Текст книги "Тень Надежды. Тени уничтоженных империй. Книга II"

7. Знания о тайных

– Пум, пурум пум-пум, трям-трям, – битый час напевал прикованный к Стену заключённый.

– Да заткнись ты уже! – рявкнул на него Шустрый, сидевший в самом углу телеги со стороны Стена.

– Сам заткнись! Не мешай мне наслаждаться поездкой! – ответил ему Бобби – тот самый певец.

– Когда нас выпустят, первое что я сделаю, так это выпущу тебе кишки, – пообещал ему Шустрый.

– Послушай, Шустрик, ты и выйти не успеешь, как я сверну тебе шею, вот этой рукой, – Бобби поднял вверх свободную левую руку.

– Посмотрим, кто кого, – пообещал ему Шустрый.

Бобби продолжил мурлыкать свой простенький мотивчик, а Шустрый отвернулся, уставившись на закрытую переднюю стенку их клети. Стенли без особого интереса наблюдал за этой перебранкой. За последние три недели он успел вдоволь наслушаться подобных угроз. Его самого уже собирались убить раз восемь, если не больше. А его соседа, единственного, с кем Стенли мог спокойно поговорить, раз пятнадцать только за то, что он начитанный. Ферельдин, так звали его нового друга, был умнее всех тех, с кем приходилось до этого общаться Стену. Раньше Стен как-то пренебрежительно относился к слабым парням, но общение с Фером изменило эту его черту. Теперь он старался узнать как можно больше от бывшего работника библиотеки Малахитового Совета.

– А ты что об этом думаешь, а, дохляк? – прищурившись, спросил Фера Бобби. – Кто из нас двоих останется живым?

Ферельдин предпочёл промолчать, что очень разозлило Боба.

– Ах ты, худая крыса! Тебя я прикончу, как только расправлюсь с Шустриком! – он попытался врезать пареньку, но Стенли успел перехватить его руку. – А тебе чего?

– Успокойся, – посоветовал ему Стен.

– Да пошёл ты! Я и тебе горло перегрызу. Только заснёшь, вцеплюсь тебе в шею зубами!

– Да, пожалуйста, – спокойно ответил Стен, отпуская его руку.

Как ни странно, после его слов Бобби замолчал и уставился на дверь их передвижной клетки. Стенли тоже посмотрел на не прикрытую тканью решётку. На дворе уже три недели, как была весна, снег сошёл, появились первоцветы и от одного цветка к другому порхали проснувшиеся бабочки. Пенье птиц порой даже заглушало скрип старых колёс, а солнечные лучи находили любую лазейку, чтобы пробраться в единственное мрачное место во всём этом великолепии – в их телегу. «Радуйся, болван, – повторял он себе каждый день, – тебе выпала возможность подышать свежим воздухом и вдоволь насмотреться на солнце, перед тем, как тебя бросят в бесконечные лабиринты Нистафанских рудников. Там-то ты и надышишься пылью да утонешь во мраке». Он осмотрел окружавших его людей. «Кругом одни отбросы и головорезы. Вот они, твои новые друзья, – он перевёл взгляд на Фера. – А тебя ждёт иная участь, чем всех нас. Заберут тебя, и будешь у них за книгами сидеть да считать и писать, вместо того, чтобы колотить киркой по камням. И слава богам. Лишь бы никто из них не догадался о той судьбе, которая тебе уже уготована. А то убьют из зависти». Ферельдин заметил взгляд Стена и обратился к нему:

– Хочешь ещё о чём-нибудь поговорить?

– Пожалуй, – согласился Стен и раскашлялся.

Последствия зимы ещё давали о себе знать, но время, проведённое на тёплом, свежем воздухе уже изгоняло хворь из его тела. Лёгкие почти перестали болеть, и лишь кашель ещё не давал ему покоя.

Фер любил рассказывать ему разные истории, да и просто общение с парнем было ему по душе. А если быть честным, это было единственным, что ещё радовало Стена.

