годы студенты-вгиковцы из Таджикистана стали важной частью многонационального сообщества этого уникального учебного заведения, обогатившего свою учебно-творческую практику культурными традициями, талантом, обычаями многочисленных народов огромной страны, что сделало его, среди прочего, всемирным центром кинематографического образования. Возвращаясь после учебы в Таджикистан выпускники института занимали заметные места в национальном кинематографе, не потеряв связи с воспитавшим их ВГИКом.

Первый, во многом экспериментальный период развития таджикского кино в середине 1930-х годов был, к сожалению, если не остановлен совсем, то почти прерван. Примером и символом тех трудностей, с которыми в то время столкнулся национальный кинематограф, стала драматическая история первой экранизации романа классика таджикской литературы Садриддина Айни «Дохунда» – история, во многом связанная и с вгиковцами.

В середине 30-х годов перед кинематографом была поставлена задача организации производства звуковых фильмов в среднеазиатских республиках. В 1935 году К. Ярматов и директор Сталинабадской киностудии В. Хабур пригласили для создания первого в Средней Азии звукового художественного фильма Л. Кулешова, А. Хохлову и сценариста О. Брика. Приехав в Сталинабад и получив личное согласие Айни на съемку фильма, Кулешов формирует съемочную группу. Один из операторов – вгиковец Ибрагим Барамыков (окончивший операторский факультет в 1934 году и впоследствии работавший в игровом и документальном кино Таджикистана вплоть до 1970-х годов); другой вгиковец – Гулямризо Асадуллозаде Бахор, ранее работавший с Ярматовым на фильме «Эмигрант» в качестве помощника режиссера и исполнителя эпизодической роли, стал ассистентом Кулешова. Руководство фильмом – как директор таджикской кинофабрики – осуществлял Владимир Хабур. Главная мужская роль в фильме была поручена «ученику и другу»[3]3
  Л. Кулешов, А. Хохлова. 50 лет в кино. М., 1975. С. 216, 220.


[Закрыть] Камилу Ярматову, главная женская – Таисии Рахмановой. В подготовке к съемкам фильма Кулешов применил новую методику, которую впоследствии использовал при обучении молодых режиссеров во ВГИКе.

Часть съемок фильма «Дохунда» должна была проводиться в Таджикистане, часть – в Москве, монтаж фильма планировался в Сталинабаде. После завершения съемок весь отснятый материал Кулешов весной 1937 года привозит в Таджикистан. И здесь случается непредвиденное. В это же время в Стали-набаде проходила сессия Верховного Совета Таджикской ССР. Участникам сессии без ведома съемочной группы и режиссера были показаны разрозненные, не смонтированные кадры фильма с дублями, кусками технического брака. У аудитории, не сведущей в особенностях кинопроизводства, подобное зрелище (тем более что исполнители ролей говорили на русском языке, который понимали далеко не все делегаты сессии) ничего кроме возмущения вызвать не могло. Откликом на событие стала разгромная статья в газете «Коммунист Таджикистана», которая осудила создателей фильма за неправильную трактовку образов произведения Айни, за безнравственность и искажение реальной действительности. На Кулешова посыпались доносы. Фильмом заинтересовались компетентные органы. Из Москвы пришло указание о прекращении работы над картиной и передаче отснятого материала в таджикский киноархив. Сдав в архив Сталинабадской киностудии материалы фильма, Кулешов уезжает в Москву.

Несмотря на то, что после остановки «Дохунды» многие специалисты покинули таджикскую киностудию, а подготовка к важным постановкам была прекращена, она продолжала работу – но уже в более сложных условиях, на этот раз не технических, а политических.

Прямым следствием новой политической ситуации, которую как бы предвосхитила драма прекращения работы над кулешовской «Дохундой», стало то, что в 1938 году был уничтожен глубокий и многосторонний талант участвовавшего в постановке «Эмигранта» и «Дохунды» Гулямризо Бахора – музыканта, певца, актера, сценариста, режиссера театра и кино и педагога. В 1930 году Бахор был направлен в Москву, где поступил на рабфак ГИКа, а затем на режиссерский факультет. Вернувшись в 1933 году в Таджикистан он активно реализует свой талант – в основном в хроникально-документальном кино, где экспериментирует с пришедшим в 1935 году в таджикский кинематограф звуком – вплоть до трагического поворота своей судьбы, ареста и гибели.

