Текст книги "Избранное"

Знаете вы, черти, что такое блокада?

Нам ли убояться каких-то вил!

Рабочих танки английские потчуют.

Кольцом эскадр и армий сдавил

капитал Республику рабочую.

У вас хоть праведников нет и детей.

Рука небось не подымается мучить?

А у нас и те!

Нет, черти,

у вас здесь лучше.

Как какой-нибудь некультурный турок,

грешника с размаха саданете на кол,

а у нас машины,

а у нас культура…

Голос

(из толпы чертей)

Однако!

Батрак

Кровь пьете?

Невкусное сырье!

Вас на фабрику свел, каб не было поздно.

Буржуям на шоколад перегоняют ее.

Голос

(из толпы чертей)

Но-о!

Серьезно?

Батрак

А посмотрите на раба из колонии английской —

черти все б разбежались в писке.

С негров сдирают,

дубят кожи,

на переплеты чтоб мог идти.

В ухо гвоздь?

Пожалуйста, отчего же!

Шерсть свиную загоняют под ногти.

Посмотрели солдата в окопе вы бы:

сравнить если с ним – ваш мученик лодырь.

Голос

(из толпы чертей)

Довольно!

Шерсть подымается дыбом!

Берет от этих рассказов одурь…

Батрак

Думаете, страшно?

Развели костерики,

развесили чанк'и.

Какие вы черти?

Да вы щенки!

Ремни вас на фабриках растягивали по суставам?

Вельзевул

(смущенно)

Ну, вот!

В чужой монастырь

со своим уставом.

Поп

(подталкивая Вельзевула)

Скажи,

скажи про адскую печь им.

Вельзевул

Говорил —

не слушают.

Крыть нечем!

Батрак

(налезая)

Что, только на робких пасти щерите?

Вельзевул

Ну что вы, ей-богу, пристали?

Черти, как черти!

Соглашатель

(старается разнять чертей и нечистых)

О, господи!

Начинается!

Да что вам,

двух революций мало?

Господа, товарищи,

не устраивайте скандала!

Ну что, у вас пищи лучше нет?

Нашли

торт!

И вы

тоже

хороши,

уступить не можете!

Видите – старый, почтенный черт.

Бросьте трения,

надо согласиться.

Вельзевул

Ах ты, подхалима!

Батрак

Ах ты, лисица!

С двух сторон бьют соглашателя.

Соглашатель

(апеллирует к зрителям)

Граждане!

Ну где ж справедливость тут?

Ты же их зовешь согласиться,

тебе же с двух сторон и накладут.

Вельзевул

(грустно, нечистым)

Я б вас пригласил хлеб-соль откушать

в гости,

да какое теперь угощенье —

кожа да кости.

Сами знаете, какие теперь люди, —

изжаришь, так его и незаметно на блюде…

Притащили на днях рабочего

из выгребных ям,

так не поверите – нечем потчевать.

Батрак

(брезгливо)

Пошел к чертям!

(К давно нетерпеливо ждущим рабочим.)

Айда, товарищи!

Нечистые двинулись, к последнему прицепился Вельзевул.

Вельзевул

Счастливого пути!

Не забывайте!

Я черт сведущий —

опыт.

Устроитесь —

и меня пригласите,

я буду заведующим

Главтопа.

Сидишь тут не евши дней по пяти,

а у чертей, известно,

чертовский аппетит.

Нечистые двинулись ввысь. Ломаемые, падают тучи. Тьма. Из тьмы и обломков опустевшей сцены вырисовывается следующая картина. А пока по аду гремит песня нечистых.

Кузнец

Телами адовы двери пробейте!

Чистилище – в клочья!

Вперед! Не робейте!

Хор

Чистилище вдребезги!

Так!

Не робейте!

Рудокоп

Вперед!

От отдыха тело отучим.

По ярусам!

Выше!

Шагайте по тучам!

Хор

Шагайте по ярусам!

Выше!

По тучам!

Дама

(откуда ни возьмись бросается на грудь к Вельзевулу)

Вельзевульчик!

Милый!

Родной!

Не дайте даме погибнуть одной!

Пустите меня,

пустите к своим!

Пустите, милый!

А то эти нечистые такие громилы!

Вельзевул

Ну, что ж!

Приют дам.

Пожалуйте, мадам.

(Показывает на дверь, из-за которой моментально выскакивают два черта с вилами и выволакивают даму. Он потирает руки.)