– И о чём сегодня ты хочешь узнать?

– Не знаю, – пожал плечами Стен. – Давай о том, о чём мы ещё не говорили.

Ферельдин задумался на мгновение, а потом выдал:

– О магии. О магии мы ещё ни разу не говорили. Что ты знаешь о магии? – спросил он Стена.

– А что тут знать? Маги они и есть маги. Пышут огнём да молнии пускают. Я их за свою жизнь столько повидал, что на моей голове волос не хватит их пересчитать, – похвастался он.

– Это понятно, что ты их видел, а ты знаешь, какие бывают маги?

– Боевые, – сразу отчеканил Стен.

– По сути, любой маг может считаться боевым. Ведь у любой магии два применения: быть разрушающей или быть созидающей. Всё зависит от того, какую задачу ставит перед собой маг. Вот, например маг, владеющий огнём, может жечь врагов, а может жечь лес.

– Ну ты сравнил! – перебил его Стен. – Он убивает людей и сжигает деревья. Где же здесь созидание?

– Да, врагов он сжигает, но и деревья гораздо быстрее испепелить, чем рубить, потом выжигать пень несколько часов, а потом ещё и корни выкапывать. Если освобождать пространство под поле, то, скажем, двадцать крестьян сделают дело за две недели, а один маг за день, – Ферельдин поймал косой взгляд Стена. – Ну, тогда… ты знаешь, что первыми стеклодувами были как раз маги огня? Да-да, это они первыми получили стекло, и стеклом был заставлен весь Малахитовый Совет ещё до того, как первые его изделия появились в императорском дворце! Да и вообще, маги очень полезны в быту. Но главную свою работу маги творят в стенах своего Малахитового Совета, или в своих башнях.

– И чем же они таким важным заняты? – спросил его Стен, вспоминая отговорки Белтазара Могучего.

– Не знаю, простых библиотекарей в таинства не посвящают. Может, ищут эликсир вечной молодости, а может, учат лягушек говорить, – пожал плечами Фер.

– Действительно, важные дела. Ты продолжай.

– Мы немного отвлеклись. Так вот, не бывает чисто боевых магов и чисто мирных. Магов можно отнести только к той категории магии, которой они владеют.

– То есть, маг огня и маг воды?

– Всё верно. Но это не все категории магов, которые существуют.

– Есть ещё и те, что молниями из рук бьют. Я видел таких, – снова перебил его Стен.

– Да, но и это не все. Но, начнём по порядку. Маг огня. Несложно догадаться, что этот маг покорил огонь и использует его в своих целях. Как это ни странно прозвучит, но самой главной особенностью мага огня является то, что он может выдыхать из себя пламя. Ни маг воды, ни маг молнии не в состоянии повторить ничего подобного. Так вот, этому магу дана сила управления пламенной стихией во всех её проявлениях. Помимо огненного дыхания, он может кидаться огненными шарами, выпускать потоки пламени из ладоней, поджигать землю и управлять свободными потоками пламени на расстоянии, используя эту способность в бою, дабы защитить себя или загнать в ловушку врага. Последнее наиболее сложное, ведь маг должен ощущать каждый язычок пламени, чтобы не сжечь союзные войска.

– Ты хочешь сказать, что маг огня может управляться потоком пламени, как пастух управляется плетью? – удивился Стен.

– Да, – подтвердил его слова Фер.

– Никогда такого не видел. Почему-то передо мной они только огнём кидались, да какие-то чудовищные взрывы устраивали. Ну, это когда мы столицу защищали.

– Это были объединённые силы множества магов, возможно даже нескольких десятков. Хотя, я читал, раньше самые сильные из магов огня способны были на такое в одиночку. А ещё я читал, что достигнув предела своей силы, маг огня способен создавать пламя такой силы, что оно может плавить камень. Огонь, созданный им, имеет ослепительно белый цвет, а самого мага величают ни как иначе, как Маг Белого Пламени. В истории таких наберётся не много, жаль, что я не помню ни одного имени. Но с уверенностью могу сказать, что все они были архимагами. Да и вообще, среди большинства архимагов больше всего именно магов огня.