Кадр из фильма «Дохунда»

Кинематографическую работу Бахора продолжил его сын, родившийся в 1935 году Кова Бахор: с 1957 года он работал на «Таджикфильме», а в 1968 году окончил операторский факультет ВГИКа и после этого двадцать лет успешно трудился в игровом и в документальном кино Таджикистана[4]4
  Основная часть использованной здесь справочной информации по работавшим в Таджикистане выпускникам ВГИКа содержится в фундаментальном труде «Энциклопедия кино Таджикистана» (руководитель проекта – Сафар Хакдодов, авторы-составители – Галина Эльбаум и Садулло Рахимов; Душанбе, 2012).


[Закрыть].

Последним – на долгие 16 лет – таджикским игровым фильмом 1930-х годов стала уже упоминавшаяся картина Ярматова «Друзья встречаются вновь»[5]5
  Окончивший в 1934 году режиссерский факультет ГИКа и уже сделавший в Таджикистане в 1937 году документальные фильмы «Солнечный Таджикистан» и «Лагерь счастливых» москвич Николай Досталь ставит в Таджикистане «экологическую» драму «Сад» – как бы вновь подтверждая плодотворность связей между таджикским кинематографом и все более укреплявшим свою репутацию институтом кинематографии (с мая 1938 года ставшим всесоюзным).


[Закрыть]. После этого таджикской студии было доверено производство в основном хроникально-документальных лент. И только в 1956 году вышел таджикский фильм, который по праву можно считать началом нового продуктивного этапа в истории национального кино. Символично, что этим фильмом стала вторая экранизация «Дохунды».

Начало кинематографической карьеры режиссера новой экранизации Айни Бориса (Бенсиона) Кимягарова также тесно связано со ВГИКом. Несмотря на репрессивные меры, принятые в отношении таджикской (с 1938 года – Сталинабадской) киностудии (а, может быть, и вследствие их – по их следам весной 1939 года руководители Таджикистана приняли постановление о мерах по укреплению таджикского кинематографа, в том числе и путем воспитания национальных кадров), Кимягаров получил возможность поехать из Таджикистана в Москву для поступления во ВГИК. Его приняли на режиссерский факультет, куда «по счастливой случайности … курс в 1939 году набирали Сергей Михайлович Эйзенштейн… и Лев Владимирович Кулешов»[6]6
  Борис Кимягаров. Дорога уходит в горы. Рассказ о творческом пути. М., 1970. С. 11.


[Закрыть].

Кадр из фильма «Друзья встречаются вновь»

В своих воспоминаниях Кимягаров подробно рассказывает о своей учебе во ВГИКе[7]7
  Там же. С. 11–18.


[Закрыть], анализируя тот творческий опыт, которым делились со студентами великие мастера кино, и фактически излагает суть разработанной во второй половине 1930-х годов первой в мире систематической программы обучения режиссуре. Кимягаров вспоминает многих замечательных преподавателей-вгиковцев, подчеркивая многосторонность, универсальность вгиковского образования.

Борис Кимягаров

Ценны и воспоминания Кимягарова о жизни ВГИКа во время Великой Отечественной войны, в том числе и в эвакуации в Алма-Ате; тогда он «особенно остро чувствовал, что это счастье – учиться во ВГИКе»[8]8
  Борис Кимягаров. Дорога уходит в горы. Рассказ о творческом пути. М., 1970. С. 15.


[Закрыть].

Связь Бориса Кимягарова с ВГИКом позже «возобновила» его дочь Елизавета Кимягарова, учившаяся в мастерской режиссера-документалиста Леонида Кристи и окончившая режиссерский факультет в 1968 году.

Став известным режиссером – как и многие таджикские кинематографисты преуспевшем и в документальном (фильм Кимягарова и Лидии Степановой «Таджикистан» получил в 1946 году бронзовую медаль на Венецианском кинофестивале), и в игровом кино (Кимягаров по праву считается родоначальником национального историко-эпического жанра) – сам Кимягаров никогда не забывал своего ВГИКовского прошлого. Например, на первом своем историческом фильме «Судьба поэта» (1959) он работал с выпускником ВГИКа, начинающим «мосфильмовцем», «умным и тонким оператором»[9]9
  Там же. С. 33.


[Закрыть] Николаем Олоновским. В фильме 1965 года «Мирное время» по сценарию ветеранов-ВГИКовцев Николая Рожкова и Владимира Хабура сыграла группа только что окончивших ВГИК учеников Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, среди которых был уже много игравший у Кимягарова и в 1965 году также ставший режиссером Марат Арипов. В создании сценария фильма «Хасан-арбакеш» (1966) приняла участие учившаяся во ВГИКе одновременно с Кимягаровым Инна Филимонова и так далее.

