Текст книги "Их послал на смерть Жуков? Гибель армии генерала Ефремова"

Октябрь 1941 года

18 октября 1941 года

В 6 часов утра 18 октября 1941 года офицер связи доставил в штаб 33-й армии вышеозначенный приказ командующего войсками Западного фронта.

На экземпляре приказа, сохранившегося в деле с документами оперативного отдела штаба 33-й армии, стоит подпись начальника штаба фронта генерал-лейтенанта

В.Д. Соколовского, а также резолюция, написанная рукой начальника 1-го отделения оперативного отдела штаба армии, полковника M.Л. Олехвера: «Получено 6.00 18.10».

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих мемуарах, вспоминая об этом периоде битвы под Москвой, пишет:

«…B это тяжелое время Ставка усилила Западный фронт 33-й армией под командованием генерал-лейтенанта Ефремова М.Г. Она заняла оборону в районе Наро-Фоминска, в промежутке между 5-й и 43-й армиями»[6]6
  См.: Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. – М.: АПН, 1970. С. 334.


[Закрыть].

Однако говорить об усилении Западного фронта 33-й армией не приходится, т. к. армия объединила в своем составе соединения, которые уже на протяжении определенного периода времени вели боевые действия в составе соседних армий Западного фронта и понесли при этом большие потери в личном составе, вооружении и технике.

Командарм 2 ранга М.Г. Ефремов. Фото 1939 г.

Исключение составляла лишь 1-я Гвардейская мотострелковая дивизия, перебрасываемая решением Ставки с Юго-Западного фронта.

Командующий Западным фронтом, Герой Советского Союза генерал армии Г.К. Жуков

В данном случае имел место факт организации более рационального управления войсками по направлениям вдоль автомагистралей, ведущих к Москве, одно из которых, Киевское шоссе, и предстояло прикрыть войскам 33-й армии.

Получив приказ, комбриг Д.П. Онуприенко отдал указание исполнявшему обязанности начальника штаба армии полковнику Б.В. Сафонову о сборе необходимой информации о соединениях, которые должны были войти в состав армии для того, чтобы к установленному времени подготовить план действий на ближайший период. Онуприенко понимал, что в ближайшее время, пока не прибудет новый командующий, вся тяжесть организационной работы падет на него, тем более что до сих пор не прибыл и новый начальник штаба армии генерал-майор А.К. Кондратьев.

Дмитрий Платонович был, безусловно, обижен отстранением от должности командующего 33-й армией, тем более что за три месяца непрерывных боев, пока он ею руководил, у него не было особых нареканий со стороны командования фронта. Однако новость о том, что командующим армией назначен именно генерал-лейтенант Ефремов, он встретил с некоторым чувством удовлетворения. До этого им не приходилось встречаться, но он был наслышан о высоком авторитете нового командующего среди тех офицеров и генералов, кому довелось служить под его началом.

Членом Военного совета армии с июля 1941 года был бригадный комиссар М.Д. Шляхтин. У Марка Дмитриевича Шляхтина с комбригом Онуприенко сложились хорошие служебные и дружеские отношения, тем более что у них было много общего: одногодки, оба «выросли» в недрах системы НКВД.

В соответствии с приказом командующего Западным фронтом в состав армии вошли: 1-я Гвардейская мотострелковая, 110, 113, 222-я стрелковые дивизии, 151-я мотострелковая бригада и 9-я танковая бригада.

Особые надежды командование Западным фронта и 33-й армии возлагало на закаленную в предыдущих боях с немецко-фашистскими захватчиками в период боев на Юго-Западном фронте, хорошо укомплектованную личным составом, вооружением и боевой техникой 1-ю Гвардейскую московскую Пролетарскую мотострелковую дивизию. После совершения перевозки по железной дороге из г. Суджа Курской области дивизия должна была занять оборону непосредственно на подступах к Наро-Фоминску.