– Вот это уже интересно. Продолжай.

– Следующий – это маг воды. Маг воды, как ты понимаешь, не самый сильный класс, но, самый полезный. Чаще всего именно магов воды направляют в помощь лордам. Именно этот маг способен помочь крестьянам во время засухи или наводнения. Он чувствует, где именно под землёй находится вода и в кротчайшие сроки способен поднять её на поверхность. Само собой, под кротчайшими сроками я подразумеваю время от одного, до нескольких дней. Но зато источник будет бить в любую засуху в течение нескольких лет, если не всегда. Да и с пожарами он справляется довольно легко, особенно если воздух насыщен влагой. Создаёт облако вокруг огня и всё, пожара как не бывало. В бою его, конечно, применять сложно, но вполне оправдано, если битва проходит у рек, озёр, в болотистой местности или на море. Там маг может получить достаточно воды, сплетая из неё ужасное оружие, способное резать плоть не хуже ножа, а доспехи не хуже плоти. Но особую ценность маги воды имеют на море. Кстати, маги огня в морском бою не настолько эффективны, как о них говорят. Да они даже в подмётки не годятся магам воды! В прочем, на земле ситуация меняется в обратную сторону.

– Маги огня, маги воды. Сколько их вообще всего?

– Немного. Следующая школа – это школа воздуха. Вот эти ребята действительно редки. Сплотившись, они могут, например, собрать тучу или наоборот, развеять облака. А ещё они умеют лихо перекрывать воздух воинам противника. Вот представь себе: идёшь ты на врага и уже подошёл для решающего рывка, как вдруг твои лёгкие отказываются вдохнуть. Ты падаешь на землю, ползаешь, забыв о битве лишь с одним желанием – наполнить лёгкие воздухом. И умираешь, так и не поняв, что с тобой произошло. Или, например, строй противника ринулся в атаку, но вдруг сильный ветер ударил им в лицо, режет глаза, мешает дышать. Они теряются, их боевой дух падает и их атаку спокойно отбивают. Или на море, у корабля вдруг обвисли паруса, или летящие стрелы отклонились в сторону, или какой-нибудь командир, беспечно гуляющий по крепостной стене, вдруг срывается с неё и разбивается насмерть. Вариантов может быть много, но маг воздуха скорее относится к магам поддержки войск, чем к магам нападения.

– Никогда о них не слышал. Кто там у нас дальше?

– А дальше у нас самые редкие маги. Начнём мы с магов, освоивших две школы: воды и воздуха. Таких магов называют магами бурь. Это самый могущественный маг, сражающийся на водной глади, из перечисленных мной. Владея стихиями воды и ветра, он способен сокрушать целые флоты. Ну, может не флоты, но пару кораблей он в состоянии потопить в одиночку. Самый известный из них – капитан Лои Чахрам – архимаг и великий воин. Именно он освободил восточные моря от заполонивших их пиратов. Он в одиночку расправлялся со всей командой вражеских шхун, и от него невозможно было спастись бегством: паруса противников обвисали, а ему всегда сопутствовал попутный ветер. Ни один корабль не мог противостоять его магии. «Бич Морей» – так его прозвали морские охотники за лёгкой добычей. К сожалению, в настоящее время у Малахитового Совета нет ни одного мага бурь, да и за всю историю их было не больше трёх десятков.

– Да уж, а я и не знал, что борьба с пиратами это заслуга одного человека.

– Не одного, конечно, но большая часть – его. Ну, а следующий – это грозовой маг, или маг молний.

– Видал я таких. Но, почему ты говоришь, что они редкие? – спросил его Стен.

– Те, которых ты имеешь в виду, это, как бы лучше выразиться, просто шуты в мире магии. Они пускают искры и всё, на большее не способны.

– Как же не способны? Я видел, как маги лупили молниями по восставшим!

– А толку? Ты видел, чтобы они падали десятками?