Одна есть.

Дезертира всегда приятно съесть.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Рай. Облако на облаке. Белесо. По самой середине, по облачью рассевшись, райские жители. Мафусаил ораторствует.

Мафусаил

Святейшие!

Идите в светлейшее мощи оправить.

Почище начистьте дни-ка.

Глаголет Гавриил —

грядет

больше чем дюжина праведников.

Святейшие!

Примите их в свою среду.

Что мышью, голод играет ими,

им гадит ад,

но они бредут…

Райские

(степенно)

Сразу видно – достойнейшие люди.

Примем.

Обязательно примем.

Мафусаил

Надо стол накрыть,

выйти вместе.

Торжественнейшую встречу устроить надо нам.

Райские

Вы здесь старейший и будьте церемониймейстер.

Мафусаил

Да я не умею…

Все

Ладно, ладно!

Мафусаил

(кланяется, идет распоряжаться столом. Выстраивает святых)

Вот сюда Златоуст.

Готовь приветственный тост:

– Мы, мол, вас приветствуем, а такожде Христос… —

Сам знаешь, тебе и книги в руки.

Вот сюда Толстой, —

у тебя вид хороший, декоративный,

стал и стой.

Сюда – Жан-Жак.

Так и развертывайтесь анфиладою,

а я пойду стол присмотреть.

Доишь облака, сын мой?

Ангел

Да, дою.

Мафусаил

Надоишь – и на стол.

Нарежьте даже

облачко одно,

каждому по ломтику.

Для отцов святейших главное не еда же,

а речи душеспасительные, которые за столом текут.

Святые

Ну что,

не видно пока?

Чтой-то край у облака подозрительно дут.

Идут! Идут! Идут! Идут!

Неужели это они?

В рай, а будто трубочисты грязные.

Вымоем.

М-да, святые-то, оказывается, бывают разные.

Снизу доносится:

Орите в ружья!

В пушки басите!

Мы сами себе и Христос и спаситель!

Вваливаются, пробивая облако пола.

Нечистые

(хором)

Ух, и бородастые!

Штук под триста!

Мафусаил

Пожалте, пожалте —

тихая пристань!

Ангельский голос

Понапустили народу шалого!

Ангелы

Драсите, драсите!

Добро пожаловать!

Мафусаил

А ну-ка, Златоуст, займись-ка тостом.

Нечистые

К чертям Златоуста!

Какие тут тосты,

когда в животе пусто!

Мафусаил

Терпение, братие!

Сейчас,

сейчас накормим досыта.

Ведет нечистых к месту, где на облачном столе облачное молоко и облачный хлеб.

Плотник

Нашагался.

Нельзя ли какой-нибудь стул?

Мафусаил

Нет-с,

в раю нет.

Плотник

Чудотворца б пожалели —

стоит вон сутул.

Рудокоп

Не ругайся.

Главное – подкрепление сил.

Набрасываются на ковши и краюхи, сначала удивляются, потом, негодуя, откидывают бутафорию.

Мафусаил

Вкусили?

Плотник

(грозно)

Вкусил, вкусил!

А нет чего посущественней?

Мафусаил

Не купать же бестелых существ в вине?

Нечистые

Ждем вас, проклятых,

смиренно умираем мы.

Кабы люди знали, что это впереди!

У нас у самих

такими раями

хоть пруд пруди.

Мафусаил

(указывая на святого, которому орал кузнец)

Не орите, неудобно.

Ангельский чин.

Рыбак

Поговорили бы лучше с чином:

не сварит ли чин ваш щи нам.

Голоса нечистых

Не так мы себе это представляли.

Охотник

Нора!

Сущая нора!

Шофер

И не похоже на рай.

Сапожник

Так, голубчики,

дорвались до рая!

Слуга

Ну, доложу вам, дыра, я.

Батрак

Что ж, вы так вот и сидите?

Один из ангелов

Зачем?

Случается и на землю

к праведному брату или сестре пойти —

и возвращаемся, елей свой излив там.

Слуга

Так вот перышки по тучам и трепите?

Чудаки!

Обзавелись бы лифтом.

Второй ангел

А мы метки на облаках вышиваем, —

X. и В. —

Христовы инициалы.

Слуга

Вы б еще подсолнухи грызли.

Провинциалы!

Батрак

Побывали б у меня на земле они,

отучил бы лодырей от лени.

Поют вот:

«Долой тиранов, прочь оковы».