110-я и 113-я стрелковые дивизии, прославившиеся в боях за Боровск, а также 151-я мотострелковая бригада в это время под натиском противника с тяжелыми боями отходили в общем направлении к Наро-Фоминску.

110-я и 113-я СД были сформированы в июле 1941 года в Куйбышевском и Фрунзенском районах города Москвы соответственно и получили наименование: 4-я и 5-я дивизии народного ополчения города Москвы. Командирами дивизий были полковники С.Т. Гладышев и К.И. Миронов.

Заместитель командующего 33-й армией комбриг Д.П. Онуприенко. Послевоенное фото

Участвуя в предыдущих боях с немецко-фашистскими захватчиками в составе 43-й армии, дивизии понесли очень большие потери, как в личном составе, так и в вооружении. Так, например, 113-я СД на 16 октября 1941 года насчитывала в своем составе всего около 2000 бойцов и командиров, потеряв только в ходе последних боев в районе Боровска 558 человек[7]7
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 125, л. 23.


[Закрыть].

Член Военного совета 33-й армии бригадный комиссар М.Д. Шляхтин. Снимок 1941 г.

Несмотря на очень высокую оценку деятельности 110-й СД и ее командования в период боевых действий за Боровск, данную Г.К. Жуковым, ее командир полковник С.Т. Гладышев уже через несколько дней, в конце октября 1941 года, за потерю управления дивизией в период отхода в район Наро-Фоминска был снят с должности.

Судьба командира 113-й СД полковника К.И. Миронова оказалась трагической. Пройдя с дивизией в составе 33-й армии весь боевой путь от Наро-Фоминска до Вязьмы, Константин Иванович 17 апреля 1942 года погиб в бою во время прорыва из окружения в районе д. Федотково. Место его захоронения, как и многих других окруженцев, осталось неизвестным.

222-я стрелковая дивизия, входившая ранее в состав 5-й армии, в это время по двум маршрутам совершала марш походным порядком в направлении Наро-Фоминска. Дивизией командовал полковник Новиков Тимофей Яковлевич, вступивший в должность всего два дня назад.

Командир 110-й сд полковник С.Т. Гладышев. Послевоенное фото

Несмотря на всю сложность обстановки, которая характеризовалась прежде всего отсутствием сплошного фронта обороны и неразберихой, царившей в управлении частями и соединениями, обусловленной вынужденным отходом наших войск, штаб армии уже к 12 часам дня имел определенное представление об их состоянии и характере ведения боевых действий. В соответствии с приказом командующего Западным фронтом к 15 часам штабом армии под руководством комбрига Д.П. Онуприенко был подготовлен документ под названием «План действий 33-й армии», в котором подчиненным соединениям были определены боевые задачи на наступление, запланированное на вторую половину 19 октября[8]8
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 30–31.


[Закрыть].

Командир 113-й сд полковник К.И. Миронов

В связи с резкими изменениями в обстановке в полосе армии составленный план не соответствовал реальному положению дел, что и показал последующий ход развития событий. Так, 151-я мотострелковая бригада к этому времени уже оставила под натиском противника Верею и во второй половине дня 18 октября вела бой с частями 258-й ПД восточнее города.

Бригада вновь понесла очень большие потери в личном составе, значительное количество бойцов и командиров числилось пропавшими без вести. Вечером этого дня был расстрелян комиссар 455-го МСБ 151-й бригады старший политрук Ершов, за то, что батальон, поддавшись панике, оставил занимаемый рубеж обороны и отошел без приказа назад, увлекая за собой другие подразделения.

Командир 222-й сд полковник Т.Я. Новиков

110-я СД в это время вела бой на рубеже Мишуково, Ильино, Козельское, Климкино. Один стрелковый батальон занимал деревню Кузьминки, перехватывая дорогу на Наро-Фоминск. Перед фронтом дивизии наступали части 258-й пехотной дивизии противника, поддерживаемые несколькими танками.