– Не знаю, не до этого было. А что ты имеешь в виду, говоря, что они «шуты»?

– Да хотя бы то, что нынешний грозовой маг навряд ли сможет убить нападающего на него врага. Испугать – да, покалечить – возможно, но убить – что-то я сомневаюсь. Они могут причинить боль, напугать, обездвижить на время, но сразить – нет. А вот в былые времена грозовых магов боялись. Например, удар молнией такого волшебника по человеку разрывал того на мелкие кусочки и разбрасывал на многие футы вокруг. А молния, летя дальше, косила всех, кто попадался на её пути. Или же попав в одного человека, она разделялась и била всех, кто находился вокруг. То есть, маг молний на поле боя не только успешно боролся с врагом, но и внушал поистине нечеловеческий ужас, заставляющий его врагов бросать оружие и бежать, бежать, бежать!

– Признаюсь, такого я ни разу не видел. Это все маги?

– А ты устал от моей болтовни? – поинтересовался Фер.

– Нет, просто не думал, что их так много.

– Не все. Я как раз хотел рассказать о самых могущественных магах в истории империи – штормовых магах. Слышал когда-нибудь о таких?

Стенли отрицательно покачал головой.

– Ну, так вот, каждый штормовой маг – это легенда среди магов. Всего насчитывается трое таких магов за всю историю с того момента, когда Коген привёл свой народ на эти земли. Их имена – Дарион Непреклонный, Элкатор Разрушитель и Халия Провидица. Каждый из них в совершенстве овладел огнём, водой, воздухом и молнией. А Халия Провидица ещё умела и видеть будущее или настоящее, происходящее где-то далеко-далеко. Я читал, эту способность она открыла случайно. Сильно порезав руку, она всмотрелась в свою кровь и узрела, что происходит на другом конце света. Дарион Непреклонный мог поднимать себя в воздух и летать над землёй, словно птица. Бывало, он поднимался так высоко, что с земли его даже не было видно. А Элкатор Разрушитель мог объединять все свои силы в один всесокрушающий поток. Представь только: ты стоишь в рядах огромного войска перед одним единственным человеком, а небо над головой темнеет, вихри поднимают пыль, и тут на тебя летит белое пламя, из которого во все стороны бьют молнии, прожигая просеки в рядах твоих сослуживцев. В одном старом фолианте было написано, что почти три тысячи лет назад Элкатор в одиночку сумел уничтожить целое войско терманцев, после чего и получил прозвище Разрушитель. Он тогда вошёл в их город, расплавив каменную стену, и ни один лучник не мог поразить его: архимага окружал огненный саван, в прах уничтожающий всё, что к нему прикасалось. Даже маги терманцев были бессильны против такого грозного противника. А ещё маги, покорившие все стихиями, имеют право называться архимагами без утверждения этого титула советом. Кстати, они спокойно могут наплевать на указания Малахитового Совета и жить, руководствуясь своими принципами. Никто, ни один маг, ни даже весь совет не посмеют перечить штормовому магу, боясь отведать его силы. И даже любой маг, в совершенстве овладевший какой-либо стихией, многократно уступает в своей мощи штормовому магу. Маг белого пламени на фоне штормового мага выглядит как огонёк свечи перед буйным лесным пожаром!

– Так почему же ни один штормовой маг не попытался захватить империю, просто свергнув императора с престола? – спросил Фера Стен.

– Зачем ему какой-то стул, когда перед ним весь мир? – вопросом на вопрос ответил парень.

– И правда.

«А что бы сделал я. будь всемогущим, как Дарион? – задумался Стен. – Сперва сломал бы эту клетку, и улетел куда подальше. А потом поджарил бы телеса Его Справедливости вместе со всеми тюремщиками».

– Так вот, я перечислил всех магов, которые есть, были или которыми стремятся стать все ученики и члены Малахитового Совета. Но, раньше существовали ещё и другие, забытые сегодня.