И до вас доберутся,

не смотрите, что высоко вы.

Швея

Совсем как в Питере:

население скучено,

еда скушана.

Нечистые

Скучно у вас.

Ох, и скушно!

Мафусаил

Что поделаешь, такой уж строй у нас.

Оно, конечно,

многое не благоустроено-с.

Интеллигент

(смотрит то на Льва Толстого, то на Жан-Жака, обращается к последнему)

Я вот все смотрю

на вас

и на Льва Николаевича.

Какие знакомые лица!

Вы?

Вы Жан-Жак Руссо?

Ах!

Разрешите поделиться!

Аж дух от радости сводит!

Это вы писали о братстве, о равенстве, о свободе?

Это вы написали «Общественный договор»?

Помилуйте!

Да я вас наизусть знаю

вот с этих пор!

Разрешите выразить мое почтеньицe.

Больше всего на свете люблю либеральное чтеньице.

Никуда не пойду.

Так и останусь тут.

Пусть эти некультурные нечистые идут,

я вас ненадолго задержу в разговоре.

В вашем

«Общественном договоре»…

Батрак

Как отсюда вылезти?

Мафусаил

Спросите у Гавриила.

Батрак

А Гавриил который?

Все – как один!

Мафусаил

(гордо разглаживая бороду)

Ну, не скажите,

есть и отличие, —

вот, например, бороды длина-с.

Нечистые

Чего разговаривать?

Крушите!

Это учреждение не для нас.

Соглашатель

Тс, тс!

Товарищи! Согласитесь!

Бросьте ваши разногласия!

Ну, разве не все равно, в котором классе я?

(Ангелам.)

Посмотрите,

какие ребята!

Я

на вашем месте

был бы только рад:

лучшая часть общества —

пролетариат!

(Нечистым.)

Вы тоже хороши!

Подумайте только, в каком он ранге!

(Указывая на Мафусаила.)

Это вам не Врангель —

ангел!

Мафусаил

Согласиться с этим?

Упаси боже!

Кузнец

Я тебе соглашусь!

Выискался тоже!

Бьют.

Соглашатель

(плача)

Стараешься по-хорошему,

а выходит гадко.

Опять двухсторонняя накладка!

Ух!

Еще посоглашаюсь —

и испущу дух.

Батрак

К обетованной!

Ищите за раем!

Шагайте!

Рай шажищами взроем!

Хор

Найдем!

Хоть всю вселенную взроем!

Мафусаил

(глядя на разрушаемый нечистыми рай, возопил истошным голосом)

Караул!

Хватайте!

Держите!

Разорви их молния и господь вседержитель!

При страшном громе в облаках появляется с пучком молний сам Саваоф.

Саваоф

Да я вас разражу громами!

Красноармеец

(укоризненно)

Как дети —

взяли и пожаловались маме.

С перекошенным лицом, видя назревающий невиданный скандал, заверещал соглашатель.

Соглашатель

Уф!

Оф!

Сам Саваоф!

Дрожу!

Лежу!

Подкосились ноженьки!

(Нечистым.)

Опомнитесь!

Согласитесь!

Куда вы?

Против боженьки!

Саваоф

(показывает кулак соглашателю)

Кабы не был всеблагой я,

показал бы тебе соглашательство такое!..

Кузнец

Нам,

рабочим,

согласиться с богом?

Вылезет у тебя соглашенье боком!

Тузят соглашателя.

Соглашатель

(плаксиво, но с уважением)

Не ручаюсь за убеждение.

Ну, и кулак!

Посоглашаюсь еще немного,

и сойдет с меня меньшевистский лак.

Машинист

(указывая на Саваофа, замахивающегося стрелами молний, не желая их пустить в ход из боязни задеть своих же Мафусаилов)

Надо у бога молнии вырвать.

Бери их!

На дело пригодятся —

электрифицировать.

Нечего по-пустому громами ухать!

Бросаются, вырывают молнии.

Саваоф

(печально)

Ободрали!

Ни пера, ни пуха!

Мафусаил

Чем же нам теперь грешников крыть?

Придется лавочку совсем закрыть.

Нечистые ломают рай, вздымаясь ввысь с молниями.

Кузнец

Заря разгорается —

дальше!

За рай!

Там все разговеемся…

Но когда сквозь обломки долезли до верха, перебивает кузнеца швея:

Да что кормить голодных зарей!