Немного раньше Кимягарова, в 1938 году на операторском факультете ВГИКа начал учебу будущий крупнейший таджикский мастер документального кино Маматкул Арабов. В качестве фронтового оператора сразу после окончания в 1943 году института Арабов участвовал в Великой Отечественной войне. Его военные съемки вошли в такие документальные фильмы как «В Верхней Силезии» (реж. Иосиф Посельский, 1945) и «Берлин» (реж. Юлий Райзман, 1945)[10]10
  Эта и другая информация по связям таджикского кинематографа со ВГИКом почерпнута из книги: Шарофат Арабова. История таджикского кинематографа. Душанбе, 2014.


[Закрыть]; он был одним из тех, кто в июле 1945 года снимал парад Победы в Москве. На протяжении почти двух десятков лет Арабов также осуществлял съемки для более чем сотни выпусков киножурнала «Советский Таджикистан», а затем работал как режиссер-документалист. Профессиональный и творческий путь Арабова как фронтового оператора одно из свидетельств того, что ВГИК был и остается школой, где не только учат профессии, но и формируют личность будущего художника.

Маматкул Арабов

Послевоенные годы были непростыми для таджикского как и всего советского – кино. Людские и материальные потери времени войны, тяготы, связанные с восстановлением хозяйства страны, новые нагрузки на экономику СССР, вызванные началом «холодной войны», а также организационные, идеологические и другие просчеты привели советскую кинематографию к печально известному периоду «малокартинья», в условиях которого возможности для успешной кинематографической деятельности драматически уменьшились.

Данная ситуация в полной мере затронула кинопроизводство Таджикистана. Одним из признаков этого стало временное ослабление связей таджикской кинематографии и ВГИКа: так, в докладной записке директора Сталинабадской студии кинохроники (игровое кино на тот момент в Таджикистане не производилось) от 16 августа 1952 года отмечалось, что «в Государственном Институте кинематографии в Москве на режиссерском, операторском и актерском факультетах студентов из Таджикистана нет»[11]11
  Арабова, с. 53. Художественный факультет ВГИКа в 1951 году окончил Давид Ильябаев, который фактически стал основателем таджикской национальной школы художественного оформления фильмов.


[Закрыть].

Ситуация в кинематографе Таджикистана стала меняться к лучшему в середине 1950-х годов – после передачи в августе 1953 года Сталинабадской киностудии из ведения «центра» в ведение Министерства культуры Таджикской ССР[12]12
  Там же. С. 53.


[Закрыть]. Во второй половине десятилетия студия получила в свое распоряжение новые ресурсы и возобновила производство игровых фильмов. После «Дохунды» Кимягарова, открывшей новый период в истории таджикского кино, в 1957 году была сделана выпускником ВГИКа (1936 года) Рафаилом Перельштейном, с 1956 по 1961 год работавшим в Таджикистане, колоритная музыкальная комедия «Я встретил девушку», чей успех вышел далеко за пределы республики. Таджикское кино начало обретать уверенность в себе и демонстрировать стремление к новым достижениям.

Кадр из фильма «Я встретил девушку»

Кадр из фильма «Дохунда»

Такое развитие событий непосредственно способствовало возрождению и укреплению связей таджикского кино со ВГИКом. Расширение производства требовало устранения нехватки специалистов, вызванной производственными проблемами 1940-х – начала 1950-х годов, и здесь на помощь должны были прийти кинообразовательные учреждения союзных республик, и в первую очередь ВГИК.

В процессе начатых в 1954 году на Сталинабадской киностудии реформ с целью возрождения игрового кино во ВГИК и в Ленинградский институт киноинженеров (ЛИКИ) из Таджикистана было направлено 8 человек[13]13
  Там же. С. 56.


[Закрыть]. А за проведенной в 1957 году в Москве Декадой таджикской литературы и искусства последовал приказ министра культуры СССР, согласно которому в 1957–1958 учебном году во ВГИК вне конкурса могло поступить 4 представителя Таджикистана. За этой сухой и, как может показаться, скромной статистикой стояло искреннее желание дать реальный импульс быстрому и всестороннему развитию таджикского кинематографа.

В конце 1950-х – начале 1960-х годов среди таджикских учащихся во ВГИКе были три студента-режиссера (Мукадас Махмудов, Маргарита Касымова и не окончивший ВГИК – из-за невозможности в тот момент найти киностудию для постановки своей дипломной работы – Валентин Максименков); два оператора (эмигрировавший в конце 1940-х годов в Таджикистан из Ирана Сероп Мелик-Саядян и буквально воспитанный на таджикской киностудии (с 1930-х годов) Шоды Султанов); два киноведа (вскоре ставший редактором и сценаристом «Таджикфильма», а потом «Таджиктелефильма» и активно участвовавший в обсуждениях кинематографа в печати Сайфулло Джурабаев и пришедший на работу на Душанбинскую студию телевидения и также много писавший о кино Аскар Хакимов).