– И что же это за маги? – удивился Стен, слыша, что магов в мире больше, чем оружия, которым ему доводилось сражаться.

– Примерно полторы тысячи лет назад, нашу империю накрыл холод. Зимы стали морознее и продолжительнее, и это послужило толчком для некоторых магов, решивших, что если есть магия огня, то должна быть и магия льда. Они то и стали первыми магами холода. Взяв за основу магию воды и смешав её с магией воздуха, они смогли добывать из воздуха мельчайшие капельки влаги, или кристаллики льда, объединять их и замораживать всё вокруг. Обледеневшие воины, замёрзшие всадники верхом на лошадях – вот результат их работы. Маги холода могли управлять битвой, создавая стены изо льда или делая на земле скользкий настил, мешающий войскам маршировать, а могли просто творить в воздухе острые ледяные шипы и запускать их во врага. Что примечательно, такой снаряд пробивал даже железный нагрудник.

– Ну и почему же они исчезли?

– Примерно шестьсот лет назад потеплело, и магия холода утратила свою силу, а вместе с ней и ценность, – ответил ему Ферельдин.

– Шестьсот лет… Ведь шестьсот лет назад, Принц-Изменник совершил своё колдовство. Может, это и послужило началом прекращения морозов? – высказал Стенли вслух свою догадку.

– Может да, а может, и нет. Никто не знает. Но, факт остаётся фактом: маги холода отжили своё. Как и другие маги, так ненавистные Малахитовому Совету – зачарователи. Их сложно назвать магами в нашем понимании потому, что они владели самой древней магией – магией рун. Вроде бы ничего особенного: сидишь, рисуешь разные знаки, а тут раз! И магия сотворилась. Но, не всё так просто. Если ты, или я нанесём какую-нибудь руну, скажем, на эту цепь, – Фер указал на свои оковы, – то у нас получится просто цепь с рисунком. Зачарователь же, может сделать её абсолютно неразрушимой! Представь себе только: оковы, которые невозможно снять! – он на мгновение задумался и продолжил. – Конечно, не очень ободряюще звучит, но как-то так.

– И чем же зачарователи так не угодили другим магам? – спросил Стен.

– Да тем, что воспользовавшись услугами зачарователя, любой воин мог выйти против мага и одержать победу. Малахитовый Совет охотится за всеми зачарованными предметами, о которых только может узнать. И самый желанный из них – это Искра, меч, дающий своему владельцу силу противостоять любой магии. Огромный двуручный клинок, сделанный из чего-то, с виду похожего на янтарь. Он отклоняет любое заклинание от своего хозяина, а при ударе способен испепелить врага потоком пламени. Где, а главное, у кого он сейчас остаётся загадкой. Может, уже давно покоится в хранилищах совета, а может, ждёт своего часа у кого-нибудь в подвале. Но, зачарователи создавали не только оружие, но и различные полезные побрякушки. Например, вилка, зачарованная на удачу, или браслет, защищающий от сглаза. Бывают и зачарованные книжки, которые, например, гасят пламя, если их попытаться сжечь, или сводят с ума того, кто пытается их прочесть. А ещё магия рун была способна усиливать любое заклинание, с которым вступала во взаимодействие. Я читал об этом, но как это действует, даже не представляю.

– Слушай, Фер, а ты знаешь что-нибудь о колдунах? – спросил его Стен. – А то частенько я встречался с их порождениями, а самих в глаза не видывал.