Прачка

(устало)

Ломаем, ломаем, ломаем мы

тучи.

Не время ли мимо им!

Скоро ли, скоро ли маями

тело усталое вымоем?

Еще голоса

Куда?

Не очутимся в новом аду ли?

Надули нас!

Нас надули!

А дальше что?

Чем дальше, тем жутче.

(Подумав.)

Вперед трубочиста! Иди, лазутчик!

Из тьмы обломков рая вырастает новая картина. От идущих вперед нечистых отделяется задумчивый соглашатель.

Соглашатель

Прошли через рай,

прошли через ад,

и все идут.

Не вернуться ли хоть мне назад?

Хороший народ – это ангельское отродье.

Оно

как будто немного соглашено.

Пускай идут, ежели не лень им,

(машет рукой вослед уходящим нечистым)

а я вернусь

к Толстому.

Туз!

Займусь

непротивлением

злу-с…

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Кузнец

Эй!

Чего остановился?

Трогай!

Фонарщик

Не пролезешь,

горы взгромоздились дорогой.

Можно по такой дороге идти ли?

Швея

За три года обломков сколько наколотили!

Разглядывают обломки.

Смотрите, ковчега кусок.

Красноармеец

Негуса абиссинского остатки.

Сапожник

Кусочек рая.

Батрак

Черепок ада.

Фонарщик

Что делать?

Не то что идти, —

сесть некуда.

Кузнец

Что делать? Что делать?

Расчистить надо.

Батрак

Значит, нечего раздумывать тут:

организуйся, товарищ,

и берись за труд!

Красноармеец

(важно)

Организация организации рознь.

Сначала нужно

наметить правильный путь.

По-моему, взять организацию

и перетряхнуть.

Рудокоп

(досадливо)

Тоже

выкинул коленце!

Вздор перетряхивание!

Нужны назначенцы.

Прачка

(задорно)

Назначенство…

Вот тебе раз!

Необходимы буфера-с.

Нечистые сгрудились, галдя друг на друга.

Эскимос

А по-моему,

это все —

не по марксистской догме и форме.

Я стою

на совершенно иной платформе:

желаю спасти трудовую Русь я,

разорвать нищеты и голода узы.

Батрак

(безнадежно)

Пошла дискуссия!

Кузнец

(разнимая наступающих)

Товарищи,

бросьте!

Здесь вам не профсоюзы.

Машинист

Буфера?!

Попала не в глаз, а в бровь:

прачка-то с буферами,

а паровоз без колес, а не то что без буферов.

Кузнец

Тонем в разговорах,

не виден брод.

Через газетный ворох —

за работу!

Вперед!

Чего растекаться словесной рекой?

Наляжем лопатой!

Взмахнем киркой!

Хор

(разгребает обломки)

А ну,

раз взмахнул,

и еще взмахну.

К чему счет?

Раз махнул,

взмахну еще!

Соглашатель

(показываясь из облачка с надписью: «Берлин»)

О-о-о!

Товарищи,

бросьте работать!

Сами понимаете,

не стану советовать зря я, —

мне все видно из моего заграничного рая.

Бросьте работать, милые люди,

из этого ровно ничего не будет!

Согласитесь со мной…

Кузнец

Рожу высунул —

смотри,

чтоб молотом нечаянно не свистнул

в лоб.

Соглашатель

Оп!

(Моментально запахнул облако.)

Шахтер

(остановился с поднятой киркой)

Товарищи,

прислушайтесь!

Какой-то вой!

Обломками

кто-то придавлен

живой!

Беги на вой!

Рой!

По окончании его слов роют с удесятеренной силой, и из облаков показываются паровоз и пароход.

Паровоз

Эй!

Внемлите паровозному стону!

Не вздохнуть!

Пар не развесть!

Черный хлеб с Дону

дайте!

Дайте есть!

Машинист

Нет,

не умереть тебе.

Нет,

друг, спокоен будь.

Мы вырвем уголь из земных недр,

выведем на новый путь.

Пароход

О-о-о!

Дайте испить мне рек истоки!

Дыры в каждом боку!

Введите меня в доки!

Дайте нефть из Баку!

У-у-у-у-у!

Шахтер

Эй, товарищи,

за мной!

Чего руки сложили?

За углем

под свод земной!

За нефтью!

Не уйти нефтеносной жиле!

Хор

Взвей кирку-пушок!

Ударником встань, брав!

Занеси сильней обушок!