113-я СД двумя стрелковыми полками занимала оборону на восточном берегу р. Протва от Лапшинки до Кривского. Еще один полк оборонялся на подступах к д. Городня, в 7 км северо-восточнее Малоярославца, того самого населенного пункта, в котором размещалась штаб-квартира Наполеона, отступавшего со своей армией из Москвы, во время знаменитого Малоярославецкого сражения 12 (24) октября 1812 года авангарда французской армии с корпусами генералов Д.С. Дохтурова и Н.И. Раевского.

Сплошного фронта обороны не было. Мало того, промежуток, не прикрытый войсками, между 151-й МСБр и 110-й СД составлял около 18 км. В случае, если бы противнику удалось обнаружить эту брешь в обороне наших войск и использовать на этом направлении подвижные соединения, последствия для всего Западного фронта были бы самыми негативными.

222-я СД, выдвигавшаяся на это направление, могла прикрыть его в лучшем случае только через сутки – во второй половине 19 октября. В этот момент дивизия, в состав которой входило всего два полка – 479-й и 774-й СП, находилась на марше. 479-й СП, следуя в пешем порядке по дороге из Кубинки на Наро-Фоминск, достиг с. Таширово, 774-й СП находился на подходе к Наро-Фоминску, следуя по Киевскому шоссе.

Местонахождение и состояние 9-й танковой бригады, действовавшей накануне совместно со 110-й СД, выяснить так и не удалось.

600-й артиллерийский полк ПТО и 978-й артиллерийский полк находились на огневых позициях на западной окраине Наро-Фоминска.

Сборный стрелковый батальон Наро-Фоминского гарнизона занимал оборону по западной окраине Наро-Фоминска[9]9
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 18.


[Закрыть].

В 16 часов 30 минут на станцию Нара прибыл и начал выгружаться первый эшелон 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии. Остальные эшелоны, ввиду непрекращавшихся ударов противника по станции Нара с воздуха, были вынуждены разгружаться на станции Апрелевка и совершать марш в указанный район своим ходом. Комбриг Онуприенко приказал командиру дивизии немедленно выдвинуть прибывшие подразделения на западную окраину Наро-Фоминска и прикрыть город со стороны Боровска, откуда ожидалось наступление частей 258-й ПД противника.

1-й Гвардейской мотострелковой дивизией командовал Герой Советского Союза полковник А.И. Лизюков[10]10
  Лизюков Александр Иванович родился 26.03.1900 в г. Гомеле (ныне Республика Беларусь). Герой Советского Союза (1941 г.). Генерал-майор (1942 г.). Принимал активное участие в Гражданской войне, будучи начальником артиллерии и заместителем командира бронепоезда. В предвоенные годы окончил автобронетанковую школу и Военную академию имени Фрунзе. Несколько лет преподавал тактику в Военной академии механизации и моторизации. Четыре года командовал тяжелым танковым полком, а затем еще четыре года – отдельной танковой бригадой. В период командования полком, за отличную боевую подготовку части, был награжден орденом Ленина. Война застала его в должности заместителя командира 36-й танковой дивизии 17-го механизированного корпуса. С августа по ноябрь 1941 г. – командир 1-й Пролетарской мотострелковой дивизии, которая под его командованием заслужила в боях высокое звание «Гвардейской». С ноября 1941 г. – командир оперативной группы в составе 16-й армии генерала К.К. Рокоссовского. С декабря
  1941 г. командир 2-го гвардейского стрелкового корпуса. В апреле
  1942 г. был назначен командиром 2-го танкового корпуса, на основе которого была сформирована 5-я танковая армия, командующим которой генерал-майор Лизюков стал в июне 1942 года. Вследствие неудачных действий армии на западном берегу р. Дон 5-я танковая армия была расформирована, а Лизюков вновь назначен командиром 2-го танкового корпуса. 25 июля 1942 года в ходе боевых действий в районе с. Медвежье Семилукского района Воронежской области генерал-майор А.И. Лизюков погиб. Награжден двумя орденами Ленина, медалью «XX лет РККА». – Прим автора.