1960-е годы стали временем, когда выпускники ВГИКа начали во многом определять характер кинопродукции «Таджикфильма» (так с 1961 года стала называться Сталинабадская киностудия). Как подтверждение этому в 1963 году на министерском уровне обсуждался «вопрос о включении дипломных работ таджикских выпускников ВГИКа в производственный план киностудии «Таджикфильм» – и студия стала «материально-технической базой многих дипломных работ таджикских кинематографистов», дав возможность поставить на ней такие дипломные фильмы как короткометражная «Сабина» (1961) Маргариты Касымовой, «Маленькие истории о детях, которые…» (1962) Мукадаса Махмудова, будущего практика «развлекательного» кино, и его сокурсника, впоследствии именитого узбекского режиссера Али Хамраева, а также «Ниссо» (1966) Марата Арипова – фильм, получивший диплом смотра кинематографистов Средней Азии и Казахстана «За лучший дебют»[14]14
  Арабова, с. 156. Далее Арабова приводит в своей книге следующую архивную статистику: в 1964–1965 годах на «Таджикфильм» пришло 7 окончивших ВГИК и ЛИКИ молодых специалистов, а 15 человек продолжало обучаться (в том числе 3 на заочном отделении); а в 1965 году на учебу на дневном отделении ВГИКа и ЛИКИ было направлено около 10 человек, в то время как 25 работников студии учились на заочном отделении без отрыва от производства – с. 156–157.


[Закрыть].

Афиша из фильма «Ниссо»

Творчество Маргариты Касымовой, учившейся на режиссерском факультете в мастерской Александра Довженко, представляет собой интересный пример опосредованного ВГИКом влияния авторской эстетики на таджикский кинематограф. Окончив ВГИК в 1962 году (и уже сняв до «Сабины», в 1959 году, во время студенческих каникул, документальную ленту «Ледяное сердце Памира»), в 1967 году Касымова стала режиссером-постановщиком военной – а точнее, «тыловой» – драмы «Лето 43-го года», отмеченной критиками за «создание атмосферы времени» и наблюдательность в отношении «поэтических примет детской жизни»[15]15
  Ато Ахроров. Таджикское кино. Душанбе, 1971. С. 193. Здесь нужно сказать и о том творческом вкладе, который сделал в «Лето 43-го года» работавший в Таджикистане в 1960-е годы выпускник операторского факультета ВГИКа Борис Середин.


[Закрыть]. Фильм Касымовой можно во многом рассматривать как продолжение традиции довженковского «поэтического кинематографа» – традиции, которая и после смерти великого режиссера в 1956 году осталась частью традиций ВГИКа. За этим фильмом последовали другие работы, позволившие Касымовой занять немаловажное место в истории таджикского – как игрового, так и документального – кино.

Кадр из фильма «Лето 43-го года»

В конце 1960-х годов на учебу во ВГИК была направлена группа представителей Таджикистана. К поступлению в институт их готовили при содействии созданного в 1962 году в республике Союза кинематографистов.

Стремясь расширить свой диапазон, студия «Таджикфильм» в 1971 году направила во ВГИК уже имевшего художественное и архитектурное образование и работавшего на студии с 1967 года Мунавара Мансурходжаева – с целью овладения навыками научного и учебного кино[16]16
  См. Энциклопедия кино Таджикистана. С. 42.


[Закрыть]. В том же 1971 году во ВГИКе производился набор на двухгодичные курсы для работников студии «Союзмультфильм». Участие в работе этого курса позволило Мансурходжаеву освоить профессию аниматора – и поставив в 1980 году одночастевый фильм по мотивам таджикской сказки «Рыбка Гульдор», стать основателем таджикской анимации. Анимационный опыт ВГИКа – его история восходила к началу 1920-х годов – стал базой и для таджикского анимационного искусства.

Кадр из мультфильма «Рыбка Гульдор»

Одной из высших точек развития связей между таджикским кинематографом и ВГИКом стал набор в 1971 году Сергеем Бондарчуком и Ириной Скобцевой студентов в Таджикскую актерскую мастерскую, которая была для ее руководителей «пробой… в актерской педагогике» и в которой «были собраны талантливые ребята со всех концов республики»[17]17
  Фролов В.В. Мастер и его ученики. В кн.: Подвиг В.П., Черненко А.Ф. Мастерская Сергея Бондарчука. М., 1985. С. 14.