В землю вонзай бурав!

Разруха

Назад!

Чего молотищами ухают?

Назад! Кто спорит со мной,

с разрухою?

Здесь царствую я —

царица-разруха:

я жру паровоз,

сжираю машину.

Как дуну —

сдуну фабрику пухом.

Как дуну —

сдуну завод, как пушину.

Я лишь взгляну —

и чугунка не ходит.

Грызну —

и путь железный сглодан.

И корчится в голоде город

и в холоде,

деревня от холода мрет

и от голода.

Назад!

Я труд ненавижу бодрый.

Назад!

Я с вами расправлюсь по-свойски.

Ко мне, мое войско, шкурники, лодыри!

Ко мне, спекулянтов верное войско!

Разруху окружает «войско».

Хор

Назад!

Чего молотищами ухают?

Назад!

Кто спорит с нею,

с разрухою?

Разруха

Склонитесь! Я ваша царица – разруха,

стяну вам голодом глотки туго.

Кузнец

Довольно!

Царицу б молотом ухнуть!

Вооружайтесь!

Шахтер

(наступает на разруху)

Боритесь за уголь!

(На мешочников.)

И этих!

Наездились верхом на вагоне,

довольно!

Всех в работу вгоним.

Кузнец

Ловите шкурников!

Долой лодырей!

Все за работу!

Работать до одури!

Нечистые двинулись, и «войско» отступает.

Шахтер

(подрывается под разруху)

Нам под разрухой гнуть ли шеи?

Товарищи!

Подрывайте шахт траншеи!

Батрак

Окопы – борозды на гладь луга.

Батрак и шахтер

Наше оружие —

хлеб и уголь.

Кузнец

(разруху добивают. Конец речи ведется на разбитой разрухе.)

Ура!

Побежали!

Разруха сдается!

Еще

удар последний остается…

Сдалась!

Довольно!

Слазь!

Свободен вход —

дверь в будущее.

(Указывает на спуск в шахту.)

Вот.

Иди,

забивай за забоем забой.

Пой:

"И это будет

последний

и решительный бой".

Идут в шахту. Голоса замирают в отдалении.

Шахтер

(приводит вагонетку с углем)

Первый подмосковный.

Паровоз

Спасибо.

Рад.

Чиниться становимся —

влазь на домкрат.

Машинист

(катит бочку нефти)

Вот из Баку

бери дары.

Пароход

Готово:

нет в боку дыры.

Шахтер

(еще вагонетку)

Вот тебе от Донбасса дары.

Паровоз

Спасибо.

Сейчас разведу пары.

Машинист

(еще бочка)

Вот тебе еще цистерну выкатили.

Пароход

Спасибо.

Сейчас заходят двигатели.

Машинист

(еще бочка)

Вот тебе еще подарок от Ухты.

Шахтер

(еще вагонетка)

Вот тебе еще Урал.

Пароход и паровоз

Оживаем.

Ура!

Паровоз

Бегут колеса.

Пароход

Ожил.

Сейчас пойду по плесам.

Из дыр шахт выбегают нечистые, бросаются друг на друга.

Машинист

А я к тебе.

Шахтер

А я к тебе.

Кузнец

А я к вам.

Прачка

А я к вам.

Красноармеец

Необычайно!

Швея

Невероятно!

Эскимос

Фантастическая весть!

Шахтер

Там, за последней вышкой…

Шахтер и машинист

Там

что-то есть.

Шахтер

Забиваю это я последний забой…

Машинист

Я это

последнюю бочку качу перед собой…

Шахтер

И слышу —

далеко, далеко…

Машинист

И вижу —

далеко, далеко…

Откуда едва достигает око…

Шахтер

Пение слышу,

колес грохотание,

фабрик дыхание мерное…

Машинист

Солнце вижу,

заря ранняя,

город, наверное.

Красноармеец

Мы, кажется, победили.

Мы, кажется,

у края

двери

в лоно правдашнего рая.

Паровоз

Паровоз готов.

Пароход

Пароход готов.

Машинист

Забирайтесь.

Им

в будущее помчим.

Красноармеец

(лезет на паровоз, за ним – другие)

Ровен путь,

гладок и чист.

Первым будь —

вперед, машинист!

На волны!

На рельсы!

Добытый трудом,

он близок,

грядущего радостный дом.

Пространство жрите,

в машину дыша.

Лишь на машине

в грядущее шаг.