[Закрыть], который был удостоен этого высокого звания в самом начале войны за умелое управление войсками в боях с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм.

Командир 1-й Гвардейской мотострелковой дивизии, Герой Советского Союза полковник А.И. Лизюков

К исходу 18 октября командование и штаб 33-й армии смогли взять под контроль обстановку в полосе армии, готовясь с утра активными действиями воспрепятствовать развитию наступления противника. Отсутствие надежной связи с подчиненными штабами и, как следствие, слабая организация управления резко ограничивали возможности командования армии влиять на ход развития событий.

По сути дела, соединения были предоставлены сами себе. Ситуация чем-то напоминала ход боевых действий под Вязьмой в начале октября, с той лишь разницей, что противнику на этот раз не удалось глубоко вклиниться в нашу оборону и охватить фланги отходивших войск: несмотря на общее превосходство в живой силе и технике, этого ему было явно недостаточно.

19 октября 1941 года

Весь день соединения 33-й армии вели тяжелые бои с противником. Разработанный накануне штабом армии план действий так и не был реализован, поскольку не соответствовал обстановке. Инициатива находилась в руках противника, и соединениям армии приходилось отбивать одну его атаку за другой, не помышляя о наступлении. Единственное, что удалось сделать в соответствии с планом, – выдвинуть на незанятый войсками участок обороны в полосе армии 222-ю СД и, пусть не полностью, прикрыть промежуток местности между 151-й МСБр и 110-й СД.

151-я мотострелковая бригада вела кровопролитные бои с частями 258-й ПД противника восточнее Вереи, занимая рубеж: опушка леса восточнее д. Годуново, Купелицы, опушка леса восточнее д. Загряжское. Один мотострелковый батальон бригады вел бой, занимая оборону по восточному берегу реки Протва у Набережной Слободы. Положение частей бригады было исключительно тяжелым: заканчивались боеприпасы, уже третьи сутки бойцы и командиры не получали никакой пищи, кроме хлеба.

222-я СД к 19 часам силами 479-го СП, саперного, зенитного и заградительного батальонов заняла оборону на рубеже: высота с отм. 224,0, Потаращенков, Смолинское, Березовка и сразу же вступила в бой с противником, пытавшимся наступать в направлении Назарьево.

Из оперативной сводки штаба дивизии:

«…3. 479 СП обороняет рубеж отм. 200, ПОТАРАЩЕНКОВ, СМОЛИНСКОЕ.

4. Саперный батальон обороняет выс. 224, 0, (искл.) отм. 200.

5. Зенитный батальон обороняет восточную окр. НАЗАРЬЕВО.

6. Заградбатальон обороняет район РАДИОНЧИК.

7. Вправо и влево соседей нет»[11]11
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 5, л. 1.


[Закрыть].

Попытки вражеской пехоты просочиться мелкими группами в глубь ее обороны были отражены огнем наших бойцов. Понимая, что у дивизии явно недостаточно сил для того, чтобы оборонять указанный ей рубеж и одновременно частью сил предпринять наступление на Верею, штаб армии во второй половине дня отправил ей на усиление два стрелковых батальона.

175-й мотострелковый полк 1-й Гв. МСД, как и было приказано командующим армией, сразу же после выгрузки начал занимать оборону по западной и юго-западной окраине Наро-Фоминска, опоясав город полукольцом. Фланги полка упирались в реку Нара: правый – у кирпичного завода, левый – у железнодорожного моста[12]12
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 13, л. 21, 26.


[Закрыть].

110-я СД занимала рубеж: Татарка, высота с отм. 191,2, Инютино, Ермолино.

Весь день не было никаких данных о положении частей 113-й СД. Посланные штабом армии несколько офицеров связи назад не возвратились. Было лишь известно, что дивизия вела тяжелые бои с превосходящими частями противника предположительно на рубеже искл. Ермолино, по восточному берегу реки Протва, Маланьино, Скуратово.