– Колдуны… Да, читал я о них. Оживляют, а если быть точнее, поднимают мертвецов, делая из них послушных зомби. Эта магия запрещена во всех уголках империи. В Совете её называют некромантией, а колдунов, владеющей её – некромантами или некромагами. Так вот, чтобы убить зомби ему следует повредить голову, но я слышал о случаях, что и безголовые зомби нападали на живых людей. В их теле находили вшитые камни, исписанные рунами. Похоже, именно они и заменяли мертвецу голову. Я читал, что во времена Когена завоеватели сталкивались с ужасными существами, сшитыми из нескольких тел, имеющие множество голов, а так же части тел животных. Представь только себе гусеницу, размером с нашу телегу, смотрящую во все стороны десятью парами глаз, и машущую вокруг себя медвежьими лапами и руками, с намертво вшитыми в них копьями и мечами. Такая тварь могла запросто убить несколько десятков человек, но самое ужасное было то, что убитые ей воины вставали и шли против живых. И это только один из примеров, на что способны опытные некромаги. Против Когена выступали и другие существа, не менее ужасные, закованные в броню и просто усеянные руническими камнями. Их могли одолеть только маги, так как бросать на них воинов, было равносильно бросанию их в пропасть. Говорят, во время последней Войны с Мёртвыми, такие твари не были замечены, а это значит, что среди колдунов не осталось по-настоящему искусных мастеров.

– Зато остались те, кто может поднимать мертвецов на расстоянии, – ответил ему Стен.

– Это как «на расстоянии»? – переспросил его Фер.

– Я несколько дней провёл в лесу, сидя в их проклятом кругу. В его центре стоял пень, разрисованный различными рунами. Мёртвые не могли пройти внутрь круга, зато поднимались на определённом расстоянии от него. Говорят, в Бескрайнем лесу таких кругов много, и их действие очень похоже на магию той гусеницы из твоего рассказа, – пояснил ему Стенли.

– Очень интересно, я никогда о таком раньше не слышал. Это должны узнать в Совете.

– Может, и узнают, но точно не от нас, – заключил Стен. – Слушай, Фер, а ты не знаешь, откуда маги обладают такой силой? – спросил он после непродолжительного молчания.

– А, это совсем просто. В Совет попадают лишь те, кто способен ощущать силу, чувствовать её присутствие вокруг себя, её движение, её узлы. Обычно это проявляется ещё в детстве, когда родители замечают что-то неладное в поведении своего ребёнка. Например, он поджигает соседский дом, выпуская струю пламени из рук. А вскоре за ним приходят маги и уводят ребёнка в Крону Аккарию, в свой Малахитовый Совет. Там они определяют, на что способен маленький чародей и составляют для него программу занятий в соответствии с его способностями. Его учат находить потоки силы, направлять их к себе, черпать из них энергию, а после того, как он освоит эти уроки, уже начинают развивать его магический дар. К слову говоря, поиск силы занимает чуть ли не всё время обучения мага, а обучение приёмом магии – так, конечный результат. Новоиспечённый маг после того, как освоит азы школы, к которой больше всего предрасположен, волен выбирать, чем займётся далее: будет ли он в совершенстве оттачивать свои навыки, попробует ли себя в другой школе, или забросит волшебство и займётся не магической практикой на благо Совета. В основном маги выбирают первый путь, становясь магами огня, воды или воздуха.

– А откуда черпают силы зачарователи? – спросил Стен.

Фер пожал плечами:

– Без понятия. Рунная магия не практикуется в Совете, и её принципы нигде не описаны.

– А колдуны?

– А колдуны, похоже, черпают силу, как из окружающего мира, так и из себя.

– Что значит «из себя»? – не понял Стен.

– То и значит, что из себя. Из своей крови. В Совете считают, что некромантия произошла из магии крови.

– Так что, магия крови действительно существует? – притворился удивлённым Стен.