Взмах за взмахом!

За шагом шаг!

Хор

(повторяет)

Вперед!

Во все машины дыша.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ

Обетованная земля. Огромные ворота. Какие-то углы, из которых слабо намечаются улицы и площади земных местностей. Над воротами какие-то радуги, крыши, цветы непомерные. У ворот лазутчик, возбужденно выкликающий карабкающихся.

Шахтер

Сюда, товарищи!

Сюда!

Высаживайте десант!

Подымаются нечистые и со страшным удивлением откидывают ворота.

Шахтер

Чудеса!

Плотник

Да ведь это Иваново-Вознесенск!

Хорошенькие чудеса!

Слуга

Как это проходимцам верить, вас спрошу я?

Кузнец

Да не Вознесенск это —

верьте чести.

Это Марсель.

Сапожник

А по-моему, Шуя.

Шофер

Не Шуя вовсе.

Это Манчестер.

Машинист

Как не стыдно глупости городить вам!

Какой это Манчестер?

Это Москва.

Как это ослепли все?

Вот, смотрите, Тверская,

вот Садовая,

вот театр РСФСР.

Батрак

Москва, Манчестер, Шуя —

не в этом дело:

главное —

опять очутились на земле,

опять у того же угла.

Все

Кругла земля, проклятая,

ох, и кругла!

Прачка

Земля, да не та!

По-моему,

для земли

не мало ли пахнет помоями?

Слуга

Что это в воздухе

сласть какая-то разабрикосена?

Сапожник

Абрикосы?

В Шуе?

Да и время как будто к осени.

Подымают головы. Радуга бьет в глaза.

Красноармеец

А ну, фонарщик,

ты с лестницей, —

лезь

да глазом окинь.

Фонарщик

(лезет и останавливается, обмерев, только и мямлит)

Дураки мы!

Ну, и дураки!

Красноармеец

Да рассказывай!

Смотрит, что гусь на молнию!

Рассказывай!

Сыч!

Фонарщик

Не могу!

Такая

косноязычь!

Дайте мне,

дайте стоверстый язычище.

Луча чтоб солнечного ярче и чище,

чтоб не тряпкой висел,

чтоб раструбливался лирой,

чтоб этот язык раскачивали ювелиры,

чтоб слова соловьи разносили изо рта…

Да что!

И тогда не расскажешь ни черта!

Домов стоэтажия земли кроют!

Через дома

перемахивают ловкие мосты!

Под домами

едища!

Вещи горою.

На мостах

поездов ускользающие хвосты!

Хор

Хвосты?

Фонарщик

Да, хвосты!

Лампы

глаза электрические выкатили!

В глаза в эти

сияние

миллионосильные двигатели

льют!

Земля блестит и светит!

Хор

Светит?

Фонарщик

Да, светит!

Красноармеец

Сами работали.

Чего он удивляется?

Машинист

Работать – работали,

а все-таки не верится,

что чудо такое

за трудом является.

Батрак

Довольно врать!

Нашли

лектора!

Ни в жизнь не рожала фиг акация.

Фонарщик

Да бросьте галдеть вы!

Это —

электрификация!

Хор

Электрификация?

Фонарщик

Да,

электрификация.

В саженные штепсели вставлены вилки.

Машинист

Чудеса!

Не поверят никакие ученые.

Фонарщик

Едет электротрактор!

Электросеялка!

Электромолотилка!

И через секунду

хлеба

уже печеные.

Хор

Печеные?

Фонарщик

Да,

печеные.

Булочник

А хозяйка расфуфыренная,

а хозяин мопсовидный —

ходят по городу, тротуары уродуя?

Фонарщик

Нет,

отсюда никого не видно.

Ничего не заметил этого рода я.

Сахарная головища!

Две еще!

Швея

Сахар?

Слышишь?

Как быть?

Я карточки перед потопом не успела прикрепить.

Хор

Да говори хоть подробнее немножко!

Фонарщик

Да ходят всякие

яства,

вещи.

У каждой ручка,

у каждой ножка.

Фабрики во флагах.

За верстой верста.

Куда ни ткнется взор стоног —

в цветах

без работы стоят

верстак,

станок.

Нечистые

(беспокойно)

Стоят?

Без работы?

А мы здесь исхищряемся в словесном спорте!

Может, дождь пойдет,

машины испортит!

Ломитесь!

Кричите!

Эй!

Кто тут?