В середине дня в штаб армии прибыл командующий армией генерал-лейтенант М.Г. Ефремов. О времени его прибытия в армию имеются разные данные. Помощник начальника разведки армии капитан А.М. Соболев утверждает, что он прибыл в армию 18 октября 1941 года.

В книге «Герой-командарм», основанной на воспоминаниях ветеранов армии, указывается дата – 17 октября.

По документам Главного управления кадров Красной Армии, дата вступления генерала Ефремова в должность – 25 октября.

Однако анализ архивных документов позволяет сделать однозначный вывод о том, что Михаил Григорьевич Ефремов прибыл в штаб армии и приступил к исполнению обязанностей командарма в середине дня 19 октября 1941 года. Все документы 18 октября, а также первой половины 19 октября были подписаны комбригом Онуприенко, но уже на распоряжении полковому комиссару М.А. Рза-Задэ о вступлении его в должность начальника Наро-Фоминского гарнизона, врученным ему в 17 часов 30 минут 19 октября 1941 года, стоит фамилия генерала Ефремова. Все последующие документы, распоряжения и приказы, сохранившиеся в архиве, подписаны генерал-лейтенантом М.Г. Ефремовым.

Во второй половине дня на станцию Нара для 173-й СД, которая ранее входила в состав 33-й армии, прибыло пополнение в количестве 1750 человек, вооруженное винтовками, двумя станковыми и двумя ручными пулеметами. Генерал Ефремов немедленно отправил начальнику штаба Западного фронта генерал-лейтенанту В.Д. Соколовскому телеграмму, в которой просил использовать это пополнение для 222-й СД, на что вскоре получил согласие штаба фронта.

Обстановка в полосе обороны армии продолжала ухудшаться с каждым часом. Обескровленные в предыдущих боях соединения и части армии оказывали врагу упорное сопротивление, однако были вынуждены отходить. На исходе были боеприпасы, имелись большие проблемы с организацией питания. Войска были вынуждены довольствоваться сухим пайком или тем, чем могло помочь местное население сел и деревень, оказавшихся в зоне боевых действий.

Столь же сложной была обстановка в полосах обороны остальных армий, оборонявшихся на подступах к Москве. Только благодаря мужеству и самоотверженности бойцов и командиров Красной Армии удавалось из последних сил сдерживать натиск немецких полчищ, рвавшихся к столице нашей Родины. В связи с угрожающим положением, создавшимся на подступах к Москве, и с целью мобилизации усилий войск и населения столицы на отпор врагу, Государственный Комитет Обороны 19 октября 1941 года принял постановление о введении в Москве и прилегающих к ней районах осадного положения.

20 октября 1941 года

Рано утром во все подчиненные соединения был отправлен приказ командующего 33-й армией генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова, в котором были определены боевые задачи по прочному удержанию занимаемых рубежей обороны. 1-я Гв. МСД, кроме этого, получила задачу быть готовой к уничтожению группировки противника в районе Орешково, Башкардово, Митяево.

Однако 458-й и 479-й ПП 258-й ПД противника, перегруппировавшие за ночь свои боевые порядки, после массированной артиллерийской и авиационной подготовки, при поддержке 10–15 танков перешли в наступление вдоль шоссе Боровск – Балабаново, нанеся главный удар на участках, которые обороняли воины 1289-го и 1291-го стрелковых полков 110-й СД.

Бойцы и командиры отразили первую атаку противника. Однако затем, когда вражеская пехота, произведя перегруппировку своих сил и средств, вновь перешла в атаку, в рядах обороняющихся возникло некоторое замешательство, оба полка дрогнули и, оставив занимаемый рубеж, стали в панике отходить. Противник, заметив это, усилил огонь артиллерии и, нарастив усилия, предпринял попытку обойти 1291-й СП с фланга, в результате чего отход частей 110-й СД превратился в бегство. Преследуемые атакующим врагом, 1291-й и 1289-й СП стали беспорядочно отходить вдоль Киевского шоссе.