[Закрыть].

Проба эта оказалась в высшей степени удачной[18]18
  Там же.


[Закрыть]. Из Таджикской мастерской вышли такие деятели национальной культуры как много работавшая в театре и в кино Мехрангиз Гасанова, исполнитель разноплановых ролей и преподаватель Таджикского государственного института искусств Максудшо Иматшоев, народная артистка Таджикистана Сороджон Сабзалиева, народный артист Таджикистана Юнус Юсупов. После Таджикской мастерской, в 1977 году, Юсупов окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерскую Георгия Данелии) и успешно совмещал актерскую деятельность (часто создавая комические характеры) с режиссурой – в основном остросюжетных фильмов. Его увлекательный и зрелищный фильм о борьбе с басмачами «Заложник» (1983), одним из сценаристов которого стал «несостоявшийся» в 1950-х – 1960-х годах вгиковец Валентин Максименков, имел большой зрительский успех, и не только в Таджикистане[19]19
  В сделанном в 1987 году, в сложный для его учителя Сергея Бондарчука момент, криминальном фильме «Случай в аэропорту» Юсупов предложил своему мастеру сыграть одну из главных ролей.


[Закрыть].

Юнус Юсупов в фильме «Заложник»

В 1975 году, когда состоялся выпуск Таджикской актерской мастерской, из 70 сотрудников «Таджикфильма» с высшим образованием, 48 человек были выпускниками ВГИКа[20]20
  Арабова. С. 190.


[Закрыть]. Эта цифра – символ и реальное воплощение той обновленной связи между таджикским кино и ВГИКом, которая начала культивироваться в 1960-е годы.

Связь эта продолжилась и в 1980-е годы. Во второй половине этого десятилетия, наполненной быстрыми и неожиданными изменениями, которые вскоре привели к радикально новой общественной ситуации, среди таджикских выпускников ВГИКа были такие незаурядные личности как оператор и режиссер документального и игрового кино Георгий Дзалаев, чьи фильмы «отличаются глубиной мысли, актуальностью темы, достоверностью изображения…»[21]21
  Энциклопедия кино Таджикистана. С. 91.


[Закрыть]; сценарист Улугбек Садыков, автор сценария короткометражного фильма «Колька», снятого на учебной киностудии ВГИКа и отмеченного международными призами; киновед Ситора Алиева, активно и непосредственно участвующая в организации многих международных киномероприятий; и Бахтиер Худойназаров, чьи фильмы принесли ему мировую известность и чей «Братан» (1991) стал, наверное, последним таджикским фильмом советской эпохи.

Бахтиёр Худойназаров

Ситора Алиева

Еще одним символическим завершением советской эпохи в истории таджикского кино – в какой-то мере, послесловием – можно считать выпуск в 1993 году во ВГИКе Таджикской актерской мастерской Михаила Глузского, замечательного актера театра и кино и педагога. Среди его учеников – продолжающие традиции ВГИКа в кино, на телевидении, в театре Далер Маджидов, Наргис Мамадбекова, Умедшо Мирзоширинов, Фаридуншо Рахматуллоев (выпуск – в 1991 году), Фируз Сабзалиев, Барохат Шукурова.

Умедшо Мирзоширинов

Сложности, которые переживал и в разной степени переживает кинопроцесс (в том числе кинообразование) в возникших на послесоветском пространстве суверенных странах, не мог не отразиться и на отношениях таджикского кинематографа и ВГИКа. Однако, та тенденция к подъему кинопроизводства и киноискусства, которая наметилась в последние годы, позволяет считать, что существуют возможности – и есть желание – поставить эти отношения на постоянную основу. Как пример, состоявшиеся успешные старты выпускников ВГИКа (в 2014 и в 2017 году) молодых режиссеров Руми Шоазимова и Бехруза Давлятбекова.

Руми Шоазимов

В текстах такого небольшого объема приходится – к глубокому сожалению – сжимать историческое время, упоминать лишь вскользь или даже пропускать имена многих талантливых профессионалов. Однако мы надеемся, что в этой статье удалось обозначить – с помощью наших таджикских коллег, с гордостью хранящих историю своего национального кинематографа и создающих его настоящее и будущее, – ту неразрывную и взаимообогащающую связь между кинематографией Республики Таджикистан и Всероссийским государственным институтом кинематографии имени С.А. Герасимова, которая определяла и, как мы полагаем, всегда будет определять важную часть отношений между нашими культурами и нашими народами.