Фонарщик

(скатываясь)

Идут!

Все

Кто?

Фонарщик

Вещи идут.

Ворота распахиваются, и раскрывается город. Но какой город! Громоздятся в небо распахнутые махины прозрачных фабрик и квартир. Обвитые радугами, стоят поезда, трамваи, автомобили, а посредине – сад звезд и лун, увенчанный сияющей кроной солнца. Из витрин вылазят лучшие вещи и, предводительствуемые серпом и молотом, с хлебом и солью идут к воротам.

По онемелым рядам прижавшихся нечистых:

Нечистые

А-а-а-х-х-х!

Вещи

Ха-ха-ха-ха-ха!

Батрак

Кто вы?

Чьи вы?

Вещи

Как чьи?

Батрак

Да как вашего хозяина имя?

Вещи

Никаких хозяев.

Ничьи мы.

Мы – делегаты.

Молот и серп

вас встречает —

республики герб.

Батрак

А для кого хлеб?

Соль?

Сахарная голова?

Губернатора встречаете, что ли?

Вещи

Нет —

вас,

все вам.

Прачка

Будет врать!

Не дети малы.

Должно быть,

вас

продают из-под полы.

Должно быть,

сзади

спекулянт на спекулянте.

Вещи

Никаких спекулянтов, —

гляньте.

Слуга

Понимаю!

Сложат в МПК

и через год по столовой ложке выдавать будут.

Вещи

Никуда нас не складывают.

Берите хоть по пуду.

Рыбак

Спим, должно быть.

Выдумки сна.

Швея

Раз

вот так

сидела галеркою.

На сцене бал.

Травиата.

Ужин.

Вышла —

и такой это показалась горькою

жизнь:

грязь,

лужи.

Вещи

Никуда это от вас теперь не денется, —

это земля.

Кузнец

Будет морочить!

Какая это земля!

Земля – грязь,

земля – ночи.

На земле наработаешь – разинешь рот,

а жирный придет и сработанное отберет.

Прачка

(хлебу)

Зовет,

а сам,

небось,

кусаться будет.

100 000 рублей, что 100 000 зубов, должно быть,

на каждом пуде.

Машинист

Тоже!..

Подходит!..

Походка мышиная.

Мало коверкало нас машиною!

Вам бы лишь зубы на рабочих растить.

Машины

Прости, рабочий!

Рабочий, прости!

Вы нас собрали,

добыли,

лили.

А нас забрали,

закабалили.

Маши, машина, маши, махина.

Стальные без устали,

стальные без отдыха, —

нам жирных велели возить на шинах,

велели работать на них на заводах.

Вал на вале

вас веками

ремнями рвали,

маховиками.

Орите, моторы,

радость великая, —

жирных сбили,

свободна отныне я!

Гуди по заводам, колесами двигая,

кружи в железнодорожные линии.

Мир каруселить,

светить в чернокочье

вам отселе

будем, рабочие.

Вещи

А мы, а мы, помощные вещи!

Мы – молоты, иглы, пилы и клещи.

Лишь день полосой обозначится желтой,

под нами сгибаясь, на фабрики шел ты.

Теперь с хозяйской расправились кликою,

мы все тебе расстругаем и выкуем.

Тебе,

чья спина под нами ломилась,

тебе сегодня сдаемся на милость.

В просторной кузнице нового рая

молот вздымай, игрушкой играя.

Еды

А мы – товары, питья и еды:

от нас рабочим бесчисленны беды.

Без хлеба нет человеческой власти,

без сахару нет человеческой сласти.

Трудом человечьим добытые еле,

не вы нас, а мы вас рублищами ели.

Рот ценой миллионной разинув,

мы лаяли псами с витрин магазинов.

Да вы дармоедам прикрикнули: слазьте!

И хлеб отныне свободен и сласти.

Все, что смотрели со скрежетом прежде,

берите сегодня, режьте и ешьте.

Машины, вещи и еды

(хором)

Свое берите,

берите!

Идите!

Все, чем работать,

все, что едите!

Идите, берите!

Иди, победитель!

Кузнец

Должно быть, надо мандат предъявить.

У нас мандатов нет,

мы прямо из рая,

а до этого из ада.

Вещи

Не надо,

никаких мандатов не надо.

Батрак

Нога не бритва, —

авось, не ступим.

Давайте, братцы, попробуем!

Ступим!

Нечистые ступают.

Батрак

(трогает землю)

Землица!