Вскоре неорганизованный отход превратился в паническое бегство. Ни о каком сопротивлении врагу уже не было и речи. Полностью деморализованные подразделения 1291-го СП, переправившись несколько южнее Наро-Фоминска через р. Нара, даже и не пытались организовать оборону на восточном ее берегу.

Не выдержал удара противника и 1287-й СП, оборонявшийся на некотором удалении от главных сил дивизии, который также стал неорганизованно отходить в северном и северо-восточном направлениях южнее Киевского шоссе. По просьбе командира 110-й СД полковника С.Т. Гладышева начальник штаба 43-й армии полковник А.И. Боголюбов приказал прикрыть отход подразделений 1287-го СП огнем реактивных установок, которые дали три залпа по противнику, что позволило отступавшим подразделениям избежать полного разгрома и уничтожения.

Ополченцы Москвы. В составе 33-й армии было три дивизии народного ополчения г. Москвы (4, 5 и 6-я)

В этой критической обстановке командованию 110-й СД не удалось удержать нити управления в своих руках, и оно, увлекаемое бегством подчиненных частей, также устремилось на восток к рубежу реки Нара. Многие, даже опытные, командиры оказались тогда заложниками сложившейся ситуации, и не всем из них удалось реализовать свой командирский потенциал. Дивизии в это время практически не существовало. Части и подразделения бежали, оставив занимаемый рубеж, куда глаза глядят. Паникой были охвачены не только войска, но и штабы, которым, как говорится, сам бог велел держать бразды управления, несмотря ни на что. Штаб 110-й СД был обнаружен только через два дня далеко за пределами своей полосы обороны.

Из журнала боевых действий 33-й армии:

«…Оттеснив части 110-й СД, пр-к занял к 12.00 ИЛЬИНО, МИШУКОВО, КОЗЕЛЬСКОЕ. Части 11 °CД отходят для обороны на новый рубеж. Пехотные части, отходя, бросили материальную часть артиллерии, которая выводится из боя артиллеристами. В 15.35 пр-к занял МИШУКОВО, ТАТАРКА…»[13]13
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 21, л. 48.


[Закрыть]

Таким образом, шоссе Киев – Москва оказалось неприкрытым нашими войсками, что позволяло противнику в считаные часы выйти непосредственно в район Наро-Фоминска.

Узнав об этом, находясь на командном пункте армии, располагавшемся в деревне Ново-Федоровка (сейчас улица Володарского. – Прим. автора), генерал Ефремов отправил в адрес командования 110-й СД следующее распоряжение:

«КОМАНДИРУ 11 °CД ПОЛКОВНИКУ ГЛАДЫШЕВУ

КОМИССАРУ ДИВИЗИИ БАТ. КОМИССАРУ БОРМАТОВУ

1. Вы врагу открыли путь на Наро-Фоминск, бежав на новый рубеж, напугавшись самих себя.

2. Военный Совет дает вам срок до утра восстановить прежнее положение, пока противник не разобрался в темноте в вашем бегстве.

3. Если положение вами не будет к 7–8 часам 21.10 восстановлено, будете немедленно преданы суду как дезертиры, организаторы бегства с поля сражения, за невыполнение боевого приказа.

Генерал-лейтенант ЕФРЕМОВ»[14]14
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 47.


[Закрыть].

Однако как ни старался майор Кузьмин, которому было поручено передать этот приказ командарма, обнаружить штаб 110-й СД и найти командира дивизии полковника

С.Т. Гладышева ему так и не удалось. Только около 9 часов вечера штаб армии получил информацию о том, что штаб 110-й СД во второй половине дня сосредоточился в районе села Каменское. Для установления связи с ним было отправлено еще два офицера.