– Ага, – подтвердил Фер, – только Совет тщательно скрывает это. Магия крови запрещена везде, где только можно, а после событий в Нел-Халии, маги крови стали самыми гонимыми магами во всей империи. В погоне за магом крови боевые маги совета нередко нарушали границы с Терманским царством. Её неистово уничтожают повсеместно, но, она продолжает существовать. Магия крови – это магия ведьм. Одарённые силой дети, попавшие в Совет, учатся добывать силу из окружающего мира. Но у тех детей, кого вовремя не нашли, нет учителя, чтобы показать, откуда добыть силу. А она растёт и требует какого-либо выхода. И однажды, уже подросший ребёнок находит её в своей крови. Он учится, сжигая свою кровь. И вот однажды, её становится слишком мало. Тогда он начинает пользоваться кровью других. Магия, как чумной табак, вызывает привыкание, и маг уже не может остановиться. Обычно, юноши первые начинают добывать кровь извне, и в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет за ними опять приходят маги из того же Совета, но уже с другой целью. Как ты понимаешь, на этом их жизнь и заканчивается. А вот девушки боятся своего дара, и часто овладевают им медленнее и осторожнее. Отсюда и берутся ведьмы. Имея достаточно ума и хитрости, они могут спокойно жить годами в какой-нибудь захудалой деревушке, лишь изредка совершая свои кровавые ритуалы. Магия крови продлевает им молодость, так что, оказавшись в незнакомой деревне, опасайся, прежде всего, не злых мужиков с топорами, а незамужних женщин лет тридцати-сорока, которые выглядят на десяток лет моложе. Кровь даёт гораздо больше силы, чем маг способен насобирать из окружающего его мира, и этот факт является очень привлекательным для мага-самоучки, или, точнее, для ведьмы.

– Ужас, – выдохнул Стен. – И откуда же она произошла, эта магия?

– Тут ты не прав. Не «она произошла», а «из неё произошла» вся магия. Магия крови считается древнейшей магией, за исключением рунической. Именно она дала начало всем школам магии, которые сейчас правят в этом мире. Но в старые времена всё было иначе. Магию крови разделяли на светлую кровь и кровь тёмную. Магов светлой крови было большинство, и они занимались преимущественно целительством, используя собственную кровь для сотворения заклинаний, и лишь изредка кровь добровольцев. Впоследствии, светлую кровь использовали для усиления заклинаний стихийной магии. Тёмная кровь – это магия совсем иного характера. Это абсолютная тьма, зло и страдания. Она раскрывает самые жуткие, но в тоже время самые сильные способности мага, таких как заточение души, поглощение силы и восстановление жизненной силы мага путём сжигания крови врага или друга. Тёмная кровь способна разрывать человека на части на расстоянии, использовать чужую кровь как оружие, либо как источник силы для других заклинаний, если маг владеет такими, а также даёт магу возможность продлевать свою жизнь и омолаживать себя и, как ходят слухи, бессмертие. Говорят, Принц-Изменник усилил своё последнее заклинание именно тёмной кровью, погубив всех своих людей, присягнувших ему на верность. Но и сам он не смог спастись, ведь сотворённое им волшебство оказалось неподконтрольно даже для него самого. А если наложить магию крови на руны, то её результат может удивить и бывалых архимагов: две первородные школы магии сливаются воедино и выпускают мощь, сравнимую… сравнимую… в, общем, очень мощную мощь! Сейчас магию крови практикуют только ведьмы, как я уже говорил, и, возможно, некоторые члены Совета, – на последних словах он понизил голос. – Маги крови, будь они светлыми, или тёмными, склонны к ясновиденью. Быть может, и архимаг Халия осознанно использовала эту магию, раз у неё был настолько сильно развит этот дар.

Ферельдин замолчал, переводя дыхание, а Стенли сидел и вспоминал мага Белтазара: «Мясник говорил, что у него в башне заперты девушки. Может, он ставил свои эксперименты на них? Может, он сливал из них кровь, говоря, что занят неотложной работой?»

– Но, в древности, была ещё одна школа магии, – вдруг очнулся Фер. – Магия саммитов. Это самая таинственная и самая малоизученная магия, с которой когда-либо сталкивался Совет. Доподлинно известно, что магия саммитов не является стихийной. Возможно, она произошла от магии крови, как однажды от магии крови произошла некромантия. Маг саммитов мог поднимать тяжёлые предметы на расстоянии, сбивать людей и всадников с ног, разрушать строения, ставить невидимые барьеры, сквозь которые не могло пройти ничто и даже управлять временем и перемещаться в пространстве. К сожалению, эта магия умерла вместе с народом, породившим её, – Ферельдин тяжело вздохнул.