Она!

Родимая землица!

Все

Запеть бы теперь!

Закричать!

Замолиться!

Булочник

(плотнику)

Сахар-то —

я его лизнул.

Плотник

Ну?

Булочник

Сладок, просто сладок.

Несколько голосов

Теперь с весельем не будет слада!

Батрак

(хмелея)

Товарищи вещи,

знаете что?

Довольно судьбу пытать!

Давайте, мы будем вас делать,

а вы нас питать.

А хозяин навяжется – не выпустим живьем!

Заживем?

Все

Заживем!

Заживем!

Купчина

(расталкивая толпу, возмущенный, выскакивает)

Как бы не так!

Знайте меру!

Надо же что-нибудь оставить и концессионеру.

Кузнец

Убирайся!

Твоя окончена работа, —

ребятишкам на молочишко подработал.

Знания у тебя хотели призанять —

подучились,

пора и честь знать.

Выброшенный, вылетает купчина. Нечистые жадно посматривают на вещи.

Батрак

Я бы взял пилу. Застоялся. Молод.

Пила

Бери!

Швея

А я – иглу б.

Кузнец

Рука не терпит – давайте молот!

Молот

Бери! Голубь!

Нечистые, вещи и машины кольцом окружают солнечный сад.

Машинист

(к машинам)

Я бы вас пустил.

Не броситесь, рыча?

Машины

Ничего!

Поворачивай рычаг!

Машинист поворачивает рычаг. Загорелись шары. Завертелись колеса. Нечистые смотрят с восхищенным изумлением.

Машинист

Никогда не видел такого света!

Это не земля, —

это

с хвостом поездов горящая комета.

Чего волами подъяремными мычали?

Ждали,

ждали,

ждали года —

и никогда не замечали

под боком такую благодать.

И чего это люди лазят в музеи?

Живое сокровище на сокровище вокруг!

Что это – небо или кусок бумазеи?

Если это дело наших рук,

то какая дверь перед нами не отворится?

Мы – зодчие земель,

планет декораторы,

мы – чудотворцы,

лучи перевяжем пучками метел,

чтоб тучи небес электричеством вымести.

Мы реки миров расплещем в меде,

земные улицы звездами вымостим.

Копай!

Долби!

Пили!

Буравь!

Все ура!

Всему ура!

Сегодня

это лишь бутафорские двери,

а завтра

былью сменится театральный сор.

Мы это знаем.

Мы в это верим.

Сюда, зритель!

Сюда, художник!

Поэт!

Режиссер!

Подымаются на сцену все зрители.

Все хором

Солнцепоклонники у мира в храме —

покажем, как петь умеем мы.

Становитесь хорами —

будущему псалмы!

Откуда ни возьмись соглашатель удивленно смотрит на коммуну; сообразив, в чем дело, вежливо снимает шляпу.

Соглашатель

Нет,

энергичному человеку в раю не место,

не люблю я этих постных рыл.

Социализм неминуем —

я это всегда говорил.

(Нечистым.)

Товарищи, не надо зря голосить,

пение обязательно надо согласить.

(Отходит в сторону и тихо дирижирует ручкой.)

Кузнец отодвигает его вежливо.

Нечистые

(поют)

Труда громадой миллионной

тюрьму старья разбили мы.

Проклятьем рабства заклейменный,

освобожден сегодня мир.

Насилья гнет развеян пылью,

разбит и взорван, а теперь

коммуна-сказка стала былью.

Для всех коммуны настежь дверь.

Этот гимн наш победный,

вся вселенная, пой!

С Интернационалом

воспрянул род людской.

Не ждали мы спасенья свыше.

Ни бог, ни черт не встал за нас.

Оружье сжав, в сраженье вышел

и вырвал власть рабочий класс.

Одной коммуной слили мир мы.

Весь мир обвил рабочий круг.

Теперь иди, попробуй, вырви

его из наших сжатых рук.

Этот гимн наш победный,

вся вселенная, пой!

С Интернационалом

воспрянул род людской.

Навек о прошлом память сгинет.

Не встать буржуям – крут удар.

Землею мы владеем ныне,

солдаты армии труда.

Сюда от фабрик и от пашен,

из городов сюда и сел!

Земля от края к краю наша,

кто был ничем – сегодня все.

Этот гимн наш победный,

вся вселенная, пой!

С Интернационалом

воспрянул род людской.

Занавес

1920-1921