Спустя некоторое время было получено новое тревожное сообщение, на этот раз о том, что части 151-й МСБр, не выдержав удара превосходящих сил противника, начали беспорядочно отходить в восточном направлении, неся большие потери.

На подступах к столице. Октябрь 1941 года

Связь с бригадой прервалась. Но, несмотря на наступившую ночь, западнее и юго-западнее Наро-Фоминска продолжал кипеть ожесточенный бой. Подразделения и части отступавших дивизий перемешались, невозможно было понять, кто где находится. Но и в этой сложнейшей обстановке наши бойцы и командиры продолжали наносить врагу тяжелые потери, не считаясь ни с чем.

В 22 часа начальник Особого отдела 151-й МСБр лейтенант госбезопасности Тимофеев убыл в бригаду, имея при себе телеграмму Военного совета армии для передачи ее командованию бригады:

«КОМАНДИРУ 151 МСБР МАЙОРУ ЕФИМОВУ

ВОЕНКОМУ БРИГАДЫ СТ. БАТАЛЬОННОМУ КОМИССАРУ ПЕГОВУ

1. Предупреждаю вас: при повторном отходе бригады без разрешения командующего армией будете привлечены к судебной ответственности…

М. ЕФРЕМОВ, М. ШЛЯХТИН, Б. САФОНОВ»[15]15
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 2, л. 49.


[Закрыть].

222-я СД силами одного стрелкового полка и отдельных батальонов дивизии продолжала оборонять прежний рубеж. 774-й СП, выдвигавшийся походным порядком в полосу обороны дивизии, до сих пор не прибыл в указанный ему район.

Обстановка продолжала ухудшаться с каждой минутой. Оставила свой рубеж 113-я СД, которая, не имея связи со штабом армии и своим соседом справа – 110-й СД, ввиду угрозы обхода флангов противником, по приказу командира дивизии отошла на восточный берег р. Истья.

Командование армии, зная состояние подчиненных соединений и частей, их крайне низкую укомплектованность бойцами, и особенно командным составом, предвидело, что войскам будет очень тяжело сдержать натиск превосходящих сил противника, однако никто не мог предположить, что события в течение одного дня примут такой негативный оборот.

Командование армии надеялось, что предпринятыми мерами можно будет стабилизировать фронт подчиненных соединений и частей и остановить продвижение противника. Помышлять о наступлении на Верею, как планировалось накануне, уже не приходилось.

Во второй половине дня стали поступать сведения, что передовые подразделения противника обнаружены в непосредственной близости от Наро-Фоминска, но подтвердить или опровергнуть эти данные штаб армии не мог. Одним из слабых мест в организации управления частями и соединениями 33-й армии в первые дни боев за Наро-Фоминск был низкий уровень организации связи с подчиненными соединениями, ввиду отсутствия необходимых средств связи как в армии, так и в подчиненных соединениях.

Штабу армии приходилось большую часть своих распоряжений и приказов передавать через офицеров связи, что в значительной степени затрудняло управление соединениями, не позволяло своевременно передавать приказы и распоряжения, получать необходимые данные и сведения от подчиненных для оценки складывавшейся обстановки и принятия решения. В редких, не терпящих отлагательства, случаях приказы и распоряжения передавались по радио, но и радиосредств катастрофически не хватало.

Из-за отсутствия точных данных о местах расположения штабов, которые перемещались по несколько раз в сутки, зачастую без согласования с вышестоящим командиром, необходимого транспорта и плохого состояния дорог, все боевые документы, как из штаба армии в подчиненные штабы, так и из подчиненных штабов в штаб армии, доставлялись с большим опозданием и зачастую уже не имели должной ценности вследствие происшедших за это время изменений в обстановке.

Единственным утешением этого дня было сообщение командира 1-й Гв. МСД полковника А.И. Лизюкова о том, что все подразделения дивизии разгрузились на станции Апрелевка и выдвигались в указанные им районы.