Похоже, что именно магия саммитов и её тайны больше всего увлекали его, но теперь, оказавшись в тюрьме, он навсегда попрощался с мечтой разузнать её секреты. Стенли посмотрел на парня, а Бобби, тоже слушавший рассказ Фера, очнулся:

– Ну, вы даёте! Большей чуши я в жизни не слыхивал. И что ты будешь делать, если я тебе сейчас вскрою ножом брюхо, а, маг? – спросил он у Фера.

– Я не маг, – ответил ему парень, пряча свои глаза.

– Отвали от него, – рыкнул на дерзкого заключённого Стен. – У тебя нет ножа, и вскрывать брюхо тебе просто нечем.

– А-ха! – улыбнулся Боб во все свои оставшиеся зубы. – А ты умён! Я вот что тебе скажу – я тебе перегрызу глотку, когда ты заснешь!

– Я тебе выбью последние зубы, и ты сможешь есть только склизкие каши, если не успокоишься, – пригрозил ему Стен.

– В каменоломнях другого и не дадут. Только баланду, хуже, чем тюремная, – ответил Бобби, но всё же предпочёл вести себя потише.

Телега, поскрипывая, ехала по дороге, а солнце всё ближе клонилось к закату. Наконец, Мортимир, господин в шляпе, остановил их конвой и объявил о ночёвке. Телеги поставили по кругу, с них скинули тряпьё и рядом с каждой установили по маленькой жаровне. Затем, по очереди, наёмники открыли телеги и попарно выводили заключённых, дабы те справили свою нужду. Попыток сбежать не было. Ещё был свеж в памяти тот случай, что произошёл на третий день их путешествия. Тогда пара заключённых решила сбежать, но лучники быстро остановили одного, а второй просто не смог долго тащить тело своего напарника. Его избили до полусмерти и закинули в телегу, приковав к решётке.

Стена с Бобом завели обратно в их телегу и закрыли за ними дверь. Потом всем раздали чёрствый хлеб, налили по глотку воды и оставили наедине друг с другом. Двое дозорных отправились в караул, ещё один ускакал в ближайший город, а остальные устроились на ночлег. Прошло не так уж много времени с того момента, как солнце зашло за горизонт, когда Стенли услышал шёпот.

– Пс, эй, здоровяк. Как там тебя, Медведь, – услышав кличку, которую Стен сам придумал себе, он открыл глаза. – Ш-ш-ш, слушай, только тихо, – на него смотрел Боб, – я знаю, что ты совсем не хочешь сдохнуть в этих каменоломнях, а у меня есть план.

– Что за план, – еле слышно прошептал Стен.

– По пути нам не сбежать, зато мы можем улизнуть прямиком оттуда, – прошипел Боб и замолчал, заметив приближающегося караульного.

– О чём это ты? – спросил его Стен, когда наёмник прошёл мимо них.

– Есть там одна шахта. Называется – Последний Приют. Так вот, однажды из этой шахты сбежали несколько заключённых. Они пробили лаз в какую то пещеру, а оттуда и выбрались наружу, пройдя сквозь всю гору.

– И что, их не хватились? – спросил Стен.

– Хватились конечно, но, даже не нашли место, откуда они скрылись. Последний Приют – самая древняя и самая обширная шахта. И самая тёмная. Многие каторжники там работают в абсолютной темноте, ориентируясь по искрам от кирки по камню. А надсмотрщики туда и вовсе заходить боятся, – Бобби снова притворился спящим, когда мимо них прошагал очередной караульный. – Так вот, туда ссылают самых непокорных, а это значит, что как только мы доберёмся до города, то нам надо устроить потасовку, а ещё лучше убить кого-нибудь.

Один из караульных вернулся к телеге со Стеном:

– Вам было велено спать. Никаких разговоров!

Стен откинулся на железные прутья и закрыл глаза. Идея Бобби заинтересовала его, но он попытался поскорее заснуть, так как понимал, что на сегодня разговоры закончены.